Яков Кротов: 1898 год: история Дрейфуса

12 января 1898 года французская газета "Аврора" опубликовала статью знаменитого писателя Эмиля Золя "Я обвиняю". Золя возмущался тем, что накануне военный суд оправдал майора французской армии Эстергази и не освободил капитана Дрейфуса, хотя было ясно, что Дрейфуса посадили за преступление, совершенное Эстергази.

Эстергази шпионил в пользу Германии, которую французы тогда особенно ненавидели за победу над собой в 1870 году. Эстергали был авантюрист и шантажист. 20 ноября 1897 года газета "Фигаро" опубликовала письмо Эстергази, в котором он называл французов "тугодумным народом": "Я с наслаждением отправил бы на тот свет тысячу французов" (Цит. по: Леонид Прайсман. Дело Дрейфуса. Иерусалим: Кахоль-лаван, 1987. С. 65).

Французские военные судьи стерпели эти, потому что их нетерпимость к евреям была сильнее. 22 декабря 1894 года они осудили за шпионаж капитана генерального штаба Альфреда Дрейфуса, 5 января 1895 года он над ним был совершен обряд публичного разжалования (сломали его саблю, ободрали пуговицы и эполеты. Ему кричали: "Иуда Искариот, предатель!" Кричали и "Смерть жидам" (Прайсман, 42). Писали: "Еврей Дрейфус не изменил своей Родине, ведь его Родина - Иерусалимский храм" (Фиш Д. В измене обвиняется Альфред Дрейфус. В кн.: Исторические этюды. М., 1980. С. 134-135). Когда Золя выступил в защиту Дрейфуса, по Франции прокатилась волна еврейских погромов.

Дрейфус, однако, не был евреем. Евреями были его родители, соблюдавшие все предписания иудаизма. Он стал французом и горячим патриотом Франции. Из патриотизма он выбрал не прибыльную професссию маклера, а куда менее доходную службу в армии. Он никогда не считал, что должен вести себя достойно своих еврейских предков - он считал, что он должен вести как подобает французу, что детей (у него было двое) он должен воспитать настоящими французами, достойными Франции. Он писал жене:

"Моя невинность будет признана и возвещена по всей дорогой Франции, моей родине, в жертву которой я всегда приносил свой ум, свои силы, которой я хотел посвятить себя до последней капли крови" (Дрейфус А. Письма невинно осужденного. Варшава, 1898. С. 49. Цит. по: Леонид Прайсман. Дело Дрейфуса. Иерусалим: Кахоль-лаван, 1987. С. 45).

Почему же Франция считала кровь Дрейфуса еврейской, хотя кровь в буквальном смысле слова национальности не имеет? Почему не приняла его жертвы, а сделала его жертвой? Дрейфуса осудили как еврея и почему лишь три года спустя в его защиту выступил Эмиль Золя, лишь три года спустя появились возглавляемые им "дрейфусары", защищавшие Дрейфуса от нападок "антидрейфусаров", то есть - антисемитов? Почему Золя писал 12 января: "Дело начинается только с сегодняшнего дня"?

АНТИСЕМИТИЗМ В ВЕК ПРОГРЕССА

Девятнадцатый век был частью эпохи веры в Прогресс - веры в то, что человечество создано для постоянного совершенствования по руководством определенной идеи и ее глашатаев. Эта вера знала три идеи, три проекта будущего. Самым старым утопизмом, уходящим в конец Средневековья, был монархизм, который в оправе прогресса стал заданностью, принципиально отличающейся от монархии как политической данности. Но эта идея к концу XIX века уже не владела умами большинства. Ее сменил национализм, однако, ему на смену уже шел последний утопический проект - социальный. Монарх, нация и социум, общество, - три соперника за руководство народом, страной, человечеством.

Вера в прогресс нарушила отработанное веками хрупкое равновесие наций. Ксенофобия была всегда, ее проявление - животный антисемитизм - был всегда, но всегда была и система равновесия между страхом перед другим и необходимостью с ним сосуществовать. Устремленность в будущее нарушила это равновесие - в идеальном государстве нет места анклавам, своеобразию даже в рамках гетто - и началась инквизиция, начались периодические массовые погромы, подобные которым не знало Средневековье. Древнее искусство сосуществования ушло (не следует, впрочем, его переоценивать), а можно было выработать, лишь преодолев прогрессизм. Но вера в прогресс нарушила равновесие не только в сторону большей нетерпимости, и не стремление к единообразию было главным в прогрессизме, а жажда свободы. Поэтому к середине XIX века борьба за национальное освобождение принесла свои плоды и для евреев.

Революции 1848 года принесли им освобождение от гнета даже там, где революции потерпели поражение. В Германии полностью эмансипация евреев была узаконена в 1871 году, в Австрии равенство всех граждан перед законом было провозглашено в 1867 г., Испании в 1868. В Италии революционеры упразднили гетто, но реакция их восстановила, но по мере объединения Италии евреи получали свободу - вплоть до 1870 года, когда была завоевана Папская область. Из "христианских" стран дискриминация еврев схранилась лишь в Швейцарии (до 1874 года), Дунайских княжествах (до 1878 года, когда только Болгария не подчинилась решениям Берлинского трактата и продолжала ущемлять евреев), России.

Во Франции евреи были уравнены с христианами сразу после революции, в 1790 году. Было их в стране немного: в Бордо и Байоне жили евреи, бежавшие от испанской инквизиции, в Авиньоне сохранялась колония евреев, поселившаяся там еще в Средние века, когда в городе была папская резиденция. Большинство евреев Франции перебрались в нее после 1870 года из Германии - точнее, из французских земель, завоеванных Германией (и Дрейфусы были оттуда). К концу века в стране было около ста тысяч евреев. В 1880 году французский публицист Шербонье писал:

"Во Франции трудно понять, что в Германии существует еврейский вопрос ... С давних времен мы знаем, что законы одинаково существуют для всех, чтто нет надобности молиться в католических храмах для того, чтобы пользоваться покровительством закона" (Еврейская энциклопедия. Т. 2. Спб, 1913. С. 674. Цит. по: Леонид Прайсман. Дело Дрейфуса. Иерусалим: Кахоль-лаван, 1987. С. 5.).

Евреям давали свободу, потому что хотели ее для себя, для всего человечества. Но вера в прогресс имела темную сторону, которая в конце концов и привела ее к краху: цель была, прежде всего, недостижима, кроме того, достигать ее предполагалось через принуждение. Все должны были быть счастливы, и счастливы согласно приложенного проекта - монархического, националистического, социалистического.

Евреи были бы рады не мешать. Евреи активно ассимилировались, без всякого принуждения, освобождаясь от своей религии совершенно так же, как вчерашние "христианские нации" освобождались от своей. Причем, если француз-атеист оставался французом, то еврей, живущий во Франции, без иудаизма быстро становился просто французом. Такие "евреи" активно участвовали и в социалистическом движении, и в националистическом, и в монархическом бы поучаствовали, да туда их не слишком пускали. Но внутри этих движений постоянно клубился страх и сознание того, что все идет не так, как было задумано. Прогресс постоянно ускользал.

Целеустремленность порождала нетерпимость, потому что цель была ложной, а признаваться в этом не хотелось - нужен был козел отпущения. И здесь на помощь приходил животный антисемитизм, получавший себе новую пищу. С 1881 г. в Париже стали выходить еженедельник "Антижюиф" ("Антижид") и газеты "Антисемитик". Редакция газеты заявляла, что цель издания: "Социальная защита угнетаемого горсткой в 80 тысяч евреев 40-миллионного французского народа" (Цит. по: Леонид Прайсман. Дело Дрейфуса. Иерусалим: Кахоль-лаван, 1987. С. 5-6).

В 1886 г. Анри Дрюмон издает антисемитский памфлет "Еврейская Франция", доказывавший, что все несчастья французов - от евреев, из-за них и войну с Германией проиграли. Книга стала бестселлером. Националист удесятерял ненависть к евреям, но и социалисты ненавидели евреев. Основатель утопического социалиста Шарль Фурье отождествлял евреев с капиталистами, его ученик Альфонс Тусснель написал первую во Франции антисемитскую книгу "Евреи - короли эпохи" (См.: Леонид Прайсман. Дело Дрейфуса. Иерусалим: Кахоль-лаван, 1987. С. 8). Фридрих Энгельс писал: "Я начинаю понимать французский антисемитизм, когда вижу, как эти евреи польского происхождения с немецкими фамилиями пробираются всюду, присваивают себе все" (К.Маркс, Ф.Энгельс Сочинения. Т. 38. С.345, цит. Прайсман, 84). 24 июля 1898 года национальный совет Рабочей Партии выступил с манифестом, поносящим "еврейских капиталистов", которые пытаются "смыть всю грязь Израиля" (Молчанов Н. Жорес. М., 1969. С. 195. Цит. по: Леонид Прайсман. Дело Дрейфуса. Иерусалим: Кахоль-лаван, 1987. С.85), оправдывая Дрейфуса.

Тот же Эмиль Золя в своих романах - даже в романе "Правда", защищавшем Дрейфуса - обличал антисемитизм, доказывал, что иной "христианин стоит двух евреев" (Золя Э. Деньги. М., 1955. С. 93), но тут же карикатурно изображал еврейских "капиталистов": "Тут была целая толпа евреев с жирными, лоснящимися лицами, с острым профилем прожорливых птиц, необыкновенное сборище типичных носов, склонившись, словно стая над добычей, с неистовыми криками они готовы были растерзать друг друга" (Золя Э. Деньги. М., 1955. С. 16). Анатоль Франс, дрейфусар, был вполне антисемитом в романе "Аметистовый перстень". Когда в 1894 году осудили Дрейфуса, антисемитская истерия охватила все общество: и монархистов, и националистов, и социалистов.

В 1898 году произошел перелом. Антидрейфусары - антисемиты - по-прежнему составляли большинство, громили евреев. После выборов 1898 года в парламенте впервые появилась фракция антисемитов, 24 человека во главе с Дрюмоном. Но появились и защитники Дрейфуса. Те, кто раньше боялся антисемитских обвинений в пособничестве евреям, вдруг преодолел страх. Люди с антисемитскими инстинктами, как Золя, выступили против антисемитизма. Через несколько лет дрейфусаров стало больше, чем антисемитов. Что же за тормоз включился?

Антисемитизм, порожденный верой в прогресс, ею же и ограничен. Неудачу прогресса сваливают на евреев (не только на них, конечно), но если антисемитизм оборачивается против самой веры в прогресс, то истерика довольно быстро прекращается. В иерархии ценностей прогрессиста антисемитизм является чем-то дополнительным, необязательным, стоящим неизмеримо ниже, к примеру, веры в прогресс. Эта вера, к примеру, рождалась в борьбе с Церковью, и потому для неё антиклерикализм намного важнее антисемитизма. Антисемиты переделали лозунг "Клерикализм - вот враг!" на "Еврей - вот враг!" (Прайсман, 6). Но реально клерикализм остался врагом первым.

ЦЕРКОВЬ И АНТИСЕМИТИЗМ

Начали дело Дрейфуса военные, которым не нравилось, что один из офицеров генштаба имеет еврейских предков. Поддержали атаку на евреев монархисты, аристократы, лавочники, буржуа, крестьяне. Но самыми громким и многочисленным был хор священников. Церковь в эти годы пыталась примириться с государством, восстановить свой авторитет, и казалось, что антисемитизм поможет этому. Активно действовали ассумпционисты - августинцы. Их издательство "Бон пресс" - "Благая пресса" на протяжении 1898 года издавал еженедельно по два с половиной миллиона воззваний, разжигавших антисемитизм, издавали архиконсервативную и антисемитскую газету "Ля Круа".

Еврейский историк дела Дрейфуса видит главного виновника антисемитизма в иезуитах: "Ударной силой католического антисемитизма стал Орден иезуитов, устав которого требовал, чтобы люди, вступающие в орден, могли доказать, что у них нет еврейской крови в четырех поколениях. ... Иезуитский орден вел широкую антисемитскую пропаганду во всем мире. В разгар дела Дрейфуса основной орган католической церкви журнал "Civilta Cattolica" писал: "Евреев следует исключить из числа цивилизованных народов во всем мире" (Цитата из "Чивильты" дана Прайсманом, с. 7-8 со ссылкой на кн.: Hannah Arend. Antisemitism. P. 1. The Origins of Totalitarianism. New York, 1968. P. 116).

Епископат, правда, удержался от поощрения антисемитизма (и дрейфусаров), но духовенство и рядовые католики в основном были антидрейфусарами, верили в то, что правительство порабощено "жидо-масонами". Другое дело, что "католическое большинство" было меньшинством относительно французского народа. Антисемитами были даже христианские демократы, их конгрессы в Лионе в 1896 и 1897 гг. принимали резолюции с осуждением "анти-французских и анти-христианских еврейских интриг" (кардинал Пьер Куйе, архиепископ Лиона, заявил, что такие выражения противоречат католическому духу) (См.: Mario Bendiscioli. The Failure to Reconcile Catholics and the Republic in France. - History of the Church. Ed. Huvert Jedin. Vol. IX. New York: Crossroad, p. 106).

В таких случаях обнаруживалось главное (иногда кажется, что единственное) достоинство церковной иерархии: догматичность. Охраняя догматы, епископы сторонились всякой активности иного рода, в том числе и антисемитской, будь то в Средние века или в Новое время. А в данном случае, видимо, они тем более подчеркивали, что не церковное это дело - осуждать какую-то группу людей по сугубо второстепенному признаку - что чувствовали за антисемитизмом католических радикалов отраву "прогресса". Как монархисты превращали в идею монархию, как националисты превращали в идею нацию, так христианские активисты превращали в прогрессистскую утопию самое христианство.

АНТИСЕМИТИЗМ УСТУПАЕТ АНТИКЛЕРИКАЛИЗМУ

К 1898 году надо было выбирать: травля евреев автоматически делала француза союзником клерикалов и монархистов. Оправдание Эстергази показало, что под угрозой нечто даже более древнее, чем секуляризм, под угрозой оказалась современное Право - Право, как ценность, неподвластная человеческой воле, независимая ни от военной силы, ни от авторитета Церкви. Как ни трепетно относились французы к своим генералам, надеясь, что те рано или поздно отомстят Германии, еще более трепетно француз относился к самому себе, и больше всего он боялся не евреев, а того, что его самого засудят, как судили Дрейфуса, что священник будет помыкать им, как Папы помыкали короля (правда, Папы вовсе не помыкали королями, но мало кто это знал, зато всякий школьник помнил, что тысячу лет назад в Каноссе германский император был унижен римским папой). Защищали уже не Дрейфуса - защищали "всякую правду, всякую справедливость", как выразился Золя в "Я обвиняю" (Цит. по Прайсман, 69). "Попов" Золя ненавидел куда больше, чем "жидов". Жорес больше ненавидел "милитаризм", "реакцию", чем евреев.

20 февраля 1898 года Золя был осужден к штрафу и заключению, но бежал из Франции. Но 30 августа того же года был арестован офицер Анри, изготовивший фальшивки, на основе которых подозрение с Эстергази было переведено на Дрейфуса. Он покончил с собой в тюрьме - или ему помогли покончить с собой. Генералы хотели пожертвовать и Эстергази, чтобы замести следы, но тот успел бежать в Бельгию. В феврале 1899 года умер президент Франции Фор - умер в объятиях любовницы, что было воспринято как национальный позор. В день его похорон антидрейфусары попытались устроить государственный переворот - попытка смешная, но страх перед возможной реставрацией монархии был так велик, что над этим не смеялись. Испугались даже опереточной угрозы реакции. С лета 1899 года антидрейфусары перестали господствовать на улицах. Дело Дрейфуса было еще раз рассмотрено судом в августе 1899 года, и, хотя оправдать его все же не решились, да и защитники Дрейфуса не решались прямо обвинять генералитет в подлоге, а сводили все к ошибке. 19 сентября президент Франции Эмиль Лубе помиловал Дрейфуса, а тот принял помилование. 20 сентября вождь Лиги антисемитов Ж.Герен, устроивший еще один опереточный бунт, был арестован. Его приговорили к десяти годам тюрьмы. В ноябре редакция газеты "Ля Круа", дома ассумпционистов в Париже были обысканы полицией, орден судили и запретили его деятельность во Франции.

Лишь в 1906 году, когда клерикалы было уже окончательно разгромлены, а правительство проводило курс на полное отделение Церкви от государства, Дрейфус был признан невиновным и награжден орденом Почетного легиона.

В 1904 г. Пий Х принял Теодора Герцля, которому оставалось жить менее года. Герцль не просил поддержки - он исповедовал принцип Пинскера, что одинаково стыдно, когда еврея грабят и когда еврея защищают. Герцль просит сочувствия. Папа был прямолинеен до грубости: если евреи не признают Христа, то Папа не может признать евреев. К тому же - "святые места"...

ЭХО ДРЕЙФУСА

Как и всякая нетерпимость, антисемитизм самоубийственен. Ненависть не повинуется плану. Уже в первое десятилетие XX века католики стали искать козлов отпущения и в своих собственных рядах, травя "модернистов", всех, кто ставил поиск Истины выше послушания служителям Истины. Когда в 1900-е годы разгорелась травля Альфреда Луази, католического специалиста по изучению истории текста Библии, его защитники вспоминали процесс Галилея, а еще называли дело Луази "клерикальным делом Дрейфуса" (Cм.: Roger Aubert. The Beginning of the Crisis in France. In: History of the Church. Ed. Huvert Jedin. Vol. IX. New York: Crossroad, p. 437).

Самым важным результатом антисемитизма конца XIX века, антисемитизма принципиального нового, боящегося не реального еврея, а выискивающего еврейское в собственных соотечественниках, стало возникновение сионизма. Антисемиты отрицали возможность ассимиляции еврея, и нашлось достаточно евреев, которые согласились с антисемитами. Молодой венский журналист Теодор Герцль, социалист, полностью ассимилировавшийся, ставший вполне австрийцем, присутсововал при разжаловании Дрейфуса - и почувствовал себя евреем, стал инициатором сионизма как движения за воссоздание еврейского государства, за возвращение "к корням", к "почве". Новый антисемитизм и сионизм подпитывали друг друга, одинаково глядели на мир, только оценивали мир по-разному - и одинаково были и остаются неправы в порабощении человеческого духа - крови.