|
Его: Мир на земле. Об изучении латыни.
Человек спасается только несением креста вслед за Иисусом, а не "фанатизмом, который вреден всегда, даже когда наивен" (Папа Иоанн Ронкалли, из размышлений над розарием, 1961, Diaries, 423). Удивительная для Ронкалли проговорка - обычно его тексты очень обтекаемы и не позволяют заподозрить, что их автор - горячий противник ватиканского сталинизма. Почему, собственно, Ронкалли и смог стать Папой. Созыв им собора очень напоминает созыв Хрущёвым съезда для разоблачения преступлений Сталина - и по неожиданности, и по тому, с какой лёгкостью системы - советская и ватиканская - менее чем за десять лет переварили неожиданный бунт.
"Я ставлю ни во что мнение мира, даже мнение церковного мира", - писал в 1912 г. будущий папа Ронкалли. "Церковь" и "церковный мир" - разные и даже полярные явления. Церковь подчиняет человека Богу, церковный подчиняет Бога человеку.
Почитание Папы молодой Ронкалли сумел повернуть (незаметно для самого себя) против папской политики. Абсолютная преданность Папе - и отказ слушать сплетни, следить за журнальными дебатами, - но ведь Ронкалли отказывался слушать не только модернистов, но и их противников.
Через 20 месяцев после своего назначения епископом Ронкалли пометил в дневнике: тяжело, но не с болгарами, а с куриалами. Он попытался перенести на отношения с начальством привычные образы: несение креста, умерщвление плоти (Journal, 1965, 265).
В 1936 году Ронкалли как школьник мечтал наладить режим дня - вот, после этих реколлекций, буду ложиться не позже 11, буду каждый вечер розарий читать... Медитировать... За всем этим один упрямый факт: он очень любил слушать радио, то есть новости (284). Радио заменяло ему и телевизор, и газеты. Спустя три года он каялся в многословии: пишет длинные письма, говлрит много, потому что боится обидеть корреспондента или собеседника (289). Он ещё каялся, но уже не обещал исправиться. Канцелярским делам такое мешало, авторитет - по тогдашним представлениям - умаляло, а всё же по-христиански скорее так, а не молчать как идол или языческий царь.
В 1939 г. Ронкалли помечает, что в курсе разговоров о том, что он ещё не достиг предела карьеры, и признаётся: да, честолюбие в нём живо (288). Карьерист солгал бы и в дневнике.
26 ноября 1940 года Ронкалли грустно писал, что люди никак не поймут: Бог создал народы, а не государства, и бесполезно просить победы стране, хвастаясь тем, что населяют её праведники. Война есть наказание за нарушение закона Божия. Взгляд архаичный, но несравненно более точный и , главное, человечный, чем убеждённость в том, что война с Гитлером есть сражение ангелов свободы с тьмой безумия.
В юности Ронкалли вполне простодушно пытался подражать св. Алоизию Гонзаго, "до малейшей детали, словно художник, изготавливающий точную копию Рафаэля" (173). Правда, Ронкалли был достаточно умён, чтобы вовремя признать своё поражение. Опасность иконопочитания - в отсутствии вкуса у иконопочитателя, в неспособности и, главное, в нежелании увидеть различие между Рафаэлем и бесчисленными его имитациями, от качественных (и всё равно скверных, и тем более скверных) до аляповатых "по мотивам", которые в своём простодушии как раз, возможно, иногда и лучше Рафаэля. Духовная жизнь невидима к счастью, здесь никто о себе до самой встречи с Художником не уверен, создал ли он дешёвую подделку или гениальное полотно.
"Я старею. Разум ненавидит этот факт и почти бунтует против него, потому что я до сих пор чувствую себя таким молодым, активным, бодрым и чутким. Но один взгляд в моё зеркало развеивает мои иллюзии. Это время зрелости; я должен работать больше и лучше, потому что время, которое отпущено мне, может быть коротким, потому что приближаюсь к вратам вечности. Езекия от этой мысли отвернулся к стене и плакал. Я плакать не буду" (Ронкалли, Дневник, 26.3.1945, с. 320).
Между тем, слёзы Езекии побудили Бога изменить Своё решение и отпустить набожному царю ещё 15 лет. Ронкалли после этой записи прожил ещё треть века. В 1953 года, став патриархом Венеции, он пометил: "Я начинаю своё главное служение в 72 года, когда другие уже сходят с пути". На выборы папы в 1958-м Ронкалли поехал с обратным билетом в кармане.
20 мая 1958 г. Ронкалли сформулировал свои "пастырские принципы": "Я не нуждаюсь в использовании суровых мер для поддержания хорошего порядка. Заботливая доброта, терпение и снисходительность помогают продвинуться на избранном пути намного дальше и намного скорее, чем суровость и розги. В этом я уверен без малейших сомнений и иллюзий". Ему нравился принцип кардинала Джорджио Джусмини (1855-1921), уроженца Бергамо: "Епископ никогда не должен отдавать приказа, если он не уверен, что тот будет исполнен". Ронкалли, однако, сознавал, что рискует впасть в потаковничеству злу, а вовсе не в миротворчество. Но предпочитал рисковать.
"Весь мир - моя семья", - записал Ронкалли 29 декабря 1959 года во время своей первой реколлекции в качестве Папы. Ратцингер сформулировал бы иначе: "Все семьи - подотделы моего всемирного учреждения".
Незадолго до смерти, когда уже шёл Второй Ватиканский собор, Ронкалли записал в дневник:
"Когда 20 января 1959 года я в одной из своих первых бесед с моим государственным секретарём выдвинул идею Вселенского собора, епархиального синода и пересмотра Канонического кодекса, я сделал это совершенно спонтанно. Это было совершенно противоположно всем предыдущим моим устремлениями моим собственным соображениям на эту тему. Я первый был удивлён моему предложению, а ведь оно было целиком моей идеей. А сразу после этого всё стало развиваться так естественно, непрерывно и последовательно".
На самом деле, подготовка собора шла в условиях почти фронтовых. Консерваторы сопротивлялись до последнего. На душе же Папы был покой. В 1959 году он подчёркивал, что решение было не его - Божиим: "Эта тайна моей жизни. Не ищите других объяснений. Я всегда повторял слова Григория Назианзина: "Воля Божия - вот наш мир". Та же мысль передаётся другим дорогим и хорошо знакомым мне выражением: послушание и мир, oboedientia et pax". "Послушание и мир" - девиз на папском гербе Ронкалли. Слова, которые очень легко понять ханжески, если "послушание" - людям, канонам, традиции, Библии. Тогда и "мир" - внешний, спокойствие комфорта. Но послушание Ронкалли, этого медлительного толстяка, было более харизматичным общением с Богом, чем любые экстатические прыжки.
Понтификат Ронкалли был случайностью, результатом патовой ситуации, из-за которой в этот раз не был избран папой Монтини. Тем не менее, не Монтини, обладавший репутацией либерала, оказался исполинской фигурой, а именно Ронкалли - либерал глубинный, либерал не по отдельным позициям, а по сущности - по желанию слышать другого и освобождать другого. У Монтини такого желания было немного или очень мало. Он был типичным казённым либералом, который хотел дирижировать там, где никакая палка - даже дирижёрская - неуместна. Не консерватизм Войтылы и Ратцингера, откровенный и настойчивый, а поверхностный либерализм Монтини больше отвратил от Церкви людей, любящих свободу. Иоанн XXIII - либеральный либерал, Павел VI - нелиберальный либерал, Иоанн Павел II - либеральный консерватор, Бенедикт XVI - консервативный консерватор.
Ронкалли формально был "карьерным дипломатом", а реально остался крестьянским сыном: "Все мудрецы, включая ватиканских дипломатов, такие жалкие фигуры в свете простоты и благодати, исходящем от великого учения Иисуса и Его святых". Написано папским нунцием в Париже 25 ноября 1948 года. Под "простотой" Папа имел в виду прежде всего ясность, доступность, откровенность. Поэтому 13 августа 1961 года он писал: "Считается обычно, что даже в быту Папа должен говорить загадочно, внушая трепет. Но чем проще говорит человек, тем ближе он к Иисусу". *
*
Когда Ронкалли был нунцием в Париже, он жаловался: "Вечные приёмы, когда все стоят с тарелочками и бокалами, и вдруг входит женщина с обнажённой спиной и почти обнажённым бюстом, и все разом поворачиваются и смотрят - не на неё, на меня".
На одном из приёмов нунция Ронкалли усадили рядом с женщиной, декольте которой было почти таким же откровенным, как антисемитизм Гитлера. Когда подали десерт, Ронкалли предложил своей соседке печёное яблоко. Она отказалась, а нунций продолжал протягивать ей тарелочку, говоря: "Пожалуйста, мадам, откусите хотя бы кусочек, ведь и Ева, только откусив яблока, вспомнила, что забыла одеться".
Наконец, третий анекдот гласит, что на одном из приёмов он, увидел женщину не только с откровенным и выдающимся декольте, но и с изящным крестиком, заметил: "Вот так Голгофа!"
Анекдоты о Ронкалли как участнике дипломатических приёмов в Париже нужно читать, памятуя о том, что он был в Париже в 1945-1952 годах, - не самое роскошное время для этого города.
*
Иоанн XXIII дал указание пригласить на Второй Ватиканский собор наблюдателей от протестантов. Кардинал Оттавиани запротестовал:
- Ваше Святейшество, протестанты - еретики!
- Не говорите "еретики", сын мой, говорите "отделённые братья".
- Да они служат дьяволу!
- Не говорите "дьявол", сын мой, говорите "отделённый ангел".
Анекдот этот, впрочем, скорее сочинил Оттавиани...
Однажды Ронкалли принимал англиканского епископа Гибралтара, который отвечает не только за этот крошечный британский анклав, но за всех англикан Средиземноморья. "Добрый день, Ваше Преосвященство, - поздоровался папа Джовании, - думаю, Вы мой епархиальный архиерей!"
*
"Ведь Создатель знал, что я буду Папой, - жаловался Ронкалли, - так почему же Он не сделал меня хотя бы капельку фотогеничным?"
Выходит папа Иоанн XXIII из храма, а одна женщина громко говорит другой: «Какой он некрасивый!». А папа ей: «Дорогая синьора, конклав не конкурс красоты!»
*
Но есть и анекдоты, несомненно сочинённые самим Ронкалли. "Иногда во сне мне приходят в голову такие важные мысли, что я просыпаюсь и говорю себе: "Надо не забыть сказать об этом Папе". А потом я вспоминаю, что Папа - это я!"
*
Ханна Арендт рассказывала, что Папа одному юноше, который очень старался произвести впечатление на ватиканских чиновников, сказал: "Сынок, уймись! Уверяю тебя, что на Страшном суде Иисус не станет тебя расспрашивать о твоих отношениях с Ватиканом". В одной из книг о Ронкалли (Thomas Cahill, Pope John XXIII) со слов Ханны Арендт приведен отзыв камергера об умирающем Джованни: "Синьора, этот папа был настоящим христианином. Невероятно! Как настоящий христианин мог оказаться на престоле апостола Петра?"
*
Одной из первых сенсаций стал визит Ронкалли в римскую тюрьму. "Я иду к тем, кто не может прийти ко мне", - объяснил папа Джованни.
|
