БОГОЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ КОМЕДИЯ
1 сентября – день памяти священника Николая Голубева (Р. 1869). Он был не расстрелян, его уморили в ссылке на севере – сперва на Соловках, потом в глухой деревушке в Коми. Срок ссылки закончился в 1932 году, но священника не освободили.
Его дочь добилась встречи с Ароном Сольцем, членом Верховного «суда» ленинистской России, который среди большевиков слыл «совестью партии». Совесть обещала, что отец вернётся к дочери, но прошёл год – и Голубев умер. А ленинистская совесть в 1937 году выступил против сталинского палача Вышинского (не против Сталина!) и был за это отправлен в психиатрическую больницу, где и скончался в 1945 году. С тех пор у преемников Ленина даже такой совести нет.
В следственном деле отца Николая сохранилось нечто вроде его мемуара – документ редкостный. Насколько ему можно верить? Священник, безусловно, пытался объяснить, что он не враг правящему режиму, всячески подчёркивал то общее, что у него с этим режимом было. При этом, однако, он по наивности или добросовестности описывал такие детали, за которые его безо всяких доносов следовало бы наказать в стране победившего ленинизма. Например, он рассказал, как 25 ноября 1905 года приехал в тверское село с евангельским названием Эммаус и там дал отпор революционным агитаторам:
«Высочайшею волей государя, выраженной в манифесте 17 октября, народ и призывается к управлению русской землей через своих выборных, в Государственную Думу и войдут свободно избранные от народа, которые и будут вместе с государем с помощью Божией устраивать жизнь русского народа на новых началах... И наша обязанность всеми силами стараться помочь нашему государю в его святом намерении и выборе честных, правдивых людей, преданных родине и государю, облегчить его заботу о благе российской земли».
В 1929 году писать про преданность государю… Безопаснее было про Христа.
Свой жизненный путь отец Николай закончил 1 сентября, а начинал именно как просветитель:
«Еще на школьной скамье у меня созрело решение отдать все свои силы на служение темной, забитой, бесправной и бедной деревне... Мне думалось, что нужно прежде всего внести лучи света и знания в темную деревню, нужно поднять ее экономическое положение, — и народ сам завоюет себе и права и свободу. В этих видах я отказался от Духовной академии, куда меня посылали как лучшего ученика, и решил идти в священники и именно в деревню — и я пошел».
Примечательно, что начал отец Николай вовсе не с прав, свободы и знания, а с алкоголизма, организовав общество трезвости (17 тысяч членов). Начальство смотрело на это косо, потому что уменьшались доходы от винной монополии. Более того: Голубев организовал две школы – во Власьеве, где служил, и в Большой Перемерке, причём школы не церковно-приходские, а земские. Десять лет просуществовал созданный им приют для алкоголиков – с мастерскими, четыре года – детский приют. Возможно, именно то, что священник выставлял как достижение, которое должно быть максимально понравиться новой власти – создание Кредитного товарищества крестьян – более всего разозлило ленинцев. Священник, который организует крестьян в независимый кооператив! Который на свои деньги покупает семенной клевер и учит народ травосеянию!! Который собственноручно построил бетонный дом для товарищества!!! Свободный крестьянин, свободный рабочий, вообще независимый от власти человек – самый страшный сон тех, кто воцарился в России после царей.
Конечно, отцу Николаю доставалось и при самодержавии. Его выбрали в Третью думу, но по требованию архиепископа он снял свою кандидатуру. Антиалкогольный журнал был изъят из библиотек и запрещён к подписке. Новая власть, конечно, была зубастее – и лживее. Священник верил, что эта власть – социалистическая, за народ, и не имел ничего против:
«Я приветствовал те благие мероприятия пролетарского правительства, которое оно приводило в деле социалистического переустройства страны, и никогда контрреволюционных заявлений не делал. Я продолжал работать главным образом в области кооперации. Население ... вверяло мне ведение дела в местной кооперации, кредитном товариществе, потребобществах, чайной».
Социализм… Отца Николая арестовывали в 1918 году, в 1921 году, наконец, пришёл последний час – вместе с уничтожением крестьянства («коллективизацией) подлежало уничтожению нормальное духовенство. К тому же священник вёл себя не «по-советски» - вплоть до того, что посмел учить секретаря комсомольской ячейки, как быть комсомольцем (одна комсомолка зарезала свою сноху):
«Было время, когда воспитание молодежи лежало отчасти на нас, теперь мы сошли со сцены, эти обязанности перешли теперь к вам, комсомолу; на вас устремлены взоры всей страны, вы являетесь цементом для будущего строительства, поэтому нужно и более строгое, внимательное отношение к себе, нужна серьезная умственная работа над собой, больше уделять внимание книге, а между тем книги даже партийной литературы молодежью не читаются или мало читаются, и книги в библиотеке лежат неразрезанными (ведь этого факта, что молодежь мало уделяет внимания книге, отрицать и ячейка не будет), чему я был сам свидетелем. Нельзя же ограничивать и сводить работу ячейки к устройству лишь спектаклей, танцев и других увеселений».
Арест и смерть в ссылке, беззаконной даже по собственным законам ленинцев – естественный результат того, что верующий в Бога человек поверил ещё и ленинцам.
См. о нем исходные материалы
