4 СЕНТЯБРЯ 1987 ГОДА: ИСТОРИЯ СОЖЖЕНИЯ РУП КАНВАР
Противники православизации России часто иронизируют, предлагая представить патриарха в виде аятоллы, священников в виде мулл, каноны и типикон в виде шариата.
На самом деле, ситуация много хуже. Россия вовсе не к Пакистану приближается, а к Индии, не к исламу, а к глубинной архаике. Только в Индии архаика органична, а в России конструируется как ролевая игра. Индия ползёт от архаики к модерну, Россия сползает из модерна в архаику.
В современном мире есть место архаике. Не наоборот: архаика не терпит модерна. Модерн ведь есть всего лишь победа над ненормальным, но модерн вовсе не означает торжества нормальности. Борьба со злом, не торжество добра. Спасибо архаике — благодаря её существованию, можно увидеть, что может скрываться под реакционностью, фундаментализмом, консерватизмом, за высокомерными насмешками над тем, что для проклятой политкорректности лучший кандидат в папы римские — это одноногая чернокожая лесбиянка.
Например, отрицание возможности для женщины быть священником, требование запретить аборты. Что плохого?
А что плохого в том, что в Индии тысячи людей почитают как Святую Мать - «Чистую Мать» - вовсе не Мать Терезу, а восемнадцатилетнюю женщину, которую родственники сожгли заживо на костре с умершим мужем? Образец «верной и преданной супруги, потенциальной матери сыновей, до конца прошедшей путь самопожертвования» (Sen, 2001, X).
Реакционное сознание любит поворчать: мол, современные люди не любят, а занимаются сексом. Что, лучше как Индии, где в Западном Раджастане охотнее отдают девушку в жёны за того, кто живёт рядом с источником воды? Заботливые родители! Колодец Иакова в Сихеме все помнят?
А не угодно историю индианки, которую в апреле 2000 года забили до смерти односельчане, потому что она шла с пустой канистрой — а это считается дурной приметой, призыванием засухи? Индианки, которую муж убил, потому что в её приданом был телевизор, но не было телеантенны (Мала, 246)?
Из многих трагедий такого рода история Руп Канвар стала важнее прочих, потому что у неё был хоть какой-то положительный результат — был принят закон против пропаганды идеи «вдовьего самопожертвования». Правда, закон этот не исполняется...
Городок Деорала, 10 тысяч населения. Есть водопровод, электричество, две школы (обучение раздельное для мальчиков и девочек).
4 сентября 1987 года. Во время сожжения погребальный костёр окружало несколько тысяч человек, в основном мужчина — женщинам участвовать в таком «не принято».
Руп Канвар шла на смерть в красном платье с золотыми украшениями. Ей было восемнадцать, восемь месяцев она была замужем. Её умершему мужу Мал Сингху было двадцать четыре года. Погребальный костёр поджёг её шурин. Утверждали, что её опоили молоком с опиумом.
Канвар была городской девушкой, вышла замуж не за деревенщину, а за образованного парня с дипломом бакалавра. Её приданое состояло из 30 тысяч рупий, огромного цветного телевиора и огромного холодильника, двуспальной кровати. С мужем, однако, она почти не жила — несколько недель после свадьбы, несколько дней до смерти. В городке утверждали, что Сингх психопат и импотент, что Канвар оставила в городе свою первую любовь — из другой касты, не раджпута, в отличие от Сингха.
Родители Канвар не знали о её готовящейся гибели, но после случившегося заявляли, что гордятся своей дочерью как воплощении идеалов Раджастана, которая прославила их имя. Брат погибшей заявил, что она всегда была очень религиозной — в доказательство он рассказал, что девочкой Руп играла не с куклами, а с «муртис» - набожными открытками. Осторожнее, девочки, с религиозными принадлежностями!
К месту сожжения стали совершать паломничества как к святыне, с пением гимном и жертвоприношениями. Говорили, что «Маха Сати» - Канвар — исцеляет людей.
В комнате Канвар устроили святилище, поместив в центр её свадебную фотографию.
Совет старейшин городка (панчаят) организовал сбор средств на строительство храма в честь Канвар.
Нарасхват шли открытки с изображением Канвар, её мужа и богини Дурга над супругами.
Протест заявила маленькая группа женщин, которых и в Европе нашлось бы кому презрительно назвать феминистками. Они обратились в Верховный суд штата Раджастан. Сати было запрещено в 1829 году англичанами. Но суд лишь раскритиковал почитание сати, но само происшествие отнёс к проявлению религиозной свободы и к уважению национальных традиций. Дело приватное, семейное.
Религиозные фундаментализмы набросились на протестующих, обвиняя их в распутстве, безбожии и, как говорили в России, «идолопоклонстве перед Западом»
Только после того, как поднялся шум в прессе, были арестованы родственники Сингха, организовавшие сати, включая врача, предположительно изготовившего напиток, одурманивший Канвар. Через несколько месяцев их выпустили, следствие тянулось девять лет, после чего их оправдали, сочтя недоказанным организацию убийства. Ещё через семь лет суд в Джайпуре оправдал всех, посчитав, что следствие не доказало и того, что обвиняемые участвовали в прославлении самосожжения Канвар.
1 октября 1987 года под давлением из Дели губернатор Раджастана подписал указ о предотвращении сати в будущем, предусматривающий пожизненное наказание или даже смертную казнь для организаторов сати. Закон, однако, оговаривал право верующих на поддержание в порядке храмов в честь сати, прославление героинь сати.
На самом деле, суд ориентировался вовсе не на семью, а на политику. Консерваторы в Индии чрезвычайно сильны, с ними «нужно считаться». Кто важнее для политика: одна девушка, сожжённая на костре, или несколько тысяч людей, которые одобрительно на это глядели? Погибшая-то уже на выборы не пойдёт. Убийство покрывают «в интересах общества». Только «общество» почему-то — мужское.
18 мая 2006 г. сгорела на мужнином костре 35-летняя Видьявати.
21 августа 2006 г. сгорела на мужнином костре 40-летняя Джанакрани Нараян.
* * *
Древние греки, которые столкнулись с обычаем сати благодаря Александру Македонскому, полагали, что обычай вполне рационален и удерживает женщину от убийства мужа.
Разумеется, обычаев, удерживающих мужа от убийства жены, не наблюдалось ни в Индии, ни в Греции.
Объяснение слишком рациональное, не учитывающее религиозную подоплёку сати. Конечно, тут религиозное — не мистика, а мистификация, обман и самообман, но такова, к сожалению, огромная часть религии в целом. Как огромная часть атеизма — самообман и обман, Емельян Ярославский свидетель!
Другое объяснение, распространенное среди аристократов-раджей: якобы сперва жёны убивали себя, чтобы муж в бою был храбрее.
Мотивация сати различна. Если в одном штате сожжение вдовы — удел бедняков и тут, видимо, налицо избавление от лишнего рта с целью ещё и приданое сохранить, то в Раджастане обычай распространён среди «высшей касты». Только для горящей заживо женщины, пусть и одурманенной, боль одна, вне зависимости от мотивации стоящих вокруг. И суть одна: не самосожжение, а убийство.
Весьма вероятно, что сати — прямой наследник обычая класть с покойником в могилу всё, что может понадобиться для жизни в загробном мире.
Русские мужчины могут гордиться: ибн Фадлан в Х веке описывал похороны русского вождя, в ходе которых вместе с покойником сожгли и рабыню. Ибн Доста чуть раньше описывал погребальный обычай славян: «Наконец, кладут туда, в могилу, живую и любимую жену покойника. Затем отверстие могилы закладывают, и жена умирает в заключении». Причём, источники подчёркивали — сугубо добровольно! Хорошо было в Х веке, никакая журналистка не смела подвергнуть эту добровольность сомнению.
Правда, ибн Фадлан упоминает, что за добровольно согласившейся взойти на костёр рабыней неотлучно ходили до самого сожжения специальные дамы. Сторожили, чтобы не убежала. Эту девушку хотя бы задушили перед тем, как разжечь огонь.
Англичане запретили сати далеко не сразу, инициатором запрета стал знаменитый баптистский проповедник Вильям Уилберфорс. В 1818 году в Индии было замечено 839 случаев «самосожжения».
* * *
Мачистское общество не просто «угнетает» женщину. Угнетение вроде недоплаты — это уже шаг вперёд. Прежде всего, мачистское общество физически уничтожает женщину. Первая смерть — в детстве. В Индии, как и в Китае, до сих пор распространёно убийство девочек. Если доступно УЗИ, избавляются от плода, если нет — убивают после родов. Бабушки убивают внучек, отцы дочек. Например, в приюте Анбу Иллам в городе Каллупатти (христианский приют) семь категорий детей: сироты, найдёныши, дети родителей, попавших в тюрьму, беспризорники, дети родителей, совершивших самоубийство, похищенные дети — дети, которых выбросили младенцами, чтобы те погибли. Последних случаев — двадцать (Сен, 89). Новорожденных девочек, умирающих на свалке, находят, родителей, которые их выкинули — нет. Родители не чувствуют себя виноватыми, ведь они следуют многовековой традиции.
Немец, монах-кларетианец Франциск Дирнбергер, ужаснувшись инфантициду, в 1988 году создал отдельный приют для девочек в Ажагуширае - в год сюда поступает около 25 новорожденных, которые были выкинуты на верную смерть. Это — у тамилов, где патриархат, а в соседнем регионе Керала, где мужья селятся в семьях своих жён, об убийстве младенцев не слыхали, женщин, как и полагается, больше мужчин (в Индии в целом женщин на 10% меньше мужчин), многие семьи даже удочеряют девочек из приюта в Тамил Наду. Так что никакой мистики, - вопрос материального равноправия. Так ведь лишь в 2004 году женщины Индии получили равные с мужчинами права на наследство.
Женщину уничтожают сексуально. Вот суд Джайпура в 1995 году рассматривает обвинение в групповом изнасиловании и постановляет:
«Суд придерживается мнения, что индийская культура не упала так низко, чтобы человек, воспитанный в этой культуре, человек невинный, деревенский, превратился в злодея, который не уважает кастовых и возрастных различий и как зверь набрасывается на женщину. Как могли люди сорока и шестидесяти лет изнасиловать женщину в присутствии семидесятилетнего старика … причём один из обвиняемых в насилии весьма уважаемый в деревне человек» (Sen, 2001, 206).
Для ясности среферируем: суд придерживается мнения, что этого не может быть, потому что не может быть никогда. Тут Индия, а не какая-нибудь закатившаяся Европа, где и семидесятилетнего старика, будь он хоть трижды почтенным священнослужителем, могут посадить в тюрьму за развратные действия.
Обвиняемых отпустили. Улики, показания — всё разбилось об «индийская культура не упала так низко».
Мать, которая выкидывает свою новорожденную дочку в реку или относит в лес, поступает так по приказу мужа. Ведь муж может её выкинуть. Без мужа...
Вриндаван - «город вдов». Город храмов. Есть ещё Варанаси — в России говорят «Бенарес». В здешних храмах десятки тысяч вдов, начиная с несовершеннолетних девочек. Их мужья умерли, второй брак исключён, родители не принимают назад. Они кормятся подаянием. Подаяние паломники, приходящие в храмы, отдают жрецам, а уж те распределяют поровну среди, прямо скажем, нищенок. Попасть отсюда в публичный дом — счастье.
Это — в реальности. А в проспектах для туристов вдовы соревнуются друг с другом в благочестивом служении Кришне, центром культа которого является Вриндаван. К счастью, паломников в этих городах много (витиевато-возвышенных словес вокруг Кришны не меньше, чем вокруг русских икон), вдовы не умирают с голоду. Хотя и жизнью это назвать трудно.
Да, индийская духовность и древняя культура, пожалуй, могут соревноваться кое в чём с русской духовностью и древними русскими традициями.
Один православный посетитель Вриндавана описал его ужасы и сделал вывод: «Не правда ли, если помнить, от чего освободило женщин христианство, то борьба за «священное» право женщины носить брюки и входить в храм с непокрытой головой выглядит нелепо?»
Да нет, отчего ж — такая борьба выглядит логично. Потому что уничтожение духовное, символическое, «понарошки» и уничтожение физическое — в одной категории, а не в разных.
См.: Sen, Mala. Death by Fire. Sati, Diwry Death and Female Infanticide in modern India. London: Weidenfeld & Nicolson, 2001. 270 pp. Книга написана в жанре репортажа (автор, индианка, берёт интервью у различных персонажей).
См. сожжение.
