Яков Кротов. Богочеловеческая комедия. Вспомогательные материалы.
Раззаконие
«Женитьба есть, а разженитьбы нет», - гласила древнерусская поговорка. Как ребёнок на ходу конструирует новые слова из уже имеющихся в его багаже элементов, так средневековый человек пытался изобрести слово «развод».
Чтобы охарактеризовать Павла Астахова, тоже придётся изобретать новое слово – и пусть это будет именно «раззаконие». «Беззаконие» не подходит, беззаконие это отсутствие закона или его нарушение, а тут именно «раззаконие». Мать знала, отказываясь от детей, что вернуть их не сможет – но теперь решила попробовать. В порядке исключения. В порядке политической целесообразности, как говаривали большевики. А преемники большевиков ей помогут.
Раззаконие – любимый большевистский приём, и сама революция была одним большим раззакониванием. Как с Учредительным собранием: выборы разрешили, выборы были проведены по закону, но поскольку результаты выборов не понравились, то совершили «раззаконивание». Очень этим гордятся до сих пор и костьми лягут, но Учредительного собрания не допустят.
Раззаконие проходит на канонической территории большевизма, которая там, где штык и ядерный чемоданчик. Раззаконие не проходит там, где хорошая ПРО, где свои штыки и чемоданчики – в США. Поэтому, если брать другой свежий пример, Россия обязана платить 50 тысяч долларов в день за то, что не возвращает коллекцию Шнеерсона наследникам Шнеерсона. Такой штраф наложил на Россию американский суд, и это вызвало вопль негодования – мол, какое они имеют право! Американский суд не имел ни малейшего права судить государство Российское, потому что это была его обязанность. Дело в том, что представители России в начале 1990-х годов дали письменное и юридически законное согласие на рассмотрение тяжбы именно в американском суде. Всё – закон! И нынешние крики про «не имеете права» - это всего лишь раззаконивание.
Аргументация Астахова, скрывающегося за несчастной женщиной, абсолютно большевистская: вернуть ребёнка будет лучше для ребёнка, следовательно, нужно забыть о законе. Это логика подразумевает, что закон и благо человека – разные вещи, даже противоположные. Бывают законы бесчеловечные и античеловечные? А как же! И это именно законы большевистские и нео-большевистские!
Для нынешних обитателей Кремля, как и для их большевистских учителей, закон изначально – буржуазная прихоть, ложь, маскирующая насилие и корысть правящего класса. Теперь они – правящий класс (хотя не столько буржуазный, сколько феодальный; только если встарь буржуа пытались выглядеть феодалами, то кремлёвские феодалы пытаются прикидываться буржуа). Теперь они используют закон для маскировки своей лжи. Потому что это ложь – что в России ребёнку будет лучше. С какого бодуна, если взрослому в России плохо, ребёнку будет в России хорошо? Даже если усыновит сам Астахов, ребёнку будет плохо, потому что человеку нужна не только и не столько жрачка, сколько правда.
Законы – настоящие, а не кремлёвские – и есть опыт правды, выкристаллизовавшийся в сообществе свободных и разумных людей. Раззаконивание – опыт лжи, порождённый людьми рабовладельческого духа, одуревшими от невежества и агрессивности. Если принести ребёнка в жертву раззакониванию сегодня, завтра американцам придётся отдать Аляску с процентами и с населением, послезавтра будет восстановлена социалистическая империя от Будапешта до Монголии, а там и «от тайги до Британских морей». «Что наше, то наше, а вот о вашем-то мы и поговорим». На всякий закон учудим своё раззаконивание.
Очень, конечно, хочется дать укорот Астахову его же методами. Родить его назад, объявив рождение неудавшимся и подлежащим отмене в интересах предотвращения гуманитарной катастрофы. Пусть учёные найдут способ спрессовать защитника детей назад в сперматозоид – и отпустят этот сперматозоид на волю. Ведь раззаконивание есть именно одна из форм «мамочка, роди меня обратно». «Начнём же всё с начала, с начала, с начала». Дайте мне второй шанс! На что с небес следует ехидный ответ: «А это и был второй шанс! Первый профукали в раю!»
Если нельзя родить разнообразных раззаконивателей назад, то, может быть, применить к ним химическую кастрацию? По принципу, кто за что за что выступает, тот это и получает». Вколоть что-нибудь такое… Но ведь вся беда в том, что они уже вполне себе кастраты! Только скопцы – и отнюдь не евангельские «скопцы Царства ради Небесного», а обычные скопцы, которые смотрят на жизнь как пассивные наблюдатели, донельзя злобные из-за того, что чего хотят – не могут, а чего могут – не хотят.
Нет уж, милосерднее поступить с Астаховым как поступили с несчастной матерью – снять с поезда (кто не знает, её за пьяное дебоширство ссадили с поезда, когда она возвращалась в Псков после использования на кремлёвском шоу). Но это, конечно, требует некоторых усилий, потому что с тех пор, как Ленин пристроился у топки и остаётся оттуда невыносимым, поезд вполне заслуживает названия «взбесившийся» и перевести стрелки на путь демократии задача почти невыполнимая. Почти. Но, как говорила Анна Каренина, достоин ездить в поезде только тот, кто готов броситься под поезд!
