Богочеловеческая комедия
20 век: Военная Россия как интермундия: процветание прорехи
В целом, статью Давыдова о "новом русском" капитализме следует признать неудачной. Кавычки не там поставлены. Да, это новый, это русский, но какой же это капитализм? Впрочем, Давыдов лишь воспроизводит неудачную концепцию Вебера. Концепция стоит на желании найти капитализм в античности. Вебер его находит. Конечно, это капитализм без промышленности, без капитала, без капиталистов, не говоря уже о капиталистическом этосе. Вебер безмерно расширяет понятие капитализма, отождествляя его с наличием любых форм обмена, так, что и "Илиада" оказывается отчетом с Уолл-стита. После чего, разумеется, следует торжествующий вывод: смотрите, капитализм бывает принципиально иным! Да нет, не бывает.
Можно объявить феодализм капитализмом, а потом радоваться - вот, феодальный капитализм совсем особого рода. Но это софизм. Мужчина - не женщина особого рода, а мужчина. Все то, что сегодня называют "нерыночным капитализмом", "бандитским капитализмом", есть некапитализм. Рыночная экономика, но - не капиталистическая. Можно обозвать брокером Нью-Йоркской биржи питекантропами, нельзя питекантропов назвать брокерами Нью-Йоркской биржи. Исследователь может использовать метафоры, но не должен позволять метафорам использовать себя, играя на своих страстях.
Тем не менее, одно место в статье Давыдова заслуживает внимание - он редкий автор, который не постеснялся отметить главную особенность российского некапитализма. Он - милитаристский:
"У нас военные поставки (например, в период «чеченской войны», развязанной в пределах одного и того же государства), имели своим источником не развитие, а наоборот, развал военной промышленности, разбазариваемой направо и налево в условиях хаотической демилитаризации нашей страны, усугубляемой целенаправленной «прихватизацией» ее собственности. Так что, в конечном счете, и здесь «военные поставщики» имели столь же благоприятные (если не более, учитывая несоизмеримые масштабы вооружений) условия для своих – политико-экономических – авантюр, как и их архаические предшественники, шустрившие в условиях античного «авантюристического капитализма» (так не раз называл его сам М. Вебер)".
Другое дело, что пресловутый "развал промышленности" не есть особенность 1990-х годов. Большевистская экономика тоже "разваливала промышленность", которую сама и пыталась создавать. "Развал" - понятие относительное. Развал всюду, где вкладываемые средства меньше получаемого результата. В этом смысле то, чем так гордятся русские (сталинисты и не только) - коллективизация и индустриализация 1930-х годов - было развалом, разрухизацией того, что осталось в наследстве от дореволюционной России. Да, какой-то результат был получен - но на это было израсходовано столько средств (прежде всего, как ни страшно говорить о людях как средствах, именно людей), что следует говорить именно о развале. Гламурные достижения 2000-2012 гг. - это не достижения, а развал как по соотношению средств и результата, так и по отложенным последствиям. Пьяное буйство рано или поздно потребует расплаты.
Более верным, а к тому же еще остроумным, следует признать иную характеристику России, данную Давыдовым: страна "живет в «интермундиях» - прорехах, оставляемых неравномерностями глобальной эволюции современного капитализма".
