БОГОЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ КОМЕДИЯ
ХХ ВЕК: ДВА МИРА, ДВЕ ФАНТАСТИКИ
Повесть Айзека Азимова "Конец вечности" - 1955 год. Идея - та же, что в повести Стругацких 1964 года "Трудно быть богом: о свободе человека не быть деспотом, не понуждать других к миру, счастью, истине. Различия двух текстов отражают различия между свободной Америкой и военизированной Россией. Азимов не просто отвергает "прогрессорство" (которое Стругацкие, кстати, и не очень уверенно отвергают в этом тексте, они ещё десять лет будут постепенно хоронить "руководящую роль"). Азимов, отвергая веру в прогресс через насилие, защищает веру в прогресс через свободу, прогресс без плана и вопреки плану, прогресс не как улучшение жизни в данном объёме-времени, а как вхождение в бесконечность. Для этого он использует традиционно научно-фантастический миф о расселении людей в космосе как самодостаточном явлении самом по себе. Это - различие "что".
Различаются и "как". Стиль Азимова - ясный, лаконичный. Стиль Стругацких завораживал советского читателя, привыкшего к мутноё казёнщине, к сдавленному голосу подцензурных текстов своей живостью. Эффект живости достигался не слишком тонкими средствами. Их было всего два: недомолвка, обрывистость в изложении и нарочитая неправильность прямой речи персонажей, создававшая эффект "совсем как в жизни". Это то самое "горлышко бутылки на плотине", которым Чехов советовал не злоупотреблять . "Литературная речь", "правильная речь" - отнюдь не помеха писателю, наоборот. Она не случайно появилась.
Ещё важнее то "как", которое одновременно и "что". Сюжет Азимова весь - о попытке не убить, избежать жертв. Попытки эти удаются, не в последнюю очередь, потому что герои не умеют держать в руках оружие. Они инженеры, программисты, учёные, с детства привыкшие к книге как к лучшей игре. Герои Стругацких с младых ногтей учатся через военные игры. Тут арбалет, там понарушки убил... Конечно, врождённый человеку пацифизм и у них остаётся - но как и всякого военного, в виде сентиментально-импотентной жалости к себе, бедненькому, который и рад бы не убивать, да вот, приходится.
Стругацкие в "Понедельнике" осмеяли "западную" фантастику за бездумную воинственность, а западных людей - за мещанское беспокойство о своей жизни. Увы, сами они оказались апологетами воинственности вдумчивой и умения распоряжаться чужой жизнью.
