СВОБОДА И СОБСТВЕННОСТЬ В ИСКУССТВЕ
Cм. также: Кощунство. См. продолжение - выставка в 2010 г.
В ноябре 2008 года спор о духовной цензуре получил неожиданное продолжение. Одновременно в Англии и в России церковные иерархи выступили с претензиями к музеям. Глава английских римо-католиков кардинал Кормак Мерфи-О'Коннор выступал в Кембридже с публичной лекцией и сказал, что он предпочёл бы видеть картину Франческо «Крещение Христа» не в Национальной галерее, а в Вестминстерском соборе, поскольку она есть прежде всего «творение веры». Хотя кардинал носит титул архиепископа Вестминстера, собор принадлежит Англиканской Церкви, так что речь шла о возвращении не организации-собственнику, а в «духовно» соответствующий контекст. Эксперт галереи Люк Сайсон (Syson) напомнил, что галерея купила картину в 1861 г. у итальянского аббатства, что молиться перед картиной разрешается и в музее, где она помещена в подобие часовни.
Одновременно в России патриарх просил на несколько дней передать в Троице-Сергиеву лавру икону «Гостеприимство Авраамово» Рублёва из Третьяковской галереи. Руководство галереи запросило мнение экспертов по реставрации, те высказались единодушно против и, более того, вынесли вопрос на обсуждение общественности, потому что поняли, что руководтство музея может не устоять под нажимом властей. Если в Англии дело ограничилось заметкой в Таймс, то в России развернулась кампания «православных энтузиастов», использовавших вопрос о рублёвской иконе для нападок на музеи, интеллигенцию и светское искусство в целом. Нападки исходили в основном от бывших интеллигентов, ставших священнослужителями. Священники из традиционной «духовной» среды эту кампанию не поддержали, а среди тех, кого ревнители благочестия стали обливать грязью, оказались и многие люди православного исповедания.
Вопрос о том, где должны находиться предметы религиозной живописи (в России, в силу провинциализма большинства акторов, попытались даже выделить «иконопись» как особую мистическую категорию; при таком подходе «итальянское письмо», любезное католикам, оказывалось вовсе не «произведением веры») тесно связан с вопросом о кощунстве. Только в Англии эта связь глубоко замаскирована, в России же она выявлена. Кощунством оказывается само нахождение икон в музее.
Не случайно скандал вокруг притязаний Патриархии на «Троицу» совпал со скандалом вокруг притязаний той же Патриархии на цензуру художественных выставок. В ноябре 2008 года эти притязания получили экстравагантную форму. Художник Гор Чахал обратился в Московскую Патриархию с просьбой оценить работы, которые он планировал выставить в галерее «Винзавод». Позднее художник подчёркивал, что инициатором обращения был не он. Тем не менее, обратился именно он, причём обратился к свящ. В.Чаплину с надеждой на позитивный ответ в силу личного знакомства. Знакомство не помогло: Чаплин признал кощунственной наиболее известную работу Чахала, где одна из фигур напоминает распятого человека:
«Я не рекомендую выставлять две из предложенных работ, потому что персонажи этих работ могут быть отождествлены с божеством и при этом представлены в виде обнажённой человеческой натуры».
Чахал объяснил:
«Последнее время мне все труднее удается выставлять свои работы, поскольку они связаны с религиозной тематикой».
Он отмежевался от художников, которые были ранее обвинены в кощунстве и работы которых подверглись погрому:
«По сути, это противостояние двух радикальных движений: фундаменталистов и антиклерикалов. Маргинальное положение их в пространстве социума толкает на агрессивный самопиар с целью привлечения к себе общественного внимания».
В попытке уйти от религиозных фундаменталистов, Чахал обратился к тем, кого счёл «умеренными» - во всяком случае, к тем, кто состоит на службе в Патриархии: дьякону Фёдору Котрелёву (сотруднику журнала «Фома») и свящ. Борису Михайлову (бывшему искусствоведу). На квартире Котрелёва было устроено две встречи. Отец диакона, литературовед Николай Котрелёв заявил:
«Свобода – это то, что обеспечивается силой. Если ты с нами, то у тебя нет свободы. В большинстве случаев это так. … То есть непременным образом необходимо помнить и о принадлежности человека к коллективу, и об ответственности не только перед самим собой. Позиция тут в самом широком смысле Церкви непременно заключается в требованиях внутренних к самому себе в… воспроизводстве себя. Когда, говорят, я не буду учить детей молитве, он вырастет и сам выберет – это абсолютный тупик. Катастрофический, черный тупик. Потому что самостоятельного выбора не бывает. Если нет выбора под руководством родителей, стариков, наступает выбор под давлением колоссальным и более мощным того, что называется масс-медиа, среды и чего угодно».
Свящ. Борис Михайлов обругал искусство ХХ века:
«Демоническая культура, культура ХХ века: Пикассо, Малевич и так далее. Это демоническая реальность. И я бы сразу хотел сказать, что искусство Гора Чахала, насколько я знаю произведения Гора, не имеет общего с тем, о чем я сейчас говорил. С этим неискусством ХХ века. Потому что это работы художника прежде всего религиозного, для которого Бог значим».
Михайлов высказался в защиту цензуры:
«Цензура – один из признаков человека. Может быть фундаментальный признак человека. Это запрет на некоторые поступки или разрешение некоторых поступков. … Другой вопрос, что церковь, тут я говорю в самом общем виде, как в Европе, так и в России, оказалась лишенной физической силы. … В этой ситуации остается перед каждым членом церкви ответственным за жизнь всего церковного тела. Естественно, встает вопрос, а как я здоровье своего тела буду защищать? И это может быть или насилие, а может быть, такое же, как и насилие, теоретическое, литературное творчество, художественное творчество и так далее. Политическая активность, все, что угодно, но направленное на выявление того, что в церковной… так или иначе фиксируемо и обобществляемо».
Одновременно Чахал поддержал Московскую Патриархию в споре о праве музеев выставлять иконы. Пресс-секретарь патриарха свящ. Владимир Вигилянский в ноябре 2008 г. заявил: «В галерее должны понимать, что их поставили в положение хранителей краденого и по любому законодательству за хранение краденого придется отвечать».
Чахал пошёл далее Вигилянского:
«Мне вообще кажется, музеи должны изменить форму существования. Колониальная идея складирования культурных ценностей давно себя исчерпала. Я бы вернул все предметы действующих культур обратно этим культурам. Пусть они сами заботятся о своих предметах. Музеи могли бы тогда хранить только предметы ушедших, мёртвых культур».
