Богочеловеческая комедия
21 век: антитатарское измерение российского национализма
В 2012 году Кремль выделил 12 миллионов долларов кинорежиссёру Евгению Прошкину на съёмку фильма «Орда». Деньги проведены через «Православную энциклопедию», директор этого центра обозначен в титрах генеральным продюсером.
* * *
В течение двух часов зритель видит на экране жутковатое дикое поселение косоглазых кочевников, которые не щадят даже друг друга.
Первые полчаса: татары ограбили послов римского папы и издеваются над ними на своём пиру. Жирные чавкающие косоглазые лица. Испуганные лица европейцев. Хан обещает завоевать Запад. Дикое развлечение: хан гасит свечу, которую держит католик, ударом сабли, рискуя жизнью посла. Брат хана душит его шнурком. Ханская мать Тайдула заходит к узурпатору, рассматривает его трон. Сын заявляет: «Не будь ты моей матерью, я бы на тебе женился» - при этом сажает на трон, рукой раздвигает ей ноги, утыкается головой в её грудь и они имитируют движения кровосмесительного полового акта. Следует танец китайского волшебника, которого Тайдула разоблачает как фокусника, после чего сын его избивает. Эпизод демонстрирует примитивность и наивность татар, которые жаждут волшебства и негодуют на ложных волшебников.
Вторые полчаса. Тайдула идет на базар смотреть на пленных русских. Мимолётом спрашивает сына: «Хочешь, чтобы мы опять человечиной питались?». Татары убивают слабых рабов: отрубают голову пленнику, который выше колеса арбы. Крупно показывают упавшее обезглавленное тело, из которого хлещет кровь, и катящуюся прочь голову. Тайдула указывает на ещё одного русского пленника, его тащат убивать, он кричит: «Не надо». Она равнодушно уходит и в этот момент слепнет. Татары приглашают целителей-шаманов, включая индуса, который говорит «у неё закрыты чакры». Неудавшиеся целители — типичные «сектанты», на фоне которых особенно хорошо выглядит потом митрополит Алексий. Хан посылает двух гонцов за митрополитом. Светлая Русь: торжественная литургия, причащение. Татары такие дикие, что в разговоре с русским князем издеваются над собственными ханами: «Недавно был Узбек, потом Тянибек, теперь Джанибек, а кто потом будет, не знаю». На вопрос, кто из них лучше, посол отвечает «моя покойная бабушка, потому что молчит и не гоняет людей на край земли». Князь объясняет митрополиту: «Когда Джанибек придет, московские татары в спину ударят».
Пятнадцать минут Алексий безуспешно пытается исцелить Тайдулу.
Затем полчаса татары его мучают: раздевают догола, он скитается по степи, наконец, устраивается истопником в баню и вместе с другими русскими мучается в багрово-красном аду. Хан приказывает слуге: «Я придумал, как помочь Алексию. Раз в день казни на его глазах каждого третьего раба». В ужасе бывший келейник митрополита, тоже оказавшийся у печей, кричит «Аллах акбар». Правда, он делает это в одиночестве, а когда татары приходят забрать его на казнь, он почему-то этого возгласа (который бы спас ему жизнь) не повторяет. Алексий просит «возьми мою жизнь», татары отказываются. Алексий пытается покончить с собой, его спасают. Начинается гроза, он кричит Богу: «Где Ты?!» «Отдай его грехи мне. Возьми мою жизнь, его сохрани».
Последние пятнадцать минут фильма: хан приезжает к Алексию, становится перед ним на колени, (и вся свита с ним). Зритель понимает, что произошло чудо. Алексия несут назад в баню, но теперь наверх, где торжественно обмывают и лечат. Ему объявляют: «В благодарность за исцеление твоя церковь освобождается от податей нам. Войны не будет». В финале хан падает жертвой отравителей, новый хан, изображённый гомосексуалом, собирается идти войной на Русь, но Тайдула отказывается его благословлять, объясняя: «Бог этого не хочет».
* * *
Налицо примитивная антитатарская агитка. Эстетика фильма заимствована из фильма «Александр Невский», а из свежего добавлены аллюзии на «Властелина колец» - Золотая Орда похожа на Мордор.
Создатели агитки получили 12 миллионов долларов. Впрочем, знаменитый аниматор Олег Куваев, так охарактеризовал русское кино эпохи Путина:
«Низкое качество современной российской киноинтустрии является следствием того факта что он - просто одна большая стиральная машина для грязных денег и элементарного воровства на откатах, собственно на кино как произведение искусства от этих денег остается мало».
Так что, возможно, часть 12 миллионов осела в карманах не кинематографистов.
К прискорбию для создателей кино, какие-то остатки свободной прессы в России ещё существуют, и эти остатки стали критиковать фильм именно как антитатарскую пропаганду. Против этого было создано несколько линий обороны.
С одной стороны, Прошкин (и его подчинённые) подчёркивали, что картина исторически достоверна. Режиссёр возмутился тем, что кино назвали «исторической фантазией» (это сделала одна из прокатных контор на афише). Однако, историк Вадим Рудаков, специалист по истории Золотой Орды, приглашённый историческим консультантом, через несколько месяцев отказался от сотрудничества, объяснив:
«Там не было ни одного золотоордынского здания! Об этом я открыто заявил комиссии. А через несколько месяцев художник-постановщик давал интервью прессе, где говорил совершенно другие слова, утверждая, что воссоздал город Сарай по мере возможности, и для более полной правдивой реконструкции, мол, не хватало информации, были противоречивые сведения исторических консультантов. Это неправда. … научных знаний о городской джучидской архитектуре у нас достаточно, чтобы пусть не на 100 %, но примерно на 90 % воссоздать Сарай».
Тогда Прошкин заявил:
«То, что мы пытались сделать, это скорее миф, нежели чем дотошная историческая реконструкция».
Слово «миф» вошло в словарь культурологов с Юнга. В словаре кремлёвского новояза оно стало полным синонимом слова «агитация». Ложь, которая призвана возбудить ненависть к врагу и агрессию против него.
Историк В.Рудаков так сформулировал сущность прошкинского «мифа»:
«Образы татаро-монголов хоть и имеют некоторые человеческие черты, но общее впечатление складывается такое: жестокие, кровожадные, злые, недалекие, жадные».
Следующая линия обороны: Прошкин заявляет, что его фильм вообще не подлежит никакой интерпретации:
«Я очень не люблю разговоров про цели, смысл и прочее, прочее, просто потому что… Я это повторяю всем уже, есть такой известный случай, Льва Толстого спросили, о чем роман «Анна Каренина». Он говорит «чтобы ответить, мне надо написать два тома». Вот приблизительно этих же воззрений придерживаюсь и я. … Мне очень жалко, что на моем месте не сидит Гомер. Потому что, я думаю, тоже немало бы возникло вопросов, в том числе у Шлимана, предположим».
Гомер, Толстой и Прошкин. Если бы Геббельс не покончил с собой, он бы на Нюрнбергском процессе тоже призывал бы не оценивать его фильмы и тексты как агитацию, но смиренно созерцать их как произведения искусства.
Третья линия обороны: Прошкин заявляет, что фильм критикует не татар, но и русских, потому что татары и русские живут в одном государстве:
«Сарай, он, собственно, находится на территории России, и вот давние потомки тех народов, которые населяли это государство, они сейчас живут во многом на территории России. … Орда оставила то, что мы называем игом, оставила колоссальный след на России, на российской истории, вообще, на мой взгляд, на нас и, скажем, на российской системе власти, с моей точки зрения. Поэтому в этом смысле я снимал про нас. Плюс я вообще, в общем, стараюсь не существовать в парадигме хороший-плохой. Если посмотреть на русских персонажей, которые просто сюжетно у них нет возможности столь ярко проявляться, как, скажем, ордынским персонажам, ... я бы не называл их святыми и антитезой нашим ордынцам».
Оказывается, людоедство, гомосексуализм, кровосмешение, братоубийство - «для того времени, с моей точки зрения, это были вполне нормальные взаимоотношения, в связи с чем тезис о демонизации Орды, который неоднократно мне предъявляют, я считаю не совсем состоятельным».
Эта ложь опровергается тем, что русские в фильме не жрут, не чавкают, не унижают послов, не раздвигают ноги своих матерей, не убивают друг друга, не зовут шаманов, а молятся на литургии и т. п. На что Прошкин заявляет, что просто не хватило экранного времени:
«Просто у нас, к сожалению, нет сцены, где в Москве едят руками, зато есть сцена, как князь приходит к митрополиту, а тот ножки парит в кадке».
О да, именно ножки и именно в кадке: князь и митрополит показаны в лучших традициях кремлёвского самопиара: начальство простое-простое, доброе-доброе, но справедливое. Ножки парит, орешки щёлкает, беззлобно поругивается друг с другом, покряхтывает под тяжестью ответственности.
Четвёртую, самую изощрённую линию обороны построил сценарист фильма Юрий Арабов. Он признал, что «поначалу отказывался, не желая связываться с патриотическо-православной тематикой». Однако, в 2009 году Арабов изготовил сценарий для фильма «Чудо», который превзошел все прочие произведения православного кино («Остров», «Митрополит Филипп», «Миссия»), воплотив на экране лживую суеверную байку 1950-х годов о девушке, наказанной за кощунство окаменением.
«Арабов согласился на свое участие только при условии своего видения истории про святого как жертвы. Словами сценариста, бог не в силе, но в жертве. В итоге получилась история про взаимоотношения власти и интеллигенции».
Проверяя тем же Геббельсом: плакат, где изображён еврей, который с окровавленным кинжалом лезет на белокурую немку, повествует о том, бог не в силе, а в жертве, что еврей символизирует власть, которая развращает, а белокурая немка — интеллигенцию.
Сценарист и кинорежиссёр объявляют фильм шарадой, где образы и слова означают не то, что кажется, где второстепенные детали - «ключи к разгадке». Интерпретацию Арабова воспроизвёл Алексей Юсев в обзоре фильма:
«Трещотки на пути следования хана, должны сказать внимательному зрителю о мигалках. … Сам выбор верхушки Орды как прообраза нынешней российской власти смел и показателен. Монголы представлены как поработители Руси, как это можно прочесть и сейчас в отношении правящего клана из культурной столицы. В первой сцене мы видим, как в результате заговора погибает хан Тинибек, роль которого исполняет Андрей Панин. Очень красноречив выбор актера, до этого игравшего Владимира Путина».
Все эти подмены реального визуального ряда текстами-интерпретациями разбиваются, однако, о текст: в конце фильма закадровый голос вещает:
«Междоусобицы разорвали ханство на куски, которые со временем поглотила объединившаяся Русь. Так и закончилась великая орда».
Это — не о Путине, не о некоей мифической «единой стране», где живут бок о бок русские и татары. Это о том, что русские должны сплотиться вокруг своего хана, не давать рвать свою страну на куски — чтобы не было никаких отдельных «Чечня», «Татария» и прочего «растаскивания на национальные квартиры».
Полагать, как это сделал Алексей Юсев, что Прошкин и Арабов пали жертвой кремлёвского деспотизма, можно:
«Интеллигенция, желающая снимать кино, поставлена перед выбором - либо без политики, либо "пробуждать патриотизм". А так как раскрыть сегодня эту тему без привлечения образа врага трудно, то в них записываются все, кто против власти. Более того, любое сотрудничество художника с властью та способна обратить в свою пользу, как угодно извратив первоначальное содержание произведения».
Интеллигенцию, конечно, лучше не поминать - к ней содержимая Кремлём агитационная машина отношения не имеет. Никакого «первоначального содержания» в произведении Прошкина и Арабова не просматривается. Трещотки есть, а критики российской власти и власти «вообще» - нет. Есть и обрамление в виде антизападнической пропаганды: папские послы чудес не творят, а митрополит Алексий в конце фильма благородно дарит им коня, чтобы католики могли вернуться на свою родину в Авиньон. Где, будет срок, появится и храм Московской Патриархии, как уже появились её храмы в Ницце, уже куплен под её храм участок в центре Парижа. Там Кремль заплатил не жалкие 12 миллионов долларов, а 100 миллионов. Так что не надо бояться татар с пушкой, а вот митрополита с кадилом — вполне. Просто так Кремль миллионы долларов никому не даёт.
Последнее самооправдание Прошкина звучит совсем жалко:
«Права на картину принадлежат студии «Православной энциклопедии». Соответственно, я предполагаю, что некую ответственность, если её необходимо нести за картину, то её, в общем, несет «Православная энциклопедия». В этом смысле мне проще, я человек свободный, не связанный ни с какими ни светскими, ни церковными инстанциями, ну вот такой, значит, дурень художник, вот так он видит, так и снял».
А за Толстого и Гомера спрос будет, соответственно, с издательства "Художественная литература"... Возможно, Прошкин даже вернул "Православной энциклопедии" 12 миллионов.
