НАЧАЛО XXI ВЕКА: ПАТОЛОГИИ ЛОЯЛЬНОСТИ: СОФИЗМЫ ЦЕРКОВНЫХ ИНТЕЛЛЕКТУАЛОВ РОССИИ
См. психология капитуляции. Интеллигентность.
Граница между интеллектуалом и интеллигентом, между свободным человеком, смирившимся с несвободой (неважно, чужой или своей), и человеком, не желающим мириться с несвободой (чужой или своей) проходит в отношении к власти. Ворчать на власть могут оба. Интеллектуал даже более ворчит. Ворчание, озлобленность, недовольство породили пост-революционный уклад и продолжают составлять его стержень. Ворчат подданные на правителей, ворчат правители на подданных. Более всего, впрочем, обе стороны ворчат на неизвестных "они" - на всевозможных чиновников, от самых высоких до дворников. Эта ворчба демонстрирует ворчбующему, что он не входит в "они", что он свободен, что он не смирился. Он смело говорит: всюду коррупция, суды судят неправедно, власти равнодушны и т.п.
Интеллигент, напротив, не ворчит. Во всяком случае, насколько он ворчит, он - ещё внутри системы. Интеллигент - или, что со временем стало синонимом, диссидент - действует. Это и делает его врагом сообщества (в Антироссии нет общества, как нет его в палатах сумасшедших домов, в очередях, в казармах, в бандах - а вот сообщество есть). Ворчать можно, самостоятельно пытаться исправить положение - нельзя, это будет лекарство, которое преступнее преступления.
Здесь и обнаруживается исключительная роль культа лидера в цементировании античеловечного сообщества. Ворчание допустимо, насколько оно не касается лидера. (Лидер не обязательно глава государства - коммунистические вожди формально обычно не возглавляли государство, а лишь "партийный секретариат"; Путин принимал титул премьера). Более того, ворчание даже легитимизирует самодержавие лидера: отшатываясь от псаря, припадают к царю. Поэтому и коммунистическая, и пост-коммунистическая пропаганда охотно обличала пороки "их" - то есть, всех внутри себя, за исключением лидера. Обличала, чтобы подчеркнуть необходимость диктатуры. Только неограниченный деспот может защитить от терроризма, взяточничества, произвола. Не защищает - это другой вопрос, но может - только он.
Особенно выпукло апология деспотизма проявляется в отдельных секторах сообщества - а деспотизм большой состоит из множества маленьких, начиная с деспотизма дворника и паспортистки. Вот сторонник официозного православия объясняет, почему церковный деспот - патриарх - не проводит реформ:
"А вы бы хотели жить в обществе, в котором по единому слову сверху всё меняется? Я бы не хотел".
Конечно, это обычный софизм. То, что нехорошо общество, в котором всё меняется по приказу сверху, не означает, что хорошо общество, в котором сверху запрещено что-либо менять, а разрешено лишь имитировать перемены. Власть не хочет реформ, ограничивается их имитацией (из внешнеполитических соображений, да и на случай демократизации общества, чтобы предъявить эти имитации в доказательство своих лучших намерений). Она ничего не и не пыталась изменить - всерьёз.
Декларации о добрых намерениях - самый подлый из трюков деспотизма. Вставал секретарь парткома и говорил: "Проявляйте инициативу, предлагайте реформы!" Если кто-то из молодых вдруг проявлял и предлагал - расправа была беспощадной и показательной.
Вот этот же энтузиаст пишет:
"Помню, я был на одном официальном мероприятии с Патриархом, вскоре после интронизации - ну не буду сейчас уточнять, где именно и по какому поводу, неважно. Меня тогда поразило вот что... Он отдал должную дань официозу, да и не мог не отдать, это бы обидело людей, которые готовились к его приезду. Но после этого он резко изменил сценарий и вместо гладких речей заговорил о сути дела. Но сценарий-то был заготовлен официозный, к разговору по сути никто не был готов".
Разумеется, "заговорил о сути дела" - типичная фикция и провокация. Все участники "официального мероприятия" отлично знали, что на подобный выпад руководства отвечать опасно. Судьба тех, кто неравнодушен к "сути дела", отлично известна. Каждый день где-то система наказывает за попытку "дела", и чем ближе к "сути", тем строже наказывает. Но формально - да, призывы есть. Они для того и раздаются, чтобы успокоить совесть, чтобы можно было сказать: "А я призывал, да вот людишки-то поизго--ились, не откликаются".
Тот же самый софизм в суждении:
"Уже который раз сталкиваюсь с такой оценкой нынешней церковной ситуации: сплошной официоз и протокол, а мы-то надеялись... Уместно задать вопрос: на что надеялись? На полную отмену официоза и протокола? Такого, простите, не бывает в принципе".
Содержания без формы не бывает в принципе, верно, однако это не означает, что не бывает формы без содержания. Деспотизм и есть форма свободы (всякий деспотизм - во имя свободы, как всякая война - во имя мира), форма свободы без содержания свободы. Другое дело, что те, кто "надеялся", что церковный деспотизм, скушав "крайних", затем остановится и больше никого кушать не будет, были как минимум наивны - как люди, которые полагают, что, отцепив от поезда последний вагон, самый опасный при катастрофах, они создали поезд без последнего вагона.
Конечно, полезно помнить, что не всякий противник культа личности - сторонник свободы. Иногда культ одной личности отвергают во имя культа другой личности. Борются с Путиным во имя Лимонова. Борются с бездушным деспотизмом кремлёвской церковности во имя душевного и задушевного деспотизма церковности черносотенной. Но это не означает, что вся жизнь есть выбор из разных идолов. Выбор из идолов есть смерть, а жизнь есть отказ от идолов.
