Клянусь начальством!
См. Военная Россия. - Клятва.
Какова «цена вопроса», когда речь идёт о военной присяге? Для христианина – очень маленькая. Это всё равно, что вопрос о том, следует ли креститься, входя в публичный дом или собираясь опрокинуть стопку водки. Крестись или не крестись, всё равно грех и нарушение заповеди «не убий».
Это – по большому счёту. Конечно, в России миротворчество ненавидят даже больше американцев. Американцы тупые, но они хотя бы отвечают выстрелом на зло и этим России духовно близки. Есть, конечно, в Америке сотни тысяч пацифистов, для которых слова рождественского рассказа про «на земле мир, в человецех благоволение» не пустой звук, но об этих американцах русский человек знать не желает.
Самое большее, что согласен обсуждать русский человек, это новояз, казуистику – как скомбинировать слова, чтобы и заповедь нарушить, и невинность соблюсти. Речь не идёт о заповеди «не убий», речь идёт о прямом запрете клятв, который содержится в Евангелии.
Эта проблема, между прочим, и в Америке стояла, и в результате американская военная присяга существует в двух вариантах. В одном человек говорит «клянусь» («swear»), в другом – «заявляю» («affirm»). Сама присяга чрезвычайно похожа на российскую, но более набожна, в конце стоит: «И да поможет мне Бог».
Сходство не случайно. Начиная с первой русской военной присяги, составленной Петром I, текст воспроизводил западные образцы. Пётр украл текст у шведов, Ельцин, кажется, у американцев. Во всяком случае, у американцев на первом месте стоит защита Конституции США от внешних и внутренних врагов, на втором – повиновение президенту США и назначенным им офицерам. Бог, как уже отмечалось, в самом конце в роли ординарца, который должен помогать.
В присяге, написанной Ельциным в феврале 1993 года и действующей по сей день, на первом месте некая «Родина», она же РФ, на втором - Конституция, затем строгое соблюдение требований «командиров и начальников». Командиры – ещё ладно, но «начальники» - понятие столь же расплывчатое, сколь не юридическое. Религия присутствует в виде клятвы «свято соблюдать Конституцию». «Свято соблюдать» - типичный псевдорелигиозный новояз советского времени. Святость не может быть качеством поступка. Святость вообще есть свойство исключительно Бога, Он один свят и всё, что Бог делает, свято. «Свято соблюдать» - обещание кощунственное и богоборческое.
Нужно ли напоминать, что через полгода после сочинения этой присяги армия была использована для разгона какого-никакого, а всё ж демократически избранного парламента?
Чем отличается «свято соблюдать Конституцию» от «строго выполнять требования начальников»? Об этом надо спросить тех, кто выходит на митинги в защиту 31 статьи Конституции о праве на митинге без уведомлений и разрешений. Силовики, мутузящие поклонников Конституции, как раз одновременно свято соблюдают Конституцию и строго выполняют требования начальников. Слово «свято» в данном случае используется в традиционном для России понимании – пустопорожняя высокопарная риторика, прикрывающая жажду насилия.
Поскольку в русском интернете полно материалов о присяге, заявляющих, что она существовала спокон веку, полезно заметить, что ни в древнем Израиле, ни в древней Руси воинских присяг не было. Было целование креста и Евангелия на верность лично царю. После Петра целование для большинства жителей было заменено подписью на присяжном листе. Но в любом случае речь шла не об империи, не о Родине или Отечестве, а лично о товарище Николае Романове. «Хочу и должен, - заявлял солдат, - своему истинному и природному самодержцу служить». Тоже, мягко говоря, богоборческая формулировка – для верующего «истинный самодержец» только Господь Бог. Что уж говорить о нелепом обязательстве «исполнять права» самодержца.
Обращение к тексту дореволюционной присяги обнаруживает любопытную подробность: многое менялось, неизменным оставалось только слово «начальник».
В присяге Романову: «Предпоставленным надо мной начальникам во всем, что к пользе и службе Государства касаться будет, надлежащим образом чинить послушание». Это довольно гуманная формулировка, ведь повиновение начальникам введено в определённые рамки – только в том, «что к пользе и службе государства».
Присяга Временному правительству: «Клянусь повиноваться всем поставленным надо мною начальникам».
В присяге 1939 года между командирами и начальниками затесались комиссары, но в присяге 1947 и последующих уже их нет.
Слово «начальник» довольно откровенно напоминает о том, что государственный строй России целёхоньким переживал все революции, оставался неизменным – это не власть царя, это власть начальников. Номенклатурократия.
Вот слово «начальник» и убрать бы из клятвы – глядишь, уже меньше крови и сломанных ребёр стало бы. С точки зрения верующего, слово это можно прилагать только к Господу Иисусу Христу, который и назван в Священном Писании Нового Завета «Начальник жизни». Какие ещё могут быть после этого «начальники»? Только «начальники смерти»…
Иисус запретил кляться не потому, что хотел быть единственным начальником на земле.
Во-первых, клятва есть манипуляция Богом, манипуляция святыней. Человек прикасается к чему-то святому (кресту, Евангелию, знамени) – и если он сделает что-то дурное, не выполнит клятву, то его должно постигнуть увечье. Рука отсохнет или губы отвалятся, которыми он знамя целовал. Разумеется, никто в современном мире не надеется на то, что Бог сам покарает изменника. То ли не веруют в Бога вообще, то ли не веруют в строгость Божию, то ли «на Бога надейся, а сам не плошай». В общем, Бог может не беспокоиться - сами покараем в наилучшем виде-с!
Во-вторых, клятва есть разновидность сделки. Вот моё, вот твоё, если что, то я отвечаю своим перед твоим. Твой меч – моя голова с плеч. Пожалуйста, говорит Иисус, но ведь небо – это скамья, на которой сидит Бог, а земля – это скамеечка, на которую Бог ставит при этом ноги (Мф. 5, 34). Всё, что сотворено – не ваше, а Божие. Так чем вы тут можете кляться? У вас ничего нет! Ах да – голова. Послушай, профессор Доуэль, «головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или чёрным». Ишь, собрался жизнь отдать за Отечество! А ты знаешь, что Аннушка уже разлила масло?
В общем, есть десятки причин не кляться вообще и не приносить воинской присяги в частности, и только одна-единственная, зато крайне важная, причина всё-таки присягать: желание кого-то убить. Чего уж там стыдиться! Это армия, а не дискотека.
В принципе, нетрудно себе представить, что в России уберут слово "клянусь" из присяги. Сейчас-то, если человек не хочет нарушать евангельскую заповедь и приносить военную клятву, ему остаётся лишь альтернативка, а это такая каторга и мерзость, что проще изнасиловать парочку несовершеннолетних и пересидеть воинские годы в местах не столь милитаризованных. Предположим, власть смягчится. Можно вообще ничего не целовать, а просто трижды возглашать: «Я люблю тебя, начальник!» И целовать сапог начальника, или плечо начальника, или филей начальника. Растроганный начальник ответно лобызает признавшегося в любви и вставляет ему пистон в петлицу. Мусульмане и баптисты, православные и иудеи сливаются в экстазе.
А потом приходит Начальник жизни и устраивает Страшный Слив. Клянусь!
