|
СВОЯ ИГРА
Быть добрым означает не быть параноиком, не видеть заговоров, соблазнов и врагов там, где их нет. Огромное количество зла в мире обращено не против нас, хотя внешние признаки угрозы могут быть. В шахматах одна из фигур называется "конь", но шахматист не должен бояться конского ржания. При этом быть добрым означает защищать других от зла, помогать другим в реальных конфликтных ситуациях. Помочь можно только, если сам решил для себя аналогичную проблему. Помочь бежать из тюрьмы может тот, кто сам уже бежал. Кто в тюрьме - не помогает бежать, а бежит. И, обычно, безуспешно. Шахматист, который проигрывает партию в матче на первенство мира, не должен отвлекаться на советы даже школьнику.
Классное задание : понять, в каких конфликтах ты участвуешь по собственной инициативе, хотя они к тебе и к твоим друзьям отношения не имеют, и ты в лучшем случае просто боишься начать самостоятельную жизнь. Одновременно посмотреть, сколько раз ты помогал другим исключительно для того, чтобы отвести душу и ещё глубже ввязаться в конфликты, которые не твои и в которых ты ничем помочь не можешь. Понять, когда ты не озаботился помощью другим в тех конфликтах, в которых как раз мог бы помочь. Даже шахматист, который не умеет играть в преферанс, может принести преферансистам пива.
Задание на дом: напоить коня, убрать карты подальше от детей, не быть пешкой, к десяти вечера победить мировое зло, не съев ни одной фигуры, и лечь спать в хорошем настроении.
Задание на дом для учеников, выпускников и учителей воскресных школ: перестать играть с Богом. Бог не шахматист, мир не шахматная доска и не футбольное поле, кто не с нами, тот может быть и не против нас, а просто в совершенно другом виде спорта.
ДОВЕРЯЙ, НО ПРОВЕРЯЙ. ДОПРИ!
Доброта, как и человечность в целом, начинается с доверия к словам другого. Не к другому, а именно к его словам. Сказал человек, что хочет пить, значит, хочет пить. Иначе относится к словам, например, психотерапевт. Сказал пациент, что хочет пить, значит, хочет обладать женщиной, но стесняется или не умеет прямо выразить это желание. Психотерапевт (хороший) так относится к словам собеседника лишь во время приёма, а в повседневной жизни возвращается к норме. Большинство же людей в той или иной степени не доверяют тому, что им говорят. Иногда от цинизма, иногда от наивности. Разве не может быть так, что человек готовит нам приятный сюрприз? Отправляясь на встречу с другим, человек часто намерен объяснить другому, что тот говорит вовсе не то, что думает. Очень может быть. Однако, скепсис, цинизм и недоверие не излечат чужого лицемерия или самообмана, а вот того, кто поддастся этой пластмассовой мудрости, они отравят. Лучше обмануться, чем считать всё обманом.
Обманутым быть не обязательно, к счастью. Добрый человек не обязан быть идиотом. Рецепт прост: доверяй, но проверяй. Проверяй свою способность понимать чужие слова. Может, собеседник шутит или читает стихи. Проверяй, что имеет в виду другой. Кто переспрашивает, проявляет не глупость, а мудрость, вежливость, терпение и ещё сто тысяч замечательных качеств. Поэтому Бог не сердится на однообразные молитвы, которые Ему возносят. Впрочем, переспрашивать полезно и самого себя. Очень часто доброта к другому начинается с недоверия к себе. Я сказал, но готов ли я подтвердить свои слова делом? Если не готов, то почему? К себе человек всегда добр абсолютно, поэтому не надо бояться нажать на себя слишком крепко. Чем крепче жмёшь на себя, тем деликатнее будешь жать на другого. А как нажмёшь, так и пожнёшь.
Упражнение: от агрессивности к конфликту
Быть добрым можно по-разному. На вершинах добрый человек видит другого наскозь. Но начинается доброта с противоположном умения - воздерживаться от чтения в чужом сердце. Это означает, что нужно учиться жить в мире с человеком, словно бы не зная, отчего он конфликтует - по душевному нездоровью, по делу (ведь и мы можем быть виноваты) или в нём бьёт ключом агрессия. Вот и первое упражнение: учиться переносить центр тяжести с агрессии на конфликт. На уровне целой страны, к примеру, это означает, что нельзя подозревать другую страну в "агрессивных намерениях". Это не означает, что нужно сразу разоружаться. Нет, это ведь толлько первое упражнение: глаза с агрессивности - на конфликт.
"Конфликт" и "агрессия" соотносятся в современном русском языке как "дело" и "слово", "поступок" и "помысел", "результат" и "причина". Первична для человека озабоченность именно "конфликтом" - неудовлетворительными отношениями с другим человеком. В поиске причины конфликта создаётся понятие об агрессии как периодически возникающей психологической ориентации или даже об агрессивности как расположении духа постоянном.
Иногда "конфликт" отождествляется с "агрессией", потому что слово "агрессия" обозначает ещё действие "агрессора" - инициатора конфликта. Это понятно исторически: перекладывание вины за конфликт целиком на врага - одна из древнейших форм пропаганды.
В современной культуре предотвращение и разрешение конфликтов воспринимается как социальная, публичная задача (ею занимаются политики в широком смысле слова), а избавление от агрессии воспринимается как задача личная (ею занимается психотерапевты). Конечно, политики и психотерапевты - это лишь "верхушка пирамиды", основная же работа совершается всеми и каждым.
Современное общество придаёт особое значение науке и, соответственно, убеждению, что решение проблемы по существу требует выяснения причин, которые проблему порождают. При таком взгляде, разрешение конфликтов требует понять, чем порождена агрессия инициатора конфликта (или его участников).
Любопытно, что такое отношение противоположно взгляду средневекового христианства, которое было убеждено, с одной стороны, что "главный конфликт" исчерпан жертвой Христа, с другой - что конфликты политические, социальные, психологические неизбежны, что они порождаются не только психологическими особенностями личности, но и безличными силами (как Провидением, так и злом).
Аскетика, если говорить языком современной психологии, ставила перед собой задачу избавить человека от агрессивности, исцелить его "фрустрацию" (которую аскетика обозначала как "уныние" - результат "гордыни"). Однако, аскетика никогда не ставила перед собой целью изжить конфликты. В карикатурном виде это можно видеть у пост-православных идеологов ХХ столетия, например, у Ивана Ильина, который объяснял, что убивать можно, только производить убиение сие следует с любовью к убиваемому.
До известной степени на вопрос, с чем важнее бороться - с агрессивностью или с конфликтами - отвечает предложение Бердяева дополнить "христианство спасения" "христианством творчества". Изживание агрессии - это "спасение", это интимное дело человека (хотя, конечно, оно может и должно совершаться в общении с другими). Изживание конфликтов - имеющихся и будущих - это "творчество", точнее - миротворчество. Вопрос о том, можно ли в принципе изжить агрессивность, тем самым снимается и заменяется вопросом о том, как предотвращать потенциальные конфликты между отдельными людьми, группами, государствами.
Человек может быть агрессивен, но и агрессивный человек может не конфликтовать. Человеческое обнаруживается в человеке не тогда, когда он превращается в голубя и взлетает выше гнева и ярости, а когда он по-змеиному ускользает от ссоры, хотя в душе, возможно, шипит, хотя, возможно, он даже гремит – как гремит гремучая змея своим хвостом, лишь бы предотвратить столкновение.
Так, не без улыбки отметим, выполняется заповедь Христа не заботиться о завтрашнем дне - как сказано в церковно-славянском переводе, "довлеет дневи злоба его". Предотвращение конфликтов - задача сиюминутная, острая, тактическая. Избавление от агрессии - задача завтрашняя, стратегическая. Избавление от агрессии может быть подчинено религиозным взглядам или политическим целям, избавление от конфликтов в принципе есть самоцель, и поэтому миротворчество может объединять людей разных верований и политических устремлений. Собственно, миротворчество само по себе есть первая (возможно, и высшая) фаза мира - соработничества людей без оглядки на какие-либо сверхчеловеческие ценности.
Упражнение: победа через отступление
Обычный человек живёт в интервале между уступчивостью и неуступчивостью, компромиссностью и бескомпромиссностью. Миротворец живёт в интервале между одной уступкой и другой. Так человек, который живёт между Петербургом и Москвой, живёт не в Петербурге и не в Москве, а в Бологом. Уступчивость или неуступчивость одинаково выселяют человека из пространства его личности, он оказывается подселенцем в чужую жизнь, умирает для себя, не рождаясь для другого, а увядая в другом.
Делать уступки надо строго индивидуально. Да не по индивидуальности другого, а по своей собственной! Гантели для зарядки подбирают ведь не в зависимости от веса хулигана, который может повстречать нас в подворотне, а в зависимости от собственного веса. Иногда нужно уступить место человеку моложе себя, а иногда не нужно уступать место даже беременной женщине. Места, они тоже разные бывают!
Мыслители Просвещения полагали, что уступка - вообще святая святых и основа общежития. Один уступил, другой уступил - и вышел общественный договор. Мыслители Просвещения, правда, сами редко кому уступали, они были для этого слишком аристократы. На деле, мир существует между людьми вовсе не благодаря уступкам и договоренностям, тем более, не благодаря договарам, а потому что мир - изначальное состояние творения вообще и человечества в частности. У человека двадцать пальцев не потому, что было восемнадцать, а кто-то одолжил парочку.
Человек открывает рот и тычет в него пальцем, чтобы попросить еды. Другой - понимает его не потому, что они сговорились считать этот жест обозначением еды, не потому, что один уступил другому - ладно уж, пусть будет по-твоему, а потому что у обоих рот прежде всего - чтобы есть, а уж во вторую очередь - чтобы договариваться. Или даже, во вторую очередь - чтобы целовать, в третью - чтобы целоваться, в четвёртую - чтобы хвалить, в пятых - чтобы смеяться... В общем, договариваться - это уже совсем где-то за углом, после той дамы, которая заняла очередь и поехала проведать внуков.
Уступать всегда следует по мелочам. Уступка в крупном вопросе - вообще не уступка, как ступень высотой в сто метров - не ступенька, а выступ, и весь неприступный. Большинство раздоров и начинаются именно из-за нежелания уступить в малом, в том малом, что единственно во власти человека.
Уступка - всегда игра. "Честная игра", "спортивная игра" - это игра, в которой уступка занимает то же место, что кража в игре бесчестной. Но это игра с самим собой (и с Богом, если человек знает Бога). Уступка, которая ожидает ответной уступки, - это в лучшем случае договор, а в худшем шантаж. Провести границу не так легко, как кажется, но можно ведь и уступить, считать людей, ведущих мирные переговоры, не шантажистами, а переговорщиками.
Не надо обкрадывать себя, лишая себя права уступать. Не надо обкрадывать других, обязывая их уступать. Вообще ничего не надо, почему и можно всё - уступить другому всё, что ему нужно, и в образовавшейся пустоте увидеть единственное, единое и Единственного, которые только и нужны самому "на потребу", как несколько непотребно выразился Иисус.
*
1. Никогда не наказывать детей ни шлепками, ни подзатыльниками, ни даже криком.
2. Не покупать детям военных игрушек. Взрослым тоже.
3. Никогда не давать милостыню людям в камуфляже либо подчёркивающим свои воинские подвиги, а также людям с детьми (ср. п. 1).
4. Всегда здороваться с продавцами (и покупателями-клиентами). Отказ поздороваться - форма насилия.
* * *
На женщин не надо сердиться, потому что они не моего пола.
На мужчин не надо сердиться, потому что мы с ними соратники по полу.
На тех, кто моложе меня, не надо сердиться, потому что они ведь младшенькие.
На тех, кто старше меня, не надо сердиться, потому что они старше.
На тех, кто со мной одного возраста, не надо сердиться, потому что не так уж нас много осталось.
Упражнения в доброте
В простейших профессиональных психологических опросниках по нескольку сотен вопросов, причём срок давности ответов, если я верно понимаю, несколько месяцев – потом лучше опрос проводить заново.
В реальной жизни с большинством людей человек удовлетворяется одним, много – двумя-тремя вопросами. За Второй Интернационал или за Третий? И – всё. Всё ясно. Чем недостаточнее информация, тем категоричнее суждение.
Впрочем, дотошность ничего не гарантирует. Ведь доброта не только в том, чтобы знать, но и в том, чтобы прощать. Конечно, дёшево стоит доброта, основанная на незнании. Дешевле только доброта, основанная на решительном нежелании знать. Не знать про Освенцим, про взяточничество лидера, про измену жены и т.п. Когда такое незнание налетает на факт, то незнающий либо тонет титаниково, либо – что много хуже – топит и факты, и окружающих людей.
Знать – и прощать. Понимать всю глубину подлости человеческой натуры и – любить. Не исполнять требований подлеца, но и не падать в обморок как известная принцесса – ах, папа сказал неправду…
|
