Расизм не в том, чтобы считать одну из рас плохой. Расизм в том, чтобы считать, что расы существуют. Так, галлюцинирование - это видение галлюцинаций. Понятие "раса" - одна из многочисленных научных гипотез. Создана была в середине XIX века, не оправдала себя, в науке термин забыт. А человеконенавистничество было до науки, до попытки поделит людей на "расы", так что расисты даже не имеют права сваливать свой грех на учёных.
Антихристианство и антисемитизм грехи не одного порядка ещё и потому, что можно перестать быть христианином, но нельзя перестать быть евреем. Если уж человек расист, он будет считать евреем всякого, у кого хотя бы прапрабабушка была еврейкой.
*
"Расизм" в современной западной культуре постепенно становится универсальным обозначением для всякого отношения к человеку, которое сводит, редуцирует его к внечеловеческому. В этом смысле, и марксизм, и ханжество - расизм. Марксизм полагает, что человек определяется своим экономическим статусом (отношением к средствам производства), ханжество - что человек определяется отношением к догматам и ритуалам. Опасен такой редукционизм тем, что кажется рациональным. Но он не рациональный - он лишён эмоциональности, а этого недостаточно для обретения рациональности.
Расизм, как всякое редукционистское мышление, неверно интерпретирует факт. Факт, что разум человека создаёт структуры, которые содержат в себе больше, чем есть в отдельном человеке. Милитаристское государство - факт: воинственность в таком государстве передаётся тысячью механизмов от поколения к поколению. Это культурные механизмы. Но сказать, что жители этого государства милитаристы "от рождения" - неверно. С расизмом такую позицию роднит именно метафора, уподобляющая какие-то свойства человеческой души свойствам биологическим.
В древности говорили "сын греха", "сукин сын", но понимали, что это лишь сравнение. Сегодня, увы, говорят "русские - генетические рабы" - и не понимают, что сочинили метафору, а не описали реальность. Не передаются воинственность, похоть и прочие нехорошие излишества через "гены". Ещё стала популярна метафора, использующая инструментарий психологии: якобы добродетель или греховность заложены во врождённый "психологический тип". Бедная психология за такую метафору не отвечает. Нельзя сформировать "психологический тип раба", сделать весь народ "лакейским типом". Кто увлекается исторической литературой, использует метафору "цивилизации", "культуры" - якобы человек таков, какова "цивилизация", к которой он принадлежит.
Нет! Никакие репрессии не могут "вывести породу рабов", "психологический тип холопа". Человек, к счастью, всегда остаётся свободным в своём выборе. Этот выбор можно затруднить, но невозможно упразднить. Это хорошая новость - ведь в самом ужасном окружении человек может вдруг стать святым. Плохая новость - в самом распрекрасном окружении человек может стать омерзительнейшей сволочью, в одночасье. Россия "страна рабов, страна господ" не потому, что страна сделала своих обитателей такими, а потому что обитатели сделали свою страну такой. А значит, могут и переделать - и вот ради этой хорошей новости стоит резко сказать: "Не надо быть расистом!
*
Ле Пэн в интервью ВВС 28.11.2005 года отверг обвинения в расизме, пояснив, что он лишь выступает за охрану своего "дома", своей родины от превращения в чужой дом, что он просто "любит дочь больше племянницы". Такая любовь - "не преступление", сказал Ле Пэн. Тут обнаруживается слабое место семьи: в падшем мире она прежде всего есть иерархия, власть, объединения за счёт разъединения. Она создаёт матрицу, которая учит человека бояться, замыкаться,
Чтобы оправдать свой страх перед "оккупантами", Ле Пэн в течение всего интервью усиленно отвергал статистические данные как подтасованные властями. Почему ему нужно верить больше, чем властям, он, конечно, объяснить не мог.
Расизм, как и всякая ненависть, хотел бы рождаться каждый день заново. Он не хочет отрекаться от своего прошлого, не хочет и отвечать за империализм, за геноциды, за веру в "бремя белого человека" и т.п.
*
Расизм неправ больше всего не в том, что связывает духовные различия между
с людьми с материальными обстоятельствами, увязывает дух с кожей с кровью.
Больше всего расизм неправ, утверждая, что именно различия препятствуют
людям жить в мире и любви. Не мешает же нам наше отличие от Бога жить с
Богом и в Боге - несмотря ни на какие трудности - а уж мы-то с Богом точно
разных рас, и это еще мягко говоря. Нам трудно ужиться друг с другом не
потому, что мы различны, а потому, что мы все одинаковы. Под разной кожей
- одна гордыня, одна алчность, одина и та же страсть возвеличивать себя
и унижать другого. Это равенство в грехе было бы концом всяких надежд на
достойное человека существование - существование в любви, если бы не было
еще и равенства всех людей в способности быть святым, быть со Христом.
*
Боязнь Востока, "ориентофобия" - давняя болезнь Европы. Руссо предсказывал, что Францию завоюют татары. Токвиль, Мишле, Ренан боялись русских. Русские боялись монголов. Вся Европа боялась "жёлтой опасности". Немцев или коммунистов не боялся никто. Отчасти ориентофобия - демагогия империалистов. Так Рим чернил Карфаген и Персию, чтобы оправдать свои чудовищные завоевания. Под разговоры о жёлтой опасности европейцы стали реальными оккупантами Китая. Пока Европа говорит о своём закате, пока кричит о мусульманской угрозе, азиатских тиграх и китайском драконе, - всё нормально, европеец в своём репертуаре, готов к труду и нападению.
*
Расизм есть языковое явление, явление пропаганды, новояза. Ведь никакой реальности за ним не стоит. Когда расист говорит, что турки (арабы, мусульмане, исламисты) способны лишь торговать дешевым барахлом, он не просто рассматривает мир прищуренными глазами, не желая знакомиться со статистикой, географией, историей. Он утверждает, что есть враг, что враг глуп и беспомощен, подобен ребёнку - не может, в частности, освоить современные экономические отношения. Это утверждение молниеносно оборачивается утверждением о том, что враг особо опасен именно в силу глупости, простоты, которые словно микроорганизмы (термиты, колорадские жуки, саранча) подменяют ум - численностью.
Существует, конечно, и другой расизм - убеждённый, что враг не многочисленен, как тюркские дети, а малочисленен, как еврейские старики, что враг архи-умён и в силу малочисленности прячется за кулисой, оттуда манипулируя наивными поборниками мира, любви, демократии, политкорректности и толерантности.
Можно ли одновременно быть расистом в отношении евреев и в отношении арабов? Наблюдения показывают, что это - реальность. Расист поддерживает палестинцев не потому, что сочувствует палестинцам, а потому что мечтает, чтобы евреи и арабы убрались из Европы и варились в своём ближневосточном гетто, уравновешивая друг друга. Идеал расиста - вовсе не чистота, а пустота. Это сатанинская одержимость, ведущая человека к полному одиночеству, наподобие сталинского (социальный расизм) или гитлеровского (национальный расизм).
Расистский новояз имитирует язык академической науки. Наука широко использует термин "изм" для обозначения идейных конструкций и движений - расизм сочиняет термин "исламизм". Учёный никогда не скажет, что существует "исламизм" - некая порочная, испорченная версия ислама. Учёный, скорее, скажет, что существует множество вариантов - или подвариантов - ислама, иудаизма, марксизма - которые нужно тщательно изучать. Здесь и обнаруживается та особенность науки, которая роднит её с религией. Наука видит трезво, ясно - или стремится к такой трезвости. Наука разглядывает творение, а не Творца, но это не делает её атеистической. Расист - и не учёный, и не верующий, и если учёный или верующий расист, то вопреки своей вере и своей науке.
Учёного и верующего вдохновляет любовь к правде, расисты - страх перед правдой. Проблема даже не в том, что расист не видит правды, а в том, что его пугает то, что ему кажется правдой. Учёный, даже если он будет жертвой вторжения врагов, не испугается, а лишь попросит не портить чертежи. Христианин, даже если окажется перед реальной угрозой гибели за веру, не испугается и не будет звать на помощь ч..та лысого, правительство и лигу сексуальных реформ.
Расист говорит: "Турки захватывают Европу и скоро уничтожат её и Церковь". Учёный говорит: "Европу не захватывают турки". Христианин - настоящий - говорит: "Европу не захватывают турки, а если бы и захватили, Церковь не погибнет и душа моя не погибнет".
Учёные используют суффикс "-зация" для обозначения многих процессов. Например, в России идёт "православизация", православный вариант клерикализации, во многом отличный от католической клерикализации и более схожий (социологически) с иозефизмом (он же терезианизм - манипуляция Церковью Габсбургами в XVIII в.). Расист говорит, напротив, об исламизации.
Расходятся не термины. Расходятся базовые посылки. Расист убеждён, что появление мечети - или тысячи мечетей - делает неизбежным принятия ислама всеми жителями России. Учёный - и верующий - убеждён в своей свободе и ответственности. Если у моего дома построили публичный дом, я не обречён стать проституткой или клиентом. Православизация не в том, что строят много православных церквей, а в том, что люди вполне добровольно по разным причинам уступают государству свою личную свободу. Православизация в России - факт, а исламизация - мираж и в России, и в Германии.
