Знание может быть силой, может быть насилием. Знание – сила, когда оно исходит от свободной личности. Знание – насилие, когда служит безличной власти, будь то власть государства, общества, семьи, да хотя бы и одного человека – но не личности, а индивидуальности, порабощённой безличным ценностям.
Знание Модерна само противопоставляла себя той силе, которой щеголял феодализм – силе принуждения, прежде всего, военного, но и экономического. Здесь европеец и попадал в ловушку, потому что противоположение феодального и нефеодального, насилия и знания всё-таки не так важно, как противопоставление безличного и личного. Европейский колониализм сознавал себя знанием, но знание это было сращено с государством. Результат известен. А как это сращивание осуществлялось, видно из монолога Бальфура, оправдывающего английское господство над Египтом превосходством англичан в знании. Англичане сумели познать Египет лучше египтян, знание обязывает помочь тому, кто ещё не знает. Знание – свобода, англичане знают и потому способны к самоуправлению, египтяне же не знают и потому должны быть управляемы.
«Западные нации, как только они появились на арене истории, уже демонстрируют зачатки способности к самоуправлению … Можно обозреть всю историю восточных народов, того, что называется Востоком в широком смысле, и нигде не найти даже следов самоуправления. Вся их многовековая история – а она действительно весьма обширна – прошла под знаком деспотизма, абсолютного правления. И весь их великий вклад в цивилизацию – а он действительно велик – был сделан именно при такой форме правления» (Цит. по Саид, 1977, 51).
Разумеется, в этом монологе как минимум одна фактическая ошибка и одна логическая. Фактическая: на Востоке самоуправление встречается, причём в такие периоды, когда в Западной Европе его нет. Афганистан – самый яркий пример такого самоуправления, которое с западной точки зрения почти анархия. Логическая ошибка: если «вклад в цивилизацию» возможен и при деспотизме, зачем бороться с деспотизмом? Впрочем, тут Бальфур последователен – он лишь хочет заменить непросвещённый деспотизм собственным, «просвещённым».
