Лк. 2, 22 А когда исполнились дни очищения их по закону Моисееву, принесли Его в Иерусалим, чтобы представить пред Господа,

№14 по согласованию Фраза предыдущая - следующая.

Проповеди на Сретение: Кирилл Иерусалимский. Златоуст. Амфилохий Иконийский. И ещё его же; Мень. О богослужебном празднике Милов. О почитании Крайней плоти.

Иллюстрации.

Идеалы иногда больше реальности, но в обрядовой сфере обычно - меньше. Закон Моисеев не требует приносить ребёнка в Иерусалим. Схожий случай отмечён за тысячу лет до этого: Анна, родив Самуила после долгих лет бесплодия, отводит его в Храм для последующего служения Богу (1 Цар. 1, 22). Так поступали и русские крестьянки, давая обет сделать из чаемого ребёнка священника, а то и монаха (сколько таких обетов исполнялись и как, наука умалчивает). Лука, однако, не говорит, чтобы в Храм приносили Иоанна Предтечу - тоже ребёнка чудесного, с точки зрения родителей. Впрочем, возможно, о принесении в Храм Иисуса упоминается лишьв связи с пророчествами Симеона и Анны, а так - могли бы и опустить эпизод. Так что, если мы хотим использовать Евангелие как источник по истории иудейской обрядности, то этот текст мало чем поможет. К счастью, Евангелие - ценный источник в более важном отношении. А если уж говорить об исторической психологии, то любопытно, что Лука говорит, что Иисуса "вознесли в Иерусалим" - как "возносят" жертву Богу. Физически-то Вифлеем выше над уровнем моря, чем Иерусалим, из Вифлеема в Иерусалим спускаются. Но вера меряет не от уровня моря, а от уровня Творца.

*

ПРИХОД К БОГУ И ПРИХОД БОГА

В наши дни, к счастью, все понимают, что «приход» - это слово казённое, что Церковь состоит не из приходов, а из общин. Вот магазин – это приход. Приход за товаром, уход с товаром. Но ведь бывает приход и без ухода! Не было бы христианства, если бы один старик не пришёл в Храм две тысячи лет назад – пришёл, чтобы остаться. И сегодня на Храмовой горе можно видеть и женщин, и мужчин, и стариков, которые просто сидят. Сидят, видимо, целыми днями. Не просят милостыню, не ходят по святыням, даже не молятся – во всяком случае, не демонстрируют своих молитв. Предание о старце Симеоне – как раз о таком приходе без ухода. Пришёл – и дождался. Само ожидание и было молитвой. Не приносил жертв, даже, наверное, мешал тем, кто использовал Храм по назначению – а назначением было именно принесение жертв. Не был старец Симеон и членом какой-то общины – он просто был. Вот почему, преодолевая рознь, индивидуализм, лень, не надо забывать, что коллективизм тоже нужно преодолевать, что не всякий одиночка – эгоист, что эгоизм может быть и коллективным, и именно коллективный эгоизм распял Христа и пронзил душу Матери Божией.

«Теперь я свободен!» - удивительная молитва. Свободен от чего? От хождения в Храм? Значит, ему это было в обузу? От ожидания Спасителя? От жизни, от обузы дряхлости? Что же он, радовался смерти?

Христианская свобода не в том, чтобы освободиться от других людей, как ракета освобождается от баков с топливом. Свобода – духовная – в том, чтобы материально, ногами двинуться в Храм и тут быть. Не «быть или не быть» главный вопрос, а «быть или не быть в Храме». Казалось бы, что меняется от прихода в Храм? А что меняется, когда музыкант бьёт по камертону, чтобы услышать точную ноту, ноту нужной высоты? Меняемся мы сами. Мы, привыкшие думать, что всё звучит так, как мы слышим. Не слышим, как падает дерево – так и дерево не упало. Не слышим, как кто-то плачет – так никто и не плачет. Не слышим Бога – так Бог и умер. Душа наша умерла, а не Бог умер!

Приход к Богу – да и приход к другому человеку – это приход к реальности. Приход в Храм – это обретение настоящей высоты, высоты креста и воскресения, от которой будет измеряться всё наше существо. Выйдут люди из храма – приход к Богу прекратится, община исчезнет, но начнётся приход Бога в нашу жизнь, то самое «приблизилось Царство», которое и есть суть Евангелия, и Царство это хочет лежать на наших руках как Иисус лежал на руках старца Симеона.

По проповеди на Сретение 2003 года (да-да, совсем старая, одна из первых моих проповедей).