Мф 9: 3 При сем некоторые из книжников сказали сами в себе: Он богохульствует.

Мк. 2,6 Тут сидели некоторые из книжников и помышляли в сердцах своих:

Лк. 5, 21: Книжники и фарисеи начали рассуждать, говоря: кто это, который богохульствует? кто может прощать грехи, кроме одного Бога?

№ 43 по согласованию. Фразы предыдущая - следующая.

Фарисейство - вершина не только религиозная, но и культурная. Абсолютное большинство людей в этой ситуации бегали бы вокруг Иисуса и кричали: "Плотник! Сын плотника! Бастард! Да как он смеет!!! Сатанист! Зомбирует! Секту создает! Подрывает религиозную безопасность страны!" И так далее - в каждом поколении язык агрессоров от религии свой, но какой-то обязательно есть, и большинство - верующие и неверующие - только им и пользуются. А фарисеи - не выступали. Нарушая, между прочим, тот священный долг, которым агрессоры от религии и оправдывают свою агрессию: мол, если мы не остановим тех, кто ведет слепых в пропасть, то люди же погибнут! Иисус, кстати, точно так же оценивал фарисеев - и отнюдь их не останавливал и даже прямо заповедовал апостолам, у которых руки чесались: "Оставьте их" (Мф. 15, 14). Так что фарисеи были на вершине. Воспитанность - великая вещь! Промолчать, отойти, проигнорировать. Другое дело, что над всякой вершиной есть еще небо. Агрессивность уничтожит Истину вместе со всеми подделками под истину, толерантность проигнорирует Истину вместе с подделками. Можно впасть в отчаяние, но, к счастью, Истина такова, что вмешивается в процесс.

*

Многие люди, будь они на месте фарисеев, цинически ухмыльнулись бы и заметили: "Просящему физического здоровья легко дать духовное!" Фарисеи были кем угодно, только не циниками - в отличие от саддукеев. Иисус ведь мог бы сперва вылечить больного, а потом простить ему грехи. У Него своя иерархия ценностей, однако. Ему важно исцелить людей от духовного паралича - и к паралитику это тоже относится. Поэтому Он сперва говорит о грехах, а потом о ногах. "Подражание Христу" должно включать в себя заботу о духе, но вот проявления этой заботы не могут быть такими же. Швейцар не может так же обращаться с посетителями, как Хозяин. Поэтому наше, христианское дело, прежде всего - в заботе о теле. А то многовато развелось любителей вместо аспирина кормить Библией.

*

Как трудно Богу открыть Себя! Бог - великий Отвечатель, но ведь вопросы всё время задают криво. Неверная постановка: "Кто может прощать грехи". Верная постановка: "Кто может простить мой грех" Или, что то же, "Как я могу простить" (это именно тот же вопрос, ведь главный грех человека и источник всех грехов - неумение прощать и просить прощения).

Иисус, однако, отвечает и на неправильно заданные вопросы. Отвечает крайне двусмысленно: да, Он исцелил паралитика, но что Он этим доказал? Что Он - Бог? Или что не только Бог может прощать грехи?

А что, собственно, означает "простить"? Вот если ребёнку объяснять? Перестать сердиться! Так вопрос "кто может простить, кроме Бога" неверен, потому что Бог в принципе не может простить, потому что Бог не может сердиться. Бог не может простить, потому что Бог не может осудить. Ну как Ему - Творцу! - сердиться?! Сердиться - противоположность творчеству. Сердиться - значит иссушать своё сердце. Когда человек полагает, что Бог сердится, это, конечно, проекция. Не в том смысле проекция, что человек изобретает Бога, а в том, что человек проецирует на Бога своё осерчание. Что ж, Бог согласен побыть экраном - какое-то время... Всё-таки запрет антропоморфизма (идолопоклонства) - после просьбы любить Бога, а не до.

Всякий грех есть извращение сердца в осерчание. Мы не любим Бога? Мы рассердились на него и не можем простить! Мы покланяемся идолам - идеологическим, бытовым, эстетическим? Потому что мы рассердились на жизнь! Мы крадём, блудим, завидуем, лжём? Всё от того, что мы рассердились на людей и компенсируем то, что, как нам кажется, они нам задолжали.

Любопытно, насколько психология древнего ханжи противоположна психологии ханжи современного. Древний ханжа убеждён, что всякий грех - против Бога, что прощать полномочен лишь Бог как хозяин Своих творений. Ударил собаку - проси прощения у хозяина, ударил человека - проси прощения у Бога. Современный ханжа убеждён, что просить прощения надо у того, кого ударил. Ну, разве что уж по традиции раз в год можно у Бога попросить прощения (у евреев это Йом-Кипур, Судный день, у русских православных - исповедь Великим постом, обычно под Великий Четверг). Но за что просить прощения у Бога, Который недосягаем для наших ударов... Ну, там... Недомолились... Недовыказали почтения...

Прощение - это не просто восстановление мира с ближним. Если бы ближнего не было, потребность в прощении всё равно бы оставалась. У Адама с Евой не было ближних... "Простить", если по происхождению слова, означает освободиться, развязаться, стать пустым - от зла, конечно... Но если не по происхождению слова, а по происхождению греха, то простить означает наполниться, заполнить пустоту - свою пустоту, не чужую. Не просто взять и меня, каков я есть, помирить с миром, а преобразить меня. Надуть меня! Потому что "я согрешил" означает "я надувался, надувался и лопнул". И вся жизнь может пройти как у небезызвестного шарика, который легло пролезал в горшок и легко вылезал из него. Туда-сюда, туда-сюда... Рассердился-успокоился... Но всё равно остаюсь рваной резинкой на верёвочке...

Могу я надуть себя, если у меня дыра в оболочке? Вот "Бог прощает" и означает, что Бог заклеивает дыру, наполняет Своим Духом шарик и - мы летим. Я лопнул от самодовольства - поэтому я сердился, поэтому я был ожесточён и не мог простить. Настоящее прощение не в том, чтобы, издыхая от бледной немочи и злости, пробурчать что-то механическое и испустить дух - если этот последний пук можно назвать духом, а в том, чтобы сиять, звенеть, лететь - не просто не обижаясь, но радуясь всему, что вокруг.

Правота ханжества в том, что без Бога простить невозможно - Бог это играющий тренер. Он показывает, что такое жизнь после прощения - жизнь вечная. Он делится наполненностью. Он прощает, наполняя нас Духом. Он прощает не потому, что у Него случилось хорошее расположение духа, а потому что мы Его попросили. Он прощает - и в ситуации, когда мы могли бы обругать, не просто сдержимся, а, наоборот - устремимся вперёд с чем-то неожиданным, животворящим и милым.

1649