Мф 19 20 Юноша говорит Ему: все это сохранил я от юности моей; чего еще недостает мне?

Мк. 10, 20 Он же сказал Ему в ответ: Учитель! все это сохранил я от юности моей.

Лк. 18, 21 Он же сказал: все это сохранил я от юности моей.

№120 по согласованию. Фразы предыдущая - следующая.

Может показаться, что юноша хвастается. Особенно православный человек жмётся: а где же его смирение? Сказал бы: "Господи, милостив буди мне, грешному" - и был бы первым учеником, в святцы бы вошёл... Между прочим, неизвестно - может, он потом вернулся? Может, он и есть в святцах? Евангелист ведь не личное дело пишет, а хорошую новость сообщает. В данном случае, есть две хороших новости: бывают нормальные люди. Вот этот юноша - нормален. Он любит себя. Родителей и Бога тоже, но это как-то не вызывает восхищения, потому что как-то трудно фальсифицируется. Как разберёшь - любишь родителей, не любишь? Не обматерил - значит, чтишь... А вот себя любить - современному человеку кажется, если он вдруг стал религиозен, очень трудным. Особенно, если это русский человек. Жёсткая армейская система, именуемая Россией, не поощряет любви к себе. Точнее, она не поощряет открытой любви к себе. На первом месте должна быть готовность выполнить любой приказ. Теоретически хорошо бы ещё на первом месте иметь любовь к Родине, но практически командиры предпочитают всё-таки готовность выполнить приказ, а уж там любишь или не любишь... Может, лучше вообще без любви, а то ещё станут рассуждать.

Конечно, и русский человек себя любит. Слава Богу, любовь к себе вбита в человека словно свая. Это золотой стандарт, позволяющий любить других, позволяющий узнавать любовь в других и от других. Однако там, где люди объединились для агрессии, для порабощения, где на первом месте команда и дисциплина, там любовь к себе именуется самолюбием, самолюбием, отождествляется с эгоизмом и всячески вытравляется. Поскольку же вытравить любовь к себе невозможно, она просто приобретает извращённые формы, вплоть до садомазохизма. На этом фоне нормальные люди кажутся святыми. Например, отец Александр Мень (1935-1990) был ярким примером "Иосифа Прекрасного" - человек любил себя безо всяких оговорок и других любил от всего сердца, как себя: весело, надёжно, с фантазией, деловито. Не случайно, когда его убили, организатор - тайная политическая полиция Кремля (тогда ещё формально атеистическая, но уже антисемитская, антилиберальная, нацистская и просто бесчеловечная) - стала распространять слух, что у него чуть ли не бриллианты были в портфеле - вот из-за брюликов и убили. Мол, праведник, да только - как евангельский персонаж - денежку любил тоже. Вторая хорошая новость и заключается в том, что юноша вполне мог бросить всё. Кто угодно может бросить что угодно. Может бросить любимого человека, может бросить ненавидеть, может бросить пить. В идеале, конечно, жить как евангельский юноша, как тот же Мень - "сохранять от юности", просто не растрачивать того, что заложено от рождения. На практике в российских условиях это довольно трудно - бесчеловечность мытарит человека с колыбели. Но возможно и сохранить, возможно и восстановить утраченное. Главное - если любишь себя - почаще спрашивать Бога, что дальше. Любовь ненасытна, - и этому прекрасно соответствует неисчерпаемость мироздания. Проблема юноши была не в том, что он любил себя, а в том, что он недостаточно любил себя и в какой-то момент - именно в момент встречи с Иисусом - больше боялся потерять то, что есть, чем желал приобрести то, чего ещё не имел. Вот такой страх с любовью совместим плохо, а то и несовместим. Потому что, как сказал поэт о физиологическом аспекте этого дела, "просила тема: "Глубже, глубже", - а он был в силах только чаще".

*

Смеялся ли Иисус?

Вот подходит к нему стильно одетый юноша и спрашивает, что надо сделать доброго, чтобы иметь вечную жизнь.

Либо плакать, либо смеяться. Какое там «иметь или быть»! Ничего личного, просто бизнес. Товар-деньги-товар. Добро-вечность-добро.

Иисус отвечает саркастически: чего ты называешь  Меня добрым? Добр только Бог.

Выпад преядовитейший – не потому, что на вежливость Иисус отвечает резонерством. Иисус не резонёрствует, а хамит – мол, один Бог имеет право так одеваться, как ты.

«Соблюди заповеди» - это несерьёзно.

Во-первых, соблюсти заповеди легко.

Заповеди похожи на воздушный шар. В сдутом состоянии они – легче лёгкого. Не убивать – это лишь про единоверцев. Не лжесвидетельствуй – это лишь про суд. Не прелюбодействуй – это лишь про супружескую измену с замужней женщиной. А с проституткой – не прелюбодеяние.

Во-вторых, нигде никто не обещал за соблюдение заповедей вечную жизнь. Богатую земную жизнь – это да, это обещалось.

Но спрашивающий терпелив. «Все заповеди соблюдал, соблюдаю и соблюдать буду».

Человек не убивает с утра до вечера, не прелюбодействует перед обедом и не лжесвидетельствует после.

Я никому ничего плохого не сделал! – вот он, утробный рык сатаны изнутри человека.

Ну что сделать с человеком, который прёт по временной жизни как лось во время брачного гона, не подозревая, сколько от его пёра страданий окружающим.

Иисус смеётся – коли ты такой святой, раздай своё богатство!

Понятно, что не о богатстве речь, а об упёртости.

Пойми, что богатство – вовсе не свидетельство того, что ты все заповеди «сохранил». Не то чтобы всякое богатство за счёт страданий других, но и узколобое почитание себя недурным человеком, поскольку «Бог благословил денежкой», всё-таки не святость.

Считаешь благим себя, называешь благим Иисуса, величаешь благим Бога. Полные штаны благости!

Тогда какого рожна тебе нужно? Какого спасения? Тебя всё устраивает в этой жизни, только хочется, чтобы она никогда не кончалась? Вот это – и в вечность?

Гибель, значит, лишь в том, что наше настоящее не вечно?

Вот почему апостол Павел в тексте из послания к коринфянам, которое за православным богослужением служит предисловием к этому рассказу, подчёркивает, что Спаситель – умер «по Писанию». Ведь если просто читать Писание, это абсолютно неочевидно. Точнее, абсолютно очевидно, что Спаситель умирать не должен, что Спаситель должен убивать – наших обидчиков и угнетателей. Воскресать тоже необязательно – мы предпочтём наличными.

Всё отлично и хорошо, продолжай, Боже, в том же духе!

«Раздать богатство» - не совет, а издёвка. Ты стильно одет - так сумей раздеться стильно! Нищие духом и есть - стильно раздетые. Ещё, конечно, предложение почитать Библию. Точнее, книгу Иова, в которой подробно описывается, что такое «раздать богатство». «Богатство» - это вовсе не деньги и собственность. Это здоровье, это родные любимые люди. Если понимать буквально, то Иисус предлагает заразиться спидом, утопить жену, зарезать сына… В общем, идеал раздачи богатства – Авраам, подымающий нож над единственным сыночком.

Конечно, совершенно необязательно самому подымать нож. Достаточно соблюсти заповеди. Только не те сморщенные заповеди, которые валяются в душе как лопнувший воздушный шарик, а те заповеди, которые как наполненный горячим воздухом огромный воздушный шар, в корзине которого может уместиться всё человечество. Когда «не прелюбодействуй» значит «гляди на женщину без вожделения», а «не убий» - «щёку подставь! Щёку подставь, тебе говорю!»

Не богатому трудному войти в вечность, а самоуверенному, самоослеплённому наглецу, который видит в Боге свой образ и подобие. В Царство Божие войдёт тот, кто подобно Иову сказал Богу: Ты не благ! Ты испортил мне жизнь безо всяких причин! Ты неадекватный ватник! Что Ты делаешь с людьми!!!

Кто так не выкрикнет Богу, тот не услышит Бога. Кому нужна вечная жизнь как вечный сейф, кому не нужен Спаситель распятый и нищий, тот не услышит Бога. А кто способен в Писании выискать немногочисленные звоночки про смерть и воскресение, того Бог услышит и ответит – что не надо ничего делать, чтобы иметь вечную жизнь. Надо жить вечностью, и благо будет другим, а всё остальное второстепенно.

По проповеди в воскресенье 23.8.2015