Мф 20 28 так как Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих.

Мк. 10, 45 Ибо и Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих.

№123 по согласованию.

Иисус отдает жизнь "за множество людей". Кузнецова (2000, 190) поясняет, что семитские языки иначе определяют "множество". В русском языке "многие" означает "большая часть целого" (но не все). В семитских языках - "многие" это просто "все".

Все - разве это "мало"? Увы, для эгоизма "много" это "больше, чем у другого". Ср. о "многих" подробнее Мф. 26, 28.

Мк. 10, 45. Хотя Иисус пришел не для того, чтобы Ему служили - Ему служили, в благодарность, и Он принимал с благодарностью. “Выкуп за многих” - Зигабен считал, что тут это синоним “пантос”, “всех”, как часто в ВЗ. Или: Он умер за всех, объективно, но субъективно - много, не сосчитать. Павел взаимозаменяет много и все. Слово "выкуп" на греческом "литр" - мера веса, то же у Мф. 20, 28. В 1 Тим. 2,6 слово "выкуп" звучит "антилитр", - вроде бы прямо противоположно, а по сути то же самое. Впрочем, и у Мк. "литр анти" - "выкуп за". Для английских переводчиков это трудно понять, но в русском-то языке нормально звучит: "Стулья против денег". Настоящая проблема в том, кому уплачивается выкуп, но Весткот показал, что в Библии "выкуп" - не плата кому-либо, а просто богословский термин, восходящий к освобождению израильтян из Египта. Бог никому не платил за Исход. Не потому, что не было владельцев - потому что владельцы ни за что бы ни продали израильтян, как зло ни за какие деньги не отдаст своих рабов.

*

Ещё одно евангельское противоречие – не из поверхностных, а из глубинных. «Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня» (Ио 14, 6) и «Кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом; так как Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить» (Мф 20, 27-28).

Противоречие, конечно, теоретическое, а на практике всякий вождизм сочетает в себе настоящую гордыню с ложным смирением. Любой фюрер – «раб рабов», скромный служитель последнему нищему в своей стране. Именно по тому, что фюрер – самый скромный, он и опознаётся верующими в него как избавитель-спаситель.

Самое страшное в культе личности – что отличить сатанинскую пародию от оригинала в принципе невозможно, как невозможно и доказать бытие Божие. Впрочем, нет, самое страшное – когда Христа начинают «раскручивать», словно Он Антихрист. Напирать на Его чудеса. Подчёркивать, что без Него – никуда, и любые преступления верующих в Христа по этой причине надо простить. Совсем трагикомически это в интернете, где энтузиасты пытаются протолкнуть Спасителя на первое место в опросах «главная историческая фигура нашего времени» и т.п.

Вера не есть победа над сомнениями. Сомнения не нужно побеждать, их нужно ценить и встречать как почётных гостей: учтиво, но не допуская к реальному участию в своей жизни, тем более – к руководству. Вера есть победа над тем, чем душа пытается победить сомнения – над агрессивностью, над нахрапистостью, над материализмом. Да, Иисус – единственный. Но сказав о Своей уникальности, Иисус ту же добавляет: Отец даст Другого. Назвав Себя единственным, тут же добавляет: «верующий в Меня сделает больше Меня» (Ио 14, 12). Безмерно возвысив Себя над Иоанном Предтечей, Иисус безмерно возвышает любого Васю Пупкина над Собой, каждому христианину повторяя то, что Предтеча сказал Иисусу: «Идущий за Мною более меня». Благодаря вере в Иисуса? Да – и благодаря Другому Утешителю. Благодаря Духу. Тут и разрушается всякое фюрерство. Ни один фюрер не доверит какому-либо духу свои полномочия, а Иисус – доверяет. Ни один тоталитарный лидер не доверит другому свои полномочия, а Иисус – доверяет. Вознесение – праздник доверия Бога людям, и этот праздник празднуется уже две тысячи лет. Там, где фюреры нетерпеливо роют землю копытом и обещают тысячелетний рейх, Спаситель готовится начать Третье Тысячелетие Ненаступления Царства Божьего. Сами! Вот вам Дух Утешитель, вот вам ближние и дальние – вперёд! Действуйте!

Что уж говорить о том, что для Христа – в отличие от антихристов больших и малых – цель не оправдывает средства. Собственно, поэтому Его и смогли предать и распять сторонники противоположной позиции. Воскресение – не средство, Воскресение – цель. Цель настолько не оправдывает средства, что неверующие во Христа могут не беспокоиться. Да, всё – через Сына, и поэтому где всё – там и Сын. Не там утешение, где Утешитель, а где утешение, там и Утешитель, и если кто-то, не веруя, накормил голодного, то Утешитель тут, а если кто-то во имя веры лишил человека пайки, то Утешитель – с лишённым, а не с лишающим. Богооставленность, а не сомнения, главное испытание для веры, неверие же запросто сочетается с богоприсутствием. Если, конечно, неверующий делает то, что заповедовал делать Иисус. Обидно, господа верующие? Да чего ж тут обидного! Никто не мешает и верующему оказаться в присутствии Бога – голодных хватит на всех. В качестве вождя, конечно, антихрист предпочтительнее, но в качестве Пути, Истины и Жизни – всё-таки у Иисуса нет соперников. Есть лишь спутники.

ПОЛЕТ С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ГУСЕНИЦЫ

Мк. 10, 45 «Ибо и Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих».

(По проповеди 29 марта 2015 года №2198).

Полторы недели назад, 15 марта, в католическую церковь в Лахоре пришел смертник. Охранник, 19-летний Акаш Башир, вовремя его опознал и – обнял, чем спас множество жизней, сам же погиб. Вот это – отдать жизнь за других, а не как в России чаще понимают – иди-ка в бой и стреляй в других.

Конечно, и неверующий способен на такой поступок. Эта способность даже удивительнее, потому что она вдохновляется отчаянием, а отчаяние как монетка – с равной вероятностью и вдохновляет, и обессиливает. Чаще – обессиливает. Зачем строить разрушенное, если всё равно, ещё раз разрушат? Зачем защищать человека, если тот всё равно умрёт?

Неверующий же удивляется героизму верующего – а зачем подвиги, если Бог всемогущий и всё Сам сделает, сохранит, воскресит в лучшем виде? Так верующий потому и делает, что уже воскрешен, уже сохранён, уже по ту сторону временного.

На самом деле, конечно, и неверующий причастен надежды, и верующий не чужд отчаянию. Может, именно поэтому Иаков и Иоанн, выслушав слова Иисуса о предстоящей Голгофе, неожиданно просят Его дать им сесть на самых почётных местах во время Страшного Суда. Они в ужас пришли, в отчаяние – потому что вероятность распятие была для них абсолютно несомненна, а вот воскресение и явление во славе были малость того… сомнительны… От ужаса и попробовали получить такую странную гарантию лично для себя. В ответ получают грубое «служите друг другу». Что мы бы ответили на их месте? «Собачки служат!»

Две тысячи лет назад, даже полтораста лет назад, «слуга» было заурядной и распротранённой профессией. Сегодня – нету больше слуг. Есть люди, за деньги выполняющие определённую работу. С точки зрения людей древности, пожалуй, мы – слуги, но мы же знаем, что это не так. Даже если судьба приведет нас в камердинеры, мы скажем о себе, как один герой британского юмориста – «я персональный джентльмен джентльмена». Мы перестали быть слугами – и только благодаря тому, что две тысячи лет назад Иисус призвал служить не за деньги и не за страх, а за радость Воскресения.

Когда Иисус служил? Меньше всего – когда мыл ноги ученикам. Это юродство, метафора, которая превращается в апофеоз пошлости, когда ноги моют разнообразные церковные администраторы, которые учли ошибку Понтия Пилата. Они остались пилатами, но моют не свои руки, а чужие ноги.

Иисус служил, когда жил. Тем, что жил. Тем, как жил. Тем, что живёт сейчас. Если Иисус не воскрес, то Он и не служит более, но Он – воскрес.

Грехопадение – в том, что человек вместо причащения Богу причастился власти Божией. В итоге мы из людей превратились в животных, у которых власть – нормальный способ организации стаи. В Боге нет иерархии, и в человечестве – образе Божием – не место иерархии, власти, господству и подчинению. «Служить» - не более как шутка. Всё равно что взять царский трон, вырезать в нём дырку и сказать: «А теперь послужи-ка нужником». Разок можно, а в остальное время всё равно сподручнее, если тут уместно это словечко, пользоваться унитазом.

«Отдать свою жизнь за других» не означает непременно погибнуть. Погибнуть – вторично, первично – воскреснуть. Гибнет – Христос, воскресает – Христос и с Ним все верующие. Иногда, очень редко, мы вынуждены гасить агрессию, обнимая агрессора – обнимая. Но как агрессия и зло чаще всего обходятся без бомб и лозунгов, так и спасение обходится без бросания на амбразуры.

Мы, в России, плохо живём не потому, что враги накидали нам больше амбразур, чем возможно заткнуть. Мы плохо живём, потому что мы не понимаем, что означает жить по-человечески. Мы думаем, что жизнь там, где охраняют, где наращивают вооружения, где организуются для обороны и нападения. А жизнь – там, где радость.

Весь прогресс человечества возможен, потому что есть люди, производящие радость. Транснациональные корпорации – всего лишь обслуживают производителей радости. Поёт человек так, что другие люди радуются, - и из этого пения растёт целый куст экономики. Изобретают запись звука, распространяют эту песню через компьютеры, добывают металлы, изготавливают пластмассы, чтобы песня звучала, записывалась и перезаписывалась. Певец – колодец, золотая жила, первоисточник, а все огромные товарные биржи, крестьяне, учёные, - наадстройка над этой жилой.

Изобрести колесо – ничто, вот изобрести место, куда стоит поехать, это всё. Не прибавочная стоимость, а прибавочная радость. На угрюмых скупердяях, которые дрожат над каждой копейкой, цивилизация не вырастет. Сами эти скряги паразитируют на тех, кто творит такой нематериальный, но единственно продуктивный мир человеческого счастья, воодушевления и покоя.

Добро бы, все проблемы упирались в трансляторов чужого творческого духа, которые возомнили себя главнее тех, чье вдохновение транслируют. Это как наша страна, которая паразитирует на тех, кому нужна нефть, и думает, что весь мир создан для нефти. Десять тысяч лет так пыжились торговцы кремнями, а потом изобрели металлические орудия, и кремни вновь стали валяться под ногами.

Главная проблема в том, что есть профессионалы радости и творчества, а есть профессионалы горя, недоверия, разрушения. Есть профессии, а есть антипрофессии – ну разве палач это профессия?

Мы не обезьяны, не волки, нас много больше, чем может прокормить земля, потому что мы умеем производить радость. Мы ограничены только нашей злобностью, недоверчивостью, когда палачи оказываются востребованы более певцов, художников, рассказчиков. Растёт пирамида охраняющих, стреножащих, бдящих – и в ней мумифицируется человечность. Вот и конец света – без Христа, просто конец света, серость и мрак. Творцы идолов – идолов безопасности, надежности, основательности – приносят в жертву своим идолам тех, кто жив и производит жизнь.

Служить людям – и Богу – означает жить так, чтобы не было никакого страха и паники, а было доверие и соработничество. Не было господства, а было взаимодействия. Чтобы с конвейеров сходила не дисциплина и порядок, а верность и лёгкость. Чтобы экономика стояла не на зависти, а на радости. У нас же сегодня экономика зависти, паники и трусости, готовой перервать глотку всякому, у кого углядит что-то ценное. Трагедия в том, что мы можем сами производить и радость, и мир – можем обеспечить ими и себя, и вывозить бочками. Вон, Толстой один произвёл столько радости, что до сих пор всё человечество пользуется. А кому нужна гниль, которую производят сердца злые и трусливые!

Господь послужил нам воскресением – тем, что поднялся из мертвых, делится с нами Духом. Мы служим себе, ближним и Богу, когда подымаемся из могильной ямы зависти и злости и делимся с другими тем же самым Духом – а проявится он в симфонии или в куске хлеба, в картине или в добром слове и участливом взгляде, или во всём сразу, это уж как получится. Да, можно назвать это служением, как полёт бабочки – с точки зрения гусеницы, всего лишь ползание по высоте. Неважно, как назвать, - важно, что плоды полёта не обглоданные растения, а ветер радости.