Мф 24 38 ибо, как во дни перед потопом ели, пили, женились и выходили замуж, до того дня, как вошел Ной в ковчег,

№138 по согласованию. Фразы предыдущая - следующая.

Лк. 17, 27 ели, пили, женились, выходили замуж, до того дня, как вошел Ной в ковчег, и пришел потоп и погубил всех.

Лк. - №113 по согласованию. Cм. следующий стих у Луки.

"Потоп" на греческом - "катаклизм". "Ката" - приставка "сверх", "пре". А "клизм" - "очищение" - то же, что и в "клистир", "клизма". В латынь вошло из греческого, оттуда разбежалось через медицинский вокабуляр. Так что человечеству всего-то навсего была сделана клизма, и ещё будет сделана. При Ное - из воды, при Лоте - из огня, а ведь именно с этими двумя эпизодами Иисус сравнивает собственное пришествие во славе. Его клизма - из духа.

Все претензии к Богу - что Он злой и т.п. - могут быть встречены известной притчей о больном, который спрашивает врача, куда клизму ставить. "В zadnitsa'у", - отвечает врач. - "Ну, доктор, я вижу, Вы сейчас в плохом настроении, я ещё попозже к Вам загляну".

Бог - в отличном настроении, а вот мы - в скверном состоянии. Мучаемся: "Мы сегодня ближних объелись и у нас животы разболелись". Большой zadnitsa'е - большая клизма, ката, знаете ли, клизма!

*

Иисус рассчитывает на то, что слушатели историю потопа знают, поэтому Он опускает главное в истории потопа: люди не просто ели-пили, женились-плодились. В этом нет ничего греховного, грех в том, чтобы зацикливаться на этом, делать средство целью, подменять Бога дарами Божиими.

Многие люди даже сегодня увлекаются поисками Атлантиды, точнее — веруют, что была такая великая страна, где знали тайны мироздания и жили идеально. Такую Атлантиду придумал Платон, реальная была, очевидно, весьма заурядной державой своего времени, не интереснее Египта или Шумера. Фантазия же Платона страшнее заурядности — это мечта о рае на земле, о счастье без Бога. Конечно, Атлантида даже в фантазиях Платона не греховнее прочих стран, тем более — России, где предел мечтаний — жизнь как гроб, с кистями глазетом и вайфаем. Да и не страны греховны, а люди, делающие кусок пространства — страной.

Мудрость не в том, чтобы идеально жить, а в том, чтобы знать Бога, помнить Бога, любить Бога, жить в Боге. Цель молотка — забить гвоздь, цель жизни — вытащить свою жизнь из массивности, прочности, воткнуть её в небо. Первый потоп, в котором погибла не Атлантида, а всё человечество — это грехопадение, когда люди погрузились — сами погрузились! - в тоску, печаль, в жажду чего-то помимо Бога, более твёрдого и надёжного с точки зрения материальной. Это повторяется с рождением каждого человека. Рождается каждый с надеждой, с яркими глазами, а затем мы растём, тревоги наши растут, а надежда наша не растёт, остаётся прежней и скрывается под беспокойствами житейскими. Мы инфантильно ищем спасения в том, чтобы кто-то защитил, накормил, утешил, а Господь призывает нас быть детьми, чтобы мы победили в себе инфантилизм, быть детьми не страхов, а детьми Божьими. Весь мир — всего лишь манеж, и мы ползаем по этому манежу и боимся, что он опрокинется, и собираем свои игрушки в кучки. Атлантида потонула не от волн, она потонула в достигнутом порядке, в изобилии, в знаниях, не уравновешенных верой, надеждой и любовью. Бог не призывает не беспокоиться — Он призывает беспокоиться о Боге. Беспокоитесь о доме, мечтаете о доме? Беспокойтесь о небесном доме. Депрессия и страх опасны тем, что переключают с главного на мелкое. Нервничает человек — и постукивает пальцами по столу, и вся наша жизнь есть в нервное постукивание по планете и её обитателям. Вяжем, пьём, читаем, пишем... Воюем...

Мы не можем подготовиться к Богу, но мы можем обеспокоиться Богом. Беспокоиться-то мы профессионалы! Тревожиться о Боге — вот спасение от привычной нам тревожности, которая как подушка закрывает нас от ужаса перед призраками. Тревожиться о Боге — вот спасение от идолопоклонства перед опасностями. Опасности совершенно реальны, но нагибаться надо не перед ними, а перед Ним, Творцом. Не опасностям должно быть отдано наше сердце, наши мысли, наша жизнь — а Богу. Опасности разжигают тревоги, Бог успокаивает, утешает и дарит мир и покой — так к кому же мы должны обращаться, с кем говорить — с бессловесными кошмарами или с любящим Создателем? Боимся опасностей — делаем какие-то дополнительные засовы, боимся Бога — выбираемся из бункера. Да, Господь придёт ещё не сию минуту, а через пять минут, и пусть эти пять минут и будут всей нашей жизнью — открытой, ясной, доброй.

1711