Оглавление книги
Ио. 4, 25 "Женщина говорит Ему: знаю, что придет Мессия, то есть
Христос; когда Он придет, то возвестит нам все".
№32 по согласованию. Фраза предыдущая - следующая.
Когда Мессия на горе свистнет?
"Возвестит" - "анангелей", это ровно тот же корень, что в "евангелие", только приставка другая. Не "благовестить", а "возвестить". Приставка та же, что в слове "воскресение" - "анастасия", и метафора, лежащая в основе слова, очень физиологична. Человек не просто скажет, а возвышенно скажет. Авторитетно. Окончательно.
Только вот в голосе женщины нет уверенности. Слова Иисуса всё категоричнее, всё ближе к повседневной жизни - указывать начал, где и как молиться! Ишь!! Про Бога рассуждай, а обряд не замай!!! Женщина предпочитает не одобрить и не осмеять, а перевести разговор в шутку - мол, вот в четверг будет дождь, тогда и посмотрим... когда рак свистнет, и неважно, будет мессия свистеть на горе Сихем или на горе Мориа. Разговор зашёл слишком далеко - от полушуточных намёков на мужей до теологии.
Всё самое главное в жизни всегда - за горизонтом, включая сам горизонт, то есть. смерть. Физически человек видит линию между землёй и небом, жизнью и небытием, духовно - боится её увидеть. Довольно трагическая слепота, учитывая, что физический горизонт недостижим, а небытие-то всё ближе и ближе. "Придёт Мессия и возвестит" - это ведь отлично пересказано в ужастике Эдгара По о человеке в темнице (образ ещё платоновский), стены которой постоянно сжимаются. Горячечный бред - стены сжимаются, они пышат жаром, да ещё маятник с огромной бритвой на конце раскачивается над тобой, постоянно опускаясь, да ещё кто-то для верности тебя замуровывает, топя в бочонке с амонтильядо...
Бред-то бред, но уж не такой бред, как жить, не ведая конца. "Знать конец", "ведать цель" не означает быть религиозным. Это дело нехитрое, но это такая же дешевка, как работать в морге. Кто знает смерть как конец, тот не горизонт увидел, а обрыв. Идет человечество вдоль обрыва, кто-то постоянно срывается, ну, что делать, жизнь продолжается. Да не жизнь продолжается, а суета. И вера, что кто-то придёт и вытащит из обрыва, ничего не меняет - опять пойдём по тому же краю, вот радость-то. Самарянка проявляет здоровый женский скепсис, отвечающий на мужской энтузиазм - ой, мне истина открылась! Какая, к лешему истину - просто все свои страхи и проблемы человек спроецировал вовне, он же мужчина, существо трусоватое и малоспособное к здравому мышлению. Едкий сарказм, упакованный в мягкую иронию, обмотанную нежной насмешкой. А без этого никуда! Креститься вообще надо в соляной кислоте, чтобы уж точно всю фальшь, все предрассудки, все грехи вымыло начисто, и самарянка, напоив Иисуса водой, теперь обливает Его царской водкой. Поговорили - и хватит, чао, бамбино, сорри. На чём, собственно, беседа должна была закончиться, а закончилось-то предисловие. Главное - в следующей фразе.
