Лк. 4, 26 "и ни к одной из них не был послан Илия, а только ко
вдове в Сарепту Сидонскую; "
№36 по согласованию. Фразы предыдущая - следующая.
Юмор в Евангелии. Естественно, еврейский юмор. Естественно, антисемитский - высшая стадия юмора есть ирония, а высшая стадия иронии есть самоирония - потому что в ответ на упрёки со стороны единоплеменников-единоверцев Иисус напоминает им, что с точки зрения вечности они бессердечные скупердяи ныне, и присно, и во веки веков. Ведь Бог послал Илию к иностранке не потому, что там вдова больше нуждалась, чем еврейки, а потому что да вдова была добрее. Она пожалела нетрудового мигранта, она дала ему пить, она дала ему последний кусок хлеба, оторвав не от себя - от сына. Прямо по Ильфу и Петрову - "накормлю и умру", "съедим это и умрём" (3 Цар. 17, 12). Какая-нибудь капернаумская идише мом поступила бы так ради араба?
Чтобы купить что-нибудь нужное, нужно продать что-нибудь нужное. Деньги к деньгам, пророки к пророкам, Бог к богам. А если ты сукин сын и полагаешь, чтобы иначе выжить нельзя, то не удивляйся, что идущий на самопожертвование отнюдь не приветствует тебя.
*
Лк. 4, 26 и ни к одной из них не был послан Илия, а только ко
вдове в Сарепту Сидонскую;
Всякое сравнение хромает, даже если оно Божие, но Божие сравнение и хромает со смыслом. Ситуация с Иисусом совершенно непохожа на ситуацию с Илией, потому что во времена Илии был голод, а во времена Иисуса была сытость. Проклятая сытость, отупляющая больше голода. Почему Илию израильтяне всё-таки не убили.
Сходство разве что в том, что Бог за тысячу лет не изменился и остался предельно политизирован. Ведь Илия бежал из Израиля, потому что выступил против царя. Это – политическое выступление, пусть мотивация и религиозная (царь, видите ли, недостаточно ортодоксален). И «нельзя молиться за царя Ирода» - тоже политика. Конечно, в Капернауме Ирода не было, но там было хуже - там были те, кто делает иродов Иродами. Обыватели, жаждущие чудес – и получающие подобие чудес от подобия спасителя. Но где подобия, там нет места Подлинному.
Любопытна и формулировка про то, что «был голод в Израиле». Голод был не только в Израиле, голод был и у язычников. То, что вдова-язычница прокормила Илию, было результатом чуда, а не урожая. Но евреи – как и любой другой народ – умеют видеть лишь собственные несчастья, игнорируя чужие. Бог не спорит, Бог ввинчивается и в такой эгоизм. Презирайте окружающих, говорит Иисус, но помните, что без них жизни нет. В конце концов, Бог тоже – окружающий вас. Идолопоклонство начинается, когда приватизируют Бога и воспринимают Бога как неотъемлемую часть своей культуры. Рождество – праздник, потому что Рождество есть явление Бога, нимало не зависящего от народа Божьего. Через Марию пришел, не через фольклор. Пришел спасти от самого страшного – от потери чувства дистанции между собой и Богом.
Упоминание истории со вдовой любопытно ещё и тем, что это – упоминание о воскресении. В конце концов, история с этой женщиной содержит два чуда – вполне традиционное фольклорное неоскудевание хлеба в хлебнице и масла в маслёнке, но и совершенно нетрадиционное воскрешение сына вдовы. А ведь на его месте мог бы – и должен был бы – оказаться какой-нибудь умерший еврейский мальчик! Эгоизм не столько ослепляет, сколько погружает в иллюзии. Ради самоутверждения готовы и смерть родного ребёнка потерпеть – неважно, на фронте или в больнице. Главное – чтобы царство наше было выше вашего. Что ж, Бог уступает место царству и сходит вниз. В гроб – в свой и в чужой. Кто Его любит, может последовать за ним (это и означает «да приидет царствие Твое»), но уж без царства земного, без любимого отечества, без, извините, капернаумщины, каковой является всякая коллективная гордыня.
