Лк. 19, 41. Но Он сказал им в ответ: сказываю вам, что если они умолкнут, то камни возопиют.

№129 по согласованию. Фразы предыдущая - следующая.

Начинающим родителям нужно, в сущности, знать одно: ребёнок без уважительной причины не плачет никогда, ни за что, ни при каких обстоятельствах. Часто причину трудно понять, иногда приходится смириться с тем, что причину обнаружить невозможно, но главное – причина всегда есть и эта причина всегда уважительная. Извольте свои отношения с дитём строить, исходя из этого, а не из того, что спать хочется и дисциплинировать потомство нужно.

Когда же ребёнок перестаёт быть ребёнком – то есть, когда ребёнок начинает плакать без уважительной причины, без причины, а то и по причине совершенно неуважительной? Когда ребёнок становится взрослым – то есть, начинает плакать по причинам совершенно недостойным, греховным, а иногда просто гнусным?

По-разному. Начинается, наверное, одновременно с интеллектуальным и половым созреванием. Слёзы, конечно, напрочь убивают потенцию, но это бывает полезно носителю потенции. Можно не беспокоиться – воскресает, зараза, и хихикает при этом. Нормальный мужчина при виде женских слёз тушуется и готов сделать всё, что угодно, лишь бы это прекратилось (если этот мужчина не ханжа перед иконой, которая чудесным образом источает слёзы). "Готов сделать всё, что угодно" – это великолепно, это подымает до 40% вероятность, что мужчина наконец сделает хотя бы малую долю того, что должен, что обязался, что может и хочет.

Когда во взрослом воскресает ребёнок? Когда взрослый уважает причину плакать и плачет, а не хватается за дубину, не дерётся, не заливает своё горе сорокоградусной. Вот о таких взрослых и сказано: блаженны плачущие. Не "блаженны прикусившие верхнюю губу", "блаженны мачи", и уж подавно не "блаженны закатывающие истерики". Плакать – великое искусство души, слёзы – половина святости, и все ядовитые (ну действительно, ядовитые) насмешки Иисуса над разными людьми искупаются не тем, что Он Христос, а тем, что Он в конце заплакал над ними – и над Собой, конечно, мы же нераздельны, это и есть "вочеловечиться".