Лк. 21, 4. ибо все те от избытка своего положили в дар Богу, а она от скудости своей положила все пропитание свое, какое имела.

Мк 12, 44 ибо все клали от избытка своего, а она от скудости своей положила все, что имела, все пропитание свое.

№135 по согласованию. Фразы предыдущая - следующая.

Вдова положила "все пропитание" (Мк. 12, 44; Лк 21, 4) - две лепты. Славянский перевод более точен: "все житие", как в английском "all living", в греческом "биос". Еп. Кассиан Безобразов вывернулся: "все, что у нее было на жизнь". Да не на "жизнь", а именно на еду, господин Синодальный Перевод совершенно прав! Чем беднее общество, тем идентичнее в нем понятия "жизнь" и "еда", тем жизненнее пост - он затрагивает не периферию, как у человека богатого, а центр жизни (и не случайно этот рассказ Лк читается в субботу перед воскресеньем о блудном сыне - приготовление к Великому посту, блудный сын - тоже ведь кулинарная история). Богач тратит на еду меньшую часть, бедняк - почти все. Вдовица, что кушать будем? Духом Святым решила питаться? Действительно, "Дух Святой", когда хочется есть, кажется синонимом слова "ничто". Для того и пост, чтобы понять: Дух Святой - это ничтожно мало, двух лепт не перетянет на весах истории, но Духом Святым жив человек. Человек жив не тем, что он занимает, зарабатывает, тратит, жертвует, а тем, что ему одалживает, что на него тратит, что ему жертвует Бог. Бессмысленно подражать вдовице, и притча эта не о том, чтобы жертвовать на храм, а не покупать еду. Фарисейство неправо и когда жертвует слишком мало, и когда жертвует слишком много, отдавая необходимое, чтобы пустить Богу пыль в глаза. Бог - жертвует, не мы. Он кладет нам в душу незаметные, крохотные лепты Духа Своего - в физике есть даже понятие "лептона", элементарных частиц, которые участвуют лишь в самых слабых взаимодействиях. "Слабые", конечно, взаимодействия духа человеческого и и Духа Божия лишь по сравнению с разрушительными энергиями взрывов и драк, но именно на этих "слабых взаимодействиях" держится мир, и без них все остальное, что считается основой жизни, попросту исчезнет. Как мало нужно: сделать себя храмом Духа Божия, храмом без колонн и алтаря, без позолоты и кровли; и как много нужно: не загромождать жизнь барахлом, а освободить в ней место для лепты Христа.

*

Для христианина нет необходимости жертвовать на Храм. Храма нет, есть Христос. Он же бессеребренник! Правда, есть два осложняющих обстоятельства. Христос предлагает считать Храмом другого - всякого другого. Кроме того, если Христос - Храм, то от Христа ждёшь того же, чего ждала от Храма вдова. Она ведь жертвовала не из любви к искусству, а как и все - то ли авансом платила за что-то вымаливаемое, то ли оплачивала что-то уже полученное. Христос, где Твоя лепта на мои нужды?

Вздорный вопрос. Господь и есть лепта, и преувесистая. Тогда совесть задаёт встречный, и уже вовсе не вздорный вопрос: а ты, поросёнок эдакий, когда из себя вытрясешь то, что нужно другому? Ну да, ты чёрствый, ты несчастный, ты больной, у тебя ничего нет - в смысле, у тебя нет ничего, что не было бы расписано по разным архиважнм статьям расходов. Ну и? Долго будем жмотничать?

Господи, какое же счастье, когда из тебя наконец, словно из копилки (такая глиняная, в виде поросёнка с голубыми глазами, кошмарно-розового цвета), выходит какое-то добро. Получилось! То есть, наоборот: отдалось! Было бы нечестно пытаться сравнить с чувством облегчения, когда побеждаётся запор физиологический - конечно, духовная радость никогда не бывает такой осязаемой как телесная. Но всё-таки ужасно приятно. Вся жизнь человеческая есть возрастание от жажды лепты к даче лепты. Или это не человеческая была жизнь.

ЛЕПТА ИСТИНЫ И ЛЕПТА ДОБРОТЫ

Лк. 21, 4 «ибо все те от избытка своего положили в дар Богу, а она от скудости своей положила все пропитание свое, какое имела.»

(По проповеди 7 февраля 2015 г.)

В славянском переводе вместо «пропитание» стоит «житие». Четыре копейки – для кого-то вся жизнь!

На первый взгляд, тут противопоставляются богачи и нищие. Нет, всё сложнее. Недаром в чтении из Павла, которое за православным богослужением сопровождает этот отрывок, перечисляются всякие порочные люди – сребролюбивые, непокорные родителям, злоречиевые и т.п. Но речь идёт не об атеистах, не о секулярной цивилизации. Речь идёт о верующих, даже о гиперверующих! Поэтому грешники сравниваются с Ианнием и Иамврием, которые не отрицали святыни, а, напротив, были жрецами – только служили египетским идолам. Поэтому Павел вершину порочности видит не в атеизме, а в том, что развратники «имеют вид благочестия». Так ведь и в Евангелии речь идёт о богачах, которые жертвуют на Храм, а не покупают себе яхту. Которые покупают яхту – о них скучно говорить.

Наши проблемы (так сейчас называют грехи) в отношениях с людьми – лишь отражение наших отношений с Богом. Не те отношения, которые у нас в голове. Мысленно мы самые добрые и благожелательные из людей, сердцем мы все матери Терезы. Те отношения, которые проявляются в поведении телом – встать на молитву, пойти на литургию. Жертвовать на Храм – отлично, но это отношения не с Богом, а с людьми, если жертвуется немногое. А вот если так, как пожертвовала нищая – если жертвуется всё, то это уже отношения с Богом. Это как разница между человеком, который переваривает сытый обед, и человеком, который отказался обедать. На первый взгляд, оба не едят – сидят, смотрят телевизор, читают…

У нас нет Храма. Наши храмы – у кого есть – это всего лишь синагоги. Не дома Божии, а собрания человеческие. И это прекрасно, потому что смысл Евангелия в том, что Бог Сам служит людям и нам велит. Нет другого ковчега завета, кроме ближнего, и нет других святынь. Тут и обнаруживается наша нищета. На Храм можно пожертвовать много – возвышенные чувства, мысли, религиозные всякие примочки. Этим мы все богаты. Но что пожертвовать ближнему? Из того, что ему нужно, у нас ничего нет, а что есть – ему либо не нужно, либо ему противно, а то и опасно для него. Мы – нищие вдовицы перед лицом другого человека.

Почему мы нищие? А почему вдовы раньше выделялись как отдельный разряд нищих? Потому что в патриархальном обществе женщине не давали и не дают зарабатывать, сажают на иглу зависимости. Нет мужа – нет добытчика. В нормальном обществе женщина сама себя кормит. И у нас есть два пути – либо путь индивидуализма, самоисцеления, превращения в полноценного человека, который в гармоничных (то есть, щедрых) отношениях с миром, либо путь невесты Христа. Бог наш муж – и формально мы вдовицы, ибо Иисус умер, а по вере мы жёны, потому что Иисус воскрес.

На самом деле, это не два пути, это один и тот же путь. Так обеспечивается свобода выбирать Бога. Можно и без Него прожить. Так обеспечивается и свобода Бога – Он и без нас Бог.

Хочешь – будь здоровым индивидуалистом и не ищи Бога себе на голову! И ты воскреснешь и будешь жить вечно полноценно, в любом месте рая – только без Бога, если тебя так Бог достаёт. Только подумай – точно Он тебе мешает? точно Он для тебя всего лишь тысячелетняя абракадабра убогих невежд? Точно твой гуманизм вежественнее и гуманнее гуманизма Эразма или Швейцера? Ну, если точно, тогда – вперёд… Но не туда, где Эразм и Швейцер, конечно…

Хочешь – будь ханжой. Посвяти себя Богу и топчи людей – и тебе место в раю найдём. Ну, конечно, люди там будут игрушечные, но ты разницы не заметишь, ты и сейчас не замечаешь.

А те, кому по пути с вдовицей, пусть попросят у Бога те две лепты, которые она Ему вручила – истину и доброту. Доброту, которому не хватает верующим, и истину, которой не хватает неверующим. Твоим – от Твоих. Эти истина и доброта не похожи на наши, человеческие. Те сверху золотые, внутри медные, эти снаружи медные, внутри золотые. И мы, как вдовица, отдадим эти медные лепты на Храм – на тот Храм, который двуногий и сердится на нас, который наш ближний и наш дальний, который не мы строили и не мы воскресим, но с котором мы надеемся провести вечность после воскресения. Конечно, другой – это вечная проблема, но ведь для того и нужна вечность, чтобы решать эту самую вечную проблему, и даже вечности не хватит – вот почему начинать надо сейчас же.

*

В православном богослужении этот рассказ читается в субботу перед воскресеньем «о блудном сыне». Подготовка к Великому посту, все речи о еде. Блудный сын – образец анти-поста, он ест со свиньями. Здесь вообще деньги отождествляются с едой. Тут человек словно ест металл. Еда отождествляется с монетами, которыми расплачиваются за еду. Чем беднее человек, тем больше он тратит на еду. «Сие есть Тело Мое» сказано не для тех, кто забыл стоимость хлеба.

Иисус говорит не о том, что мы должны всё отдавать на религию – вот, вдова отдала всё, и вы так же поступайте. Он говорит о том, что не надо отбирать, как отбирают богачи своё богатство, как отбирают ханжи свою религию – отбирают от тех, кого эксплуатируют. «Они кушают вдовьи домишки», - говорит Иисус в другом месте (Мф. 23, 14). Ханжество превращает чужой хлеб в камни, украшающие Храм. Иисус говорит страшные слова о разрушении Храма – слова, за которые Он и будет распят, потому что пророчество примут за призыв. Он говорит о Храме как о Своём Теле. Вдова поступает так же, как Матерь Божия, которая выкормила Сына Человеческого, отдавая Ему себя – и которая видела, как терзают её Тело, её Кровиночку.

Ничего не надо давать – с Христом надо лишь брать. Мы спрашиваем Бога, сколько нам нужно пожертвовать, а Бог отвечает, «Ни-че-го! Примите Мою Жертву, а свою отдайте ближнему». Христос – это Бог, отдавший нам всё Своё пропитание. Вся наша жизнь для Бога рядом с жизнью Бога для ас – как довесок, который на рынке продавец прибавляет к основной покупке. Купили килограмм огурцов – получайте премию в виде одного огурца.

Богатые приходят в храм, потому что жизнь удалась. Бог же хочет, чтобы мы приходили, потому что наша жизнь не удалась – как не удалась жизнь вдовы, по определению, в ту эпоху, когда вдова была обречена на неполноценное существование. Пропади пропадом этот Храм, если на нём паразитируют паразиты! Разрушьте Храм, и в три дня Бог отстроит его – отстроит не в камнях, а в душах, отстроит в жизни той самой вдовы, превратит и бедных, и богатых в живые камни храма Духа Святого, опустив в нас Свою лепту – Господа Иисуса Христа, любимого и любящего.

По проповеди в субботу 22 февраля 2003 г., аудио №10.