Лк. 21, 34. Смотрите же за собою, чтобы сердца ваши не отягчались объядением и пьянством и заботами житейскими, и чтобы день тот не постиг вас внезапно,

№138 по согласованию. Фразы предыдущая - последующая.

Нет у Мф. в этой речи.

Cтрашный суд страшен, потому что мы увидим, каково всё на самом деле. "На самом деле" не означает "по научным данным", потому что наука - не о деле, а о материалах для дела. "Дело" вовсе не есть мир, творения за вычетом человека. Напротив, "дело" есть мир глазами человека. Во всяком случае, таково дело веры, которая видит, что человек и мир - творение, самонедостаточное явление. Страшен суд, потому что "на самом деле" - это мир и моими глазами, и глазами другого человека. "Моими глазами" - страшно, потому что при всём нашем эгоизме мы любим в критический момент оборачиваться невинностью и хлопать ресницами: "А что? Не я такой, жизнь такая". Жизнь - это и есть я. Плюс все остальные. Отсюда алгоритм апостола Павла, который определяет, что можно есть, а что нельзя, не "объективно", не абстрагируясь от людей, а призывая смотреть на мир глазами ближнего (1 Кор 10, 24 - "Никто не ищи своего, но каждый пользы другого", читается с этим местом Лк за православным богослужением). Если ближний видит в куске мяса что-то нечистое, не убеждай его, что мясо чистое - просто не ешь. Не есть свинину можно, будучи слепым, можно, будучи слепым духовно (равнодушным к заповедям), а можно не есть свинину, будучи зрячим чужим зрением. Дело рискованное - во всяком случае, поскольку дело не только в свинине. Как бы не потерять себя! Только проблемы надо решать в порядке важности, а самая важная проблема - не потерять другого. Без другого я уж точно не буду существовать, - человеку без другого не то что "нехорошо", а просто невозможно.

Человек есть существо говорящее, говорящее другому, а не бубнящее себе под нос. Но чтобы сказать что-то другому, нужно сперва услышать другого. Священное Писание часто обличает людей за то, что у них уши не слышат и глаза не видят, языки без костей, и никогда за то, что они слепы и немы. Слепой может слышать, немой может видеть, а тот, кто поучает другого, навязывая ему своё видение мира как "объективное" или, того хуже, "богооткровенное" - тот и не слышит, и не видит. И другим говорить о Христе, о вере нужно не потому, что это другому нужно, а потому что себе нужно, потому что в произнесении слова создаётся человек. Поэтому символ веры, и слова молитв, и слова любви можно и нужно и наедине говорить. Грех поощряет прямо противоположное: считать, что нас любит тот, кто наше угрюмое молчание сочтёт нормой жизни.

Проповедь Иисуса о конце света построена по всем правилам общения. Сперва Он цитирует - говорит языком, который слушателям привычен, которого они ждут. Все эти страсти про падающие звёзды, кошмарные потрясения, - это всё общие места тогдашней бульварной религиозной литературы. Бульваров ещё не было, а бульварщина была - та, которая нынче продаётся в магазинах в разделах "эзотерика", да и в разделе "религия" преобладает, к сожалению. Иисус не спорит, но, когда слушатели успокаиваются - всё будет так, как они хотят, нормально, звёзды падут с неба и прочий триллер - и тут Иисус переходит к откровению, к неожиданному, к новому: меньше жрать и больше двигаться. Да, и меньше пить! Фу, какая пошлость, какое снижение темы. Звёзды - и бутылка. Да сколько было и есть великих пьяниц, которые преподавали теологию, писали многотомно о конце света, получали за это гонорары, научные степени, а то и архиерейство или, на худой конец, протоиерейство. Вот к таковым Иисус и обращается как хозяйка из анекдота: "Вы кушайте, дорогие гости, кушайте!" - "Да мы кушаем!" - "Вы не кушаете, вы жрёте!" А то на православном богослужении так прямо и говорят архиерею: "Пожри, владыко"...

Формально Иисус противоречит Павлу. Иисус говорит "смотрите за собой", Павел - смотрите на другого. Так ведь не видит другого тот, кто смотрит на другого пьяными глазами, и неважно, пьян человек от водки, гордыни или денег. А кто внимателен к другому, тот и в самопознании преуспеет. Единство человечества не Павел придумал, а Бог создал. "Сердце не отягчилось" означает, на современном языке "сознание не помутилось". Жить - есть - так, чтобы слышать другого, начиная с Бога. Видеть мир глазами Божьими. Вот и вся победа над гордыней, которая правильно видит, что "я хороший", только за тарелкой и рюмкой не замечает того, что знает смирение - что и другие хороши. Хорошие другие и, пожалуй, хорошее меня! Смирение, может, субъективно, считая свой грех наибольшим, так ведь это разумная и спасительная субъективность.

Гордыня считает весь мир эхом своего внутреннего мира. Надо выдвинуться из себя и посмотреть на себя с точки зрения Бога и людей, чтобы увидеть: "я" - лишь эхо Божие. Образ и подобие! И другие люди - не моё эхо, а Божие. Вот оно, счастье - оказаться в мире, где жизнь это не мечущиеся внутри жестяного барабана звуковые волны, каждая из которых считает себя главной и вечной, а в мире, где звучит бездонное Слово и жизнь - отзвук его.