Евр. 10, 33 «ибо еще немного, очень немного, и Грядущий придет и не умедлит».
См. Второе пришествие.
Призыв апостола к терпению в православном богослужении – предисловие к рассказу Марка о призвании Матфея и о том, как набожные люди попрекают Бога – зачем пируешь с грешниками.
Спасение для древнего еврея это прежде всего праздничный пир. Гибель, соответственно, заключается в голоде, но и в унынии, тоске, мрачности, в одиночестве, - во всём, что противоположно празднику. Веселье даже важнее, потому что есть бесконечно нельзя, а радоваться бесконечно можно, и в хорошем застолье не пирующие для еды, а еда для пирующих, предлог посидеть и поговорить.
Вот почему такое возмущение вызывает участие Иисуса в праздничном пире с грешниками – это же как секс с резиновой куклой. Это неправильные пирующие, делающие неправильный пир!
Спаситель в ответ иронизирует, но не проклинает критикующих Его. Его интонация – примиряющая. Так человек просит друзей или жену потерпеть – сейчас-сейчас, вот доделаю одно дело, и сразу приду! «Ещё немного, ещё чуть-чуть…» В славянском переводе красиво – «еще бо мало, елико-елико». «Мало» выразительнее «немного».
Как понять «немного»? Как вообще понять Иисуса с Его двухтысячелетним «мало»?
Если человек в поезде задёргивает занавеску, ему может показаться, что поезд стоит на месте. Особенно, если рельсы без стыков. Скорость нулевая! На место прибудем нескоро!!
Если отдёрнуть занавески и смотреть на мелькающие телеграфные столбы, строения и растения вдоль железной дороги, то может показаться, что поезд мчится так стремительно, что прибудем к месту назначения через пять минут.
Если смотреть в даль, то опять бует казаться, что поезд еле движется. Пейзаж меняется очень-очень медленно, если это чистое поле.
Люди, которые вообще не веруют в то, что у истории есть цель и конец, подобны сидящим в купе с задёрнутой занавеской.
Люди, которые под впечатлением от ежедневных новостей нервно ожидают конца света завтра, в крайнем случае, послезавтра, подобны смотрящим на телеграфные столбы вблизи поезда.
Люди, которые невозмутимо смотрят вдаль, подобны зайцам – ведь в поезд они сели, хотя вдаль смотреть могли бы и с перрона. Они пользуются всеми благами временной жизни, но не хотят участвовать в этой жизни, и очень часто это оборачивается предательством или поощрением предательства.
Истинная скорость не быстрая и не медленная, а такая, как надо, только глядеть надо не на бездушные предметы и не на природу, а на людей. В купе и за окном – живые люди. Мы склонны относиться к ближним как к предметам обстановки, к дальним как к детали пейзажа, а они ведь в точности такие, как мы. Когда мы увидим в них это равенство с собой, тогда мы поймём медлительность Бога. Она кажущаяся. Он делает всё быстро, но дело уж очень исполинское. Он притормаживает лишь с точки зрения эгоиста, который даже историю человечества измеряет собой.
Бог спешит. Этого нужно накормить, этого утешить, этого уволить и переселить, эту выдать замуж, эту освободить от мужа-алкоголика, этого научить доброте, а этого благоразумию. И на нас Он находит время, только просит – потерпи, Я сейчас, на минутку, с грешниками тут одно дело сделаю…
Ожидание кажется бесконечным, когда мы ждём. А мы не должны ждать – мы должны творить, любить, веровать. Измерять жизнь не километрами в час, а людьми в сердце. Включиться в Божье «чуть-чуть» - и тогда мы и сами будем не торопить, а просить повременить, чтобы всем дать то, что нужно дать, и у Бога взять себе то, что Он даёт – жизнь вечную.
По проповеди 9 марта 2015 г. №2193.
