Пастернак и религия
Тезисы
Прочитано 10.II.1974 у З.А.М.
1. В детстве Пастернак очень увлекался религией, был очень близок к ней, но
затем в этом отношении наступил резкий перелом. И в жизни, и в поэзии он оставался
атеистом, то есть существование Бога было для него более чем сомнительно, и вопросы
своей жизни он решал (или пробовал решать) без всякой опоры и надежды на помощь
свыше.
2. Православие осталось с Пастернаком, возможно, как средство душевного упокоения.
Не веря в действенность обрядов, Пастернак чувствовал их силу. Н сам писал, что
подчас, для того, чтобы вынести жизнь, нужно идти в сопровождении некоторой внутренней
музыки; такую музыку нельзя сочинять каждый раз самому. В евангельских стихах
Пастернак попробовал отобразить, передать эту музыку.
Недаром, умирая, Пастернак просил привести к нему священника для причастия.
3. Значение для Пастернака христианства как явления исторического очень полно
и четко отображено в его романе «Д.Ж.».
Христианство, утверждал он, было тем, что преобразило всю историю человечества.
«Можно быть атеистом, можно не знать есть ли бог и для чего он, и в то же время
знать, что человек живет не в природе, а в истории, и что в нынешнем ее понимании
она основана Христом, что евангелие есть ее обоснование. «Евангелие предложило
человечеству существовать по-новому, как не бывало, предложило ему блаженство
духа, и — люди приняли этот ответ, захваченные на тысячелетия». Когда Пастернак
говорил о значении христианства для истории, он шел дальше, чем говоря о христианстве
и человеке — «с Христом кончился Рим, кончилось варварство, полное бессистемных
поисков, попыток, и поражений человека», «Отдельная человеческая жизнь стала божьей
повестью». Говоря об истории, как о вековой работе по разгадке смерти и ее будущему
преодолению, Пастернак считал, что христианство это «последняя по времени работа»,
причем первая из всех построенная на вдохновении, а не грубом принуждении». Как
близки к этой характеристике Евангелия собственные строки его:
Не сотрясенья и перевороты
Для новой жизни расчищают путь,
А потрясенья, бури, и щедроты
Души воспламененной чьей-нибудь.
4. В Евангелии Пастернак всегда видел не ответ Бога людям, а такое же, как
и до Христа, «предположение наивное и несмелое». Это предположение было если не
основой, то подтверждением его собственных идей. Он писал: «Для меня самое главное
то, то Христос говорит притчами из быта, поясняя истину светом повседневности.
В основе этого лежит мысль, что общение между смертными бессмертно и что жизнь
символична, потому что она значительна», Такие идеи делали христианство близким
и понятным ему учением. Знаменательно то, что он говорил о Юрии Живаго: «Он слушал
заупокойную службу, как сообщение, непосредственно к нему обращенное и прямо его
касающееся. Он вслушивался в эти слова и требовал от них смысла, понятно выраженного,
как это требуется от всякого дела, и ничего общего с набожностью не было в его
чувстве преемственности по отношению к высоким силам земли и неба, которым он
поклонялся, как своим великим предшественникам».
Бесконечно много можно было говорить об этой преемственности в творчестве самого
Пастернака, — ведь вся его поэзия это песня о жизни, как об обновляющем себя начале,
о жизни серди людей, но как отжато это в таких строчках:
Жизнь ведь тоже только миг,
Только растворенье,
Нас самих во всех других,
Как бы им в даренье.
«В других вы были, в других вы и останетесь. И какая вам разница, что потом
это будет называться памятью? Это будете вы, вошедшие в состав будущего».
Так понимает Пастернак христианское бессмертие.
5. Я думаю, что именно в том, что христианство замкнулось в себе, как единственно
верной религии, в ограничении круга жизни для человека, видел Пастернак беду и
вину православия.
«Люди, когда-то освободившие человечество от ига идолопоклонства и теперь посвятившие
себя освобождению его от социального зла, бессильны освободиться от ... от верности
отжившему допотопному наименованию... Есть в этом и внутреннее одряхление, историческая
многовековая усталость».
Высшие силы Земли и неба — для Пастернака действительно только предшественники,
хотя и великие. Он считает, что нужно идти дальше, и сам требует это делать, хотя
христианство всегда остается с ним, поддерживает, не давая ему отступать». (стихотворение
«Рассвет»).
|