Сказка о снегурочке
X.1974
Вы никогда не задумывались, почему
это у Снегурочки никогда не бывает отца, а только — Дед Мороз?
Так вот, жила-была Снегурочка.
Отца у нее не было, но был дедушка
— Дед Мороз. Правду сказать, они не жалела, что отца у нее нет — это не потому,
что она не помнила его, и не потому, что не понимала, что он у нее все-таки есть.
Просто она привыкла, что отец живет где-то очень далеко, кажется, в какой-то больнице,
и присылает ей книжки с интересными сказками о ней самой и ее куклах, а на цветных
картинках он рисует саму Снегурочку и дедушку.
Также ее подружки, неверно, привыкли,
что папы живут с ними, водя их в кино и покупают им игрушки.
Действительно ли ее папа болен,
она не задумывалась — пока однажды (ей было лет тринадцать) не прочла его письмо,
лежавшее случайно на деловом столе (обычно деде сразу прятал письма в ящик). Письмо
— как все письма: о работе, о каких-то спорах с друзьями, — и только одна фраза
показалась снегурочке странной и непонятной. Снегурочка придумывала множество
объяснений к ней, кроме самого вероятного.
Надо очень не любить больницу,
чтобы назвать палату — камерой. Не правда ли?
Теперь, когда приходило ежемесячное
письмо, надписанное высоким и острым почерком, она вспоминала эту фразу и невольно
припоминались еще и редкие поездки дедушки к каким-то внезапным родственникам,
и слова, оброненные в разговоре с Домовым, — все то. что раньше как-то проскальзывало,
не удивляя ее.
Так что когда дед ей все рассказал,
неизвестно, кто был больше удивлен — она, повестью или он, тем, что снегурочка
о чем-то догадывалась. Хотя спросил он ее именно так:
— Ты, Снегурочка, уже ведь не маленькая...
и, наверное, ты... ну... представляешь себе, где твой... папа?
— В тюрьме?
(Потом она никак не могла вспомнить,
какое было лицо у Деда Мороза).
— Нет, то есть это называется не
тюрьмой...
Сколько она потом услышала рассказов
о папе, — ведь раньше дед совсем ничего не рассказывал, из боязни привлечь ее
внимание. А говорил он об отце с нежностью, грустью, и подчас снегурочке казалось,
что речь идет о давно умершем человеке. Отчасти так оно и было, впрочем.
В тот же вечер она хотела услышать
ответ на один ее вопрос, но спросить не решалась, когда уже легла и дед занавесил
рубашкой абажур.
— А за что... пупу?..
Дед Мороз, помедлив, проговорил
очень тихи и как-то неразборчиво:
— Да так... по глупости своей...
неосторожности...
Это был не отсвет, и снегурочка
это поняла.
................................
Хотя Снегурочка, вообще-то, была
несдержанной на язык особой, а также любила поплакать ради причитающейся ей доли
сочувствия, она ни разу не разговаривала о папе — ни в школе, ни в гостях у своих
подружек. Для тех у нее был папа — учитель истории, иногда — учитель черчения,
а то просто Учитель.
У нее же был теперь свой отец.
1.137
|