Яков Кротов

Дневник литератора

Опубликовано под названием "И снова - на те же грабли"

Вернуться к оглавлению "Дневника писателя" за 2000 г.

Так совпало в этом году, что визит Папы Римского в Святую Землю и его тут публичное покаяние и просьба о прощении за грехи Церкви пришлись на Прощеное Воскресенье в России (большинство православных мира живут по новому стилю и распрощались с грехом на две недели ранее). Папа каялся не в первый раз, и освещали это покаяние не впервые, но все-таки с чуть большим ажиотажем.

Одна из причин возбуждения очевидна: Святая Земля есть еще и грешная земля, где всякое слово вписывается в определенный политический контекст. Католик просит прощения у иудеев за погромы, у арабов за крестовые походы, у греков за сожжение Константинополя — означает ли это, что палестинцы могут рассчитывать на еще какие-то потачки, что церкви наконец объединятся, а иудеи наконец заставят христиан признать, что Христос был вовсе не еврей, а незаконный сын римского солдата (древняя басня, воскрешаемая ежегодно очередным черносотенным раввином).

Но в этот раз еще и далеки мегафон скептикам, которые подвергли сомнению доброкачественность папского покаяния. Повторенная трагедия — это комедия; истина старая. А что же такое повторенная комедия? Если человек один раз наступил на грабли, его жалко, его второй — смешно до слез, а если третий? Когда Папы каялись в грехах инквизиции впервые, это было величественно. Когда стали каяться вторично и третично, это вызывало в лучшем случае вежливую улыбку. Но тут уже в сотый раз, кажется, каются.

Российский опыт ежегодных прощеных воскресений как раз очень поощряет скептицизм. Всегда просят прощения в тех грехах, которые либо давно забыты, либо и под микроскопом неразличимы. Произносят великопостное: "Даруй ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего" и идут в атаку на чеченцев, которые тоже ведь, все-таки, братья по роду человеческому, хоть их и называют уже кое-где русские нацисты "зверьками", а московские журналисты "зверьми". Правда, надо отдать должное, чеченцев действительно никто не осудил — не рассмотрел справедливости обвинений в терроризме, не проанализировал улики, не дал слово защитникам. Не до осуждений, стрелять надо.

Словно бесовская пародия совпало с папским покаянием и выступление большевика, которого в Латвии сперва осудили и посадили, а к нашему Прощеному воскресенью простили и освободили по болезни. Выглядит он побольнее Папы, говорит с трудом, пожалеть его хочется как всякого больного и старого. Говорит с трудом. Но что говорит? Омерзительные вещи: меня заставило правительство, я был только стрелочник. Честное слово, он так и сказал: "стрелочник", словно забыл, что именно этим словом оправдывались и нацисты. И далее совершенно в духе коменданта Освенцима: я лично никого и пальцем не тронул. Он, действительно, только бумажки подписывал, по которым трогали. А в заключение этот стрелочник-расстрелочник чистосердечно удивился, зачем его посадили, коли он уже попросил прощения.

Это-то и будит скепсис в отношении папского покаяния. Не для того ли каются церковные лидеры, чтобы их не посадили? Конечно, в тюрьму за сожжение Джордано Бруно или протопопа Аввакума никого не посадят, но повернутся спиной — а это для определенного сорта людей такой удар по самолюбию, что лучше карцер. Они могут проповедовать Евангелие только тогда, когда им благоговейно смотрят в рот в полной тишине, хотя таким смотрящим уже никакие проповеди не нужны.

И все-таки простим Папу, простим большевиков, простим и своих всех, — простим, коли уж попросили прощения, простим даже тех, кто не просит. Но стулья — после денег. Простим, но былую власть не вернем. Простим, но оставим за собой обязанность и право идти к Богу не по шпалам, не по прихотям стрелочников, а по совести и по вере.