Яков Кротов
Дневник литератора
ПАПСКОЕ НАСТОЯЩЕЕ—
РОССИЙСКОЕ БУДУЩЕЕ
Опубликовано в газете
"Сегодня" с одним не очень удачным, но неопасным сокращением.
Восьмидесятилетний юбилей всякого человека, в том числе Папы Иоанна
Павла II (Войтылы) имеет особый привкус для христиан, особенно для
русских православных. Дело в том, что за православным богослужением
регулярно читают 89 псалом, включая слова: "Дней лет наших - семьдесят
лет, а при большей крепости - восемьдесят лет". Считайте Библию
хоть сокровищницей древнего опыта, хоть непогрешимым Словом Божиим,
а вывод один: каждый год сверх восьмидесяти уже есть некоторое ее
нарушение, двадцать второе очко, бесплатный довесок. Что особенно
чувствительно, когда речь идет о начальнике, который занимает пост
пожизненно.
В Православной Церкви это еще не так чувствительно, тут всякий
епископ приговорен к архиерейству до смерти, а в Католической уже
треть века как всех епископов отправляют на покой в семьдесят пять
лет (видимо, выбрали золотую середину между указаниями псалма) —
всех, за исключением Папы. При этом постоянно подчеркивается, что
Папа — среди равных первый всего лишь почетно, отчего у верующих
и неверующих возникает в голове некоторое непонимание. Все понимает
лишь совок, чье существование определяется всевозможными почетными
и нечетными исключениями из равенства всех людей перед законом и
Богом.
Анализ понтификата Иоанна Павла II помогает понять будущее Владимира
Путина. Когда нынешний Папа вступил в должность общественность активно
умилялась тому же, чему теперь умиляется в российском президенте.
Молодой: епископские 58 лет намного меньше чекистских 48. Современный:
Иоанн Павел не перестал ходить на лыжах, играть в мяч, бродить по
горам — Путин не оставил спорта. Отзывчивый: уж в каких только национальных
и профессиональных костюмах не фотографировался нынешний Папа (его
предшественники ни о чем подобном не помышляли) — Путин его не скоро
догонит, хотя старт взял резвый (и мореплаватель, и скотник, и...
только почему-то мундира своего голубого стыдится). Скромный: Папа
не забыл свою родину, встречается с друзьями юности, печатает книжки,
в общем, остается все тем же простым, знаете ли, Каролем нашим Войтылой.
Так и Путин удостоился особой лести за то, что совсем простой, частный
такой, знаете ли, человек, которого просто высшая воля поставила
на вершину, но он и на вершине остается собой, а что мы о нем ничего
по сути не знаем, так это его право на неприкосновенность частной
жизни. Скромные, но в то же время умеют блюсти декорум своего поста,
и папские юбилейные торжества выдержаны в том же стиле, что путинское
восшествие на престол: пышно, но без помпы.
На самом деле, конечно, частная жизнь, которая по праву становится
главной святыней современной цивилизации, заключается не в стиле
жизни — не в спорте, не в хороших отношениях со школьной учительницей,
даже не в любви к жене (у Папы нет жены, но Церковь ее вполне заменяет).
Уж лет полтораста как даже наследственные монархи и диктаторы-людоеды
научились жить просто, непретенциозно. Это обычная мимикрия властолюбия
с целью самосохранения на посту. И она, кстати, своей цели достигает.
Другое дело, что частная жизнь заканчивается раньше, чем жизнь земная:
уходят физические силы, становятся недоступны и неинтересны лыжи,
полеты на истребителях и визиты к дояркам, но что остается и остается
ли что-нибудь — об этом уже никто судить со стороны не может.
Папа начал свой понтификат с возгласа-девиза: "Не бойтесь!" Путин
таких слов не произносил, но за него их многократно произнесли и
написали любящие его. Правда, Папа просил не бояться нищеты, тирании,
смерти, а у нас уговаривали не бояться Путина, но результат
один: боятся Путина, боятся и Папы. А что еще, кроме страха, удерживает
людей, часто даже очень благожелательно отзывающихся об Иоанне-Павле,
от присоединения к его пастве?
Страх этот в обоих случаях вполне рационален и основан на фактах.
Конечно, у Папы нет стольких дивизий, сколько у Путина, поэтому
от Папы вам на голову не сбросят бомбу в порядке борьбы с международным
терроризмом. С другой стороны, когда полгода назад в связи с другим
юбилеем — четырехсотлетием сожжения Джордано Бруно — возникла идея
его реабилитации, отказ Ватикана последовал незамедлительно. Осенью
1999 года Ватикан подписал с лютеранскими богословами соглашение
о единстве в понимании веры и дел (проблема, из-за которой началась
Реформация) — и тут же Папа воскресил практику индульгенций, не
обращая внимания на то, что для лютеран слово "индульгенция" — как
слова о дружбе народов для чеченцев. Прижимать к сердцу бить под
дых умеют и простые люди, но чтобы вот так, одновременно, это удел
великих лидеров. И остаются с ними в основном как раз те, кто боится,
очень боится чеченцев и протестантов, капитализма и коммунизма,
и поэтому не боится чуткого и мудрого руководства Папы или Президента.
Папа и Путин схожи в глазах пасомых и тем, что оба хранят некую
тайну. Папа — наместник Бога, Путин — наместник Ельцина. Правда,
обоих как бы выбирали, но выбор-то был не широк, и в любом случае,
власть их не от избирателей, а сверху, только у одного Отец Небесный,
а у другого вполне земной дедушка. Избрание снизу лишь оформляет
факт их посланничества свыше. Путин вдвойне таинственен: что-то
ему шепнул Ельцин как Бог Отец, а что-то, недоступное всем прочим
людям, постоянно вдувает родная Лубянка. Уж какие тут права человека,
если Духом Святым сообщено, кто устраивает взрывы, кто хороший,
а кто плохой. Папа попроще, но и то за ним с трепетом следят: вот
он поехал накануне дня рождения в Португалию, в Фатиму, и сразу
напоминают, что Богоматерь, явившаяся в Фатиме, сказала что-то такое,
что одному Папе известно. В Америке выпустили фальшивку — завещание
Папы с предсказаниями в духе Белого Братства и экологов о конце
света. От имени Билла Гейтса такого небось не напечатают: у Билла
всего лишь деньги, а у Папы (и у Путина) денег очень мало, зато
власти куда больше, чем у любого капиталиста, не говоря уже
президенте. Это цари-жрецы, бдительно стерегующие покой, веру, любовь
и надежду своих подданных. И настоящее Ватикана — это будущее России:
останется крохотная страна, может быть, всего лишь Кремль, с миллионами
разъехавшимися по свету в поисках лучшей доли подданными, с бюджетом
размером с американский университет, с рассказами о былом материальном
и нынешнем духовном величии. Такая Россия, как и нынешний Ватикан,
будет нравиться всем: есть режимы, которые хороши и умилительны
только, если их сторожат гвардейцы, не давая выйти за ворота.
|
