Год издания II
№ 5 (июль-октябрь 1995 г.)
Оглавление:
Я.Кротов. Религиозное возрождение: от
пуританства 18 в. к православию 20 в.
Журнал "Христианство в России" издается центром "Свет Христов"
ежеквартально, публикует эссеистику, обзоры периодической печати,
рецензии на поступающие в редакцию книги. Этот выпуск журнала подготовлен
при поддержке фонда "MATRA". "Свет Христов" - независимый частный
центр по распространению христианского просвещения и взаимопонимания
между христианами.
ЭССЕИСТИКА, ИНТЕРВЬЮ, СТАТЬИ, СООБЩЕНИЯ
ЯКОВ КРОТОВ. РЕЛИГИОЗНОЕ ВОЗРОЖДЕНИЕ: ОТ ПУРИТАНСТВА
18 ВЕКА К ПРАВОСЛАВИЮ 20 ВЕКА
Слова "религиозное возрождение" прочно вошли в православный обиход.
Состоялось оно или нет? Повторится ли "русское религиозно-философское
возрождение" начала 20 века? Между тем, слово "возрождение" как
обозначение религиозного всплеска появилось впервые не в православных
странах, а во вполне протестантской Америке, в начале 18 века на
восточном её побережье. Четверть тысячелетия назад — а та давняя
история имеет прямое отношение к сегодняшнему дню.
Пуританская община в массачусетском городке Нортэмптоне была обычной.
Настоятелем прихода был Джонатан Эдвардс, унаследовавший приход
от отца и деда. Он по четырнадцать часов в день сидел среди своих
книг. Как пастор он был обязан навещать прихожан и навещал, но ему
было трудно поддерживать хотя бы формально вежливый короткий разговор.
Воскресную проповедь он читал, время от времени поглядывая не на
прихожан, а на веревку от колокола. Таким же был и приход: деловые
прихожане, хорошо знающие катехизис, всецело погружённые в дела
и "повседневную жизнь". Были, конечно, среди пуританские общин и
повеселее, больше заботившиеся о своей вере, но именно именно здесь,
где христиане сжали свою веру и жизнь до рационального ядра, произошёл
взрыв.
В 1734 году Эдвардс прочёл проповедь, в которой произнёс неслыханные
и дерзкие слова. Не всякий христианин действительно настоящий христианин.
Люди пользуются христианскими словами словно фишками. Истинный христиан
тот, кто не только разумом уверен в истине христианства, но тот,
кто просвещён присутствием Духа Святого. Это просвещение обязательно
выражается в пробуждении чувства, в преображении сердца. Христианин
должен "не только рационально верить, что Бог велик и славен, у
него в сердце должно быть чувство славы Божией, ... чувство восхищения
Божией святостью".
Эдвардс сам пережил то, о чём писал: он часами бродил в одиночестве
и постепенно ощутил "чувство изумительного величия и благодати Божией,
которое я не знал, как выразить ... Я словно видел нежное соединение
этих свойств; величия с кротостью, величия нежного, мягкого и святого".
Разумеется, Эдвардс стал стремиться выразить это невыразимое чувств,
он оглядывался "в поисках чего-то нового, что могло бы оказаться
благоприятным для интересов религии".
Оглядываться долго не пришлось: в его собственном приходе началось
движение, впоследствии получившее название "возрождение" ("ривайвл")
или "пробуждение" ("эвейкенин"). Сперва к нему стали приходить молодёжь,
чтобы обсудить то, о чём он говорил в своих проповедях, а вскоре
появились и взрослые прихожане, которые вдруг остыли к бизнесу и
загорелись чувством веры. Появились горячо кающиеся люди. Каялись
прежде всего в самых тяжелых грехах: гордыни и зависти. Разум для
людей того времени противостоял телу как чему-то неразумному, и
рациональность, сосредоточенность на размышлении означала обязательно
неподвижность. Возвращение к чувству означало возвращение к телесному
движению, и раскрепощение чувств означало свободу двигаться, говорить,
кричать. Поэтому преобразились службы: равнодушные слушатели превратились
в жадно внимающих, иногда плачущих, иногда смеющихся людей. Некоторые
вскакивали, падали на колени, кричали. Прихожане стали миссионерствовать,
чего раньше никогда не было: уже не священникам мирянам, а жена
мужу, дети родителям рассказывали о Христе.
Энтузиазм не был равномерен, и Эдвардс скоро построил на этом теорию
духовных взлетов и падений, которые чередуются в истории. То Дух
Святой изливается на народ Божи ей, то сатана берет верх, извращая
благодать. Присутствие сатаны Эдвардс ощущал постоянно, в разгар
возрождения. В 1735 году один из прихожан перерезал себе горло;
перед этим он часто говорил пастору, что слышит настойчивый шёпот,
советующий так поступить. Сатана, решил Эдвардс, недоволен возрождением
и стремится победить его, внося в него хаос. Позднее один американский
богослов (Эдвин Орр) выразил это ярко: "При любом пробуждении первым
просыпается дьявол".
Дьявол радел не только о самоубийствах. В 1739-1742 в Новой Англии
прокатилась волна "духовных пробуждений", огромное количество людей
обращались к "истинному христианству", отзываясь на проповеди странствующих
евангелистов. Вместе с чувством веры пробуждалась и ненависть. Джорд
Уайтфилд, проповедуя возрождение в Духе, объявил всех, кто отказывается
его слушать, не настоящими христианами. Джеймс Дэвенпорт публично
молился об обращении ко Христу пасторов Пресвитерианской Церкви,
называя их по именам. Эта сатанинская агрессивность вызывала резкую
неприязнь; пресвитерианцы Массачусетса раскололись, и раскол длился
17 лет.
На Эдвардса обрушилась волна критики. Он защищался. В 1741 году
издал книгу "Отличительные признаки действия Духа Божия", где объяснял,
что в возрождении есть духовное зерно, а есть побочные симптомы,
которые нельзя заведомо приписать ни Духу Святому, ни дьяволу. Да,
люди часто взвинчивают себя, да, многие заражаются эмоциональным
подъемом, они ведут себя необычно, чувства находят телесное выражение
в конвульсиях, смехе, слезах, но это не говорит ни за, ни против
подлинности их пути. Подлинных признаков подлинности возрождения
пять: люди славят Христа, противостоят силам тьмы, ценят Библию
и церковное учение, любят Бога и людей. А грязи в возрождении, конечно,
много: Эдвардс сравнивал духовное пробуждение с пробуждением природы
весной: "Подают голос и птицы, и квакушки".
В 1742 году Эдвардс издал книгу "Размышления о возрождении в Новой
Англии", где уже с чистой совестью писал об опасностях движения,
которое он уже защитил публично. Опасность была пропастой: гордыня.
"Духовная гордыня охотно подозревает других, а смиренный святой
подозревает прежде всего себя. ... Он охотно считает других лучше
себя и готов надеяться, что другие больше любят и благодарят Бога".
Гордец остаётся гордецом и в духовном возрождении: он напыщен и
презирает окружающих. А что гордиться признаками возрождения; Эдвардс
пришёл к выводу, что никакие внешние признаки не дают гарантий подлинности.
Просто Святой Дух должен коснуться сердца. А внешне: человек становится
смиреннее, разумнее, добрее. К 1747 году Эдвардс уже с грустью смотрел
на возрождение и призывал совместно молиться о том, чтобы исправить
ошибки.
Возрождения стали отличительной и постоянной чертой американского
(и не только) протестантизма. Впрочем, о "возрождении" достаточно
часто стали говорить и среди католиков, и среди православных, хотя
имели в виду нечто более абстрактное, а к излишней эмоциональности
относились к постоянным подозрением. Внук самого Эдвардса Тимоти
Дуайт возглавил духовное пробуждение в Йельском университете, и
со временем отличительной чертой студенческой жизни в Штатах стали
периодически всплески "пробуждений", энергии которых хватало подчас
на несколько десятилетий. Иногда, впрочем, вспышка "возрождения"
длится лишь несколько лет и бесследно исчезает.
Эдвардс и многие его последователи считали, что возрождение есть
результат обычных для Церкви действий, только выполненных от сердца:
молитвы и проповеди. Знаменитый американский проповедник двадцатого
века Чарльз Финней добавил к этому набор тактических приёмов, которые
сделали проповедь "ревивалистов" куда более активной, и именно в
таком виде люди во всём мире (и в России) знакомятся с этим движением.
Раздача листовок, буклетов, встречи с местными знаменитостями, реклама,
концерты, проповеди на стадионах, рассказы о чудесных исцелениях,
демонстрация их, публичные покаяния, — в конце двадцатого века всё
это узнала Россия. Да и не только Россия: практичные принципы, сформулированные
Финнеем, в невиданном размере воплотил Билли Грэм, на протяжении
почти полувека организующий кампании "возрождений" по всему миру.
Возрождений часто боятся, а иногда видят в них и нечто бесовское.
В Америке сейчас прославилось возрождение в протестантской общине
Торонто, где люди не только хохочут и плачут, но и лают по-собачьи,
рычат, падают в конвульсиях. Люди подобрее это оправдывают как проявление
смирения, проявление, обязательное не для всех. Некоторые проповедники
ревивализма сами борются с этими "отклонениями" как с бесовской
одержимостью и устраивают изгнание бесов. Истина, видимо, лежит
посередине: конвульсии вызываются не духами смирения или одержимости,
а просто самовнушением, опасным, как и всякая стадная глупость,
не более, но и не менее сатанинским, чем массовая скупка муки или
спичек. Во всяком случае, ясно, что идеальный порядок — удел кладбища,
и что слишком многие христианские общины подозрительно похожи на
выставку хорошо отделанных гробов, с кистями и глазетом. Может быть,
и не хорошо противопоставлять разум и чувства, да век двадцатый
и дальше от такого противопоставления, чем восемнадцатый, но хуже
всего противопоставлять своё благочестие — чужому.
Православные незаметно для себя усвоили слово "возрождение", изменив
его, конечно. Многие православные проповедники, в том числе святые,
звали от рационализма к сердечному теплу. Правда, в Православной
Церкви (как и в Католической) духовенство и обряд настолько дисциплинируют
поведение верующих, что невозможно в храме залаять, и эмоциональная
жизнь, если пробуждается, внешне проявится разве что скатившейся
по щеке слезинкой. Поэтому ожидать православного "возрождения" как
некоего бурного движения не следует. Православие всё же остается
частью европейской культуры и понимает слово "возрождение" в духе
не Реформации, а первоначального Возрождения, Возрождения Микеланджело
и Челлини: обращение к чему-то исконно истинному ради творчества,
создания чего-то нового. В этом смысле и в Православии возможно
возрождение, да оно уже и было: это плеяда великих православных
мыслителей, начиная с Владимира Соловьева, создавшая на основе древней
православной традиции новые, небывшие, разнообразные, но православные
по духу течения мысли. Пока же происходящее в России является, конечно,
не возрождением, но реставрацией, простым восстановлением того,
что было. Мы пока удовлетворены прошлым — прошлой реакцией и прошлым
свободомыслием. Возрождается союз православия с государством, возрождается
и свободная религиозно-философская мысль, и консервативное богословие,
и антисемитизм, и экуменизм. Такая реставрация не так плоха, ибо
реставрируется не только то, что было мертво уже сто лет назад,
но и то, что несёт в себе творческий дух. Но, разумеется, реставрация
не может быть бесконечной и уже следующее поколение русских христиан
вновь окажется перед угрозой духовного окостенения и вновь ответит
возрождением. При всех различиях культур, конфессий, времён одно
остаётся общим у русских православных, мечтающих о возрождении,
и американских протестантов, рвущихся к "ревайвл": вера в то, что
возрождение происходит не по человеческому хотению, а по благодати
Духа Святого, приходящего в смиренные сердца.
|
