Год издания IV
№ 11 (с января 1997 г.)
Этот номер журнала не вышел в бумажном виде,
поэтому разбивка на страницы не проводится.
К оглавлению.
Церковная жизнь в России: год 1997 и 1998
Традиционный для "Христианства в истории" подробный обзор периодической
печати, начиная с этого выпуска заменяется обзором главных событий.
Материалы периодической печати с 1997 года собираются в электронной
базе данных, пользоваться которой несравненно удобнее, чем газетным
обзором: в этой базе данных хранятся и тексты самих статей в виде
электронных фотографий, которые могут быть легко распечатаны на
бумаге, и указатель к статьям, дающий возможность поиска материала
по ключевым словам.
"ПРАВОСЛАВИЗАЦИЯ"
Основным процессом, активно развивавшимся в 1997-1998 гг. была
"православизация". Термин ввел Максим Шевченко, журналист "Независимой
газеты", выступая на семинаре в Общедоступном Православном университете,
основанном прот. Александром Менем, в октябре 1997 г. Шевченко употребил
этот термин в положительном смысле, как процесс, благотворный для
России. Православизация отличается и от клерикализации ("папоцезаризма"),
и от огосударствления Церкви ("цезаропапизма"). При клерикализации
духовенство получает возможность влиять на процесс принятия политических
решений, при огосударствлении Церкви светская власть влияет на принятие
решение церковными иерархами. При православизации обе сферы сохраняют
свою независимость друг от друга на уровне принятия конкретных решений,
влияние ограничивается тем, что светская власть частично финансирует
Церковь и помогает ей силовыми и антиправовыми способами подавлять
соперников, Церковь же идеологически поддерживает государство.
Государственная поддержка в России в последние годы проявляется
в прямом и опосредованном финансировании, в принятии в 1997 году
антиправового Закона о свободе совести, заменившего демократический
закон 1990 года (23 сентября 1997), а особенно — в произволе местных
властей, безо всякого закона и вопреки законам по своему усмотрению
избирательно поддерживающих ту или иную конфессию (обычно Московскую
Патриархию). Наиболее яркими примерами государственной поддержки
стали силовые меры против представителей "альтернативного" православия,
поскольку их нельзя обвинить ни в каком "сектантстве", "тоталитаризме",
тут идет в чистом виде охрана власти Патриархии. Идеологическая
поддержка государству заметна прежде всего в освящении деятельности
армии. При этом чиновничество тщательно оберегает свои прерогативы
и интересы, чем и объясняется, что Церкви, в отличие от коммунистической
системы политпросвещения, не предоставляют права влиять на продвижение
кадров, не вводят преподавания Закона Божьего в школах. Взаимные
уступки и услуги совершаются во второстепенных вопросах и в любой
момент могут быть аннулированы без согласия другой стороны. Интеллектуалы
с советским прошлым активно критикуют "клерикализацию", однако не
из заботы о свободе совести и светскости государства, а ради возвращения
себе монополии на идеологическое обслуживание власти (и соответствующее
финансирование), которой они пользовались при большевиках. Символическим
в этом противостоянии старых и новых идеологов стала борьба вокруг
реституции, особенно вокруг возвращения Патриархии сокровищ Троице-Сергиевой
лавры.
ОХОТА НА ЛИБЕРАЛОВ
2 января 1997 г. митр. Петербургский Владимир совершал богослужение
в Иоанновском монастыре. Во время проповеди он сказал, что пора
переходить на новый стиль. Проповедь была прервана выкриками протеста,
обвинявшими митрополита в еретичестве. В защиту митр. Владимира
выступил свящ. Г.Чистяков ("Календарный страсти" - Русская мысль.
- 30 янв. 1997 г. - № 4159 (Приложение, Церковно-общественный вестник
№ 8). Инцидент использовал К.Душенов (Волки. - Советская Россия,
6.2.1997), известный как автор наиболее одиозных текстов, публиковавшихся
под именем митр. Иоанна Снычева. Душенов в своем фельетоне охарактеризовал
ВСЦ как общество педерастов (так!), разгромив попутно митр. Кирилла
(Гундяева). "Похоже, Патриарх Алексий II начинает терять контроль
над внутрицерковной ситуацией ... Или он согласен с обновленческими
идеями своего коллеги? В этом случае нелишне будет напомнить, что
15-е правило Двукратного собора категорически повелевает всем христианам,
не дожидаясь церковного суда и соборного определения, отступить
от общения с тем епископом, который публично с амвона проповедует
ересь, осужденную Церковью и Святыми Отцами". Тут упоминается, что
толпа кричала "Иуда!", "Волк!", "Анафема!" Патриарх направил митрополиту
письмо, которое отчасти напечатано в газете Радонеж, №47 (1.97):
"Глубокой боль. отозвалось в моем сердце то, что произошло ... Мы
должны помнить печальный опыт исправления богослужебных книг при
Патриархе Никоне ... Для меня непонятно, как Вы, имея 35-летний
стаж архипастырского служения, высказываете мысли сугубо частного
характера, который осложняют и осложнят Ваше служение на Санкт-Петербургской
кафедре". Патриарх ни разу не делал подобных замечаний митр. Иоанну
(Снычеву), предшественнику митр. Владимира, за высказывания противоположного
характера.
Травля митр. Никодима как источника экуменизма и либерализма вызвала
отповедь в адрес К.Душенова со стороны митр. Ставропольского Гедеона
(Советская Россия, 3.4.97): "Пользуясь именем Владыки Иоанна, Вы
создали себе авторитет как радетеля Руси. Властью, мне от Бога данной,
я запрещаю Вам так непочтительно говорить о моем Авве и современном
исповеднике ... Ваши неправильные высказывания о Владыке Никодиме
очернили все Ваши труды, ранее написанные. А жаль!". В том же номере
ответ Душенова: называет Никодима агентом КГБ по материалам комиссии
Якунина (о том, что та же комиссия рядом с именем Никодима назвала
имя Алексия (Ридигера) - Душенов умолчал). Он отмечает, что Ленинградская
духовную академия, которую якобы Никодим спас от закрытия, во-первых,
не подвергалась угрозе закрытия, во-вторых, все равно превратилась
в рассадник экуменизма, как и ЖМП. Попутно Душенов намекает на то,
что Патриарх Алексий II не лучше Никодима. "Архиерейское прещение
обладает в Церкви великой силой. Но (sic!) только тогда, когда налагается
в соответствии с канонами и без превышения полномочий. Вы же, Владыко,
подобно многим современным церковным сановникам, похоже, забыли,
какова действительная роль епископа в Православной Церкви. ... Не
обольщайтесь: и по духу, и по букве церковных канонов, определяющих
бытие Церкви, Вы не имеете никакой власти ни над моей совестью,
ни над моей душой. Дабы канонически безупречно разрешать внутрицерковные
споры, надо иметь специальный Церковный Суд, создание которого,
санкционированное, кстати, прошлым Поместным Собором, уже который
год блокируется кем-то в Священном Синоде...".
21 января 1997 г. в Москве в Академии МВД прошли Рождественские
чтения, организованные Московской Патриархией и МВД. Ксения Корнеева
(Русская мысль. - 30 янв. 1997 г. - № 4159 (Приложение, Церковно-общественный
вестник № 8) отметила участие В.Жириновского, А.Логинова (против
иностранных миссионеров оба), первого заместителя министра внутренних
дел генерал-полковника Владимира Колесникова, призвавшего к борьбе
с "наступлением сатанизма и бездуховности, девальвацией национальных
духовно-нравственных ценностей". Колесников заявил, что "обученная
на нормах православной нравственности российская полиция пронесла
верность интересам отечества через православную государственность
Киевской Руси, Московского Царства, Российской империи". В сокращении
напечатаны обращение Патриарха, полностью выступление еп. Евгения
Верейского, ректора МДА и МДС: Русь державная, №34, 2.97. Еп. Евгений:
"Свобода — это не вседозволенность, это строгие рамки, прежде всего
нравственные, написанные на скрижалях сердца человека. Поэтому нужна
цензура. Цензура не над убеждениями человека, а цензура и строгий
контроль за распущенностью, за пропагандой насилия и крови, которые
в неограниченном количестве выплескиваются сейчас из средств массовой
информации".
19 февраля 1997 г. в Московском Данилове монастыре прошел Архиерейский
собор. Он отлучил от церкви свящ. Глеба Якунина и митр. Филарета
Денисенко. Якунин заявил (Экспресс-хроника, 21.2.97), что это месть
за разоблачения Патриархии в торговле и стукачестве). Примечательна
реакция С.Бычкова (Церковь Христова вечно юнеет. - Московский комсомолец,
22.2.97): журналист не счел нужным упомянуть об анафеме на Якунина,
похвалил Церковь за смещение архиеп. Климента (Капалина) с поста
председателя комиссии по гуманитарной помощи при Синоде, представляя
это как свою личную победу и умалчивая, что он изображал эту комиссию
как состоящую при ОВЦС. Петр Семенов (Независимая газета, 22.2.97)
отметил, что митр. Филарет в докладе об экуменизме заявил: "Евхаристическое
общение недопустимо со всеми вообще, кто не принадлежит к канонической
православной Церкви". Реакция газеты Радонеж: "Архиерейский собор
РПЦ стал источником вдохновения для нашего общества" (№49).
За Якуниным пришел через свящ. Г.Кочеткова, который в перестройку
был рукоположен, сделан настоятелем Сретенского собора в Москве,
а по мере сворачивания свободы подвергся травле со стороны "православной
общественности" за отстаивание идеи обновления Церкви, а со стороны
церковной иерархии - за отсутствие достаточного почтения к власти
епископов. Его уже ранее перевели из Сретенского собора в Успенскую
церковь, а 16 апреля 1997г. в Сретенскую церковь Москвы к о. Г.Кочеткову
был назначен вторым священником о. Михаил Дубовицкий. Прихожане
выступили с публичными протестом против этого назначения, обвинив
Дубовицкого в том, что он "крайне неуважительно относится к настоятелю,
всем прихожанам, многолетним традициям прихода". "Есть основания
говорить не просто о нападках на отдельных людей или отдельные приходы,
но и об определенной линии ... Фундаментализм по своей природе всегда
связан с борьбой за власть ... Общество (не только в России) справедливо
опасается его как проявления тоталитаризма и религиозного экстремизма".
Они подчеркивают, что фундаментализм якобы противоречит политике
Патриарха. - Московские новости, 1.6.97 (подписали Сергей Минов,
Андрей Опарин, Ирина Кузьмина). Интервью с Дубовицким, где он критикует
Кочеткова: Радонеж, №9, 5.97. "Каждый священник, служащий литургию,
обязан прочитывать про себя молитвы Евхаристического канона. Но
так как о. Георгий Кочетков совершает литургию по своему чину, я
старался досконально и строго вычитывать все положенные молитвы,
а тайносовершительные слова прочитывал полушепотом. Не скажу, чтобы
я их прямо вслух произносил — именно полушепотом".
29.6.1997 конфликт в храме достиг апогея. Михаил Дубовицкий потребовал
от чтецов читать канон утрени полностью (а не выборочно, как принято
в приходских храмах). Те отказались. Тогда он стал самостоятельно
вычитывать канон, звать на помощь, пытался пойти на улицу. Чтецы
его задержали, считая, что в облачении священнику на улицу выходить
нельзя, будет скандал. Дубовицкий укрылся в алтаре. Из соседнего
Сретенского монастыря пришли священники — идейные сторонники Дубовицкого,
они вызвали милицию. Кочетковцы вызвали скорую психиатрическую помощь,
насильно погрузили в нее Дубовицкого. Вечером того дня настоятель
Г.Кочетков с 300 прихожанами уехал, как и планировалось ранее, в
паломничество в Новгород. 4.7.97 Кочетков вернулся в Москву и получил
указ Патриарха о запрещении его в священнослужении до расследования
дела, причем уже указывалось, что алтарники избили Дубовицкого,
хотя тот был психически здоров.
После долгого разбирательства, которое велось комиссией Патриархии
без соблюдения правовых норм состязательного процесса, был осужден
Кочетков и запрещен в священнослужении, двенадцать его прихожан
отлучены от причастия, а Дубовицкий переведен на другой приход.
После этого противники Кочеткова свои нападки на него ограничивали
историей с Дубовицким, умалчивая о том, что атака на Кочеткова велась
задолго до этого конфликта под самыми разнообразными предлогами.
Умалчивали они и о том, что поведение Дубовицкого вызвало бы такой
же отпор в любом другом приходе. Отсутствие в Московской Патриархии
(как, впрочем, и во всех остальных религиозных группировках) нормальных
судебных процедур не получило никакого внимания в печати. Возможно,
это связано с тем, что и светское правосудие в России лишь формально
является состязательным процессом, сохраняя все существенные особенности
средневековых инквизиционных процессов, являющихся средством не
выяснения истины, а осуществления воли властей.
Позиция Кочеткова отчасти ослаблялась его неуступчивостью в вопросе
об имуществе, которое было накоплено руководимыми им Высшей православной
школой и Преображенским братством. Формально оба учреждения действовали
самостоятельно, что и дало возможность не передавать их имущества
Патриархии, как того требовал Патриарх. Самой дорогой частью собственности
является комплекс помещений Высшей православной школы у Покровки
— несколько квартир на первом этаже дома дореволюционной постройки,
объединенных в одно целое. Помещения приобретались на средства зарубежных
жертвователей. Юридически правота была и остается на стороне Высшей
православной школы, хотя несомненно, что после прямого отказа повиноваться
четко выраженной воле Патриарха, пускай и нарушающей закон, ее лидеры
уже лишены возможности, как прежде, говорить о своей связи с Русской
Церковью.
В августе 1997 года был уволен из профессоров Петербургской духовной
академии игумен Вениамин Новик за выступление против проекта нового
Закона о свободе совести. Новик находился на стажировке в Ватикане,
когда чиновник президентской администрации К.Логинов попросил его
написать отзыв о проекте. Отрицательный отзыв Новика Логинов переправил
Патриарху (Общая газета, 17.10.1998).
30 октября 1997 г. свящ. Иоанн Свиридов объявил в "Русской мысли"
о прекращении издания "Церковно-общественного вестника" как "самостоятельного
органа". Он объяснил это принятием нового закона о религии, имея
в виду, видимо, не столько букву закона, к изданию газет отношения
не имеющего, сколько его дух и изменение общей атмосферы в стране.
Возможно, сыграло свою роль желание священника Г.Чистякова, одного
из членов редколлегии "Русской мысли", избежать дальнейшей компрометации
"соучастием" в издании, активно критикующем Патриархию. После этого
тональность газеты в церковных вопросах стала намного мягче, хотя
все равно не удовлетворила Патриарха.
После Якунина, Кочеткова, Новика наступила очередь о. Мартирия
Багина, как и Кочетков, во время перестройки назначенного настоятелем
церкви в центре Москвы (Всех святых на Куличках, прямо около здания
бывшего ЦК КПСС, ныне администрации Президента). 15 сентября 1998
года он был запрещен в священнослужении за то, что присвоил себе
квартиру, подаренную приходу Инкомбанком. Газета "Русская мысль"
активно защищала Багина, утверждая, что квартира стоимость в 128
тысяч долларов была подарена банком лично ему. Эта защита, однако,
была обесценена изначально, поскольку газета 16.7.1998 опубликовала
докладную записку Багина Патриарху, в которой священник признавал
факт принадлежности квартиры именно приходу. В этой ситуации Патриарх
предпочел отодвинуть на второй план другие обвинения в адрес Багина
(заочная молитва об исцелении пьяниц, неуважительное отношение к
начальству). На изуверские упреки со стороны Патриархии (Багин —
монах, не должен заботиться о квартирах вообще, а должен заботиться
о послушании начальству), Багин отвечал, что как настоятель он нуждается
в квартире поближе к церкви (его собственная квартира находится
у м. Речной вокзал), - довод, утративший силу с его запрещением
в служении. После запрещения Багин выступил в "Русской мысли" от
1.10.1998, заявив, что он наказан "по обвинению в клевете на священноначалие
Русской Церкви, а также в раскольнической деятельности" (умалчивая
о квартире). Он подчеркнул, что вместе с ним храм покинула и община
— как и в случае с Кочетковым, тут, видимо, можно говорить об "авторских
приходах".
За Багиным наступил через свящ. Игнатия Крекшина, настоятеля Бобренева
монастыря, получившего рукоположение и монастырь также во время
перестройки. Крекшин стал одним из секретарей митр. Ювеналия Пояркова,
отвечающим за "идеологию", демонстрирующим верность владыки идеалам
экуменизма. Летом 1998 года он подал прошение об уходе за штат по
состоянию здоровья, эмигрировал в Германию, стал читать лекции в
Мюнхенском университете, перешел в католичество (Московский комсомолец,
22.9.1998). Вместе с ним монастырь покинули остальные монахи (трое),
так что и в данном случае речь идет о некоей "авторской" модели.
Таким образом, к концу 1998 года из десяти священников, чьи имена
были для общественности символом "либерального православия" (Багин,
Борисов, Кочетков, Крекшин, Лапшин, Новик, Павлов, Свиридов, Чистяков,
Якунин) один оказался отлучен от Церкви вообще и ушел к украинским
автокефалистам, один перешел в католичество, двое запрещены в священнослужении,
трое (Свиридов, Новик, Павлов) отправлены за штат, двое (Борисов
и Лапшин) удовлетворили просьбу патриарха и перестали выступать
на общественно-политические темы, один (Чистяков) из этих тем ограничивается
критикой коммунистов, фашистов и антисемитов (защищая от антисемитских
нападок и Патриарха). Об оставшихся двоих заштатных священниках
(Свиридов и Павлов), патриарх, видимо, и сказал на епархиальном
собрании Москвы 26.12.1998: "Поток постоянной клеветы на Священноначалие,
рядовое духовенство и служащих Московской Патриархии обрушивается
едва ли не в каждой передаче этого радиоканала ["София"], равно
как и в номерах парижской газеты с названием "Русская мысль". ...
Свобода слова - замечательная вещь, но и Церковь может для сохранения
всего стада от порчи свободно отсекать смертельно заболевшие члены"
("Православная Москва", №39-42, дек. 1998, с. 2).
Следует отметить, что во время травли Якунина ни один из "либеральных"
священников за него не заступался. Сторонники Кочеткова активно
выступали в прессе, но только в защиту самого Кочеткова. Багин не
заступался за Якунина и Кочеткова, Крекшин не заступался ни за кого.
Люди, объединенные в глазах общественного мнения, предпочли либо
вообще молчать, либо защищать каждый только свое личное дело.
ПРОТИВ СИМПАТИЙ К КАТОЛИЧЕСТВУ
Оставляя в стороне антикатолические обличения, исходящие от людей,
ничем, кроме обличений, не прославившимися, остановимся на антикатолических
выпадах, исходящих от людей, зарекомендовавших себя талантливыми
проповедниками Евангелия. Таково послание митр. Сурожского Антония
Архиерейскому собору (не случайно оно было полностью опубликовано
в Радонеже, №51, 4.97). Великий миссионер выступает за канонизацию
Николая Романова, критикует произвол младостарцев, критикует намерение
Константинопольского патриарха превратиться в "восточное папство".
"Пора нам осознать то, что Рим думает только о "поглощении" Православия.
Богословские встречи и "сближение" на текстах — никуда нас не ведут.
Ибо за ними стоит твердая решимость Ватикана поглотить Православную
Церковь".
Борис Бобринский, Николай Озолин, Оливье Клеман, Николай Лосский,
Никита Струве в коллективном письме от 19.1.97 обратились в "Церковно-общественный
вестник" с призывом быть менее критичными по отношению к Русской
Православной церкви. Они заявили, что, поскольку "Вестник" издается
на деньги католиков, то критика в адрес православия бросает тень
на католиков. "Мы ценим братское непредвзятое отношение к православным
многих католических общин и богословов, диалог с которыми приносит
несомненные плоды. ... Мы не должны затушевывать реальные догматические
расхождения, которые еще нас разделяют, иначе сам богословский диалог
лишается своего смысла, идет во вред, а не на пользу сближению Церквей.
Так, например, непогрешимость и универсальная юрисдикция папы есть,
безусловно, экклезиологическое отклонение, которое православное
догматическое сознание единодушно отвергает, не ради верности "византинизму",
а в силу апостольского предания. Также и поздний догмат о непорочном
зачатии Божьей Матери, изымающий Ее произвольно из рода человеческого.
Пока эти нововведения не будут отброшены Римом, общения в таинствах
православные Церкви не допускают".
8.12.1996 в Обнинске в православном центре "Надежда" иг. Ростислав
и свящ. Владимир Егоров совершили молебен перед фатимской статуей
Богоматери. Комиссия из шести священников под председательством
прот. Иоанна Наумчика, работавшая с 12 по 22 февраля, пришла к выводу,
что молебен с акафистом перед статуй, молебен "святому" Валентину
(кавычки в тексте сообщения в газете Радонеж, №51, 4.97) являются
каноническими нарушениями. Обвиняемые повинились, принесли покаяние
еп. Калужскому Клименту, иг. Ростислав отстранен от преподавания
в Калужской семинарии и отправлен на покаяние в Тихонову пустынь
на месяц.
5 МАЯ 1998 ГОДА: СОЖЖЕНИЕ КНИГ МЕНЯ В ЕКАТЕРИНБУРГЕ
5 мая этого года в Екатеринбургском духовном училище по распоряжению
местного архиерея Никона (Миронова) был проведен обыск у учащихся.
Было отобрано четыре книги лекций отца Александра Меня. В тот же
день устроили заседание Духовной консистории Екатеринбургской епархии,
на котором председательствовал епископ и на котором допрашивали
священников, у которых нашли книги. Примерно в половину третьего
того же дня во дворе духовного училища были собраны учащиеся, из
здания вынесли книги, и их сожгли в железном ящике во дворе училища.
Тот же епископ потребовал от нескольких священников отречься от
"неправильных" богословских взглядов. Один отказался и был сурово
наказан, ему даже запретили носить и рясу, и подрясник. Происшедшее
старались держать втайне, видимо, сжигателям книг было немного стыдно
или, по крайней мере, они опасались реакции московского церковного
начальства. Но никакой реакции не последовало. Викарий Патриарха
заявил, что никакого сожжения не было. Тем не менее, раздались многочисленные
возмущенные голоса, прежде всего, со стороны православных. Правда,
возмущенные журналисты писали, не имея точной информации, что в
Екатеринбурге сожгли еще и книги американских богословов Иоанна
Мейендорфа и Александра Шмемана. Последовали протесты от православных
США. Да и неверующие были возмущены; все-таки сожжение книг у современного
человека традиционно ассоциируется со средневековьем.
Борис Викторович Косинский, пресс-секретарь епископа Никона, дал,
однако, интервью Сергею Кузнецову, специальному корреспонденту радиостанции
"Свобода" в Екатеринбурге. Магнитофонная пленка зафиксировала то,
чего меньше всего хотели бы видеть зафиксированными многие люди,
именующие свою агрессию "консерватизмом". Косинский признал, что
книги действительно сожгли. Он, правда, заявил:
"Было сожжено четыре книги, которые по авторству приписывать можно
Меню, но на них не было пометок священноначалия о том, что они изданы
по благословению, а проповеди, которые они содержали, содержали
явно натяжки в совершенно вольной трактовке Священного Предания,
которые трудно даже предположить, что такой достаточно дотошный
человек как протоиерей Александр Мень мог допустить. Проблема заключается
в том, что духовные издания должны издаваться Церковью, не какими-то
фондами, теми, кто хочет на этом получить какую-то выгоду ... Когда
появляется издание, в котором такого указания нет, то для верующего
человека это уже сигнал к известной осторожности. ... Стал вопрос
о том, что достаточно большое хождение имеет литература, не получившая
благословения, а это будущие пастыри, значит, очень важно, чтобы
они наставлялись в святоотеческом предании, а не в новомодных каких-то
вещах, не проверенных временем. После этого была проведена определенная
проверка литературы, которую учащиеся читают, и проведено изъятие
того, что не имело таких вещей. Если мы не можем каким-то образом
влиять на то, чтобы это продавалось где-то или выставлялось, кроме
морального авторитета Церковь не имеет такой возможности, что касается
духовного училища, где люди, которые на себя приняли определенные
обязательства, то здесь круг литературы определяется. Потому что
одно дело человек, когда он что-то изучает, другое, когда он готовится
к определенному служению. Существует, например, сочинение отца Сергия
Булгакова о Софии Премудрости Божией. Эти сочинения Русской Церковью
за границей в 1935 году признаны еретическими, так как к Троице
прибавляется Богородица в качестве четвертого члена, то есть уже
четверица получается. И есть большой справочник священнослужителя,
составленный тем же самым отцом Сергием Булгаковым, который содержит
очень точные постановления, выписки из святых отцов и так далее.
Этим словарем рекомендуется пользоваться, а той книгой не рекомендуется
и, соответственно, она не входит в программу, а эта входит. Тут
как в любом учебном заведении есть список рекомендованной литературы
и нерекомендованной. Достаточно какую-то ситуацию начать усваивать
по современным вещам, по неопробованным, и не проверять ее святоотеческими
писаниями, которые проверены уже Церковью, - это очень опасный путь.
Потому что люди, которые стараются читать "Добротолюбие" в подлиннике
- шесть томов святых отцов, они как правило к отцу Александру Меню
относятся с прохладцей, потому что они освоили более серьезную литературу.
Проблема заключается в том, что многие люди, которые приходят через
новых, современных писателей в Церковь, они не заходят глубже. Это
проблема и того, что происходило с Кочетковым и так далее. Они не
идут глубже. Если люди идут сразу пытаясь усвоить святоотеческое
предание, традицию, то они относительно безопасно могут эти книги
читать".
Косинский отметил, что в Православии иногда сжигают и священные
предметы, если те пришли в негодность – но одновременно он отметил,
что книги Меня к священным не относятся. Указывают, что книг Мейендорфа
и Шмемана не жгли, что и Меня в общем-то не жгли, а жгли нечто,
недостойное имени Меня. И тут же указывают, что вообще-то все "новые,
современные писатели" плохи. Заявляют, что книги новых авторов читать
нужно неопытным людям, но тут же заявляют, что именно неопытным
людям эти книги читать опасно, они недостаточно глубоко вводят в
Церковь. Заявляют, что эти книги не должны читать только учащиеся
духовного училища, но тут же объясняют, что как раз в библиотеке
училища эти книги есть и выдаются студентам, а сожгли книги, принадлежавшие
лично учащимся. Заявляют, что духовные книги должна издавать Церковь,
но тут же заверяют, что конкретно эти духовные книги Церковь издавать
не должна. Говорят, что отсутствие благословения – сигнал для верующего
человека, но раз книгу-то сожгли, то считают, что такого "сигнала"
недостаточно, что книг без благословения вообще существовать не
должно.
Екатеринбургское сожжение несколько раз сравнивали с сожжениями
книг, которые устраивала инквизиция. Но инквизиция сжигала книги,
по которым велось следствие, часто многолетнее. В инквизиции был
состязательный процесс, автор имел возможность защищаться – и часто
успешно оправдывался. А здесь не было ни суда, ни следствия. Да
и кто бы разрешил людям, сравнительно недавно пришедшим в Церковь,
не имеющим такого духовного опыта и такого образования, которое
имел отец Александр Мень, судить о его книгах? Степень невежества
видна из того, что Косинский считает двух совершенно разных Булгаковых
– одним лицом. Он думает, что учение о Софии осуждено зарубежной
Церковью, а оно было осуждено Московской Патриархией. Он считает,
что наши монахи читают "Добротолюбие" в подлиннике, а они читают
его в сильно отклоняющемся от оригинала русском пересказе. Степень
его анархизма видна из того, что он называет Русской Православной
Церковью одну из эмигрантских группировок, которую Патриарх Алексий
Второй считает безблагодатным сборищем раскольников.
По сути дела Косинский предъявил Меню одну претензию: как тот смел
сказать, что Константин Великий принял христианство, потому что
эту религию исповедовало большинство его подданных, если предание
гласит, что Константин принял христианство, потому что увидел на
небе изображение креста. Только злоба мешает увидеть, что вообще-то
одно другому не мешает, оба фактора могли действовать вместе. А
может быть, между прочим, ошибаются оба. Предание о видении креста
могло быть и выдумано; статистики тогда не велось, и христиане,
возможно, составляли в начале четвертого века не большинство и меньшинство.
Но во всяком случае, тут предмет для дискуссии, а не для сожжения.
Характерно, что наиболее громко сожжением книг в Екатеринбурге
возмущались иностранные православные, и возмущались в основном сожжением
книг Шмемана и Мейендорфа (которые как раз и не сжигались). Защищать
Меня сегодня не решаются, он кажется слишком "католиком". Не возмущались
сожжением кришнаитских книг, которые организовывалось ранее. Такая
избирательность в значительной степени обесценивает пафос защитников,
поскольку выясняется, что они защищают не вообще свободу и терпимость,
а терпимость лишь к тем, кто им нравится.
СТАТИСТИКА
Наиболее достоверная и интересная статистика религиозной жизни
в России была дана в исследовании: Киммо Каариайнен, Дмитрий Фурман.
Цена "Религиозной пятилетки". - Общая газета, 13.3.97. (Полностью
материалы исследования в журнале "Вопросы философии", 1997, №6).
По опросу 1996 г. определили своего отца как атеиста 8% опрошенных,
мать — 3%, а вот как о верующих говорят о родителям об отце 17%,
о матери 43%. 20 лет назад, однако, все решительно считали себя
атеистами, но "на самом деле соотечественники наши все эти годы
неизменно чуть-чуть во что-то полуверили". Сегодня верующих 47%,
но лишь 38% верующих считают Бога личностью, а 40% — "жизненной
силой". Лишь 45% верят в загробное существование души, 20% верят
в воскресение мертвых. Посещают храмы не реже раза в месяц 7%. "Традиционно"
верующих (видят в Боге личность, принадлежат к православной Церкви,
часто молятся) - 4%. О принадлежности к православию заявляют 33%
опрошенных, 3% — другие конфессии. Но даже среди традиционно верующих
лишь 65% верят в загробную жизнь, только 44% в воскресение мертвых,
зато 29% верят в астрологию и 41% в переселение душ. Среди атеистов
мужчин 70%, среди верующих женщин 78%. Среди атеистов лишь 7% имеют
незаконченное среднее образование, а среди традиционно верующих
48%. Среди атеистов 55% имеют доход более 500 тысяч рублей, среди
традиционно верующих 27% (много пенсионерок). "Счастливыми" назвали
себя 63% атеистов, 45% верующих. Несчастными — 32% атеистов и 52%
верующих. По 7% атеистов и верующих считают, что жизнь не имеет
смысла. При выборах в Думу за коммунистов голосовали в среднем 19%,
но атеистов — 37%, верующих — 25%. Консерваторами называют себя
19% всех опрошенных, но 3% атеистов и 23% верующих.
ДЕЛО ЯКУНИНА-ДВОРКИНА
Практически весь 1997 год тянулся суд между свящ. Глеб Якунин,
который от имени Общественного комитета защиты свободы совести обратился
в Хорошевский суд Москвы с иском к А.Дворкину, требуя опровержения
ложных сведений о неорелигиях в брошюре "Десять вопросов навязчивому
незнакомцу". 16 января в суде было предварительное собеседование.
Информация с симпатией к свободе совести и против Дворкина: Михаил
Гохман. - Русская мысль, 6.2.1997 (о пресс-конференции Дворкина
31.1.1997 в Центральном доме журналиста). Выступал на пресс-конференции
профессор Федор Викторович Кондратьев, который заявил, что карательной
психиатрии в СССР не существовало, "это вымысел тех же людей, которые
сейчас защищаю тоталитарные секты. Это клевета, которая использовалась
в антисоветских целях, а теперь используется в антирусских целях".
Ряд депутатов Госдумы (в т.ч. С.Бабурин, зам. председателя, коммунист),
прот А.Салтыков, В.Козлов направили президенту письмо в защиту Дворкина:
"Сам факт возбуждения дела против Александра Дворкина, не сказавшего,
в принципе, ничего нового об известных злонамеренных действиях этих
организаций ... обнаруживает их собственную нетерпимость и враждебность
по отношению к Православию и традиционной культуре России ... Просим
Вас, господин Президент, 1. Остановить процесс, направленный против
уважаемого православного богослова Александра Дворкина ... 2. Предусмотреть
защиту государственных структур от проникновения тоталитарных сект...".
- Православная Москва, №107, 4.97. В поддержку Дворкина двухполосная
статья: Изыди: Духовная агрессия против России. - Совершенно секретно,
№4, 1997. С. 20. Авторы: иером. Анатолий (Берестов), доктор медицинских
наук, и аспирант МГУ Александр Егорцев. Они говорят о "деструктивных
культах", которые подвергают адептов "массированной психологической
обработке", результат которой "так называемая "зомбированность":
потухший взгляд, маловыразительное лицо, отсутствие интереса к окружающему
и близким людям, безынициативность, стремление уйти из дома". Автор
ссылаются на свои наблюдения и исследование доцента кафедры общей
социологии и социальной работы Нижегородского университета Е.Н.Волкова,
согласно которым у сектантом "следующие проблемы психического и
соматического здоровья: раздвоение личности, приступы паники и тревоги,
депрессия и мысли о самоубийстве, головные боли, бронхиальная астма,
экзема, неврология, острые психозы, потеря психологической активности,
резко обостренное чувство вины, у девушек дисменоррея плоть до аменорреи,
у юношей нарушения сперматогенеза и импотенция, "потеря свободной
воли и собственного контроля над своей жизнью и полная зависимость
от лидера и его помощников". Они критикуют вузы за терпимость к
"сектантам" и хвалят ректора МГУ В.А.Садовничего, который призвал
не пускать сектантов в вузы. Авторы критикуют проект нового закона
о свободе совести как потворствующий сектантам, А.Чубайса за то
же, намекают, что В.Савицкий был убит "сектантами". Также в поддержку
Дворкина: Максим Кочегаров. Религия или мафия? - Неделя, №16.1997.
(Стиль статьи: представитель мунистов "предъявленные ему факты деятельности
мунистской секты отрицал").
В поддержку свободы совести под общим заголовком "Чем провинился
Кришна?" (Московские новости, 30.3.97) выступили выступление В.Борщева,
М.Штерина, В.Ледина, С.Еникополова. Дворкин обвинен в попытке "прикрыться
престижем Русской Православной Церкви". Также полоса, посвященная
процессу: Московские новости, 27.4.97, статья Александра Малютина
"Защита до конца". К статье приложено письмо кришнаитам от помощника
генпрокурора В.С.Кулагина ("Данных о противозаконной деятельности
Общества не имеется") и письмо саентологам от начальника отделу
по надзору за исполнением законов о межнациональных отношениях В.Л.Крышневского:
"Генеральная прокуратура Российской Федерации не располагает сведениями
о деятельности возглавляемого Вами религиозного объединения". Против
Дворкина выступил и Борис Фаликов. (Охота на чужих ведьм. - Новое
время, №21): "Своими разглагольствованиями о сатанизме как ежедневно
свершающемся факте он создает атмосферу, в которой сомнительный
факт может стать несомненной реальностью"). 14.5.97 во время суда
произошла драка: Дворкин во время перерыва набросился на кришнаита,
снимавшего его на видеокамеру, заявил, что в перерыве тот не имеет
права снимать, и повредил кришнаиту руку. Кришнаит С.Донец написал
заявлению в милицию. Хода уголовному делу не дали. (Русская мысль,
22.5.97, №4175, приложение). Примечательно, что против Якунина и
в поддержку Патриархии выступили журналисты газеты "Московский комсомолец",
в других вопросах позволяющие себе вольнодумство (например, критикующие
фашизм и коммунизм). Бывший диссидент Марк Дейч (От "Сознания Кришны"
до Гитлера... - Московский комсомолец, 7.6.97) обрушился на кришнаитов,
обвинив их в фашизме и в сотрудничестве с КГБ. Если бы они сотрудничали
с КГБ, вряд ли бы их подвергали в России таким гонениям. Впрочем,
в той же газете была и противоположная реакция - ведь еп. Тихон
является старым объектом травли со стороны другого журналиста (С.Бычков.
Торжествующий сутяга. - Московский комсомолец, 17.6.97). Процесс
завершился победой Московской Патриархии. Механизм этой победы был
раскрыт адвокатом Галиной Крыловой в отдельной книге. Крылова признает,
что защитники свободы совести сделали не все, что могли, однако
из ее книги становится ясно, что даже при идеальной подготовке иска
решение суда было предопределено волей властей.
СКАНДАЛ ВОКРУГ КОММЕРЦИИ МП
В первую половину 1997 года продолжалось обсуждение торговли табаком
и вином, осуществляемой митр. Кириллом Гундяевым. Лидером в этой
кампании был С.Бычков, который традиционно защищает интересы церковных
мастерских "Софрино" против интересов ОВЦС, но были и другие авторы,
и другие объекты критики. А.Кондрашов (Кто греет руки на гуманитарной
помощи? - Аргументы и факты, №14, 1997): "Как следует из отчета
аудитора Счетной палаты, пользуясь данной правительством монополией,
ХПП Московской Патриархии (поселок Софрино) стало на сегодня самым
крупным зарегистрированным получателем гуманитарной и технической
помощи. Наряду со спиртными напитками у фирм, торгующих от имени
Патриархии, большой популярностью пользуется другое "бесовское зелье"
- 42,8% от получаемых из-за рубежа гуманитарных грузов составляет
табак и табачные изделия. Увы, корыстолюбием грешат фонды не только
православные, но и мусульманские. Были случаи, когда им в качестве
гуманитарной помощи из-за границы присылалась ... свиная тушенка".
Что до Бычкова, то он накануне апрельского синода заявил (Митрополит
Кирилл меняет профессию. - Московский комсомолец, 17.4.97) (слух
о смещении Гундяева не подтвердился), что самый важный вопрос синода
— о митр. Кирилле, который за 1996 г. заработал на сигаретах 75,5
млн. долларов. Кирилл якобы "нашел стрелочника", своего заместителя
прот. Владимира Веригу, главу экономического отдела, который "пока
еще не уволен из отдела, но вынужден был срочно лечь в больнице.
Митрополит Кирилл пытается перехватить инициативу реформирования
отдела".
Против публикаций в "МК" выступил Максим Шевченко в статье "Противостояние
в епископате" (3.9.97, Независимая газета), он заявил, что С.Бычков
противопоставляет (искусственно) митр. Кирилла как "плохого" митр.
Воронежскому и Липецкому Мефодию как "хорошему". Шевченко прикровенно
критикует Мефодия, отмечая, что "НГ" уже писала о тенденции сращивания
провинциального епископата с финансовыми и коммерческими структурами.
Епархиальные архиереи на сегодняшний день являются высшей церковной
властью в регионах и практически бесконтрольны и неподотчетны Москве
в своей коммерческой деятельности. Особенно это касается тех епархий,
на территории которых расположены гиганты тяжелой индустрии (в частности,
на территории Воронежской епархии — Новолипецкий металлургический
комбинат) ... Средства же, которые "прокачиваются" через епархиальные
счета, не всегда, мягко выражаясь, идут на церковные нужды. И хозяева
этих средств ищут безналоговый выход на внешний рынок. ОВЦС, имеющий
широкие международные контакты, подходит для реализации подобных
задач. Дело за малым — необходимо сменить руководство отдела ...
Митрополит Кирилл наряду с Патриархом и многими другими епископами
является церковным политиком "старой школы", которого всерьез волнуют
вопросы "социальной доктрины" Церкви ... С такими людьми "церковно-финансовой"
олигархии будет трудно договориться. К сожалению, боязнь конкретной
реакции давно уже стала отличительной чертой Московской Патриархии".
После этого С.Бычков опубликовал большую статью (Московский комсомолец,
8.9.97) "Патриарх табачных льгот: Митрополит Курилл (так!) в интерьере
стаи", где отметил, что Кирилл пользуется поддержкой Андрея Логинова.
Логинова Бычков охарактеризовал как историка, которому недавно исполнилось
40, начавший карьеру помощником Виктора Поляничко, работал в банке
"Менатеп", стал помощником по связям с общественностью Шафраника,
завязал связи с нефтяниками. Тот устроил его в президентскую администрацию.
Не сумел сработаться с Сатаровым и Филатовым, подружился с Егоровым.
О Кирилле: "Льготные поставки табачных изделий под крышей ОВЦС начались
в 1994 году и продолжаются доныне. За это время митрополит Кирилл
заработал около 580 миллионов долларов. Где деньги? Куплена вилла
в Берне (Швейцария), земля в Лозанне (Швейцария), дорогая квартира
в Иерусалиме ... Завод под Дюссельдорфом по производству водки и
безалкогольных напитков и еще несколько небольших производств в
Германии. Компаньон митрополита — компания MRH и ее глава, близкий
друг митрополита Рудольф Крёнинг. ... Второй напарник Логинова и
митрополита Кирилла в табачном бизнесе — компания "Эвихон", которая
была зарегистрирована в 1992 году как нефтяная, но на самом деле
вместе с дочерним предприятием "Жасмина" занимается продажей льготных
сигарет". Также в табачном импорте участвует "Национальная ассоциация
сотрудничества импортеров", которую возглавляет бывший генеральный
директор Национального фонда спорта Шишолин, которому покровительствовал
вице-премьер Альфред Кох.
После этих статей, однако. скандал вокруг церковной коммерции как-то
очень быстро, молниеносно затих, не вызвав ни судебных разбирательств,
ни дальнейших откликов – одна из особенностей "условно свободной"
прессы, где главные решения принимаются за кулисами.
ДЕЛО ГАДЖИЕВЫХ
4 марта 1997 года в дагестанском городке Буйнакск были публично
сожжены двое человек -- адвентистов. За несколько дней до сожжения,
25 февраля, в городе пропала 12-летняя девочка Шахрузат Омарова.
Семья девочки и милиция сразу предположили, что Шахрузат была похищена
сексуальным маньяком. В милиции был составлен перечень местных жителей,
которые ранее отбывали срок за изнасилование. Попал туда и некто
Гаджиев. То, что он один раз совершил преступление, было названо
"некоторыми доказательствами виновности". Один из бывших работников
милиции, родственник Шахрузат, получил список. Тем самым была грубо
нарушена тайна следствия.
Останки девочки нашли в лесу. На митинге, после которого сожгли
много говорили о том, что у девочки были вырезаны внутренности.
На видеозаписи, однако, видно, что это малая часть правды. На самом
деле, останки скелетированы, нет не только внутренностей, но и конечностей,
остались только кости. По предварительному заключению экспертизы,
девочку загрыз дикий зверь.
Родственники, однако, уже не могли или не желали отказаться от
версии об убийстве человеком. Перестали говорить о сексуальном маньяке
и стали говорить о злодеях, которые вырезали у девочки органы для
продажи на трансплантацию. Впрочем, искать "негодяев" продолжали
по списку бывших осужденных. Жажда мести не могла удовлетвориться
охотой на волков. Подходящим кандидатом оказался Хаджи-Мурат Гаджиев.
Его вместе с женой (что особенно абсурдно, если подозревали изнасилование,
но сравнительно логично, если людей обвинили в "торговле внутренностями")
родственники задержали и начали пытать. Некоторые свидетели утверждают,
что во дворе дома Омаровых выстроилась целая очередь из сорока человек,
которые по очереди издевались над несчастными. Когда их привезли
на площадь, облили бензином и подожгли, они были уже мертвы.
От прочих "подозреваемых" Гаджиев отличался тем, что был адвентистом.
Это, видимо, и послужило решающим фактором для избрания его жертвой
мести. В 20 лет Хаджимурат был послан воевать в Афганистан. В 27
лет сел в тюрьму. Здесь он и познакомился с адвентистами. Его поведение
настолько изменилось, что на крещение начальник тюрьмы отпустил
его без конвоя. Выйдя на свободу он женился на русской Татьяне Дмитренко.
Татьяна — бывший комсомольский работник, по образованию геолог —
пришла к адвентистам как раз, когда те собирались в тюрьму, и сразу
пошла с ними — из любопытства. Вскоре Татьяна и Хаджимурат поженились.
Гаджиевых сожгли, чтобы скрыть преступление одной семьи в преступлении
целого города. За оговор, за то, что горе сорвали на невинных людях,
за пытки и убийство в подвале собственного дома пришлось бы отвечать.
Теперь появилась надежда, что дело замнут: нельзя осудить толпу
в пять тысяч человек. Митинг тщательно снимали на видеопленку, речи
еще и записывали на магнитофон. Истерии не было, была хладнокровная
инсценировка истерии. Пока эта надежда оправдывается: комментарии
телевидения и газет (в том числе, московских) основываются на убеждении,
что ничего нельзя сделать, потому что преступление совершенно целым
народом. Между тем, толпа не била и не сжигала. Митинг удалось продержать
на площади час, затем люди разошлись. И только час спустя за зданием
местного кинотеатра "нашли" горящие трупы.
Убийцы попытались придать всему делу религиозную окраску. Взвинчивая
толпу, призывали воспитывать детей "в религии". Сожжение было представлено
как "суд Шариата". Муфтий Дагестана Саид-Мухаммад Абубакаров, выступая
по телевизору, сказал о Гаджиеве: "Если честно, у меня душа радуется,
что такой изверг не был в Исламе", что он недостоин своего имени
("Хаджи" — первая часть имени Гаджиева — "праведник"). Муфтий прекрасно
знает, что Коран, во-первых, запрещает неправедный суд — а в данном
случае никакого суда вообще не было, во-вторых, что Коран не одобряет
ни сожжения преступников, ни пыток. Не одобряет Коран и лжи, а родственники
лгут отчаянно, утверждая, что "видели", как Гаджиев усаживал девочку
в свой автомобиль, что в багажнике его "Запорожца" нашли 15 тысяч
долларов, "медицинские инструменты и химические препараты, необходимые
для извлечения и консервации внутренних органов", что Дмитренко
тоже была судима. Врут, что Гаджиевы признались и что признание
снято на видеокассету, врут, что были свидетели, видевшие, как Гаджиевы
крали девочку. И врут-то по-детски: свидетели, мол, боятся мести
и потому не дадут показаний, а видеокассету с признательными показаниями
сожгли, потому что на пленке могли быть лица людей, которых теперь
могут обвинить в убийстве. Хотя пленку с митингом не сожгли, а там
все вероятные убийцы выступают, накручивая истерию.
Местная газета "Нурул Ислам" ("Свет Ислама") опубликовала статью,
в которой подчеркивала, что Гаджиев "из мест заключения вернулся
отреченным от Ислама и приняв Христианство вышеуказанной секты".
На "митинге" говорилось о том, что в семье Гаджиевых было "неправильное
воспитание", что "ребенок, который растет в семье с религией, никогда
не совершит зло". Без сомнения, если бы Гаджиевы были православными,
религиозную тему поостереглись бы трогать. Православие рассматривается
как "традиционная" религия. В первом чтении в республике принят
закон (противоречащий Конституции Российской Федерации), который,
предоставляя льготы исламу и православию, запрещает всякий прозелитизм.
Настоятель церкви в Махачкале о. Николай публично заявил, что "идет
хитрое разрушение страны, церкви изнутри с помощью сектантского
влияния, чуждых нам течений ... Появляющиеся у нас секты, религиозные
общества объявляют себя церквями, на деле не являясь таковыми".
Дело об убийстве Гаджиевых в течение 1997-8 гг. доведено до суда
не было и, видимо, убийцы останутся безнаказанными.
ВОЛГОГРАДСКИЙ СКАНДАЛ
В мае 1997 г. разгорелся новый скандал вокруг конфликта в Волгограде,
где епископ отлучил от Церкви прокурора. Суть конфликта лучше всего
описал Александр Иваницкий (Почему отлучали от церкви волгоградского
прокурора. - Российская газета, 22.5.97). ГАИ области стал брать
с водителей, задержанных нетрезвыми, от 1 до 3 млн. рублей штрафа.
Часть суммы зачислялась на специально открытый благотворительный
счет №7000902 в Волго-Донском инвестиционном коммерческом банке.
Деньги предполагалось употребить на храм св. Александра Невского
в Волгограде, настоятелем которого является местный архиеп. Герман.
Строительство должна была вести фирма "Юнивесткор". Прокурор Волгоградской
области Вячеслав Шестопалов заподозрил, что есть негласное соглашение
священников и ГАИ, по которому добытые деньги могли пускаться не
на благотворительные цели. Храм строить не начали. Ктитором храма
является начальник Волгоградского УВД генерал-лейтенант милиции
Василий Дергачев (назначен архиеп. Германом). Приходской совет общины
храма, "Юнивесткор" и шесть подобных же фирм возглавляет одно лицо
— В.С.Горелов. 30.1.97 семеро следователей облпрокуратуры и 5 автоматчиков
изъяли из Юнивесткора всю бухгалтерскую отчетность за 1995-197 гг.
Горелов направил письма президенту и генпрокурору, епископ - патриарху
и вынес отлучение, которые давали антиклерикальный комментарий,
подчеркивая, что прокурор — атеист. Скандал стал достоянием газет,
и тогда "при посредничестве полномочного президента Президента РФ
в Волгоградской области Юрия Медведева" прокурор и архиепископ встретились:
"Прокурор декларировал свою доброжелательность и уважение к Русской
православной церкви, а архиепископ отменил указ об отлучении". В
статье И.Двинского и А.Ветрова (Анафема по "нетрезвому делу". -
Сегодня, 2.6.97) фототипически воспроизведен указ еп. Германа от
24.4.97 ("и да не будет он пускаем в Храм Божий, и да не будет упомянут
он ни о заздравии, ни о упокоении ... и да отнимет от него Покров
Свой Пресвятая Богородица". Решение о штрафовании в пользу Церкви
принято 28.12.1994 коллегией УВД области, пик поборов пришелся на
июнь 1995 г. Некоторые штрафы платили наличными настоятельнице Духова
монастыря Палладии. Установлено (по бумагам), что оштрафованы 3540
водителей, церковь получила более 2 млрд. рублей. Собранные церковные
деньги были перечислены Юнивесткору на строительство жилого дома
на ул. Елецкой — более миллиарда. Расследование привело к тому,
что пайщики стали забирать свои деньги, компании стал грозить финансовый
крах. "Акция епископа повергла в состояние шока не только губернию,
но и Москву. В окружении Святейшего тихо шептались: "Владыка Герман
зарвался...". Патриарх епископа не поддержал. 14.5.97 прокурор и
архиепископ встретились под надзором представителя президента и
помирились. Следствие продолжается. "При очевидности допущенных
нарушений (это мягко сказано) следствие пока что не решается "распределить
роли". Судя по всему, дело зашло столь далеко, что если его "раскрутить
на всю катушку", то из-за кулис появятся не менее колоритные фигуры"
(автор упоминает только генерала Дергачева).
МЕДИЦИНСКИЙ СКАНДАЛ
В 1993 г. 5-я градская больница в Москве, главврач которой стал
православным, заключила договор с Московской Патриархией, уйдя под
ее юрисдикцию и стала Центральной клинической больницей МП. Однако,
больница осталась государственной и бесплатной, на городском финансировании,
в числе ее учредителей входят городские власти. Изменилось: открыли
храм, часть руководящих функций перешла к попечительскому совету,
в который входил и руководитель отдела церковной благотворительности
Патриархии. Но постепенно священник больной церкви вступил в конфликт
с главврачом Вл. Федоровым, поднявшим больницу. В конце июля Патриархия
уволила Федорова. "Возмущенные врачи устроили некое подобие акции
протестанта и даже пытались перекрыть Ленинский проспект. В ответ
была резко усилена охрана, а на проведенном собрании медикам было
сказано, что их возмущение бессмысленно — у больницы есть хозяин,
и он вправе принимать любые решения. ... Врачи уверены, что Патриархи
интересует не медицина и помощь больным, а сама территория больницы.
Здания и так находятся в бессрочном и безвозмездном пользовании
Церкви, однако эксплуатировать их по собственному усмотрению без
согласия главного врача было невозможно. К такому выводу подталкивает
пример находящейся неподалеку 1-й градской больницы. Там в свое
время Патриархия собиралась разместить трапезную за счет и без того
переполненного приемного отделения" (Екатерина Григорьева. Медики
готовы начать наступление на Патриархию: Сотрудники 5-й градской
больницы считают, что оказаться под властью церкви еще хуже, чем
под властью государства". - Независимая газета, 13.8.97). Федоров
подал в суд на Комитет здравоохранение и Патриархию, утверждая,
"что его уволили за недостаточное православие". Упомянуто (Дм. Соколов,
Общая газета, 21.8.97), что больничный священник заявил врачам,
что "День медика" — сатанинский праздник, объявил пластиковые окна
"бесовщиной". Столичный комитет здравоохранения за 5 лет выделил
на нужды больницы 17 млрд. рублей, пошедшие на ремонт храма. Федоров
выступил за расширение круга хозяев больницы "за счет тех, кто реально
ее финансирует. Тут-то все и началось". Священники инициировали
"травлю проверками", в марте 1997 г. пришла комиссия из патриархата,
не предъявив никаких полномочий. Комиссия обвинила главврача в том,
что "даже на престольный праздник 25 февраля, несмотря на все усилия
настоятеля, из более чем 300 сотрудников на службе присутствовало
лишь 5 человек". Еп. Арсений заявил, что Федоров уволен не за недостаточное
православие. "Тем не менее раз в уставе записано, что храм является
духовным центром больницы, то главврач должен работать рука об руку
с больничным священником". Федоров был восстановлен в должности
по суду, после чего и этот конфликт сошел со страниц печати.
ТЕЛЕВИЗИОННЫЙ СКАНДАЛ
Весной 1997 г. слились вместе два скандала. Сперва подверглась
резкой критика православная тема на телевидении. Валерий Александров.
Ахиллесова ПИТА. - Московские новости, 11.5.97. О Православном информационном
телеагентстве, созданном осенью 1996 г.: "Несмотря на низкий профессионализм
и рейтинговую близость к нулю, программы ПИТА занимают монопольное
положение в сфере религиозного телевещания". ПИТА создана митр.
Кириллом. Его собственную передачу смотрит менее 1% зрителей, чуть
больше смотря воскресный "Канон". "Все эти программы делаются в
жанре нравоучительной проповеди, изобилуют штампами малопонятной
церковной лексики, бессюжетны, затянуты". Новая программа "Ортодокс"
на НТВ (ведущий Николай Державин): "Восторженный тон, абсолютная
беспроблемность". 20.5.97 Державин устроил пресс-конференцию. Екатерина
Бабенко в отчете о ней (Сегодня, 21.5.97) подробно процитировала
обвинения Александрова. Державин, отвечая на них, заявил: "Мы больше
чем уверены, что всех журналистов, которые писали о ПИТА, подкупили.
Не могут нормальные люди писать такие статьи. Здесь пахнет взятками".
Комментарий Бабенко: "Если церковные служители подозревают кого-то
в корыстных целях за то, что те критикуют программы с аудиторией
в 1%, то вряд ли следует скоро ожидать резкого увеличения этой аудитории".
В Пасхальную ночь четвертый канал (НТВ), считающийся рупором Чубайса
и вообще либеральной интеллигенции, планировал показ фильма Мартина
Скорцезе "Последнее искушение Христа", что вызвало протест Госдумы
(коммунистов). Реакция на первое снятия фильма с показа: М.Володина.
Чем так не хорош фильм Мартина Скорсезе? - Вечерняя Москва, 29.4.97
(протестует против засилья клерикалов, меньшинства. "Неужели верующих
не оскорбляют ... эротические шоу ... Можно вообще выключить телевизор
... Давно прошли времена идеологического диктата. Ну не в совсем
же дикой стране мы живем!"). Возмущение высказали Виктория Кузьмина
и Александр Монахов в газете Комсомольская правда (25.4.97): "Раньше
в этой стране был только атеизм, сейчас все заискивают перед религиозниками
— есть разница? ... Есть в конце концов простое правило: не нравится
— не смотри. Не нравится Дефо на кресте — нажми другую кнопку: четыре
канала показывают одно и то же богослужение". Ирина Петровская (Известия,
26.4.97): "НТВ решило не дразнить гусей ... Все остальные каналы
... традиционно транслируют пасхальные богослужения: ОРТ — из Богоявленского
кафедрального собора, РТВ — из храма Гроба Господня в Иерусалиме,
ТВ-6 — из Троице-Сергиевой лавры. Тоже, между прочим, вопрос: не
слишком ли яро отмечает телевидение великий православный праздник
в стране, где сосуществуют несколько религиозных конфессий? Вопрос,
впрочем, возникающий ежегодно и потому, видимо, риторический".
Фильм был вторично поставлен в программу и вторично снят после
того, как лично Патриарх по телевизору в программе "Русский дом"
этого потребовал. Возмущенные комментарии: Ирина Петровская (Известия,
7.6.97) (цитирует Патриарха: "Все христиане России воспримут показ
фильма как оскорбление своих религиозных чувств ... Показ фильма
имеет целью разложить наше общество, лишить его нравственного здоровья.
Фильм издевательский"). Кроме Патриарха, по той же программе требовал
отмены показа Игорь Шафаревич. Она же цитирует слова президента
НТВ Игоря Малашенко: "Не сами по себе слова патриарха стали причиной
отмены показа фильма. ... Главным аргументом ... стало то, что патриарх
выступил именно в передаче, известной своей националистической направленностью,
чей ведущий Александр Крутов давно выступает не как журналист, а
как рупор национал-коммунистических сил ... Мы не хотим показом
этого фильма толкать руководство РПЦ в объятия этих сил".
Фильм, впрочем, был показан в ноябре 1997 г., что вызвало очередной
взрыв полемики, завершившейся заявлением, что таким образом евреи
мстят (напрасно) русскому народу за антисемитизм нацистов (Радонеж,
№67, 1.1998).
ПАЛЕСТИНСКИЙ СКАНДАЛ
5 июля 1997 г. полиция палестинской автономии выдворила из Троицкого
монастыря в Хевроне представителей РПЦЗ и передала его Московской
Патриархии. Юрий Боголепов, ведущий религиозных программ международного
Канадского радио, объясняя происшедшее, отметил (НГ-Религии, 24.7.97),
что уже в 1920-е гг. глава советской делегации в Лондоне Красин
требовал возврата собственности в Палестине, но тогда правительство
Великобритании ответило, что Москва отрицает свое правопреемство
с царской Россией, к тому же, земли принадлежали Императорскому
Палестинскому обществу, члены которого выехали за границу с бумагами,
подтверждающими их права на собственность в Палестине. После образования
Израиля правительство СССР потребовала возврата земель от имени
РПЦ ("что было очередной советской фикцией, так как по советским
законам Церковь не имела права владеть какой-либо собственностью").
Троицкий монастырь в Хевроне в 1948 г. был под властью Иордании.
"Инцидент в Хевроне вызвал широкое возмущение. Его осудили американский
сенатор Дэниэл Патрик Мойнихен, правительство Израиля, Ассоциация
президентов главных еврейских организаций США и многие другие. Отрицательно
к захвату монастыря отнеслись и многие сторонники МП в Северной
Америке". В этом же номере статья Якова Тагора о том же конфликте.
Он отмечает, что в монастыре в последние годы было лишь двое насельников,
монах Георгий 94 лет, и послушник Александр из Москвы, оба заявили,
что хотят остаться в юрисдикции Патриархии. Прот. Михаил Ардов (член
Русской православной свободной церкви) отмечает, что монастырь принадлежал
не Церкви, а Православному Палестинскому обществу. "Громогласно
требуя "вернуть" ему зарубежное имущество, Патриарх безмолвствует,
когда речь заходит о собственности в самой России. А ведь здесь
монастыри и храмы передаются Церкви лишь во временное пользование,
но отнюдь не во владение". Тут же письма монахини Марфы и архим.
Варфоломея с описанием инцидента. Патриарха сопровождали 28 автомобилей,
3 автобуса, около 50 военных, более 140 человек. Церковь была взломана.
"Особенно досталось послушнику Владиславу. ... Его оттащили, швырнули
на землю, надели наручники и избили ... Был там еще наш инок Анемподист,
ему надели какие-то узкие наручники, он от боли кричал ... А представители
Московской Патриархии стояли в стороне, соблюдая благоприличие.
Дескать, сами они никого не трогают. Они ждали, когда им поднесут
наше имущество на блюдечке. Полицейские-женщины с криком набросились
на игумению Иулианию, повалили ее... Взяли за руки, за ноги, потащили
ее, ударяя головою об пол и об ступени ... Там еще была монахиня
— сестра Наталия, крупная такая. Подошли к ней трое женщин, но ничего
с ней не могут сделать. Так подошли мужчины помогать им. Хотя они
заявляли, что женщин трогать не будут... Так вот они эту монахиню
били головой о стену... ... Когда в 1948 году чекисты захватили
у нас Горенский монастырь, они тогда избили отца Мефодия. Он так
и остался инвалидом. С нами теперь повторилось то же самое" (Изгнание
верующих из храма. Общая газета, 24.7.97).
17 ИЮЛЯ 1998 ГОДА: ПОХОРОНЫ РОМАНОВЫХ
Первый виток споров вокруг останков Романовых был начат Виктором
Аксючицем, одним из советников Бориса Немцова, ненадолго ставшим
фаворитом Ельцина. Аксючиц уже четверть века обличает Советскую
власть и интеллигенцию как главного виновника революции. Аксючиц,
судя по всему, сразу после прихода в Кремль предложил план из двух
красиво симметричных пунктов: вынести Ленина из Мавзолея и внести
Николая Второго в родовую усыпальницу. Через Немцова план был доведен
до Ельцина, понравился, но реализовался так же коряво, как другой
его замысел: пересадить чиновников на отечественные машины. Слабым
звеном оказался президент, который иногда называет себя Борисом
Первым. Весной 1997 г. Ельцин взбудоражил общество заявлением о
выносе Ленине, но затем сдал назад. Президент – хозяин своего слова,
сам дал, сам взял. И не следует приписывать его переменчивость в
случае с Лениным коммунистическому влиянию, а в случае с Романовыми
– влиянию Лужкова (хотя и целиком сбрасывать эти влияния со счетом
не стоит). Последним усилием Аксючица спасти лицо стало давление
через Немцова на Кириенко. Но письмо, посланное последним Патриарху,
могло только ухудшить положение, потому что нарушало главную – неписаную
– субординацию, согласно которой к Патриарху "вместно" обращаться
только Президенту, а уж не какому-то "молокососу".
Патриарх же отказался от участия в похоронах и от немедленной канонизации
Николая Второго (что по канонам вполне в его компетенции), потому
что в настоящий момент уже ведет политику достаточно консервативную
для успокоения соответствующих партий. Зачем ему далее уступать
крайне правым в вопросах, привлекающих к себе интерес широкой публики?.
Почитание же Николая стало отличительной особенностью именно крайне
правых православных, сперва в среде русской эмиграции, а с 1970-х
годов – и в России, среди тех, кто "внутренне эмигрировал" в религию.
Даже "либеральные" православные в принципе не возражают против канонизации
Николая Второго, но подчеркивают, что он лишь один из многих страстерпцев,
погибших от Советской Власти, и вносить в церковный календарь его
надо наравне с другими. Крайняя же партия предпочитает почитать
Николая Второго как главу сонма мучеников, жертву ритуального убийства,
"главного" заступника России, павшего в борьбе с Антихристом.
Позицию православных, активно выступающих против похорон, четко
и кратко выразил редакционный комментарий газеты "Православное книжное
обозрение", издающейся еп. Тихоном Емельяновым, фактически – заместителем
Патриарха по издательским делам: "Если останки действительно подлинные,
... то они являются святыми мощами и не подлежат захоронению". На
самом деле, по логике вещей и по канонам, никакой связи между святостью
останков и их захоронением нет. Многие останки русских святых веками
хранились "под спудом" – то есть в той могиле, куда их первоначально
положили. Вынимать мощи для поклонения вовсе не обязательно. Более
того, канонизация Романовых официально отложена Синодом на усмотрение
Поместного собора 2000 года, следовательно, пока это останки не
святых.
Святым объявил Романовых еп. Екатеринбургский Никон Миронов. Он
имел право так поступить, поскольку Романовы были казнены и захоронены
на территории его епархии. Но его решение и обязательно только для
прихожан его епархии и не может заменить решения Поместного собора.
Святыми в 1981 году признала Романовых и Русская Православная Церковь
Зарубежом (именно Николаю Второму посвящен ее единственный храм
на окраине в Москве, где настоятельствует свящ. Михаил Ардов). Но
эту Церковь Московская Патриархия считает безблагодатной, фальшивой,
что Патриарх Алексий Второй несколько раз продемонстрировал, заново
рукополагая людей, уже получивших священнический сан у "эмигрантов".
Когда речь идет о епископах, Патриарх может сослаться на то, что
все епископы теоретически равноправны. Но ведь среди непосредственных
подчиненных Патриарху московских священников есть люди, агрессивно
насаждающие культ Николая Второго. В Сретенском монастыре на Лубянке
Патриарх не мог не видеть иконы с изображением Романовых в виде
святых, поставленной не где-то в уголке, а в нижнем, самом видном
ряду иконостаса.
Патриарх и епископы его поколения (уже составляющие меньшинство
в Русской Церкви, но меньшинство руководящее) критически относятся
к монархии, во-первых, потому что они получили вполне советское
воспитание, а во-вторых, потому что и до революции епископат критически
относился к монархии. Собственно, Советская власть и стала результатом
критического отношения к монархии со стороны большинства населения
России. Церковная иерархия хотела от монархии того же, чего сейчас
хочет от власти: денег, почета, уважения и невмешательства в свои
дела. Монархия же, в отличие от нынешней власти, больше вмешивалась
в дела Церкви, нежели давала денег. Поэтому монархию не любили и
канонизировать царя не собирались, хотя нежелание это прикрывают
отговорками. Никого не удовлетворяют те два довода, которыми иерархи
обосновывают отказ участвовать в погребении императорской семьи.
Первый довод: общество разделилось в данном вопросе, следовательно,
надо подождать, пока общество достигнет согласия. Сам по себе аргумент
разумный, но во многих других случаях, как более, так и менее важных,
церковные лидеры отнюдь не ставят свое решение в зависимость от
общественного единогласия. Да и какие бы они тогда были лидеры?
Общество в целом разделено, к примеру, в вопросе о существовании
Бога, а церковное общество – в календарном вопросе. Тут ведь церковные
лидеры твердо встают на позицию меньшинств и говорят: Бог есть,
и праздновать Ему надо по старому стилю.
Второй довод против признания останков подлинными: экспертиза не
дает стопроцентной гарантии, значит, надо подождать, пока наука
придет к окончательному результату. Наука, однако, в принципе никогда
ничего не гарантирует на сто процентов, этим она и отличается от
сумеречного состояния интеллекта. Требовать абсолютной уверенности
от ученого означает требовать от него перестать быть ученым. Вероятность
того, что останки подлинные составляет 99 процентов с бесконечной
дробью — намного больше вероятности того, что самолет не рухнет
с небес на землю. Однако, архиереи спокойно пользуются самолетом,
хотя в данном случае стопроцентная гарантия была бы намного полезнее
для спокойствия души и плоти.
Есть, наконец, третий довод, который неверующей публике кажется
самым уважительным: Николая Второго могут канонизировать, а тогда
подлинность останков приобретает особое значение – не могут же верующие
молиться перед фальшивыми останками о чудесах. Важно и то, как молиться
об этих останках – один чин для простых смертных, другой для святых.
Но этот довод самый слабый. Прежде всего, уже несколько лет назад
Патриарх Алексий своей властью тихо и устно разрешил духовенство
почитать Николая Второго и его семью как святых, помещать в храмах
их иконы. Примерно тогда же секретарь Патриарха о. Владимир Диваков
потребовал не вывешивать в церковных помещениях, пускай даже не
среди икон, портретов Александра Меня – мол, он еще не святой; портреты
Патриарха, впрочем, таковых нареканий не вызывают. Патриарх видел
в Сретенском соборе на Лубянке огромную икону царской семьи, выставленную
в иконостасе, молился перед ней – и не возразил. В утвержденный
Синодом чин молитвы новомученикам включены и гимны царской семье,
они читаются в храмах. Таким образом, Романовы уже канонизированы,
подтверждение этой канонизации на Поместном соборе – пустая формальность,
от которой не зависит ход богослужения или чин погребения, имеющая
отношение исключительно к тому, как Церковь будет воспринимать светское
общество. Правда, священникам приказано было 17 июля молиться о
Романовых не как о святых, но это характерный пример российской
расплывчатости и непоследовательности в "нужных" вопросах.
Что до опасности молитвы ложным мощам, то если бы Патриарх этого
действительно боялся, он бы приказал устроить проверку всех мощей,
хранящихся в русских церквах. Среди них есть заведомо недостойные
поклонения – как "мощи" Василия Мангазейского: безымянные останки
неизвестного, которые в XVII веке сибиряки стали почитать чудотворными,
выдумали имя чудотворца (причем сперва называли его Моисеем, потом
"уточнили"). Церковная власть терпит фальшивые мощи из тактических
соображений (на жаргоне богословов их принято называть "икономическими"):
большого вреда от таких суеверий нет, а борьба с ними требует массы
усилий, причем обычно бесплодных. К сожалению, фальшивые мощи творят
чудеса -- чудеса-то ведь от Бога, а не от костей. Или – к счастью?
Все-таки больше здоровья и счастья в мире. Во всяком случае, в случае
с останками Николая Второго налицо двойной стандарт, когда снисходительность,
обычная в прочих случаях, не допускается.
Церковные иерархи могут себе позволить выдвигать доводы, которые
ничего не объясняют: они так высоко поставлены, что от диалога с
публикой избавлены. Люди потому и стремятся к власти, что она автоматически
защищает от насмешек. Но почему они вынуждены скрывать истинные
мотивы своего решения за такими доводами? Самый неприятный, с точки
зрения церковного руководства, факт заключается в том, что абсолютному
большинству православных Николай Второй, его близкие, судьба их
останков — совершенно безразличны. В этом отношении православные
— плоть от плоти народа или, говоря научным языком, "репрезентативная
выборка". Мифологическое сознание умерло, а почитание монарха, почитание
мощей — это часть именно мифологического сознания.
Газеты утверждали, что во время встречи 8 марта 1998 года Патриарх
отговорил Ельцина участвовать в похоронах, но это явное недоразумение.
Ельцин и сам уже довольно давно не высказывал горячего желания идти
за гробом последнего императора. Отказаться от участия в похоронах
Романовых Ельцину было тем легче, что он вовсе не монархист. Иногда
президент называет себя Борисом Первым. Вроде бы это заявка на продолжение
монархической традиции, но это заявка советского типа – на монархизм
туфтяной, без реальной преемственности, ибо тогда Ельцину следовало
бы звать себя Борисом Вторым, ибо Борис Первый – это Годунов. Но
вторым в чем бы то ни было Ельцин быть не хочет. К тому же президент
сильно изменился за последние годы. Если в начале своего правления
Ельцин смотрел на дореволюционное прошлое снизу вверх, как матрос,
который впервые вошел в царский дворец, то теперь он уже обвыкся
в Кремле, обставил свои апартаменты с роскошью, которой постеснялись
бы Романовы, и склонен смотреть на Николая II сверху вниз, как на
неудачливого политика, не сумевшего сохранить власть. Участвовать
в похоронах Николая Романова мог бы Ельцин 1991 года, который запрещал
компартию, но не Ельцин нынешний, играющий с коммунистами в казаки-разбойники,
нуждающийся в них как наркоман в опиуме. Пусть кота хоронят мыши.
Кроме того, Ельцин своим острым нюхом властолюбца не мог не почувствовать
привкус политической оппозиционности в похоронах Николая II. В.Аксючиц,
главный двигатель похорон, не случайно является открытым и активным
монархистом, а так же активным, в духе "Завтра" критиком "режима
Ельцина". Пикантно, что на службе у Президента состоит автор таких,
к примеру, строк: "Ельцинский режим – это не новая Россия, и даже
не пост-коммунистическое общество, а очередной кровавый зигзаг генеральной
линии партии антирусских, антиправославных сил".
Отказ Патриарха отпевать останки был связан не только с желанием
угадать невысказанное желание (точнее, нежелание) Ельцина, но и
с желанием выполнить прямо высказанное желание-нежелание Лужкова.
Если бы Лужкову удалось добиться похорон в Москве, в Новоспасском
монастыре, как он пытался, тогда бы всякие "сомнения" в подлинности
костей сразу бы пропали, а так действует принцип "зелен виноград".
В затее с похоронами Романовых Патриарх пошел на чисто восточную
хитрость: попытаться отложить решения вопроса до момента, когда
это решение потерять всякий смысл и интерес.
Только вот беда: Россия до такой степени восточная страна, что
в последний момент Ельцин всех своих хитрющих визирей и мулл перехитрил,
поехав на похороны. В результате, он оказался разумным, сострадетельным,
по-государственному мыслящим мужем, а все остальные опозорились.
Впрочем, придворные проявили элементарную невнимательность: слух
о том, что президент поедет в Петербург был опубликован еще 11 июля,
значит, в высших кругах бродил намного ранее. Другая беда в том,
что Россия – не совсем восточная страна. Придворные ценят умение
извиваться и обдуривать, но за стенами дворца царят другие критерии.
Конечно, в лицо никто не скажет митр. Ювеналию Пояркову, что он
напрасно утверждает, будто есть основания считать эти останки принадлежащими
каким-то другим жертвам коммунизма. Таких оснований нет. Ему не
будут верить, но и сердиться на него не будут – он, как и номенклатура
в целом, живет по ту сторону правды и лжи. Это вызывает скорее сострадание
– если не считать отдельных представителей желтой журналистики,
которые травят митрополитов Ювеналия и Кирилла, изображая их злыми
демонами, "кукловодами" хорошего Патриарха.
Но самое мрачное пятно легло на репутацию Церкви, ибо сомнения
в точности экспертизы есть сомнения в науке, есть непонимание самой
сути научного мышления. Церковников не оправдывает то, что и среди
российских ученых нашлись такие, которые требуют от экспертизы стопроцентной
надежности, не понимая, что в науке ста процентов не бывает никогда
– на то она и наука, а не догма. Эти "ученые" – печальное наследие
советской власти. Для всякого непредубежденного человека (а обществу
совершенно наплевать на то, подлинные останки или нет, так что объективность
тут обеспечена) ясно, что экспертиза проведена верно и дала ответ
точный. Вот если бы эксперты заявили, что уверены в своем решении
на сто процентов, они бы продемонстрировали, что они – плохие ученые
и скверные эксперты.
Единственное, что вызывает в этой ситуации оптимизм, это абсолютное
безразличие народа к судьбе царских останков: значит, никто - кроме
бессильной кучки играющих в монархизм - не испытывает тоски по крепкой
руке, расстрелам, процентной норме и прочим прелестям николаевской
эпохи. Авторитет же Русской Церкви, как и вообще влияние христианства
в обществе, не зависит от таких вопросов, как судьба царских останков.
Он зависит от отношения людей к вере в Бога, все остальные соображения
второстепенны. Лукавство в отношении к останкам Романовых повредит
Церкви лишь в глазах тех, кто и так относится к ней хуже некуда.
А сам Николай Романов, чья память бесконечно унижена его "почитателями",
будем надеяться, получит по своей вере и не получит по своим делам,
получит не за то, что заставлял других страдать и расстреливать,
а за то, что пострадал и был расстрелян.
|
