Яков Кротов
Выписки из кн.:
Антанас Мацейна. Великий инквизитор. СПб.: Алетейя, 1999. 378
с.
Пер. с литовск. Т.Ф, Корнеевой-Мацейнене.
Мацейна (27.1.1908, дер. Багренай Пренайск. р-на под Каунасом -
27.1.1987, Фрайбург). Два года учился в Гижайской дух. семинарии,
покинул по совету руководства - сугубо схоластическое, томистское
преподавание (с постоянным припевом о глупце Канте - insipiens Cantius).
В 1928 поступил в Каунасск. ун-т, 1929-30т вернулся в семинарию
с намерением рукополагаться, но все же отказался - ксенд возвещает
ответы, а он склонен задавать вопросы. Странное представление о
священниках, но характерное для клерикализма!
Вернулся в ун-т, тут учился у Стасиса Шалкаускиса (1886-1941),
литовской знаменитости, платоника. Диссер. "Национальное воспитание".
Увлекся Бердяевым и Соловьевым. 1944 бежит от большевиков, осел
в конце концов во Фрайбургском ун-те. Трилогия по Достоевскому,
Иову, Теодицее. "Агнец Божий" по правосл. христологии.
по проблемам Второго Ватикана - 1970 г. - о секуляризации, о Шардене.
Христ. персоналист (экзистенциалист). Деньгами ему и др. литовцам
сильно помогал ксендз Юрас Пранцишкус (1891-1980), с 1912 живший
в США.
Бердяева цитирует по немецким переводам.
Иван - против Христа, с антихристом, легенда есть поэтич. ответ
на теодицею - Бог знал, какова природа человека, и все-таки пошел
против природы, а Иван - идет с природой, с великим инквизитором
(с. 77).
Инквизитор: католики с антихристом ровно 8 веков (учреждение
церк. гос-ва). Кстати, АМ путает и считает, что инквизитор имеет
в виду коронацию Карла в 8 веке.
"Виноват сам Христос, провозгласивший такие принципы, которые
при осуществлении их в реальной жизни неминуемо обернулись против
Него самого и Его самого отвергли" (93).
я: Откуда ощущение, что это апология под маской хулы - но это постоянно
у верующего, т.к. он-то знает изнутри веру. Так любая критика брака
женофобов воспринимается как конструктивная критика брака, ибо нельзя
критиковать брак, не видя его ценности.
"Искушения Христа - это сконцентрированный образ истории человечества,
а история человечества - раскрытие и конкретное проявление этих
трех искушений в жизни" (104).
я: диалогизм Д. есть обычный западный диалогизм, утвердившийся
с 11 в. За ним - два разных эроса: эрос власти, который не знает
диалога, а лишь лесть, и эрос любви, эрос общения, который наслаждается
неожиданностью, новизной, неподвластностью ответа другого.
Кстати - я - почему Д. так подчеркивает дряхлость инквизитора.
Молчание как ненасильственный ответ насилию. Инквизитор
хочет любого возражения, только не молчания. Поцелуй же - еще и
прощение. Молчаливого мог бы сжечь, поцеловавшего - нет. Впрочем,
Сталин бы и поцеловавшего сжег.
147: Инквизитор упрекает Христа за то, что тот пришел к сильным,
забыв о малосильных. Д. не ведает благодати как силы - как и вся
его эпоха. Инквизитор нигилист и атеист (157) - так при чем тут
цвь.
С. 175 - инквизитор подчеркивает, что человек и бунтарь (бунтовщик)
и раб. Христос опирается на бунтаря, инквизитор на раба. Бунтарство
- как желание свободы. Революционер желает свободы. Бунтарь отрицает
- отрицает рабство.
"Создавая человека своодным, Бог словно опровергает себя как
причину человека и ставит его рядом с собой как равного себе"
(179).
183: "Рабом является тот, кто сам, добровольно отказывается
от своей свободы". Ради счастья. (ну, и просто из лени, трусости).
Кому отдают свободу, тот становится инквизитором.
С. 192 - счастье это обладание Богом, обладание
всем сразу, одновременно - а блага дробятся во времени. Поэтому
человек мб счастлив лишь в вечности, не во времени. Счастье апостолов
при Преображении - но в шалашах его бы не было. Критикует экзистенциалистов
за отрицание вечности
С. 204 "Свобода и счастье противоположны отому, что счастье
в этой действительности недостижимо. Однако, желая во что бы
то ни стало его достичь, человеку необходимо отказаться от себя,
иначе говоря, необходимо отречься от своей свободы". Ну и перевод!
Инквизитор дает счастье животное, погружения в стадо-коллектив.
С. 215 "Счастья, которое обещает Христос, есть обожение бытия
человека". Но - через свободу.
С. 224 - сравнение Германии и России: в Германии
вечерами не разговаривают, работают, разговоры откладывают до воскресенья.
А в России вечерам разговаривают. "Однако шесть дней молчавший
человек немного может сказать и на седьмой день. Поэтому разговор
в Германии и вообще на Западе не является составной частью человеческого
существования. Он -- где-то на периферии, как труд в России и вообще
- на Востоке". А русский идет к другим разговоры говорить.
Ну, положим, немцы наплодили текстов предостаточно. И разговор -
одно, а диалога на Востоке нет. И не стоит эти восточные разговоры
отождествлять со Словом - АМ так делает. "Повседневная форма
существования западного человека - труд. овседневная форма существвания
русского - разговор ... Слово и труд - формы проявления и существования
Востока и Запада ... Западная повседневность проявляется и осуществляется
в работе, восточная - в слове" (225).
Христос Достоевского, кстати, отказывается и разговаривать, и трудиться.
АМ отождествляет "повседневность и посредственность" (229),
противопоставляя их экстазу.
"Евангелие Христа предназначено повседневному человеку, но
само по себе оно не повседневно" (233). Пошловато - романтическая
антимещанство. Инквизитор видит лишь повседневность, Христос от
нее отталкивается. Но Достоевский, возможно, так и чувствовал, он
тоже был пошловат.
239: "От природы нет ни сильных, ни слабых. Людей различает
их выбор: одни выбирают идеальное состояние, другие - повседневное
состояние".
На земле свободу и счастье невозможно согласовать, они борются
друг с другом. Люди расходятся на два лагере (схоластич. дуализм
от Двух градов Августина).
Хс как хлеб небесный. Земной хлеб человек ест, превращая хлеб в
себя. Небесный хлеб не ест человека, он отдается человеку как и
земной, но не превращается в человека. Однако и не переваривает
человека - обожение не есть обесчеловечивание. Небесный хлеб, Христос,
просто наполняет человека. "Земное счастье" - сытость.
Впрочем, без небесного хлеба и земной не насыщает (ну, положим...
- вечное неверие мещанству, попытку спроповедничать человеку, которому
хорошо, доказав, что ему плохо).
Свободен не человек, свободна совесть человека, а совесть эта есть
первообраз, сам Христос.
Чудо, тайна, авторитет - и в Церкви, но тут они на свободе, подчинены
другой цели, а не обожествлены. Чудо у инквизитора - признак человеческой
слабости, у Христа - признак Божеской силы. Инквизитору важно удивление
человека при виде чуда, Христу важно освобождение человека после
чуда - от болезни, от голода. Поэтому инквизитору нужны вечно голодные,
Иисус найдет, о чем поговорить и с сытыми (это я от себя). Чудо
Христа - знак любви, а не власти. Для инквизитора тайна важна загадочностью,
для Христа - содержание.
Инквизитор - авторитет как своеволие - то грех, что я не одобрил.
У инквизитора люди становятся идиотами, у Христа святыми.
С. 341 - нормирование любви к женщине. (вот уж
чего в церкви полно!). Инквизитор считает любовь проявлением голода.
Радость от нормированной любви (и ныне боятся сексуальной революции,
хотят нормировать любовь).
|