Андрей Анзимиров

ФЕНОМЕН ПРАВОСЛАВНОГО ПАТРИОТИЗМА

С ПРИЛОЖЕНИЕМ «ДВАДЦАТИ ПРИЗНАКОВ РУСОФОБА».

 

Я ни для каких союзов не гожусь, тем более для союзов, всё более принимающих форму банд или шайки шпаны, исходящих словесным поносом и брызжущих патриотической слюной. Знаю я этот патриотизм, сам его сочинял.

В. Астафьев

Предисловие

На сайте православного журнала «Благодатный огонь» мне встретился любопытный материал. Материалы подобного рода можно найти на бесчисленном множестве сайтов, именующих себя православными. Однако данный материал столь архетипичен для того направления нововоцерковлённой русской интеллигенции, которое громко и не без бросающейся в глаза гордыни именует себя «православными патриотами», что пройти мимо него было бы большой ошибкой.

В то же время я отдаю себе отчёт в том, что мой анализ феномена русского «православного патриотизма» в том виде, в которым он бытует в сегодняшней России, с одной стороны, может быть неполным, а с другой стороны – несправедливым относительно отдельных предствителей этого течения, которым описываемые мною черты либо более не свойственны, поскольку они благополучно их изжили, либо вообще никогда не были свойственны. Таким людям я заранее приношу свои извинения. Моя цель – не обидить, а дать анализ и объективную, но нелицеприятную оценку. Если возникнут конструктивные возражения, если кто-то мне укажет на ошибочность ряда выводов, я буду рад с этим согласиться – если сочту возражения вескими. Однако отвечать на бред, брань или попытки критики не позиции, а автора (метод, которым, к сожалению, упомянутые круги себя широко прославили) я, разумеется, не буду.

Для последующего анализа представленного материала следует начать с приведения полного текста, написанного священником о. А. Шумским в виде критики доклада игумена Петра (Мещеринова) «Вызовы сегодняшнего дня - взгляд из России», прочитанного на международной конференции, проходившей 22-24 октября 2010 в Милане (Италия) (http://www.bogoslov.ru/text/1253246.html). Этот текст служит отправной точкой моей статьи.

 

1. Смердяковское ницшеанство

[Комментарий священника Александра Шумского к докладу игумена Петра (Мещеринова) «Вызовы сегодняшнего дня - взгляд из России» на международной конференции «Пути развития и точки соприкосновения между Россией и Западной Европой» (Милан 22-24 октября 2010)].

Мы живем в нововавилонское время, когда смешиваются такие вещи, которые, казалось бы, никогда смешаться не могут. Например, что может быть, на первый взгляд, противоположнее, чем Смердяков и Заратустра. Первый, если смотреть классически, олицетворяет собой все низкое, пошлое, мелкое, отвратительное, предательское. А второй представляется философическим поэтом, воспевшим силу, аристократизм, сверхчеловека, способного презирать пошлость и низость мира, глупую толпу, терпеть боль и одиночество. Вероятно, следовало бы тему «Смердяков и Ницше» разобрать поглубже, потому что Смердяков это карикатура на сверхчеловека, насмешка над ним, его подлинная личина и сокровенная сущность. Но сейчас разговор несколько о другом.

Совершенно неожиданно я обнаружил органичное сочетание смердяковщины и ницшеанства в тексте доклада игумена Петра (Мещеринова) «Вызовы сегодняшнего дня — взгляд из России», прочитанного автором в Милане 22-24 октября 2010 г. на международной конференции «Пути развития и точки соприкосновения между Россией и Западной Европой», организованной фондом «Русское христианство» и Миланским католическим университетом. Надо заметить, что вести полемику с отцом игуменом невозможно, поскольку его задача заключается не в обнаружении истины, не в объективности, а в том, чтобы в очередной раз показать несостоятельность России, русского народа в истории.

Ничего научного, беспристрастного в его итальянском докладе нет. Есть только маниакальная русофобия, прикрытая специфической церковной терминологией.

Ладно, если бы отец Петр ограничивался лишь визгливой ненавистью к советскому и постсоветскому «недочеловеку», который, по его мнению, даже не способен «воспринять общечеловеческие нравственные предпосылки, без которых невозможно усвоение христианства». Но он отказывает в состоятельности и досоветскому человеку, Древней Руси. Чего стоит одна только вот такая фразочка: «Россия же, получив византийское Православие, не имела соответствующей цивилизационной почвы для того, чтобы творчески усвоить и продолжить развитие богословского наследия Церкви, и поэтому консервация и охранительство с самого начала стали основными компонентами русской церковной жизни».

Цивилизационная почва, дорогой отец игумен, дело наживное, и Россия за очень короткие сроки сумела это доказать. Киев, мать городов русских, уже вскоре после принятия христианства считался одним из самых культурных и цивилизованных центров Европы.

А что же плохого в консервации и охранительстве, которые доминировали в духовной жизни Руси сразу после принятия христианства? Без предварительной охранительной и консервативной работы никакое развитие невозможно. О сочетании консерватизма и творчества в процессе развития очень хорошо писал К. Леонтьев. По всему видно, что отцу Петру очень хотелось бы, чтобы сразу после принятия христианства мы бросились в объятия Риму, в которых и были бы в конце концов «братски» задушены.

Удивляет в этой связи безграмотность отца игумена, когда он утверждает, что «Восточная и Западная Церкви в 1054 году порвали друг с другом только формально, но не по существу». Смешно это опровергать, сколько уж было написано на эту тему многими авторами, например, нашим выдающимся богословом Владимиром Лосским.

Кроме того, отец игумен забыл, что если нам и не хватало цивилизационной почвы, в понимании таких как отец Петр, при принятии христианства от Византии, то у русского народа была чистота детской веры, которая на самом деле гораздо важнее всех цивилизационных почв вместе взятых. Сильная и чистая вера неизбежно обрастет культурной и цивилизационной плотью, что Россия успешно доказала в своей истории. Очевидно также, что вера без культуры обойтись может, а вот культура без веры неизбежно погибает. Вообще, я заметил, что отец Петр регулярно забывает о вере, выпячивая на первый план вторичные признаки духовной жизни. Его рассуждения носят более культурологический, чем духовный, характер. Причем, культурология у него исключительно западническая. Поэтому он и не понимает, почему Божий Промысел распорядился в отношении России таким образом, что именно она стала приемницей Православия от Византии. В выводе отца Петра даже ощущается скрытый ропот на Бога: как это могло случиться, что столь нецивилизованная страна получила такой бесценный дар?!

Сквозь зубы, скрепя сердце, отец игумен выдавливает из себя: «Несомненно, что на протяжении семи столетий Православие в России выявило себя весьма значительно...» Но тут же добавляет: «Подвиг русских святых, к сожалению, не осеменял всю жизнь русских людей, а был некоей "вещью в себе"». Следует заметить, что отец Петр иногда не чувствует, как говорил Василий Розанов, оттенков звуков произносимых им слов. Слова «не осеменял всю жизнь русских людей» в данном контексте звучат как-то пошло, вызывая невольные ассоциации со скотоводством. Вероятно, отец Петр много общался в последнее время с нашим главным «миссионерским осеменителем», известным протодиаконом Андреем Кураевым. Игумену Петру, судя по всему, наш русский народ представляется недоразвитым быдлом. Отсюда и такие неудачные стилевые обороты. Кстати, историческая справка. После принятия унии в 1596 году на Брестском соборе, быдлом стали называть своих крестьян, оставшихся православными, польские магнаты русского происхождения, изменившие православию и перешедшие в католичество или унию.

Здесь отец игумен проговаривается по Фрейду, обнаруживая то самое сочетание смердяковщины и ницшеанства, о которых я говорил выше. Удивительно точно подходит к выводу отца Петра вопрос Смердякова: «Может ли русский мужик против образованного человека чувство иметь?»

А вот и слова из известной книги Фридриха Ницше «Так говорил Заратустра», дух которых потрясающе совпадает с высокомерным духом игумена Петра: «Они огрызаются на меня, так как я говорю им: для маленьких людей нужны маленькие добродетели, — и так как я с трудом вмещаю, что маленькие люди нужны!». Вот такими маленьким людьми, неспособными к принятию общечеловеческих ценностей, являются, по мнению отца игумена, русские люди, русский народ.

Отца Петра по мере чтения доклада, судя по всему, буквально охватывает смердяковское «вдохновение». Вот как он оценивает духовно-нравственное состояние допетровской Московской Руси: «Отсутствие и боязнь богословия, необразованность, сведение церковности к внешнему, к букве, неразвитость вследствие этого христианских духовных и этических начал не только в повседневной, но и в церковной жизни...» Наверное, порадуется выводам игумена Петра вице-ректор Папского института восточных исследований архимандрит Роберт Тафт, который высказывается в весьма схожем ключе: «Многое из того, что предпринимают иерархи Русской Православной Церкви — следствие их лунатического блуждания; православные не в состоянии воспринять реальность, не понимают уроков истории. Да ну ее к псу эту Москву!». Читая миланский доклад игумена Петра, невольно вспоминаешь поэтические строки философа XIX века В. Печерина, перешедшего в католичество:

                 Как сладостно отчизну ненавидеть

И жадно ждать ее уничтоженья!

Естественно, отец игумен взахлеб хвалит императора Петра I за то, что при нем в России получил распространение протестантизм, и вообще качественно усилилось западное духовно-нравственное влияние. И все шло хорошо, по мнению отца игумена, шло к постепенному сближению православия, католицизма и протестантизма, шло по пути «развития европейской интеграции». Но вот ведь незадача, откуда ни возьмись появились эти «обскуранты», Алексей Степанович Хомяков и святитель Игнатий Брянчанинов. Пришли, понимаешь, и поломали всю эту «мещериновско-сикстинскую капеллу».

От святителя Игнатия нашего бедного отца игумена трясет так, что он даже не замечает, как изменяет собственным взглядам, в которых во главу угла ставится свобода творческой личности. Игумен Петр отмечает, что, выбирая монашеский путь, святитель Игнатий пошел против воли самого императора Николая I, «у которого были на него свои виды». Из всех статей игумена Петра следует, что послушание государственной власти он добродетелью не считает. Не любит отец игумен государство, особенно русское, ни в монархической, ни в советской формах. А тут вдруг упрекает святителя Игнатия за ослушание императорской воле и говорит: «Очень важно подчеркнуть изначально сформировавшийся настрой святителя Игнатия на некое противостояние и противление всему...». Это чему же «всему»? Ответ прост. Святитель Игнатий был тверд в православной вере и не допускал никаких компромиссов с инославием, не хотел никакой «европейской интеграции». Он был однозначным противником католицизма и протестантизма. А вот если бы он не был таким «упертым», то тогда отец Петр без сомнения пропел бы гимн свободе его личности.

Но совсем комично выглядит перл отца игумена о том, что святитель Игнатий «не получил духовного образования, хотя был весьма начитан в православной святоотеческой аскетической письменности». Видимо, отец Петр считает свое духовное образование достаточным для того, чтобы тягаться с величайшим духовным писателем и подвижником, благодаря которому мы держали, держим и будем держать удары инославного кулака. Вот, если бы святитель Игнатий получил иезуитское образование в Милане или Риме под руководством какого-нибудь архимандрита Тафта, тогда он был бы отмечен знаком мещериновского качества.

Но игумен Петр не унимается и добавляет: «Его взгляды на те или иные сферы христианской, церковной и общественной жизни отличались узостью и ригоризмом». Но разве может мыслить широко православный человек? Конечно, не может! У него же нет «цивилизационной почвы», которую имеет наш отец игумен.

А вот, что пишет о святителе Игнатии последний духовник Оптиной пустыни иеромонах Никон (Беляев) в своем потрясающем «Дневнике»: «Я читаю епископа Игнатия Брянчанинова. Очень утешаюсь его сочинениями. Не знаю, как благодарить Господа и Батюшку (старец Варсонофий. — А. Ш.), что имею такое сокровище». В своем «Дневнике» отец Никон приводит и слова самого старца Варсонофия о святителе Игнатии: «Да у него все на одном и том же, на молитве Иисусовой. Какая ширина. Теперь вы видите это».

Теперь и мы видим, что преподобный Варсонофий, в отличие от игумена Петра, отмечает именно духовный объем, духовную ширину святителя. Так кто же прав, светочи православного оптинского духа, старцы Варсонофий и Никон или европейский интегратор игумен Петр?

Очень сетует отец игумен в своем миланском докладе перед своими латинскими кураторами на то, что «Россия должна была бы стать замечательной европейской страной. К величайшему сожалению, естественный ход событий оказался сломлен. Одним из серьезнейших следствий этого страшного слома всех сторон русской жизни явилось то, что сознание русских людей стало нерелигиозным... И здесь фигура святителя Игнатия оказалось ключевой». Отец игумен утверждает, что книги святителя Игнатия пришлись по душе постсоветскому нерелигиозному сознанию. Особенно печалуется отец Петр в связи с тем, что постсоветскими русскими православными людьми оказался востребован «агрессивный антиэкуменизм» святителя.

В конце доклада у отца Петра началось что-то похожее на истерику: «Постсоветский человек — это человек, никогда не знавший подлинной христианской религиозной честности, нравственности, общественной солидарности. Лживость, безответственность, безбожие, меркантилизм, цинизм, нечеловеколюбие и прочие воспитанные на протяжении трех поколений советской жизни качества очень успешно мимикрировали в сегодняшнюю церковность». Я дал полную цитату, чтобы читатель мог убедиться в слепой ненависти отца игумена к русской истории, особенно к ее советскому периоду, в ненависти к русско-советскому народу. И как отрадно сознавать, что такой русофоб признает, что величайший подвижник благочестия святитель Игнатий Брянчанинов с нами!

Нельзя не заметить, насколько схожи по духу и букве рассуждения игумена Петра с диалогом Смердякова с Марьей Кондратьевной в романе Достоевского «Братья Карамазовы»:

– Может ли русский мужик против образованного человека чувство иметь? По необразованности своей он никакого чувства не может иметь... Я всю Россию ненавижу, Марья Кондратьевна.

– Когда бы вы были военным юнкерочком али гусариком молоденьким, вы бы не так говорили, а саблю бы вынули и всю Россию стали бы защищать.

– Я не только не жалею быть военным гусариком, Марья Кондратьевна, но желаю, напротив, уничтожения всех солдат-с.

– А когда неприятель придет, кто же нас защищать будет?

– Да и не надо вовсе-с. В двенадцатом году было на Россию великое нашествие императора Наполеона французского первого, отца нынешнему, и хорошо, кабы нас тогда покорили эти самые французы: умная нация покорила бы весьма глупую-с и присоединила к себе. Совсем даже были бы другие порядки-с.

В завершающем абзаце доклада истерика отца Петра достигает апогея. Он утверждает, что у России с Западом не обретаются точки соприкосновения в духовной сфере из-за «недоверия и враждебности непросвещенной паствы». Он прямо заявляет, что ему и таким как он мешают «широкие церковные массы», то есть мы с вами, братья и сестры!

Но и, конечно же, в самых последних словах прорывается ницшеанская гордыня. Отец Петр причисляет себя и близких ему людей к кругу избранных, в противовес «большинству православных в России», кощунственно используя Евангелие: «В конце концов, христиане всегда — "малое стадо" (Лк. 12, 32)». Получается, что «широкая церковная масса» к христианству отношения не имеет.

И опять выплывает этот «малый народ», желающей подменить собой Церковь. Снова мы видим причудливое сочетание смердяковщины и ницшеанства, к которому добавляется еще и коллективный Троцкий, стремящейся через дискредитацию Святейшего Патриарха Сергия подготовить и совершить церковную революцию. Я полагаю, что латинские кураторы игумена Петра остались довольными. А мы, вспомнив «Братьев Карамазовых», оценим доклад игумена Петра Мещеринова так: «Лакейский тенор и выверт песни лакейский».

 

2. Ницшеанская смердяковщина

Андрей Анзимиров

[Комментарий к комментарию о. Александа Шумского на доклад игумена Петра (Мещеринова) «Вызовы сегодняшнего дня - взгляд из России» на международной конференции «Пути развития и точки соприкосновения между Россией и Западной Европой» (Милан 22-24 октября 2010)].

Теоретические рассуждения уважаемого батюшки А. Шумского о Смердякове и Заратуштре беспомощны и не к месту. В них видится только желание автора как можно сильнее очернить игумена Мещеринова, который у о. Шумского и «русофоб», и высокомерен, и визглив, и «не унимается», и истерик, и «трясёт его»...

Критика России и русского народа не должна и не может восприниматься как попытка «очередной раз показать несостоятельность России, русского народа» и «маниакальная русофобия». Самая убийственная критика России содержится в многочисленных высказываниях Фонвизина, Радищева, Пушкина, Гоголя, Булгарина, Греча, Чаадаева, Хомякова, Вяземского, Тютчева, Каткова, Толстого, Салтыкова-Щедрина, Чехова, Розанова, Бердяева, Струве, Сергия и Михаила Булгаковых… Продолжить список? Означает ли это, что все упомнутые авторы были «маниакальными русофобами»? До высказываний о России, которые позволяли себе делать эти люди, Печерину очень далеко.

Обвинение своего оппонента в «русофобии» - общее место в любой полемике сегоднящних квасных патриотов. Не имея ни знаний, ни возможности вести дискуссию на достойном уровне, они обычно сходу набрасываются на оппонентов и обвиняют их, в зависимости от темы спора, либо в «русофобии», либо в «ереси».

Подобные приёмы недостойны и неблагородны. Если вы считаете, что ваш оппонент неправ, покажите его неправоту. Но критикуйте не автора, а его позицию, не «грешника», но его «грех».

«Визгливой ненависти» к «советскому и постсоветскому недочеловеку» в докладе игумена не содержится, хотя, прямо скажем, что истинный homo sovieticus, из коего, как из кокона, недавно вылупился в виде уродливой бабочки homo post-sovieticus, гордо реющий сегодня над несчастной Россией, - явление беспредельно пакостное, комичное и вполне заслуживающее самой наивизгливейшей ненависти – коль скоро он упорно не хочет каяться в советчине, вместо чего млеет в своей «третьеримской гордыне», ненавидя весь мир и обвиняя всех и вся в «русофобии».

Что до «слепой ненависти отца игумена к русской истории, особенно к ее советскому периоду, в ненависти к русско-советскому народу», то здесь вновь налицо недостойный приём. Не надо объединять советскую и русскую историю – их интеграция произойдёт только после общенационального покаяния русского народа от мала до велика за советский период, братоубийственную войну и сталинщину. И не надо говорить о «русско-советском народе» – такового нет в природе. Пока не произошло упомянутое покаяние, нынешний народ в России остаётся СОВЕТСКИМ. Звание РУССКОГО ему ещё надо заслужить.

 «Фразочка» об отсутствии в России 10 века цивилизационной почвы для принятия утончённого византийского хритианства, каковой о. Шумский желает «уличить» о. Мещеринова, строго научна и говорит не о «вине» России, а об одной из её бед, которые надо учитывать. И не более того. Аргумент о. Шумского, что, дескать, «цивилизационная почва - дело наживное, и Россия за очень короткие сроки сумела это доказать», голословен и не имеет никакого смысла. Где доказательства того, что «культурность и цивилизованность» древнерусского Киева не была вызвана наличием в оном варяжской аристократии и живущих в городе больших иностранных общин со всех концов Европы? Культурность доказывается, в частности, наличием университетов. В каком году таковой открылся в Киеве?

Чистота детской веры была у всех народов, не только на Руси. С другой стороны летописи сообщают об активном нежелании Новгорода принимать христианство, а в Ростовской и Муромской землях сопротивление введению христианства, согласно традиционной церковной истории, продолжалось до 12 века . Зачем же изображать русских этакими «витязями веры» – ни они, ни любая другая нация оными не были.

То, что «Восточная и Западная Церкви в 1054 году порвали друг с другом только формально, но не по существу» есть очевидный факт церковной истории. Богословские различия обе стороны оформили «задним числом». Тем не менее, эти различия вполне преодолимы. Механизмы их преодоления очевидны всем, в ком жив дух христианской любви, а не «праведной ненависти». Лосский лишь высказал своё частное мнение.

Уличая о. Мещеринова в «грехе» за фразу, что подвиг своих святых не становился для русских людей примером, о. Шумский, видимо, забыл заглянуть в народные календари 19 века, где преп. Сергий Радонежский упомянут исключительно как святой, коему следует молиться от болезни кур.

В чём-то наивность о. Шумского просто поражает. Упоминая мнение о. Мещеринова о том, что нормальному сближению России с Западом мешает «недоверие и враждебность непросвещенной паствы», о. Шумский сходу заявляет, как всегда усматривая то, чего в словах игумена нет, что, дескать, видите, отцу игумену «и таким как он мешают «широкие церковные массы», то есть мы с вами, братья и сестры!» Помимо аппеляции к стадному инстинкту толпы, в этом утверждении ещё и содержится двойная ложь.

В России, действительно, есть православная паства, которую, действительно, нельзя назвать «просвещенной». А вот «широких церковных масс» в России и в помине нет. Утверждать её наличие - либо шарлатанство и ложь, либо наивный самообман.

Игнатий Брянчанинов – не Священное Писание. Некоторые его высказывания крайне спорны, что не умаляет его значения как духовного писателя. Хотя отнюдь и не «величайшего», как аттестует его о. Шумский. Тот факт, что постсоветскими русскими православными людьми оказался востребован именно «агрессивный антиэкуменизм» святителя, подмечен игуменом Петром тонко и точно. Людям с заведомо агрессивным и нетерпимым сознанием естественно ближе всё аргессивное и нетерпимое. Поэтому они отдают предпочение духу вражды и разделения, а не духу любви и единения. По-другому они не могут. Что, увы, доказывает собственным примером о. Шумский, стращая читателей привычно антисемитскими пассажами о Троцком и «малом народе», а также «латинскими кураторами». По его психологии, русский человек всегда - несмышлёное дитя, которому непременно требуются какие-нибудь кураторы: сам он ни до чего додуматься не может, а крикиковать родные берёзки и вовсе не имеет права. А если ищете главного врага – будьте уверены, что таковым всегда окажутся евреи.

Старые песенки и старые побрякушки, о. Шумский!

Посмотрим, осмелитесь ли вы возразить мне по существу и даже разместить мою реплику среди остальных отзывов.

 

3. Обычный русофобский поток сознания

[Ответ редакции православного журнала «Благодатный огонь» на комментарий А. Анзимирова по поводу комментариев о. А. Шумского на доклад о. П. Мещеринова].

Вы – человек совершенно неизвестный для русских православных читателей, а посему Ваш комментарий совершенно не интересен. Тем более он исторически беспомощен и повторяет все русофобские тезисы игумена Петра (Мещеринова). Поэтому о. Александр Шумский не считает для себя целесообразным отвечать на него. Мы с такими, как вы никогда не сможем найти общего языка, и вот почему…

И у о. Петра (Мещеринова), и у вас совершенно очевидны невооруженному глазу ваши внутренние антирусские установки и неприятия. В то время как у Фонвизина, Радищева, Пушкина, Гоголя, Булгарина, Греча, Чаадаева, Хомякова, Вяземского, Тютчева, Каткова, Толстого, Салтыкова-Щедрина, Чехова, Розанова, Бердяева, Струве, Сергия и Михаила Булгаковых, «продолжить список»? – то есть всех вами названных русских авторов, могла из уст исходить любая и даже самая острая критика Родины, потому что исходила она из средоточия любви к Отечеству и подлинного желания ему блага, от боли за него в периоды его духовных помрачений и смут. А у вас, как и у о. Петра (Мещеринова), все исходит от источника, зараженного тайной ледяной ненавистью к России. И никак иначе.

И никуда этого не спрятать, хотя суду и не предъявить и к делу не подшить. Но Суду Божию именно это и будет предъявлено, ибо «от сердца исходят помышления»  (Мф. 15:19). Такому подходу нас учит Евангелие, вы же нам являете в своем подходе ветхозаветный религиозный формализм, замешанный на личных комплексах воспаленного самолюбия.

 

4. Обычный русопятский поток сознания?

Андрей Анзимиров

[Реплика по поводу ответа редакции православного журнала «Благодатный огонь» на комментарий А. Анзимирова].

 

Если я – «человек совершенно неизвестный для русских православных читателей», то этот факт лишь подтверждает тезис о. Петра Мещеринова о крайней необразованности современной православной паствы в России. Видите, как славно: теперь, благодаря вам, они со мной познакомились и смогут найти в интернете и мою биографию, и мои работы в защиту Русского Православия от коммунистов и псевдоправославных русопятов.

Многие из них я, кстати, написал когда о. А. Шумский ещё ходил пешком под стол.

Я оказался абсолютно прав: отец А. Шумский не может возразить мне ни по одному пункту, вследствие чего, видимо, «благословил» вас отреагировать на мою реплику той же самой базарной бабьей бранью, которой осыпал о. П. Мещеринова.

Я оказался прав и в своём утверждении, что обвинение оппонента в «русофобии» - излюбленный приём сегоднящних квасных патриотов, бессильных вести достойную дискуссию и мгновенно переходящих на критику самого оппонента, а не его позиции. Между прочим, я – один из тех, кто, вместе с В. Осиповым и И. Шафаревичем ввёл в православном «самиздате» и «тамиздате» в оборот сам термин «русофобия», так что не смешите гусей. На меня подобные приёмы не действуют, я их с кашей ем.

Я мог бы просто не реагировать на комичную бабью брань, но не хочу это делать. Игнорировать её означало бы заведомо относиться ко всем вам как к русопятской швали, прикрывающей свой слободской «патриотизьм» православием. Но я так о вас ни в коем случае не думаю, а исхожу из того, что вы не шарлатаны, а просто люди, чего-то недопонимающие.

Голубчик мой, я ведь не браниться зашёл к вам на сайт, а высказать своё мнение по поводу совершенно не попадающей в цель критики доклада о. Мещеринова, на которого, судя по всему, у вас у всех давно «большой зуб». Но зубами обычно работают упыри, а не православные люди, тем более не иереи.

Мой «ветхозаветный религиозный формализм» - плод вашего воображения. Ветхозаветный религиозный формализм обычно характерен именно для крайнего фундаментализма: для поклонников Типикона, Домостроя, Ивана Грозного и «древнего благочестия». Ко всему вышеперечисленному я отношусь с большой иронией.

Что до моего «воспаленного самолюбия» - прочитайте мою биографию в интернете. Я давно уже всего достиг и могу со спокойной совестью предстать перед моим Творцом и Его Единородным Сыном.

Так что отвечаю вам: «Врачу, исцелися сам!»

Я понимаю, что о. Шумский старается выбрать среднюю русскую линию между левыми и правыми радикалами от православия, за что ему честь и хвала. Но, коль скоро он не согласен с позицией о. Мещеринова, он должен критиковать её убедительно, глубоко и на духовной основе, а не прибегать к беспомощным и напыщенным  дежурным сентенциям «православно-патриотического» разлива, к брани и обливанию автора грязью. Раньше такое проходило, потому что нормальные православные люди относилось к этому, как к неофитским забавам нововоцерковлённой молодёжи. Но времена меняются и подобная позиция давно уже становится объектом критики в реальных православных кругах, включающих, кстати говоря, и епископат. Реального патриотического движения, столь необходимого сейчас России, на брани и проклятиях западному миру не создашь.

О. Мещеринов рассуждает как учёный и говорит не о винах, а о бедах России, иногда преувеличивая их или прибегая к сильным метафорам. Это не повод для осыпания его бранью.

К тому же, никто не говорит об «объединении» с Римом – это было бы абсурдом и глупостью. Просто о нормальных дружеских отношениях. Но если некоторые из вашей братии презирают даже Констатинополь – разве всё это не подтверждает тезис о. Мещеринова о том, что постсоветскими русскими православными людьми оказался востребован именно «агрессивный антиэкуменизм» в силу их собственной скрытой агрессии против всего мира, выпестованной серой совечиной?

И последнее. Вы уж меня извините, я человек скрупулёзный. Где вы усматриваете «позицию средоточия любви к Отечеству и подлинного желания ему блага, боли за него в периоды его духовных помрачений и смут» в таких, например, цитатах и каким образом они «лучше», чем высказывания о. Мещеринова?

«Я конечно презираю отечество моё с головы до ног». (А. Пушкин), «Мы ленивы и нелюбопытны» (А. Пушкин), «Недоброжелательство - основная черта русских нра­вов» (А. Пушкин), «Чтобы заставить русского человека сделать что-нибудь порядочное, надо сперва разбить ему рожу» (граф А. Аракчеев).

 «Страна, где нет не только никаких гаран­тий для личности, чести и собственности, но нет даже и полицейского порядка, а есть только огромная корпорация разных служебных воров и грабителей» (В. Белинский),

«Любовь к отечеству отозвалась бы приторным хвастаньем. Доказательством тому наши так называемые квасные патриоты: после их похвал только плюнешь на Россию» (Н. Гоголь), «Лучше ли мы других народов? Ближе ли жизнью ко Христу, чем они? Никого мы не лучше, а жизнь еще неустроенней и беспорядочней всех их. "Хуже мы всех прочих" - вот что мы должны всегда говорить о себе» (Н. Гоголь), «Страна рабов, страна господ» (М. Лермонтов), «У меня не тоска по родине, а тоска по чужбине» (Ф. Тютчев), «Терпимости у нас никакой... Осуждать, бранить, насмехаться - чем скандальнее, тем приятнее» (М. Погодин)?

Или вот например: «Русский патриотизм может заключаться в одной ненависти к России... Любовь к России, заключающаяся в желании жить в России, есть химера, недостойная возвышенного человека. Россию можно любить как блядь, которую любишь со всеми ее недостатками, проказами, но нельзя любить как жену, потому что в любви к жене должна быть примесь уважения, а настоящую Россию уважать нельзя» (князь П. Вяземский), «Когда же нам запретят быть хамами и прикажут быть порядочными людьми?» (кн. П. Вяземский).

«Мы народ какой-то неуемный, какой-то грубо-первобытный народ» (А. Григорьев), «Эх ты, Русь православная! заморянину - родная мать, своим детушкам - злая мачеха!» (П. Мельников-Печерский)?

Или вот это: «У нас такой обычай: где едят, там и мерзят, у кого живут, того и ругают» (М. Салтыков-Щедрин), «Нам все еще чудится, что надо нечто разорить, чему-то положить предел, что-то стереть с лица земли. Не полезное что-нибудь сделать, а именно только разорить. Ежели признаться по совести, то это собственно мы и разумеем, говоря о процессе созидания» (М. Салтыков-Щедрин), «Про отвращение, возбужденное во мне Россией, страшно рассказывать» (Л. Толстой).

«Есть страны так же «темные», как Россия; но везде это по­нимается как несчастье; и нет  стран, где, как у нас, невежество стояло бы в вызывающей позе и чувствовало бы достаточный фундамент под этою позой» (В. Розанов), «Возвращаясь в Россию, каждый раз удивляешься - до чего все заплеванное, заплюзганное, точно мухами засиженное, пришибленное, ползучее, бескрылое» (Д. Мережковский), «Деспотизм и дитя его большевизм — вот формула всей России» (М. Пришвин).

Неужели вы в самом деле верите, что всё вышесказнное не в счёт и только у меня, «как и у о. Петра (Мещеринова), все исходит от источника, зараженного тайной ледяной ненавистью к России»?

В таком случае, вспомните слова князя Андрея Болконского: «Если вы, милостивые государи, хотите быть шутами, то я вам в этом не могу воспрепятствовать, но если вы осмелитесь другой раз скоморошничать в моем присутствии» - то уж не обижайтесь за громкий смех со всех сторон.

Хотите стать посмешищем?

Знаю, что вы всё это не осмелить напечатать, но это и не важно. Главное – чтобы вы сами прочли.

 

5. Это страшное слово русофобия.

Андрей Анзимиров

Заключительный комментарий ко всем предыдущим текстам.

 

«Эта проповедь есть не что иное, как сознательный бессовестный обман или кощунственное актерство под прикрытием священной рясы. Их следует отнести к самым опасным врагам Церкви, которые развращали своим учением верующих, соблазняли их своим сладкоглаголанием и, таким образом, уподоблялись волкам в овечьей шкуре».

Архиепископ Серафим (Соболев):

 

Не трудно догадаться, что редакция православного журнала «Благодатный огонь», как и следовало ожидать, не осмелилась напечатать мою вторую реплику.

Ибо возразить мне нечего.

Отец Александр Шумский даже не посмел вступить в диалог.

Специально подчёркиваю: не в полемику, а в диалог. Потому что посланная мной уважаемому иерею реплика далека от всякой полемики и лишь напоминает некоторые элементарные и обязательные для всех правила ведения оной.

Напомню их:

1) Критика России и русского народа не должна и не может восприниматься как попытка «очередной раз показать несостоятельность России, русского народа» и «русофобия».

2) Обвинение своего оппонента в «русофобии» - общее место в любой полемике сегоднящних квасных патриотов. Не умея вести дискуссию на достойном уровне, они обычно сходу переходят на личности своих оппонентов.

3) Если вы считаете, что ваш оппонент неправ, покажите его неправоту.

4) Критикуйте не автора, а его позицию, не «грешника», но его «грех».

Два последних пункта – азы искусства ведения полемики. Если эти азы неизвестны, их следует изучить прежде, чем вести любые дискуссии.

В противном случае перед нами не полемика и не аргументация, а детский лепет.

Перемешанный с бессильной бранью и обманом своих недостаточно воцерковлённых читателей.

Характерно, что простое и безобидное напоминание об основных критериях достойной полемики мгновенно вызвали именно вышеупомянутую реакцию, причём не только отца Александра Шумского, но и всей редакции православного журнала «Благодатный огонь» - бессильную брань и детский лепет.

Потому что привыкли безнаказанно и безответственно выносить на бумагу и в интернет любые дилетантские, поверхностные и не выдерживающие никакой критики материалы. Такова «интеллектуальная» атмосфера современной «православной» России.

В таком случае – где же здесь «благодатный огонь» и в чём состоит его «благодатность»?

И в чём заключается «православие» православного журнала «Благодатный огонь»?

В православной вере его сотрудников или только лишь в православной идеологии, соответствующей их социально-политическим предпочтениям?

Теперь попытаемся понять, в чём, по мнению православного журнала «Благодатный огонь», состоит моя русофобия.

По всей видимости, обвинения оппонента в русофобии вызваны следующими положениями:

1) Истинный homo sovieticus, из коего, как из кокона, недавно вылупился в виде уродливой бабочки homo post-sovieticus, гордо реющий сегодня над несчастной Россией, - явление беспредельно пакостное, комичное и вполне заслуживающее наивизгливейшей ненависти.

2) Неверно объединять советскую и русскую историю – их интеграция произойдёт только после общенационального покаяния русского народа от мала до велика за советский период, братоубийственную гражданскую войну и сталинщину.

3) Неверно говорить о «русско-советском народе» – такового нет в природе. Пока не произошло упомянутое покаяние, нынешний народ в России остаётся СОВЕТСКИМ. Звание РУССКОГО ему ещё надо заслужить.

Является ли утверждение, что советский и пост-советский человек хуже русского человека, каковым он был до 1917 года, русофобским?

Почему?

Или безбожный, по самой своей сути отрицающий русскость и разрушивший созданную русскими людьми империю советско-коммунистический период сделал русского человека лучше?

На мой взгляд именно последнее утверждение было бы русофобским.

 

***

Является ли русофобским утвержение, что советские люди должны покаяться за сталинщину?

Является ли антисталинизм видом или формой русофобии?

Если да, значит ли это, что в случае выбора между Сталиным и Власовым «православный патриот» обязан всегда делать выбор в пользу первого из них?

Если да, значит ли это, что сталинская система, навсегда изменившая историческое лицо России и её народа, являлась наиболе чистым выражением русскости и всего лучшего в русском народе?

Является ли русофобским утверждение, что звание русского народа слишком высоко и чисто и что советскому человеку его ещё надо заслужить?

Разумеется, таковое утверждение содержит гиперболу. Но можно ли автоматически ставить знак равенства между русским и советским человком – с моральной и духовно-исторической точки зрения? Потому что с биологической точки зрения советский человек есть один из подвидов русского человека. Это факт.

Но ведь существует и другие подвиды – несоветский и даже антисоветский человек.

Или «истиный православный патриот», каковым должен быть каждый «православный консерватор» (журнал «Благодатный огонь» особо оговаривает свой «консерватизм») обязан отдавать предпочтение только советскому человеку?

Судя по всему, о. Александр Шумский думает именно так. Иначе почему он выхватывает из доклада о. Петра Мещеринова фразу о «недоверии и враждебности современной непросвещенной паствы» (недостаточная просвещённость которой была бы естественна после семидесяти лет атеистическо-антихристианской диктатуры) и ничтоже сумняшися мгновенно восклицает: «отцу игумену и таким как он мешают широкие церковные массы (заведомо состоящие из советских и пост-советских людей), то есть мы с вами, братья и сестры!»

Нет, многоуважаемый батюшка о. А. Шумский, отцу игумену не мешают «широкие церковные массы».

Отцу игумену, как и нормальному развитию России, мешает советская заведомо агрессивная и нетерпимая ментальность большинства современных русских людей, составляющих ту самую «современную паству», предпочитающую дух вражды и разделения, а не дух любви и единения, поскольку по-другому она не может.

Ибо воспитана семьюдесятью годами коммунистического зла.

Является ли утверждение о необходимости очищения русской нации от наслоения в подсознании и полусознании тёмных шлаков коммунистического зла русофобским?

Через покаянное очищение от грехов нацизма и фашизма прошли Германия с Италией. Не должна ли и Россия пройти через покаянное очищение от грехов коммунизма?

Или русский народ в грехах коммунизма не виноват?

Если так, почему?

И кто в них виноват?

***

Обратимся к остальным пунктам моей реплики, навлекшим обвинение в русофобии.

Вот они:

4) Где конкретные, ощутимые и осязаемые исторические доказательства того, что древнерусский Киев «уже вскоре после принятия христианства считался одним из самых культурных и цивилизованных центров Европы»?

5) Летописи сообщают об активном нежелании Новгорода принимать христианство, а в Ростовской и Муромской землях сопротивление введению христианства, согласно традиционной церковной истории, продолжалось до 12 века.

6) Зачем же изображать русских этакими «витязями веры» – ни они, ни любая другая нация оными не были.

7) То, что «Восточная и Западная Церкви в 1054 году порвали друг с другом только формально, но не по существу» есть очевидный факт церковной истории. Богословские различия обе стороны оформили «задним числом».

8) Уличая о. Мещеринова в «грехе» за фразу о том, что подвиг своих святых не всегда становился для русских людей примером, о. Шумский, видимо, забыл заглянуть в народные календари 19 века, где преп. Сергий Радонежский упомянут исключительно как святой, коему следует молиться от болезни кур.

Здесь русофобией становится даже не сомнение в голословных восхвалениях иереем А. Шумским великой культурности и цивилизованности древнерусской столицы, но простейшая просьба привести пример оной культурности.

Православному патриоту дана блистательная возможность «срезать» оппонента.

Где же он, живой и конкретный пример?

Его нет.

Более того.

В противоречие с концепциями о. А. Шумского и православного журнала «Благодатный огонь» летописи сообщают о том, что Новгород активно не хотел принимать христианство, а в Ростовско-Суздальская и Муромо-Рязанская Русь сопротивлялись введению христианства вплоть до 12 века.

Но ведь Новгородская, Ростовско-Суздальская и Муромо-Рязанская Русь – это и есть земли, на которых сформировалась Россия. Настоящая Россия.

Какой конфуз для о. А. Шумского и православного патриотизма!

Киев – это не Россия. Это Украина.

Так что, по летописям и церковной истории «витязями веры», скорее, были предки украинцев. А предки русских упорно сопротивлялись христианизации.

И до сих пор сопротивляются.

Так-то.

«Православные патриоты» – молодцы против овец.

Разливаться соловьём и поносить оппонентов, заранее зная, что тебе никто не возразит, а если и возразит, то всегда можно будет прикинуться глухим – это они умеют.

А вести нормальную дискуссию – никак.

Всё время глаза от лжи скашиваются то в одну, то в другую сторону.

Почему бы в таком случае русским «православным патриотам» не утверждать, что Адам и Ева говорили по-русски и что ещё Александр Македонский, трижды столкнувшись с русскими (в дельте Волги, в степях Зауралья и на Охотском море), был трижды поражён их редкостной духовностью?

Русофобией считается обращение к летописям, фактам традиционой церковной истории и ссылкам на реальные русские народные календари – коль скоро эти факты и ссылки не соответствуют непомерным притязаниям современной «русской консеративной православно-патриотической» идеологии.

Русофобией оказывается утверждение, что русские при принятии христианства не были сияющими «витязями веры», а, проходили, как и все прочие народы, через обычный общечеловеческий процесс христианизизации, состоящий из взлётов и падений, подвигов веры и пучины неверия, великих достижений и естественных заблуждений и соблазнов.

Это русофобия?

А утверждать, что у русских, как и у других народов, тоже иногда случается насморк – это тоже русофобия?

Должна ли пропаганда и проповедь величия России и русских строиться на сознательной лжи?

В этом случае клевета на церковь со стороны большевиков, утверждавших, что «попы обманывают народ», впервые стала бы правдой – как минимум, в лице о. А. Шумского.

Должна ли пропаганда и проповедь величия России и русских строиться не только на сознательной лжи, ни и на характерном для большинства (если не для всех) «православных патриотов» глубинном неприятии идеи о том, что после семидесяти лет коммунизма необходимо очищение через покаяние?

 

6. Людоедская мораль.

Дальше будет только интереснее.

Редакция православного журнала «Благодатный огонь» поделилась со мной своим самым затаённым: «И у о. Петра (Мещеринова), и у вас совершенно очевидны невооруженному глазу ваши внутренние антирусские установки и неприятия. В то время как у Фонвизина, Радищева, Пушкина, Гоголя, Булгарина, Греча, Чаадаева, Хомякова, Вяземского, Тютчева, Каткова, Толстого, Салтыкова-Щедрина, Чехова, Розанова, Бердяева, Струве, Сергия и Михаила Булгаковых, «продолжить список»? – то есть всех вами названных русских авторов, могла из уст исходить любая и даже самая острая критика Родины, потому что исходила она из средоточия любви к Отечеству и подлинного желания ему блага, от боли за него в периоды его духовных помрачений и смут. А у вас, как и у о. Петра, все исходит от источника, зараженного тайной ледяной ненавистью к России. И никак иначе».

Ай-да православный журнал «Благодатный огонь»! Ай да сукин сын!

Как срезал!

Хочу пояснить. Некий господин, отвечающий мне (несомненно, с подачи, о. А. Шумского), меня лично не знающий и обо мне никогда не слышавший, пребывающий в православии без году неделю, сходу выносит мне приговор, который «окончателен и обжалованию не подлежит»… всего лишь за мои уже перечисленные выше соображения.

Ни одного примера моих «очевидных невооруженному глазу внутренних антирусских установок и неприятий», разумеется, не приводится, поскольку их нет и не может быть.

Ибо на деле оный господин выносит сей приговор лишь по одной причине – потому что я заступаюсь за о. Петра Мещеринова, которому аналогичный приговор «православным патриотизмом» явно вынесен уже давно.

 «Вы уж меня извините, я человек скрупулёзный, - отвечаю я православному журналу «Благодатный огонь». - Где вы усматриваете «позицию средоточия любви к Отечеству и подлинного желания ему блага, боли за него в периоды его духовных помрачений и смут» в таких, например, цитатах и каким образом они «лучше», чем высказывания о. Мещеринова?»

На что православный журнал «Благодатный огонь» мгновенно прикидывается глухим.

Хочу специально уточнить. По мнению о. А. Шумского и православного журнала «Благодатный огонь» высказывание графа Л. Толстого «Про отвращение, возбужденное во мне Россией, страшно рассказывать» исходит «из средоточия его любви к Отечеству и подлинного желания ему блага, от боли за него в периоды его духовных помрачений и смут».

Коль скоро высказывания Льва Толстого можно толковать так смело – может быть православная церковь вообще чего-то недопоняла и ошиблась в своей оценке сего великого писателя?

Может быть, следует срочно снять с него анафему?

А то сами посудите – международный конфуз.

Можете привести хотя бы один пример великого национального писателя и мыслителя, которого национальная же церковь подвергла анафеме? Хоть один пример хотя бы в одной цивилизованной стране?

Или эти мои вопрошания – тоже русофобия?

А вот цитата из Гоголя, по критериям «Благодатного огня», тоже самая что ни на есть русофобская: ««Лучше ли мы других народов? Ближе ли жизнью ко Христу, чем они? Никого мы не лучше, а жизнь еще неустроенней и беспорядочней всех их. "Хуже мы всех прочих" - вот что мы должны всегда говорить о себе». Здесь уже Гоголь, можно сказать, прямо и недвусмысленно не оставляет и камня от позиции, занимаемой православным журналом «Благодатный огонь» в полемике с о. Петром (Мещериновым).

А с какого «православно-патриотического бодуна» можно счесть «исходящей из любви к Отечеству и подлинного желания ему блага» нижеследующую цитату из поэта Вяземского: «Рус­ский патриотизм может заключаться в одной ненависти к России... Рос­сию можно любить как блядь… потому что в любви к жене долж­на быть примесь уважения, а настоя­щую Россию уважать нельзя». Подлинное желание блага – в чём оно заключается в данном случае? Сделать из продажной девки благородную даму? Как? Душеспасительными беседами из серии «как ты дошла до жизни такой»?

А уж с Салтыковым-Щедриным совсем конфуз!

Из всех великих пророков русской литературы нет автора, которого бы православные патриоты ненавидели больше, чем Михаил Евграфович. Разве что Радищев. Ну просто всю картину они им портят. Дело дошло до того, что я недавно прочитал в интернете: «забытый сегодня автор Салтыков-Щедрин».

Яркий пример того, как желаемое выдаётся за действительное.

Именно так! Адептам православного, самодержавного и прочих разливов нынешнего квасного патриотизма хотелось бы так опиться дурманящим вином «патриоправославия», чтобы навсегда забыть о Салтыкове-Щедрине.

Горе той стране, которая, имея среди своих писателей такие фигуры, как Радищев и Салтыков-Щедрин, тщится забыть о них.

Падение её будет великое.

На деле русская идея получает цельность и завершённость лишь при синтезе Радищева и Державина, Пушкина и Булгарина, Белинского и Хомякова, Тютчева и Некрасова, Л. Толстого и Н. Данилевского, Салтыкова-Щедрина и Достоевского. Без этого синтеза – хромое однобокое уродство. Бастард. И то, что православный журнал «Благодатный огонь» так свободно даёт Салтыкову-Щедрину – да ещё вкупе с Радищевым - индульгенцию – это революция внутри «православного патриотизма».

А как примирить «государственника» Тютчева с его «у меня не тоска по родине, а тоска по чужбине»?

Ларчик просто открывается. Среди русских патриотов были и есть в изобилии люди, которые вообще не слушают собеседника, а из классиков дёргают себе на потребу лишь те цитаты, которые им выгодны.

Поэтому, если им напоминют о критических (с их точки зрения «русофобских») высказываниях русских писателей, мыслителей и политиков, они вынимают из кармана заранее подготовленную на все подобные случаи заветную грамотку с магической формулой, состоящей из одного и того же набора слов. И выглядит она неизменно таким вот образом: «Вы не имеете права цитировать никого, так как все цитированные вами критиковали из любви, а вы – нет». Или иначе: «У Гоголя, Чаадаева, Хомякова, Вяземского, Тютчева, Каткова и т.д. и т.п. могла из уст исходить даже самая острая критика Родины, потому что исходила она из любви к Отечеству и подлинного желания ему блага. А у вас, граф Толстой, как и у Салтыкова-Щедрина, всё исходит от источника, зараженного тайной ледяной ненавистью к России». Иными словами, заветная грамотка с магической формулой позволяет, вообще не вслушиваясь и не вчитываясь в цитаты, приводимые оппонентом (а следовательно и не соотнося себя с ними и не включая в работу свой мыслительный аппарат, буде таковой имеется), давать оному оппоненту «отпор». Но поскольку магия противоречит религии, а оппоненту следует давать не отпор, а ответ, пользователи оной грамотки то и дело попадают впросак – опять же как классические молодцы против овец.

В реальности, любой оппонент вправе ответить редакции православного журнала «Благодатный огонь» в их же ключе: «Нет, господа хорошие, православными патриотами были Киреевские и Аксаковы, Хомяков и Самарин. А вы – не более, чем их имитаторы, их бессильные напыщенные эпигоны и прямые шарлатаны, использующие православную веру и патриотизм в качестве очередного идеологического прибежища негодяев».

Но не будем этого делать. Ограничимся тем, что попросим редакцию православного журнала «Благодатный огонь» внятно разъяснить, что же это за «источник, зараженный тайной ледяной ненавистью к России»? Откуда он, так сказать, бъёт, и кто его, так сказать, заразил? И отчего ненавистью именно тайной?

Или авторы подобного рода всерьёз думают, что «русофобия» - это такое страшное слово, что люди, испытывающие оную, непременно должны приникать к какому-то «источнику, зараженный тайной ледяной ненавистью к России»?

«Патриоты» пугают, только никому не страшно.

Лучший приём ленивых, нелюбопытных, безответственных и невежественных людей, не желающих вести полемику в силу собственной несостоятельности – это предварительно обвинив оппонентов в русофобии, тут же прикрыться тем, что с русофобами они, дескать, не полемизируют.

А с кем полемизируете, господа?

С русофилами?

Какая же это полемика?

И ведь самое смешное, что лично я – как я уже показал выше - не успел даже рта раскрыть, чтобы дать выскочить из него жуткой жабе русофобии, как сходу был обвинён в «обычном русофобском потоке сознания» только за защиту о. Петра (Мещеринова) и за призывы к честному ведению полемики!

Господа «православные патриоты»! Тот, кто берётся за критику России, вполне может себе позволить высказывать оную явно и без обиняков и не приникать к дополнительным тайным источникам.

Потому что страшный жупел русофобии – не более чем пустышка.

Потому что убеждение в том, что Россия в течении своей истории никогда и ни в чём не была виновата перед своими гражданами и перед всем остальном миром, а потому и не может в ком-то вызывать отрицательных эмоций, есть смехотворная наивность.

Потому что не такая уж Россия цаца, чтобы любую страну критиковать было можно, а вот её одну – нельзя.

Потому что «источник, зараженный тайной ледяной ненавистью к России» - это сама Россия, точнее самодовольная и невежественная её часть.

Потому что ни в одной стране земного шара не существует сей причудливый «российский феномен», при котором представители образованных классов нации веками высказывают конструктивную и исполненную заботы и боли критику своей страны, которую невежественное, но крайне высоко о себе мнящее большинство веками же не слушает, не обдумывает, не берёт в голову, в ответ злобно обвиняя критиков в «служении тайным зарубежным хозяевам» (немцам, литовцам, полякам, евреям, католикам, американцам), в «отсутствии классового подхода», «не том духе», «русофобии» и прочих прегрешениях.

Более того.

Ни один человек не имеет морального права обвинять кого бы то ни было в русофобии, если он сам при этом является украинофобом, юдофобом, чеченофобом или американофобом.

Помнится, как я наткнулся в интернете на диалог некой девушки со столпом православия Кириллом Фроловым. Девушка обиженно спрашивала его, зачем он так плохо пишет об её отце. На что сей столп православия и образчик редкостной духовности гордо ответствовал: «Ваш отец – сторонник украинской автокефалии, а следовательно – враг России. Иначе писать о нём не могу».

Перед нами чистой воды пример троглодитской или людоедской этики. Столп православия, видимо, был уверен, что удачно «срезал» девицу. Между тем, Фролов  в своём ответе внятно определился, как противник украинской автокефалии, враг Украины и украинофоб. Чем мгновенно утратил моральное право обличать своих оппонентов во враждебности России.

Ибо морализаторство подобного рода работает только в обе стороны.

«Русофобия» как термин наполняется неким морализаторским смыслом только и исключительно в том случае, если она равноположна с любой другой «фобией». Если все национальные фобии осуждаются в равной степени.

А если некий господин честит всех вокруг «русофобами», а сам при этом именует американцев «пиндосами», грозится «пересмотреть границы Украины» и обвиняет Константинополь в «масонстве» и «служении ЦРУ», то такой господин не патриот, а либо шарлатан, либо троглодит.

Шарлатан, ибо на деле как раз именно он сам и на сей раз реально служит своей псевдопатриотической и псевдоправославной пропагандой квасному русопятству и Лубянке.

Троглодит, ибо это мораль троглодита: мне можно, а другим – ни-ни.

Раньше она именовалась «готтентотской моралью». Но готтентоты давно крещены миссионерами. Поэтому сегодня её сподручнее именовать троглодитской или большевистской моралью, при которой большевизм – специфически русская форма троглодитства.

Является ли православный большевизм специфически русско-православно-патриотической формой троглодитства?

Едва ли. Что-то в подобной позиции обязательно должно быть ложью и имитацией. Либо православие и патриотизм адепта, разделяющего такую позицию, либо его мораль.

Либо он не есть православный патриот и использует это словосочетание для прикрытия, либо он действительно думает, что таковым является, но при этом аморален.

 

7. Богочеловек с ружьём.

Мне довелось убедиться в торжестве троглодитской морали в кругах русских «православных патриотов» достаточно рано, в 1999-2000 годах. Именно тогда мне пришлось выступить статьёй «Стояние в свободе» (НГ, 26.01.2000) в защиту митрополита Кирилла, которого некий бойкий мирянин обвинял в компромиссе с либерализмом (сегодня, когда ветер подул в другую сторону, этот бойкий мирянин превратился в истового защитника Патриарха Кирилла).

Для большей наглядности мне придётся привести несколько цитат из моей статьи и ответа на неё упомянутого бойкого мирянина.

«Kаждый раз, когда я слышу лозунги в духе "верность Христу исключает компромиссы", душа моя бывает смущена, - начал я свою вполне мирную статью, - так как христианство исключает лозунги, даже самые замечательные и бескорыстные. Исключает полностью и абсолютно. Даже мало образованные, религиозно незрелые люди не могут не увидеть в словах Иисуса Христа "кесарю кесарево, а Божие Богу" очевидного компромисса. (…) Слово "компромисс" не из духовного лексикона. Однако, используя его в виде исключения и говоря при этом весьма секулярным языком, можно сказать, что сам факт воплощения Сына Божия "от Духа Свята и Марии Девы" есть тоже компромисс. Парадоксальный, таинственный, неизреченный, но компромисс между Божиим и человеческим».

Разумеется, мой оппонент мгновенно отреагировал.

И, разумеется, отнюдь не цивилизованным и мирным путём.

Повторю, что для человека, позиция которого несостоятельна и не может быть подкреплена ни рационально, ни логически, единственное средство обороны – критиковать не мнение, а лично человека, высказавшего это мнение. С желательным мгновенным уничтожением оппонента. Это типично ленинская, типично большевистская метода. А поскольку покаяния России в грехах левого большевизма не происходит и, судя по всему, в ближайшем будущем не предвидится, всероссийский маятник с прывычным скрипом пошёл вправо и пришёл в лице «православно-консервативных патриотов» к принципам и методам правого большевизма.

Привожу ниже идеально архетипический ответ моего оппонента.

«Главный перл статьи Андрея Бессмертного-Анзимирова, - пишет он, - это утверждение, что боговоплощение есть компромисс. Подобный подход изобличает автора в том, что он: либо не владеет элементарными навыками догматического мышления, что прямо приводит его к ереси, либо сознательно попирает халкидонский догмат, что еще хуже. Все знают, что компромисс - это попросту взаимная уступка… Спрашивается, есть ли нужда в дальнейшей дискуссии после всего этого?»

Ответ этот идеально архетипичен для всего «православного патриотизма» - а мой бойкий оппонент безо всякого чувства юмора именует себя «православным патриотом» - тем, что имеет главной целью уклонение от дискуссии, в которой отвечающая сторона неминуемо окажется несостоятельной («спрашивается, есть ли нужда в дальнейшей дискуссии?»).

Он также идеально архетипичен тем, что оппонент мгновенно пытается дискредитировать противника: тут вам и «отсутствие элементарнымх навыков догматического мышления», и «ересь» и даже «сознательное попрание халкидонского догмата».

Ответ этот идеально архетипичен и тем, что в своей демонизации противника оппонент либо прикидывается глухим, либо действительно абсолютно не слышит того, с кем полемизирует и кто предварил свой тезис специально оговоренным предупреждением: «слово "компромисс" не из духовного лексикона. Однако, используя его в виде исключения и говоря при этом весьма секулярным языком, можно сказать, что сам факт воплощения… и т.д. и т.п.».

Ответ этот идеально архетипичен и дремучим невежеством «православного патриота», свято уверенного, что «все знают, что компромисс - это попросту взаимная уступка».

Компромисс может включать в себя взаимную уступку или не включать, но сам по себе компромисс - это не «взаимная уступка».

Основное значение этого выражения по-латыни (compromissum) — «взаимное обещание». Аналогичное тому, которое описывается в Священном Писании всякий раз, когда идет речь о заключении завета между Богом и человеком. Вступая в Завет, Бог и человек дают торжественное обещание быть верными друг другу и соблюдать договор.

«И сказал Бог Ною и сынам его с ним: вот, Я поставляю завет Мой с вами и с потомством вашим после вас... что не будет более истреблена всякая плоть водами потопа. И не будет уже потопа на опустошение земли» (Быт 9:8-9, 11). В последней фразе нельзя не заметить и того факта, что Бог делает сознательную уступку человечеству. Ной в свою очередь должен обещать соблюдать данные ему заповеди (см. Быт 9:1-7).

Ответ этот идеально архетипичен и редкостным сочетанием высокомерия духовно сытого отличника по классу закона Божия с наивностью человека, заранее убеждённого в том, что ведущий с ним полемику не разбирается (разумеется в отличие от оного автора) в догматах. Иначе говоря, изначальным неуважением к любым оппонентам.

Своё невыдуманное и нешуточное невежество бойкий оппонент окончательно скрепляет, аки печатию пророка, смелым утверждением, что «мирное сосуществование либерализма и православия на самом деле невозможно».

Это всё равно, что высказать тезис о невозможности мирного сосуществования бузины в огороде с дядькой в Киеве.

Православие - религия, либерализм, церковный ли, политический - идеология.

Эти понятия не рядоположны.

Их сопоставление некорректно.

У бойкого мирянина выходит полный конфуз.

По его мнению, православие, способное на мирное сосуществование с татарским игом, византийским или московским деспотизмом, с шовинизмом и антисемитизмом, крайним обскурантизмом, даже с коммунизмом и фашизмом, не способно существовать лишь в условиях либерализма, т.е. свободы и терпимости, - принципов, прямо вытекающих из самих начал христианской любви!

Дальше будет ещё интереснее.

Мы подходим к важному месту.

В своей статье в поддержку митрополита Кирилла я писал о том, что из всех христианских исповеданий православие есть наиболее полный и древний путь ко спасению. И продолжил свою мысль так:

«Что нам дает подобное признание в плане сосуществования в человеческом обществе? Ровным счетом ничего. Для развитого христианского общества грядущего тысячелетия сказать, что православие - единственно правильная мировая религия, значит, ничего не сказать. "Ибо всякая Церковь правоверна для себя самой и ошибочна или еретична для других. Поэтому отдельные Церкви должны, подобно частным лицам, всегда взаимно соблюдать мир, равенство и дружбу, не претендуя на верховенство или юрисдикцию друг над другом". Эти слова принадлежат отцу классического либерализма - глубоко верующему христианину Джону Локку» [все цитаты по изданию: Д. Локк. Избранные философские произведения в 2х тт., М., 1960, т. 2, с. 139-183].

Мой бойкий оппонент мгновенно попадает в капкан очередного архетипа.

«В эпоху постмодернистского беснования, - грозно ответствует он, - с его принципиальным "плюрализмом истин" апелляция к либеральной мысли прошлого выглядит как-то уж нарочито наивно. Плоды уже слишком хорошо известны».

Обличение постмодернизма стало в среде русско-консервативно-православно-патриотического движения общим местом. Мне до сих пор не очень ясно, отчего адепты движения считают своим долгом пройтись по этому вполне обычному культурологическому, литературоведческому и искусствоведческому термину. Строго говоря, постмодернизм, как это явствует из названия, противопоставляет себя модернизму, с каковым соотносится. Модернизм – стиль и культурная тенденция, возникшая в 20 веке и опиравшаяся на четырёх китов предшествующей эпохи - Дарвина, Маркса, Ницше и Фрейда - и конструировавшего мир без Бога. Постмодернизм – не более, чем современная аналогия барокко и рококо, некогда пришедших на смену маньеризму-модернизму. Какое всё это имет отношение к русскому «православному патриотизму»? Законно ли полагать, что «православные патриоты» отстаивают святость и чистоту дарвинизма, фрейдомарксизма и так далее?

Впрочем, ларчик просто открывается и на сей раз. Бойкий мирянин недоволен не столько постмодернизмом, не имеющим ни малейшего отношения к «православно-патриотической» тематике, а «беснованием плюрализма истин». Любопытно, что в который раз «православный патриот», представляющий правый большевизм, оказывается солидарен и единодушен с вождями левого большевизма от Ленина, Троцкого и Бухарина до их общего ученика Сталина. Все они, каждый по своему, точно так же физиологически не терпели «плюрализм истин». Вновь идеальная архетипичность сознания.

Ответ бойкого мирянина опять же идеально архетипичен для сознания «православного патриотизма» и тем, что адепты вышеупомянутой идеологии с завидным постоянством выплескивают из русской культуры «лево-радикальную» воду вместе с младенцами. Ибо младенцы-то им как раз и не нужны. Младенцы - это реальность. А с реальностью и здравым смыслом «православные патриоты» не желают иметь дело категорически.

Им нужна лишь сама ёмкость.

Для последующего вливания в оную право-радикальной воды.

Такого рода младенцами могут оказаться великие печальники о закрепощённом русском народе мыслитель Радищев и поэт Некрасов, такого рода младенцами становятся Белинский, Герцен, Салтыков-Щедрин, многие представители Русского религиозного возрождения 20 века. И уж тем большему пренебрежению могут быть подвержены Гуго Гроций, Локк, Гоббс, Вольтер, Руссо и иные великие классики мирового свободомыслия, никак не виновные в том, что группе русских леворадикалов-заговорщиков удалось опоить народ марксистско-ленинской сивухой и вовлечь сотни тысяч в разрушение собственной страны, веры, быта и исторической миссии.

Никакие упоминания классиков здравого смысла не только не действуют на идеологизированное право-радикальное сознание, но и служат для него тем же, чем становится красная тряпка для быка. Отсюда утверждени о том, что «апелляция к либеральной мысли прошлого выглядит как-то уж нарочито наивно». Ибо человек не в состоянии понять, что некто может оставаться христианином, православным,  консерватором, а то и монархистом, и в то же время положительно цитировать не только Жозефа де Местра, но и Локка и даже Томаса Пейна – особенно в сфере отношений между церковью и обществом.

Однако мой оппонент сам себя опроверг, напомнив, что плоды либерализма «уже слишком хорошо известны».

Истина и аминь.

Эти плоды таковы, что все страны и социумы, всерьёз прочитавшие Гуго Гроция и Джона Локка (русское сознание Локка не знает вообще, он был для России слишком «умеренным» мыслителем), не знали ни кровавых революций, переворачивавших всё общество с ног на голову, ни системы концлагерей, ни массового кровавого террора в национальном маштабе. Число жертв английской революции, разразившейся в период детства Локка и повлиявшей на его идеи, даже близко несопоставимо с русской, причём их подавляющее большинство составили умершие от болезней солдаты обеих армий, а не гражданское население. Об Америке и говорить нечего. Даже во Франции общее количество жертв якобинского террора едва ли способно превысить результат всего лишь пары-тройки дней работы палаческого конвейера период ленинско-дзержинского красного террора и последующих массовых репрессий вурдалачьей сталинской ситемы.

Надеюсь, что мой бойкий оппонент не настолько глуп, чтобы обвинять в торжестве в России марксизма-ленинизма и сталинизма (русской формы фашизма) Джона Локка?

Банальные школьнические рассуждения, выдаваемые моим оппонентом за свои «навыки догматического мышления» напоминают задорный лепет неоперённого неофита. Который, естественно, выражается про мои рассуждения так: «Это вопль души, а не богословие».

Именно так, господин хороший! Это не богословие. Я с вами богословствовать и не собирался. Это здесь было бы неуместно. Вы не в ту дверь вошли. Это не богословие, а разговор о бытии церкви в обществе и мирных взаимоотношениях людей разных религиозных убеждений. При которых, в случае, если конечная цель – нормальное функционирование общества, а не постоянная война с населением, которому правительство пытается навязать спасение силовыми методами – ни одна церковь не должна претендовать на верховенство или юрисдикцию над другими.

«Я считаю прежде всего необходимым точно отличить дела гражданского правления от религиозных дел и установить справедливые границы между теми и другими, - пишет Локк. - Государство я считаю обществом людей, образованных только для обеспечения, сохранения и достижения их собственных гражданских интересов. Гражданскими интересами я называю жизнь, свободу, здоровье и отсутствие телесных страданий».

Я тоже.

Лучше и короче не скажешь.

Специально повторяю, что государство дано Богом и образовано людьми только для обеспечения, сохранения и достижения собственных гражданских интересов.

Гражданских.

Не небесных.

Зачем нужна свобода совести, - рассуждает мой бойкий оппонент, столь недовольный упоминанием Джона Локка, - коль скоро спасительно только православие? И добавляет: «Разве я придумал существование абсолютной Истины»?

Первый импульс при ответе на эти вопросы – рассмеяться хорошей шутке. Но ведь человек не шутит!

Зачем нужна свобода совести, коль скоро спасительно только православие? А вы Локка почитайте.

«Я должен прямо ответить вам, - пишет он, - что считаю веротерпимость главной отличительной чертой истинной церкви. Ибо как бы ни хвастали одни люди древностью или внешней пышностью своего богослужения; другие – исправлением своих правил, а все – ортодоксальностью своей веры, ибо каждый для себя ортодокс – и это и все заявления подобного рода гораздо больше свидетельствуют о стремлении людей к власти и господству друг над другом, чем о том, что это церковь Христа. Пусть человек совершенно справедливо претендует на всё это; всё же, если он лишён милосердия, кротости и доброй воли вообще по отношению ко всему человечеству, и к христианам в том числе, он сам, конечно, ещё не настоящий христианин».

«Без сомнения, на это ответят, - продолжает Локк, - что именно правоверная церковь по праву властна над ошибающейся или еретической. Но это значит вообще ничего не сказать. Ибо всякая церковь правоверна для себя самой и ошибочна и еретична для других. Всё, во что верит данная церковь, она считает истиной, а противное этому – ошибкой. Так что в споре относительно истинности доктрин и чистоты богослужения эти церкви находятся в равном положении, и ни в Константинополе, ни где бы то ни было ещё на земле нет судьи, чей приговор вынес бы решение. Решение этого вопроса принадлежит только Верховному Судье всех людей».

Не вредно было бы «православным патриотам» вспомнить о небезызвестном трактате Козьмы Пруткова, озаглавленном «О введении единомыслия в России».

«Ладно, если речь идет, скажем, о римо-католичестве, которое искажает Предание, но все же в определенной степени приближается к Истине (хотя в полной мере её и не содержит), - воклицает бойкий сторонник введения единомыслия в России. - А если моему "сердцу и уму" близок тантрический буддизм с его человеческими жертвоприношениями или прямой сатанизм?»

Видимо, мой бойкий оппонент, кощунственно присваивая себе права, которыми обладает только Высший Судия, намеревается всех выявленных прокуратурой еретиков, тантристов и прямых сатанистов сжигать на кострах. Как это делал «гишпанский король», которому в 15 веке с удовольствием подражали Геннадий Новгородский и Иосиф Волоцкий.

Мой оппонент снова может обратиться к уже много раз цитированному мною «Письму о веротерпимости» Локка, которого он явно не читал вообще. Он найдёт там и ответ на свой вопрос о тантризме-сатанизме. «Могут сказать, а должен ли правитель терпеть идолопоклонническую церковь? – пишет Локк. - В ответ я спрошу, а можно ли дать правителю для подавления идолопоклоннической церкви власть, которая не могла бы в соответствующее время и соответствующем месте быть использована для разорения правоверной церкви? Ибо следует помнить, что гражданская власть везде одинакова».

Сначала «православные патриоты» подавят опасных идолопоклонников, потом неопасных идолопоклонников, потом иудеев, потом мормонов, свидетелей Иеговы, атеистов, агностиков, потом протестантов и католиков, потом неправославных патриотов, потом непатриотичных православных, потом православных «модернистов», потом православных ультра-фундаменталистов. А потом перережут друг друга, как это было много раз в истории человеческих заблуждений.

И как это уже был с подобными им большевиками (сиречь максималистами) в истории России.

«Православные патриоты» страшатся легализации сатанизма? Но ведь он уже давно открыто легализован в России. Коммунистическая партия, так и не привлечённая к суду за уголовные преступления, совершённые от её имени в период 1917-1987 гг., существует открыто. Скинхеды существуют открыто. Душеновско-назаровская секта существует открыто.

Какой ещё «прямой сатанизм» вам нужен?

Чтоб с чёрной мессой и свальным грехом?

Так это будет не столько сатанизм, сколько болезненно-извращённый эротизм подросткового сознания.

Бойкий мирянин и иже с ними проповедуют Христа с ружьём – но не как в латиноамериканском «богословии освобождения», согласно которому ружьё должно использоваться против эксплуататоров и угнетателей, а для того, чтобы Христос застрелил вас из этого ружья, коль скоро вы не принимаете Его Благую весть.

Если это не кощунство - тогда что такое кощунство?

Был такой фильм о Ленине – «Человек с ружьём».

У «православного патриотизма» другая идея – Богочеловек с ружьём.

«Никто, какой бы церковный сан он не носил, не может лишить другого человека, не приналежащего к его церкви, ни свободы, ни какой-либо части его мирских благ из-за различий между ними в религии», - пишет Локк.

Истина и аминь!

«Попечение о душах не принадлежит должностным лицам; это не забота властей, - продолжает он. - Попечение о собственной душе принадлежит каждому человеку и должно быть предоставлено ему самому»

Истинно так.

Человек плохо распорядился своей душой?

Прискорбно. Искренне говорю: крайне прискорбно!

Но нести ответственность за это будет лишь он сам.

Это всё же лучше, чем принуждение к добру путём насилия над человеческой личностью и свободной волей.

И нет, господин хороший, не вы придумали существование абсолютной Истины. Но вы её не познали.

Ибо познание Истины делает вас свободным.

Ибо абсолютная Истина нетоталитарна.

 

8. Ещё один страшный бука.

Ясное дело, - скажет «православный патриот», - выискался очередной защитник либерализма.

И, как всегда, попадёт пальцем в небо.

Ибо современный русский «православный патриот» страдает хроническим синдромом «неразличения духов».

Прежде всего, классический либерализм не нуждается в защите. Если на рубеже 20 и 21 веков в пост-коммунистической России советский человек, в течение 70 лет воспитуемый в духе невежества, несвободы и неуважения человеческой личности и собственной истории, пошёл косяком в русский советский «православный патриотизм», для которого либерализм становится страшным букой, – это только факт биографии советского человека пост-коммунистической России.

Нельзя забывать, что пост-коммунистическая Россия по-прежнему осталась Советской Россией, поскольку и по сей день советы в ней не ликвидированы и земство не введено.

Во-вторых, то, что сегодня именуется в России и Америке либерализмом, не имеет отношения к классичекому либерализму.

В Америке сегодня словом «либерализм» называют исключительно левый либерализм, идеологом которого являлся президент Вудро Вильсон (первый левый либерал в Белом Доме) и который впоследствии был представлен такими президентами, как Ф. Рузвельт, Труман, Картер, Клинтон и Обама. В России видными левыми либералами в политике были Авксентьев, Зарудный, Керенский, Кишкин, Н. Некрасов, Переверзев, Пешехонов, С. Прокопович, М. Туган-Барановский, Терещенко, Чернов. Некоторые из них в юности были левыми радикалами (как и умеренный консерватор Л. Тихомиров). По многим параметрам к левому либерализму были близки Т. Грановский, Лев Толстой и П. Милюков. Классиками левого либерализма (несмотря на их социализм) были Белинский, В. Боткин (только в молодости) и Герцен – фигуры, неотъемлемые ни от русской культуры, ни от русской духовности.

Для левого либерализма, в отличие от правого, характерен тот самый «плюрализм истин», который так возмущал упомянутого мною выше бойкого мирянина. Левый либерализм не отвергает Бога, но и не уделяет ему достаточно места и внимания в своей доктрине, утверждая, что «к Богу ведёт множество путей».

Правый либерализм исходит из одной истины – Иисуса Христа. В США наиболее яркими правыми либералами/левыми консерваторами были президенты Т. Рузвельт, Рейган и оба Буша (как бы их не оценивать).

Правый либерализм и левый консерватизм в наши дни практически эквивалентны. Левый консерватизм (о. Сергий Булгаков называл его «культурным консерватизмом») или торизм (отцом которого был Эдмунд Бёрк, а яркими представителями в России – Катков, Суворин, Витте, Столыпин, Шульгин, прогрессисты и октябристы) отличается от правого только окрытостью разумным реформам и стремлением стать во главе таковых, чтобы не отдать их в руки радикалам.

Если бы император Николай II твёрдо придерживался курса русских тори, могло бы не быть даже февральской революции

Ибо радикалы – левые ли, правые ли - всегда только разрушители.

В России «либералами» сегодня называют всех антикоммунистов и антишовинистов. А также всех, кто подпадает под понятие врагов загадочных «традиционных русских ценностей».

Однако с современными русскими «консерваторами» дело обстоит ещё хуже. Ибо «консерваторами» себя наивно полагают «православные патриоты», шовинисты (т.е. радикалы), сталинисты и… даже коммунисты, для которых всё, с чем они не согласны, переходит в разряд страшного буки либерализма.

Этот позорный и смехотворный факт лишь показывает, до какой степени семьдесят лет большевизма и сталинизма извратили русское сознание и русскую душу.

Повторяю: в современном мире консерватизм давно уже впитал в себя идеи Гуго Гроция и Джона Локка и всё разумное и моральное, что содержится в трудах французских энциклопедистов. В современном мире консерватизм практически слился с правым либерализмом. А то, что сегодня именуется «либерализмом» и вызывает справедливую и оправданную (на мой личный взгляд) негативную реакцию – исключительно левый либерализм.

Таковы реальные исторические результаты окончательного размежевания между консерватизмом и либерализмом, вызванного уроками всех великих революций прошлого, включая русскую.

Господа «православные патриоты», слушайте внимательно.

Те правые консерваторы, которые не были готовы к реформам, стали прямыми виновниками революционных взрывов в своих странах.

Поэтому главные виновники крушения Российской империи и последующего большевистского переворота в России являются Победоносцев и Александр III. С этим фактом можно не соглашаться, можно впадать в истерику и кататься по полу – от всего этого сей непреложный факт не изменится ни на йоту.

Победоносцев и Александр III виновны в крушении империи более, чем все революционеры-радикалы вместе взятые.

И те реальные консерваторы, кто не в состоянии его принять, обречены вечно вращаться в порочном круге и вечно воссоздавать в России иллюзию, замешанную на монструозной смеси из Победоносцева, Ленина и Сталина.

Теперь, господа «православные патриоты», слушайте ещё внимательнее. Чем отличается либерализм (бывший левый либерализм) от консерватизма (бывшего правого либерализма), как это понимается в США и вообще в современном мире?

Только двумя основными чертами.

Первое. Современный либерализм не признаёт абсолютных ценностей. Его ценности относительны.

В отличие от либерализма консерватизм твёрдо стоит на платформе иудео-христианской нравственности, исходящей от истинного Бога.

Второе. Современный либерализм настаивает на необходимости сильного государства с многоуровневым проникновением оного в жизнь общества и с большим контролем над гражданами.

Наоборот, консерватизм настаивает на ослабление роли государства в жизни граждан, на большей автономии местных земств или муниципалитетов и на том, что функции государства должны ограничиваться обеспечением, сохранением и достижением гражданских интересов своих подданных, то-есть их прав на жизнь, свободу (включая полную свободу совести, собраний и слова), здоровье и отсутствие телесных страданий. Военные функции – да, принадлежат государству. Соблюдение права на труд и здоровье – тоже. Полицейские функции государству не принадлежат. Они принадлежат земству или муниципалитетам.

Иными словами, современные русские «православные патриоты» не являются консерваторами и лишь обманывают и себя и других.

Конечно всегда можно сказать, что всё это на гнилом Западе. А у нас, мол, на Святой Руси всё по-нашему. Но это мы уже слышали: якобы, бывает демократия буржуазная и демократия социалистическая.

Не бывает.

Не бывает осетрины второй свежести, бывает только свежая и не свежая. Не бывает консерватизма западного и консерватизма православно-патриотического.

Есть только один консерватизм и современное русское консервативное «православно-патриотическое» движение не подпадает под это определение.

Тот факт, что «православные патриоты» именуют себя консерваторами, есть либо самообман, либо сознательный обман.

Всё, что пишет о. А. Шумский (не будем называть других, хотя имя им легион), обличая «либерализм» и защищая «консерватизм», изобличает его либо как наивного простака, либо как шарлтана.

Ибо, когда он утверждает, что альтернатива либерализму в России – это восстановление православной империи, он выражает именно лево-либеральную идею о сильном государстве.

Утверждая в своём докладе, что «в России идет либеральная революция» [http://www.ruskline.ru/tema/obwestvo/alternativa_liberalizmu/], - о. Шумский сам себя обманывает. Относительно лево-радикальной системы сталинизма и пост-сталинизма да, имела место либеральная (т.е. антитоталитарная) революция.

При Горбачёве и Яковлеве.

Начиная с конца президентского срока Ельцина и весь период Путина в России идёт не либеральная революция, а поэтапное свёртывание благотворных для страны демократических реформ и КГБизация общества.

«Мы выступаем с контрреволюционных позиций, - напыщенно восклицает о. Шумский. - Мы – контрреволюционеры!»

Вот здесь отец Шумский не лжёт ни своим прихожанам, ни самому себе.

Он действительно контрреволюционер.

Как всякий революционер-радикал.

Как всякий большевик. Даже рясофорный.

Желающий полностью разрушить всё то положительное, что осталось в России вопреки большевикам-ленинцам и сталинцам, и сменить это на насильственно навязанную систему никому не ведомой и несбыточной «православной империи». Иными словами, на систему того же сталинизма. Только с православием.

«Самое главное, - вещает он, - что Русская Православная Церковь по определению является сторонницей сильного православного государства, в идеале - Православной Империи».

В постановлении какого именно Вселенского собора это сказано?

В каком именно Символе Веры?

Иерей Шумский лжесвидетельствует – как типичный сталинист, так как сталинизм по своей сути есть синтез левого и правого большевизма.

Почему иерей Шумский лжесвидетельствует, кощунственно попирая свой сан?

Потому что он большевик и сталинист.

Недаром он мгновенно получил поддержку именно от анонимного господина под кличкой «русский сталинист»: «Православная Империя с Царём-Батюшкой- это, конечно, хорошо, спору нет. Но это идеал, к которому надо стремиться, но который если и реализуется, то ещё не скоро. Сперва нам необходимо пройти через этап возрождения Исторической России в её имперских границах во главе с Народным Вождём сталинского типа. Наша история явила нам пример того, как даже без Царя, но с Богоданным Народным Вождём, русские люди вершили судьбы мира и строили свою великую Державу. Вот именно на этот пример мы и должны сегодня равняться».

Обратите внимание: возрождение исторической Россией под руководством «Богоданного Народного Вождя», сломавшего хребет русскому народу, превратившего цветущую страны в концлагерь, убившего в ней и историческую память и традиционные понятия о чести и богобоязненной жизни.

Такова извращённая, больная, совершенно безнравстваенная вурдалачья логика «русских сталинистов», в направлении которых семимильными шагами маршируют сегодня «православные патриоты» и примыкающие к ним шарлатаны.

Кто же он, отец Александр Шумский, простак или шарлатан?

Кем бы он ни был, но совершенно очевидно, что он православный большевик, исповедующий «Богочеловека с ружьём».

Отец Шумский и иже с ним суть православные большевики. Приди они к власти, Россия окончательно превратится в мирового бомжа, которому уже не вернуться к нормальной жизни.

 

9. Православный большевизм.

В современной России нет консервативного движения.

То, что «православные патриоты» и примыкающие к ним шарлатаны выдают за «консерватизм», является не консерватизмом, а чистейшей воды правым радикализмом.

Кстати о Жозефе де Местре, ведущем теоретиком мирового правого консерватизма. Я с радостью процитирую этого тонкого и проницательного автора, неплохо знавшего Россию. Вот, что он сказал в своё время, как будто специально имея в виду пост-коммунистическую Россию – и оказался прав в своих предсказаниях:

«В той же самой мере, в которой в нации ослабевает христианская вера, ослабевает в ней и способность к всеобщей свободе».

Истина и аминь.

Эти слова – формула не только сегодняшней России, в которой христианскую веру вытравляли семь десятилетий, но и современного сознания русских «православных патриотов», спешащих заменить «единственно научно верный» левый большевизм, «единственным религионо верным» правым большевизмом.

Не откажешь в известной проницательности и крайне правому консерватору Победоносцеву. Он блистательно вскрыл все отрицательные стороны демократии, парламентаризма и многопартийности. Однако, к сожалению, у него не хватило проницательности для осознания того простейшего факта, что в вопросе о гармонически сбалансированом обществе и благе человечества демократия, парламентаризм и многопартийность – наилучшие из всех возможных зол. Слепота Победоносцева привела к последствиям, даже не трагическим, а катастрофическим.

Когда слепой ведёт слепого, оба падают в яму.

Что и случилось с Российской империей, основными виновниками крушения которой стали Победоносцев, император Александр III, Керенский и Ленин.

 

***

Интересный русский правоконсервативный мыслитель конца 19 века Сергей Шарапов некогда выстроил параллельный ряд основных элементов христианства и левого большевизма (ошибочно названного им социализмом, который, правда, не столь уж далеко ушёл от большевизма, хотя всё же - скажем справедливости ради - достаточно далеко) [С. Шарапов. После победы славянофилов. «Алгоритм»: М., 2005, с.322]:

 

Вера                                                Атеизм

Свобода                                          Насилие

Любовь                                           Ненависть

Совесть                                          Принуждение

Добровольное починение              Насильственная регламентация

 

Теперь взглянем на подобный же параллельный ряд между элементами христианства и правого большевизма, проповедуемого «русскими патриотами»:

 

Вера                                                Правоверие

Свобода                                          Насилие

Любовь                                           Душеспасительный контроль государства

Совесть                                          Принуждение

Добровольное починение              Насильственная регламентация

 

Велика ли разница?

Велика.

Правый большевизм много хуже.

Потому что навязанная любовь и навязанное душеспасение не являются ни любовью, ни душеспасением.

Это профанация священного.

Подавление личности во имя личности больше напоминает работу князя мира сего.

Ибо всякий, кто пытается загонять человечество в рай палкой и причинять ближнему добро есть служитель зла.

Ибо нет на свете ничего хуже, чем абсолютно ошибочное использование абсолютно безошибочных принципов.

 «Православным патриотам» не дают покоя лавры Великого Инквизитора.

В чём именно состоит консервативность «православно-патриотической»  идеологии такого рода?

Что она консервирует и с чем не хочет расставаться?

Она консервирует советскую ментальность человека сталинской и пост-сталинской формации, принавшего православие как религиозную идеологию исключительности и вражды ко всему миру.

Не как религию, но исключительно как религиозную идеологию.

Воистину парадокс!

Русское право-консервативное православно-патриотическое движение во всех его проявлениях, за исключением сугубо маргинальных, тщится консервировать лево-радикальное отношение к миру, характерное для марксизма-ленинизма и выкормленного им любимого детища – сталинизма, лишь переменив знак минус на знак плюс – знак креста.

Но и с крестом большевизм останется большевизмом.

Иначе говоря, они не консерваторы, а радикалы.

Только правые.

Тот же православный большевик иерей А. Шумский являет прямо-таки чарующую православно-большевицкую наивность, заявляя, что подавая в суд на своих противников «и подвергая их церковным прещениям, православные показывают свою силу. И враги Церкви в следующий раз задумаются, стоит ли открыто лезть на рожон. Кому захочется ходить под церковной анафемой? Это ведь может сказаться не только на моральном состоянии прещаемого, но и на его карьерном движении. Если какая-нибудь Ника Стрижак окажется под анафемой, то с ней многие из наших противников не захотят иметь дело».

Милейший батюшка Шумский, как всегда, ошибается - по молодости и по невежеству.

Он ошибается, когда прибегает к православно-большевистским методам.

Он ошибается, когда кощунственно приравнивает анафему к кнуту или домашнему аресту.

Ошибается он и в том, что кто бы то ни было из несуеверных и уж тем более не принадлежащих юрисдикции о. Шумского людей даст хотя бы ломаный грош за его «прещения» или «анафему» - или испугается их.

Надежды батюшки-большевика смехотворны.

Из всего сонма современных русских священников сегодня по-прежнему мировой известностью обладают только два: о. Глеб Якунин, формально запрещённый в служении Моспатриархией, и о. Яков Кротов, не подчиняющийся Моспатриархии. Для Московской Патриархии было бы дешевле принять их к себе в сущем сане с просьбой быть чуть-чуть помягче в своих высказываниях при критике епископата. Поручиться не могу, но кто знает? Может они и согласились бы. Ведь «компромиссы» не признаёт только знакомый нам бойкий мирянин!

А «анфеме» и «прещениям» о. Шумского и ему подобных - грош цена.

 

***

Иной пример глубокой аморальности православного большевизма. В том же православном журнале «Благодатный огонь» один из его постоянных авторов, по-советски наивно вещая о «деятельности западных правительстви и спецслужб по ослаблению целостности Русской Православной Церкви и государства Российского», заключая свой опус, выдержанный в стиле оправославленных Николая Бухарина, Емельяна Ярославского и Иосифа Сталина, без всякого стеснения, без самого элементарного православного смирения призывает покончить с «проамериканским» Константинополем и провозглашает: «Судьбы вселенского Православия должны определяться в Москве, Московским Первосвятителем! В этом - новая миссия Церкви Русской в XXI веке - веке нового имперского прорыва России. Сие буди, буди!».

Постоянная и неизменная миссия Церкви Христовой во все времена и все века – светить миру и способствовать преображению мира в духе той самой люби, которой «так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Иоан.3:16). Эта миссия подменяется деятелями «право-консервативного православно-патриотического движения» приторной смесью тёмной национальной гордыни, инфантильно напыщенной псевдоимперскости и тяжёлой мании величия.

Любопытно, много ли «православных патриотов» разделяют сегодня этот новый символ «русско-православной веры»?

Очередной православно-патриотический большевик в патриотическом раже призывает к неслыханному – к сознательному общецерковному святотатству.

Напоминаю, что святотатство есть кража церковных ценностей.

Русская Православная Церковь является автокефальной православной Церковью, традиционо занимающей пятое место в списке самоуправляющихся православных поместных Церквей.

Однако советскому человеку, пришедшему в православие, пятого места мало.

Ему первого места желаемо. Ему вообще всего вокруг хочется. Особенно, если что плохо лежит, потому как в ином случае и рожу могут набить. Поэтому он пытается по-тихому подмять под себя и наворовать всего побольше. Авось никто не заметит – и в хозяйстве сгодится.

Это психология гоголевского Ноздрёва: «Вот граница! - сказал Ноздрев. - Всё, что ни видишь по эту сторону, всё это моё, и даже по ту сторону, весь этот лес, который вон синеет, и всё, что за лесом, все моё».

Всё моё! – твердил и продолжает твердить миру советский человек. – Всё съем!

Русскому человеку не удалось прикарманить Цареград.

Зато советский человек, сделавшись православным по закону, начинает своё «воцерковление» с призыва нарушить восьмую заповедь «Не укради» и ограбить среди бела дня Вселенский Патриархат, некогда давший жизнь и Русской Церкви и самой России.

Одним словом, ведёт себя как Хам относительно своего отца Ноя.

Ведь если объявить Ноя масоном и агентом ЦРУ, то Хам уже того… ну этого... ну вроде бы и не так уж будет виноват…

И вот Константинополь объявляется «православными» бандитами с большой дороги истории «продавшимся масонам и западным спецслужбам». Вслед за чем следует призыв к экспроприации его первенства чести.

Это если по-научному.

Призыв к совершению святотатства!

Это если выразиться по-церковному.

Призыв украсть или силой отобрать путём вооружённого разбоя у Цареграда его первенство чести.

Это если нормальным языком.

Тиснуть. Стибрить. Заныкать.

Это если выразиться по-советски… виноват, по-уголовному.

Того самого первенства чести, которая является частью Священного Предания. Ведь когда на секулярном языке говорится, что Русская Православная Церковь традиционо занимает пятое место в списке православных поместных Церквей, на церковном языке имеется в виду, что Русская Православная Церковь занимает пятое место в списке, согласно Священному Преданию.

Манипуляция Св. Преданием осуществляется с лёгкостьюмысли необычайной. Если, скажем, зайдёт речь о яростно-антисемитских проповедях св. Иоанна Златоуста, то упаси Боже их тронуть - это же ж часть Св. Предания! Топором не вырубишь!

А если понадобится даже из самого Св. Предания украсть – так это же только ради Святой Руси!

Хороша же должна быть пресловутая «Святая Русь», если ради неё необходимо совершить святотатство и подлог!

Не лучше ли будет такому-то вот граду Китежу оставаться там, где он есть, с водяными и прочей нечистью? Не ради блага «Святой Руси», но ради блага реальной, невыдуманной России?

Самое любопытное, что Россия (т.е. Московия) некогда никак не помогла Византии в борьбе против турок – даже тогда, когда на защиту Константинополя от неверных пришли французы и венецианцы. Вместо этого некоторые круги русских «православных патриотов» того времени попытались половить рыбку в мутной воде разгромленного Константинополя и идеологически оформить первенство Москвы как «третьего Рима».

Сорвалось.

Ещё любопытнее тот факт, что Русская Церковь провозгласила независимость от Константинопольской церкви в 1448 году в одностороннем порядке, когда Московский поместный собор, oсудив Флорентийскую унию, сделал главой церкви Рязанского епископа Иону без разрешения Константинополя.

После этого отношения между Константинополем и Москвой были разорваны в течение 100 лет! Лишь в 1589 году Константинополь признал независимый статус московской церкви и поставил первого патриарха Московского и всея Руси Иова.

И вот сегодня, в наши дни, «совправославные урки» зарятся на Вселенский Патриархат, чтобы окончательно разграбить его.

При здоровой ситуации Россия вкупе с Европой и Америкой смогла бы упросить, выкупить или как-то ещё воздействовать исключительно мирным путём на Турцию, чтобы она дала независимость Фанару (кварталу Стамбула с резиденцией Вселенского Патриарха) подобно тому, как имеет независимость Ватикан - квартал Рима с резиденцией Папы. Но это в случае если бы победителем в своё время в России стал Корнилов, а не Ленин. Власов, а не Сталин.

А теперь православные сталинские соколы готовы к очередному разорению Константинополя – к единственному «деланию», на которое они способны и которому они обучены.

Перед нами очевидная попытка создать некий монструозный сплав между советчиной и русскостью, между советской и русской стихиями (вместо того, чтобы трактовать советскую стихию так, как она этого заслуживает – как подвид русской стихии) – не следствием ли этой попытки становятся агрессия против всего мира? Лживое прикрывание право-радикальных ценностей консервативно-традиционалистской ретушью – лишь один из шагов право-большевистской тактики.

На зловещем фоне «православного патриотизма» и правого радикализма всё явственнее и очевиднее вырисовывается не только православный большевик, но и православный уркаган.

 

10. Большевик большевика видит издалека.

Иерей  А. Шумский «не выдерживает» и в самом конце своей критики о. Петра (Мещеринова) прибегает к привычной для идеологов православно-патриотического русопятства аргументации: у игумена П. Мещеринова-де явно есть «латинские кураторы», за которыми стоит «малый народ», естественно, единокровный Троцкому.

Когда я пишу, что по этой психологии о. А. Шумского и иже с ним, «русский человек всегда - несмышлёное дитя, которому непременно требуются какие-нибудь кураторы: сам он ни до чего додуматься не может, а критиковать родные берёзки и вовсе не имеет права» - это тоже русофобия?

А не наоборот ли?

В своём бездарном докладе, полным лепета дитяти, выросшего на улице в компании урок-беспризорников – о. Шумский, патетически вскричав о том, что в России-де идет либеральная революция, продолжает «Какие силы совершают эту либеральную революцию? Я называю эти силы - «коллективным Троцким». Дух этого палача русского народа вселился во множество маленьких троцких, которые не имеют иной цели, кроме полного уничтожения России и наживы на этом уничтожении...

На деле в России сформировалась группа людей, так называемый «малый народ», стремящийся установить абсолютную диктатуру над большим народом. Это и есть троцкизм. Когда господин Юргенс заявляет, что модернизации в России мешают «отсталые русские люди», отсталое большинство, то очевидно, что мы слышим голос живущего в нем Троцкого, который ставил перед собой только одну задачу - утилизировать Россию и передать её американским представителям «малого народа».

Перед нами вновь пример дилетантского советского бреда большевистско-сталинского толка.

Как известно любому, кто тщательно, всерьёз и глубоко изучал историю русского большевизма и коммунизма, главным и подлинным палачом русского народа был не Ленин, не Троцкий, не Зиновьев, не Каменев, не Дзержинский, не Тухачевский (хотя каждый из них приложил к этому руку), а именно Сталин.

Это трюизм.

Это элементарщина.

Тот, кто это отрицает – не дурак, не кретин, не простак, не невежда, а всегда либо шарлатан, либо сознательный рыцарь зла и пропагандист злодейского истребления русского народа.

Только так и никак иначе.

И это очевидно любому, кто обладает даже рудиментарными зачатками морали, основанной на десяти заповедях.

Вот почему столь знаменательно, что большевик в рясе о. Шумский упоминает в качестве главного виновника крушения России не Ленина, который был много радикальнее Троцкого, не Парвуса, который снабдил большевиков деньгами на революцию, не Сталина, который сломал хребет русскому народу, но именно Троцкого – второго после Ленина главного ментора и учителя Сталина, Троцкого, который, в отличие от Ленина, всё-таки оставил любимому о. Шумским Союзу ССР созданную им и только им, Троцким, Красную Армию, Троцкого, который перед тем, как Сталин развязал планомерный, неумолимый и всеобъемлющий террор против русского народа и других народов России, был выслан, а потому в оном терроре не участвовал. Того самого Троцкого, который реально не делал различия между «эллинами и иудеями» в своей классовой ненависти и даже передал через секретаря делегации раввинов, пытавшихся найти у него защиту от гонений на иудаизм, следующие слова: «Скажите этим господам, что меня не интересуют их проблемы. Я не еврей, я – большевик».

Наконец, Троцкого, который не раскулачивал русский народ и не затыкал им бреши в войне против гитлеровской армии, каковую Сталин позорно проиграл и проиграл бы окончательно, если бы не союзники и не русский народ в роли пушечного мяса – единственного, чего русский народ стоил в глазах рябого, сухорукого и колченогого кремлёвского упыря, необратимо высосавшего из России её лучшую кровь.

«То, что нынешние либералы одержимы именно нечистым духом Троцкого, свидетельствует их лютая ненависть к Сталину и советской эпохе, связанной, прежде всего, с этим именем», - витийствует о. Шумский.

Защищать Троцкого – занятие малопочтенное.

К чему скрывать, Троцкий – малосимпатичная фигура.

Как и почти все большевики, кроме Алексинского.

Но для того, чтобы испытывать лютую ненависть к Сталину и советской эпохе, связанной с его именем, как справедливо утверждает большевик в рясе (тут он воистину знает, что говорит), не нужно быть ни либералом, ни троцкистом.

Для этого нужно лишь не быть большевиком.

Большевиком и «гомо советикусом».

Нужно просто оставаться гомо сапиенсом – человеком мыслящим.

Ненависть к Сталину и советской эпохе безусловно, слава Богу, есть.

Только вот Троцкий здесь совершенно не при чём.

Почему же о. А. Шумский и «православные патриоты» так любят Сталина?

Я всё задавал себе вопрос: как может эта братия любить того, кто уничтожил весь цвет русской нации в полном смысле этого слова?

Понимание пришло как озарение.

Им не нужен цвет нации. Они сами будут цветом нации. Они и только они.

Но люди бесцветные могут стать цветом нации только уничтожив реальный цвет нации. В русской истории так уже было – с 1917 по 1987.

«Сталин, несомненно, войдёт в историю, но его «знаменитость» будет знаменитостью Герострата. Ограниченный и хитрый, властолюбивый и мстительный, вероломный и завистливый, лицемерный и наглый, хвастливый и упрямый – Хлестаков и Аракчеев, Нерон и граф Калиостро – такова идейно-политическая и духовная физиономия Сталина», - писал о кремлёвском горце впоследствии казнённый им Мартемьян Рютин.

«Я знаю Сталина и вижу, куда он идет. Он еще мягко стелет, но я вижу, что это аморальный и жестокий азиатский сатрап, - писал о Сталине его собственный секретарь Б. Бажанов. - Чтобы быть при Сталине и со Сталиным, надо в высокой степени развить в себе все большевистские качества - ни морали, ни дружбы, ни человеческих чувств - надо быть волком».

«Сталин, ваша беспринципная диктатура, как гнилая колода, лежит поперек дороги нашей страны, - писал Ф. Раскольников, впоследствии убитый по заданию кремлёвского упыря. -  Бесконечен список ваших преступлений! Бесконечен свиток имен ваших жертв! Нет возможности все перечислить. Рано или поздно советский народ посадит вас на скамью подсудимых, как предателя социализма и революции, главного вредителя, подлинного врага народа, организатора голода и судебных подлогов».

«Сталин, как немецкие императоры в Петербурге 18 в., прежде всего хозяин России, - писал о нём русский публицист номер один 20 века Г. П. Федотов. - Но хозяин хищнический, варвар, головотяп, который ради своих капризов или своей тупости губит землю, истощает ее силы. К естественному варварству прибавьте страх. Борьба за личную безопасность, за сохранение власти для тирана заслоняет все. Накануне войны он разрушает армию, чтобы обезопасить себя от заговоров – в этом весь Сталин».

«Сталинизм - это как раз то самое, что мы ошибочно называли „русским фашизмом”», - восторженно восклицал лидер русских фашистов К. Родзаевский.

«Сталин, вырезав ленинских апостолов, поставил свою ставку на сволочь, на отбросы, на выдвиженцев, то есть на людей, которые «выдвинулись» только благодаря его, Сталина, под­держке и которые ни по каким своим личным качествам ни в какой иной обстановке выдвинуться не могли. И поэтому они зависят от Сталина целиком и Сталин от них зависит целиком. Погиб Ста­лин - погибли и они. Они оставят Сталина и Сталин будет зарезан первым же попавшимся конкурентом», - а это пишет монархист И. Солоневич.

«Этот недоучившийся поп только мешал всем. Мы его обманывали: какое бы несуразное распоряжение он ни давал, мы поддакивали, а действовали по-своему» - так, к вопросу о гениальности кремлёвского ублюдка как военного стратега, писал маршал Рокоссовский.

«Сталин был дурным хозяином, дурным дипломатом, дурным руководителем партии, дурным государственным деятелем. Полководцем он не был вообще», - а это Даниил Андреев.

«Он жесток, как зверь, но подлость у него человеческая… Когда я завоюю Россию, то поставлю правите­лем Сталина, конечно, под немецким контролем, потому что никто лучше не умеет обращаться с русским народом», - так отозвался о Сталине не кто иной, как Гитлер.

Любопытный факт: за все 20 (двадцать!!!) лет суетливой активности «православных патриотов» для страны ими не сделано буквально ничего. Даже внешне. По-прежнему не убран из мавзолея Ленин и не перезахоронены из кремлёвской стены губители России, по-прежнему не восстановлен дом Ипатьева, всё также оскверняют географические карты Ленинградская, Свердловская, Кировская области, всевозможные Ленински и Ульяновски, Кировы и Кировски, Калинински и Калининграды, Дзержински и Рошали, Урицки, Марксы и Энгельсы и Тольятти.

Почему? Ответ очевиден. Сталинисты-большевики и не стали бы ничего этого менять. Они всем удовлетворены. Зачем «православным патриотам» бороться за возвращение таких, например, неправославных названий как Покровск (Энгельс) или Ставрополь (т.е. «город Св. Креста» – Тольятти)?

Почему же о. А. Шумский и «православные патриоты» так любят Сталина?

Ответ ясен.

Большевик большевика видит издалека.

 

11. О введении единомыслия в России

Каким будет мир после победы славянофилов?  - вопрошает автор предисловия к изданию сочинений упомянутого мной выше Шарапова.- Какой могучей и процветающей станет Россия после прихода к власти духовных наследников великих русских мыслителей - славянофила К.С. Аксакова, И.В. Киреевского, А.С. Хомякова?

Ответить автору сих строк нетрудно.

Никаким.

Потому что у славянофилов сегодня нет духовных наследников.

Спора между западниками и славянофилами в современной России нет и не может быть.

По нескольким причинам.

Первая – обе позиции, как западническая, так и славянофильская не являются целостными и не отражают полной правды.

Полная правда – в синтезе обеих позиций.

Этот синтез - "империя двуглавого орла есть мир Востока и Запада" – был сформулирован ещё Владимиром Соловьёвым и в дальнейшем конкретизирован соловьевцами (Лопатин, С. и Е. Трубецкие) совместно с основными вождями русского марксизма, пришедшими от атеизма и радикализма к религиозному идеализму и классическому либерализму (авторы сборников "Проблемы идеализма" и "Вехи").

Положительный синтез славянофильства и западничества полностью осуществлен и воплощен во всем обширнейшем корпусе трудов русских богословов, религиозных писателей и деятелей науки и культуры 20 столетия. Спор западничества и славянофильства решен, ответы на все вопросы даны, а то, что целые слои общества подсоветской России об этих ответах не слыхали, свидетельствует лишь о безграмотности и недокультуре русского общества. Конечно, вызванными семью десятилетиями советчины. Но от этого не перестающими быть безграмотностью и недокультурой.

Отрицательный синтез западничества и славянофильства был полностью осуществлен и воплощен большевиками-ленинцами, использовавшими западные идеи для оправдания своих чисто восточных методов тоталитарного государственничества, подморозивших Россию по заветам К. Леонтьева и создавших Коммунистическую Империю Зла не только в границах, о которых мечтали неославянофилы Данилевский и Шарапов, но и за пределами этих границ.

Если подходить к терминам «западничество» и «славянофильство» крайне упрощённо, как это делают «православные патриоты», то Февральская революция в России была явлением западнического характера, а Октябрьская революция – славянофильского. До захвата власти большевики сочетали и неозападнические и неославянофильские черты. После захвата власти большевики отбросили последние элементы западничества в своей теории и практике и перешли на чисто неославянофильские методы насаждения правоверия и манипуляции «человеческим материалом».

Сама большевистская революция и последующая сталинская система были чистейшим выражением тёмной стороны русского народного духа. Ни в том, ни в другом не было ни малейшей примеси «западничества». Всё большевистское движение было ожесточённым отрицанием западных либерально-демократических ценностей, неуклонно вводимых в России сверху царями и императорами со времён Бориса Годунова.

«Большевистский переворот и большевистское владычество есть социальная и политическая реакция эгалитарных низов против многовековой социаль­но-экономической европеизации России», - никто не дал более ёмкого и точного определения большевизма, чем известный правый либерал Пётр Струве.

Большевистская революция была подлинно антикапиталистической, ибо являла собой реакцию тёмной архаики средневекового сознания части русского народа, не изжитого за период санкт-петербургской Империи. Сталинизм же явился попыткой восстановлением всех худших и наиболее реакционных средневековых архетипов.

Иными словами, большевистская революция Ленина и вылупившаяся из неё фашистская система Сталина на деле были не революцией, а контрреволюцией. Что доказывается в том числе и полным принятием «православными патриотами» сталинской системы и их прямой самоидентификацией с контрреволюционностью.

Что касается революций, то это неизбежное нормальное явление человеческой истории. Революция есть стихийное бедствие человеческой стихии. Разумеется, эволюционный путь лучше. Однако путь эволюции – это путь постепенных реформ. Вот почему в революции чаще всего виноваты верхи, предпочитающие страусову политику и не желающие проводить реформы.

Разумеется, более желательны максимально бескровные революции – такие, например, как либерально-демократическая революция, осуществлённая в середине 19 века Александром II, за которую он был убит реакционерами.

Преступно близорукая политика его недальновидного сына Александра III и его незадачливого советника Победоносцева привела к торжеству реакции и крушению европейской санкт-петербурской Империи. С крушением санкт-петербургской монархии постепенно произошло и тотальное крушение России, на живой плоти которой развилась мертвенная раковая опухоль - сталинская Империя Зла под названием СССР, не империя, а псевдо-империя, сатанинская имитация империи, пытавшаяся восстановить крепостное право в масштабах всего общества.

Леонтьев, Данилевский и Шарапов (фигуры очень разные и объединяемые очень условно) были не славянофилами, а неославянофилами, что далеко не одно и тоже. Славянофилы К.и И. Аксаковы, И. Киреевский, А. Хомяков, Ю. Самарин, А. Кошелев были правыми либералами. Многие из них сыграли важную роль в отмене крепостного права. Тогда как нынешние «православные патриоты» вообще не видят ничего плохого в крепостном праве и отнюдь не считают его формой рабства.

Так что как огня бойся, русский народ, прихода к власти «православных патриотов». Введя единомыслие в России, они изведут тебя до конца – и не моргнут глазом.

Даже и не вспомнят об этом на следующий день.

Что свойственно всем волкам в овечьих шкурах.

Впрочем, «православные патриоты», как и о. Шумский, даже не пытаются прикрыться овечьими шкурами, когда отказываются видеть в русском крепостном праве мерзость перед Господом, очевидную любому психически и морально здоровому человеку.

Поэтому им никогда не понять подлинных причин русской революции, большевистской контрреволюции и предшествующей гибели Империи. Таких причин всего четыре:

1. Крепостное право.

2. Раздел Польши.

3. Черта осёдлости для евреев.

4. Деятельность Победоносцева и Александра III, начавших вместо углубления реформ великого Царя-Освободителя сворачивание этих реформ.

Бог истории жестоко наказал Россию за три первых греха (в частности, наказал и четвёртым пунктом).

И будет наказывать до тех пор, пока в России не произойдёт общенациональное покаяние.

- Как! – возопят иные «православные патриоты». – Пруссия и Австрия тоже делили Польшу.

Именно так.

И тоже были жестоко наказаны. Пруссии нет вообще, а Австрия из славной империи превращена в город Вену с окрестностями

Желаете того же для России, господа «православные патриоты»?

 

***

О. А. Шумский утверждает, что альтернативой либерализму в России может быть только «православная империя».

С ним трудно не согласиться.

Альтернативой либерализму и его основным ценностям – плюрализму, демократии и индивидуализму – всегда является тоталитаризм, будь он фашистский (в т. ч. коммунистический), нацистский, исламистский или православный.

История показывает, что её естественный процесс ведёт к появлению и развитию сложного секулярного поликонфессионального общества. Ясное дело, что Россия, как всегда, пойдёт другим путём – наперекор истории и вопреки ей. И будет строить моноконфессиональную «православную империю».

Начнём с рытья котлована. Это нам привычно.

Ведь чем хороша «православная империя»? Тем, что в «православной империи», как справедливо заметил о. Шумский, можно эффективнее давить либералов.

В «православной империи» все быстро станут православными. Ведь кому захочется ходить под анафемой? Да мы никому и не позволим под анафемой ходить: все, кто под ней – сидеть будут.

Можно себе представить каков будет исход миллионов русских беженцев из этой «православной империи».

Строить принудительная рай всеобщего единомыслия – это мы горазды. Рая не выходит, но зато какой ад получается! Строили коммунизм, теперь будем строить «православную империю». В которой будет решаться судьбы мирового православия и экспорта православной контрреволюции в неправославные страны. Для какового экспорта специально будет создан Правинтерн.

И всё на горбе и на крови русского народа. Да и неважно, что строить – лишь бы строить, чтобы занять народ.

Чтобы народ был занял и не задавал лишних «неправославных» вопросов.

Страну подморозят опять

Введут круглогодичный великий пост.

Очень помогает в молитве.

А допуск к икре и прочим разносолам получит только элита «православных патриотов».

Что до большевиков, то они просто сменят кожанки на рясы и одно правоверие на другое. Помнится, в 60-70е годы великий православный патриот и националист Геннадий Шиманов имено так и проповедовал: сохранить советский строй, но заменить марксизм-ленинизм на православие.

Чем ещё хороша «православная империя»?

Тем, что после введения единомыслия в ней можно восстановить необходимое для осуществления православных государственных задач крепостное право и в принципе ликвидировать такое явление, как «малый народ». По «глубоко научному» определению о. А. Шумского, «так называемый «малый народ», стремящийся установить абсолютную диктатуру над большим народом - это и есть троцкизм».

Чувствуется, что батюшка изучил Троцкого глубоко и всесторонне. Ибо ни одному из мировых учёных до него не удалось прийти к таким поразительным выводам.

Ведь может собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов российская земля рождать!

Не будем лукавить и признаем, что «православная империя» сможет весьма эффективно «разобраться» с «малым народом». Особенно с народом, который единокровен Троцкому.

О. А. Шумский был бы никудышным «православным патриотом», если бы не был антисемитом. Антисемитизм – неотъемлемая часть идеологического набора «православного патриотизма».

Поскольку «православными патриотами» исповедуется людоедская мораль, то рассуждения их по еврейскому вопросу таковы:

«Мы не звали евреев. Мы получили их с разделом Польши, в которой они уже жили. Поэтому мы в своём праве загнать их в черту осёдлости, которая, по нашему мнению, не была такой уж страшной. Далее мы в своём праве подвергнуть евреев насильственной европеизации и русификации (теоретические и практические основы которой закладывал Г. Державин как политик). Когда значительная часть евреев русифицирована и секуляризована, мы по-прежнему в своём праве ограничивать их гражданские права и дополнительно дискриминировать их, используя принцип квоты.

Если же в ответ русифицированные и секуляризованные евреи пытаются проникать в финансовый капитал и масс-медиа, если их молодёжь смеет присоединяться к русскому революционному движению, если в других странах богатые евреи осмеливаются давать деньги на русскую революцию в надежде добиться равноправия для своих единоверцев – то всё это не потому, что им не нравится система, при которой мы в своём праве казнить или миловать евреев, как пожелает оного наша левая нога, а потому что евреи издавны известны как христопродавцы и служители сатаны, синагоги их суть жилища демонов, а сами евреи суть видимые бесы, лютой завистью завидующие тому факту, что отныне избранным народом является только русский».

Вот такая логика.

Но, как известно, что посеешь, то и пожнёшь. По преступлению бывает и наказание.

«Православные патриоты» делят Польшу, а поляки им в ответ Воровского, Ганецкого, Дзержинского и Менжинского.

«Православные патриоты» евреям черту оседлости, а евреи «православным патриотам» - Зиновьева и Землячку. «Православные патриоты» евреям «так называемые погромы» (термин, введённый «православными патриотами» для замены понятия «погромы»), а евреи «православным патриотам» - Троцкого и Трилиссера.

Но виноваты, по-прежему только евреи, ибо, по логике «православных патриотов», никто не смеет мстить России, какие бы мерзости перед Господом она не вытворяла.

Потому что, по логике «православных патриотов», Россия, в отличие от всех без исключения прочих стран мира, даже не способна на мерзости.

А вот евреи, по логике «православных патриотов», способны только на мерзости. А если вы в этом сомневаетесь, почитайте газету «Русь православная» и опусы М. Назарова. Ибо едва ли не все «православные патриоты» прошли не одно, а два крещения, второе из которых - в душеновско-назаровской секте.

Такова логика и мораль «православных патриотов».

Разумеется, месть Империи со стороны как огромной массы потомков крепостного крестьянства, так и со стороны секуляризованного безрелигиозного еврейства, соблазнённого пропагандой русских революционеров, одобрить нельзя. Но это вполне человеческое чувство и людям свойственно прибегать к нему, нравится это кому бы то ни было, или нет.

Впрочем, по людоедской логике «православных патриотов», не русские революционеры соблазнили еврейских на участие в революции, а наоборот – еврейские революционеры соблазнили невинный русский народ. Ведь всем известно, что Разин, Пугачёв, декабристы и народовольцы поголовно были евреями. А если неизвестно, то будет известно.

В «православной империи», которая введёт единомыслие.

Сказав А, «православным патриотам» уже не так трудно сказать и Б.

Поэтому «православные патриоты» продолжают свои рассуждения таким образом.

«Мы не звали поляков и украинцев. Мы получили их с разделом Польши, в которой они уже жили. Поэтому мы в своём праве давить их так, как хотим. Мы в своём праве посылать поляков в Сибирь, если они смеют восставать. Мы в своём праве желать «раскатоличиванья» Польши. Мы в своём праве строить в Польше православные соборы и отбирать у поляков костёлы, превращая их в православные церкви.

Мы в своём праве не признавать украинцев отдельной нацией и включать их в состав русских. За это мы в своём праве обвинять их в предательстве, если они хотят иметь независимое государство и интегрироваться в общеевропейский дом. Мы в своём праве провести руками марионеток Голодомор – целенаправленное и сознательное истребление именно украинской нации путём организованного голода (аналогичная сознательная и целенаправленная кампания была проведена с казахами), после чего лицемерно прятаться за тем фактом, что репрессии сталинского режима были развязаны против всех. На основании чего, вместо того, чтобы извиниться перед всеми, по-уркагански не извиняться ни перед кем.

А ведь могли бы не только извиниться перед украинцами, но и заявить, что в виде компенсации за Голодомор им передан Крым. Так нет же, «патриоты» до такой степени инфантильны и аморальны, что даже не способны разыграть эту карту. Вместо чего, людоедски попирая международное право, они постоянно грозятся «пересмотром границ Украины» (к вопросу о пересмотре границ: когда начнёте возвращать награбленное: Выборг и Петсамо финнам, Курилы японцам и Восточную Пруссию Литве и Польше?).

Мы в своём праве насильственно переводить украинских греко-католиков в русско-православные. Мы в своём праве неканонически и насильственно удерживать украинское православие под властью Москвы, потому что украинский народ более набожный, чем русский, и нам нужны деньги, поступающие от намного более многочисленных украинских приходов. С какой стати эти деньги должны идти в Киев, если их может воровски присваивать себе Москва? В конце концов, это не наша проблема, что украинцы сдуру заселили територию исконно нашей Киевской Руси.

 И вообще нам нужна Украина без украинцев и Польша без поляков, а заодно и Беларусь без белорусов».

И тогда в «православной империи» наступит полное единомыслие.

После чего по всей России разольётся та самая «мертвенная неподвижность умов и сердец», о которой С. Булгаков писал в «Вехах», что для нас «ничто так не опасно» и которая столь характерна для адептов «православного патриотизма».

 

***

В феномене современного русского «православного патриотизма» происходит слияние идеологии русского марксистского большевизма (ультра-лево-погромной) с идеологией русского немарксистского большевизма (ультра право-погромной).

В феномене «православного патриотизма» эклектичное и неоднозначное неославянофильство, нравственно-религиозная часть которого к концу 19 века была совершенно выхолощена (процесс, начатый Данилевским и Леонтьевом, первый из которых сумел не переступить границ) невестится со сталинизмом как формой агрессивной тоталитарной государственности, на сей раз не на ревизионистско-марксистской основе, а на основе насквозь пророшей гордыней и злобой идеологии «православного патриотизма» и худших сторон черносотенства. Вобравшего в себя и худшие стороны коммунистического красносотенства.

Русские справочники, включая интернетовские, с завидным постоянством дают привычные, хотя и слегка видоизменённые определения: «советский и русский актёр» (вместо «русский советский актёр»), «советская и русская певица». В тотальной неспособности русских пост-коммунистических масс-медиа избавиться от прилагательного «советский» есть нечто болезненное, нечто, заставляюще думать об одержимости.

В феномене современного русского «православного патриотизма» эта одержимость советчиной видна невооружённым глазом.

По сути дела всё это подтверждает, что нынешняя России – всё та же Советская Россия, всё та же Совдепия. Не коммунистическая, но всё ещё большевистская – национал-большевистская. Не в романтически-хулиганствующем лимоновском смысле, а в самом что ни на есть трезвом, холодном и мефистофельском сталинском.

Подобно классическим большевикам и верным сталинистам «православные патриоты» жаждут «ввести единомыслие в России».

Поскольку никто из нормальных людей, обладающим здравым смыслом, не подаст ни одному из подобных «патриотов» руки и подчинится им лишь в результате крайнего принуждения и насилия, приход к власти «православных  патриотов», буде он состоится (а Россия идёт сегодня к фашизму семимильными шагами), будет означать эпоху большой крови, которая окончательно сотрёт эту великую некогда страну с лица земли.

Это и есть подлинная чистота русского православия? Эта и есть основная составная той невероятной духовности, которая столь отличает русский народ от остальных народов земли?

Эти больные фантазии невежественного и провинциального ума и есть суть идеологии православного патриотизма и Святой Руси?

 

***

Дети, дорвавшиеся до взрослых игрушек.

Уже знают слова «Смердяков» и «ницшеанство», но ещё не научились следовать христианской, а не пещерной морали.

Неужели патриотизму навсегда суждено оставаться последним прибежищем для негодяев?

Нет.

Не навсегда.

Патриотизм есть естественная любовь к земле, где человек родился и вырос и в которой покоятся его предки. Никто не сказал об этом лучше Пушкина:

 

Два чувства дивно близки нам -

В них обретает сердце пищу -

Любовь к родному пепелищу,

Любовь к отеческим гробам.

 

Но такая любовь к земле, где человек родился и вырос, присуща всем именно потому, что это естественное чувство.

И кичятся ею только те, которые больше не могут о себе сказать ничего хорошего.

«Патриотизм – чувство, неотъемлемое ни у кого, присущее всем и не раздающееся как монополия», - как справедливо замечает И. Панаев. Чем продолжает мысль Белинского: «Титло патриота даётся историей и народом, а не самозванством».

«Православные патриоты», самозванством присваивающие себе и лишь себе прерогативы подлинных патриотов, как мы видели, на деле являются не православными патриотами, а правоверными большевиками.

А если патриотами, то разве что квасными (термин князя Вяземского).

О подобных писал, например, великий Гоголь: «Любовь к отечеству отозвалась бы приторным хвастаньем. Доказательством тому наши так называемые квасные патриоты: после их похвал, впрочем довольно чистосердечных, только плюнешь на Россию».

Истина и аминь!

После того, как испачкаешь себе душу претенциозно-невежественными и высокомерно-напыщенными опусами адептов «православного патриотизма», действительно хочется плюнуть.

От них ещё и мутит к тому же.

«Верьте, любезные читатели, что я люблю Россию пламенно, благодарен за полученное мною добро, желаю ей блага, но из этого не следует, что я должен любить невежество, предрассудки, злоупотребления и странности, - писал Фаддей Булгарин. - Во всяком народе есть добро и зло; это участь человечества. Будем же стараться общими силами уменьшить зло в любезной нашей России и умножать добро. Вот истинный патриотизм!»

Имено так.

А что характеризует феномен «православного патриотизма»? Мягко говоря, его как раз и характеризуют невежество, предрассудки, злоупотребления и странности.

«Патриотизм в его повсеместном узком понимании (похвальба собственной страной и враждебность ко всем прочим странам) есть высшая степень эгоизма; источник у них один: такой патриотизм ничем не отличается от предрассудков касты, племени, клана, - пишет Н. Тургенев. - Мириться с ним или просто поощрять его значит поступаться истиной и нравственностью».

Ему вторит писатель И. Тургенев: «Сохрани нас Бог впасть в слепое поклонение всему русскому потому только, что оно русское; сохрани нас Бог от ограниченных и, скажу прямо, неблагодарных нападок на Запад».

Знаменательно, что все «православные патриоты» абсолютно единомысленны и в своей враждебности ко всем прочим странам, и в своих ограниченных и неблагодарных нападках на Запад.

Для них характерны жестокость, нетерпимость и жестоковыйность – то-есть наиболее проигрышные для любого реального дела качества. Вооружившись ими, «православные патриоты» сделают всё, чтобы причинить России наибольший ущерб и нанести русскому народу наиболее смертельную рану.

И уже причиняют и наносят.

Для них также характерны воинствующий антиинтеллектуализм и полное отсутствие какого бы то ни было соотнесения с живой русской культурой и русской мыслью – только с сусальными урра-патрриотическими и урра-прравославными брошюрками, рассчитанными на людей с крайне низким уровнем образованности.

Брошюрками в духе «Чуда русской истории» недоброй памяти архимандрита Кирилла Зайцева, этой «священной книги» «православных патриотов», на деле годной разве что для растопки печи, серой, поверхностой, дилетантской и невероятно оскорбительной по своей приторности и розовой сусальности для перенесшего столько исторических бед русского народа.

Воистину, заставь дурака Богу молиться, он тебе лоб разобьёт.

Пока будет водить в России своё единомыслие.

Единомыслие без единой мысли.

«Есть страны так же «темные», как Россия, - писал В. Розанов, - но везде это понимается как несчастье; и нет стран, где, как у нас, невежество стояло бы в вызывающей позе и чувствовало бы достаточный фундамент под этою позой».

И стоит в вызывающей позе и фундамент чувствует.

«Когда же нам запретят быть хамами и прикажут быть порядочными людьми?» -писал ещё до Розанова поэт князь П. Вяземский.

Когда же?

 

12. Заключение. Христос и Велиар.  

В связи с цитированными выше мыслями правого либерала Н. Тургенева и левого либерала И. Тургенева, специально подчёркиваю ещё раз, что православие воспринимается право-консервативным православно-патриотическим движением как идеология русско-советской исключительности и вражды ко всему миру, но не как религия, основанная на живой вере.

Например, заявление «верность Христу исключает компромиссы» или утверждение о. Шумского, что «Русская Православная Церковь по определению является сторонницей сильного православного государства, в идеале -  Православной Империи» являются чистой воды идеологемами.

Термин «идеологема» означает просто элемент какой-либо идеологической системы. Целенаправленное использование идеологем является эффективным средством управления массовым сознанием - идеологема легко запоминается и создает иллюзию понимания у объекта манипуляции.

Напоминаю.

Идеология - система концептуально оформленных взглядов и идей, в которой осознаются и оцениваются отношения людей к действительности и друг к другу, а также либо санкционируются существующие в обществе формы господства и власти (консервативные идеологии), либо обосновываются их преобразования (радикальные, революционные идеологии, к каковым относится и «православный патриотизм»).

Религия - особая форма осознания мира, обусловленная верой в надбытийное и сверхъестественное, включающая в себя свод моральных норм и типов поведения, обрядов, культовых действий и объединение людей в организации для отправления этих культов.

И первая и вторая являются формами общественного сознания, к каковым также относятся мораль, право, наука, искусство, мифология, экономика. Все эти формы никаким образом не могут подменять одна другую.

Таковая подмена как правило осуществляется либо простаками и невеждами, либо шарлатанами.

Живой вере идеологии не нужны вовсе.

Никакие.

Кроме идеологии деятельного добра.

Живой вере не нужны ни учение о папской непогрешимости, ни учение о Третьем Риме.

Это не значит, что упомянутые учения не имели под собой той или иной исторической почвы.

Имели.

Но для искренней, глубокой и живой веры в Сына Божия они не принципиальны.

В них просто нет необходимости.

Будучи до мозга костей советскими людьми, неспособными на терпимость и плюрализм, «православные патриоты» выбирают единственно близкую им идеологию  - сталинизм, то-есть идеологию вражды, разделения и ненависти ко всем, кто думает иначе, т.е. в том числе и к тем православным, которые отказываются верить в сказки о третьем Риме, национальной исключительности, «православной империи», «удерживающей миссии России», невидимом граде Китеже и прочих псевдоправославных бирюльках.

Выбирая идеологию сознательного зла, «православные патриоты» дают этим свой положительный ответ на вопрос, может ли быть согласие «между Христом и Велиаром?» (2 Кор. 6, 14-15).

Их идеология свидетельствует, что между Христом и Велиаром может быть согласие - или тот самый компромисс, уже разобранный нами выше.

При одном условии.

В подобном компромиссе Христос не может быть Христом.

«Православно-патриотическая» идеология не допускает компромиссов с либерализмом, но допускает компромиссы с Велиаром.

И никак иначе.

И никуда этого не спрятать. Но Суду Божию именно это и будет предъявлено.

Как избежать подобных «компромиссов»?

Христианин имеет для этого верное средство.

Это средство есть проповедь Христа распятого, «для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие, для самих же призванных, Иудеев и Еллинов, Христа, Божию силу и Божию премудрость; потому что немудрое Божие премудрее человеков, и немощное Божие сильнее человеков» (1 Кор 23-25).

А пропаганду «православного патриотизма», «православной империи», «чуда русской истории», «третьего Рима», контрреволюции, единомыслия, «редкостной исключительности» русского народа, «добродетели послушания государственной власти», «восстановления империи в прежних границах» и обличение «русофобии» следует оставить представителям Велиара.

А то ведь мало того, что «православные патриоты» в простоте слова не скажут, так они ещё и терроризируют всех православных священнослужителей, которые отказываются играть в их «православно-патриотические» бирюльки.

Твёрдо обещаю, что когда «православно-патриотические» священники типа о. Шумского начнут заниматься исправлением нравов своих пасомых и перестанут быть позорно-безграмотнымий демагогами, духовная атмосфера в России существенно очистится и улучшится.

 

***

Отца Александра Меня однажды спросили: «Что сейчас самое важное для церкви?».

«Чтобы сейчас было как можно больше нормальных, здоровых и хороших православных священников», - ответил отец Александр.

И пояснил свою мысль таким образом:

«О. Глеб Якунин и о. Николай Эшлиман, если бы не ушли в диссидентство, могли бы окормлять большое число людей. Мы бы действовали сообща. Их выбор тоже важен, но власти их эффективно изолировали. О. Димитрий Дудко открыто проповедует монархизм. Это тоже не религия, а политика, просто с другим знаком. А России нужны просто хорошие честные священники-труженики. Чтобы они могли просветить народ. Без идей-фикс. Просто учащие людей православию, приводящие их ко Христу. И ничего более».

Было бы интересно услышать от «православных патриотов» опровержение вышеприведённого мнения отца Александра Меня.

Не за него ли он и был умучен?

Было бы интересно.

 

 

ПРИЛОЖЕНИЕ

ДВАДЦАТЬ ПРИЗНАКОВ РУСОФОБА

СОСТАВЛЕНО АНДРЕЕМ АНЗИМИРОВЫМ

 

1. Ненависть к свободе и демократии.

2. Ненависть к свободе совести и утверждение, что свобода совести есть бессовестность.

3. Утверждение что у России иной путь.

4. Утверждение, что России нужна сильная рука.

5. Трактовка формулы «Москва-Третий Рим» как провозглашающей избранность и привилегии русских, а не их ответственность перед Богом, историей и человеком.

6. Непризнание угнетения религиозных и национальных меньшинств в Империи.

7. Желание воссоздать СССР в сочетании с агрессивным задиранием бывших республик и ненавистью к ним.

8. Провозглашение величия России не как таковой, а исключительно для преподания урока Западу и всему миру.

9. Использование Православия как идеологии разделения, ненависти и нетерпимости.

10. Провозглашение примата государства и коллектива над личностью.

11. Оправдание крепостного права.

12. Культ Ивана Грозного.

13. Культ Сталина.

14. Культ Григория Распутина.

15. Антисемитизм и отказ покаяться за принудительную черту оседлости евреев.

16. Пропаганда нелигитимного монархизма.

17. Пропаганда неконституционного монархизма.

18. Отказ от покаяния за грехи царизма и коммунизма.

19. Непризнание Украины и Белоруссии отдельными нациями и странами, а их церкви - автокефальными.

20. Отказ извиниться перед Польшей и Украиной за расчленение, Катынь и Голодомор, перед Ичкерией – за дичайшие репрессии и этноцид 1940-50х годов и их повторение в конце 20-начале 21 веков.

 

КОММЕНТАРИИ К «ДВАДЦАТИ ПРИЗНАКАМ РУСОФОБА».

1. Неверие в то, что русские способны жить в условиях свободы и правления законов.

2. Неверие в то, что русские способны делать правильный выбор.

3. Неверие в то, что русские способны идти общечеловеческим путём.

4. Неверие в то, что русские способны на свободную самоорганизацию.

5. Нежелание нести национальную ответственность в сочетании с жаждой хорошей жизни засчёт всех остальных.

6. Принципиальное провозглашение собственной безответственности, вследствие неверия в способность русских быть ответственными.

7. Презрение и ненависть к тем, за кого Россия, как империя, несла ответственность в сочетании с жаждой хорошей жизни засчёт остальных, полагаемых историческим и национальным шлаком – обратная сторона ненависти и недоверия к собственному народу, на деле способному прожить без эксплуатации чужих народов и земель.

8. Неверие в величие России самой по себе.

9. Отвержение принципа любви к Богу и ближнему.

10. Крайне низкое мнение об индивидуальной и соборной личности русских.

11. Презрение к русскому народу, способному быть лишь пушечным мясом.

12. Сознательный выбор злого царя.

13. Сознательный культ величайшего исторического убийцы русского народа.

14. Тяга к смутному оккультизму и мутной квазимистике.

15. Зависть к избранничеству евреев и черта, во все периоды человеческой истории характеризующая подонков общества, каковыми русофоб полагает всех русских.

16. Подмена правления законов тотальным произволом сильных против слабых.

17. Сознательный выбор абсолютной формы абсолютизма - тоталитаризма.

18. Крайняя нераскаянность души.

19. Нежелание поставить точку в задирании соседей – обратная сторона души каждого хулигана и бандита, ненавидящего самого себя, а следовательно и окружающих, которым он мстит а собственную несостоятельность

20. Бессовестность и отсутствие каких бы то ни было признаков цивилизованности.