Яков Кротов. Путешественник по времени. Вспомогательные материалы: вторжение России в Украину, 2014.
РОССИЯ ПУТЬ ОТ СВОБОДЫ К РАБСТВУ
Роман ГРИВИНСКИЙ, «День» №78, (2015)
http://www.day.kiev.ua/ru/article/media/rossiya-put-ot-svobody-k-rabstvu
Откуда произрастает нынешняя антиукраинская истерия в российском обществе? На первый взгляд, может показаться, что единственной причиной является оголтелая пропаганда в местных СМИ. Но действительно ли дело только в этом? Если разобраться, то речь идет о вещах гораздо более серьезных — они уходят своими корнями в глубину веков...
Уже много месяцев на своей странице в Facebook Андрей Бессмертный-Анзимиров размещает статьи об украинских общественных и культурных деятелях прошлого, которые сам же и составляет. С декабря прошлого года Андрей Романович начал писать эксклюзивно для «Дня» и сайта «Україна Incognita». Материалы пользуются немалым интересом у читателей.
С началом российской агрессии против Украины Андрей Бессмертный-Анзимиров занял последовательную проукраинскую позицию, из-за чего даже пришлось распрощаться с некоторыми друзьями. Что примечательно, в своих публикациях о последних событиях в Украине и России он активно привлекает широкий культурный и исторический контекст. В результате, в абсурдных, на первый взгляд, действиях российской власти начинает просматриваться ужасающая, но непреклонная логика.
О глубоких исторических корнях нынешнего конфликта России и Украины, о русском национальном характере, дискуссиях в среде русских интеллектуалов, а также о роли православной церкви Андрей Бессмертный-Анзимиров рассказал в интервью газете «День».
— Андрей Романович, почему вы решили писать у себя на Facebook о выдающихся украинцах?
— Я появился на Facebook в 2011 году. Через московских друзей круг общения стал расширяться. Я заметил, что некоторые люди помещали материалы о репрессированных русских поэтах, писателях и философах, о диссидентах прошлого. Постепенно меня начало удивлять, что люди пишут о репрессированных и диссидентах в России, но никогда — в Украине. Вскоре я понял, что многие, даже очень приличные люди, даже мои старые друзья попросту мало об этом знают. Кроме генерала Григоренко и Леонида Плюща никого не знали. И я решил восполнить этот пробел, а пойдя «украинским путем» узнал много нового и сам для себя. Начал писать вообще о выдающихся украинцах, особенно о тех, кого русские сайты присваивают себе безо всякого зазрения совести, будь-то Чехов, Макаренко, Капица или такие детские писатели, как Корней Чуковский и создатель «Незнайки» Носов. Ведь украинец волен писать не только по-украински, подобно тому, как шотландские и ирландские классики писали не только на своих языках. Уже тогда я заметил, что некоторых френдов раздражала «избыточная», по их мнению, информация об украинцах. А когда стал помещать материалы о Петлюре, Бандере, Шухевиче и просто об украинской самобытности, некоторых это взорвало, но надо сказать, очень мало кого. Я с ними быстро и легко распрощался. Зато приобрел десятки и десятки украинских друзей!
Когда начался Майдан, я естественно, сразу стал его поддерживать, некоторые мои материалы с Facebook и с русских оппозиционных сайтов перепечатали украинские сайты, в том числе «День». А вскоре, уже после Донбасса, мне предложили писать для «Україна Incognita». Надо сказать, что для меня все это большая честь.
— Откуда у вас интерес к украинской истории? Когда изучили украинский язык?
— Любовь к Украине, украинской литературе и истории у меня от отца-харьковчанина (кинорежиссер-документалист, лауреат Госпремий СССР Роман Григорьевич Григорьев. — Авт.) Мать — русская с Волги (Бессмертная (Анзимирова) Кира Михайловна (Львовна. — Авт.), от нее никаких украинских влияний не было, хотя саму Украину она любила и с удовольствием там отдыхала. Собственно, родился отец в Юзовке, точнее на станции Никитовка, но молодые годы провел в Харькове, тогдашней столице Украины. Он был одним из организаторов киностудии «Кинорабмол» в Харькове. В студенческой юности, мальчишкой, был постоянным участником всех доступных собраний украинских поэтических и литературных групп. Ходил на собрания «Гарта», считал себя членом группы «Авангард». Встречался с Маяковским и футуристом Петниковым, которых принимали у себя украинские футуристы. Помнил Хвылевого, отлично знал Довженко, общался с Василием Блакитным и позже дружил с его сыном. В 1932 отец перебрался в Москву и стал работать на Московской студии кинохроники. Как раз в этот момент в Харькове и Киеве начались жесточайшие репрессии против всех, кого отец любил и уважал. И он мне об этом рассказывал. В отце сочетались украинская, еврейская и греческая (по матери) кровь. Украину он просто боготворил и свободно говорил по-украински. У нас в домашней библиотеке были и Шевченко, и Котляревский, и Леся Украинка, и Коцюбинский, и по-украински Квитка-Основьяненко. Когда эти авторы стоят рядом с Пушкиным, Гоголем, Толстым, Бальзаком и Диккенсом, у ребенка нет никаких сомнений касательно величины и значимости этих писателей в общемировой литературе. Для меня они, украинцы, были мировой классикой с детства. Повесть «Дорогой ценой» Коцюбинского невероятно потрясла меня в детстве, просто перевернул всего. Я впервые столкнулся с организованным равнодушным злом одного народа против другого. И после этого у меня не оставалось никаких сомнений в том, что украинцы и московиты — два разных народа.
По-украински я читал с детства, полно украинизмов у Гоголя, слушал, когда за столом собирались редкие друзья отца по Харькову. Не хочу идеализировать, говорю я хуже, а когда пишу, подчас необходим словарь. Украинский язык — совершенно другой язык с принципиально иной фонетикой и гораздо более обширным, чем русский, объемом лексики. В детстве и юности схватываешь язык мгновенно, позже — гораздо медленнее. А когда преподаешь русский, а дома говоришь только по-английски, как я, остальные языки переходят в пассив, как мой французский и украинский. Но стараюсь много читать.
— Где ищете материалы для своих статей?
— Обычно сравниваю информацию на разных языках, она нередко разная, а иногда существенно друг друга дополняет. Википедия тоже все больше становится важным источником информации, но читают ее далеко не все. Кроме того, в любом формальном тексте важно вычленить главное, особенное. Мне некогда посчастливилось купить на распродаже эмигрантскую украинскую энциклопедию и двухтомную историю Украины-Руси — тоже использую. В Интернете, особенно английском, тоже можно найти массу информации, надо лишь знать, как и где искать. Стараюсь находить статьи украинских специалистов, цитирую их. И, разумеется, всегда узнаю много нового, открываю для себя богатейшую культуру с традициями подревнее русских.
— Ваша позиция относительно конфликта между Россией и Украиной — очень последовательна, что сейчас не часто встретишь в среде публичных российских интеллектуалов. Много ли у вас единомышленников в вашем кругу общения, среди коллег по учебе и научной деятельности, в русской диаспоре в США?
— Я оцениваю нападение России на Крым и Донбасс, как факт неприкрытой агрессии, не основанной ни на чем ином, кроме дефицита легитимности русской власти пост-ельцинского периода. Это власть глубоко аморальная, власть воров и мошенников. И Украина должна это четко осознавать. Договориться с нею, наверное, не получится, так как русские в принципе не понимают, что такое компромисс — это одно из главных их отличий от цивилизованных народов. А идеологическое оправдания самой идеи, что Украина и Северный Казахстан суть якобы «части России», радушно преподнес лубянско-кремлевской номенклатуре на тарелочке с золотой каемочкой в конце жизни никто иной, как великий правдолюбец Солженицын. Это несмываемое пятно с его совести и я об этом написал статью, в которой поднял вопрос о Солженицыне как основателе русского неофашизма.
В моем кругу общения отношение к агрессии России против Украины как у меня, пожалуй, у всех. Из тех, с кем меня близко сводила жизнь, точно такая же позиция была у покойных о. Глеба Якунина и у Новодворской, такая же была бы у о. Александра Меня. Среди американцев тоже не знаю ни одного, кто бы думал иначе — но это отдельная интересная тема. Думаю, что и никогда не узнаю, поскольку с подкупленными Москвой и с агентами влияния Лубянки не общаюсь. Разумеется, есть миллионы американцев, которые об этом вообще не думают, но мы говорим не о них. Все мои непосредственные коллеги в целом думают так же, как и я, но мне известно, что среди преподавателей русского языка и культуры в США из новых эмигрантов есть масса людей с промытыми мозгами. С русской диаспорой в Вашингтоне я сейчас мало общаюсь, после перехода вашингтонского прихода под Московскую Патриархию оттуда ушло большинство старых прихожан, а уж я — тем более, несмотря на дружеские связи. С кем общаюсь, те на стороне Украины, но если это потомки белоэмигрантов, то они нередко говорят о своих симпатиях лишь в сугубо тесном кругу.
— Часто ли вас обвиняют в «непатриотичности»? Как отвечаете на это?
— Мой первый контр-вопрос «обвинителям-патриотам» всегда один и тот же: поддерживают ли они нелигитимную власть Лубянки и ее ставленника, на совести которых десятки миллионов замученных русских. После этого вопроса «обвинители» перестают говорить о патриотизме и исчезают сами. На Facebook мне иногда приходили истеричные или матерные тексты от всякой советской шпаны, но троллить шпану для меня великое удовольствие, поэтому они сами же блокировали меня. Вот мне один написал: «Американцы — сепаратисты, устроили после Бостонского чаепития войну против митрополии. Великобритания потеряла колонию. Янки — в Британию!!!! Америку — индейцам! Тогда мы рассмотрим возврат Крыма кипчакам». Я ему ответил коротко: «Так и вы, московиты, устраиваете войну против своей метрополии — Киева. Ведь Московия — выселки Украины, колония Киева в финском Залесье. Только вот американцы выставили британцев за дело, а вы тщитесь грабануть себе побольше. Привыкли брать все, что плохо лежит. Московию — мерянам, мещере, муроме и голяди!» Исчез.
Что касается православных теоретиков империи, то они всячески уклоняются от любых дискуссий, я предлагал им честно вынести нашу полемику на форум. Сперва заявляли, что не полемизируют с русофобами, на что я им отвечал, что если они с кем-то и обязаны полемизировать, то именно с русофобами, потому что с русофилами им полемизировать не о чем. И что они молодцы только против овец. Сразу куда-то пропадают. Они способны «вести полемику» только при поддержке государственно-полицейских штыков.
— Говорят, что российский демократ заканчивается там, где начинается украинский вопрос. И в самом деле — многие бывшие советские диссиденты, интеллектуалы, люди искусства сегодня превратились в настоящих шовинистов и империалистов. Как вы объясняете этот феномен?
— Близкий и старый друг из Москвы писал мне, что из тех его знакомых, кого принято называть «демократами», то есть из относительно просвещенных людей с европейскими ценностями, «крымнаш» только один. Все прочие изумленно восклицают: «Вы слышали? Такой-то — «крымнаш»!» Потому что для их среды это совершенно необычно. Так что все-таки не каждый российский демократ не выдерживает испытания на украинский вопрос. Но с другой стороны, круг это узок, страшно далеки они от народа. Напомню и то, что когда в июле 1917 года два министра Временного правительства посетили Киев для переговоров, делегация эта и признала законодательные полномочия Центральной Рады, и очертила географические рамки ее юрисдикции, включив в них несколько юго-западных губерний бывшей империи. Но делегаты сделали это без согласования с Временным правительством. Что в тот же день вызвало правительственный кризис в Петрограде: в знак протеста против действий киевской делегации все министры-кадеты немедленно ушли в отставку. Неудивительно, что в конце концов большевики их победили. А кто, кстати, были те два смелых министра-делегата? А вот кто: украинец Михайло Терещенко и грузин Ираклий Церетели. Как видите, украино-грузинская дружба имеет давние традиции. Как после этого не говорить, что русские либералы и демократы кончаются на украинском вопросе?
Но конечно ясно, что далеко не все. И покойные ныне академик Сахаров или Татьяна Великанова, и другие уже ушедшие русские диссиденты были бы сто процентов на стороне Украины. Благополучно здравствующие Павел Литвинов и Сергей Ковалев безоговорочно поддерживают Киев и постоянно подписывают письма, требуя освобождения Надежды Савченко. Такова же позиция Владимира Альбрехта, известного математика, правозащитника, бывшего политзека, автора полезнейших самиздатских пособий «Как вести себя на допросе», «Как вести себя на обыске» и т.д. Он, как и я, живет в США, человек он немногословный, его мнение доступно в Интернете и его следует читать и распространять. Думаю, что реальные, не выдумавшие сами себя, а действительно реальные либералы и демократы не могут не быть на стороне Украины. И русские люмпен-демократы это прекрасно понимают, оттого и ярятся.
Кроме того, есть люди, которые «шовинисты и империалисты» вынужденно, в том числе многие люди искусства. Просто боятся и делают вид. Типа «плюнь, Петруша, поцелуй ручку злодею, от тебя не убудет». Многие из них, мне кажется, страдают. Убежден, что люди этого типа, что бы они ни говорили, — не шовинисты и не империалисты. В ситуации свободы они тут же сменят риторику. Но крайне неприятно, когда узнаю нечто подобное о приятелях или знакомых юности. И кинорежиссеру Павлу Лунгину или «православному поэту» Юрию Кублановскому я не только теперь руки не подам, я в одно помещение с ними не войду. Брезглив.
Есть другие, которые прямо продаются. За деньги. Обыкновенное шкурничество. Есть чистые шарлатаны, которые, опять же за деньги, служат пропагандистами режима, такие, как Проханов, Нарочницкая, Кургинян, Мигранян. Думаю, что в силу собственной аморальности и беспринципности. Дугин — просто самовлюбленный дурак, который играет в идеолога и сам в это верит. Словом, нация (хоть и не вся) нацепила маски и усиленно подтанцовывает деспотическому режиму. Но здесь есть одна деталь. Когда люди слишком долго носят уродливую маску, если наконец происходит срывание всех и всяческих масок, лица под ними точь-в-точь повторяют носимую личину. Внешнее моральное уродство неизбежно прорастает и в тело, и в душу.
— В своих статьях вы утверждаете, что нынешняя антиукраинская и антизападная истерия в России обусловлена не столько пропагандой, сколько особым характером самого русского народа, «выпестованного сталинофашизмом через массовый террор», которому, по вашим словам, присуща страсть к крайностям, извечная антигуманистическая парадигма, комплекс неполноценности, привычка жить ложью, желание оставаться в рабстве, клинический мазохизм, сочетающийся с садизмом. При этом, «разница между нормальной частью русского народа и аморальным русским большинством — непреодолима»...
— Этот вопрос на несколько диссертаций. И надеюсь, что украинские ученые, особенно молодые, не оставят его без внимания. Антигуманистическая парадигма — это основное, что сегодня объединяет русское самодержавие с русским православием и русской народностью. Столь тесное единение между деспотизмом, клерикализмом и народом — это в истории России впервые. Иные спрашивают, почему в России мгновенно забыли, что украинцы — братский народ? Я вам на это скажу, что украинцы никогда в жизни не были для русских братским народом. Никогда. Уж казалось бы, славянофилы, бывшие либералами, должны были бы выработать убедительное учение о братстве с украинцами еще в 1840-е годы. Где оно? Его и сегодня нет. Уж казалось бы, если братья, первое, что должен были сделать Кремль, это извиниться за Голодомор и этим завоевать сердца всех украинцев. А каков был ответ Москвы? Извиняться категорически не будем, пострадали все. В приличном обществе, если пострадали все, извиняются перед всеми. А в русском — ни перед кем. Где здесь элементарная забота о братстве? Обыкновенное равнодушие — «все вокруг мое, и там за лесом тоже», как у гоголевского Ноздрева.
Очень точно недавно написал Анатолий Стреляный, что русский человек не против независимой Украины, только, если она останется такой, какой была в составе СССР: вроде она есть, а вроде ее и нет. А на украинцев, говорящих и читающих по-украински, почти у каждого русского — врожденная аллергия. И это самый точный диагноз. Об этом еще В. Розанов писал в «Апокалипсисе нашего времени»: «Русские — общечеловеки». А когда дело дошло до Армении, — один министр иностранных дел (и недавний) сказал: «Нам (России) нужна Армения, а вовсе нe нужно армян». Это — деловым, строгим образом. На конце тысячелетия существования России. Т. е. не как восклицание, гнев, а (у министра) почти как программа. Но ведь это значит: «Согнал бы и стер с лица земли армян, всех этих стариков и детей, гимназистов и гимназисток, если бы не было неприлично и не показалось некультурно»».
Для основной массы русских украинцы не братья, а люди, которые почему-то живут на их территории. Распаляясь целенаправленной государственной пропагандой, инфантилы, идиоты, невежды и просто трусы живут в иллюзорной реальности и с утопическим сознанием.
Тем не менее, вот эта аллергия русской массы на украинцев — чистая патология. Да, она усилена нежеланием терять империю, но это лишь одно из многих объяснений. Объяснить эту патологию нетрудно, оправдать — невозможно. Истоки этой патологии — в специфике русского крепостничества. В отличие от истории европейских народов, которая предстает как путь от рабства к свободе, история русского народа, т.е. московитов, есть путь от свободы к закрепощению, к рабству. Ведущий русский историк В. Ключевский подвел итог сути московской истории своей прославленной формулой — «Государство пухло, народ хирел».
Рабы надолго запоминают господам причиненное им зло. Везде и повсюду. Если мы взглянем на все негативные характеристики русского народа, мы увидим типичные черты глубоко оскорблённых, злопамятных и жаждущих мести рабов. Боящихся, что весь мир мечтает их завоевать и выбросить в такую социальную систему, при которой им придется работать, а не полагаться во всем на государство. Типично рабская психология. Что лишь помогает процветать всем ворам и мошенникам, вышедшим из тех же бывших рабов, но дорвавшимся до власти. Дальше — порочный круг: система лишь постоянно воспроизводит саму себя. А остатки всех других классов и сословий десятилетиями едва барахтаются, пытаясь не захлебнуться в московской трясине.
Кровавая гражданская война по истреблению русских европейцев была развязана в эпоху, когда 80% населения Российской империи было детьми или внуками реальных рабов. Перебравшимися в города и превратившимися там в десклассированные элементы. Они же стали винтиками сталинской системы, охраняли и расстреливали посаженных в концлагеря бывших «господ» и «мироедов». Как же такой народ — потомки тех, кто охранял и расстреливал, — может сегодня осудить их кормильца Сталина или приветствовать стремление Украины в Европу?
Рабами перестают быть не тогда, когда устраивают кровавые бани бывшим «господам» и потом сто лет мстят им и всему миру, а когда усваивают уважительное отношение к человеку, т.е. ценности эпохи Просвещения. А не одну лишь гильотину, которая была искажением смысла той эпохи.
Тем не менее, я бы не стал оценивать русский народ совсем фатально. Народ не вечно равный себе камень. Медленно, но меняется. Для освобождения русского сознания от программирования людей тоталитарным лубянским культом необходимо всемирное радио- и телевещание на русском языке. Интернет пока в России проигрывает телевизору. По-моему, такие планы уже есть.
— Андрей Романович, каким образом, опираясь на какие принципы Украина, по вашему мнению, может сегодня победить в этом противостоянии? Какие инструменты есть у Украины, чтобы повлиять на само российское общество, убедить его в абсурдности агрессии?
— В России нет общества в западном понимании. Везде — сплошное государство. Причем это государство тщательно готовило мир к тому, что оно сегодня вытворяет. Полное подавление свободной эмигрантской прессы, удушение или перекупка всех изданий. Внедрение лживого русского канала на американское телевидение. Широкий подкуп западных политиков. Отвлечение Запада с помощью своих главных союзников — мирового (особенно — исламского) терроризма, созданного Лубянкой по плану и под руководством Андропова. Я не адепт теории заговора. Но, начиная с Ленина, Троцкого и Сталина, коммунофашисты никогда и не скрывали своего заговора по дестабилизации демократического мира и экспорту своей человеконенавистнической системы. Для отвлечения внимания Запада от скандального прихода в России к власти человека из КГБ было осуществлено и 11 сентября 2001 года, что вынудило НАТО пойти в Афганистан, а Америку — еще и в Ирак. Пропаганда лжи и безумия тоже работает 24 часа в сутки. Те, кто пытается открыть людям глаза, именуются «пятой колонной» и т.д. Тем не менее, по данным последнего опроса «Левада-Центра», проведенного 20 — 23 марта 2015 года, о хорошем отношении к Украине сообщил 31% опрошенных. Это все-таки очень много.
В военном плане Украине, думаю, следует создавать большую и сильную армию, в дипломатическом — добиваться гораздо большей поддержки западных стран, которые ничуть не боятся угроз Кремля, но настолько обескуражены исходящим от России безумием и варварством, что действуют непростительно медленно. В пропагандистском плане надо, с одной стороны, предельно ясно представить свое положение и политикам, и общественному мнению всего Запада, говоря по-западному, «разрекламировать» свои проблемы, которые более чем реальны и серьезны. С другой стороны, необходимо, по-моему, создать собственно украинское русскоязычное радио, направленное на тщательное и постоянное доброжелательное разъяснение того, что происходит между Украиной и Россией сегодня, как строились русско-украинские отношения в истории, подробно рассказывать о репрессиях сталинской эпохи с привлечением воспоминаний и любого живого материала. И о репрессиях против русского и других народов — тоже, ведь в России о них молчат. Убеждать русскую массу в том, что ее страна уже владеет такими богатствами, что ей абсолютно не нужно рваться за чужими землями, наоборот, пора обустраивать свою собственную.
Но самое действенное (и самое трудное) — провести реальные реформы, чтобы Украина стала другой страной. Стала бы примером для России и других постсоветских стран. Украинцы ведь тоже отравлены прошлым, и им тоже надо стать другими людьми. И если этот проект провалится, никакое радио не спасет.
— Вы пишете, о том, что возвращение России к нормальному состоянию невозможно без знания правдивой истории, переоценки русской культуры, осмысления всех иностранных заимствований, в том числе и «украинской линии». Почему это так важно? Верите ли вы, что такой процесс действительно возможен, учитывая тот факт, что в России сложилась очень давняя традиция фальсификации истории?
— Необходимость коренной переоценки донельзя идеологизированной веками деспотизма русской истории и культуры самоочевидна. Без этого нация просто не выживет. Будет идти очередные 70 лет в Третий Рим, т.е. никуда. Фальсификации истории в России была всегда. Как минимум — с Ивана Великого. В силу текущих политических и исторических обстоятельств в России это как-то уж совсем грубо и нагло. Но ведь не хуже, чем в СССР. Нужна постоянная тихая культурная работа.
Из-за контроля Лубянки над эмигрантской прессой изданий, которые могли бы систематически заниматься переоценкой русской культуры, попросту нет. Украинцы могли бы помочь и создать такие издания — и для своих авторов (прежде всего!), и для гостей. Переоценка русской культуры и осмысление украинских заимствований в ней, уточнение всей украинской линии в культуре Российской империи еще более важны для украинцев. Это поможет получить более реалистичный и трезвый взгляд на украинскую историю и культуру. Если украинские ученые определят истинную картину того, как Украина повлияла на становление русской живописи и музыки, литературы, поэзии, критики и публицистики XIII — XX веков, сколько украинцев приняло участие в строительстве и колонизации Империи, сколько из них потрудилось именно в русской словесности, почему они были вынуждены писать по-русски, это и даст в руки факты для оценки общего вклада украинцев в мировую цивилизацию и далеко раcширит рамки самой украинской культуры в целом. Зачем же отказывать украинским русскоязычным писателям и поэтам в украинстве? Да и сколько интереснейших диссертаций можно написать, сколько сделать карьер в науке и нынешним, и будущим исследователям!
— Когда и при каких условиях может состояться покаяние за преступления коммунизма, о необходимости которого вы пишете? О чем свидетельствует последнее «обострение» на историческом фронте, в частности фактическое возвращение к культу Сталина?
— Левада-Центр недавно сообщил о 45% россиян, готовых отказаться от осуждения сталинских репрессий. Давайте разделим это на 5% аморальных сталинистов, 15% дураков и 25% трусов и подхалимов. К тому же при Гитлере его формально поддерживало вообще 100%. Фактическое возвращение к культу кремлевского вурдалака — нет, мне кажется, что это большое преувеличение.
Я бы сказал, что неожиданно открывшаяся нежная страсть русских к величайшему из всех губителей русского народа, скорее, свидетельствует о циничных, наглых и преступных властях, разыгрывающих такую карту. Насаждая культ Сталина среди подонков и дураков, они открыто заявляют этим миру, что намерены продолжать великодержавную политику Сталина, и даже взять реванш за утрату унаследованной от кремлевского вурдалака империи зла. И открыто говорят своим подданным: репрессировали, убивали и будем репрессировать и убивать. При таких условиях покаяние за преступления коммунизма сможет состояться не скоро.
— Нынешний российский режим активно использует православную церковь как политический инструмент. Исторически в России церковь всегда в той или иной степени была объединена с государством. При каких условиях эта традиция может измениться, и когда на смену нынешнему «государственному православию» может прийти либеральное православие, о котором вы пишете?
— Моспатриархия — новодел, сталинская церковь, созданная в 1944 году. В 1990-е годы церковь в России была как бы на перепутье. Был путь к покаянию и свободе. То, что ни того ни другого не произошло, свидетельствует о том, что московские архиереи, люди крайне осторожные, поняли, что имеют дело все с теми же ворами и убийцами. И поняли, что духовенство, которое всерьез воспримет перестройку как путь к свободе, кончит так, как о. А. Мень.
Все, что могли родить так называемые русские «православные интеллектуалы», это вернуть из нафталина учение о безнадежно устаревшей церковно-государственной симфонии и развивать мутную мистику об «удерживающем». Но, повторяю, что это интеллектуалы в кавычках. Все тоталитарные учения и идеологии обычно создавались интеллектуалами, но нынешний православно-византийский фашизм сформулировали не интеллектуалы, а дилетанты и невежды. Когда слушаешь Михалкова, Дугина, Бурляева, Шевченко-Семенко, не устаешь поражаться их поверхностности и глупости. Это не интеллектуалы, а надутые, напыщенные индюки, подменяющие религию идеологией, причем идеологией заведомо завиральной. И моспатриархийные боссы их не останавливают, а наоборот, поддерживают, так как это — то, что и нужно власти. А московская власть — тут не должно оставаться никаких иллюзий — воспринимает церковь только как опиум для народа и вид духовной сивухи, в котором рабы тоталитарного государства топят свой человеческий образ. Эта власть всегда верила, что «попы обманывают народ», а сейчас она и сама в этом убедилась. Просто их следует подкупить, чтобы они обманывали народ в пользу тех, кто подкупает. И власти вовсю используют Моспатриархию для промывки мозгов и манипулирования массами.
Недавно протоиерей Всеволод Чаплин выразил убеждение, что «противопоставление народа и власти — это навязанная нам, чуждая для нас идея». То есть проговорился. Противопоставление народа и власти — это действительно чуждая для московитов идея. Сельское и слободское население Московии иногда бунтовало, но все по мелочам, никаких крестьянских войн не было, все войны против душной московской деспотии поднимало только вольное казачество. И добилось ими для себя бесчисленных привилегий, за что позже и было подвержено геноциду большевиками. Само же противопоставление народа и власти — это прямая ценность Века Разума, Эпохи Просвещения, это учение об общественном договоре и правлении законов. Это та самая главная и заветная черта современной мировой цивилизации, против которой сейчас восстали и власть, и церковь, и народ в России, и готовы вести именно с этим войну не на жизнь, а на смерть. Это та самая антигуманистическая парадигма, объединяющая русское самодержавие с русским православием и русской народностью, о которой мы уже говорили. Сознательное возвращение в блевотину московского ада XVI века. Сознательный отказ от четырех последних веков развития гуманистических ценностей. Со стороны власти — это желание скинуть с себя остатки человечности, в путах которой так томились Ленин и Сталин. А со стороны народа — это идущая со времен крепостного рабства жажда отрицания любой гражданской ответственности за что бы то ни было, жажда хорошего помещика, который в обмен на полную покорность обеспечивает своим рабам хорошую жизнь.
Я не думаю, что в природе существуют условия, при которых давняя традиция сервилизма и служения тиранам способна перемениться. Из этой церкви надо массово уходить. Без скандалов, без шума, без бросания вызова. Тихо и по-деловому. Но надо помнить и о том, что основное число либералов от православия, как правило, люди зрелые, т.е. среднего и старшего поколения, а таким есть что терять. Так что осуждать за бездействие их не могу. Значит, надо искать особые пути.
И все же жизнь дается человеку только один раз, и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за то, что тебе не удалось нанести ни одного сокрушительного удара по русскому тоталитаризму и клерикализму.
— Вы отстаиваете идею создания в Украине собственной поместной православной церкви. Почему это важно?
— Я воспитан на православных принципах и канонах, гласящих, что каждая страна имеет свою национальную и независимую автокефальную церковь. Украинская православная духовность существенно отличается от русско-московской и имеет совсем иную историю. Да и с какой стати Киев должен подчиняться Москве? Тем более с учетом того, что киевская кафедра намного древнее московской, и таким образом в «иерархии чести» должна следовать сразу за древними церквами и перед Русской церковью.
— В чем, по-вашему, состоят отличия между российской и украинской православными традициями?
— Одно из важнейших отличий русских — это тот невероятный факт, что русская Библия, включая Евангелие, была издана впервые в русской истории непоправимо поздно, только в 1876 году. Евангелие на якутском языке вышло в 1858 — на 20 лет раньше русского! Первый библейский текст на украинском языке (Пересопницкое Евангелие) составлен в 1556—1561 годах. Это был староукраинский язык, но не церковнославянский.
На этом фоне неудивительно, что украинцы намного более религиозны. Причем уровень религиозности в Украине растет с востока Украины на запад. Чем дальше от Московии — тем религиозней. Потому, что в Украине веками не было государственного православия.
В России православие гораздо чаще используется как объединяющая население идеология, чем как религия. И как оправдание тирании — многие русские до сих пор свято убеждены, что православный должен быть монархистом.
Украинская духовность сохраняет гораздо больше равновесия между рационализмом и мистицизмом. Это религия сердца, а не грозно сдвинутых бровей. Она в равной степени близка и городским классам, и крестьянству, это подлинно народная вера, тогда как Россия противилась принятию христианства восстаниями волхвов, в народе долго сохранялось богомильство, чьи «голубиные книги» оставались популярными до XX века.
В России, в отличие от Украины, нет и никогда не было свободы совести. Нет и не было равноправия различных христианских конфессий. Церковь в России неразрывно связана с политикой и всегда была служанкой государства. Те, кто сопротивлялcя, претерпевали мученическую смерть. Вот и сегодня местные власти на Донетчине поддерживают только Украинскую православную церковь МП, а права всех иных деноминаций открыто и грубо ущемляют. При этом подавляющая часть епископата и духовенства, подчиняющегося Москве, выступает как прямые агенты московского империализма, как сторонники русификации и украинской церкви, и всей Украины.
