Ко входуЯков Кротов. Богочеловвеческая историяПомощь
 

Геродиан

ИСТОРИЯ ИМПЕРАТОРСКОЙ ВЛАСТИ ПОСЛЕ МАРКА

 

К оглавлению

Книга I

1. (1) Большинство занимавшихся составлением истории и стремившихся оживить память о давно прошедших делах, стараясь навеки прославить свою образованность, чтобы после безмолвной жизни не оказаться причисленными к многолюдной толпе, пренебрегали в своем повествовании истиной и в немалой степени позаботились о стиле и благозвучии, полагаясь на то, что, если им и случится рассказать что-либо баснословное, то все же приятность для слуха будет поставлена им в заслугу 1, а точность изложения проверяться не будет. (2) Некоторые, вследствие вражды или ненависти к тиранам, из лести и ради возвеличения императоров, государств и частных лиц, придали благодаря достоинствам своей речи обыкновенным и незначительным деяниям преувеличенную сравнительно с истиной славу.

(3) Я же не от других получил неизвестный и незасвидетельствованный исторический материал, а со всей тщательностью собрал для своего сочинения то, что еще свежо в памяти будущих читателей, предполагая, что познание многочисленных великих событий, произошедших в короткое время, не будет лишено приятности и для последующих поколений. (4) Коли сравнить с этим все время начиная с Августа, с тех пор как римская власть перешла в монархию 2, то невозможно найти в течение почти двухсот лет до времен Марка 3 ни такой смены одного царствования другим, ни превратностей гражданских и внешних войн, движений племен, завоеваний городов, как в нашей стране, так и у многих варваров, землетрясений и заражений воздуха, вызывающих изумление жизней тиранов и государей 4, о каких ранее упоминали редко или вовсе не упоминали; (5) из них одни держали в своих руках власть более продолжительное время, у других владычество было кратковременным, а были и такие, которые, достигнув лишь звания и почета на один день, сразу же были убиты 5. Ведь власть над римлянами, разделенная в течение шестидесяти лет между большим числом властителей, чем того требовал такой период времени 6, принесла много разнообразного и достойного удивления. (6) Из государей люди старшего возраста вследствие опытности в делах владели собой и управляли {5}* подданными более заботливо, а совсем молодые, проведя жизнь более беспечно, натворили много неслыханного; как это и естественно при различии возрастов и неодинаковой склонности к произволу, образ действий был неодинаковым. Как все это произошло, я расскажу в хронологическом порядке и по царствованиям.

2. (1) У императора Марка родилось несколько дочерей, а детей мужского пола двое 7. Из этих последних один ушел из жизни совсем молодым (имя ему было Вериссим), оставшегося же в живых, называвшегося Коммодом, отец вырастил с большой заботливостью, вызывая отовсюду людей, наиболее известных своей ученостью в провинциях 8, за весьма солидное вознаграждение, чтобы они воспитывали ему сына, постоянно с ним общаясь. (2) Дочерей, достигших зрелого возраста, он выдал замуж за лучших мужей сената, желая иметь зятьями не благородных по происхождению, с длинными родословными, и не блиставших огромными богатствами, а отличавшихся благопристойными нравами и воздержанным образом жизни 9; только это он считал подлинным и неотъемлемым достоянием души. (3). Все виды добродетели были предметом его заботы; он любил старинную литературу, так что в этом не уступал никому из римлян, никому из эллинов; это видно из всех дошедших до нас его высказываний и писаний 10. (4) И по отношению к подвластным он выказывал себя благожелательным и мягким государем, приветствуя подходивших к нему и запрещая окружавшим его телохранителям отстранять встречных. Единственный из государей, он укрепил философию не словами и не познанием учения, а серьезным нравом и воздержанным образом жизни. Его время принесло большой урожай мудрых мужей: ведь подчиненные всегда любят жить, подражая образу жизни правящего. (5) Все его мужественные и разумные деяния, заключавшие в себе полководческую или государственную доблесть, совершенные как у варварских племен, населяющих северные части земли, так и у живущих на Востоке, — описаны многими мудрыми мужами 11; а все то, что я после кончины Марка в течение всей своей жизни увидел и о чем услышал, а кое в чем и сам принимал участие, находясь на императорской или общественной службе, — это я описал.

3. (1) Марка, достигшего старости, изнуренного не только возрастом, но и трудами и заботами, в то время как он находился в области паннонцев 12, постигает тяжелая болезнь. Подозревая, что надежды на спасение у него слабые, и видя, что сын начинает вступать в юношеский возраст, он испытывал {6} опасения, как бы цветущая юность, получив в сиротстве неограниченные и беспрепятственные возможности, не воспротивилась прекрасным наукам и занятиям и не предалась попойкам и кутежам (ведь души молодых людей очень легко скатываются к наслаждениям и отходят от всего прекрасного, прививаемого воспитанием). (2) Его, человека очень сведущего, тревожила память о тех, кто в молодости унаследовал царскую власть, — с одной стороны, о Дионисии, тиране сицилийском 13, который вследствие чрезмерной невоздержанности гонялся за неслыханными наслаждениями ценой огромных трат, с другой стороны — о бесчинствах и насилиях по отношению к подданным преемников Александра 14, которыми они позорили его власть. (3) Птолемей, дошедший до того, что в нарушение македонских и эллинских законов был в любовной связи с собственной сестрой 15, Антигон 16, во всем подражавший Дионису 17, покрывавший свою голову плющом вместо македонской войлочной шляпы 18 и повязки, носивший тирс 19 вместо скипетра. (4) Еще больше огорчали его события недавнего прошлого, свежие в памяти, — дела Нерона, который дошел до матереубийства 20 и сделал себя посмешищем для народов, также — наглые поступки Домициана 21, ничем не уступавшие проявлениям крайней свирепости. (5) Рисуя себе такие картины тирании, он был во власти страха и надежды. Немало тревожили его и соседи-германцы, не все еще им покоренные — одних он путем уговоров привлек в союз, других одолел оружием; были и такие, которые, обратившись в бегство, на время удалились, боясь присутствия столь великого государя. У него было подозрение, как бы они, презрев возраст юноши, не напали на него; ведь варвары обычно очень легко приходят в движение даже по случайным причинам.

4. (1) Тревожимый в душе столькими заботами, он, призвав друзей и всех находившихся при нем родственников 22, поставив, когда все сошлись, перед ними сына, слегка приподнялся на ложе и начал такую речь: (2) "В том, что вы огорчаетесь, видя меня в таком положении, нет ничего удивительного: ведь люди в силу своей природы испытывают жалость при несчастиях себе подобных, а ужасное, когда оно перед глазами, вызывает еще большее сочувствие. Что же касается меня, то у вас, я думаю, по отношению ко мне имеется и нечто большее: на основании своего расположения к вам я, естественно, надеюсь на ответное расположение. (3). Теперь подходящее время мне — почувствовать, что я не напрасно в течение столь продолжительного времени почитал вас и старался ради вас, а вам — воздать мне благодарность, показав, что вы {7} не забываете то, что получили. Вы видите моего сына, которого вы сами вскормили 23; он как раз вступает в юношеский возраст и нуждается — словно в бурю и во время качки — в кормчих, чтобы, носясь по волнам из-за недостаточной опытности в должных делах, не быть брошенным на дурные занятия. (4) Станьте вы ему, вместо одного меня, многими отцами, оберегая его и давая ему наилучшие советы. Ведь ни изобилие денег само по себе не предотвращает тираническую необузданность, ни защита телохранителей недостаточна для охраны правителя, если вдобавок не будет приобретено расположение подданных. (5) Больше всего продлили без опасности свою власть все те, кто вселил в души управляемых не страх перед их жестокостью, а любовь к их порядочности. Ведь не те, кто испытывает рабство по принуждению, а те, кто подчиняется в силу убеждения, постоянно действуют и терпят, не вызывая подозрений; будучи свободными от притворной лести, они никогда не выйдут из повиновения, если только не будут принуждены к этому насилием или наглостью. (6) Трудно соблюсти умеренность и положить предел страстям, когда им служат неограниченные возможности. Давая ему такие советы и напоминая ему о том, что он, присутствуя здесь, слышит, вы сделаете из него наилучшего государя для вас и для всех, а также воздадите величайшую дань памяти обо мне и только таким образом сможете сделать ее вечной". (7) После этих слов наступило обморочное состояние, лишившее Марка возможности говорить; от слабости и терзаний духа он опять упал навзничь. Всех присутствовавших охватила жалость, так что некоторые из них не сдержались и испустили громкий вопль. Прожив еще одну ночь и один день, он почил 24, оставив скорбь своим современникам и вечную память о своей добродетели на будущие века. (8) После кончины Марка, когда молва о ней распространилась, все бывшее там войско, а равно и масса простого народа были охвачены скорбью, и не было никого из подвластных Риму людей, кто бы без слез услышал такую весть; все как бы в один голос громко называли его: одни — превосходным отцом, другие добрым государем, третьи — замечательным полководцем, иные — воздержанным и скромным властителем, и никто не ошибался.

5. (1) По прошествии немногих дней, в течение которых друзья 25 занимали сына похоронами отца, они решили вывести юношу в лагерь, чтобы он побеседовал с воинами и, одарив их деньгами, как это в обычае у наследующих императорскую власть, щедрой раздачей привлек к себе войско 26. (2) Всем было объявлено прийти на равнину, обычно их вмещавшую 27. {8}

Коммод, выступив, совершал полагающиеся государю жертвоприношения, и так как для него было сооружено посреди лагеря высокое возвышение, он, войдя на него и поставив вокруг себя друзей отца (при нем было много образованных людей), сказал следующее: (3) "Что у меня с вами общая скорбь из-за постигшего нас горя и вы не меньше меня страдаете — в этом я вполне уверен. Ведь при жизни моего отца я не требовал никакого преимущества перед вами. Он любил вас всех как одного. С большей радостью он называл меня соратником 28, нежели сыном; второе, по его мнению, обозначало общность природы, первое — общность доблести. Держа меня на руках, он часто препоручал меня, еще младенца, вашей верности 29. (4) Поэтому я надеюсь, что буду очень легко пользоваться всяческим вашим расположением, так как со стороны старших это по отношению ко мне долг пестунов, а сверстников я по справедливости назвал бы соучениками в военных делах; ведь отец любил нас всех как одного и воспитывал вас во всяческой доблести. (5) После него судьба дала вам государем меня, не введенного со стороны, подобно тем, что до меня гордился благоприобретенной властью 30, — я единственный у вас был зачат в императорском дворце и императорская порфира 31 приняла меня, не знавшего обыкновенных пеленок, сразу же по выходе из материнского чрева; солнце увидело меня одновременно и человеком, и государем. (6) Принимая все это во внимание, вы, естественно, могли бы полюбить меня, не дарованного вам, а рожденного императора. Ведь отец, вознесшись на небо, является уже спутником богов и участником их советов 32, нам же полагается заботиться о человеческих делах и устраивать то, что на земле. Успешно же завершать и упрочивать их — ваше дело, если вы со всяческим мужеством покончите с остатками войны и продвините Римскую державу до океана 33. (7) Ведь вам это принесет славу, и вы таким образом воздадите достойную благодарность памяти общего отца, о котором вы должны думать, что он внемлет тому, что говорится, и взирает на то, что совершается. Мы могли бы преуспевать, поступая должным образом и имея такого свидетеля. Прежние ваши мужественные подвиги приписываются его мудрости и командованию, а за рвение, проявленное вами вместе со мной, молодым государем, славу доброй верности и мужества приобретете вы сами. Нашей молодости вы придадите достоинство благодаря доблести ваших дел. Варвары же, обузданные в самом начале молодого правления, и в настоящее время не дерзнут презирать наш возраст и впредь будут испытывать страх, опасаясь того, что они уже {9} испытали". Сказав так и щедрыми раздачами денег расположив к себе войско, Коммод возвратился в императорский дворец.

6. (1) В течение некоторого недолгого времени все делалось в соответствии с замыслами отцовских друзей, которые весь день были при нем, давая ему наилучшие советы и предоставляя ему столько свободного времени, сколько, по их мнению, было достаточно для разумной заботы о теле. Втершиеся к нему некоторые из придворных служителей пытались испортить молодой нрав государя — все те, кто льстит за столом и измеряет блаженство желудком и постыднейшими делами; они напоминали ему о роскошной жизни в Риме, рассказывая об усладах зрения и слуха, перечисляли изобилие съестного, бранили весь климат на берегах Истра 34, где нет урожая плодов и всегда морозно и хмуро. (2) "Довольно тебе, — говорили они, — владыка, пить мерзлую и выкапываемую из земли воду! Что же, другие будут пользоваться теплыми источниками и прохладными струями, испарениями и воздухом, какие приносит одна только Италия?" 35. Представляя юноше такие картины, они возбуждали в нем стремление вкушать наслаждения. (3) Неожиданно созвав друзей, он стал говорить, что тоскует по родине 36, однако, стыдясь открыто признать причину внезапного порыва, он притворялся, будто опасается, как бы кто-нибудь из богатых патрициев не завладел в Риме императорским жилищем, а затем, как из неприступной крепости, обеспечив себе силу и сторонников, не попытался захватить власть; ведь народ в состоянии доставить множество отборных юношей 37. (4) В то время как юноша выставлял такие предлоги, другие, внутренне подавленные, мрачно потупили взор в землю; Помпеян же, который был старше всех и приходился ему свойственником по браку (он был мужем старшей сестры Коммода) 38, сказал: "Естественно, что ты, дитя мое и владыка, тоскуешь по родине; ведь и мы охвачены такой же тоской по тому, что мы оставили дома. (5) Однако здешние дела, более существенные и более настоятельные, сдерживают нашу тоску. Ведь тем, что там, ты будешь наслаждаться и впоследствии в течение долгой жизни — а Рим там, где находится государь. Оставить же войну незаконченной не только постыдно, но и опасно: ведь мы придадим смелость варварам, которые будут осуждать нас не за жажду возвратиться домой, а за бегство и страх. (6) Прекрасно было бы для тебя, взяв их всех под свою руку и сделав границей державы на севере океан, возвратиться домой, справляя триумф 39 и ведя в оковах пленными варварских царей и правителей 40. {10} Этим ведь жившие до тебя римляне стали великими и славными. Не следует тебе опасаться, как кто-нибудь там не попытался бы захватить государственные дела. Ведь лучшие люди сената здесь с тобой, вся имеющаяся военная сила служит тебе щитом; все казнохранилища императорских денег находятся здесь, а память об отце обеспечила тебе вечную верность и расположение подвластных". (7) Сказав такую речь для ободрения и пробуждения лучших стремлений, Помпеян ненадолго сдержал юношу; пристыженный этими словами, не найдя разумного ответа, Коммод отпустил друзей, заявив, что тщательно обдумает наедине, как следует поступить. (8) Ввиду настояний окружавших его служителей 41, он уже ни о чем более не посоветовался с друзьями, но, разослав письма и распределив попечение о берегах Истра между назначенными им по своему усмотрению лицами, приказав им сдерживать набеги варваров, объявляет об отбытии. Они и стали заниматься тем, что им было поручено; в скором времени они одолели оружием большую часть варваров, а некоторых привлекли к дружбе большими денежными пособиями 42 — убедить их было очень легко. (9) Ведь варвары по природе корыстолюбивы и, презрев опасности, либо набегами и нашествиями добывают себе необходимое для жизни, либо соглашаются на мир в обмен на большую плату. Зная это и покупая себе свободу от забот, Коммод, обладая в изобилии деньгами, давал им все, что они требовали.

7. (1) После объявления об отбытии величайшее волнение охватывает лагерь; все хотели возвратиться вместе с ним, чтобы избавиться от пребывания во вражеской стране и вкусить роскошную жизнь в Риме. Когда же молва распространилась и прибыли вестники, сообщая о предстоящем прибытии государя, римский народ чрезвычайно обрадовался и возлагал добрые надежды на пребывание молодого императора в Риме, полагая, что юноша будет следовать примеру отца. (2) Совершив путь с юношеской поспешностью и быстро пройдя промежуточные города, повсюду встреченный по-царски, и явив себя ликующему населению, Коммод показался всем любезным и желанным. (3) Когда он приблизился к Риму, весь сенат со всем народом и все обитавшие в Риме люди, не сдерживая себя, но всякий желая опередить других, неся лавровые ветви 43 и держа разнообразные расцветшие в ту пору цветы, встречали его, насколько это было для каждого возможно, на далеком расстоянии от города, чтобы увидеть молодого благородного государя. (4) Ведь они тосковали по нему благодаря истинному душевному расположению, так как он родился и {11} был вскормлен у них 44 и был государем в третьем поколении 45 и римским патрицием. Его род по отцу происходил из сенатской знати, мать же Фаустина родилась государыней как дочь Антонина, прозванного Благочестивым, и потомок Адриана по женской линии, а род свой она возводила к прадеду Траяну 46. (5) Таково было происхождение Коммода. Вдобавок, к цветущему возрасту он имел привлекательную наружность благодаря стройному телосложению и красивому лицу, в соединении с мужественностью. Взор у него был ласковым и огненным, волосы от природы белокурыми и вьющимися, так что, когда он шел, освещенный солнцем, от него исходило нечто столь огнеподобное, что одни думали, будто его перед выходом посыпают золотыми стружками, другие обожествляли его, говоря, что вокруг головы с самого его рождения появилось некое небесное сияние; расцветал и спускавшийся по его щекам первый пушок. Увидя такого государя, римляне принимали его со всевозможным славословием, бросая ему венки и цветы. (6) Въехав в Рим, сразу же посетив святилище Юпитера 47 и другие храмы, выразив сенату 48 и оставленным в Риме воинам благодарность за сохранение верности, он удалился в императорский дворец 49.

8. (1) В течение немногих лет он оказывал всяческий почет отцовским друзьям 50 и во всех делах пользовался их советами; когда же он взял в свои руки попечение о государстве, поставив во главе лагерей Перенниса 51, родом италийца, слывшего дельным воином (главным образом поэтому он и сделал его префектом претория) 52, тот, злоупотребляя возрастом юноши, дозволил ему заниматься удовольствиями и попойками, отвратил его от забот и подобающих государю трудов, (2) а все управление государством взял на себя, руководимый неодолимой жаждой богатства, пренебрежением к тому, чем он в каждый данный момент владел, и ненасытным стремлением к тому, чего у него еще не было. Он первый начал клеветать на отцовских друзей и, возбуждая подозрение против всех, кто был богат и знатен, пугал юношу с той целью, чтобы тот умертвил их и дал ему основание и возможность грабить их достояние. (3) До каких-то пор юношу сдерживали память об отце и уважение к друзьям. Однако, словно некая злая и завистливая судьба стремилась опрокинуть остатки его благоразумия и порядочности, случилось следующее. Луцилла была у Коммода старшей из всех сестер 53. Она была раньше супругой императора Луция Вера 54, которого Марк сделал своим соправителем и, выдав за него замуж дочь, создал благодаря этому браку надежнейшие узы взаимной привязанно-{12}сти. Когда же случилась смерть Луция, отец, оставив Луцилле знаки императорского достоинства 55, выдал ее замуж за Помпеяна 56. (4) Тем не менее и Коммод сохранил за сестрой почести: она и в театрах сидела в императорском кресле, и перед ней несли факел. После того как Коммод взял жену по имени Криспина 57 и стало необходимым предоставить первенство жене царствовавшего государя, Луцилла тяжело переживала это и считала почести той поношением себе; зная, что ее муж Помпеян любит Коммода, она не делится с ним мыслями о захвате власти, Кодрату 58 же, знатному и богатому юноше (ее обвиняли в тайной связи с ним), она, испытывая образ его мыслей, беспрерывно жаловалась по поводу первенства и понемногу внушила юноше замысел, гибельный для него и для всего сената. (5) Взяв в соучастники своего заговора 59 некоторых из видных лиц, он уговаривает одного молодого человека, также принадлежавшего к сенату, по имени Квинтиан 60, опрометчивого и дерзкого, спрятать за пазуху кинжал, подстеречь подходящее время и место, напасть на Коммода и убить его; остальное, сказал он, он сам уладит путем раздачи денег 61. (6) Тот, незаметно став у входа в амфитеатр (а там темно, поэтому он понадеялся остаться незамеченным), обнажив кинжал, внезапно подступил к Коммоду и громким голосом объявил, что это послано ему сенатом; не успев нанести рану, он, теряя время на произнесение слов и показ оружия, был схвачен телохранителями 62 государя и поплатился за свое неразумие, так как, объявив о своем замысле раньше, чем выполнить его, он дал возможность себя, заранее уличенного, задержать, а тому, заранее предупрежденному, — остеречься. (7) Это было первой и главной причиной ненависти юноши к сенату; сказанное ранило его душу, и он стал считать всех сенаторов вместе врагами, постоянно помня о речи напавшего на него. (8) И у Перенниса оказался подходящий предлог и основание: ведь он всегда советовал Коммоду обрывать и обрубать всех, кто выдавался среди других; грабя их имущество, он очень легко стал богатейшим из современных ему людей. Благодаря Переннису расследование было произведено очень тщательно, и Коммод казнил свою сестру 63, а также беспощадно всех, кто состоял в заговоре, и тех, кто подвергся каким бы то ни было подозрениям 64.

9. (1) Устранив всех, кого уважал Коммод и кто выказывал ему отеческое расположение и заботился о его спасении, Переннис, сделавшись всемогущим, начал замышлять захватить власть; он убеждает Коммода вручить командование иллирийскими войсками 65 его сыновьям 66, еще молодым людям, а {13} сам собирает огромные деньги, чтобы великолепными раздачами склонить войско к отпадению. Сыновья же его тайно накапливали силы, чтобы попытаться захватить власть, после того как Переннис умертвит Коммода. (2) Замысел стал известен удивительным образом. Римляне устраивают священные игры в честь Юпитера Капитолийского 67; при этом соединяются все зрелища, в которых обнаруживается умение и сила, как это и подобает, когда императорский город справляет празднество. Вместе с другими жрецами, которых призывает к этому очередь по прошествии определенного срока, зрителем и судьей бывает государь. (3) Когда Коммод прибыл, чтобы послушать знаменитых участников состязания, и занял императорское кресло, а театр наполнился при соблюдении полного порядка и высокопоставленные лица сели в выделенные для них кресла, как каждому полагалось, прежде чем на сцене что-либо было сказано или сделано, человек, по виду философ (у него в руках был посох, и на нем, полуобнаженном, висела сума) 68, вбежал и, став посреди сцены, заставив движением руки умолкнуть народ, сказал: (4) "Не время тебе, Коммод, теперь справлять празднество и заниматься зрелищами и торжествами; к твоей шее приставлен меч Перенниса, и если ты не убережешься от опасности, которая не нависает, а уже надвинулась, ты сам не заметишь, как погибнешь. Ведь сам он здесь собирает против тебя силу и деньги, а дети его подговаривают иллирийское войско. Если ты не предупредишь их, ты пропал". (5) Когда он это сказал либо под воздействием роковой неизбежности, либо осмелев ради снискания славы, тогда как раньше он был неизвестен и незаметен, либо понадеявшись получить от государя щедрую награду, Коммод впадает в безмолвие. И все начали подозревать то, о чем было сказано, но притворялись, что не верят. Переннис приказывает схватить его и как безумного и говорящего ложь предать сожжению. Такому наказанию тот подвергся за несвоевременную откровенную речь. (6) Те из окружения Коммода, кто притворялся преданным ему, уже давно ненавидя Перенниса (ведь он был неприятен и невыносим из-за своего высокомерия и наглости), получив теперь удобный случай, пытались очернить его 69. Значит, суждено было Переннису вместе с его сыновьями погибнуть злой смертью. (7) Прибыли немного времени спустя какие-то воины, тайно от сына Перенниса, и привезли монеты с выбитым его изображением; не замеченные Переннисом, хотя он и был начальником, и показав монеты Коммоду и сообщив ему о тайных замыслах, сами они получили большие награды; (8) к Переннису же, не знавшему об {14} этом и ничего подобного не ожидавшему, Коммод ночью подсылает людей и отрубает ему голову; высылает людей, которые мчались бы стремительнее молвы и могли бы предстать перед сыном Перенниса, еще не знавшем о том, что произошло в Риме; написав дружеское письмо и сказав, что зовет его, подавая надежды на более высокое положение, он велит ему прибыть. (9) Тот, ничего не ведая ни о приготовлениях и замыслах, ни о том, что с его отцом, так как вестники сказали, что отец на словах дал такое же приказание, письма же никакого не прислал, считая достаточным императорское послание — поверив этому, молодой человек, хотя и досадуя и негодуя из-за того, что оставляет свои замыслы неосуществленными, все же полагаясь на будто бы еще прочное могущество отца, решается выехать. (10) Когда он был уже в Италии, люди, которым это было приказано, умертвили его 70. Такой конец постиг их 71. Коммод же поставил двух префектов 72, полагая, что безопаснее не вверять столь высокую должность одному; он надеялся, что, разделенная, она слабее будет внушать желание захватить императорскую власть.

10. (1) По прошествии недолгого времени возник против него другой злой умысел такого рода. Был некий Матерн, прежде воин, осмелившийся на многие ужасные поступки, покинувший ряды войска и уговоривший других бежать вместе с ним от тех же обязанностей; собрав в короткое время большую шайку злодеев, он сначала разбойничал, делая набеги на деревни и поля, завладев же множеством денег, он с помощью щедрых обещаний даров и участия в дележе добычи собрал большее число злодеев, так что их оценивали уже не как разбойников, а как военных преступников. (2) Они нападали уже на крупнейшие города и, насильно взламывая имевшиеся в них тюрьмы, освобождая от оков и выпуская заключенных по любым обвинениям, обещая им безнаказанность, своими благодеяниями привлекали их к своему союзу. Опустошая всю страну кельтов и иберов 73, вторгаясь в крупнейшие города, частично сжигая их, прочее же подвергая разграблению, они уходили. (3) Когда об этом было сообщено Коммоду, он рассылает наместникам провинций послания, преисполненные гнева и угроз, обвиняя их в беспечности, и приказывает им собрать против тех войско 74. Те, узнав, что против них стягиваются силы, удалились из тех местностей, которые они опустошали, и тайком самыми скорыми и недоступными путями небольшими группами начали проникать в Италию; Матерн стал уже задумываться об императорской власти и более великих делах. {15}

(4) Вследствие того, что в прежних его начинаниях удача превзошла все ожидания, он счел необходимым, совершив нечто великое, добиться успеха или, раз уже он подвергся опасности, погибнуть не незаметно и не без славы. Полагая, что сила у него не столь большая, чтобы в столкновении при равных условиях и при открытом нападении устоять против Коммода (он принимал в расчет, что масса римского народа еще продолжает быть преданной Коммоду, а также преданность окружавших его телохранителей), он надеялся одолеть его с помощью хитрости и ума. И он придумывает следующее. (5) В начале весны каждого года, в определенный день римляне совершают шествие в честь матери богов 75, и все имеющиеся у кого бы то ни было драгоценные вещи и императорские сокровища, все, что замечательно благодаря материалу или искусству, проносится в шествии впереди богини. Всем предоставляется неограниченная возможность всяких шуток, и каждый принимает вид, какой хочет; нет столь большого и высокого звания, облекшись в одежды которого, всякий желающий не мог бы шутить и скрывать истину, так что нелегко различить подлинного и представляемого.

(6) Матерн решил, что это — подходящее время для незаметного осуществления его злого умысла; ведь он надеялся, приняв вид телохранителя и таким же образом вооружив своих людей, смешав их с толпой копейщиков так, чтобы их считали участниками шествия, внезапно напасть на никем не охраняемого Коммода и убить его. (7) Однако вследствие того, что произошло предательство и некоторые из его людей раньше проникли в город и выдали его замысел (их к тому побудила зависть, так как им предстояло иметь его уже не главарем разбойников, а господином и государем), Матерн до наступления праздника был схвачен и обезглавлен, а его сообщники подверглись заслуженному наказанию. Коммод же, совершив жертвоприношение богине и пообещав благодарственные дары, с ликованием справлял торжество и сопровождал богиню. Народ одновременно с торжеством праздновал спасение государя.

11. (1) Римляне особенно почитают эту богиню по следующей причине, как мы узнали из исторического предания; упомянуть о ней мы решили вследствие незнакомства с ней некоторых эллинов. Сама статуя, как говорят, является ниспосланной от Зевса — неизвестны ни материал ее, ни мастер, который ее сделал, и к ней не прикасалась рука человеческая. Есть молва, что она была спущена с неба в одну местность во {16} Фригии 76 (имя ей Пессинунт, а это название место получило от упавшей с неба статуи) 77 и впервые была там увидена.

(2) У других же мы находим, что там, как говорят, произошла война между фригийцем Илом и лидийцем Танталом — согласно одним, из-за границ, согласно другим — в связи с похищением Ганимеда; вследствие того, что битва длилась долго без чьего-либо перевеса, с обеих сторон пало порядочно людей; и это несчастье дало название месту. Там, говорят, исчез и похищенный Ганимед, когда брат и любовник тащили его в разные стороны; так как тело его исчезло, то происшествие с юношей стало предметом мифа о божественном вмешательстве и о похищении Зевсом 78. В названном выше Пессинунте в древности фригийцы справляли оргии у протекающей там реки Галла, от которой носят название кастрированные жрецы богини 79; (3) когда же стало возвышаться государство римлян, им, говорят, было дано предсказание, что их держава пребудет прочной и очень возвеличится, если они привезут к себе пессинунтскую богиню. Отправив послов к фригийцам, они потребовали статую; согласия они добились легко, ссылаясь на родство и перечисляя преемственность поколений от фригийца Энея 80 до них самих. Доставленная на корабле и находившаяся в устье Тибра (римляне пользовались им вместо гавани) 81, статуя остановила божественной силой судно. (4) Хотя римляне всем народом долго тянули корабль, последний из-за сопротивления ила поплыл вверх не раньше, чем была приведена жрица Весты 82. Ей полагалось сохранять девственность, но ее обвиняли в нарушении чистоты. Вследствие того, что ей предстоял суд, она умоляет народ передать решение пессинунтской богине; сняв с себя пояс, она привязала его к носу корабля, произнеся молитву, чтобы, если она девственна и чиста, судно поддалось ей. (5) Привязанный к поясу корабль легко поддался, и римляне удивлялись одновременно и обнаружению воли богини и непорочности девушки 83. Пусть это будет с благоговением рассказано о пессинунтской богине; в этом будет не лишенное приятности познание для тех, кто недостаточно осведомлен в римских делах. Коммод же, избежав злого умысла Матерна, усилил свою охрану и стал редко показываться народу, проводя большую часть времени в предместьях и императорских имениях вдали от города и отстраняясь от участия в судах и в государственных делах.

12. (1) Случилось так, что в это время чумная болезнь охватила Италию; наибольшей силы болезнь достигла в городе Риме, который сам по себе многолюден и принимает приезжих отовсюду; погибало множество и вьючного скота и людей. {17} (2) Тогда Коммод по совету некоторых врачей удалился в Лаврент: ведь это место, отличающееся благодатной прохладой и осененное лавровыми рощами (откуда происходит и название места) 84, оказалось спасительным и, как говорили, сопротивлялось заражению воздуха благодаря благовонию лавровых испарений и приятной тени деревьев. Но и жители Рима по предписанию врачей наполняли ноздри и уши самым благовонным миром и постоянно употребляли курения и пахучие вещества, так как некоторые говорили, что благовоние, опередив, наполняет проходы чувствительных органов и препятствует восприятию вредоносного воздуха, а то, что раньше попадает туда, подавляется более мощной силой благовония. Болезнь тем не менее сильно свирепствовала, и погибло множество людей и живущих с людьми животных.

(3) В это самое время на город надвинулся и голод по следующей причине. Был некий Клеандр, родом фригиец, из тех, кто обычно продается публично по объявлению глашатая 85; став домашним рабом государя, он вырос вместе с Коммодом и был им удостоен такой чести и могущества, что ему были доверены личная охрана, заведывание опочивальней государя и командование войсками 86; богатство и роскошь внушили ему страстное желание захватить императорскую власть. (4) Накапливая деньги и скупая в огромном количестве хлеб и держа его под замком, он надеялся привлечь к себе народ и лагерь 87, сначала вызвав недостаток провианта, затем, когда они благодаря щедрым раздачам попадут ему в руки, привлечь их к себе ввиду нужды в самом необходимом. Построив огромный гимнасий 88, он передал им его в качестве общественной бани 89. Так он пытался приманить народ.

(5) Римляне же, враждебно относившиеся к нему и приписывавшие ему причину страшных бед, ненавидевшие его ненасытную жажду богатства, сначала дурно говорили о нем, сходясь в театрах толпами и, наконец, во время пребывания Коммода в предместье 90, двинувшись всем народом, стали кричать и требовать смерти Клеандра. (6) В предместье происходило смятение, а Коммод предавался удовольствиям в уединенных местах и не знал общих толков, так как Клеандр запрещал сообщать ему что-либо о происходившем. Внезапно, неожиданно для народа появляются, по приказанию Клеандра, все императорские всадники 91 во всеоружии. Они начали поражать встречных и наносить им раны. (7) Народ не был даже в состоянии противостоять им, невооруженные — вооруженным и пешие — всадникам. Обратившись в бегство, они устремились в город. Народ подвергался истреблению не толь-{18}ко от того, что его поражали воины и растаптывали кони; многие погибали в давке среди толпы и падая друг на друга, теснимые всадниками. (8) До ворот Рима всадники, не встречая препятствий, беспощадно убивали попадавшихся им под руку; когда же оставшиеся в городе, узнав о случившейся беде, заперев входы в дома, поднявшись на крыши, начали бросать во всадников камнями и черепицами, тем пришлось терпеть то, что они сами совершали, так как никто не сражался с ними грудь с грудью, а народная масса поражала их, сама находясь уже в безопасности; получая раны и не в состоянии держаться, они обратились в бегство, и многие из них погибали. (9) Из-за непрерывного швыряния камней кони, ступая по катившимся камням, поскальзывались и сбрасывали всадников. С обеих сторон многие падали, а к народу из-за ненависти к конным приходили на помощь и находившиеся в городе пешие воины .

13. (1) В то время как происходила междоусобная война, никто другой не хотел сообщить о ней Коммоду из страха перед могуществом Клеандра; старшая же из сестер Коммода (имя ей было Фадилла) 93, вбежав к государю (доступ для нее, сестры, был легким и беспрепятственным) с распущенными волосами и бросившись на землю, (2) всем своим видом изобразив горе, сказала: "Ты, о государь, пребывая в спокойствии вследствие неведения того, что творится, подвергаешься величайшей опасности; мы же, твои родственники, вот-вот погибнем! Нет у тебя римского народа и большей части воинов. То, что мы не ожидали претерпеть ни от кого из варваров, это проделывают с нами наши домашние и кого ты больше всего облагодетельствовал — эти и оказываются твоими врагами; (3) Клеандр вооружил против тебя народ и воинов; настроенные по-разному и под влиянием неодинакового образа мыслей, одни — ненавидя его (это народ), другие — любя (вся конница), они находятся под оружием и, губя друг друга, наполнили Рим родственной кровью. Беды обеих толп захватят и нас, если ты не выдашь как можно скорее на смерть дурного слугу, который для одних уже стал виновником столь великого истребления, а для нас совсем скоро будет". (4) Сказав такое и разорвав на себе одежду, она, как и некоторые из присутствовавших, осмелевшие после слов сестры государя, напугали Коммода. Последний, потрясенный и страшась нависающей опасности, не предстоящей, а уже надвинувшейся, посылает за Клеандром, ничего не знавшим о том, что было доложено, но кое-что подозревавшим. Когда он пришел, Коммод приказывает схватить его и, отрубив ему голову и насадив {19} ее на длинное копье, посылает народу как приятное и желанное зрелище. (5) Так прекратился ужас и обе стороны перестали воевать, воины — увидя убитым того, ради кого они сражались, и из страха перед гневом государя (они понимали, что были обмануты и их дерзкие поступки были совершены вопреки его воле); народ же был удовлетворен, отомстив тому, кто совершил ужасные дела. (6) Сверх того, они убили и детей Клеандра (у него их было двое мужского пола) 94 и умертвили всех, кто, как они знали, был его другом 95; влача их тела и подвергая их всяческому поруганию, они, наконец, принесли их обезображенными к водосточным каналам и бросили туда 96. Таков был конец Клеандра и его близких 97; можно было бы сказать, что природа постаралась на одном примере показать, что незначительный и неожиданный поворот судьбы может поднять из крайнего ничтожества до величайшей высоты и опять бросить вниз возвеличенного.

(7) Коммод, опасаясь волнения народа — как бы последний чего-либо над ним не учинил, все же по настоянию близких возвратившись в город, принятый со всяческим славословием сопровождавшего его народа, вернулся в императорский дворец. Испытав столь великие опасности, он стал относиться с недоверием ко всем, беспощадно убивая и легко веря всем наветам 98; он не допускал к себе никого из достойных уважения, отстранился от благородных занятий, и всю его душу поработили чередовавшиеся ночью и днем необузданные чувственные наслаждения. (8) И всякий разумный и хотя бы умеренно причастный к образованности человек изгонялся из дворца как злоумышленник, а балагуры и исполнители самых постыдных ролей держали его под своей властью. Он учился быть возницей на колесницах и сражаться лицом к лицу со зверями 99, причем льстецы воспевали это, прославляя как проявление мужества, а он предавался таким занятиям более непристойным образом, чем это подобало разумному государю.

14. (1) Появились в это время и некоторые божественные знамения. Непрерывно были видимы днем звезды, другие растягивались в длину, так что, казалось, повисали посреди воздуха 100. Часто рождались отклонявшиеся от своей природы животные, имевшие чуждый вид и несуразные части тела. (2) Самое же грозное, что огорчило и на данное время и встревожило на будущее всех, видевших в этом знамение и дурные примеры, то, что хотя перед тем не выпадал дождь и не собирались тучи, а лишь было небольшое землетрясение — потому ли, что ночью упала молния или откуда-то вследствие земле-{20}трясения распространился огонь, — сгорело все святилище Мира 101, бывшее самым большим и самым прекрасным из сооружений в городе. (3) Это был богатейший из всех храмов, ввиду своей безопасности украшенный посвящениями из золота и серебра; всякий хранил там то, что имел 102. Но огонь в ту ночь многих превратил из богачей в бедняков. Поэтому все сообща скорбели об общем достоянии, а каждый — о своем собственном. (4) После того, как огонь уничтожил храм и всю ограду, он распространился на большую часть прекраснейших сооружений города; в то время был уничтожен огнем храм Весты, и увидели появившееся на свет изваяние Паллады, привезенное из Трои 103, почитаемое и скрываемое римлянами; тогда-то впервые после его прибытия из Илиона в Италию его увидели люди нашего времени 104. (5) Ведь девы, жрицы Весты, схватив изваяние, перенесли его по Священной улице в императорский дворец. Сгорело и очень много других частей города, и притом прекраснейших; в течение немалого числа дней, наступая, огонь пожирал все и перестал не раньше, чем обрушившиеся дожди сдержали его порыв 106. (6) Поэтому во всем этом происшествии увидели нечто божественное, так как в то время тогдашние люди верили, что возникновение и прекращение огня было проявлением воли и всемогущества богов. Некоторые предполагали на основании этого происшествия, что гибель храма Мира было предзнаменованием войны; последовавшие события, как мы расскажем в дальнейшем, подтвердили своим исходом существовавшую ранее молву. (7) Ввиду того, что много ужасных бедствий непрерывно постигало город, римский народ перестал благосклонно смотреть на Коммода и начал объяснять причины следовавших одно за другим несчастий его казнями без суда и прочими злодеяниями в его жизни. Ведь то, что делалось, не было скрыто от всех, да и сам он не хотел скрывать: то, что он делал дома и о чем злословили, это он осмеливался открыто выставлять напоказ. (8) Он дошел до такого безумия и пьяного бесчинства, что прежде всего отверг свое прозвание по отцу и вместо Коммода, сына Марка, приказал именовать себя Гераклом, сыном Зевса 107; сняв с себя римское и императорское облачение, он натягивал на себя львиную шкуру и носил в руках дубину 108; носил он и пурпурные и златотканные одежды, так что стал смешным, подражая своим внешним видом одновременно и расточительству женщин и силе героев 109. (9) Таким он появлялся во время своих выходов. Изменил он и названия месяцев года, отменив древние и назвав все месяцы своими собственными прозваниями, большая часть которых {21} относилась к Гераклу как наиболее мужественному 110. Он поставил и свои статуи по всему городу и даже против здания сената — статую с натянутым луком — он хотел, чтоб и его изображения грозили ужасом 111. Эту статую сенат после его смерти убрал и воздвиг изображение свободы.

15. (1) Коммод, уже не сдерживая себя, принял участие в публичных зрелищах, дав обещание собственной рукой убить всех зверей и сразиться в единоборстве с мужественнейшими из юношей. Молва об этом распространилась, и со всей Италии и соседних провинций сбегались люди, чтобы посмотреть на то, чего они раньше не видали и о чем не слыхали. Ведь толковали о меткости его руки и о том, что он, бросая копье и пуская стрелу, тщательно избегал промахов. (2) При нем были обучавшие его чрезвычайно опытные в стрельбе из лука парфяне и лучшие метатели копья мавританцы 112 — их всех он превосходил ловкостью. Когда же наступили дни зрелищ 113, амфитеатр наполнился; для Коммода была устроена ограда в виде кольца, чтобы он не подвергался опасности, сражаясь со зверями лицом к лицу, но бросая копье сверху, из безопасного места 114, выказывал больше меткость, нежели мужество. (3) Он поражал оленей и газелей и других рогатых животных, какие еще есть, кроме быков, бегая вместе с ними и преследуя их, опережая их бег и убивая их ловкими ударами; львов же и леопардов и других благородных зверей, какие есть еще, он, обегая вокруг, убивал копьем сверху. И никто не увидел ни второго дротика, ни другой раны, кроме смертоносной; (4) как только животное выскакивало, он наносил удар в лоб или в сердце и никогда не метил в другую цель, и дротик его не попадал в другую часть тела так, чтобы одновременно с ранением не причинять и смерть. Отовсюду для него привозились животные. (5) Тогда мы увидели то, чему мы удивлялись на картинах: он, убивая, показал римлянам всех животных, дотоле неизвестных, из Индии и Эфиопии, из южных и северных земель. Все поражались меткости его руки. Как-то, взяв стрелы, наконечники которых имели вид полумесяца, он, выпуская их в мавританских страусов, мчавшихся благодаря быстроте ног и изгибу крыльев с необыкновенной скоростью, обезглавливал их, перерезая верхнюю часть шеи; даже лишенные голов из-за стремительности стрел, они продолжали бежать вокруг, будто с ними ничего не случилось. (6) Когда однажды леопард в своем чрезвычайно быстром беге настиг выпускавшего его человека и готовился укусить его, Коммод, опередив своим дротиком, зверя убил, а человека спас, опередив наконечником копья острие зубов. Однажды, когда из {22} подземелий была одновременно выпущена сотня львов, он убил их всех таким же количеством дротиков — трупы их лежали долго, так что все спокойно пересчитали их и не увидели лишнего дротика. (7) До этих пор, хотя его поступки и не соответствовали императорскому положению, однако в них было благодаря мужеству и меткости нечто приятное для простого народа; когда же он вышел обнаженный в амфитеатр и, взяв оружие, начал вступать в единоборство, тогда уже народ с неодобрением посмотрел на зрелище — благородный римский император, после стольких трофеев отца и предков, берет не против варваров воинское или подобающее римской власти оружие, но глумится над своим достоинством, принимая позорнейший и постыдный вид. (8) Вступая в единоборство, он легко одолевал противников, и дело доходило до ранений, так как все поддавались ему, думая о нем как о государе, а не как о гладиаторе 115. Дошел он до такого безумия, что не хотел больше жить в императорском жилище 116, но пожелал переселиться в казарму гладиаторов. Себя он повелел называть уже не Гераклом, но именем одного знаменитого незадолго до того скончавшегося гладиатора. Отрубив голову величайшей колоссальной статуи, почитаемой римлянами, представляющей собой изображение Солнца 117, он поместил там свою голову, подписав на основании обычные императорские и отцовские прозвания, но вместо "Германский" — "победивший тысячу гладиаторов".

16. (1) Нужно же было когда-нибудь и ему перестать безумствовать, и Римской державе перестать быть под властью тирана. С наступлением дня нового года он намеревался... В этот день римляне справляют праздник, связывая его с древнейшим местным богом Италии; говорят, что Кронос 118, лишенный власти Зевсом, стал, спустившись на землю, гостем этого бога; боясь могущества сына, он скрылся, прячась у него. Отсюда и было дано названии этой местности Италии — и она стала называться Лацием — слово было перенесено из греческого языка в местный 119. (2) Поэтому и до сих пор италийцы справляют предварительно кронии в честь скрывавшегося бога 120, а начало года празднуют в честь италийского бога. Поставлено его двуликое изображение, так как год начинается и кончается им. С наступлением этого торжества римляне особенно поздравляют и приветствуют друг друга и доставляют друг другу удовольствие, взаимно даря деньги и наделяя всеми благами, приносимыми землей и морем 121; (3) эпонимные должностные лица тогда в первый раз надевают на себя, на год, знаменитую пурпурную одежду 122. В то время как все {23} занимались празднованием, Коммод пожелал выйти не из императорского дома, как это принято, а из казармы гладиаторов и предстать перед римлянами не в красиво окаймленной императорской порфире, а неся сам оружие в сопровождении остальных гладиаторов. (4) Когда он сообщил об этом своем намерении Марции 123, которой он больше всего дорожил из своих наложниц (ее положение ничем не уступало положению законной жены, у нее было все, что и у Августы, за исключением преднесения факела), — она, узнав о столь неразумном и непристойном его желании, сначала упрашивала и, припав к его ногам, умоляла со слезами не оскорблять Римскую державу и не подвергать себя опасности, отдавшись гладиаторам и пропащим людям. (5) Ничего не добившись от него своими продолжительными мольбами, она ушла, проливая слезы; Коммод же, послав за Летом, префектом претория 124, и Эклектом, своим главным спальником 125, приказал сделать все приготовления, так как он намерен переночевать в казарме гладиаторов и оттуда выступить для совершения торжественных жертвоприношений, чтобы римляне увидели его в оружии. Они начали умолять его и пытались уговорить не делать ничего, недостойного императорской власти.

17. (1) Коммод, раздосадованный, прогнал их, а сам вошел в спальню, чтобы поспать (он обыкновенно делал это в полдень); взяв материал для письма — такой, что изготовляется из липовой коры в самом тонком виде и складывается путем сгибания с обеих сторон, он записывает тех, кого следует этой ночью казнить. (2) Из них первой была Марция, за ней следовали Лет и Эклект, а за ними большое количество первых людей в сенате. Старших и еще оставшихся отцовских друзей он хотел всех устранить, стыдясь иметь почтенных свидетелей своих безобразных дел, а имуществом богатых он желал облагодетельствовать воинов и гладиаторов и разделить его между ними, чтобы одни охраняли его, а другие развлекали. (3) Сделав запись, он кладет эту записку на кровать, решив, что никто туда не войдет. Был ребеночек, совсем маленький, — из тех, какие ходят без одежды, украшенные золотом и драгоценными камнями (ими забавляются живущие в роскоши римляне). Коммод чрезвычайно любил его, так что даже часто спал с ним; назывался он Филокоммодом — и это прозвание указывало на любовь к нему государя 126. (4) Когда Коммод ушел, чтобы по обыкновению купаться и пить, этот ребеночек, попросту резвясь, вбежал по обыкновению в спальню и, взяв лежавшую на кровати записку, чтобы поиграть ею, выходит из покоя. По воле какого-то божества он встретился с {24} Марцией. Она (также любившая ребеночка), обняв и целуя его, отнимает записку, боясь, как бы он, неразумный, по неведению не уничтожил, играя, что-нибудь нужное. Узнав руку Коммода, она была охвачена любопытством прочитать написанное. (5) Обнаружив, что оно несет смерть и что ей предстоит умереть прежде всех, Лет и, Эклект последуют за ней, а затем будет столько казней других, она, испустив стон и сказав про себя, — "прекрасно, Коммод, — это благодарность за мою преданность и любовь, и за твою наглость и пьянство, которое я терпела столько лет; но ты, пьяный, не совершишь это безнаказанно над трезвой женщиной", — (6) сказав это, она посылает за Эклектом — он обыкновенно приходил к ней, как хранитель спальни; злословили даже, что она сожительствует с ним. Дав ему записку, она сказала: "посмотри, какое нам предстоит всенощное празднество". Прочтя и ужаснувшись, Эклект (он был родом египтянин, склонный от природы дерзать и действовать, и вместе с тем поддаваться гневу), запечатав записку, посылает ее через какого-то своего верного человека для прочтения Лету. (7) Тот, также встревоженный, приходит к Марции, будто для того, чтобы обдумать вместе с ними приказания государя и то, что относилось к казарме гладиаторов; притворившись, будто обдумывают важные для него дела, они условливаются лучше опередить его каким-нибудь действием, нежели потерпеть от него: нет времени для промедления или отсрочек. (8) Принимается решение: дать Коммоду яд; Марция обещала очень легко дать его — ведь она обыкновенно замешивала и подавала первое* питье, чтобы ему приятнее было пить от любимой. Когда он пришел после купания, она, налив в чашу яду, замешав благовонным вином, дает ему пить. Испытывая жажду после долгого купания и упражнений со зверями, он и выпил как обычную заздравную чашу, ничего не замечая. (9) Немедленно же он впал в оцепенение и, чувствуя позыв ко сну, подумав, что это происходит с ним от утомления, лег отдохнуть. Эклект же и Марция приказали всем удалиться и разойтись по домам, — они будто бы подготовляли для него тишину. Так обыкновенно случалось с Коммодом и в другое время из-за опьянения: часто моясь и часто принимая пищу 127, он не имел определенного времени для отдыха, предаваясь чередовавшимся разнообразным наслаждениям, которым он даже против своей воли рабски служил в любой час. (10) Недолго он оставался спокойным, а когда яд дошел до желудка и брюшной полости, наступило головокружение и затем появилась обильная рвота — потому ли, что имевшаяся ранее пища вместе с большим количеством {25} напитков вытесняла яд, или из-за предварительно принятого противоядия, которое обычно всякий раз принимают государи перед пищей.

(11) Из-за обильной рвоты они испугались, как бы Коммод, извергнув весь яд, не протрезвился и им всем не пришлось погибнуть, и убеждают некоего юношу по имени Нарцисс 128, крепкого и цветущего, войти к Коммоду и задушить его, пообещав дать великие награды. Ворвавшись, он, схватив за горло ослабевшего от яда и опьянения Коммода, убивает его 129. (12) Таков был конец жизни Коммода, который процарствовал тринадцать лет после смерти отца 130, превосходил благородством происхождения государей, своих предшественников, красотой и стройностью тела больше всех выделялся среди людей своего времени; если же следует сказать и о мужестве, он никому не уступал в меткости и ловкости рук. Если бы только он не запятнал этих прекрасных качеств позорными занятиями, как рассказано выше. {26}

Книга II

1. (1) Умертвив Коммода, как это показано в первой книге Истории, и желая скрыть происшедшее, заговорщики, чтобы обмануть охранявших императорский дворец 1 телохранителей, завернули труп в дешевое покрывало и, связав его, положили на плечи двум слугам из числа верных им и отправляют будто какой-то лишний предмет из спальни. (2) Носильщики проносят его мимо стражей, из которых одни после пьянства находились в состоянии похмелья, другие, бодрствовавшие, также склонялись ко сну и отдыхали, обнимая руками копья, третьи не очень интересовались тем, что выносилось из спальни, так как и для них не было важно знать это. Итак, тело государя, таким образом похищенное и вынесенное за ворота дворца, они ночью положили на повозку и отослали в предместье. (3) Лет и Эклект вместе с Марцией советовались о том, что следует делать. Они решили распространить слух о смерти Коммода, будто он внезапно скончался от случившейся с ним апоплексии; они полагали, что слух вызовет к себе доверие, так как уже и до того предметом злословия было его ненасытное и чрезмерное обжорство. Прежде всего, они решили выбрать какого-нибудь мужа, воздержанного старца, который принял бы на себя власть, чтобы и им самим спастись и всем отдохнуть от необузданной тирании. Рассуждая между собой, они нашли, что нет никого более подходящего, нежели Пертинакс 2. (4) Пертинакс был родом италиец, прославившийся во многих воинских и гражданских делах, воздвигнувший много трофеев против германцев и восточных варваров 3, единственный оставшийся в живых у Коммода из почтенных друзей отца 4. Тот не убил его, наиболее заслуженного из товарищей и полководцев Марка, либо из уважения к его почтенности, либо пощадив его как человека бедного. Ведь среди его заслуживших похвалы качеств было и то, что, получив в свое ведение больше, чем все другие, он владел меньшим, чем все другие, имуществом 5. (5) К этому Пертинаксу глубокой ночью, когда все были погружены в сон, приходят Лет и Эклект, ведя за собой немногих из заговорщиков. Явившись к дверям его запертого дома, они будят привратника. Тот, открыв и увидя представших воинов и Лета, бывшего, как он знал, префектом, в страхе и смятении докладывает о них. (6) Пертинакс {27} предлагает им войти, говоря, что ему не страшно то, что он всегда ожидает. Говорят, что он сохранил такое душевное спокойствие, что даже не вскочил с кровати, но остался в прежнем положении и со спокойным лицом, не побледнев, обратился к Лету, вошедшему вместе с Эклектом, хотя и казалось, что тот пришел убить его. (7) "Давно уже, — сказал он, — и каждую ночь я ждал такого конца и, оставшись в живых единственный из друзей отца, удивлялся, что Коммод медлит со мной. Что вас задерживает? Ведь вы исполните приказание, а я освобожусь от дурного ожидания и непрерывного страха". (8) На это Лет сказал: "Перестань говорить то, что недостойно тебя и твоей прошлой жизни! Этот наш приход — не на твою погибель, но на спасение и нас самих и Римской державы. Повергнут тиран, получивший должное возмездие, и то, что он хотел сделать с нами, он претерпел от нас. (9) Мы приходим, чтобы вручить тебе императорскую власть, зная, что ты в сенате выделяешься воздержанностью жизни, великим достоинством и почтенностью возраста, что народ тоскует по тебе и уважает тебя; поэтому мы и ожидаем, что совершаемое будет и для них желанным и для нас спасительным". (10) На это Пертинакс сказал: "Перестаньте издеваться над стариком и не считайте меня столь малодушным, чтобы сначала желать обмануть меня, а затем и убить!". "Но, — сказал Эклект, — раз ты не веришь нашим словам, возьми эту записку (ведь ты знаешь руку Коммода, так как чтение ее тебе привычно) и прочти; так ты узнаешь, какой опасности мы избежали, и убедишься, что в наших словах нет притворства, а есть истина". Прочитав написанное, Пертинакс, поверив людям, и прежде бывшими его друзьями, и узнав обо всем, что было совершено, сдается 6.

2. (1) И сначала принимается решение пройти к лагерю и испытать настроение воинов; уговорить их обещал Лет, так как они питали к нему, как к префекту, надлежащее уважение. (2) И вот, взяв с собой и других, сколько их оказалось, они поспешили к лагерю. Уже миновала большая часть ночи, и ввиду предстоявшего праздника все это совершилось до наступления дня 7. Они рассылают некоторых верных людей, чтобы громко объявлять о том, что Коммод умер, а Пертинакс отправляется в лагерь, чтобы принять императорскую власть. (3) Когда этот слух распространился, весь народ, подобно впавшему в неистовство, предался ликованию; каждый с радостью рассказывал новость своим близким и особенно высокопоставленным и богатым; ведь знали, что Коммод больше всего злоумышлял против них. Спешили к храмам и алтарям, {28} воздавая благодарность богам. (4) Выкрикивали разное: одни говорили, что повергнут тиран, другие — гладиатор, иные ругались более непристойно; и те слова, от которых прежде удерживал страх, с наступлением безнаказанности и свободы стали легко произноситься. Большая часть народа направлялась бегом к лагерю. Они торопились, больше всего боясь, что воины не очень охотно подчинятся власти Пертинакса. (5) Они ждали, что эту власть, которая будет благоразумной, воины, привыкшие рабски повиноваться тирании и приученные к грабежам и насилиям, примут без особой готовности. Для того, чтобы заставить их покориться, они и сошлись всем народом. Когда они оказались в лагере 8, Лет и Эклект вошли, ведя с собой Пертинакса. Собрав воинов, Лет сказал следующее: (6) "Император наш Коммод умер от апоплексии, а виноват в такой смерти не кто-нибудь другой, но сам он перед собой; не соглашаясь с нами, дававшими ему всегда наилучшие и спасительные советы, прожив так, как вы хорошо знаете, он погиб, задушенный чрезмерной едой. И вот его постиг предопределенный конец; ведь не одна и не одинаковая у всех людей причина смерти, они различны, но приводят к единому окончанию жизни. (7) Но вместо него мы и римский народ ведем вам мужа возрастом почтенного, по образу жизни воздержанного, человека испытанной в делах доблести; старшие из вас испытали его воинские деяния, а остальные столько лет уважали его и восхищались им как городским префектом 9. (8) Судьба дает вам не только государя, но и превосходного отца. Его власть будет радовать не только вас, являющихся здесь его телохранителями, но и тех, кто размещен по берегам рек и на границах Римской державы, они хранят в памяти его испытанные деяния. Варваров же мы не будем больше подкупать деньгами; они покорятся из страха, вследствие того, что испытали от него, когда он командовал войском". (9) Во время речи Лета народ, не сдерживая себя, хотя воины еще медлили и колебались, провозглашает Пертинакса Августом, именует его отцом и прославляет всяческими славословиями. Тогда и воины, хотя и не с такой же готовностью, под давлением присутствовавшего множества народа (ведь они были со всех сторон окружены народом, сами притом в небольшом числе и без оружия ввиду праздника) все же присоединились к крику и назвали Пертинакса Августом 10. (10) Принеся ему обычную присягу и совершив жертвоприношения, весь народ и воинство с лавровыми ветвями проводили на рассвете Пертинакса в императорский дворец 11. {29}

3. (1) Он же, водворенный в императорском жилище 12, — туда его, как сказано выше, ночью проводили воины и народ — испытывал в мыслях тревогу, обуреваемый величайшими заботами. Пертинакса, хотя он и слыл человеком крепкой души и во всех отношениях мужественным, сильно страшило создавшееся положение, но не в силу соображений о собственном спасении (ведь он часто проявлял презрение к еще большим опасностям); он размышлял о внезапном прекращении тирании и о благородном происхождении некоторых лиц в сенате, которые, как он подозревал, не примирятся с переходом власти от знатнейшего государя к человеку, пробившемуся к ней из простого и незначительного рода 13. (2) Хотя образ его жизни благодаря воздержанности вызывал похвалы и он был славен своими воинскими деяниями, однако благородством происхождения он сильно уступал патрициям. С наступлением дня он отправился на заседание сената, не позволив ни нести перед собой факел, ни поднять вверх какой-нибудь другой символ, прежде чем не станет известным мнение сената. (3) Когда же при его появлении все единодушно восславили его и назвали Августом и государем 14, он сначала отказывался от власти, способной вызвать зависть, и, ссылаясь на старость, просил о снисхождении, говоря, что есть много патрициев, которым больше подходит императорская власть. Взяв за руку Глабриона 15, он начал тянуть его, предлагая сесть на императорский трон. (4) Тот был знатнейшим из патрициев (свой род он возводил по прямой линии к Энею, сыну Афродиты и Анхиса 16) и уже два раза был консулом. Он сказал: "Но сам я, которого ты считаешь достойнейшим из всех, уступаю тебе власть и своим голосованием я и все прочие отдаем тебе всю полноту власти". Тогда под давлением и по настоянию всех Пертинакс с колебаниями и неуверенно взошел на императорский трон 17 и сказал следующее: (5) "Ваше очень благоприятное отношение к оказываемой мне чести и исключительное рвение, а также ваш выбор, в котором вы отдаете мне предпочтение перед вашей столь великой знатностью, — все это, не вызывающее подозрения в лести, но доказывающее и удостоверяющее ваше доброе расположение, кому-нибудь другому, возможно, внушило бы смелость и готовность немедленно принять то, что вручено, и подало бы ему надежду на беззаботное правление, так как он будто бы легко справится с властью над столь расположенными подданными; (6) меня же, чувствующего значение оказанной мне чести, величие и исключительность всего этого приводят в смущение и внушают мне немалый страх и беспокойство. Ведь когда прежде оказы-{30}ваются великие благодеяния, равноценное воздаяние в качестве признательности становится трудным; и если получившие малое воздают большим, то это кажется не столько легким, сколько подобающим выражением благодарности; когда же тот, кто первым сделает какое-либо благодеяние, заслужит безмерную благодарность, то несоответствующее воздаяние именуется не столько безвыходностью, сколько бесчувственностью и вместе с тем неблагодарностью. (7) Вижу, что мне навязано необычное соревнование — выказать себя достойным столь великой чести, вами мне оказанной. Ведь председательство заключается не в кресле, но в деяниях, когда человек не позорит это кресло. Насколько настоящее вызывает ненависть как дурное, настолько предстоящее пробуждает великие надежды как благое. И неблаговидные деяния всегда запоминаются (ведь то, что огорчило, смывается с трудом), а память о благотворных деяниях приходит к концу вместе с получаемой от них пользой, (8) так как свобода радует не в той степени, в какой печалит рабство, и всякий, спокойно владея своим достоянием, не испытывает признательности, думая, что он пользуется своей собственностью, а лишенный своего имущества вечно хранит память о том, кто его опечалил. Так же, если происходит какая-нибудь благоприятная перемена в государственных делах, он не думает, что получает от этого какую-нибудь выгоду, потому что у каждого в отдельности мало заботы о том, что полезно народу и имеет общее значение, а если в частных делах нет желанной удачи, каждый думает, что он не извлекает никакой выгоды. (9) Приученные роскошно жить благодаря безрассудным и расточительным щедротам тирании не называют перемену, вызванную благоразумием и расчетливостью из-за недостатка денег, разумной бережливостью и обдуманным и рассудительным правлением, а бранят мелочность и нищенский образ жизни, не зная того, что великие и неразборчивые раздачи не могли бы быть продолжительными без грабежей и насилий, а стремление распределять все разумно и по заслугам каждого, не делая ничего ужасного, не доставляет несправедливого изобилия денег, но приучает к благоразумному и бережному отношению к тому, что добыто честным путем 18. (10) Уяснив себе это, вы должны содействовать мне и, считая управление державой нашим общим делом, готовясь подчиниться аристократии, а не тирании, сами иметь добрые надежды и всем подданным обещать это". (11) Пертинакс такой речью 19 чрезвычайно обрадовал сенат и вызвал со стороны всех славословия, получив от них всяческий почет и знаки уважения 20; провожаемый в храм {31} Юпитера 21 и другие святилища и совершив жертвоприношения за императорскую власть, он возвратился в императорский дворец.

4. (1) Когда распространилась молва о том, что было сказано им в сенате, и о его послании народу, все чрезвычайно радовались, надеясь иметь в нем почтенного и ласкового начальника и отца, а не государя. Ведь он приказал воинам прекратить своеволие по отношению к простым людям, не носить в руках дубинок и не бить никого из прохожих 22, он пытался во все внести благоустройство и порядок и во время своих выходов и в судах 23 выказывал мягкий и кроткий нрав. (2) Старших он радовал, напоминая им о правлении Марка, которое он ставил себе в образец и которому подражал, а расположение всех прочих, испытавших переход от жестокой и наглой тирании к разумной и беззаботной жизни, он очень легко привлек к себе. Разнесшаяся молва о кроткой власти побуждала все племена, подвластные и дружественные Риму 24, а также все лагеря считать его власть божественной. (3) Но и те из варваров, которые раньше проявляли непослушание или сопротивлялись, боясь его и помня его доблесть в прежних его походах и глубоко веря, что он, всякому воздавая по заслугам, далекий от неуместной милости и жестокого насилия, никогда никого сознательно не обидит, добровольно подчинялись ему. Со всех сторон прибывали посольства, так как все радовались римской власти под началом Пертинакса. (4) Все другие люди радовались и сообща и каждый в отдельности кроткой и соблюдающей порядок императорской власти. Но то, что восхищало всех, это и огорчало одних только находившихся в Риме воинов, которые обычно были телохранителями государей. Так как им запрещалось грабить и своевольничать и их призывали к порядку и благопристойности, они, считая мягкость и кротость власти глумлением над собой, бесчестием и упразднением ничем не сдерживаемого произвола, не выносили вводимой властью дисциплины 25. (5) Сначала они стали понемногу проявлять медлительность и неповиновение по отношению к приказам 26, наконец, по прошествии неполных двух месяцев царствования Пертинакса 27, после того, как он за короткое время принял много разумных и благотворных мер и у подвластных стали возникать добрые надежды, злая судьба, позавидовав и опрокинув все, помешала довести до конца достойные удивления и полезные для подданных меры. (6) Прежде всего, он позволил занимать всякому в Италии и прочих странах сколько кто хочет и может невозделанной и вообще совсем не обработанной земли, хотя бы она была собствен-{32}ностью императора, а проявив заботу и возделав ее, — стать ее хозяином; возделывающим землю он даровал освобождение от всех податей на десять лет и навеки беспрепятственное владение 28. (7) Он запретил обозначать его именем императорские владения, сказав, что они являются не частной собственностью царствующего, а общей и народной собственностью Римской державы 29. Отменив все пошлины, придуманные раньше при тирании с целью получать обильные средства — на берегах рек, в портах городов и на проездных дорогах, — он установил прежние свободные порядки 30. (8) Он намеревался еще больше облагодетельствовать подвластных, как это обнаруживали его планы; ведь он подверг гонению доносчиков в Риме и приказал карать тех, кто находился в разных местах, заботясь о том, чтобы никто не терпел от них вреда и не подвергался неосновательным обвинениям 31. Сенат особенно, но и все остальные ожидали, что будут проводить жизнь в безопасности и счастье 32. (9) Он был таким скромным и так любил равенство, что даже своего сына, бывшего уже в юношеском возрасте, не ввел в императорский дворец; тот оставался в отеческом доме 33 и посещал обыкновенные школы и гимнасии для частных лиц, воспитывался и делал все наравне с остальными, никогда не выставляя напоказ императорского тщеславия или пышности.

5. (1) В то время как в жизни водворялось такое добронравие и благораспорядок, одни только телохранители, досадуя по поводу настоящего положения, тоскуя по грабежам и насилиям, происходившим при прежней тирании, и по возможности проводить время в распутстве и попойках, замыслили устранить Пертинакса, так как он был для них несносным и ненавистным, и поискать кого-нибудь, кто вернет им прежний неограниченный и разнузданный произвол. (2) И вот внезапно, когда никто этого не ожидал, но все пребывали в спокойствии, они, направляясь бегом из лагеря под влиянием гнева и безрассудного порыва, среди белого дня ворвались во дворец с поднятыми копьями и обнаженными мечами 34. (3) Перепуганная необычностью и неожиданностью происходившего дворцовая прислуга, находясь в небольшом числе и без оружия против многочисленных вооруженных, не выдержала; все, покинув порученный им пост, бежали или через вход во двор или через другие входы 35. Немногие из преданных 36, сообщив Пертинаксу о нападении, советовали ему бежать и отдаться под защиту народа. (4) Он же, не послушавшись тех, кто давал ему полезный при данных обстоятельствах совет, считая это недостойным, неблагородным и не соответствую-{33}щим императорской власти и прежней его жизни и деяниям, не пожелал бежать или скрыться и, идя навстречу опасности, выступил, чтобы поговорить с ними, понадеявшись убедить их и на данный момент положить конец неразумному порыву 37. (5) Выйдя из своего покоя, он, встретившись с ними, пытался расспросить их о причинах их порыва и пробовал убеждать их не поддаваться неистовству, сам при этом сохраняя сдержанный и почтенный вид и соблюдая императорское достоинство и отнюдь не являя собой вид оробевшего, струсившего или умоляющего человека.

(6) "Быть мне убитым вами, — сказал он, — в этом нет ничего значительного или тяжкого для старца, достигшего — со славою — глубокой старости — ведь всякой человеческой жизни неизбежно положен предел; вам же, слывущим стражами и охранителями государя, самим стать убийцами и запятнать свои правые руки кровью не только единоплеменной, но и императорской — смотрите, как бы это не оказалось в данный момент нечестивым, а впоследствии — опасным. Ведь я не сознаю за собой ничего, чем бы я вас огорчил. (7) Если вы испытываете неудовольствие по поводу смерти Коммода, то ведь нет ничего удивительного в том, что его, человека, постигла смерть. Если же вы думаете, что это случилось по злому умыслу, то в этом нет моей вины; вы знаете, что я вне всякого подозрения и в такой же степени, как и вы, не ведаю, что тогда произошло, так что если вы что-то подозреваете, предъявляйте обвинение другим. (8) Но все же, хотя он и скончался, у вас не будет недостатка ни в чем, что может быть дано пристойным образом и по заслугам, без насилия надо мной и без грабежа". Пытаясь говорить им такие речи, он был близок к тому, чтобы убедить некоторых из них, и немалое их число повернулось и начало уходить, испытывая уважение к старости почтенного государя, но более дерзкие 38, бросившись на старца, пока он еще говорил, убивают его 39. (9) Совершив такое жестокое дело, они, устрашившись своей отваги, желая удалиться до прихода народа и зная, что народная масса будет негодовать по поводу совершившегося, возвратились бегом в лагерь и, заперев все ворота и входы, оставались в стенах, поставив на башнях стражу, чтобы защищаться, если народ атакует стену. Такой конец постиг Пертинакса 40, жизнь и стремления которого изложены выше.

6. (1) Когда в народе распространилась весть об убийстве государя, всех охватило смятение и горе; они бегали как безумные, и несказанное волнение охватило народ — они искали совершивших убийство и не могли ни найти их, ни ото-{34}мстить. (2) Особенно тяжело переживали совершившееся и смотрели на это как на общее несчастье члены сената, потерявшие кроткого отца и превосходного председателя. Снова был страх перед тиранией, так как по их ожиданиям именно этому радовались воины. (3) По прошествии одного или двух дней простолюдины начали расходиться, опасаясь каждый за себя, а высокопоставленные лица стали уезжать в расположенные как можно дальше от города имения, чтобы, находясь в Риме, не потерпеть чего-либо ужасного от власти, которая установится. (4) Воины же, узнав, что народ успокоился и никто не осмеливается мстить за кровь государя, продолжали, запершись, оставаться в стенах, но, выведя самых громкоголосых из своей среды, объявляли о продаже императорской власти, обещая вручить власть тому, кто даст больше денег, и с помощью оружия беспрепятственно привести его в императорский дворец. (5) Когда это объявление стало известным, то более почтенные и рассудительные члены сената, а также сколько было патрициев и богатых людей, в небольшом числе уцелевших от тирании Коммода, не подошли к стене и не пожелали за деньги приобрести непристойную и позорную власть. (6) Некоему же Юлиану 41, уже бывшему консулом, слывшему обладателем огромных денежных средств, было сообщено об объявлении воинов, когда он под вечер пировал, пьянствуя и опохмеляясь, — его невоздержанная жизнь вызывала нарекания.(7) И вот жена, дочь и толпа сотрапезников 42 уговаривают его соскочить с ложа, поспешить к стене и узнать о том, что делается; по дороге они все время советуют ему схватить лежащую под ногами власть и, если бы кто-нибудь оспаривал ее, превзойти всех щедростью, так как он владеет несметными деньгами. (8) Подойдя к стене, он начал кричать, обещая дать все, сколько они желают, и говорил, что у него имеется очень много денег и сокровищницы, наполненные золотом и серебром. В то же самое время и Сульпициан, также из бывших консулов, ставший префектом Рима (он был отцом жены Пертинакса) 43 явился, стремясь купить власть. (9) Его, однако, воины не допустили к себе из страха перед его родственными отношениями с Пертинаксом — как бы не оказалось какого-либо обмана с целью покарать за его убийство. Спустив лестницу, они подняли на стену Юлиана: отворить ворота они не хотели ранее, чем узнают о количестве денег, которое будет им дано. (10) Поднявшись, он пообещал им восстановить память о Коммоде, почести и изображения, которые уничтожил сенат, а также дать им свободу делать все, которую они при нем имели, а каждому воину столько серебра, {35} сколько они не надеялись ни потребовать, ни получить 44, с деньгами не будет задержки — он сейчас же затребует их из дома. (11) Убежденные этим и окрыленные такими надеждами, воины провозглашают Юлиана императором и требуют, чтобы он вдобавок к своему собственному и унаследованному имени стал называться Коммодом 45. Подняв военные значки и вновь прикрепив на них изображения последнего 46, они стали готовиться сопровождать Юлиана. (12) Юлиан, принеся в лагере установленные императорские жертвы, вышел в сопровождении воинов, охраняемый большим их числом, чем это принято; ведь купив власть путем насилия и вопреки воле народа, с позорной и непристойной дурной славой, он, естественно, боялся, что народ будет ему противиться. (13) Итак, воины во всеоружии и сомкнутым строем в виде фаланги, чтобы в случае надобности сразиться, имея в середине своего государя, потрясая над головой щитами и копьями из опасения, как бы на их шествие не бросали с домов камни, отвели его во дворец 47, причем никто из народа не осмеливался противостать, но и не славословил, как это принято при сопровождении государей; наоборот, стоя вдали, они проклинали его и злословили о нем, потому что он приобрел власть за деньги. (14) Тогда впервые начали портиться нравы воинов 48, и они начали ненасытно и постыдно стремиться к деньгам и пренебрегать подобающим уважением к правителям 49. То обстоятельство, что никто не выступил против дерзко осуществленного столь жестокого убийства государя и не воспрепятствовал столь непристойному объявлению и продаже власти за деньги, было начальным толчком и причиной их непристойного и непокорного настроения и на будущее время, так как их корыстолюбие и презрение к правителям возросло и привело к пролитию крови.

7. (1) И вот Юлиан, придя к власти, сразу же стал заниматься удовольствиями и попойками, легкомысленно относясь к государственным делам 50 и предавшись наслаждениям и недостойному времяпрепровождению. Как оказалось, он солгал воинам и обманул их, так как не мог выполнить то, что обещал; (2) ведь и собственных денег было у него не так много, как он хвастался, не было их и в государственных сокровищницах 51 — все уже ранее было опустошено из-за разнузданности Коммода и его нерасчетливых и беспорядочных расходов. Вследствие такой его дерзости и по такой причине воины, обманутые в своих надеждах, роптали, а народ, узнав о настроении воинов, стал относиться к нему с презрением, так что при его выходах злословили и насмехались над его постыд-{36}ными и сомнительными развлечениями. (3) На пути в ипподром 52, где народные массы, сходясь вместе, особенно тесно общаются между собой, они проклинали Юлиана и призывали на защиту Римской державы и на охрану императорской власти Нигера и высказывали пожелание, чтобы он как можно скорее пришел на помощь к ним, подвергающимся поруганию. (4) Нигер принадлежал к числу тех, кто давно уже был консулом, а в то время, когда в Риме происходило вышеописанное, он управлял всей Сирией 53. Это было тогда обширное и очень важное наместничество 54, так как все финикийское племя и земли до Евфрата находились над началом Нигера. (5) Сам он был уже в достаточно пожилом возрасте и успел прославиться во многих значительных делах. Была распространена молва, что он человек порядочный и дельный и подражает образу жизни Пертинакса 55, все это и склонило римлян на его сторону. Они постоянно призывали его там, где собирался народ, и, проклиная присутствовавшего в Риме Юлиана, славословили того, отсутствовавшего, наделяя его императорскими званиями. (6) Когда Нигеру сообщили о настроении римского народа и о непрерывных возгласах в местах собраний, он, естественно, дав себя убедить 56 и ожидая, что обстоятельства легко ему покорятся, особенно благодаря тому, что окружавшие Юлиана воины не дорожили им, так как он не выполнял своих обещаний насчет денег, предается надежде на захват императорской власти. (7) Сначала вызывая к себе на дом в небольшом числе начальников, трибунов 57 и видных воинов, он беседовал с ними и убеждал их 58, открывая то, о чем извещали из Рима, — чтобы благодаря распространившемуся слуху все это стало известным и знакомым как воинам, так и прочим людям на Востоке; (8) он надеялся, что таким образом все очень легко присоединятся к нему, когда узнают, что он не по злому умыслу стремится к власти, но, будучи призван, пойдет, желая помочь просящим его об этом римлянам. Все они воспламенились и без промедления присоединились к нему, настаивая, чтобы он взял в свои руки государственные дела. (9) Сирийское племя по природе легко возбудимо и склонно к изменению существующего положения. Была у них и какая-то приязнь к Нигеру, который мягко правил во всем и большую часть времени проводил в празднествах вместе с ними. Сирийцы по природе — любители празднеств; из них в особенности жители Антиохии, крупного и богатого города, справляют празднества почти круглый год — в самом городе и в предместьях 59. (10) Итак, Нигер, непрерывно доставлявший им зрелища, к {37} которым они питают особенное пристрастие, и предоставлявший им свободу справлять праздники и предаваться веселью, естественно, почитался ими, так как делал то, что им нравилось.

8. (1) Зная об этом, созвав отовсюду воинов к назначенному дню, он, когда собралась и остальная масса и ему была приготовлена трибуна, поднявшись на нее, сказал так:

(2) "Кротость моего образа мыслей и осторожность перед великими дерзаниями, возможно, давно известны вам. Я и теперь не выступил бы перед вами, чтобы произнести такую речь, если бы меня к тому побуждал только личный замысел и неразумная надежда или стремление к надежде на нечто большее. Но меня зовут римляне и своим непрестанным криком торопят меня протянуть спасительную руку и не смотреть безучастно на позорно повергнутую столь славную и овеянную доблестью со времен предков власть. (3) Подобно тому как дерзание на такие дела при отсутствии разумного повода является опрометчивым и наглым, так медлительность по отношению к зовущим и просящим влечет за собой обвинение в малодушии и вместе с тем в предательстве. Поэтому я выступил, чтобы узнать, каково ваше мнение и что, по-вашему, следует делать, — взяв вас в советники и соучастники в данных обстоятельствах; ведь исход, если он будет удачным, даст мне и вам общую выгоду. (4) Нас зовут не слабые и пустые надежды, а римский народ, которому боги уделили господство над всем и империю, а также неустойчивость власти, ни за кем прочно не утвердившейся. Наше начинание будет безопасным благодаря настроению призывающих и потому, что никто не противостоит и не препятствует нам; (5) ведь и те, кто сообщает о тамошних делах, говорят, что даже воины, которые продали ему власть за деньги, не являются его верными слугами, так как он не выполнил того, что обещал 60. Итак, дайте знать, каково ваше мнение".

(6) После такой его речи немедленно все войско и собравшаяся толпа провозгласили его императором и назвали Августом; набросив на него императорскую порфиру и наскоро собрав прочие знаки императорского отличия, они ведут Нигера с преднесением факела в храмы Антиохии и доставляют в его жилище, считая последнее уже не частным домом, а императорским дворцом 61 и украсив его извне всеми императорскими символами.

(7) Нигер очень радовался этому в душе, он полагал, что его шансы на получение власти упрочились благодаря настроению римлян и рвению людей вокруг него. Ведь когда разнес-{38}шийся слух дошел до всех народов, населяющих лежащий против Европы материк 62, не оказалось никого, кто бы неохотно стремился подчиниться ему, — от этих народов отправлялись в Антиохию посольства к нему как к признанному всеми государю. (8) Цари и сатрапы стран по ту сторону Тигра и Евфрата 63 слали ему письма с выражением радости и обещали свою помощь, если он в чем-нибудь нуждается. Он в ответ щедро наделял их дарами и, выражая благодарность, говорил, что не нуждается в союзниках, так как его власть твердо упрочена и он будет править без пролития крови. (9) Воодушевленный этими надеждами, он стал менее заботиться о делах и, склонясь к изнеженности, предавался развлечениям вместе с антиохийцами, отдаваясь празднествам и зрелищам. Об отправлении в Рим, с чем следовало бы особенно спешить, он не думал. (10) Хотя необходимо было как можно скорее появиться перед иллирийскими войсками и привлечь их к себе, опередив других, он даже не извещал их ни о чем, что делается, надеясь, что тамошние воины, если они когда-нибудь узнают об этом, согласятся с желанием римлян и мнением лагерей, расположенных на Востоке.

9. (1) В то время как он предавался таким мечтам и убаюкивал себя пустыми и неясными надеждами, о происшедшем начали приходить сообщения 64 к паннонцам и иллирийцам и ко всему тамошнему войску, которое размещено по берегам Истра и Рейна и, удерживая живущих по ту сторону варваров, охраняет Римскую державу. (2) Начальствовал над всеми паннонцами (они находились под единой властью) 65 Север, родом ливиец 66, проявлявший силу и энергию в управлении, привыкший к суровой и грубой жизни, очень легко переносивший труды, быстрый в своих замыслах и скорый в исполнении задуманного. (3) Узнавая от тех, кто приносил сообщения, что висящую в воздухе власть над римлянами похитили Юлиан и Нигер, осудив беспечность одного и малодушие другого... завладеть делами. Его побуждали сновидения, подававшие ему такую надежду, а также предсказания и знамения, предвещавшие будущее; все это признается неложным и истинным тогда, когда исполняется в благоприятном смысле. (4) Большую часть этого он сам рассказал, внеся в свое жизнеописание 67, и сделал посвящения в виде официальных изображений; последнее же и наиболее важное сновидение, осветившее всю его надежду, и нам не следует обойти молчанием. (5) В то время как было объявлено о принятии власти Пертинаксом, Север, возвратившись домой после своего выхода, жертвоприношения и принесения присяги Пертинаксу, с наступлением {39} вечера погрузился в сон; ему привиделся великолепный большой конь, украшенный императорскими бляхами, несущий на себе сидевшего верхом Пертинакса по Священной улице 68 в Риме. (6) Когда он оказался у выхода на площадь, где прежде, при республике, народ сходился на народное собрание 69, конь стряхнул с себя Пертинакса и сбросил его, а перед ним, Севером, стоявшим поблизости, склонился и, подняв его на свою спину, нес в безопасности и остановился на середине площади, высоко подняв Севера, так что все его видели и оказывали ему почет. И до нашего времени сохраняется в том месте огромное изображение этого сновидения, сделанное из бронзы 70. (7) Так Север, вознесшись в мыслях, надеясь на то, что божественный промысел призывает его к власти, начал испытывать настроение воинов, сначала привлекая к себе небольшими группами начальников, трибунов и видных людей в лагерях, беседуя с ними о Римской державе и говоря, что она совсем повержена и нет никого, кто бы ею управлял благородным образом и по достоинству. (8) Он осуждал находившихся в Риме воинов за их неверность и за то, что они запятнали свою присягу императорской и родственной кровью, говорил о необходимости отомстить и покарать за убийство Пертинакса. Он знал, что все воины в Иллирике помнят о командовании Пертинакса; (9) ведь в царствование Марка Пертинакс, воздвигнув много трофеев против германцев, назначенный военачальником и правителем Иллирика, проявил всяческое мужество в битвах против врагов, а по отношению к подчиненным выказал благожелательность и доброту в соединении с разумной и пристойной нетребовательностью 71, поэтому они, чтя его память, негодовали по поводу столь жестокого и дерзкого поступка с ним. (10) Ухватившись за этот предлог, Север легко вовлек их в то, чего хотел, притворяясь, будто он не так желает захватить власть и приобрести для себя могущество, как отомстить за кровь такого государя. (11) Тамошние люди очень крепки телом, пригодны для битв и очень кровожадны, но в такой же степени тяжкодумны и неспособны легко понять то, что говорится или делается с хитростью или коварством. И вот, поверив Северу, притворявшемуся, будто он огорчен и хочет отомстить за смерть Пертинакса, они предоставили себя в его распоряжение, так что объявили его императором и вручили ему власть 72. (12) Узнав настроение паннонцев, он начал рассылать своих людей в соседние провинции и ко всем правителям подчиненных римлянам северных племен и, склоняя их всех большими обещаниями и надеждами, легко привлек их к себе 73. (13) Больше, чем кто-ли-{40}бо другой из людей, он обладал особой способностью притворяться и внушать доверие к своей благожелательности, не скупился на клятвы, чтобы затем, если нужно было, нарушить их, прибегал ко лжи ради выгоды, и с языка его сходило то, чего не было на уме.

10. (1) Удовлетворив своими посланиями всех в Иллирике... и вместе с тем начальников, он привлек их к себе. Собрав отовсюду воинов 74 и назвав себя Севером Пертинаксом 75, что, как он надеялся, было приятно не только иллирийцам, но и римскому народу ради памяти о Пертинаксе, он созвал их на равнину и, когда для него была воздвигнута трибуна, поднявшись на нее, сказал следующее: (2) "Вашу верность и благочестие по отношению к богам, которыми вы клянетесь, ваше уважение к государям, которых вы почитаете, вы обнаружили тем, что негодуете на дерзостный поступок находящихся в Риме воинов, которые служат больше для торжественных шествий, нежели для проявления мужества. И мне, никогда раньше не имевшему в мыслях такой надежды (ведь вам известно мое повиновение по отношению к прежним государям), желательно теперь довести до конца и завершить то, что угодно вам, и не смотреть безучастно на повергнутую Римскую державу, (3) которая прежде, до Марка, управлялась с соблюдением достоинства и казалась священной; когда же она досталась Коммоду, то хотя кое в чем он по молодости допускал оплошности, однако последние прикрывались его благородным происхождением и памятью отца; и его проступки вызывали больше сожаление, чем ненависть, так как большую часть того, что происходило, мы относили не к нему, а к окружавшим его льстецам, одновременно советчикам и слугам неподобающих дел. (4) Когда же власть перешла к почтенному старцу, воспоминание о мужестве и порядочности которого еще прочно в наших душах, они этого не вынесли, но устранили такого мужа путем убийства. Некто, позорным образом купивший столь великую власть над землей и морем, ненавидим, как вы слышите, народом и уже больше не внушает доверия тамошним воинам, которых он обманул. (5) Их, если бы даже они, оставаясь преданными, стали ради него в строй, вы все вместе превосходите числом, а каждый в отдельности — храбростью; вы закалены упражнениями в военных делах и, всегда выстроенные против варваров, привыкли переносить всякие труды, презирать морозы и жару, ступать по замерзшим рекам и пить выкапываемую, а не черпаемую из колодца воду. Вы закалились на охотах, и во всех отношениях у вас имеются благородные данные для проявления мужества, так {41} что если бы даже кто-нибудь захотел противостать вам, он не мог бы сделать это. (6) Проверка воинов — напряжение, а не роскошная жизнь; взращенные в ней и предаваясь попойкам, они не будут в состоянии вынести ваш крик, а не то что битву. Если же кто-нибудь относится с подозрением к тому, что происходит в Сирии, то он мог бы заключить о плохом состоянии и безнадежности тамошних дел из того, что те не осмелились выступить из своей страны и не решились задумать поход на Рим, охотно оставаясь там, и считают достижением для своей еще не прочной власти один день роскошной жизни. (7) Сирийцы обладают способностью остроумно, с шуткой насмехаться и особенно жители Антиохии, которые, как говорят, привержены к Нигеру; остальные же провинции и остальные города за неимением теперь того, кто будет достоин власти, за отсутствием того, кто будет властвовать, управляя мужественно и разумно, явно притворяются, что подчиняются ему. (8) Если же они узнают, что иллирийские силы проголосовали единодушно, и услышат наше имя, которое для них не является безвестным и незначительным со времени нашего управления там в качестве наместника 76, будьте уверены, что они не будут обвинять меня в нерадивости и вялости и, значительно уступая вам в росте, выносливости в трудах и в рукопашном бою, предпочтут не испытать на себе вашу крепость и стойкость в бою. (9) Итак, поспешим раньше занять Рим, где находится императорское жилище; двигаясь оттуда, мы без труда будем управлять остальным, доверяясь божественным прорицаниям и мужеству вашего оружия и ваших тел".

После такой речи воины, славословя Севера и называя его Августом и Пертинаксом, выказывали всяческую готовность и рвение.

11. (1) Север же, не давая времени для промедления, приказал им снарядиться как можно легче и объявил об отправлении к Риму; распределив средства 77 и припасы на дорогу, он двинулся в путь. Поход он совершал быстро, форсированным маршем и с сильным напряжением, нигде не задерживаясь и не давая времени для передышки, разве что настолько, чтобы воины, немного отдохнув, продолжали путь 78. (2) Он разделял с ними их труды, пользовался простой палаткой, и ему подавали ту же пищу и то же питье, какие, как он знал, были у всех; нигде он не выставлял напоказ императорскую роскошь. Поэтому он обеспечил себе еще большую преданность воинов; уважая его за то, что он не только вместе с ними переносит трудности, но первый берет их на себя, воины ревностно выполняли все. {42}

(3) Быстро пройдя Паннонию, он появился у границ Италии и, опередив молву, предстал перед тамошними жителями как уже прибывший государь раньше, чем они услышали о предстоящем его прибытии. Великий страх охватывал италийские города, когда они узнавали о нашествии такого большого войска. Ведь люди в Италии, давно отвыкнув от оружия и войн, занимались земледелием и жили среди полного мира. (4) Пока Рим управлялся по-республикански и сенат посылал на войну полководцев, все италийцы были под оружием и покорили землю и море, воюя с эллинами и варварами, и не было такой части земли или склона неба, куда бы римляне не распространили свою власть. (5) С тех пор же как единовластие перешло к Августу, последний освободил италийцев от трудов, лишил их оружия и окружил державу укреплениями и лагерями, поставив нанятых за определенное жалование воинов в качестве ограды Римской державы; он обезопасил державу, отгородив ее великими реками, оплотом из рвов или гор, необитаемой и непроходимой землей. (6) Поэтому тогда, узнавая о том, что подходит Север с таким большим войском, они, естественно, приходили в смятение от необычности этого события; противостоять или препятствовать они не осмеливались, но выходили навстречу с лавровыми ветвями и принимали, раскрыв ворота 79. Он же останавливался настолько, чтобы принести жертвы и обратиться с речью к народу, и спешил в Рим. (7) Когда об этом сообщали Юлиану, он впадал в крайнее отчаяние 80, слыша о мощи и многочисленности иллирийского войска, не доверяя народу, так как последний его ненавидел, не полагаясь на воинов, которых он обманул. Собирая всякие деньги — и свои собственные, и от друзей, и забирая из государственных казнохранилищ и храмов те, какие там находились, он пробовал распределять их между воинами, чтобы приобрести их расположение. (8) Они же, хотя и получали большие деньги, не испытывали благодарности: ведь они считали, что он выплачивает свой долг, а не раздает подарки. Юлиан же, хотя друзья советовали ему вывести войско 81 и заранее занять проходы в Альпах — эти высочайшие горы, каких больше нет на нашей земле, наподобие стены ограждают Италию и выдвинуты вперед — природа вдобавок к прочим благам наделила италийцев и этим: на подступах к ним имеется выдвинутое вперед несокрушимое и... прикрытие, доходящее от северного моря до моря, обращенного к югу 82, (9) однако Юлиан не осмеливался даже выйти из города; он рассылал людей, прося воинов вооружаться, упражняться и рыть окопы перед городом 83. Его приготовления были таким, словно он {43} намерен был дать битву Северу в городе; всех слонов, которые служат римлянам для торжественных шествий, он приучал носить на спинах башни и людей, думая таким образом поразить иллирийцев и привести в смятение вражескую конницу — видом и величиной животных, ранее ими не виданных 84. Тогда весь город изготовлял оружие и готовился к военным действиям.

12. (1) В то время как воины Юлиана все еще медлили и подготовляли то, что нужно для войны, приходит сообщение, что Север уже подходит. Последний, разъединив большую часть войска, приказывает прокрадываться в город 85. Они, разделившись по всем дорогам, в большом числе... ночью тайно проникли в Рим, скрывая оружие в гражданской одежде. (2) И уже враги были внутри, а Юлиан все еще был спокоен и не знал, что творится. Когда это стало известно народу, все были в большом замешательстве и, страшась мощи Севера, притворились его сторонниками, осуждая Юлиана за малодушие, а Нигера за медлительность и беззаботность; Севером же, слыша о том, что он уже пришел, они восхищались. (3) Юлиан в полном недоумении — что говорить и что делать, не зная как поступить при таких обстоятельствах, приказав собраться сенату, посылает письмо, в котором предлагал Северу мир и, объявив его императором, сделал его соучастником власти. Сенат одобрил это 86, но все, видя, что Юлиан робеет и находится в отчаянии, стали уже переходить на сторону Севера 87. (4) По прошествии двух или трех дней, слыша, что Север уже у самого города, они, презрев Юлиана, сходятся в здание сената по распоряжению консулов 88, которые обычно управляют римскими делами, когда императорская власть теряет устойчивость. (5) Собравшись, они рассуждали о том, что следует предпринять, в то время как Юлиан все еще находился в императорском дворце, жалуясь на постигшую его судьбу, умолял и готов был отречься от власти и уступить всю полноту ее Северу. (6) Узнав, что Юлиан в такой степени пал духом и стража из телохранителей из страха перед Севером покинула его, сенат постановляет — Юлиана убить и провозгласить Севера единственным императором; сенаторы отправляют к последнему посольство из должностных лиц и самых видных сенаторов 89, чтобы поднести ему все знаки достоинства Августов. (7) К Юлиану посылается один из трибунов, чтобы убить малодушного и жалкого старика, за собственные деньги купившего такой плохой конец. Его нашли покинутым и оставленным всеми; постыдно жалуясь, он был умерщвлен 90. {44}

13. (1) После того как Северу было сообщено о постановлении сената и об убийстве Юлиана, он в своих мыслях поднялся до более крупных деяний и прибегнул к уловке, чтобы заполучить в свои руки и захватить убийц Пертинакса. Он тайно посылает письма лично трибунам и центурионам с большими обещаниями, чтобы они убедили находившихся в Риме воинов беспрекословно повиноваться приказам Севера 91; (2) отправляет он и общее послание в лагерь с приказом оставить в лагере все оружие, а самим выйти мирным строем, обычным в тех случаях, когда они идут перед императором, совершающим жертвоприношения или справляющим празднество, затем принести присягу Северу, идти же с добрыми надеждами, так как они будут телохранителями Севера. (3) Поверив посланию и склоненные трибунами, воины оставили все оружие, а сами спешили в одних только предназначенных для шествий одеждах 92, неся лавровые ветви. Когда они пришли к лагерю Севера и было объявлено об их прибытии на поле, куда приказывает им сойтись Север... как бы для того, чтобы приветствовать их и обратиться к ним с речью. (4) Как только они подошли, чтобы единодушно славословить взошедшего на трибуну Севера, всех их по единому сигналу схватывают; ведь войску Севера было заранее сказано — когда те будут стоять, глядя на государя, и их внимание будет поглощено этим, окружить их по военным правилам, никого не ранить и не поражать, но удерживать и сторожить, расставив вокруг них оружие, потрясать диболиями 93 и копьями, чтобы они, опасаясь ранений, не пытались сражаться невооруженные против вооруженных и немногочисленные против многочисленных. (5) Когда же он держал их пленниками, окруженными оружием, словно поймав их на облаве, он громким голосом и гневным тоном сказал им следующее: "Что мы превосходим вас и хитростью, и воинской силой, и численностью соратников, — это вы видите на деле: вы легко захвачены и взяты в плен без всякого труда. Я могу сделать с вами то, что мне будет угодно, и вы уже лежите как жертвы нашего могущества. (6) Если бы кто-нибудь поискал наказание за ваши дерзновенные поступки, то не мог бы найти кару, наложение которой было бы подходящим для содеянного. Почтенного старца и превосходного государя, которого следовало бы спасать и охранять, вы убили; всегда славную власть над Римом, которую наши предки приобрели благодаря доблестному мужеству или получили по наследству благодаря благородному происхождению, вы постыдно и бесчестно продали за деньги как какое-то частное имущество. (7) Но и того, кого вы таким образом выбрали в властители, вы {45} оказались не в состоянии оберечь и спасти, но трусливо предали его. За столь великие проступки и дерзновенные дела вы достойны бесчисленного количества смертей, если бы кто-нибудь пожелал определить кару. Вы видите, что вам следует претерпеть; но я пощажу вас и не убью и не буду подражать делам ваших рук; (8) однако так как было бы и нечестиво и несправедливо, чтобы вы оставались телохранителями государя, — вы, кощунственно нарушившие присягу, запятнавшие свои правые руки родственной и императорской кровью, предавшие верность и надежность стражи, — получите как дар моего человеколюбия ваши души и тела, но воинам, оцепившим вас, я велю разжаловать вас и, сняв с вас имеющуюся на вас воинскую одежду 94, отпустить вас обнаженными. (9) Приказываю вам уйти как можно дальше от Рима; угрожаю, клянусь и заявляю, что если кто-нибудь из вас окажется ближе сотого мильного камня от Рима 95, он поплатится головой".

(10) После такого его приказа иллирийские воины, подбежав, отнимают висевшие у них на боку и служившие для шествий короткие мечи, украшенные серебром и золотом, и, сорвав с них пояса, одежды и всякие воинские знаки, выгнали их. (11) Они же, вероломно преданные и захваченные хитростью, подчинялись — что было делать обнаженным против вооруженных и немногочисленным против многочисленных? Они ушли, сокрушаясь, и были рады дарованной им сохранности, но, схваченные позорным и издевательским образом, раскаивались в том, что пришли невооруженными. (12) Север прибегнул и к другой хитрости: опасаясь, как бы они после разжалования в отчаянии не побежали в лагерь и не взялись за оружие, он предварительно послал отборных, известных ему своей силой людей разными дорогами и тропинками, чтобы они незаметно вошли в лагерь 96, где не было ни одного человека, и, завладев оружием, не пускали бы тех, если бы те подступили. Такое наказание получили убийцы Пертинакса.

14. (1) Север же со всем прочим вооруженным войском вступает в Рим; при самом своем появлении он поразил и привел в ужас римлян своими удачными дерзновенными деяниями. Народ и сенат принимал с пальмовыми ветвями первого из людей и государей, бескровно и без труда завершившего столь великие начинания. (2) Все в нем вызывало удивление, больше всего — присутствие ума, стойкость в трудах, соединенная с твердой уверенностью, смелость в дерзновениях. После того как народ принял его со славословием и сенат приветствовал его при вступлении в город, он, поднявшись в храм Юпитера и принеся жертву, совершив, как это полагается го-{46}сударю, при благоприятных знамениях жертвоприношения в прочих храмах, удалился во дворец 97. (3) На следующий день, явившись в сенат, он обращался ко всем с речами, очень благожелательными и преисполненными добрых надежд, приветствуя всех вместе и в отдельности, говоря, что он приходит как каратель за убийство Пертинакса; власть его послужит основанием для введения аристократии 98, и без суда никто не будет казнен и не лишится имущества 99; он не потерпит доносчиков 100, но доставит подвластным полнейшее благоденствие и будет во всем поступать, соревнуясь с властью Марка, и будет иметь не только имя Пертинакса, но и его образ мыслей 101. (4) Говоря так, он внушал большинству расположение и доверие к своим обещаниям 102. Однако некоторые из старших, знавших его нрав, предсказывали втайне, что он — человек изворотливый и умеющий искусно браться за дела, в высшей степени способный прикинуться и притворно выказать все, что угодно, а также достигнуть того, что ему выгодно и полезно; это впоследствии и обнаружилось на деле.

(5) Проведя недолгое время в Риме и произведя щедрые раздачи народу, устроив зрелища, наделив многими дарами воинов 103, отобрав самых цветущих для службы телохранителями государя вместо разжалованных 104, он стал спешить на Восток 105; (6) пока Нигер все еще медлил, бездействовал и роскошествовал в Антиохии, Север хотел предстать неожиданно, чтобы застать его неподготовленным. Итак, он приказал воинам готовиться к выступлению и со всех сторон стягивал войско, вызывая юношей из городов Италии, и во время похода отдавал приказания остававшимся еще в Иллирике воинским частям, спустившись во Фракию, соединиться с ним 106. (7) Он снаряжал и морской флот и выслал имевшиеся в Италии триеры 107, наполнив их тяжеловооруженными. С величайшей быстротой у него собрались большие и разнообразные силы 108. Он ведь знал, что ему нужны немалые силы для борьбы со всем расположенным против Европы материком, стоявшим на стороне Нигера.

15. (1) Он энергично занимался приготовлением к войне. Как человек предусмотрительный и трезвый, он с подозрением смотрел на находившиеся в Британии очень многочисленные и состоявшие из воинственнейших людей силы. Всей Британией правил Альбин — муж, родом из сенатских патрициев, воспитанный в унаследованном от предков богатстве и роскоши 109. (2) Его Север пожелал привязать к себе, обойдя его хитростью, чтобы тот, имея такие побудительные причины к стремлению захватить императорскую власть, полагаясь на {47} богатство и знатность, на мощь войска и свою известность у римлян, не попытался завладеть государственными делами и не подчинил себе находящийся на недалеком расстоянии Рим, пока сам Север занят на Востоке. (3) Вот он и приманивает притворным почетом этого человека, который и вообще был некрепок умом и простодушен и тогда поверил Северу, заверявшему его многими клятвами в письмах. Он объявляет его Цезарем, предупредив его надежду и стремление приобщением к власти. (4) Север посылает Альбину дружественнейшие письма 110, умоляя его предаться заботам о державе: нужен будто бы муж благородного происхождения и именно такого цветущего возраста, так как сам он стар и мучается болезнью суставов 111, а дети у него еще очень малы. Поверив этому, Альбин принял почесть с радостью, удовольствовавшись тем, что без битвы и опасности получил то, к чему стремился. (5) Сделав о том же донесение сенату, Север, чтобы внушить большее доверие Альбину, приказал выбить монеты с его изображением и постановкой статуй и прочими почестями подтвердил дарованную милость. Мудро обезопасив себя со стороны Альбина и не испытывая страха перед Британией, он, имея при себе все иллирийское войско, полагая, что все улажено на пользу его власти, поспешил против Нигера 112. (6) Остановки на пути, произнесенные им в каждом городе речи, знамения, часто появлявшиеся, как казалось, по божественному промыслу, все местности и бои, число павших с обеих сторон в битвах воинов — об этом обстоятельно рассказали многие авторы историй и стихотворным размером поэты, бравшие темой для всего своего произведения жизнь Севера 113. (7) Моей же целью является описать, соединив их вместе, известные мне деяния многих государей за семьдесят лет 114. Итак, я в дальнейшем изложу из отдельных действий Севера важнейшие и приводившие к успеху, ничего не превознося из угодливости, как это сделали писавшие в его время, и не пропуская ничего, что достойно рассказа и упоминания. {48}



* В фигурные скобки здесь помещены номера (окончания) страниц издания-оригинала.— Ю. Ш.

* Марция подавала первый бокал вина лично.— Ю. Ш.

КОММЕНТАРИИ

Текст "Истории" Геродиана и статья А. И. Доватура печатаются по изданию: Геродиан. История императорской власти после Марка, книги I—VIII // ВДИ, 1972, № 1—4; 1973, № 1.

КНИГА I

1. Данное выражение относится к существовавшей практике публичных декламаций и чтений исторических сочинений. Подобная критика современной историографии (которую мы наблюдаем у Геродиана) была традиционной. Например, Лукиан в конце II в. нашей эры также резко выступал против большого количества историков софистов, писавших стилистически безупречные труды, достоверность содержания которых была весьма небольшой.

2. Подобное определение власти Августа (его res publica restituta) было дано современником Геродиана Дионом Кассием (LIII, 11, 5). Август (род. 23.09.63 г. до н. э. в Риме, ум. 19.08.14 г. н. э. в Ноле), сын Г. Октавия и Атии, дочери сестры Цезаря, Юлии; внучатый племянник Гая Юлия Цезаря. До 44 г. до н. э. носил имя Гай Октавий, с 44 г., после усыновления двоюродным дедом Гай Юлий Цезарь, с 27 г. до н. э. император Цезарь Август. Став в результате гражданских войн 43—31 гг. до н. э. фактически единоличным римским правителем, в юридическом смысле монархом не являлся. Он создал новую государственно-правовую систему власти — принципат, опиравшуюся на республиканские институты: империй (с 19 г. до н. э., до того — проконсульская власть над провинциями, то есть тоже республиканский институт власти) полная военная и гражданская власть высших римских магистратур, основное содержание которых составляли военная власть и юрисдикция; и пожизненная власть трибуна (с 27 г. до н. э.).

3. Марк Аврелий Антонин (121—180 гг. н. э.) римский император с 161 г.

4. Разница между тираном и государем являлась одной из тем истории, опирающейся на традиции софистических и философских рассуждений о природе царской власти, популярных во II—III н. э. Вообще же противопоставление тирана и государя берет свое начало с греческих времен, точнее с IV в. до н. э., когда в Греции в результате кровавых деяний представителей "младшей" тирании термин "тиран", являвшийся до того нормальным титулом правителя-монарха, приобрел отрицательный, ругательный оттенок.

5. Один день — это небольшое преувеличение, но случаи правления в течение одного-двух месяцев известны: Авидий Кассий, наместник Сирии, получив в 175 г. ложное известие о смерти Марка Аврелия, провозгласил себя императором, а через несколько месяцев был убит своими солдатами; Гельвий Пертинакс, римский император (1.01.193—28.03.193 г.), пытался упорядочить воинскую дисциплину, за что был убит преторианцами; Дидий Юлиан, римский император (28.03.193—01.06.193 г.), был свергнут войсками Септимия Севера и убит; Гордиан I, проконсул Африки, был в 238 г. провозглашен императором и поддержан римским сенатом в противовес Максимину Фракийцу, римскому императору (235—238 гг.). Гордиан I сделал своим соправителем сына, Гордиана II, который вскоре был убит в битве с войсками Максимина, после чего Гордиан I покончил с собой; узнав о смерти Гордианов, сенат провозглашает императорами Максима (Пупиена) и Бальбина, а вскоре их соправителем, после смерти Максимина у Аквилеи, избирает Гордиана III, римского императора в 238—244 гг., и в том же 238 г. Пупиен и Бальбин были убиты. {177}

6. В течение 58 лет (180—238) Геродиан отмечает либо 16, либо 18 человек, которые получили императорскую власть.

7. Здесь Геродиан несколько ошибается. Известно, что Марк имел, по крайней мере, 6 сыновей и 6 дочерей, однако в 161 г., когда он наследовал Антонину Пию, Марк имел 4-х выживших дочерей (Фаустина, Луцилла, Фадилла, Корнифиция) и, возможно, одного сына (Гардиан). Коммод и его близнец Аврелий Антонин родились в 161 г.; Марк Анний Вер в 162/163 г.; Вибия Сабина в 167 г.; но Гардиан умер в 162 г. (?), и Антонин в 165 г. Возможно, информатор Геродиана видел триумф в 166 г., во время которого народу были показаны 2 сына.

8. SHA, Comm., 1, 6.: было три учителя — Онесикрат, Капелла Антистий и Атей Санктус. По-видимому, домашним учителем был Клеандр (см. Herod., I, 12, 3).

9. Приемный сын Марка, Клавдий Север женился на Аннии Аврелии Галерии Фаустине; Т. Клавдий Помпеян женился на Аннии Аврелии Галерии Луцилле (после смерти Луция Вера, ее первого мужа), М. Педиций Плавций Квинтилл женился на Фадилле, М. Петроний Сура Маммертин женился на Корнифиции, Л. Анистий Бур женился на Вибии Аврелии Сабине, возможно, после смерти Марка. По крайней мере двое из них происходили из патрицианских родов и были, видимо, также богаты (SHA, Marc., XX, 6—7), т. е. Геродиан здесь несколько идеализирует Марка.

10. Непонятно, имеет ли Геродиан здесь в виду "Размышления" Марка Аврелия. Возможно, этот трактат был известен Клименту Александрийскому (ум. ок. 210/220 г.), но прямо не цитировался до IV в. Однако Марк также ссылается на свои собственные записи по истории и литературе (III, 14).

11. Дион Кассий (в эпитоме) является единственным сохранившимся историком-современником. Марий Максим описал жизнь Марка и других Цезарей до Гелиогабала; предположительно, его труд был использован в SHA.

12. Вторая экспедиция против германцев (первая Маркоманская война 172—175 гг.) началась в августе 178 г. Марку было 58 лет. Возможное место описываемых событий Виндобона (совр. Вена) (Victor., Caes., XVI, 14; Epit. de Caes., XVI, 12), а не Сирмий, как говорит Тертуллиан (Apol., XXV, 5).

13. Дионисий II Сиракузский, правил 367/6—345 гг. до н. э. унаследовал власть от отца в 30 летнем возрасте, так что молодым человеком его можно назвать с трудом. Но и он, и его отец были популярными героями морализующих анекдотов и историй (см. Aelian, V. H., IX, 9; Athen., Deipn., VI, 249 E).

14. Имеется в виду Александр Македонский.

15. Видимо, имеется в виду Птолемей II Филадельф (308—246 гг. до н. э.), который, согласно Юстину, состоял в любовной связи со своей сестрой Арсиноей (XVII, 2, 7). Но Птолемей был царем эллинистического Египта, где традиционно брачные отношения между братьями и сестрами царствующей династии считались нормой. Зная это, Геродиан особо подчеркивает греческое и македонское происхождение законов, которые нарушил Птолемей.

16. Антигон I Одноглазый (ок. 380—301 г. до н. э.). Полководец Александра Македонского, один из диадохов. Впоследствии царь Македонии. Но из других источников неизвестно то, о чем Геродиан здесь говорит.

17. Дионис — греческий бог виноградарства и виноделия, изображался с головой, увитой плющом.

18. Традиционный македонский головной убор, типа греческого петас — шляпы с полями различной формы.

19. Тирс — палка, увитая плющом, листьями винограда и увенчанная сосновой шишкой; жезл Диониса и его спутников. {178}

20. См. Tac., An., XV, 67; Suet., Nero, 21; 35; пр.; SHA, Comm., XIX, 2 (о возгласах сената); Marc., XXVIII, 10. Нерон римский император (54—68 гг. н. э.). Он был сильно недоволен претензиями на власть своей матери, Агриппины Младшей, которая будучи женой императора Клавдия (41—54 гг. н. э.), отравила его и, фактически, возвела на трон своего сына. Отношения Агриппины и Нерона неотвратимо ухудшались, пока не дошли до открытой вражды и ненависти. В 59 г. Нерон решился на убийство матери, и после неудавшегося покушения корабль Агриппины развалился в море благодаря специальному приспособлению, но мать императора чудом спаслась; позднее она была убита по приказу Нерона.

21. См. Suet., Dom., 9—10; Pliny., Paneg., XLIII, 3; LII, 7. Домициан, римский император (81—96 гг.). Он первый сбросил республиканскую оболочку принципата и велел называть себя "господином и богом". После подавления восстания 89 г. резко возросло число процессов по обвинению в "оскорблении величия" и казней. Об отношении к нему современников свидетельствует лаконичная эпиграмма Марциала: "Флавиев род, как тебя обесчестил твой третий наследник! Из-за него не бывать лучше б и первым двоим" (Martial., 33).

22. "Друзья" Марка составили Совет. Замечание Помпеяна (I, 6, 5) показывает, что Совет мог рассматривать себя как Сенат в миниатюре (ср. Suet., Galba, X, 2), однако он, по всей видимости не занимал юридически такого положения.

23. Гален (XIV, 651, слл.) делает понятным этот пассаж: Фаустина и Клавдий Север в 169 г. были оставлены в Италии, чтобы присматривать за Коммодом. По-видимому, Севером были призваны ко двору Адриан и Пифолай, домашние учителя детей Марка (см. Galen, XVI, 650). Север был спутником Марка и Коммода в 175—176 гг., когда они отправились на Восток (Philos., V. S., II, 10, 588).

24. 17 марта 180 г., в возрасте 58 лет и 11 месяцев (Dio. Cass. Apud Xiph., LXXI, 33, 4). Геродиан здесь описывает события весьма подробно, но ничего не говорит ни о слухах об убийстве Марка, о которых сообщает Дион Кассий, ни о 7 днях его болезни (см. SHA, Marc., XXVIII, 8). Считается, что Марк умер от чумы, которую в империю занесли римские войска, возвращаясь в 166 г. из похода против парфян.

25. Этими "друзьями" были Клавдий Помпеян, Ветрасий Поллион, Бруттий Презент, два кузена Квинтилии, М. Валерий Максим, Гельвий Пертинакс (?); кроме того, если верить Геродиану, были и другие при дворе в Виндобоне, включая, по-видимому, большую часть приемных сыновей императора (см. далее I, 6, 6).

26. Формальное обращение с речью и персональная раздача денег (donativa) по вполне понятным причинам обыкновенна для преторианской гвардии в Риме, но в это время подобные церемонии все больше и больше становились характерными и для провинциальных армий. За donativa следовали провозглашения главнокомандующим и даровались другие императорские титулы.

27. В Риме за пределами казарм преторианцев, во время войны на открытом участке земли за границами лагерных укреплений; хотя в данном случае использовался сам лагерь, что, по-видимому, являлось исключением.

28. Ср. Suet., Jul., 67; Aug., 25; Тас., Н., I, 29; 1, 37; Agric., 33: а также Геродиан IV, 7,6; IV, 14,4; VI, 8,4, пр.

29. Ср. VI, 9,3; Геродиан является фактически единственным источником, сообщающим, что Коммод действительно находился на северной границе до 175 г. {179}

30. Фактически Коммод был первым римским императором, родившимся у правящего императора: Август (27 г. до н. э. — 14 г. н. э.) стал императором по завещанию Цезаря в 36 лет; Тиберий (14—37 гг.) был усыновлен Августом; Калигула (37—41 гг.) был сыном Германика, племянника Тиберия; Клавдий (41—54 гг.) был племянником Тиберия; Нерон (54—68 гг.), сын сенатора Домиция Агенобарба, был усыновлен Клавдием; Гальба (68—69 гг.), римский полководец из патрицианского рода, как Отон (69 г.) и Вителлий (69 г.); Флавии — династия несенаторского происхождения, римские полководцы: Веспасиан (69—79 гг.) и его сыновья Тит (79—81 гг.) и Домициан (81—96 гг.); Нерва (96—98 гг.) из сенаторского рода; Траян (98—117 гг.) и Адриан (117—138 гг.) были родом из южной Испании, римские полководцы (Адриан был родственником Траяна), Антонин Пий (138—161 гг.) из галльского сенаторского рода, усыновлен Адрианом; Марк Аврелий из сенаторской семьи испанского происхождения, по желанию Адриана усыновлен Антонином Пием.

31. Т. е. красная ткань; согласно традиции императорского Рима, носить одежду из красной ткани могли только императоры и члены их семей.

32. Обожествление Марка было провозглашено на чрезвычайном собрании сената и народа (см. SHA, Marc., XXVIII, 2—3), а традиция эта началась еще с Цезаря и Августа.

33. Под "океаном" понимались моря севера Европы.

34. Истр — древнее фракийское название Дуная, прежде всего в его нижнем течении.

35. Ср. Aelian, V. H., IX, 16 о подобном описании климата Италии.

36. Дион и другие авторы (apud Xiph. LXXII., 1, 2; Exc. Urs. LXXII, 2, 2; SHA, Comm., III, 5) говорят, что Коммод ненавидел тяжелую работу и согласился на условия врагов. Но см. далее I, 6, 8. Как кажется, среди "друзей" не было единодушия по вопросу возвращения. Хотя возможно, что зрелое решение Коммода возвращаться было впоследствии искажено из-за политической коньюктуры и господствующего общественного мнения личности императора. На эту мысль наводит описание Геродианом действий, предпринятых Коммодом перед уходом (см. I, 6, 8), где он предстает вполне разумным правителем.

37. Неизвестно, были ли эти страхи Коммода оправданными. Первый заговор 183 г. был в основном поддержан людьми, находящимися в это время на северной границе (см. I, 8, 8). Но известно, что некоторые считали Коммода плохой кандидатурой на пост императора, которого следует заменить, как полагал Север (Dio. apud Xiph. LXXVI, 14, 7). Кроме того, стимулом для подобного решения юного императора мог послужить мятеж Авдия Кассия, произошедший за 5 лет до описываемых событий (Dio. apud Xiph. LХXI, 22, 2; 23, 1; SHA, Marc., XXIV, 6). Вообще, следует заметить, что Геродиан подчеркивает важность возвращения нового императора в Рим в других случаях (III, 15, 6; V, 5, 1).

38. Т. Клавдий Помпеян, происходил из сирийского всаднического рода, и возвысился во время войны, став приемным сыном Марка и верховным командующим войсками на севере в 170 г. Судя по словам Геродиана ("...который был старше всех..."), можно предположить, что Клавдий Север умер, вероятно, от дел, оставив Помпеяна старшим. К Помпеяну испытывали антипатию сестры Коммода Фаустина (вплоть до своей смерти) и Луцилла, его жена. См. SHA, Marc., XX. 7; Dio. apud Xiph., LXXII, 4,5; Herod., I, 8,4.

39. Триумф — торжество в честь полководца-победителя. Триумф мог состояться только с разрешения сената и только в случае достойной победы: это значило, что в ходе сражения должно быть уничтожено не менее 5 тыс. врагов. Триумфальное шествие, приветствуемое народом, начиналось на Марсовом поле и, пройдя через весь город к Форуму, заканчивалось у Капито-{180}лия. Шествие возглавляли сенаторы и магистраты, за ними несли военные трофеи. Потом следовал сам триумфатор на богато украшенной колеснице, которую везли лошади белой масти. За ним следовали воевавшие под его командой солдаты, шли пленные, прежде всего, самые знатные из них. Заканчивалось торжество религиозными обрядами и угощением народа и воинов.

40. В тексте употреблен термин "сатрап" — обычное для Персии и Парфии название правителей областей. Но из контекста видно, что речь в отрывке идет о северных варварах, у которых подобного термина не существовало. По всей видимости, в данном случае Геродиан подобрал греческий эквивалент латинскому reges et duces (см. Тас., Germ., VII, 1).

41. Ср. II, 5, 3; эти служители были личными слугами Коммода и включали вольноотпущенников спальников; в SHA, Comm., II, 6—8 они именуются "...надзирателями самыми дурными"; несомненно, что среди них был Саотер (Dio. apud Xiph., LXXII, 12, 2), возможно Феокрит (Dio. apud Exc. Val., LXXVII, 21, 2) и Клеандр. Примечательно, что ни Геродиан, ни Дион Кассий не находят другой причины поступка Коммода, кроме как влияние вольноотпущенников-советников; см. Dio. apud Xiph., LXXII, 1, 1; Exc. Urs., LXXII, 2, 1—4 о слабом характере Коммода.

42. Поздние писатели сохранили сведения об успехах Коммода против германцев: Victor, Caes., XVII, 2 ("[в] войне вполне усердствующий", "которую [против] квадов счастливо вел"). Eutrop., VIII, 15 ("против германцев счастливо [воевал] и их победил"). Коммод не оставил северные границы на произвол судьбы; в SHA, Comm., XII, 8 отмечается возможность третьего германского похода. Одной из основных задач на севере было создание военной зоны вдоль границы Нижней Паннонии, что, возможно, было делом Перенниса в 185 г.

43. Лавр был завезен в Италию из Греции, и в эпоху Римской империи стал символом могущества, победы и мира. На триумфатора в расположенном на Капитолийском холме храме Юпитера надевали в качестве благодарственного дара лавровый венок. Солдатам победившей армии также вручали лавровые венки.

44. Неизвестно, сколько времени Коммод провел в Риме или его округе в 161—175 гг. SHA, Comm., I, 9 отсылает к событию в Центумцеллах в 171/172 г., когда Коммод в возрасте 12 лет велел бросить в печь банщика за то, что вода для его омовения оказалась слишком горячей.

45. Отец Коммода император Марк Аврелий, хоть и происходил из семьи сенатора и был сыном претора Анния Вера, считался императором, поскольку в 138 г. был усыновлен своим дядей, императором Антонином Пием, на дочери которого, Фаустине, он и женился в 145 г., а в 146 г. был провозглашен соправителем Антонина.

46. Марк Аврелий, отец Коммода, был женат на Фаустине, дочери императора Антонина Пия (138—161 гг.). Но сам Антонин Пий в 138 г. был усыновлен императором Адрианом, так что Коммод считался потомком Адриана по женской линии (после смерти Адриана в 138 г. новый император Антонин добился причисления его к богам и построил мавзолей Адриана; по этой причине сенат, к которому благоволил новый император, нарек его Пием, т. е. "Благочестивым". С другой стороны, у сестры императора Траяна (98—117 гг.) Ульпии Марцианы была дочь Матидия Старшая, дочь которой, Сабина, стала женой императора Адриана. Таким образом, Фаустина, мать Коммода, была правнучкой Траяна).

47. Юпитер — верховное божество римлян. Его храм стоял на Капитолии, где происходили важнейшие акты государственной жизни. Триумфатор после шествия в одеянии Юпитера передавал свой лавровый венок в этот храм. {181}

48. Геродиан ничего не говорит о бестактной речи, которую Коммод произнес (Dio. apud Xiph., LXXII, 4, 2—3).

49. По-видимому, это дворец на Палатинском холме; позже Коммод переселился в domus Vectiliana на Целианском холме.

50. Список консулов, избранных в начале года показывает роль "друзей" в эти годы и их дальнейшую судьбу: 181 г. Л. Антистий Бур (муж Вибии Сабины); 182 г. М. Петроний Сура Маммертин (муж Корнифиции); 183 г. К. Аффидий Викторин (школьный товарищ Марка Аврелия). После падения Перенниса в 185 г. происходит восстановление влияния "друзей": 186 г. Ацилий Глабрий; 187 г. Л. Бруттий Квинтий Криспин; 188 г. П. Сей Фусциан и М. Сервилий Силан; 189 г. Кв. Сервилий Силин; 190 г. М. Петроний Сура.

51. Назначение Тигидия Перенниса следует отнести к 182 г.: Дион (apud Xiph., LXX, 10,1) говорит, что он был коллегой Патерна (М. Таррутений Патерн был казнен в 182 г. SHA, Comm., XIV, 8), и в SHA, Comm., XIV, 8 сказано, что "из тех префектов, которых он сам (т. е. Коммод) назначил, никто не продержался в течении 3-х лет", а Переннис был убит в 185 г.

52. Префект претория — командир императорской гвардии (преторианцев), 9 когорт которых располагались в специальном лагере в Риме (Castra praetoria) перед Виминальскими воротами.

53. По всей видимости, Фаустина, старшая дочь Марка Аврелия, уже к тому времени умерла.

54. Луций Вер соправитель Марка Аврелия, римский император (161—169 гг.). Он был сыном Элия Вера, усыновленного императором Адрианом. По настоянию Адриана Луций Вер был усыновлен Антонином Пием вместе с Марком Аврелием. В противоположность Марку Луций Вер отличался распущенностью нравов и чрезмерной склонностью к разгульной жизни (см. SHA, Ver., I, 4; V, 1—5; X, 8). Вер внезапно скончался зимой 169 г. во время похода на германцев. Ходили слухи, что Марк Аврелий с помощью хитрости сумел избавиться от недостойного брата (Herod., IV, 5,6), либо был отравлен тещей Фаустиной или женой Луциллой (см. SHA, Ver., X, 1—5).

55. Т. е. инсигнии. Кроме почестей, перечисленных ниже, она в театрах сидела в императорских креслах, и перед ней несли факел; она также имела право на то, чтобы перед ней несли знамя в процессиях и право на увенчание лавровым венком.

56. Согласно Диону (apud Xiph., LXXII, 4, 5) и SHA, Marc., XX, 6—7, это было сделано против воли Луциллы и ее матери Фаустины, и с неприличной поспешностью после смерти Луция Вера в 169 г.

57. Бруттия Криспина стала женой Коммода в 178 г. Дочь К. Бруттия Презента, второго консула в 180 г. и сестра Л. Бруттия Квинтия Криспина, консула 187 г. По-видимому, в 187 г. была обвинена в прелюбодеянии, изгнана и позже убита (см. Dio. apud Xiph., LXXII, 4, 7; SHA, V, 9).

58. Считается сыном Клавдия Севера, второго консула 173 г., от первого брака, до женитьбы Севера на дочери Марка. Он, по-видимому, был усыновлен М. Уммидием Кодратом, племянником Марка Аврелия. Подобная родословная, а также участие Кодрата в заговоре против императора показывает, что, возможно, опасения Коммода в Паннонии были оправданными (см. Herod., I, 6,3).

59. Дату событий можно установить по титулу "Почтительный", принятому Коммодом после раскрытия заговора: впервые этот титул появляется 7 января 183 г.; таким образом, время существования заговора следует отнести к 182 г.

60. Клавдий Помпеян Квитиан (Dio. apud Xiph., LXXII, 4, 4; SHA, Comm., IV, 2; Amm. Marc., XXIX, 1, 17). Считается либо пасынком Луциллы, либо {182} сыном брата Т. Клавдия Помпеяна (позже убитого по приказу Коммода, SHA, Comm., V, 12), а следовательно, племянником Луциллы. Согласно Диону, он был помолвлен с дочерью Луциллы (от Луция Вера) и был любовником самой Луциллы.

61. Имеется в виду раздача денег солдатам (donativum).

62. Возможно, equites singulares отряд отборных всадников. Геродиан хорошо осведомлен о разнице между основными силами преторианских когорт и специальными личными отрядами телохранителей императора.

63. Она была сослана на Капри и там казнена (Dio. apud Xiph., LXXII, 4, 6). В SHA, Comm., VIII, 3 сказано, что этот заговор и заговор Александра были единственными бывшими при Коммоде; о заговоре Александра ничего неизвестно, но событие, по-видимому, имело место позже заговора Луциллы.

64. Геродиан ошибочно идентифицирует эту акцию Коммода с репрессиями против всего сената. Имена некоторых из тех, кто пал жертвой расправы над заговорщиками, представлены у Диона Кассия (Exc. Val., LXXII, 5, 1—2; Xiph, LXXII, 5, 3) и в SHA, Comm., IV, 4—11: П. Сальвий Юлиан (консул 175 г.); Таррутений Патерн (префект претория, чья дочь была обручена с сыном Юлиана); двоюродные братья Квинтилии, Секст Кондиан и Секст Максим (консулы 180 и 172 гг.); Ветрувий Секунд (секретарь императора). Были вынуждены удалиться в изгнание Гельвий Пертинакс, Дидий Юлиан, консулы Антилий Север и Эмилий Юнк; Аффидий Викторин (префект Рима и второй консул в 183 г.) был слишком могущественным, чтобы его тронули, но был враждебен Переннису (Dio. apud Exc. Val., LXXII, 11, 1). В основном репрессированы были люди, близкие к Коммоду и его отцу, т. е. "друзья". Но следует отметить, что были убиты также и некоторые представители сенатской аристократии: Норбан, Паралий, Велий Руф, консуляр Эгнатий Капитон, Витразия Фаустина (SHA, Comm., IV, 4, 10).

65. Иллирия — первоначальное название средней части Адриатического побережья около Шкодера (Северная Албания), распространившееся затем на весь северо-запад Балканского полуострова от побережья Адриатики до Моравии и от Эпира до среднего течения Дуная. В начале I в. н. э. была поделена на Нижнюю Иллирию — Паннонию и Верхнюю Иллирию — Далмацию. В тексте, по-видимому, речь идет о Паннонии.

66. Далее у Геродиана (I, 9,8) упоминается лишь один сын, так же как и в SHA, Comm., VI, 1, а у Диона (apud Xiph., LXXII, 9) два. При этом в SHA сын Перенниса действует как военачальник в Сарматии, на территории Восточной Европы, прилегавшей к Германии или Дакии восточнее Вислы и севернее Карпат, хотя имелась и Сарматия азиатская, лежавшая за Доном, и из текста SHA сложно понять, какая из них имелась в данном случае в виду.

67. Они проходили 15 октября (Plut., Rom., XXV).

68. Это, по-видимому, один из странствующих киников, чьей характерной одеждой были паллий (просторный греческий плащ) и посох.

69. Согласно Диону Кассию (apud Xiph., LXXII, 9, 3) и SHA (Comm., VI, 4) ими предводительствовал спальник Клеандр (см. о нем далее I, 12, 3).

70. Другую версию падения Перенниса мы находим у Диона (apud Xiph., LXXII, 9): он сообщает, что поведение Коммода, увлекавшегося ездой на колеснице и предававшегося всяким излишествам, вынудило Перенниса взять на себя все управление государством. Но при этом воины были недовольны Переннисом и ставили ему в вину все то, что им не нравилось. Войско, находящееся в Британии, выбрало из своей среды 1500 стрелков и послало их в Италию. В окрестностях Рима их встретил Коммод. На его вопрос о причине появления они ответили жалобой на Перенниса, который, по их мнению, злоумышляет против Коммода, желая сделать императором своего сына. Это {183} обвинение поддерживает и Клеандр, ненавидевший Перенниса. Коммод, убежденный всем этим, выдал префекта воинам, которыми он командовал, и они убили Перенниса, его жену, сестру и двоих сыновей. Третью версию тех же событий мы находим в SHA, Comm., V—VI, 2: Переннис посоветовал Коммоду предаться наслаждениям и возложить все труды правления на него, на что Коммод радостно согласился. И далее Переннис, как и у Геродиана, изображается в очень мрачных тонах: он "распоряжался всем полновластно: кого хотел убивал, очень многих грабил, не считался ни с какими законами, захваченное имущество присваивал себе". Но во время войны в Британии он поставил во главе войск лиц всаднического сословия, отстранив сенаторов. После того, как это раскрылось, Переннис был объявлен врагом и отдан на растерзание воинам.

71. Мы можем датировать эти события, опираясь на сообщение SHA, Comm., VIII, 1, где сказано, что Коммод получил титул "Счастливый" вскоре после падения Перенниса. Этот титул впервые появляется на монетах в 185 г.

72. По-видимому, это Т. Лонгий Руф и Нигер (SHA, Comm., VI, 6, слл.). Как сказано далее в SHA, "префекты претория сменялись через несколько дней и даже часов, так как Коммод вел себя все хуже и хуже... Их преемников держали на этой должности или убивали по произволу Клеандра".

73. В данном случае имеются в виду кельты, населявшие Францию, северо-западную Испанию, и иберы, населявшие Испанию и часть Аквитании. Таким образом, описываемые события имели место в римских провинциях — Галлиях Аквитании, Галлии Лугдунской и Бельгике.

74. Речь идет о наместниках провинций Галлий: Песценнии Нигере в Аквитании, Клодии Альбине в Бельгике, Септимии Севере в Галлии Лугдунской. В результате этих действий началась так называемая "война с дезертирами" (SHA, Comm., XVI, 2), подавление мятежа 186 г. под руководством Матерна, которое было поручено Песценнию Нигеру (SHA, Nig., III, 4).

75. Имеются в виду Гиларии, празднества в честь Кибелы, длинное празднование, пик которого приходится на день весеннего равноденствия 25 марта. На 27 марта приходится процессия омовения (см. Amm. Marc., XXII, 9, 6), а 28 марта начинаются Мегалезии — празднества в честь Кибелы (Мегала греч. "Великая", эпитет Кибелы). А на 25 число приходится маскарад, о котором Геродиан далее говорит, но который относит к процессии. Кибела — богиня фригийского происхождения, Великая мать, богиня материнской силы и плодородия.

76. Фригия — область в центральной части Малой Азии.

77. Название "Пессинунт" связывали с формой аориста глагола "падать" (epeson). Вообще же, город Пессинунт располагался почти на границе Фригии и Галатии, и был "самый большой торговый центр в этой части света"; известен прежде всего "весьма почитаемым святилищем Матери богов" (Strabo, XII, 5, 2—3).

78. Здесь Геродиан излагает широко известную легенду (см. Strabo, XIII, 1,11; Paus., II, 22,3; Diod., IV, 74; Apollod., Bibl., III, 12,2; Ovid., Met., X, 155; Lucian., Dial. Deor., 4; пр.). Согласно этому мифу у Троя, царя Троады (области на северо-западе Малой Азии), были сыновья Ил и Ганимед. Ил ушел во Фригию, соседнюю с Троадой область, где, приняв участие в уже начавшихся играх, стал победителем и получил в качестве награды 50 юношей и 50 девушек. Фригийский царь также дал ему пятнистую корову и посоветовал основать город там, где корова первый раз ляжет на землю. Ил пошел за ней и основал город Илион. Город был построен уже в Троаде, но некоторые авторы называют Ила царем фригийцев (см., например, Paus., II, 22,3), поскольку после разрушения Трои Троаду иногда называли Фригией из-за того, что {184} фригийцы, будучи соседями Троады, захватили эту область (см. Strabo, X, 3, 22). А брат Ила Ганимед был похищен Зевсом, поскольку был очень красив, и, согласно одной версии, был сделан на небе виночерпием. Согласно другой версии, вначале Ганимеда похитила Эос, богиня утренней зари, чтобы сделать своим возлюбленным, но Зевс отнял у нее юношу. Согласно третьей версии, Ганимеда сначала похитил Тантал, сын Зевса, царь горы Сипила в Лидии, области на западе Малой Азии.

79. Речь идет о галлах, жрецах Кибелы, которые все были кастрированы, что было частью этого экстатического культа (кроме того, в культовых обрядах для приведения себя в состояние экстаза жрецами использовались возбуждающая музыка, танцы, самобичевания). Ту же этимологию см. Plin., NH., V, 147; Ovid., Fasti, IV, 361–4.

80. Эней — в греко-римской мифологии сын троянца Анхиса и Афродиты. После захвата греками Трои Эней покинул горящий город и после долгих странствий приплыл в Италию, в Лаций, где женился на дочери царя области Лаций Латина, Лавинии, и основал город Лавиний. После смерти Энея его сын Асканий (или Юл) основал город Альбу Лонгу. Примерно через 400 лет власть над Альбой Лонгой получили потомки Аскания Амул и Нумитор. Амул сверг Нумитора, а его дочь, Рею Сильвию, сделал жрицей-весталкой, чтобы она, сохраняя девственность, осталась бездетной. Но в Рею Сильвию влюбился бог войны Марс, и она от него родила близнецов Ромула и Рема, которые основали город Рим. Такова, по-видимому, была использованная римлянами генеалогия их происхождения. Эней, будучи троянцем, здесь называется фригийцем, поскольку после падения Трои область Троада стала называться Фригией.

81. В конце IV в. до н. э. в устье Тибра был основан город Остия, который фактически являлся гаванью Рима.

82. Веста — римская богиня домашнего очага и очага римской общины. Внутри храма Весты на римском Форуме находился очаг, в котором жрицы Весты весталки поддерживали вечный огонь. В весталки отбирались девочки 6—10 лет, которые в течении 30 лет должны были исполнять жреческие обязанности. Весталки пользовались исключительными почестями и привилегиями, но были обязаны блюсти строгий обет целомудрия, при нарушении которого их заживо закапывали в землю.

83. Главное святилище богини Кибелы в 204 г. до н. э. было перенесено из Пессинунта в Рим, куда римляне доставили культовый символ богини — черный камень в форме фаллоса, желая тем самым отвратить поражение во II-й Пунической войне (218—201 гг. до н. э.). Согласно преданию, судно с камнем село на мель в русле Тибра и лишь девственница смогла помочь доставить его в город.

84. Местечко, находившееся на расстоянии ок. 40 км. к югу от Рима, на побережье между Остией и Лавинием. Подобную этимологию этого топонима мы находим и у Вергилия (Aen., VII, 59—63).

85. Речь здесь идет о системе рыночной работорговли. Дион (apud Xiph., LXXII, 12, 1) сообщает, что Клеандр был продан с группой других рабов и попал в Рим в качестве носильщика (следует отметить, что многие фригийские рабы попадали в Рим мальчиками, см. Philos.,VS., VIII, 7,12).

86. По всей видимости, сначала Клеандр командовал специальным отрядом телохранителей императора, существовавшим отчасти в противовес преторианским когортам. И лишь позже он стал префектом претория (т. е. получил "командование войсками"), сначала одним из трех префектов (SHA, Comm., VI, 12—13), а затем, судя по намеку Геродиана, сосредоточил командование в своих руках. {185}

87. Т. е. преторианские когорты.

88. Гимнасий в первоначальном своем виде, прежде всего, у греков, помещение для физических упражнений; позднее необходимость общего гимнастического воспитания отступила на задний план, и гимнасии стали использоваться как высшие учебные заведения. После заимствования греческой системы образования римляне стали называть гимнасием свои школы.

89. По-видимому, это бани, позднее известные как "Термы Коммода" (см. SHA, Comm., XVII, 5: "Кроме бани, которую построил от его имени Клеандр, никаких других его построек не существует").

90. Дион (apud Xiph., LXXII, 13, 4) говорит, что Коммод был в "Квинтилиановом предместье", которое, несомненно, является villa Quintiliana, конфискованной у семьи Квинтилиев во время репрессий (см. Herod., I, 8, 8). Эта вилла находилась на расстоянии ок. 6 км. по Аппиевой дороге.

91. Это могут быть как всадники из отряда телохранителей императора, так и преторианцы. Судя по выражению Геродиана ("все императорские всадники"), это были и те и другие, поскольку Клеандр был командующим обеими этими воинскими частями.

92. В данном случае имеются в виду, по-видимому, городские когорты, подчинявшиеся городскому префекту. Префектом Рима в это время был Сей Фисциан, один из старых друзей Марка Аврелия, и, естественно, противник Клеандра.

93. После смерти Фаустины и Луциллы Фадилла стала старшей из оставшихся в живых дочерей Марка Аврелия. Ее мужем был М. Педиций Плавтий Квинтилий, который был жив к тому времени, и прожил до 205 г. Пo-видимому, это была не первая попытка родственников императора настроить его против Клеандра. В SHA (Comm., VI, 11) находим сообщение, что муж другой сестры Коммода, Вибии Сабины, Л. Антистий Бур сообщал Коммоду "о происходившем" и "осуждал то, что творилось" Клеандром, за что навлек на себя подозрение в стремлении захватить императорскую власть, и был казнен, причем с ним казнили также "много других лиц, защищавших его", т. е. был нанесен сильный удар по этой влиятельной придворной партии. И, как кажется, намек на это содержится у Геродиана в речи Фадиллы (см. I, 13,2).

94. Дион (apud Xiph., LXXII, 13, 6) отмечает только одного сына, который воспитывался у императора. Вообще же умерщвление детей крупных политических деятелей после их падения было достаточно характерно, см., например, об убийстве детей Сеяна после его казни (Tac., An., VI, 5, 9).

95. Этими друзьями были придворные вольноотпущенники (SHA, Comm., VII, 2), т. е., по-видимому, наиболее влиятельные представители партии Клеандра.

96. С ними поступили как с преступниками. Тела приговоренных и казненных преступников обыкновенно уродовались посредством волочения их с помощью крючьев к Тибру. Водосточные каналы, о которых говорится у Геродиана, текут в Тибр.

97. Эти события имели место в 189 г. Следует отметить, что у других авторов причины и обстоятельства событий несколько разнятся с версией Геродиана. У Диона Кассия сказано, что во время недостатка хлеба Папирий Дионисий, стоявший во главе управления продовольствием, старался еще больше увеличить бедствия, чтобы раздуть ненависть народа к Клеандру. На ипподроме были конные состязания, и в определенный момент на поле выбегает толпа детей. Раздаются страшные крики детей. Народ бросается к ним, и, выкрикивая лозунги, направляется к Коммоду, проживавшему на вилле Квинтилиев. В своих возгласах народ желает добра Коммоду и проклинает Клеандра. Клеандр же высылает против толпы воинов, которые кое-кого уби-{186}вают и ранят. Но народ, полагаясь на свою численность и поддерживаемый преторианцами (а у Геродиана, как мы видели, преторианцы подчинялись Клеандру, а народ поддержали когорты римского гарнизона), продолжает идти вперед. Ничего не подозревающему Коммоду открывает глаза на происходящее наложница Марция. Император немедленно дает распоряжение выдать Клеандра народу, и толпа умерщвляет его и близких ему людей (Dio. apud Xiph., LXXII, 13). В SHA (Comm., VII, 1) эти же события описаны очень кратко: непосредственной причиной падения Клеандра была казнь по ложному доносу, вследствие козней Клеандра, Аррия Антонина, после чего Коммод, будучи не в состоянии выносить ненависть неистовствовавшего народа, отдал Клеандра на растерзание черни.

98. Эти массовые репрессии относятся уже к 190 г., и начало им было положено казнью Юлиана и Регилла, преемников Клеандра на посту префекта претория, а также Папирия Дионисия. Вслед за этим казнили Дулия Силана и Сервилия Силана (консула 188 и 189 гг.) с их семьями, а вскоре М. Антония Антистия Лупу, и Петрониев — М. Петрония Суру (консула 190 г.) и М. Петрония Суру Мамертина (консула 182 г.), мужа сестры Коммода, Корнифиции, а также их сына, т. е. племянника императора, Антонина. Вскоре были одновременно казнены 6 бывших консулов: Аллий Фуск, Целий Феликс, Лукцей Торкват, Ларций Евруниан, Валерий Бассиан, Пактумей Магн, а также их близкие. Кроме столицы, эти репрессии затронули и провинции: в провинции Азии были казнены проконсул Сульпиций Красс, Юлий Прокул с их близкими, консуляр Клавдий Лукан; в провинции Ахайе двоюродная сестра Марка Аврелия Фаустина Анния, и множество других (см. SHA, Comm., VII, 4—7; Dio. apud Xiph., LXXII, 14). Без сомнения, эти люди не имели никакого отношения к антиправительственным заговорам, о чем определенно сказано в SHA (Comm., VIII, 2—3). Но среди них было очень много "друзей" Марка Аврелия; иными словами, несмотря на желание античных авторов представить эти поступки Коммода как действия ненормального тирана, мы вправе предположить политическую подоплеку этих репрессий, целью которых была ликвидация влиятельной придворной группировки, представители которой были как в столице, так и в провинциях, и со стороны которой Коммод, по-видимому, ожидал посягательств на свою власть. Но существует и другая сторона медали: в SHA (Comm., VII, 8) сказано, что Коммод после этих репрессий наметил казнить еще 14 человек, поскольку римскому государству было не по силам выдерживать его расходы; т. е. вполне вероятно, что немалая часть репрессированных пострадали из-за своего богатства, поскольку их имущество, как преступников и заговорщиков (Коммод старался всех осужденных и казненных обвинить в заговоре против императора, см. SHA, Comm., VIII, 2) конфисковывалось в казну (ср. далее Herod., I, 17,2).

99. Коммод желал править в цирке четверками коней. Кроме того, он выступал также в цирке в качестве гладиатора, и сражался с дикими зверями, которых убил много тысяч (SHA, Comm., XII, 12), и проявил в этих сражениях незаурядное искусство: "при избиении зверей он проявлял необыкновенную силу, пронзая пикой насквозь слона, прокалывая рогатиной рог дикой нумидийской козы и убивая с первого удара много тысяч громадных зверей" (SHA, Comm., XIII, 3). Причем делал это и в других городах, например, в амфитеатре Ланувия, города в Италии, в 300 км. от Рима, а также у себя дома, во дворце (SHA, Comm., VIII, 5).

100. Очевидно, имеется в виду комета, ср. Suet., Claud., XLVI, 1. Датировка этого явления около 190/191 гг.

101. Храм был построен императором Веспасианом после взятия Иерусалима в 71 г. Он находился на юго-востоке от форума Августа, и рассматривал-{187}ся Плинием (NH., XXXVI, 102) как одно из наиболее красивых строений Рима.

102. Храмы иногда использовались в качестве мест хранения средств частных лиц, см., например, у Ювенала (V, 14, 260—261) о существовании подобного хранилища в храме Кастора.

103. Согласно мифу, статуя Паллады имела божественное происхождение. Богиня Афина, дочь Зевса, воспитывалась у Тритона, бога соляного озера в Ливии, у которого была дочь Паллада. И Афина и Паллада занимались воинскими упражнениями и однажды вступили в состязание друг с другом. Когда Паллада собиралась нанести удар, Зевс, испугавшись за свою дочь, протянул перед ней Эгиду — щит Зевса с натянутой на нем шкурой животного, с изображением змееголовой Горгоны. Паллада с опаской стала ее разглядывать и в это время пала жертвой удара, нанесенного ей Афиной. Сама Афина чрезвычайно огорчилась этим и изготовила статую, похожую на Палладу, и поставила ее рядом со статуей Зевса, оказывая ей почитание. Позднее, когда Электра, дочь Агамемнона, подвергаясь насилию, прибегла к защите этого Палладия, Зевс низверг Палладий вместе с Ате, богиней безумия, на землю Илиона, и как раз в тот момент, когда Ил, основатель Трои (Илиона) взмолился к Зевсу, чтобы тот явил ему некое знамение. Увидев на следующий день перед своей палаткой Палладий, Ил воздвиг для статуи храм, и стал ее почитать. Палладий находился в Трое вплоть до захвата города греками. Эней вынес Палладий из горящей Трои и привез с собой в Италию, в Рим, где статуя хранилась во внутреннем святилище Весты в секретной, недоступной для непосвященных части храма Весты (см. Apollod., III, 12, 3; Ovid., Fasti, VI, 421, слл.).

104. Знания Геродиана об этом не совсем точны. Он не знает о пожаре Рима в 390 г. до н. э.; о спасении Палладия понтификом Цецилием Метеллом во время пожара храма Весты в 241 г. до н. э.; о разрушении храма в 64 г. н. э. Во время всех этих событий римляне могли видеть Палладий.

105. Священная улица в Риме вела через Форум к храму Юпитера Капитолийского.

106. Дата этого пожара точно не определена. Дион (apud Xiph., LXXII, 24, 1—3) описывает пожар в храме Мира, как предзнаменование смерти Коммода, т. е. относит его к 192 г. Евсевий (Chron., II, 174) и другие поздние авторы описывают два пожара, один в 188/189 г., другой в 192 г., последний из которых уничтожил часть строений Палатинского холма, храм Весты и большую часть города. Возможно, что восстановление города и послужило поводом появления титула "основатель Коммодовой колонии" на монетах (Коммод еще раньше пожелал переименовать Рим в "Коммодову колонию" см. SHA, Comm., VIII, 6), существование которого мы наблюдаем не ранее 192 г. Таким образом, описанный у Геродиана пожар следует датировать 192 г.

107. Он велел называть себя Гераклом после того, как выступил в качестве гладиатора против диких зверей в амфитеатре итальянского города Ланувии и перебил их (SHA, Comm., VIII, 5).

108. Коммод в этом подражает Гераклу, который, задушив неуязвимого немейского льва, носил его шкуру. Вообще же Геракл считался в античности олицетворением силы, мужества и отваги, победителем, освободившем людей от страданий, поборником справедливости и доброты, избавителем от бед и спасителем. В этой функции многие римские императоры, а не только Коммод, отождествлялись с Гераклом: Калигула (Dio. apud Xiph., LIX, 26, 7); Нерон (Dio. apud Xiph., LXIII, 20, 5); Домициан (Mart., IX, 64).

109. Он часто появлялся на публике в далматике — просторной длинной тунике из белого далматского шелка с широкими рукавами до запястий и с {188} пурпурными полосами спереди. Ношение этой одежды считалось римлянами признаком изнеженности. Кроме того, император часто появлялся на людях, в театре в женской одежде (см. SHA, Comm.,VIII, 8; IX, 6; XIII, 4), что, по-видимому, являлось подражанием Гераклу, который, согласно мифу, переодевался в женскую одежду (см. Plut., Quest. graec., 58).

110. Месяц август был назван коммодом, сентябрь геркулесом, октябрь непобедимым, ноябрь преодолевающим, декабрь амазонским (см. SHA, Comm., XI, 8; Dio. apud Xiph., LXXII, 15,3—4). Следует отметить, что подобное изменение названий месяцев было отнюдь не единичным случаем: в свое время это делали Август, Калигула, Нерон, Домициан, а Антонин Пий отказался от соответствующего предложения сената (см. SHA, Pius, X, 1).

111. Очевидно, это были статуи, изображавшие Коммода в виде Геракла (см. SHA, Comm., IX, 2; в частности, согласно мифу, основным оружием Геракла, наряду с дубинкой, был лук, стрелы для которого были смочены в смертоносном яде лернейской гидры). Это подтверждает его наиболее известный бюст из палаццо Консерваторе в Риме, где император изображен в накинутой на голову львиной шкуре, лапы которой связаны на груди; в правой руке он держит дубину, а в левой золотые яблоки.

112. Парфянское царство — переднеазиатское государство, основанное парфянами, иранскими кочевниками на осколках эллинистической державы Селевкидов, и включало Иран, Месопотамию, часть Армении. Парфяне славились своим умением в стрельбе из лука. Мавритания — северо-западная область Африки, заселенная берберийскими племенами. В 40 г. н. э. римские войска оккупировали Мавританию, и она была разделена на 2 провинции — Мавританию Тингитанскую (совр. Марокко) и Мавританию Цезарею (совр. Западный Алжир).

113. Возможно, это "Римские игры", самые древние римские игрища, проходившие ежегодно и длившиеся 14 дней (см. Dio. apud Xiph., LXXII, 20,1), т. е. 4—18 сентября 192 г.

114. Более подробно это описано Дионом (apud Xiph., LXXII, 18,1): амфитеатр был разделен на 4 сектора крестообразными стенами, вокруг которых шла балюстрада. Таким образом, возможность мобильности диких животных была значительно уменьшена. Дион говорит, что после первого дня Коммод спустился на арену, чтобы бороться с ручными животными. Послеполуденное время было посвящено гладиаторским боям.

115. Намереваясь сражаться в гладиаторских поединках, Коммод приказывал вносить сообщения о всяком своем выступлении в официальные письменные памятники. Всего он бился 735 раз (SHA, Comm., XI, 11—12), а количество побежденных им гладиаторов доходило до 1000 (SHA, Comm., XII, 11). Гладиаторы обычно выступали обнаженными, и Коммод, выступая как секутор — гладиатор, вооруженный мечом и большим щитом (противниками секуторов были ретиарии — вооруженные трезубцем и сетью), набрасывал на свои обнаженные плечи небольшой пурпурный лоскут (SHA, Comm., XV, 3), который единственный являлся символом его императорского достоинства. Правда, Дион говорит, что Коммод сражался редусом — палкой для фехтовальных упражнений солдат и гладиаторов, а Секст Аврелий Виктор (Caes., XVII, 4) утверждает, что он использовал оружие, сделанное из свинца, т. е. безопасное.

116. Еще до того Коммод переселился из Палатинского дворца на Целийский холм, в Вектилианские палаты (SHA, Comm., XVI, 3). Это название наводит на мысль о Цезонии Вектилиане, одном из приближенных, "друзей" императора Марка Аврелия (см. SHA, Av. Cass., V, 5), который, по-видимому, стал жертвой репрессий, а его имущество было конфисковано (ср. прим. {189} 90. Коммод одно время жил на вилле, конфискованной у репрессированных Квинтилиев).

117. Речь идет об огромной статуе Солнца (Гелиоса) работы Зенодора, которая была поставлена Нероном; она имела в высоту 120 футов (колоссальный размер, выше знаменитого "чуда света" — родосского Колосса), и изображала самого Нерона (см. Suet., Nero, XXXI, 1).

118. Кронос (рим. Сатурн) младший и самый сильный из детей Урана и Геи. Кронос заглатывал своих детей, как только Гея производила их на свет, желая сохранить свою власть над миром. Последним родился Зевс, но Гея отдала Кроносу вместо него камень, завернутый в пеленки. Позже Зевс победил Кроноса и стал властвовать вместо него.

119. Этим италийским богом является Янус, древнеримское божество дверей и ворот, входов и выходов, изображавшееся двуликим ("лик Януса" обращен одновременно в будущее и прошедшее). Кроме того, Янус считался древнейшим италийским царем, и, согласно мифу, он принял у себя свергнутого Зевсом Кроноса (Сатурна). Поэтому страна, куда Кронос прибыл, стала называться Лацием (от лат. latito скрываться, укрываться), см. о подобной этимологии названия Лация Ovid., Fasti, l, 235, слл.; Vergil., Aen., VIII, 321, слл.

120. Речь идет о Сатурналиях — празднике, напоминавшем о "золотом веке", когда правил Сатурн. Собственно Сатурналии начинались 17 декабря, но продолжались и после, благодаря присоединению Компиталий (празднеств в честь ларов, покровителей перепутий, 22 декабря) и Лавренталий (23 декабря). Эти праздники традиционно, вплоть до времен Авзония (IV в. н. э.) сопровождались многочисленными гладиаторскими боями (см. Auson., Eclog., 23; de Rom. feriis, 35—36).

121. В последние дни Сатурналиев римляне обменивались подарками в виде фигурок (sigilla); иногда эти фигурки заменялись денежными подарками, которые также именовались sigilla. При этом общественное пиршество было неотъемлемой частью праздника.

122. Эпоним бог, герой или человек, дававший наименование городу, общине или году. В данном случае имеются в виду римские консулы, избираемые по 2 человека на 1 год, чьи имена использовались для обозначения года, во время которого они осуществляли свои полномочия. Одним из внешних признаков консульской власти была тога с пурпурной каймой.

123. Она идентифицируется с Марцией Аврелией Цейонией Деметриадой. Ее имя свидетельствует, что она принадлежала домашнему хозяйству Луция Вера, до того, как была унаследована Кодратом (см. о нем Herodian., I, 8, 4) от Аннии Корнифиции, который, сделав Марцию своей любовницей, дал ей вольную (Dio. apud Xiph., LXXII, 4,6—7). Возможно, после неудачи заговора Луциллы 182 г. и смерти не только молодого Кодрата, но и, по-видимому, его приемного отца (см. прим. 58), их имущество было конфисковано, и, таким образом, Марция попала к императору. Факты дружбы Марции с христианами (прежде всего, с Виктором, епископом Рима) зафиксированы Ипполитом (Confut., IX, 11—12) и Дионом (apud Xiph., LXXII, 4,7). Марция была убита по приказу императора Дидия Юлиана (SHA, Did. Jul., VI, 2).

124. Кв. Эмилий Лет, стал префектом претория через некоторое время после падения Клеандра; возможно, был назначен на место убитого префекта Мотилена (SHA, Comm., IX, 2) или Юлия Юлиана (Herod., I, 13,7). Происходил из ливийского города Фена, и, судя по всему, протежировал другим выходцам из Африки, таким как Септимий Север (SHA, Sev., IV, 4) и Дидий Юлиан (SHA, Did. Jul., VI, 2). После смерти Коммода он поддержал Пертинакса, но затем, будучи недоволен независимостью нового императора, стал {190} вести против него интриги, и фактически натравил на него преторианцев (SHA, Pert., X, 8—9; XI, 5—7). Но вскоре он был казнен императором Дидием Юлианом, подозревавшим Лета в поддержке Септимия Севера (SHA, Did. Jul., VI, 2; см. также Dio. apud Xiph., LXXIII, 6,3; 16,5).

125. Эклект был вольноотпущенником Луция Вера, и после его смерти был оставлен Марком Аврелием при себе (SHA, Ver., IX, 5—6), а затем был при Кодрате, племяннике Марка (Dio. apud Xiph., LXXII, 4,6). Он стал спальником Коммода после падения Клеандра, вероятно, с помощью Марции. Продолжительные отношения Эклекта с Марцией (см. Herodian., I, 17,6) закончились его женитьбой на ней незадолго до его гибели, преданно сражавшегося за Пертинакса (Dio. apud Xiph., LXXII, 4,7; LXXIII, 10,1—2; SHA, Pert., XI, 11).

126. С греческого это имя переводится как "друг Коммода", "милый Коммоду".

127. SHA, Comm., XI, 5: в бане Коммод мылся 8 раз в день, и там же, соответственно, ел. Для римлян подобное поведение было признаком вопиющей изнеженности.

128. По-видимому, это один из дворцовых вольноотпущенников, окружавших Коммода: в частности, известно, что именно благодаря его ходатайству Песценний Нигер был назначен командующим войсками в Сирии (SHA, Nig., I, 5). Позднее он был казнен Септимием Севером (Dio. apud Xiph., LXXIII, 16,5; SHA, Sev., XIV, 1).

129. Основная сюжетная линия красочного рассказа Геродиана сохраняется и в других источниках, хотя некоторые детали в передаче других авторов сильно рознятся с версией Геродиана. Дион, в частности, сообщает, что накануне Нового года (193) Коммод задумал убить обоих намеченных консулов — Эриция Клара и Соссия Фалькона, чтобы объявить себя единственным консулом и выступить в этом качестве в новом году в виде гладиатора из гладиаторской казармы. Это поведение императора, а также его постоянные угрозы заставили Лета и Эклекта составить заговор, в который они вовлекли Марцию. Марция подает Коммоду отравленную говядину, но отравление не удается из-за рвоты. Заподозрив что-то, император начинает угрожать. Тогда заговорщики посылают за гимнастом Нарциссом, который и задушил Коммода, когда тот мылся (apud Xiph., LXXII, 22). В SHA (Comm., XVII, 1—2) основной причиной убийства Коммода называется осознание заговорщиками пагубности поведения и расточительства императора. При этом в заговоре участвуют Лет и Марция, а Эклект упоминается в рядах заговорщиков лишь опосредованно (SHA, Ver., IX, 6). Секст Аврелий Виктор же (Caes., XVII, 8, слл.) сообщает, что придворный врач посоветовал больному Коммоду пойти в палестру (т. е. гимнастический зал), где император был задушен своим слугой для умащений.

130. Сообщения Диона Кассия в части хронологии отличаются большей точностью: согласно его сведениям, Коммод самостоятельно (после смерти отца) правил 12 лет, 9 месяцев, 14 дней (apud Xiph., LXXII, 22, 6).

КНИГА II

1. Коммод был убит в Вектилианском дворце (SHA, Pert., V, 7).

2. Ему в то время было 60 лет, "он был стариком почтенного вида, с длинной бородой, курчавыми волосами, тучного телосложения, с несколько выдававшимся животом; рост его был вполне подходящим для императора" (SHA, Pert., XII, 1; XV, 6). {191}

3. Публий Гельвий Пертинакс был сыном вольноотпущенника Гельвия Сукцесса, который назвал сына Пертинаксом вследствие того, что упорно занимался торговлей шерстью (pertinax — лат. цепкий, скупой, настойчивый). Получив хорошее образование, Пертинакс сам стал преподавать грамматику, но вскоре при содействии консуляра Л. Эдия Руфа Лоллиана Авита, патрона его отца, поступил на военную службу и получил чин центуриона, и в правление Антонина Пия был отправлен в Сирию в качестве командира когорты. Во время Парфянской войны 162—166 гг. он выслужился благодаря своему рвению, и был переведен в Британию, где пробыл долгое время. После этого он командовал отрядом всадников в Мезии; затем ведал распределением продовольствия по Эмилиевой дороге; потом командовал римским флотом в Германии. Оттуда он был переброшен в Дакию, но вследствие направленной против него интриги оказался под подозрением у Марка Аврелия, и был отстранен. Позже, однако, благодаря содействию зятя Марка, Т. Клавдия Помпеяна, он был вновь принят на службу в качестве помощника Помпеяна по командованию войсками. Преуспев в этой должности, Пертинакс был зачислен в сенат, а вскоре Марк Аврелий назначил его командиром легиона, в качестве которого Пертинакс отбил нападения варваров на провинции Реций и Норик. В 175 г. участвовал в подавлении в Сирии восстания Авидия Кассия, в 175—176 гг. был назначен легатом, императорским наместником в Мезии ( как Верхней — территории совр. Сербии, так и Нижней — территория между Дунаем и Балканами); в 177—178 гг. легат в провинции Дакия; ок. 178/181 гг. получил в управление Сирию. В 182 г. Пертинакс возвращается в Рим, но немедленно получает приказ всемогущего Перенниса удалиться в имение своего отца в Лигурии (области в северо-западной Италии, между Альпами, рекой По и Лигурийским заливом). В 185 г., после убийства Перенниса, Пертинакс назначается Коммодом легатом в Британию, где он усмирял мятежи войск; ок. 187 г. ему было поручено попечение о выдаваемом государством продовольствии (praefectus alimentorum); в 188—189 гг. он был проконсулом Африки, где, как и в Британии, подавил множество мятежей; после этого он в 190—192 гг. был префектом Рима, а в 192 г. стал вторым консулом вместе с Коммодом. Считалось, что Пертинакс знал о заговоре против Коммода. (SHA, Pert., I, 1—IV, 4).

4. Геродиан в данном случае ошибается: он сам далее упоминает М. Ацилия Глабриона (Herod., II, 3,3); также были живы Т. Клавдий Помпеян (SHA, Pert., IV, 10) и М. Педиций Плавтий Квинтилл, оба приемные сыновья Марка Аврелия (см. кн. I, прим. 9).

5. Пертинакс отнюдь не был беден. После управления четырьмя консульскими провинциями (Верхней и Нижней Мезией, Дакией и Сирией) он стал весьма богатым человеком (SHA, Pert., III, 1—2): говорили, что он продавал за деньги освобождение от работы и военные командировки (SHA, Pert., IX, 6). Он владел имением своего отца в Лигурии, где располагалась сукновальная мастерская; находясь в этом имении в 182—185 гг., Пертинакс скупил много земель, по-видимому, расширил производство, и через посредство своих рабов активно вел торговлю (SHA, Pert., III, 3—4). Кроме того, он активно занимался ростовщичеством: разорив большими процентами владельцев земель у Сабатских Бродов (здесь, по-видимому, имеется в виду местность вблизи Вады Сабатов — гавани близ Генуи, в Лигурии, Strabo, IV, 6, 1, т. е., по-видимому, недалеко от поместья Пертинакса), он сильно расширил свои владения (SHA. Pert., IX, 4).

6. Дион (apud Xiph., LXXIII, 1, 2) сообщает, что Пертинакс не поверил до тех пор, пока не послал кого-то посмотреть на тело. Это был либо Ливий Лавренс, прокуратор наследственного имущества императора (procurator {192} patrimonii), в ведении которого находился труп Коммода, либо намеченный в консулы 193 г. Фабий Цилон, который получил от Лавренса тело Коммода и по приказу Пертинакса ночью похоронил его в гробнице Адриана (SHA, Comm., XVII, 4; XX, 1).

7. Имеется в виду праздник январских календ, т. е. Нового Года (SHA, Pert., IV, 8). Вследствии праздника город заполнялся народом с самого раннего утра. Сенат собирался на рассвете (Victor, Caes., XVII, 10).

8. Геродиан здесь противоречит сам себе, поскольку выше (II, 2, 2) он сообщает о намерении заговорщиков утвердить нового императора до наступления утра, т. е. до того, как народ об этом узнает. Это косвенно подтверждается и сообщением Диона (apud Xiph., LXXIII, 1,2) о том, что народ был извещен и воодушевлен только после заседания сената.

9. Только два года,190—192.

10. По-видимому, немалую роль в этом сыграло обещание Пертинаксом преторианцам денежного подарка в размере 12 000 сестерциев (3000 денариев) на человека (Dio. apud Xiph., LXXIII, 1,2; SHA, Pert., IV, 6; XV, 7). Из-за катастрофической бедности казны (SHA, Pert., VII, 6) Пертинакс впоследствии смог выплатить лишь половину суммы (SHA, Pert., XV, 7), воспользовавшись деньгами, полученными от продажи вещей и рабов Коммода (SHA, Pert., VII, 11).

11. Дион сообщает, что Пертинакс из лагеря преторианцев направился прямо в сенат, еще до рассвета (Dio. apud Xiph., LXXIII, 1, 4). Юлий Капитолин уточняет, что, прибыв из лагеря в сенат, Пертинакс не смог попасть в здание, т. к. сторожа не оказалось на месте, и император остался в храме Согласия (SHA, Pert., IV, 9).

12. В Палатинский дворец (SHA, Pert., V, 7).

13. Таковыми, например, являлись два консула, назначенные еще Коммодом: Кв. Помпей Сосий Фалькон, из патрицианской семьи, чьи предки были консулярами со времен Траяна; позднее Фалькон участвовал в заговоре против Пертинакса; другой консул — Юлий Эруций Клар Вибаний, который также имел длинный ряд предков консуляров и происходил по линии матери от Триария Матерна Ласцивия, т. е. из другого знатного рода времен Траяна. Этот Триарий Матерн также был вовлечен (по-видимому, против своего желания) в беспорядки с целью свержения Пертинакса (см. SHA, Pert., VI, 4—5).

14. Кроме того, он получил проконсульскую власть и право четырех докладов (это право императора на заседании сената ставить, по своему усмотрению, до четырех докладов на голосование в первую очередь), а также назван "отцом отечества" (pater patriae), (см. SHA. Pert., V, 5). Жена Пертинакса, Флавия Тициана была названа по решению сената Августой, а сын Цезарем, но император отказался от этого (SHA, Pert., VI, 9; Dio. apud Xiph., LXXIII, 7,1—2).

15. М. Ацилий Глабрион, второй консул 186 г. Он был одним из друзей императора Марка Аврелия. Его семья стала патрицианской, видимо, в правление Домициана, и связывается с одноименным плебейским родом, из которого происходили консулы времен Пунических войн.

16. Анхис — мифический властитель дарданов в Троаде, внук Ассарака, брат которого Ил был дедом троянского царя Приама. Под чарами Зевса богиня Афродита воспылала любовью к красавцу Анхису, от которого родила сына Энея, считавшегося мифическим родоначальником римлян.

17. Дион (apud Xiph., LXXIII, 1,4), который был в тот момент в сенате, ничего не сообщает об этом инциденте. Хотя вполне возможно, что он просто игнорировал его. В SHA (Pert., IV, 10) роль Глабриона отводится другому старому другу и соратнику императора Марка Аврелия, Т. Клавдию Помпея-{193}ну, который встречался с Пертинаксом еще до начала заседания сената, и которого тот уговаривал принять императорскую власть; однако Помпеян отказался, поскольку видел, что Пертинакс уже провозглашен воинами императором. При этом возможно, что при принятии Помпеяном этого решения немаловажную роль сыграли его возраст и плохое зрение, которые позднее стали одной из причин его отказа разделить императорскую власть с Дидием Юлианом (SHA, Did. Jul., VIII, 3).

18. Мы имеем множество свидетельств, подтверждающих состояние хаоса в экономике, и прежде всего в области финансов к моменту смерти Коммода: распространение конфискаций для выплат солдатам, постоянно возрастающие конгиарии — денежные или продуктовые раздачи солдатам и плебсу (Dio. apud Xiph., LXXII, 16, 2; SHA, Comm., XVI, 8); безумная роскошь императорского двора (SHA, Pert., VIII, 2, 11; Dio. apud Xiph., LXXIII, 5,5); продажа привилегий и должностей (SHA, Comm., XIV, 4, 8; Pert., VI, 10); сокращение государственных субсидий, пенсий (SHA, Pert., IX, 3); новые налоги в Риме и в провинциях (Herodian., II, 4,7; SHA, Pert., VII, 6); задолженность государства по выплате жалования (SHA, Pert., IX, 2); пренебрежение к состоянию государственной казны и дорог (Dio. apud Xiph., LXXIII, 8,2; SHA, Pert., VII, 6; IX, 2). При этом продолжалась "порча монеты" — количество серебра в монете неуклонно продолжало уменьшаться.

19. Дион (apud Xiph., LXXIII, 1,4) замечает, что Пертинакс выступил перед сенатом с весьма короткой и лаконичной речью:" Я был провозглашен солдатами императором, но я не хочу править".

20. После славословия Пертинаксу сенаторы резко осудили Коммода — зал буквально взорвался возмущенными возгласами: "У врага отечества отнять все почести! Пусть исчезнет память о злодее гладиаторе, сбросить статуи злодея гладиатора! Палача сената тащить крюком по обычаю предков! Вытащить злодея из могилы, тащить его!", и т. д. Тут же сенаторы приняли постановление, согласно которому уничтожались все статуи Коммода, его имя выскабливалось со всех памятников — частных и государственных, а месяцам возвращались те названия, какие они носили до Коммода (SHA, Comm., XVIII; XIX; XX, 2, 5). Однако и для Пертинакса это заседание не было безоблачным: в частности, консул Фалькон резко выступил против того, что среди приближенных нового императора находятся такие сообщники Коммода в его преступлениях, как Лет и Марция (SHA, Pert., V, 2—3).

21. Храм Юпитера Капитолийского, где император выполнял необходимые обеты (SHA, Pert., V, 4).

22. Возможно, это стало одной из причин недовольства преторианцев Пертинаксом. О подобных порядках см. Juv., V, 16, 7—12:

"Кто преимущества все перечислит ... службы военной?

Прежде всего назовем вообще удобства, из коих

Немаловажно и то, что тебя не посмеет ударить

Штатский: напротив, удар получив, он сам его скроет.

Выбитый зуб показать не осмелится претору либо

Черную шишку, синяк, на лице его битом распухший,

Или подшибленный глаз, что, по мненью врача, безнадежен."

23. По-видимому, здесь имеется в виду возвращение к системе нормальных судебных заседаний в противовес произвольным приговорам без суда, которыми была так богата эпоха правления Коммода (см. Herod., I, 14, 7). Пертинакс, как впоследствии Макрин, очевидно, хотел уничтожить систему судопроизводства на основании императорских рескриптов, восстановив правовую систему (см. SHA, Macr., XIII, 1). {194}

24. В данном случае речь может идти как о племенах в провинциях, различавшихся по статусу по отношению к Риму — подчиненные (subjecti) и друзья (amici), так и о разнице статуса племен, находящихся в пределах провинций, и племен союзников вне римских границ. Ср. подобное разделение статуса мавританцев, осроенцев и армян у Геродиана далее (VII, 2,1).

25. Проблемы с преторианцами начались уже 2 января, когда стали свергать статуи Коммода, что вызвало недовольство солдат. Кроме того, преторианцы опасались службы под началом Пертинакса, поскольку он сразу стал устанавливать дисциплину. В результате уже на 3 января приходится первая попытка свержения Пертинакса: преторианцы привели в свой лагерь знатного сенатора Триария Матерна Ласцивия, чтобы провозгласить его императором, но он от них убежал, явился к Пертинаксу, а затем скрылся из Рима. Пертинакс же, испугавшись, "утвердил все то, что дал воинам и ветеранам Коммод" (SHA, Pert., VI, 1—6).

26. Префект претория Лет, раскаиваясь в том, что способствовал Пертинаксу стать императором, поскольку тот фактически вышел из-под его влияния, планировал сделать императором консула Сосия Фалькона. Однако заговор был раскрыт, а сам Фалькон был пощажен императором и прожил остаток своих дней как частное лицо, хотя многие участники заговора, прежде всего из преторианцев, были казнены (однако сам Лет как-то выпутался и остался на своем посту, см. SHA, Pert., XI, 7). По-видимому, существовал и другой заговор в пользу претендента из рода Луция Вера, сторонники которого после его ареста попытались поднять мятеж (Dio. apud Xiph., LXXIII, 8,2; SHA, Pert., X, 1—10).

27. В действительности Пертинакс правил 87 дней — с 1 января по 28 марта 193 г. (SHA, Pert., XV, 6; Dio. apud Xiph., LXXIII, 10,3).

28. Подобное запустение Италии было унаследовано Пертинаксом, и явилось результатом войн и бедствий последних 30 лет. Ср. сведения о борьбе с этим запустением Марка Аврелия, переселившего в Италию множество пленных маркоманнов (SHA, Marc., XXII, 2).

29. Хороший "сенатский" император обычно объявлял, что он не претендует на включение императорской собственности в его частную собственность: Нерон при вступлении на престол гарантировал, что "его дом и государство будут решительно отделены друг от друга" (Tac., An., XIII, 4,2); то же касается и Адриана — "он часто говорил, что будет вести государственные дела не забывая о том, что это дела народа, а не его собственные" (SHA, Hadr., VIII, 3); Нерва от имени себя и своего приемного сына Траяна сделал на императорском дворце надпись, что он является общественным зданием (Plin., Paneg., XLVII, 4). Обычно получалось даже наоборот — ср. высказывание Антонина Пия своей жене вскоре после провозглашения его императором: "Глупая, после того как нас призвали к управлению империей, мы потеряли и то, что имели раньше" (SHA, Ant. Pius, IV, 8). Пертинакс же, кроме того, отказался от пользования имуществом, конфискованным Коммодом, и большую часть этого имущества вернул прежним владельцам (SHA, Pert., VIII, 8; IX, 8).

30. К моменту смерти Коммода в государственной казне оставалось ок. 1 млн. сестерциев (2 500 000 денариев). И Пертинакс вопреки собственному заявлению вынужден был взимать все поборы, введенные Коммодом (SHA, Pert., VII, 6—7; Dio. apud Xiph., LXXIII, 5,4), а также прекратил все выплаты по выдаваемому государством содержанию (SHA, Pert., IX, 3) и устроил распродажу вещей Коммода и его рабов, конфисковав их имущество и имущество вольноотпущенников Коммода (SHA, Pert., VII, 8 VIII, 7); он вернул всем имения, отнятые его предшественником, но не даром (SHA, Pert., IX, 8). С {195} помощью этих мер он в короткий срок добился того, что казна смогла справляться со всеми издержками (SHA, Pert., IX, 2).

31. Пертинакс полностью отменил сыск по делам об оскорблении величества, возвратил тех, кто был отправлен в ссылку по этому обвинению, реабилитировал память тех, кто был казнен (SHA, Pert., VI, 8). Всех доносчиков он велел строго наказать, однако мягче, чем это делали предшествовавшие императоры, и назначил каждому, навлекшему на себя обвинение в доносительстве, наказание соответственно его положению (SHA, Pert.,VII, 1). Tex, кто был схвачен по ложным доносам рабов, Пертинакс, после осуждения доносчиков, освободил и распял таких рабов; в некоторых случаях он отомстил и за умерших (SHA, Pert., IX, 10).

32. Нельзя сказать, что Пертинакс был весьма популярен даже среди сенатской аристократии. Так, император провел сенатское постановление, согласно которому и велел тех, которые не исполняли должность претора, а получили ее номинально от Коммода, считать ниже тех, кто действительно был претором; этим своим решением он вызвал у многих огромную ненависть к себе, поскольку должность претора служила необходимой ступенью для замещения целого ряда высших административных постов и офицерских должностей на пути к сенаторской должности, т. е. этим своим решением Пертинакс фактически уничтожил возможности карьерного роста многих людей. Кроме того, император велел пересмотреть цензовые списки, т. е. проверить наличие у членов сенаторского и всаднического сословий минимальной суммы (400 тыс. сестерциев), необходимой для принадлежности к этим сословиям; обычно следствием подобной процедуры являлось исключение обедневших из сословия, что также не прибавило императору популярности. Необходимое с экономической точки зрения сохранение чрезмерных налогов, введенных Коммодом, что шло вразрез с обещаниями Пертинакса, вызвало, по-видимому, открытый протест сенаторов — от их имени выступил консуляр Эдий Руф Лоллиан Генциан, (см. SHA, Pert., VI, 10—11; VII, 6—7).

33. Дион (apud Xiph., LXXIII, 7, 3) сообщает, что он жил со своим дедом по материнской линии, Т. Флавием Сульпицианом, которого Пертинакс назначил префектом Рима (SHA, Pert., XIII, 7).

34. Волнения среди преторианцев начались несколько ранее, и к ним на переговоры был послан префект Рима Сульпициан (Dio. apud Xiph., LXXIII, 11,1). Нападение же на дворец совершил небольшой отряд, около 300 человек, действовавший, вероятно, по наущению префекта претория Лета (SHA, Pert.,XI, 1; 6—7).

35. Источники полны свидетельств о плохих отношениях Пертинакса и дворцовых слуг: придворные так ненавидели императора, что ходили слухи о их ведущей роли в подстрекательстве преторианцев к бунту и убийству (SHA, Pert., XI, 5; XIV, 6); придворных вольноотпущенников Пертинакс сильно прижал, в частности, фактически конфисковал их имущество, чем, естественно, навлек на себя их ненависть (SHA, Pert., VIII, 1; XIII, 9; см. также Dio. apud Xiph., LXXIII, 6,2; 8,1; 4); кроме того, ходили упорные слухи, что слуги и вольноотпущенники, которым Коммод поручил "управление делами", опасались смещения, и поэтому готовились убить Пертинакса в бане (SHA, Pert., XII, 8). Своих же преданных слуг Пертинакс, поселившись во дворце, оставил в распоряжении своих детей (SHA, Pert., XI, 12).

36. Среди них был его спальник Эклект, сыгравший немалую роль в провозглашении Пертинакса императором; защищая своего господина, он убил двоих воинов и сам погиб (SHA, Pert., XI, 11).

37. Сначала Пертинакс выслал для переговоров с прибывшим отрядом префекта претория Лета, но он уклонился от этого и сбежал из дворца домой; {196} когда же преторианцы ворвались во внутренние покои, император вышел к ним сам (SHA, Pert., XI, 7, 8).

38. Их лидером был Таузий, родом из племени тунгров — германского племени, которое обитало в Белгике (северная Галлия), между реками Шельдой и Маасом (SHA, Pert., XI, 9; Dio. apud Xiph., LXXIII, 10,1).Таким образом, возможно, что эти 300 воинов были, в основном, из отряда отборной конницы (equites singulares), комплектовавшейся из варваров, которые были в большей степени преданы персонально Коммоду, чем императору вообще. Это косвенно подтверждается сообщением Диона о том, что Пертинакс мог использовать кавалерию (по-видимому, equites praetoriani) или ночную стражу (т. е. преторианскую когорту, дежурившую во дворце) для подавления мятежа.

39. Это произошло 28 марта 193 г. Говорили, что воины ворвались в спальню императора и там убили его, бегавшего вокруг ложа (SHA, Pert., XI, 13).

40. Преемник Пертинакса Дидий Юлиан нашел его тело в Палатинском дворце и похоронил его со всеми почестями в гробнице деда его жены. При Севере Пертинакс был причислен к богам, в день его рождения проводились цирковые игры (SHA, Pert., XIV, 8—9; XV, 1—5). Однако согласно Диону (apud Xiph., LXXIII, 13,11), который был очевидцем, Дидий Юлиан отнюдь не был столь благочестив к покойному Пертинаксу: Дидий устроил во дворце роскошный пир, в то время как там оставался лежать труп Пертинакса (ср. SHA, Pert., XIV, 10: "Юлиан никогда официально не упоминал о нем (т. е. Пертинаксе) ни перед народом, ни в сенате"). Но при этом следует иметь в виду, что у Диона были плохие отношения с Дидием (cp. Dio. apud Xiph., LXXIII, 5,1, слл.; 11,2,слл.; LХХIV, 5,6, слл.).

41. М. Дидий Север Юлиан. Со стороны отца, Петорния Дидия Севера, происходил из североитальянского, варварского рода (его дед по отцу был из медиоланских инсубров — кельтского племени, обитавшего в Северной Италии, главным городом которых был Медиолан (совр. Милан); в 49 г. до н. э. инсубры получили римское гражданство), со стороны матери, Клары Эмилии, он происходил из Африки. Его дядей по матери был известный юрист Сальвий Юлиан, бывший два раза консулом и префектом Рима. Дидий Юлиан с раннего возраста воспитывался в доме Домиции Луциллы, матери императора Марка Аврелия, и этим, по-видимому, обязан своим ранним и быстрым продвижением по службе: он был назначен квестором (высшим финансовым чиновником, казначеем) раньше достижения законного для этой должности возраста; затем, по ходатайству Марка, он получил должность эдила (римского магистрата, в обязанности которого входили надзор за строительством, состоянием улиц, храмов, рынков, а также раздача хлеба, проведение общественных игр), а после, опять же по ходатайству Марка Аврелия, стал претором; затем, как и Пертинакс, он принимал участие в Германской войне: командовал XXII "Первородным" легионом; долгое время управлял Белгикой (римской провинцией Галлией Белгикой, находившейся на территории между рекой Сеной, Северным морем и рекой Рейном), и в этот период особенно прославился как полководец: с помощью наскоро набранных отрядов из провинциалов он остановил вторжение хавков (объединения германских племен, обитавших в верховьях рек Эмса и Везера), за что он удостоился консульства по представлению императора Марка в 175 г. вместе с Пертинаксом, а после разбил хаттов (одно из крупнейших германских племен, обитавшее на территории между рекой Рейном, верхним течением реки Верры и рекой Димель (левым притоком реки Везера)); затем он получил в управление Далмацию (римскую провинцию Верхняя Иллирика, на северо-западе Балканского по-{197}луострова), а потом управлял провинцией Нижняя Германия (располагалась на левобережье Нижнего Рейна и включала в себя большую часть совр. Нидерландов и Бельгии); после этого, уже при Коммоде, он заведовал попечением о государственных выдачах в Италии. После раскрытия заговора Луциллы в 182/183 гг. на Дидия Юлиана пало подозрение, что он участвовал в заговоре вместе со своим дядей Сальвием Юлианом. Сальвий был казнен, а Дидий Юлиан сослан в свое поместье. По-видимому, после убийства Перенниса в 185 г. Дидий Юлиан был оправдан с помощью нового префекта претория Лета, и отправился управлять Вифинией (римской провинцией на северо-западе Малой Азии, побережье Черного и Мраморного морей). В 189—190 гг. был преемником Пертинакса по проконсульству в Африке (см. SHA, Did. Jul , III 3; VI, 2).

42. Его женой была Манлия Скантилла, а дочь звали Дидия Клара. В правление Пертинакса Дидий Юлиан выдал свою дочь замуж за своего племянника, Корнелия Репентина, который был сыном одного из его братьев, Дидия Прокула или Нуммия Альбина (SHA, Pert., XIV, 4; Did. Jul., I, 2; II, 3; III, 4; 6). Среди сотрапезников Дидия Юлиана были, очевидно, преторианские трибуны Публиций Флориан и Векций Апер, которые убедили его выставить свою кандидатуру (SHA, Did. Jul., II, 4—5).

43. Т. Флавий Сульпициан, отец Флавии Титианы, жены Пертинакса. Он был консуляром, при Коммоде занимал пост проконсула провинции Азия. После описываемого у Геродиана инцидента Сульпициан был смещен с поста префекта Рима, и его преемником стал зять и приемный сын Дидия Юлиана Корнелий Репентин. По просьбе преторианцев Сульпициану была сохранена жизнь, и он, живя, по-видимому, как частное лицо, был в конце концов казнен в 197 г. Севером за поддержку Альбина. (Dio. apud Xiph., LXXV, 8,4; LXXIII, 11,6; SHA, Did. Jul., II, 6—7; III, 6). В SHA говорится, что к моменту прибытия Дидия Юлиана к преторианскому лагерю Сульпициан уже находился внутри него и произносил речь, требуя себе императорской власти. И у него уже были сторонники среди преторианцев во главе с Мавренцием (см. SHA. Did. Jul., II, 6—7; III, 1).

44. Юлиан обещал каждому солдату по 25000 сестерциев (6250 денариев), что составляло их 5 летнее жалование (1250 денариев в год) (Dio. apud Xiph., LXXIII, 11,5—6; SHA, Did. Jul., III, 2).

45. Этот факт подтверждается Дионом (apud Xiph., LXXIII, 12,1), но подобное именование Дидия Юлиана не обнаружено ни на монетах, ни на надписях.

46. Имеется в виду изображение Коммода. О подобных изображениях властелина на воинских значках см. Tac., An., IV, 2; Suet., Tib., XLVIII, 2.

47. Дион ничего не говорит о сенате, между тем, как Юлиан, после выступления на сходке преторианцев, вечером прибыл в сенат, где состоялось заседание и было принято постановление, согласно которому Юлиану были предоставлены все прерогативы императорской власти: он был удостоен трибунских полномочий и проконсульских прав и включен в список патрицианских фамилий (до Веспасиана все императоры происходили из патрициев; Веспасиан же стал патрицием по постановлению сената, и подобным образом патрициями становились и позднейшие императоры); кроме того, его жена и дочь были названы Августами (Dio. apud Xiph., LXXIII, 12—13,1; SHA, Did. Jul., III, 3—4).

48. Здесь Геродиан ошибается: подобное разложение преторианцев началось еще в I в. н. э. см. Suet., Clau., X, 2—4: после убийства Калигулы Клавдий "спрятался за занавесью у двери. Какой-то солдат... узнал его, вытащил... и отвел к своим товарищам, которые попросту буйствовали, не зная, что делать {198} дальше. Они посадили его на носилки... отнесли его к себе в лагерь.... На следующий день он (т. е. Клавдий) принял на вооруженной сходке присягу от воинов и обещал каждому по 15 000 сестерциев — первый среди цезарей, купивший за деньги преданность войска".

49. Увеличение уступок солдатам наглядно демонстрирует факт назначения Юлианом префектами претория людей, выдвинутых на эту должность самими преторианцами: Флавия Гениала, который был ок. 185 г. трибуном преторианской когорты, и Туллия Криспина (см. SHA, Did. Jul., III, 1).

50. Судя по данным SHA, Юлиан весьма серьезно отнесся к государственным делам, судорожно пытаясь найти себе опору в обществе: он пригласил к себе во дворец всех представителей сенатского и всаднического сословий и "к каждому обращался самым ласковым образом, называя в зависимости от возраста братом, сыном или отцом (к моменту вступления на престол ему было то ли 56 (SHA, Did. Jul., IX, 3), то ли 60 лет (Dio. apud Xiph., LXXIII, 17,5)). В тот же день он произнес в сенате "ласковую и благоразумную" речь. Чтобы привлечь к себе народ, Юлиан обещал ему большие денежные раздачи и восстановил многое из того, что было установлено Коммодом и отменено Пертинаксом. (см. SHA, Did. Jul., IV, 1; 5; 8).

51. Элий Спартиан сообщает, что Юлиан, обещая преторианцам по 25 000 сестерциев на человека, выдал им по 30 000 (SHA, Did. Jul., III, 2).

52. Имеются в виду события следующего после вступления Юлиана на престол дня: с утра, когда император направлялся в сенат, народ осыпал его бранью, проклятьями, даже кидали камни; когда же Юлиан направился из сената на Капитолий, народ преградил ему дорогу, но толпа была оттеснена и разогнана силой оружия, причем многие были ранены; после этого Юлиан приказал начать игры в цирке, но сидения в нем оказались занятыми как попало, в результате чего народ, чрезвычайно этим оскорбленный, усилил свою брань по адресу Юлиана и призывал для охраны города легата Сирии Песценния Нигра (Dio. apud Xiph., LXXIII, 13,5; SHA, Did. Jul., IV, 2—7; Nig., III, 1).

53. К. Песценний Нигер Юст. Происходил из всаднического рода, отцом его был Анний Фуск, матерью Лампридия, дедом попечитель Аквина, города вольсков в юго-восточном Лации (Dio. apud Xiph., LXXIV, 6,1; SHA, Nig., I, 3). Он избрал себе карьеру военного, в течение долгого времени был центурионом, затем командовал когортой, а также занимал ряд других командных постов (SHA, Nig., I, 5; IV, 1—2), в том числе один из высших постов в управлении провинции Египет, скорее всего префекта (SHA, Nig., VII, 7—8; XII, 4—6; Victor, Caes., XX, 9), и, возможно, был прокуратором в Палестине (SHA, Nig., VII, 9). В 183 г. он удачно воюет в Дакии (Dio. apud Xiph., LXXII, 8,1). В 185 г. он был назначен претором, и получил пост префекта претория сразу после падения Перенниса, но пробыл в этом качестве всего лишь несколько часов (SHA, Comm., VI, 6). В 186—187 гг. Нигер, будучи наместником Аквитании, был назначен командующим в "войне с дезертирами" в Галлии (см. книгу I, прим. 74; SHA, Nig., III, 3—5; VI, 7). Вообще, Нигер пользовался расположением Коммода, и даже давал ему советы по вопросам управления (SHA, Nig., IV, 5; VI, 8; VII, 2—6). В 188 г. он стал сенатором и консулом (SHA, Nig., IV, 6); в 189—190 гг. был легатом в Дакии, а после был назначен легатом в Сирии (191—193 гг.) (SHA, Nig., II, 1).

54. Вскоре после описываемых событий Сирия была разделена на две провинции — была выделена Финикия.

55. По всей видимости, Нигер активно поддерживал подобные слухи, о чем свидетельствует принятие им имени Юст (лат. справедливый, честный). Конкретно, о нем говорили, что во всех походах Нигер у всех на виду ел {199} солдатскую пищу перед палаткой и никогда не стремился прятаться под крышей от солнца или дождя, если у солдат не было такой возможности; в походе он отсчитывал на свою долю, на долю своих слуг и ближайших товарищей столько продовольствия, сколько несли воины, нагружая своих рабов, чтобы они не шли налегке, а солдаты нагруженными, и чтобы воины, глядя на это, не испытывали огорчения; он поклялся на солдатской сходке, что как в прошлых походах, так и в будущих он вел и будет себя вести не иначе, чем простой воин, имея перед своими глазами пример Мария и подобных ему полководцев; вообще, он был известен как строгий, но справедливый полководец (SHA, Nig., X; XI, 1—3).

56. Человеком, убедившим его, был Аврелиан, который помолвил своих дочерей с сыновьями Нигра, и который активно подталкивал его к захвату императорской власти (SHA, Nig., VII, 1).

57. Имеются в виду военные трибуны; в каждом легионе их было 6, исполнявших свои обязанности — преимущественно военно-административные и хозяйственные — посменно, в течение двух месяцев в году каждый.

58. Нам известны имена некоторых наместников восточных провинций в 193 г.: Фракии — П. Клавдий Аттал Патеркулиан, который был исключен из сената Севером (Dio., LXXIX, 3, 9), по-видимому, за поддержку Нигра, восстановлен Каракаллой и, в конце концов, казнен Гелиогабалом; Азии — Аселлий Эмилиан (о нем см. Herod., III, 2, 2); Аравии — П. Элий Севериан Максим, который вначале поддержал Нигра, но вскоре переметнулся к Северу и был сделан консулом 194 г.; Египта — Л. Мантенний Сабин, который поддержал Нигра, но покинул его в 194 г. и не испытал опалы.

59. Жители Антиохии, греческого города, кроме традиционных греческих празднеств часто организовывали торжества по случаю какого-либо текущего события (см., например, Tac., An., II, 69 о пышном праздновании антиохийцами выполнения обетов, данных ради исцеления Германика). Кроме того, антиохийцы для обсуждения общественных дел собирались в театре, и многие подобные собрания, сопровождаемые представлениями и состязаниями, также превращались в празднества (см. Тас., Hist., II, 80). Также мы имеем сведения и о торжествах, проходивших в предместьях Антиохии и близлежащих к городу населенных пунктах: на горе Касии близ города Селевкия, находящейся в 20 км. от Антиохии, антиохийцы справляют праздник в честь Триптолема, который был послан на розыски Ио, возлюбленной Зевса, и блуждал по Киликии; потеряв надежду найти Ио, Триптолем вместе со своими спутниками поселился в области у реки Оронт, т. е. в области Антиохии; сын Триптолема Гордий вместе с некоторыми из людей своего отца переселился в Гордиену, а потомки остальных впоследствии были переселены в Антиохию. В 7 км. от Антиохии находится небольшое поселение Дафна, знаменитое лавровой рощей, в середине которой находится священный участок с убежищем и святилище Аполлона и Артемиды; здесь традиционно антиохийцы вместе с жителями соседних городов справляли всенародный праздник (см. Strabo, XVI, 2, 4—6).

60. В этом фрагменте, и ранее, в II, 7, 6, Геродиан сообщает о том, что Нигер знал о недостаточной поддержке Юлиана среди преторианцев. Если это правда, то провозглашение Нигра следует отнести ко времени вскоре после смерти Пертинакса. В SHA (Элий Спартиан Sev., VI, 7; Nig., II, 1) сказано, что Нигер был провозглашен императором уже после убийства Юлиана, однако в другом месте Юлий Капитолин утверждает, что после смерти Пертинакса были одновременно провозглашены императорами: Юлиан — в Риме, Север в Паннонии, Нигер на Востоке, Альбин в Галлии (SHA, Cl. Alb., I, 1). {200}

61. Антиохия была столицей нового императора, однако его монеты чеканились также в Александрии и Цезарее Германике в Вифинии. В Антиохию же Нигер вступил в свое второе консульство, как мы это видим на монетах 194 г.

62. Имеется в виду Малая Азия — см. прим. 58 о сторонниках Нигра в восточных провинциях.

63. Очевидно, это были цари находящихся под римским протекторатом месопотамских княжеств Адиабены, Осроены, Забдицены, Софены, а также царь Армении, вполне вероятно, что было посольство и от парфянского царя, или кого-либо из его сатрапов наместников провинций, пограничных с римской территорией, например, Барсемия, царя города-княжества Хатры (см. Herod., III, 1,2—3).

64. Из текста неясно, о каких событиях идет речь. Очевидно, имеются в виду события в Риме — смерть Пертинакса и провозглашение Юлиана (ср. SHA, Sev., V, 1).

65. С начала II в. н. э. Паннония была разделена на Верхнюю Паннонию с 3 легионами в Карнунте (совр. Дойч Альтенбург), Виндобоне (совр. Вена) и Бригецио (совр. Сень) под управлением императорского легата — консуляра, и Нижнюю Паннонию с 1 легионом в Аквинке (совр. Буда) под управлением императорского легата — претора. Согласно Диону (apud Xiph., LXXIII, 14,3), Север был наместником только Верхней Паннонии, хотя Геродиан ясно указывает, что под властью Севера были обе Паннонии — см. о том же SHA, Sev., IV, 2: "Затем он управлял с проконсульской властью Паннониями" (при этом следует отметить, что полнотой власти, которой обладал наместник Верхней Паннонии, командуя 3 легионами, во всей Римской империи в конце II в. кроме него обладали лишь наместники Британии и Сирии). Но вполне вероятно, что Геродиан был введен в заблуждение тем фактом, что наместником провинции Нижняя Мезия (терр. между Дунаем и Балканами) и командиром расположенных здесь двух легионов был брат Септимия Севера, П. Септимий Гета (ср. SHA, Sev., VIII, 10).

66. Септимий Север родился 11 апреля 145 г. в Лептисе Большом (городе на средиземноморском побережье совр. Ливии), в семье римских всадников. Отец его был Гета, мать — Фульвия Пия. Север довольно рано начал общественную деятельность, уже в 18 лет выступив с публичной речью. Вскоре он отправился в Рим для получения образования, и в 173 г., благодаря покровительству своего двоюродного деда со стороны отца, дважды консуляра Септимия Севера, был зачислен Марком Аврелием в число сенаторов. Вскоре он был обвинен в прелюбодеянии, но оправдан проконсулом Дидием Юлианом, преемником которого в проконсульстве он был и которого впоследствии сверг с императорского трона. Миновав должность военного трибуна, он был назначен квестором в Бетику (римскую провинцию на юге Испании), но отбыл оттуда в Африку, чтобы после смерти отца устроить свои домашние дела; пока он там находился, вместо Бетики, опустошенной маврами, ему была назначена Сардиния. Закончив квесторство в Сардинии, Север получил назначение легатом при проконсуле Африки. После этого он был назначен императором Марком Аврелием народным трибуном; тогда же он первый раз женился, на Марции. После трибунства Север был намечен императором Марком в преторы, а затем послан наместником в провинцию Испанию Тарраконскую (занимала большую часть территории совр. Испании, кроме южной ее части, где была провинция Бетика). Будучи уже весьма состоятельным человеком, занимавшим в империи видное положение, Север в свое отсутствие устроил в Риме за свой счет игры. После окончания наместничества он был назначен командиром IV Скифского легиона, стоявшего в Сирии (подробнее см. прим. {201} 76). В 182 г. он был среди тех, кто находился в оппозиции к Переннису, и был отправлен в изгнание; он отправился в Афины, но афиняне чем-то его обидели, и он уехал, по-видимому, в Сирию, где женился во второй раз, на Юлии Домне; его первая жена, Марция, умерла до того. После падения Перенниса в 186 г. Север был возвращен и назначен легатом в провинцию Галлия Лугдунская (совр. Северная и Восточная Франция). В 188—189 гг. он был легатом в Сицилии, а в 190 г. был консулом вместе с Апулеем Руфином. После консульства он был обвинен в том, что во время своего пребывания в Сицилии cnpашивал предсказателей, будет ли он императором; кажется, это обвинение было поддержано Коммодом, но префекты претория, которым было поручено слушать это дело, и прежде всего, по-видимому, всемогущий Эмилий Лет, заступились за Севера перед императором, и он был оправдан, а обвинитель за клевету распят на кресте. Однако после этого процесса Север почти год оставался без должности, находясь, очевидно, в завуалированной опале. Лишь в 192 г., по ходатайству все того же Лета, он был назначен легатом в Паннонию.

67. Написанная Севером автобиография отмечена Дионом (apud Xiph., LXXV, 7,3) и в SHA (Sev., III. 2; XVIII, 6; Cl. Alb., VII, 1). Возможно, написана после 197 г. как апология против сторонников Альбина.

68. Центральная улица в Риме, ведшая через Форум к храму Юпитера Капитолийского.

69. Имеется в виду старый римский Форум, расположенный между Капитолием, Палатином и Эсквилином, в отличие от комплекса императорских форумов (Цезаря, Августа, Веспасиана, Нервы, Траяна), расположенного к северо-востоку от старого Форума.

70. Эта статуя находилась на юго-востоке форума, рядом со знаменитой ростральной трибуной, помещавшейся между форумом и комицием, украшенной носами антийских кораблей в память о победе Гая Мения в 338 г. до н. э. Статую идентифицируют с т. н. "лошадью Константина".

71. См. об этом прим. 3. Вообще, следует отметить, что Геродиан использует название Иллирик для обозначения Паннонии, а также, по-видимому, Мезии и Дакии.

72. Дата провозглашения Севера в Карнунте императором дана в SHA (Sev., V, 1) — августовские иды. Эта датировка явно ошибочна, т. к. провозглашение Севера должно было произойти до 1 июня 193 г. — дня смерти Дидия Юлиана. Поэтому следует признать справедливым предложение некоторых исследователей о замене "августовские" на "апрельские", т. е. описываемые события приходятся на 13 апреля. Эта датировка ясно показывает, что Север в своем стремлении захватить верховную власть действовал, вопреки версии Геродиана, не дожидаясь сведений от Нигра; по-видимому, он развернул активную пропагандистскую работу сразу после получения сведений из Рима о смерти Пертинакса, случившейся 28 марта.

73. Система утверждения у власти Севера отличалась от используемой Нигром: Север был сначала провозглашен императором войсками, а уж затем стал привлекать к себе правителей соседних провинций и командиров легионов. Все известные нам правители и командиры, поддержавшие Севера, впоследствии занимали высокие посты при императоре Септимии Севере. Это были: К. Валерий Пуденс (предполагаемый легат Нижней Паннонии в 193 г., при условии, что сам Север был легатом лишь Верхней Паннонии); наместник Нижней Мезии П. Септимий Гета, брат Севера; легат в Дакии, возможно, Пол Терентиан; наместник Британии Клодий Альбин (позднее соперник, а пока союзник, получивший от Севера титул Цезаря). Из командиров легионов известны: Л. Марий Максим Перпетуус, будущий известный историк (I Ита-{202}лийский легион, стоявший в Нижней Мезии); Т. Флавий Секунд Филиппиан, впоследствии, при Севере, ставший наместником в провинции Галлии Лугдунской (XIV легион, стоявший в Верхней Паннонии); Т. Клавдий Клавдиан (XIII легион, стоявший в Дакии); Юлий Лет, близкий соратник Севера в 193 г. (см. о нем Herod., III, 7,3—4) был, возможно, также командиром легиона в Верхней Паннонии (I Вспомогательный или Х легион); Т. Манилий Фиск, который был легатом XIII легиона в Дакии в 191 г., а также первым наместником провинции Финикия, выделенной из провинции Сирия в 194 г., был, возможно, также командиром легиона в Верхней Паннонии (I Вспомогательный или Х легион); Кв. Венидий Руф Максим (I Минервин легион, стоявший в Нижней Германии).

74. Севера поддержали 16 легионов из Верхней и Нижней Панноний, Верхней и Нижней Мезий, Дакии, Реция, Норика, Верхней и Нижней Германий (ср. SHA, Sev., V, 3: "иллирийские и галльские войска под давлением своих начальников присягнули ему"). Кроме того, возможно, Африканский III Августов легион тоже поддержал Севера. Британские легионы под руководством Альбина также выступили на стороне нового претендента, поверив обещаниям Севера Альбину. Испанский легион, по-видимому, в своих настроениях следовал британским. Естественно, все эти войска не собрались в Карнунте — вероятно, многие из них прислали своих представителей.

75. Север активно создавал себе образ мстителя за Пертинакса. Когда он прибыл в Рим, это имя официально было включено в его титул (SHA, Pert, XV, 2), однако впоследствии, очевидно, в разгар гражданской войны с Нигром или Альбином, он "пожелал отменить это имя как дурное знамение" (SHA, Sev., VII, 9).

76. В SHA (Sev., IX, 4) Север назван "правителем на Востоке". Возможно, это связано с назначением его ок. 180 г. легатом IV Скифского легиона, стоявшего в Сирии (SHA, Sev., III, 6—7). Фразу же "стоявшего близ Массилии" в SHA следует трактовать как ошибку переписчика; очевидно, имелась в виду находящаяся в Финикии область Массий, в которой были дислоцированы 2 римских легиона (Strabo, XVI, 2,18—19). Других сведений о периодах службы Севера в Сирии мы не имеем, однако Дион (LXXVIII, 8,6) сообщает, что Север был в Сирии как частное лицо, возможно, в период 182—185 гг.

77. Геродиан ничего не сообщает о крупной раздаче денег войску, предпринятой Севером (SHA, Sev., V, 2), что естественно, поскольку он еще не был законным императором.

78. Расстояние от Карнунта до Рима 683 римские мили (ок. 1011 км.), и марш этот занимает 34 дня, по 20 миль (ок. 30 км.) в день. Очевидно, Север придерживался этого графика, поскольку к 1 июня был уже в Риме.

79. Одним из первых городов, захваченных Севером, была Равенна, где стоял флот. Префект претория Туллий Криспин, посланный Юлианом, чтобы задействовать флот, был отбит от Равенны и вернулся в Рим (SHA, Did. Jul., VI, 3—4).

80. Когда Север появился у границ Италии, сенат по предложению Юлиана объявил Севера врагом (Юлиан возбудил против Севера судебное дело по поводу императорской власти на основании интердикта — административного акта претора, направленного к защите фактического владельца собственности от посягательств на нее со стороны других лиц, чтобы доказать, что Юлиан по праву стал государем раньше Севера, и этот факт, возможно, стал юридическим обоснованием для объявления Септимия Севера сенатом врагом), а воинам его войска был назначен день, после которого они должны были считаться в числе врагов, если останутся с Севером. Кроме того, сенат отправил к воинам послов-консуляров, чтобы уговорить их отвергнуть Севера {203} и признать Юлиана; с этим посольством был отправлен и преемник Северу на посту наместника, Валерий Катулин, а также центурион Аквилий, "известный как убийца сенаторов" (т. е. frumentarius — чин тайной полиции), очевидно, с целью убить Севера. Одновременно с этим Юлиан казнит префекта претория Эмилия Лета, подозревая его в поддержке Севера, и, возможно, судя по роли Лета в жизни Севера (см. прим. 66), не без оснований. В то же время Юлиан пытался привести преторианцев в боевую готовность, в частности, их силами подновить укрепления Рима, но это у него практически не вышло. Хотя в то время Юлиан еще обладал какими-то боеспособными частями, поскольку смог отправить отряд во главе с Туллием Криспином в Равенну, чтобы выбить оттуда Севера и задействовать флот, но Криспин был отбит и вернулся в Рим. А сенатские послы, обещавшие Юлиану свое содействие, будучи подкупленными Севером, перешли на его сторону (SHA, Did. Jul., V, 3 — VI, 4; Sev., V, 5—6; Nig., II, 5—7; Dio. apud Xiph., LXXIII, 16,5; 17,1).

81. О сторонниках Юлиана нам известно немного: Л. Веспроний Кандид, консул 176 г. (SHA, Did. Jul., V, 6); Валерий Катулин, казненный впоследствии Севером (SHA, Did. Jul., V, 7; Sev., XIII, 7); префект претория Туллий Криспин, неудачно пытавшийся отбить у Севера Равенну, а затем посланный Юлианом к Северу с предложением мира и разделения власти, и после встречи с передовыми отрядами паннонских войск казненный по приказу Севера (SHA, Did. Jul., VI, 4; VII, 4; VIII, 1); префект претория Флавий Гениал и зять Юлиана, префект Рима Корнелий Репентин (SHA, Did. Jul., III, 1; 6; VIII, 6); однако Север застал другого префекта Рима, некоего Басса, который, по-видимому, в какой-то момент сменил Репентина на этом посту по неизвестным нам причинам — возможно, он был одним из "друзей" Дидия Юлиана (см. SHA, Sev., VIII, 8); Лоллиан Тициан, вооруживший гладиаторов в Капуе по приказу Юлиана (SHA, Did. Jul., VIII, 3); воинский контингент в Умбрии — области на востоке Центральной Италии, между Этрурией и Адриатическим морем, долго сохранявший верность Юлиану, — возможно, именно с этими войсками Туллий Криспин пытался отбить у Севера Равенну; но видя, что Юлиана преследуют неудачи и дела его плохи, они перешли на сторону Севера (SHA, Did. Jul., VIII, 4). Кроме того, были еще неизвестные нам по именам "друзья" Юлиана (возможно, среди них были и перечисленные выше); вскоре после своего воцарения в Риме, Север пришел в сенат и, выступив с обвинениями против них, присудил их к конфискации имущества и смерти (SHA, Sev., VIII, 3).

82. "Северное море" — Адриатическое, а "море, обращенное к югу" — Тирренское.

83. Юлиан приказал вывести преторианцев в поле укреплять башни и заниматься военными упражнениями, но воины за плату нанимали себе заместителей для выполнения предписанной работы (SHA, Did. Jul., V, 9).

84. Кроме того, Юлиан обратился к сенату с просьбой, чтобы навстречу войску Севера вышли вместе с сенатом девы весталки и прочие жрецы и умоляли воинов, протягивая священные повязки (SHA, Did. Jul., VI, 5).

85. Дион (apud Xiph., LXXIII, 15,3) сообщает о специальном отряде в 600 человек.

86. Когда Север был уже на ближних подступах к Риму, в сенате был поднят вопрос, что не должен быть императором тот, кто не может бороться с противником силой оружия. Взбешенный Юлиан вызвал преторианцев из лагеря, чтобы они принудили сенат к повиновению или перебили его. Но потом от этого решения отказался и просил вынести сенатское постановление о разделе власти с Севером, что сенат и сделал. Сразу после этого Юлиан послал к Северу префекта претория Туллия Криспина с этим постановлени-{204}ем, и для подтверждения искренности своих намерений назначил третьим префектом претория Ветурия Макрина, сторонника Севера, которому Септимий Север прислал письмо с предложением поста префекта претория. Однако Север решил, что ему более выгодно быть врагом Юлиана и не разделять с ним власть, поэтому прибывший с этим предложением к Северу Криспин был казнен по совету Юлия Лета, ближайшего в то время соратника Севера. Тогда Юлиан, приказав Лоллиану Тициану вооружить отряд гладиаторов в Капуе, сделал вторую попытку найти себе влиятельного союзника и вызвал в Рим Клавдия Помпеяна, зятя императора Марка Аврелия, предложив ему разделить власть; но Помпеян отказался, сославшись на старость. Примерно в это же время войска в Умбрии перешли на сторону Севера (SHA, Did. Jul., VI, 6 —VIII, 4).

87. Одним из руководителей антиюлиановской оппозиции был консуляр, авгур (член коллегии жрецов-гадателей) М. Педуций Плавтий Квинтилл, приемный сын Марка Аврелия; это он поднял в сенате вопрос о невозможности занимать императорский пост тому, кто не может бороться с противником силой оружия (SHA, Did. Jul., VI, 6); позднее он был казнен по приказу Севера, в 205 г., после падения Плавциана. Другим активным сторонником Севера в сенате был Л. Фабий Цилон, который являлся вторым консулом в марте-апреле, и позднее был одним из наиболее доверенных друзей Севера.

88. Согласно Диону (apud Xiph., LXXIII, 17,4), собрание состоялось в храме Минервы, созванное дополнительно (т. е. взамен выбывшего) избранным консулом М. Силием Мессалой (консул в мае-июне).

89. Было отправлено 100 сенаторов, встретивших Севера в Интерамне, в 50 милях (74 км.) от Рима. На следующий день Север выдал послам по 720 золотых (18 000 денариев), и послал их вперед, в Рим, чтобы, по-видимому, подготовить его встречу. В этот же день навстречу Северу вышла вся дворцовая челядь (SHA, Sev., VI, 2—4).

90. О смерти Юлиана существуют разные версии: преторианцы убивают Юлиана по приказу Севера (SHA, Sev., V, 9); сенат посылает людей, под наблюдением которых Юлиан был убит в Палатинском дворце руками рядового воина (SHA, Did. Jul., VIII, 8). То же касается и времени правления Дидия Юлиана: Дион (apud Xiph., LXXIII, 17,5) сообщает о 66 днях, в SHA (Did. Jul., IX, 3) говорится о 2 месяцах и 5 днях; Евтропий (VIII, 17) пишет о 7 месяцах. Обычно датой смерти Юлиана считают 1 июня 193 г. Он был убит в возрасте 56 лет и 4 месяцев (SHA, Did. Jul., IX, 3, — согласно Диону, он прожил 60 лет 4 месяца и 4 дня, — apud Xiph., LXXIII, 17,5). Тело Юлиана было выдано его жене и дочери для погребения, и он был похоронен в усыпальнице прадеда на Лабиканской дороге (SHA, Did. Jul., VIII, 10).

91. Еще в последние дни правления Юлиана Север свободно посылал свои эдикты в Рим, где они обнародовались (SHA, Did. Jul., VII, 8; Sev., V, 9). Послание преторианцам было передано, очевидно, через нового преторианского префекта, Флавия Ювенала, назначенного Дидием Юлианом, скорее всего, после казни Севером префекта Туллия Криспина. Вероятно, он был представителем просеверовской партии, поскольку впоследствии Север сохранил за ним пост префекта претория и Ювенал оставался им при Севере долгое время, и был коллегой префекта претория Плавциана (SHA, Sev., VI, 5; Geta, II, 7; IV, 4). Возможно, что ту же роль в отношении преторианцев сыграл и Ветурий Макрин, которому Север еще при жизни Юлиана предлагал пост префекта претория, и которого Юлиан поэтому назначил префектом, чтобы продемонстрировать свою лояльность по отношению к Северу и искренность предложения о разделе власти (SHA, Did. Jul., VII, 5). {205}

92. Преторианцам было приказано выйти из лагеря в одних подпанцырных одеждах (SHA, Sev., VI, 11), т. е. в subarmale — род платья, верхний край которого проходил подмышкой, скреплявшегося фибулой.

93. Диболия — копье, заостренное с обоих концов.

94. Возможно, здесь имеется в виду cingulum — перевязь для меча, портупея, которая являлась знаком военной службы.

95. Сотым мильным камнем от Рима (148 км.) ограничивалась юрисдикция префекта Рима.

96. Преторианский лагерь был на Виминале — одном из семи холмов Рима, между Квириналом и Эсквилином. Точно неизвестно, где Север провел это мероприятие, но, судя по намекам Геродиана (II, 13,3) и SHA (Sev., VI 11), эта сходка произошла в поле, за пределами Рима, где была сооружена трибуна для Севера (см. также Dio. apud Xiph., LXXIV, 1,2).

97. Тональность описания событий этого дня у Диона (apud Xiph., LXXIV 1,3—5) совпадает с тональностью Геродиана; Дион сообщает, что Север слез с лошади у ворот Рима и переоделся в гражданскую одежду. Но подобная идиллическая картина идет вразрез со сведениями SHА (Sev., VII, 1—3), как кажется, более близкими к истине: Север вступил в Рим во главе войска, будучи и сам вооружен; поднялся с вооруженными воинами на Капитолий, к храму Юпитера, а оттуда в таком же виде двинулся в Палатинский дворец, причем воины перед ним несли отнятые у преторианцев значки, склоненные вниз, затем солдаты разместились по всему городу — в храмах, в портиках, в здании Палатинского дворца, словно на своих квартирах; вообще, вступление Севера в Рим вызвало у населения чувства ненависти и страха, поскольку воины грабили все, ни за что не платили, и грозили Риму опустошением. Однако следует отметить, что приветственные шествия все же были — Тертуллиан сообщает, что некоторые христиане отказывались покинуть свои дома, чтобы приветствовать императора (Apol., 35).

98. Четкое определение понятия "аристократия" в античности дал Аристотель: "власть немногих, но более чем одного [мы называем] аристократией (или потому, что правят лучшие, или потому, что имеется в виду высшее благо государства и тех, кто в него входит)" (Ро1., III, 5,1).

99. Он потребовал от сената вынести постановление (и его требование было немедленно исполнено), по которому императору запрещалось убивать сенатора, не спросив на то согласие сената (SHA, Sev., VII, 5; см. также Dio. apud Xiph., LXXIV, 2,2). Подобные обещания отмечены Дионом у Нервы, Траяна, Марка Аврелия и Пертинакса, а позже у Макрина. Геродиан отмечает это у Севера, Макрина, Александра и Гордиана I. Дело в том, что подобное обещание было частью сложившегося стереотипа сенатского optimus princeps.

100. Север ввел закон о наказании рабов, которые выдвигают обвинения против своих хозяев (Dig., XLIX, 14, 2, 6), но позже в этот закон была внесена поправка о том, что подобные обвинения разрешаются по делам об оскорблении величества (Cod. Just., IX, 41, 1).

101. После окончания заседания сената была проведена церемония обожествления Пертинакса и похорон его изображения (Dio. apud Xiph., LXXIV, 4—5; SHA, Sev., VII, 8).

102. Сенат был окружен солдатами и вооруженными друзьями Севера, что явно добавило убедительности к речи нового императора. Однако, демонстрируя силу. Север не забывал и о необходимости морального обоснования убийства Дидия Юлиана и своего прихода к власти: в сенате он прежде всего дал отчет о причинах, заставивших его принять императорскую власть, и жаловался на то, что Юлиан послал для его убийства людей, известных тем, что они убили других полководцев (SHA, Sev., VII, 4). {206}

103. Геродиан умолчал о мятеже, который подняли воины во время заседания сената, потребовав выдачи им сенатом по 10 000 сестерциев (2500 денариев) на человека, как это было сделано еще Августом, раздавшим такую сумму войскам, приведшим его в Рим. Север попытался успокоить их, но не смог, и вынужден был раздать деньги (согласно Диону (XLVI, 46, 7), было выплачено лишь по 250 денариев на человека) — (см. SHA, Sev., VII, 6—7).

104. Дион сообщает, что в гвардию набирали италийцев (apud Xiph., LXXIV, 2,5—6). При этом следует отметить, что упоминаемый Дионом (там же) рост числа разбойников напрямую связан, по-видимому, с разжалованием 9 когорт (4500 человек) старой преторианской гвардии.

105. В первые дни своего правления Север назначил своих зятьев, Проба и Аэция, консулами; префектом Рима он назначил Домиция Декстра; обвинил в сенате друзей Юлиана и присудил их к конфискации имущества и смерти; вообще, разобрал множество судебных дел, в том числе и против судей, обвиненных провинциалами; пополнил хлебные запасы Рима (SHA, Sev., VIII, 1—5, 8).

106. Это были войска под командованием Мария Максима из Мезии, которые позже прибыли к Византию. Кроме того, флотом был переправлен из Паннонии легион Фабия Цилона, посланный занять Грецию и Фракию, чтобы их не занял Нигер (SHA, Sev., VIII, 12). Однако, понимая, что нельзя оголять границу, своего брата Септимия Гету с остальными войсками он оставил в Мезии (SHA, Sev., VIII, 10).

107. Иными словами, задействовал не только регулярный морской флот, стоявший в Равенне (SHA, Did. Jul., VI, 3), но и торговые корабли; этот флот был использован позже при осаде Византия (Dio. apud Xiph., LXXIV, 12,1).

108. Собирая войска, Север послал легионы в Африку, чтобы Нигер через Ливию и Египет не занял бы Африку и не оставил Рим без хлеба (SHA, Sev., VIII, 7). Очевидно, войска были посланы в провинцию Проконсульская Африка, граничившую с провинцией Киренаика (т. е. Ливией), тяготевшей, судя по намеку в SHA, к Нигру.

109. Д. Клодий Альбин был родом из африканского города Гадрумета (провинция Проконсульская Африка), и происходил из знатной семьи: род его шел от знаменитых патрицианских фамилий Постумиев и Альбинов. Однако родители его, — Цейоний Постум и Аврелия Мессалина, — по-видимому, не обладали большим богатством, вопреки мнению Геродиана, — после их смерти Клодий Альбин получил лишь небольшое состояние. При своем появлении на свет Клодий оказался очень белым, поэтому был назван Альбином (от лат. albus — белый). Он рано поступил на службу в армию. По ходатайству своих родственников, Лоллия Серена, Бебия Мециана и Цейония Постумиана, перед императором Марком Аврелием, он получил звание трибуна и командовал всадниками в Далмации во время войны на дунайской границе в 168—172 гг., начав с командования двумя когортами. Затем командовал IV и I легионами. В 175 г. он был легатом легиона в Вифинии, либо наместником провинции Вифиния и Понт, и удержал войска от присоединения к восставшему наместнику Сирии Авидию Кассию. При Коммоде Альбин был переведен на пост наместника провинции Бельгика, где он разбил зарейнские племена, а в 186 г. принимал активное участие в "войне с дезертирами". Видя эти его успехи, Коммод предложил ему звание Цезаря, но Альбин от него благоразумно отказался. Ему было разрешено пропустить должность квестора, и Альбин, пробыв эдилом (должность, в функции которой входили раздача хлеба, проведение общественных игр, охрана государственной казны и пр., — в общем, необходимая ступень в карьере, для замещения ряда высших административных постов на пути к сенатской должности) не более 10 дней, был {207} послан в провинцию к войску. Затем он исполнял должность претора. Говорили, что это преторство было самым замечательным в правление Коммода, т. к. во время проводимых им игр Коммод устроил сражение и на форуме, и в театре. В 187—188 гг. он был вторым консулом. В 191 г. Альбин, по-видимому благодаря содействию всемогущего префекта претория Эмилия Лета, который был родом из Африки и благоволил к своим землякам (Септимию Северу, Дидию Юлиану, — см. SHA, Sev., IV, 4; Did. Jul., VI, 2), был назначен наместником Британии. В 192 г. Альбин получил ложное известие об убийстве Коммода, и на сходке воинов выступил с речью о передаче власти сенату уже надеясь, очевидно, с помощью сената достигнуть императорской власти. Разъяренный Коммод послал ему преемника, Юния Севера, однако, по-видимому, тот не успел прибыть на место, как Коммод был убит, и, видимо, ему пришлось вернуться. Судя по всему, в дальнейшем Альбин продолжал претендовать на власть, — у нас есть сведения, что он сильно враждовал с императором Пертинаксом и даже подстрекал Дидия Юлиана к убийству Пертинакса (см. SHA, Cl. Alb., IV, 1 — VI, 7; X, 4 12; XIII, 4 — XIV, 6).

110. Север провозглашает Альбина Цезарем, своим преемником и консулом еще до того, как он покинул Паннонию (Dio. apud Xiph., LXXIII, 15,l; SHA, Sev., VI, 9; Cl. Alb., VI, 8). С письмом он послал в Британию своего приближенного Гераклита (SHA, Sev., VI, 10). Судя по тексту Геродиана, это произошло после получения Севером сведений о провозглашении Нигра.

111. Северу было только 48 лет. Дион (apud Xiph., LXXVI, 16,1) cooбщает, что подагра была несчастьем старости Севера, а в SHA (Sev., XVI, 6) сказано, что уже в 202 г. он не мог стоять в колеснице из-за болезни суставов. При этом, однако, следует отметить, что эти жалобы Севера категорически идут вразрез с сообщением Геродиана о том, что Север на пути из Паннонии в Рим делил все тяготы похода с воинами (II, 11,2).

112. Север выступил из Рима через 30 дней после прибытия в город, т. е. ок. 9 июля 193 г., (SHA, Sev., VIII, 8), и двинулся во Фракию через Северную Италию (он проходил место под названием Красные скалы, находившееся на Фламиниевой дороге, в 9 км. к северу от Рима, — SHA, Sev., VIII, 9), Паннонию, Мезию (Север встретился со своим братом Гетой в провинции, которой тот управлял, — SHA, Sev., VIII, 10).

113. К сожалению, нам неизвестны все эти историки и поэты. Марий Максим написал серию жизнеописаний от Нервы до Гелиогабала, среди которых была и биография Севера (см. SHA, Sev., XV, 6). Дион Кассий в своей работе уделил много внимания деяниям Севера, в том числе истории его войн. Элий Антипатр из Гиераполиса, который был греческим секретарем Севера, написал историю "деяний Севера" (Philos., VS, II, 24, 607 (01)). Гордиан I написал прозой хвалебную речь в честь всех живших до него Антонинов (SHA, Gord., IV, 7), и, очевидно, включил туда Антонина Каракаллу, и следовательно, войны его отца, Севера. Вполне вероятно, что какие-либо произведения, как поэтические, так и прозаические, скорее всего панегирики, вышли из-под пера представителей литературного кружка Юлии Домны, жены Септимия Севера. Кроме того, существовали жизнеописания Севера и абсолютно неизвестных авторов, например труд Элия Мавра, вольноотпущенника некоего Флегонта Адриана (SHA, Sev., XX, 1).

114. Подобная несообразность — 70 лет здесь и 60 лет во фрагменте ранее (см. I, 1,5 и I, 2,5) вызывает удивление. История Геродиана охватывает период 180—238 гг., т. е. в 60 лет. Некоторые историки считают это просто ошибкой автора. Но большинство исследователей пришли к выводу, что Геродиан, который писал свой труд ок. 250 г., т. е. через 70 лет после 180 г., хотел довести свою Историю до времени ее написания. {208}

 

 

 
Ко входу в Библиотеку Якова Кротова