Ко входуЯков Кротов. Богочеловвеческая историяПомощь
 

Геродиан

ИСТОРИЯ ИМПЕРАТОРСКОЙ ВЛАСТИ ПОСЛЕ МАРКА

 

К оглавлению

Книга III

1. (1) Конец Пертинакса, ниспровержение Юлиана, прибытие Севера в Рим и поход против Нигера описаны в предыдущей книге. Нигер, получив совершенно неожиданное для него известие, что Север захватил Рим, что сенат провозгласил его императором и что Север ведет против него все пешее иллирийское войско и флот, впал в величайшее смятение; он начал рассылать наместникам провинций приказы охранять все подходы к стране и все гавани. (2) К царям парфян, армян и атренов 1 он отправил послов, прося их быть ему союзниками. Армянский царь 2 ответил, что он не будет союзником ни того, ни другого — с него будет довольно охранять свое, так как Север уже приближается. Парфянский 3 обещал приказать своим сатрапам собирать силы: это у них обычный способ собирать войско, когда возникает в нем нужда, так как наемников и постоянной армии у них нет. (3) Атрены же по приказанию тамошнего царя Барсемия вступили в союз и прислали ему лучников. (4) Все остальное войско Нигер собрал из находившихся поблизости военных лагерей 4. Очень многие граждане Антиохии, особенно юноши, по легкомыслию и из преданности Нигеру вступили в армию, поступая так скорее по неопытности, чем по зрелому размышлению. Нигер приказал укрепить теснины и ущелья горы Тавра мощными стенами и валами, полагая, что эти укрепления сделают проходящие на востоке дороги неприступными. Тавр лежит между Каппадокией и Киликией 5 и разделяет живущие к северу и к востоку народы. (5) Нигер послал вперед войско, чтобы оно овладело Византием, самым крупным и цветущим из городов Фракии 6, богатым людьми и средствами. Расположенный в самом узком месте пролива Пропонтиды, этот город имел большие доходы от морских пошлин и рыбной ловли; владея обширной и богатой территорией, он получал выгоды от обеих стихий. (6) Вот почему Нигер хотел заранее занять могущественный город, надеясь, главным образом, что сможет этим помешать переправе из Европы в Азию через пролив. Город был окружен мощной, очень высокой стеной, сделанной из мельничных четырехгранных камней, так плотно скрепленных и соединенных между собой, что всякий счел бы, что сооружение сделано из единой глыбы, а не составлено из разных частей. (7) Еще и {49} теперь, когда видишь сохранившиеся обломки и остатки этой стены, удивляешься и искусству первоначальных строителей и силе последующих разрушителей. Нигер считал, что он таким образом весьма предусмотрительно обезопасил себя.

2. (1) Север между тем двигался с величайшей поспешностью, не давая своему войску ни отдыха, ни покоя. Получив известие, что Византий занят, и зная, что он очень сильно укреплен, Север приказал войску переправляться к Кизику 7. (2) Эмилиан, наместник Азии 8, которому Нигер вручил управление страной и власть над войском, узнав, что армия Севера движется к Кизику, и сам направился туда же со всем войском — и тем, которое он набрал сам, и тем, которое ему прислал Нигер. Когда оба войска встретились, то в этих местах разыгрались крупные бои и победила армия Севера 9; воины Нигера обратились в бегство, и многие были перебиты, так что надежды пришедших с Востока были разбиты, а надежды иллирийцев получили подкрепление.

(3) Некоторые говорят, что дело Нигера погибло с самого начала из-за предательства Эмилиана. Называют две причины этого предательства. Одни говорят, что он злоумышлял против Нигера, завидуя ему и досадуя, что тот, его преемник по наместничеству в Сирии, теперь намеревается стать сильнее его, как государь и владыка. Другие утверждают, что Эмилиана толкнули на это решение его дети, которые прислали ему письмо и молили поступить так для их спасения. Север, найдя их в Риме, схватил и держал под стражей. Он весьма предусмотрительно воспользовался этой хитростью. (4) Так же и у Коммода было обыкновение оставлять у себя детей наместников, посылаемых в провинцию, чтобы иметь залог их преданности и верности. Зная это, Север, как только был провозглашен императором (а Юлиан был еще жив), тайно послав людей, позаботился о том, чтобы его собственные дети были выкрадены из Рима и не оставались во власти другого. (5) Сам же он, как только вступил в Рим, схватил всех детей тех, кто был наместником или занимал какие-нибудь должности на Востоке и по всей Азии 10, и держал их при себе под стражей, чтобы наместники, желая спасти своих детей, покинули Нигера или, если уж они останутся ему верны, то прежде чем успеть причинить зло, пережили бы горе от потери своих детей. (6) После поражения при Кизике сторонники Нигера бежали со всей возможной быстротой, одни в предгорья Армении, а другие в Галатию и Азию 11, стараясь побыстрее перейти Тавр, чтобы оказаться по ту сторону укреплений. Войско {50} же Севера, пройдя область Кизика, поспешно направлялось к соседней Вифинии 12.

(7) Едва распространился слух о победе Севера, тотчас же во всех этих провинциях начались распри и несогласия в городах и это не вследствие какой-либо вражды или, напротив, расположения к воюющим государям, но из ревности, зависти, ненависти друг к другу и желания уничтожить своих же соплеменников. (8) Это — старинная болезнь эллинов, которые, постоянно находясь в раздорах и стремясь истребить тех, кто казался выделяющимся из других, погубили Элладу. Их государства, одряхлев и изнурив друг друга, стали сначала легкой добычей македонцев, а затем рабами римлян 13. Эта болезнь ревности и зависти перешла и к процветающим в наше время городам. (9) В Вифинии тотчас после битвы при Кизике к Северу присоединились никомедийцы 14, через послов предлагая Северу принять его войско и доставить ему все необходимое. Никейцы 15 же из ненависти к никомедийцам придерживались противоположного образа мыслей: они были готовы принять войско Нигера и тех беглецов, которые добирались до них, а также войска, посланные Нигером для защиты Вифинии. (10) Войска устремились из двух городов, будто из двух лагерей, и сошлись друг с другом. Завязалась ожесточенная битва, и сторонники Севера получили значительный перевес 16. Оставшиеся в живых воины Нигера бежали и оттуда поспешно пробирались к теснинам Тавра, где, заградив укрепление, охраняли его. Сам Нигер, оставив достаточную, по его мнению, охрану укреплений, устремился в Антиохию, собирая войско и деньги.

3. (1) Войско Севера, пройдя Вифинию и Галатию, вторглось в Каппадокию, где задержалось для осады укреплений. Здесь его ждали немалые трудности, так как дорога была камениста, узка и потому трудно проходима, а осажденные, стоявшие за зубцами стены, бросали на них сверху камни и отважно отбивались. Немногие воины легко удерживали большое войско. (2) Одну сторону узкой тропы защищает очень высокая гора, а с другой стороны — глубокая пропасть, образованная стекающими с гор потоками. Вот это место и было укреплено Нигером со всех сторон, чтобы воспрепятствовать проходу войска. (3) Так обстояли дела в Каппадокии.

Между тем, из-за упомянутой уже зависти и вражды в Сирии между лаодикейцами и антиохийцами 17 вспыхнули раздоры, а в Финикии — между тирийцами и беритийцами 18. Узнав о бегстве Нигера, они пытались лишить его почестей и стали славословить Севера. (4) Когда Нигер, находясь в Анти-{51}охии, узнал об этом, то, хотя он и отличался раньше добрым нравом, естественно вознегодовал за это предательство и своеволие и послал против обоих городов своих мавританских копейщиков и часть лучников 19, приказав им убивать встречных, грабить имущество в городах, а самые города — поджигать. (5) Мавританцы, весьма кровожадные, отчаянные, легко дерзающие презирать и смерть и опасность, ворвались неожиданно в Лаодикею и подвергли народ и город всяческому поруганию. Оттуда они поспешили к Тиру, где подожгли весь город и учинили великий грабеж и резню.

(6) В то время как происходили все эти события в Сирии и Нигер собирал войско, армия Севера, обложив укрепление, осаждала его. Воины Севера очень пали духом и были в отчаянии вследствие прочности и неодолимости укреплений, защищенных к тому же горой и обрывом 20. (7) Когда воины изнемогли, а их противники считали, что можно менее заботиться об охране, ночью внезапно хлынул сильнейший ливень с обильным снегом (ведь вся Каппадокия весьма холодная страна, а Тавр особенно). Итак, обрушился огромный, бурный поток, и поскольку на его привычном пути находилось укрепление, задерживавшее воду, то поток стал еще больше и мощнее; и вот тогда природа победила мастерство — стены не смогли устоять против напора, вода понемногу разрушила места скрепления камней и, наконец, фундамент, сделанный поспешно и без тщательности, не выдержал; поток, найдя дорогу, проложил себе путь. (8) Когда стража, поставленная у укрепления, увидела это, то, испугавшись, что враги появятся сзади и окружат их — после того как прорвался поток, ничто уже не препятствовало этому, — убегает, бросив посты. Войско же Севера обрадовалось тому, что произошло, воспрянуло духом, словно направляемое божественным провидением; узнав, что стража бежала, оно легко и беспрепятственно перешло Тавр и вступило в Киликию.

4. (1) Нигер, узнав о случившемся 21 и собрав большое, но непривычное к боям и трудам войско, шел быстрым маршем. Ведь множество людей и почти вся молодежь Антиохии с готовностью совершала поход и подвергалась опасностям ради Нигера. У этого войска не было недостатка в рвении, но оно очень уступало иллирийцам в опыте и силе.

(2) Оба войска сошлись 22 на очень открытой, продолговатой равнине у так называемого Исского залива 23, ее окружает возвышенность наподобие амфитеатра, морской берег тянется очень далеко, словно природа создала это место для битвы. (3) Говорят, что здесь Дарий вступил в последнюю величайшую {52} битву с Александром, был побежден и захвачен в плен, причем и тогда люди из северных областей победили восточных 24. Еще и теперь остается трофей и знак той победы — город на холме по имени Александрия 25 и медная статуя того, чье имя носит это место.

(4) Случилось так, что не только в том же самом месте произошло столкновение между войсками Севера и Нигера, но и исход битвы был таким же. Вечером оба войска разбили лагеря друг против друга, и всю ночь те и другие бодрствовали в тревогах и страхе; с восходом солнца они двинулись друг на друга, ободряемые своими полководцами. Оба войска бросились в битву со всем пылом, как в решающий последний бой, где судьба должна определить, кому быть государем. (5) Они так долго сражались и столько было убитых, что волны текущих по равнине рек несли в море больше крови, чем воды; наконец, восточные люди бежали; оттеснив их, иллирийцы одних сбрасывали в лежащее рядом море, а других, бежавших за холмы, преследовали и убивали, а вместе с ними и множество других людей, которые собрались из ближних городов и деревень поглядеть на происходящее с безопасного места.

(6) Нигер верхом на своем могучем коне убегает вместе с немногими и прибывает в Антиохию. Здесь он нашел бегущий народ, который как-то уцелел, услышал в городе стоны и плач тех, кто оплакивал детей и братьев; впав в отчаяние, он сам бежал из Антиохии. Скрываясь в каком-то предместье, он был найден преследовавшими его всадниками, схвачен и обезглавлен 26. (7) Так кончил жизнь Нигер, поплатившись за свою нерешительность и медлительность, человек, как говорят, во всем остальном неплохой и как правитель, и в частной жизни. Север, уничтожив Нигера, беспощадно покарал его друзей, не только тех, кто добровольно служил ему, но и вынужденных к этому 27. Узнав, что воины, которым удалось бежать, переходят реку Тигр и уходят к варварам из страха перед ним. Север возвратил их, объявив амнистию (впрочем, не всем). (8) Большое число их удалилось в чужие страны. Это и послужило главной причиной того, что варвары этой области впоследствии стали более упорными в рукопашных сражениях с римлянами. Ведь раньше они только стреляли из лука, сидя на конях, но не защищали себя тяжелым вооружением и не осмеливались в битве использовать мечи и копья; имея на себе легкие развевающиеся одежды, они обычно сражались, отступая и пуская назад стрелы. (9) Когда же у варваров появились беглецы-воины, среди которых много было ремесленников, {53} принявших варварский образ жизни, то они научились не только пользоваться оружием, но и изготовлять его.

5. (1) Север, устроив свои дела на Востоке, как ему казалось, наилучшим и выгоднейшим образом 28, пожелал тотчас же двинуться на царя атренов и перейти в землю парфян. И тех и других он обвинял в дружбе с Нигером. Однако все это Север отложил до другого времени 29, так как хотел сначала утвердить и упрочить за собой и за своими детьми власть над всей Римской державой. (2) После гибели Нигера Альбин казался ему лишним и обременительным; к тому же он слышал, что тот слишком по-императорски упивается именем Цезаря, что многие особенно видные сенаторы в своих частных тайных письмах уговаривают его идти на Рим, пока Север занят и отсутствует. Ведь патриции предпочитали иметь его правителем, так как он был из хорошего рода и, кроме того, как говорили, у него был добрый нрав. (3) Узнав об этом, Север все же отказался пойти на открытую вражду и начать войну с человеком, не давшим для этого никакого благовидного предлога 30. Поэтому он решил сделать попытку устранить Альбина тайно, обманув его. (4) Вызвав самых верных из тех, кто обычно доставлял императорские письма, он дает им указания, представ перед Альбином, при всех вручить ему письма и попросить его отойти в сторону и наедине выслушать секретные указания; когда же он согласится и окажется без телохранителей, неожиданно напасть на него и убить. (5) Север дал им с собой смертельный яд, чтобы они, если смогут, уговорили кого-нибудь из поваров или виночерпиев тайно подать ему... так как друзья Альбина имели подозрения и советовали ему остерегаться человека лживого и способного к козням. (6) Ведь нрав Севера был уже известен по его обращению с полководцами Нигера; как выше было сказано, он с помощью их детей убедил их предать дело Нигера, а потом, воспользовавшись их услугами и добившись всего, чего хотел, убил и их самих, и их детей 31. Так коварный нрав Севера обнаружился в его действиях. (7) Поэтому Альбин окружил себя более сильной стражей, и никто из прибывавших от Севера не подходил к нему, не сняв с себя меча и не будучи предварительно обыскан, чтобы выяснить, нет ли у него чего-нибудь за пазухой. (8) И вот, когда вестники Севера прибыли и, отдав при всех письма, попросили Альбина отойти и выслушать нечто тайное, он, что-то заподозрив, велит их схватить и, допросив наедине, узнает весь их умысел. Он наказывает их, а сам собирается против Севера, как против явного врага 32. {54}

6. (1) Узнав это, Север, и вообще-то жестокий и легко поддававшийся гневу, не скрывал более своей вражды, но, созвав все войско, сказал следующее: "Пусть никто не обвинит меня в легкомыслии за мои прежние действия и не сочтет меня неверным и бессовестным по отношению к тому, кто был моим другом. (2) Ведь я все дал ему, разделив с ним могущество императорской власти, то есть то, что с трудом делят даже с родными братьями: то, что вы вручили мне одному, я разделил с ним. Но за все мои великие благодеяния Альбин отплатил мне неблагодарностью. (3) Он собирает против нас оружие и войско, презрев ваше мужество и пренебрегая своим долгом, желая в своей ненасытной жадности, несмотря на опасности, овладеть целиком тем, часть чего он получил от меня без войны и сражений; он не постыдился богов, которыми он часто клялся, не пощадил ваших трудов, которые вы перенесли с такой славой и доблестью. (4) Ведь он извлек выгоду из ваших подвигов, а если бы сохранял верность, то имел бы и больше почестей, полученных нами обоими от вас. Подобно тому, как несправедливо начинать мерзкие дела, так и малодушно не защищаться обиженному. К войне против Нигера нас привел не столько какой-либо благовидный предлог, сколько неизбежность вражды. Он вызвал нашу ненависть не тем, что стремился похитить имевшуюся у нас власть; каждый из нас с одинаковым честолюбием стремился к брошенной и ставшей предметом спора власти. (5) Альбин же, презрев клятвы и договоры, хотя он и получил от меня все, что обычно дают только родному сыну, предпочел стать мне врагом вместо друга, противником вместо близкого человека. Подобно тому как прежде мы, благодетельствуя Альбину, украсили его честью и славой, так теперь мы оружием изобличим его неверность и трусость. (6) Ведь его немногочисленное войско, состоящее из островитян 33, не выдержит вашей мощи. Вы одни только благодаря своему рвению и мужеству победили в стольких битвах и покорили весь Восток; так неужели же ныне, когда у вас появились такие сильные союзники, когда почти все римское войско находится здесь, неужели теперь вы не одолеете с легкостью немногочисленных врагов, находящихся под командой человека и не отважного, и не трезвого? (7) Ибо кто не слыхал о его изнеженности, так что его образ жизни больше подходит для хороводов, чем для военного строя. Итак, смело двинемся с нашим обычным рвением и мужеством, полагаясь на богов, которых он оскорбил ложными клятвами, и помня о трофеях, которых мы воздвигли так много, а он презрел". {55}

(8) После этих слов Севера все войско объявило Альбина врагом; воины прославляли Севера, криком обещая ему всяческую поддержку, и тем воодушевили его еще больше и внушили ему добрые надежды. Раздав им щедрые дары, Север выступил в поход против Альбина. (9) Он отправил также людей для осады Византия, который все еще оставался занятым бежавшими туда полководцами Нигера. Впоследствии он был взят голодом 34, весь город был разрушен, и Византий, лишенный театров, бань, всех украшений и чести, был подобно деревеньке отдан в рабство перинфянам 35, так же как Антиохия — лаодикейцам 36. Север послал очень много денег для восстановления городов, разрушенных войском Нигера. (10) Сам же он продолжал поход, не задерживаясь ни ради праздников, ни из-за усталости, не обращая внимания ни на холод, ни на жару. Часто шел он через холодные и высокие горы среди бурь и снегов 37 с непокрытой головой, поддерживая своим примером твердость и мужество воинов, так что они терпели усталость не только из страха или чувства долга, но подражая императору и соревнуясь с ним. Север послал также полководца с войском занять узкие проходы в Альпах и охранять входы в Италию 38.

7. (1) Известие о том, что Север не медлит, но вот-вот появится 39, привело беспечного и изнеженного Альбина в замешательство. Переправившись из Британии в лежащую напротив Галлию, он разбил там лагерь и отправил послов во все соседние провинции, требуя от правителей присылки денег и пропитания для войска. Некоторые послушались и выполнили это требование себе на гибель 40: ведь впоследствии они понесли за это наказание. Те же, кто не послушался, спаслись, приняв свое решение скорее по счастливой случайности, чем обдуманно. Ведь только исход и судьба войны могли показать, какое решение было правильным. (2) Когда войска Севера прибыли в Галлию, начались стычки в разных местах 41, а последнее сражение произошло при Лугдуне 42, большом и богатом городе, в котором заперся Альбин и откуда он, не выходя сам, послал войско в битву. Сражение было очень упорным, и исход его долго оставался неясным. Ведь британцы храбростью и кровожадностью ничуть не уступают иллирийцам; так как оба войска сражались отважно, то одинаково трудно было обратить в бегство одно из них 43. (3) По сообщениям рассказывавших правдиво и беспристрастно современников, фаланга Альбина, против которой сражался сам Север со своим войском, получила большой перевес, так что Север бежал, упал с лошади, но, сбросив с себя императорский {56} плащ, оставался незамеченным. Британцы преследовали врагов и уже запели победные песни, как если бы они добились окончательного успеха, но внезапно появился полководец Севера Лет 44 со своим свежим, еще не принимавшим участия в битве войском. (4) Его обвиняют в том, что он, ожидая исхода битвы, намеренно медлил, сберегая силы своего войска, так как стремился к власти; поэтому он и появился не раньше, чем узнал о падении Севера. Это обвинение подтверждается последующими событиями: ведь позднее, когда все решилось и Север освободился от забот, он богато наградил всех своих полководцев и только одного Лета, естественно, не забыв зла, убил. (5) Но все это случилось позднее. Тогда же, как было сказано, при появлении Лета с новым войском воины Севера ободрились, посадили его на коня и облекли в плащ. (6) Воины Альбина, считая, что они победили, пребывали в беспорядке, и когда на них обрушилось мощное и еще не участвовавшее в бою войско, они отступили после недолгого сопротивления. Когда же бегство стало всеобщим, воины Севера преследовали и убивали врагов, пока не ворвались в город. О числе убитых и взятых в плен с обеих сторон тогдашние историки писали, кто что хотел. (7) Воины Севера разграбили и сожгли Лугдун, Альбина схватили и обезглавили 45, а голову его принесли Северу 46. Так они воздвигли два великих трофея — на Востоке и на Севере 47. Ничто нельзя сравнить с битвами и с победами Севера ни по обилию войск, ни по дальности передвижений, ни по числу сражений, ни по быстроте переходов. (8) Велики битвы Цезаря с Помпеем, где с обеих сторон сражались римские войска 48, битвы Августа с Антонием или с сыновьями Помпея 49, а еще раньше Суллы или Мария в междоусобных римских войнах и в сражениях с прочими противниками 50, да и битвы других полководцев. Но нелегко привести еще пример, чтобы один человек победил трех государей, уже правивших; одного благодаря удаче убил в императорском дворце, хитростью одержав верх над его войском в Риме, второго, давно уже властвовавшего на Востоке и провозглашенного римлянами императором, а третьего, также обладавшего достоинством и властью Цезаря, одолел благодаря своей храбрости. Такой конец принял Альбин, недолго пользовавшийся гибельными почестями Цезаря.

8. (1) Север тотчас направил свою ярость против друзей Альбина в Риме 51. Послав в Рим голову Альбина, он приказывает посадить ее на кол и выставить всенародно. Объявив в письме к народу о своей победе, он под конец добавил, что голову Альбина он послал для всеобщего обозрения, чтобы... {57} подобно.... и... гнев (2) Уладив все дела в Британии и разделив эту провинцию на два наместничества 52, а также устроив все в Галлии, как ему казалось, наилучшим образом, Север убил всех друзей Альбина, независимо от того, добровольно или вынужденно они имели с ним дело, конфисковал их имущество 53, а затем поспешил в Рим, ведя с собой все войско, чтобы показаться более страшным. (3) Проделав этот путь по своему обыкновению очень быстро, он вступил в Рим 54, все еще полный злобы против оставшихся в живых друзей Альбина. Народ встретил его со всякими почестями и славословиями, неся лавровые ветви. Сенат тоже его приветствовал, причем большинство было в великом страхе, ибо они думали, что Север, будучи по природе жестоким к врагам и стремящимся наносить обиды даже по незначительным поводам, не пощадит их теперь, когда он имел для этого достаточные основания. (4) Итак, Север поднялся в храм Юпитера и, совершив положенные жертвоприношения, возвратился во дворец; для народа он устроил в честь своих побед богатые раздачи 55, а воинам подарил большие деньги и разрешил многое из того, что раньше им не было позволено. (5) А именно, он увеличил им содержание 56, позволил носить золотые кольца 57 и брать себе жен 58. Все это прежде считалось чуждым воинскому воздержанию, так как мешало готовности к войне. Север первый поколебал твердый, суровый образ жизни воинов, их покорность и уважение к начальникам, готовность к трудам, дисциплину и научил их любви к деньгам, жадности, открыв путь к роскоши 59.

(6) Устроив все это, как ему казалось, наилучшим образом, Север пришел в сенат, взошел на императорский трон и горько упрекал друзей Альбина, одним показывая их тайные письма, которые нашел среди его секретных бумаг, другим ставя в вину богатые дары, посланные Альбину. Остальным он указал на другую их вину: людям с Востока — дружбу с Нигером, а тем, кто был из другой части Империи, — знакомство с Альбином. (7) Всех видных сенаторов и людей, выдающихся в провинциях происхождением или богатством, он беспощадно убивал 60, гневаясь, как он притворно утверждал, на врагов, а на самом деле из-за своего ненасытного сребролюбия. Ведь еще ни один государь не позволял деньгам так властвовать над собой. (8) Насколько силой духа, долготерпением в трудах и опытностью в военном деле Север не уступал никому из самых прославленных людей, настолько велико было в нем корыстолюбие, питаемое несправедливыми убийствами под любым предлогом. Властвовал он больше благодаря страху под-{58}данных, чем благодаря их преданности. (9) Впрочем, Север стремился угодить народу, постоянно устраивал богатые зрелища всякого рода 61, часто убивал сотни диких зверей как из всех концов нашей страны, так и из варварских земель, щедро раздавал подарки. Он установил состязания в честь своих побед, отовсюду вызывая драматических актеров и гладиаторов. В его правление мы видели разнообразные зрелища одновременно во всех театрах, священнодействия и ночные празднества, устроенные в подражание мистериям. Эти игры тогда называли вековыми, так как слыхали, что они бывают через три поколения людей 62. В Риме и по всей Италии глашатаи призывали всех прийти и увидеть то, что они никогда не видели прежде и не увидят впоследствии. Это означало, что промежуток между нынешними и следующими праздниками превосходит самую длинную человеческую жизнь.

9. (1) Прожив достаточно времени в Риме, Север объявил своих сыновей соправителями и императорами 63. Стремясь снискать славу победителя не только в междоусобной войне против римских войск (в честь этого события он даже боялся праздновать триумф), но воздвигнуть трофеи и в войне с варварами, Север предпринял поход на Восток, выставив предлогом дружбу Барсения, царя атренов, с Нигером. (2) Прибыв на место, он пожелал пройти через Армению, но армянский царь, предупредив его, послал ему деньги, дары и заложников, умоляя о мире и обещая дружеский союз и преданность 64. Так как в Армении все вышло согласно намерению Севера, он сразу же двинулся против атренов, к нему перебежал осроенский царь Авгар, представив в обеспечение верности заложниками своих детей и дав ему в помощь множество лучников 65.

(3) Пройдя Междуречье 66 и страну адиабенов, Север пересек и Счастливую Аравию 67; там произрастают благовонные травы, которые у нас употребляются как ароматы и фимиамы. Разорив много деревень и городов и опустошив страну, он пришел в область атренов, расположился лагерем и осадил Атры 68. (4) Город находился на вершине очень высокой горы, окружен мощной и крепкой стеной и был силен своими многочисленными лучниками 69. Войско Севера прилагало все усилия, пытаясь взять город; всевозможные машины придвигались к стенам, были использованы все виды осады. (5) Однако атрены храбро защищались и, пуская сверху стрелы и бросая камни, причиняли войску Севера немалый урон. Наполняя глиняные сосуды крылатыми мелкими ядовитыми тварями, они бросали их на осаждающих. Попадая на лицо или на какую-либо другую обнаженную часть тела, эти существа, неза-{59}метно впиваясь, наносили опасные раны. (6) Многие воины были не в состоянии переносить душного воздуха и палящего солнца и умирали от болезней, так что большая часть войска погибла по этой причине, а не от руки врагов. (7) От всего перечисленного войско теряло мужество; осада ничуть не продвигалась вперед, и римляне больше терпели вреда, чем наносили его. Север, чтобы не пропала вся армия, ничего не добившись, отвел назад войско, крайне недовольное тем, что осада не привела к желаемому результату 70. (8) Привыкнув постоянно побеждать во всех битвах, воины полагали, что, не одержав победу, они тем самым потерпели поражение. Однако судьба, вмешавшись в дела Севера, принесла ему утешение, ибо войско возвратилось в Рим не вовсе без успеха, но совершив даже больше, чем надеялось. (9) Войско Севера, двигаясь на многих кораблях, не пристало, как предполагалось, к римским берегам, но, отнесенное течением реки на большое расстояние, приплыло к парфянскому берегу 71, который находился в нескольких днях пути от дороги на Ктесифонт. Здесь был дворец парфянского царя, в котором он мирно жил, считая, что битвы Севера с атренами его нисколько не касаются; поэтому он сохранял спокойствие и не ожидал ничего ужасного. (10) Между тем войско Севера, которое против воли было прибито течением к этим берегам, высадившись, опустошало страну, угоняя для своего пропитания встречающиеся ему стада и сжигая попадающиеся на пути деревни 72. Понемногу двигаясь вперед, они оказались у Ктесифонта, где находился великий царь Артабан 73. (11) Римляне, напав на не ожидавших этого варваров, убивали всех без разбора, город разграбили, а детей и женщин взяли в плен 74. Так как царь с немногими всадниками бежал, римляне завладевают его казной и, захватив все драгоценности и сокровища, возвращаются.

(12) Так Север, скорее случайно, чем по обдуманному плану, прославил себя победой над парфянами 75. После того как, вопреки всем ожиданиям, все так удачно закончилось, он написал сенату и народу, превознося свои подвиги и выставил надписи о своих битвах и победах. Сенат определил ему и все другие полагающиеся почести и, кроме того, присвоил ему почетные прозвания, взятые от наименований покоренных народов 76.

10. (1) Уладив дела на Востоке 77, Север поспешил в Рим, взяв с собой своих сыновей, находившихся тогда в юношеском возрасте 78. Закончив путь, Север привел в порядок дела в провинциях, сделав в каждой то, что там требовалось 79, посетил лагери в Мезии и Паннонии. Римлянами он был принят {60} как победитель с благоговением и с великими славословиями. Он устроил народу жертвоприношения, празднества, зрелища и торжества. (2) Произведя щедрые раздачи и празднования в честь своей победы 80, Север еще немало лет прожил в Риме 81, занимаясь судопроизводством, государственными делами, а также воспитанием и наставлением детей. (3) Они же (будучи уже юношами) были испорчены роскошью и столичным образом жизни, чрезмерной страстью к зрелищам, приверженностью к конным состязаниям и танцам. Братья ссорились между собой сначала из ребяческого самолюбия, из-за перепелиных боев и петушиных сражений или когда происходили драки между другими мальчиками. (4) Их увлечения зрелищами или музыкой 82 всегда приводили к ссорам; им никогда не нравилось что-нибудь одно, но все, приятное одному, другому было ненавистно. С обеих сторон их подзадоривали льстецы и слуги, угождая их детским прихотям и сталкивая братьев между собой. Север, узнав об этом, пытался их сблизить и вразумить.

(5) Старшего сына, настоящее имя которого, до того как он вступил в императорский дворец, было Бассиан, Север, как только ему удалось получить почести верховной власти, назвал Антонином, так как хотел, чтобы он носил имя, которое носил Марк; он женил его, надеясь, что в результате брака он образумится. Его жена была дочерью префекта претория по имени Плавтиан 83. (6) Про него, человека в ранней молодости незначительного, некоторые говорили, что он подвергся изгнанию, уличенный в заговорах и многих преступлениях. Он был соотечественником Севера (ведь он тоже — ливиец) 84: одни утверждали, что он — родственник Севера, а другие злословили, утверждая, что он в цветущем возрасте был его любовником. Как бы то ни было, Север, выведя его из низкого и незначительного состояния, обеспечил ему высокое положение, наградил его необыкновенным богатством, даря ему имения казненных 85, и чуть ли не делил с ним власть 86.

(7) Злоупотребляя властью, Плавтиан в своих действиях не останавливался ни перед жестокостью, ни перед насилием и стал, наконец, страшнее всех когда-либо властвовавших. Соединив его дочь со своим сыном, Север соединялся с ним домами.

(8) Не слишком довольный браком и женившись более по принуждению, чем по своей воле, Антонин враждебно относился и к молодой женщине, и к ее отцу: не делил с ней ни ложа, ни трапезы 87, чувствовал к ней отвращение и часто грозил убить и ее, и ее отца, как только станет единственным {61} обладателем власти. Обо всем этом молодая женщина постоянно рассказывала отцу, сообщая ему о ненависти ее мужа к браку и возбуждая гнев отца.

11. (1) Плавтиан, видя, что Север уже стар и непрерывно болеет 88, а Антонин — жестокий и дерзкий юноша, боялся угроз последнего и предпочел опередить его, решившись на что-либо иное, нежели дожидаться несчастья. (2) К тому же многое еще побуждало его домогаться императорской власти: размеры богатства, каким до него не обладал ни один частный человек, угодливость воинов, почести со стороны подчиненных, наконец, одеяние, в котором он выступал. Ведь он носил тогу с широкой полосой и занимал положение, на которое имели право только люди, дважды занимавшие должность консула, сбоку у него висел меч 89, и вообще он один обладал всеми знаками почета. (3) Появляясь, Плавтиан вызывал такой страх, что никто не приближался к нему, а встречные поворачивали назад; шедшие перед ним объявляли, чтобы никто не смел останавливаться и смотреть на него, и приказывали отворачиваться и глядеть вниз.

Север был недоволен, когда ему сообщили обо всем этом, и стал испытывать к Плавтиану неприязнь, так что даже уменьшил его власть и решил поставить предел его чрезмерному тщеславию 90. (4) Не перенеся этого, Плавтиан осмелился посягнуть на власть и замыслил следующее. Был у него один трибун по имени Сатурнин 91, отличавшийся исключительной услужливостью по отношению к Плавтиану; такими же были и другие, но Сатурнин большей угодливостью добился полного доверия. Считая его самым верным и единственно способным выполнять тайные поручения, не разглашая этого, Плавтиан вечером, когда все разошлись, послал за ним и сказал: (5) "Теперь, наконец, появилась для тебя возможность доказать свое рвение и преданность мне, а для меня — достойно отплатить тебе и отблагодарить тебя по заслугам. Перед тобой выбор — либо стать тем, кем ты сейчас видишь меня, получить эту власть и занять мое нынешнее место, либо тотчас же умереть, поплатившись за непослушание. (6) Пусть тебя не пугает ни величие замысла, ни имена государей. Ведь ты один можешь войти в покой, где они отдыхают, так как тебе доверена смена ночной стражи 92. То, что тебе предстоит сделать, ты можешь совершить беспрепятственно и тайно, иначе я не приказывал бы тебе этого, а ты бы не повиновался.

(7) Войди в императорский дворец, сделав вид, будто несешь спешные и тайные известия от меня, проникни к императорам и убей их. Ты человек сильный и легко справишься со {62} стариком и мальчиком; разделив со мной опасность, ты в случае успеха разделишь со мной и высшие почести". (8) Выслушав это, трибун в душе ужаснулся, но не потерял разума, ибо был человеком рассудительным (он ведь был родом сириец, а восточные люди хитры на выдумки). Видя, что Плавтиан вне себя, и зная его могущество, Сатурнин не стал противоречить ему, чтобы не понести за это наказания. Он сделал вид, что услышал нечто желанное ему и радостное, и, склонившись перед Плавтианом ниц 93, как императором, попросил письменного приказа об убийстве. (9) У тиранов есть такой обычай, если они посылали кого-нибудь с поручением убить без суда, то давали письменное распоряжение, чтобы деяние было подтверждено приказом 94. Плавтиан, ослепленный своей страстью, дает ему письменный приказ и посылает на убийство, добавив, что после смерти обоих императоров следует послать за ним, не дожидаясь, пока дело получит огласку, чтобы он появился во дворце раньше, чем узнают о захвате им императорской власти.

12. (1) Выйдя после этого уговора, трибун, как и всегда, беспрепятственно прошел через весь дворец. Понимая, что невозможно было бы убить двух императоров, живущих к тому же в разных зданиях, он остановился перед спальней Севера и позвал охранителей императорского покоя, требуя впустить его к Северу для некоего сообщения, касающегося жизни и безопасности императора. Те доложили Северу и по его повелению ввели к нему трибуна. (2) Войдя, Сатурнин сказал: "Я пришел к тебе, о владыка, не убийцей и палачом, как думает тот, кто послал меня, но, как я сам хочу, — спасителем и другом. Ибо Плавтиан, злоумышляя против власти, поручил мне убить и тебя и твоего сына, причем сделал это не только на словах, но и письменно. Вот его приказ. Я согласился для того, чтобы из-за моего отказа он не поручил бы этого другому; теперь же я пришел открыть тебе все и обнаружить дерзкий замысел". (3) Сатурнин со слезами произнес все это, но Север не сразу поверил ему, так как был сердечно расположен к Плавтиану и заподозрил здесь какой-то умысел и интригу. Он думал, что его собственный сын из вражды к Плавтиану и ненависти к своей жене, его дочери, придумал против него эту хитрость и смертельную клевету 95. (4) Послав за сыном, Север стал упрекать его в том, что он строит козни против преданного человека и к тому же родственника. Сначала Антонин клятвенно уверял, что не знает, о чем идет речь, но поскольку трибун настаивал и показал письменный приказ, Антонин стал ободрять его и требовать новых улик. {63} Трибун, видя, в какую он попал опасность и боясь расположения Севера к Плавтиану, понял, что если заговор не будет раскрыт и доказан, его ждет страшная смерть, и (5) сказал: "Какое еще требуется большее доказательство, о владыка? Какие более ясные улики? Позвольте мне только, выйдя из дворца, послать кого-нибудь преданного мне с известием, что дело сделано. Плавтиан, поверив, появится в надежде занять пустой дворец. А уж когда он придет, ваше дело обнаружить истину. Только прикажите соблюдать во дворце полную тишину, чтобы все не стало известно слишком скоро и не повернулось бы по-другому".

(6) Сказав это, Сатурнин приказывает одному из самых преданных ему людей позвать Плавтиана как можно скорее так как оба императора повержены и тому необходимо оказаться внутри дворца прежде, чем все станет известно народу. Ведь когда твердыня 96 будет занята, а власть окажется в его руках, то все волей-неволей покорятся тому, кто уже стал государем, а не только собирается еще стать им. (7) Поверив этому и исполнившись надежд, Плавтиан уже поздним вечером, надев ради безопасности на себя панцирь, прикрыл его прочей одеждой и, взойдя на колесницу, поспешно приехал во дворец. Сопровождали его немногие слуги, которые думали, что Плавтиан вызван к императору для каких-то спешных дел. (8) Прибыв во дворец, Плавтиан беспрепятственно прошел внутрь, так как стража ничего не знала о происходившем. Трибун вышел ему навстречу и, заманивая в ловушку, назвал императором, взял по обыкновению за руку и ввел в спальню, где, как он говорил, лежали трупы императоров. (9) Север к тому времени уже приказал своим молодым телохранителям схватить Плавтиана, как только он появится. Тот, ожидая совсем другого, входит и видит перед собой обоих государей; его хватают. Пораженный таким оборотом дела, Плавтиан стал просить и умолять, оправдываясь тем, что все это ложь и клевета и подстроено врагами. (10) Север укорял Плавтиана, перечисляя свои многочисленные благодеяния и дарованные ему почести, тот же напоминал императору о прежней верности и преданности, так что мало-помалу почти убедил Севера своими словами, как вдруг на нем распахнулась одежда и стала видна часть панциря. Заметив это, Антонин, юноша дерзкий, вспыльчивый и к тому же в душе ненавидевший Плавтиана, воскликнул: (11) "Ну, а об этих двух уликах что ты скажешь? Ты приходишь во дворец вечером, незваный. А что значит панцирь на тебе? Кто приходит на обед или на пирушку вооруженный?". И с этими словами Антонин приказывает {64} трибуну и другим присутствовавшим обнажить мечи и убить этого человека, как изобличенного врага. (12) Те немедленно выполняют приказание юного государя, убивают Плавтиана и тело его выбрасывают на людную улицу 97, чтобы все его видели и чтобы враги надругались над ним.

Так умер Плавтиан, потерявший рассудок в ненасытной жажде владеть всем и попытавшийся в конце жизни опереться на неверного подчиненного.

13. (1) На будущее Север назначил двух префектов претория 98, сам же по большей части жил в загородных дворцах и в приморских частях Кампании, творя суд и занимаясь государственными делами 99. Ведь он хотел отучить сыновей от их образа жизни в Риме и приучить к более дельному, так как видел, что они склонны к непристойным и неподобающим государям зрелищам. (2) Это пристрастие к зрелищам и соперничество, вызывавшее между ними постоянные расхождения и противоположность мнений, возбуждало души братьев и разжигало огонь раздора и вражды. Антонин, устранив Плавтиана, стал особенно невыносим. Он стыдился и боялся... всеми способами он подготовлял смерть его дочери, своей жены. (3) Поэтому Север выслал ее вместе с братом в Сицилию, дав им щедрое, вполне достаточное для жизни содержание 100, по примеру Августа; ведь и последний поступил таким же образом с детьми своего врага Антония 101. Север постоянно старался помирить сыновей, внушить им единомыслие и согласие, напоминая о старинных сказаниях и трагедиях, рассказывая о несчастьях братьев-царей, всегда бывавших следствием раздоров. (4) Север показывал им сокровища и храмы, полные денег. Указывал, что богатств и денег столько, что не будет нужды добывать их кознями, когда дома все имеется в таком изобилии, что воинов можно свободно и щедро награждать, что в Риме их силы увеличились вчетверо 102, а перед городом размещено столько лагерей 103, что никакие внешние враги не могут равняться или противостоять им ни численностью войска, ни ростом воинов, ни количеством денег. (5) Однако, говорил Север, от всего этого нет никакой пользы, если братья враждуют друг с другом и идет внутренняя война. Часто, настоятельно повторяя что-нибудь в этом роде или упрекая, он старался образумить и примирить их, они же не слушались, делаясь все необузданнее и хуже. (6) Льстецы тянули каждый в свою сторону пылких юношей, которые под сенью императорской власти ненасытно стремились ко всем приманкам наслаждения, и не только угождали их прихотям и самым постыдным желаниям, но и постоянно изыскивали что-нибудь {65} новое, чтобы еще больше ублажить одного и опечалить тем самым другого. Север уже наказал некоторых из них, уличив их в подобном поведении 104.

14. (1) Между тем, пока Север негодовал по поводу такого образа жизни своих детей и их недостойной страсти к зрелищам, наместник Британии 105 присылает известие, что тамошние варвары восстали, разоряют страну набегами, грабят и производят много опустошений; поэтому он нуждается в большом войске для защиты страны или в появлении самого императора. (2) Север с удовольствием выслушал это известие, будучи вообще от природы славолюбивым и стремясь после восточных и северных побед воздвигнуть еще трофеи против британцев 106. К тому же он хотел удалить из Рима сыновей, чтобы они в строгой военной обстановке отошли от роскошного римского образа жизни. Север объявляет поход в Британию уже глубоким стариком, страдая к тому же еще болезнью суставов; однако духом он был крепче всякого юноши. (3) Большую часть путешествия он совершил в носилках, нигде подолгу не останавливаясь. Он проделал этот путь вместе со своими сыновьями настолько быстро, что опередил и молву, и ожидания. Переправившись через океан, он появился перед британцами; отовсюду собрал воинов, составивших значительную силу, и приготовлялся к войне.

(4) Британцы 107, ошеломленные неожиданным прибытием государя и узнав о мощном собранном против них войске 108, отправили к нему послов для мирных переговоров и думали оправдаться в прежних винах. (5) Север хотел оттянуть время, чтобы не возвращаться назад в Рим, надеясь победить британцев и получить почетное прозвание. Поэтому он отослал послов ни с чем, а сам готовился к битве. Особенно он старался пересечь плотинами болотистые местности, чтобы воины могли легче пройти эту местность и сражались, стоя на крепкой земле. (6) Ведь большая часть британской земли затопляется непрерывными приливами океана и поэтому болотиста; варвары обыкновенно переплывают или переходят болота, погружаясь до пояса. Они ведь почти совсем без одежды, и ил не мешает им. (7) Они не знают платья, пах и шею прикрывают железом, считая его украшением и признаком богатства, как прочие варвары — золото. Тела они татуируют разноцветными рисунками и изображениями разных зверей. Они и не одеваются для того, чтобы не закрывать рисунки на теле. (8) Они весьма воинственны и кровожадны; оружие у них — только узкий щит, копье и меч, который висит на голом теле. Панциря и шлема они не знают и считают помехой при {66} переходах через болота, от которых поднимаются густые испарения и воздух над всей страной постоянно кажется туманным 109. Приготовления Севера должны были в этих условиях помочь римскому войску, а также сдерживать и сковывать натиск варваров.

(9) Когда он увидел, что все необходимое для войны готово, то младшего своего сына, по имена Гета, он оставил в подчиненной римлянам провинции — творить суд и управлять государственными делами, назначив при нем советниками старейших из своих друзей. Антонина же он взял с собой и устремился против варваров. (10) Когда войско перешло лежащие впереди реки и земляные насыпи, находившиеся еще в пределах римских владений 110, начались частые стычки и перестрелки, в результате которых варвары бежали. Бегство было для них нетрудным делом, потому что, зная свою страну, они прятались в лесах и болотах, а для римлян все это было помехой и только удлиняло войну 111.

15. (1) Между тем престарелого Севера постигает затяжная болезнь, из-за которой он вынужден был оставаться дома, Антонину же он попробовал поручить управление войском. Но Антонин мало думал о войне с варварами; он старался расположить к себе войско, заставить всех смотреть только на него, всячески стремился к единовластию, клевеща на брата. (2) Тяжело больной, медлящий умереть, отец казался ему тягостным и обременительным. Он уговаривал врачей и прислужников как-нибудь повредить старику во время лечения, чтобы скорее от него избавиться 112. Но Север, снедаемый больше всего печалью, наконец, скончался, прославив свою жизнь военными подвигами более, чем кто-либо из бывших до него государей. (3) Ведь никто прежде не собрал таких трофеев ни в гражданских войнах против своих врагов, ни во внешних — против варваров. Процарствовав восемнадцать лет, он упокоился, оставив наследниками юношей-сыновей 113; он передал им богатства, каких никто никогда не оставлял своим наследникам, и неодолимую военную силу. (4) Антонин, приняв власть после смерти отца, тотчас же начал убивать всех домочадцев, уничтожил врачей, которые не послушались его приказания ускорить смерть старика недобросовестным лечением, воспитателей, которые обучали его и брата, так как они надоедали ему, настоятельно упрашивая жить в согласии 114. Словом, не оставил никого, кто был в чести и уважении у старика. (5) Наедине Антонин богатыми дарами и обещаниями угождал военачальникам для того, чтобы они убедили войско провозгласить его одного императором; против брата же {67} он придумал всякие козни. Воинов, однако, он не убедил: помня о Севере и зная, что оба родились от него и одинаково воспитывались ими с детских лет, воины выказывали обоим равное повиновение и преданность 115. Антонин, после того как у него ничего не вышло с войском, заключил договор с варварами, даровал им мир и взял залоги верности. Затем он удалился из земли варваров и поспешил к брату и матери 116. Когда все они оказались вместе, то и мать, и высокопоставленные лица, и советники, отцовские друзья 117, пытались примирить братьев. (7) Антонин, поскольку все противодействовали ему в его желаниях, больше по необходимости, чем по доброй воле склонился к дружбе и согласию, скорее показному, нежели истинному. Оба таким образом управляли империей, имея равную власть. Они пожелали уйти из Британии и поспешили в Рим, везя останки отца. Предали его тело огню, а прах, смешав с благовониями и заключив в алебастровую урну, доставили в Рим, чтобы там поставить между священными памятниками государей. (8) Сами же вместе с войском как победители британцев переправились через океан и достигли противолежащей Галлии.

Итак, в этой книге описано, как Север окончил свою жизнь и сыновья унаследовали его власть. {68}

Книга IV

1. (1) О том, что происходило при Севере, правившем в течение восемнадцати лет, рассказано в предыдущей книге. А его сыновья, взрослые молодые люди, вместе с матерью спешили в Рим, ссорясь друг с другом уже в пути. Вместе они не останавливались и за одним столом не ели — слишком сильно было подозрение, что другой первым, сам ли, или подговорив слуг, успеет тайком отравить каким-нибудь губительным ядом еду или питье другого. (2) Тем больше они торопились: каждый думал, что опасность уменьшится, как только они окажутся в Риме и разделят дворец пополам; в этом обширном и многолюдном жилище, которое больше целого города 1, каждый сможет жить сам по себе, как ему вздумается.

(3) Когда они прибыли в Рим 2, народ встретил их, неся лавровые ветви, а сенат приветствовал их. Облаченные в императорскую порфиру, они шли впереди; вслед за ними, неся сосуд с прахом Севера 3, шли те, кто отправлял в этот год должность консулов. Приветствовавшие юных государей, проходя мимо, склонялись и перед сосудом. (4) И вот, проводив его и пройдя впереди торжественного шествия, они поставили его в храме, где и теперь показывают священные усыпальницы Марка и государей, что были до него 4. Совершив положенные священнодействия, они императорским ходом вошли в императорский дворец. (5) Разделив его, они стали жить там оба, забив наглухо все проходы, которые были не на виду; только дверьми, ведущими на улицу и во двор, они пользовались свободно, причем каждый выставил свою стражу; если они и сходились вместе, то ненадолго и лишь для того, чтобы хоть иногда показаться вместе публично. Прежде всего они оказали почести своему отцу.

2. (1) Есть у римлян обычай: причислять к сонму богов тех императоров, что умерли, оставив после себя детей-преемников; такие почести называются у них апофеозом. Во всем городе наступает тогда торжественный, проникнутый, впрочем, своеобразной печалью праздник. (2) Тело покойного предается земле — с пышностью, но в общем так же, как хоронят всех людей; а потом лепят из воска изображение покойного, совершенно с ним схожее, и выставляют его при входе во дворец на {69} огромном и высоко поднятом ложе из слоновой кости, устланном покрывалами с золотым шитьем. Восковая фигура лежит на виду у всех, бледная, как больной. (3) А по обеим сторонам ложа большую часть дня сидят: слева — весь сенат в черном 5, а справа — все те женщины, которые пользуются особым уважением благодаря заслугам их мужей и отцов. На них нет золотых украшений и ожерелий; одетые в простые белые одежды, они имеют вид скорбящих 6. (4) Это длится семь дней; приходят врачи, каждый раз приближаются к ложу, будто бы осматривают больного, и каждый раз говорят, что ему все хуже. А когда станет ясно, что он уже умер, благороднейшие из всаднического сословия и лучшие молодые люди из сената поднимают ложе, несут его по Священной дороге и выставляют на старом форуме — там, где обычно слагают с себя полномочия римские должностные лица 7. (5) По обеим сторонам ложа устроены помосты, располагающиеся уступами, — нечто вроде лестниц. И вот по одну сторону становится хор детей из самых благородных патрицианских семейств, а напротив них — хор из тех женщин, чье достоинство признается всеми; оба хора поют посвященные умершему гимны и пеаны 8, звучание которых скорбно и величаво. (6) Посте этого, взяв ложе на плечи, его несут за пределы города, на поле, называемое Марсовым 9. Там, в самом широком месте, уже стоит своеобразное строение: четырехугольное, с равными сторонами, состоящее исключительно из скрепленных между собою огромных бревен — что-то вроде дома. (7) Внутри оно все заполнено хворостом, а снаружи украшено расшитыми золотом коврами, статуями из слоновой кости и разнообразными картинами. На первом, нижнем строении стоит второе, такой же формы и с такими же украшениями, только меньше первого; воротца и дверцы, сделанные в нем, распахнуты. Дальше идут третье и четвертое, каждое меньше расположенного под ним, и все это заканчивается последним, которое меньше всех других. (8) Эту постройку, пожалуй, можно сравнить с маяком, который сооружен у гавани, чтобы по ночам своими огнями вести корабли в безопасное для них пристанище; "фаросами" называют в народе такие маяки 10. Поднеся сюда ложе, его ставят во второе снизу строение; сюда же несут благовония и пахучие растения, какие только рождает земля, будь то плоды, травы или соки, все вместе дающие сильный и прекрасный запах; ссыпают их прямо горой — (9) ведь нет такой провинции и города или высокопоставленного и почетного гражданина, которые не постарались бы прислать такие дары для воздаяния {70} императору последних почестей. Когда вырастет целая гора из благовоний и вся окрестность наполнится ароматом, начинается конный парад перед погребальным строением, причем конница объезжает его на рысях, соблюдая строй и порядок в ритме и стиле пиррихи 11. (10) Точно так же происходит объезд колесницами, на которых стоят одетые в тоги с пурпурной каймой и в масках, изображающих прославленных римских полководцев и государей 12. Когда совершено и это, преемник императора, взяв факел, подносит его к зданию 13, и другие тоже со всех сторон подходят с огнем. Все это очень быстро загорается, тем более что нанесено было столько хворосту и благовоний. (11) Из последнего, самого небольшого строеньица, как бы преодолев преграды, вылетает орел, чтобы вместе с огнем унестись в небесный эфир. Римляне веруют, что он уносит на небеса душу императора 14, которого с этих пор они почитают наравне с другими богами.

3. (1) Совершив обожествление отца такими почестями, сыновья вернулись во дворец и с этой поры стали враждовать в открытую и с ненавистью строить друг другу козни; (2) каждый делал все, что мог, лишь бы как-нибудь освободиться от брата и получить в свои руки всю власть. Соответственно с этим разделились мнения всех тех, кто снискал себе какое-нибудь положение и почет в государстве: ведь каждый из них тайно рассылал письма и старался склонить людей на свою сторону, не скупясь на обещания. Большинство склонялось к Гете, потому что он производил впечатление порядочности: проявлял скромность и мягкость по отношению к лицам, к нему обращавшимся, занимался обычно более серьезными делами, (3) приближал к себе тех, кого хвалили за образованность, и охотно упражнялся в палестре и гимнасиях, как это прилично свободному человеку. Относясь к своему окружению добропорядочно и по-человечески, он благодаря своей доброй славе приобрел себе большее число преданных и дружественных людей 15. (4) Антонин же во всем выказывал жесткость и раздражительность; не обладая свойствами Геты, о которых мы сказали выше, он особенно охотно выставлял себя любителем походной и воинской жизни 16. А поскольку он во всем проявлял свой буйный нрав и больше угрожал, чем убеждал, то и друзьями его становились скорее из страха, чем от доброго к нему расположения.

Этих-то братьев, враждовавших во всем, вплоть до совершенных мелочей, попыталась было свести их мать. (5) Надумали они как-то поделить между собой державу — именно для {71} того, чтобы не злоумышлять друг против друга, оставаясь в Риме вместе. Собрав друзей отца, в присутствии матери, они решили разделить империю так, что Антонин получал всю европейскую часть, а материк, лежащий напротив и называемый Азией, отходил к Гете; (6) как раз так, говорили они, разделило материки водами Пропонтиды 17 само божественное провидение. Они хотели, чтобы Антонин стал лагерем в Византии 18, а Гета — в Халкедоне Вифинском 19, с тем, чтобы эти друг против друга лежащие лагеря охраняли державу каждого и не давали переходить из одной части в другую. В отношении сената было решено, что все сенаторы-европейцы останутся на месте, а с Гетой пойдут сенаторы родом из тех областей 20. (7) Гета говорил, что Антиохия или Александрия (по величине, считал он, они мало уступают Риму) достойны того, чтобы стать столицей его империи 21. Из южных народов мавританцы, нумидийцы и жители соседних с ними областей Ливии должны быть переданы Антонину 22, а все остальное до самого Востока — принадлежать Гете. (8) В то время, как они живописали все это, присутствующие мрачно потупились, а Юлия сказала так: "Дети, вы изобрели способ поделить землю и море; Понтийский проток — говорите вы — разделяет материки; но как вы поделите мать? Тогда уж сначала убейте меня, и пусть каждый возьмет себе свою долю и у себя схоронит ее. Раз вы делите моря и сушу, поделите таким вот образом и меня". (9) Так она сказала, с плачем и стонами, и, обняв их обоих, притянула к себе, пытаясь хоть как-нибудь свести их 23. Глядя на это, все расчувствовались, собрание разошлось, а соглашение не состоялось. Оба ушли во дворец, каждый на свою половину.

4. (1) А ненависть и соперничество росли. Нужно ли назначать начальников или должностных лиц — каждый хочет поставить своего; творят ли суд — придерживаются противных мнений, иногда на погибель подсудимым: страсть к раздору была в них сильнее стремления к справедливости. На зрелищах они сочувствовали разным сторонам 24. (2) Они уже перепробовали все виды коварств, пытались договориться с виночерпиями и поварами, чтобы те подбросили другому какой-нибудь отравы. Но ничего у них не выходило, потому что каждый был начеку и очень остерегался. Наконец, Антонин не выдержал: подстрекаемый жаждой единовластия, он решил действовать мечом и убийством — что бы там ни было. (3) Видя, что тайные козни не приводят к успеху, он счел необходимым опасный и отчаянный способ действия... из любви к {72} ней и злобы к нему. Облив кровью грудь матери, раненный смертельно, Гета расстался с жизнью. А Антонин, осуществив убийство 25, выскакивает из спальни и бежит через весь дворец, крича, что он едва спасся, избежав величайшей опасности. (4) Воинам дворцовой стражи он велит, чтобы они без промедления проводили его в лагерь, где под охраной у него будто бы есть надежда спастись; оставаться здесь во дворце — значит идти на верную гибель. Не зная, что произошло там внутри, те поверили и, так как он бежал без оглядки, все выбежали вслед за ним. Пришел в смятение и народ, видя, как император на ночь глядя бегом бежит через весь город. (5) Оказавшись в лагере и в храме, где преклоняются перед войсковыми значками 26 и статуями, он, бросившись на землю, стал давать благодарственные обеты и приносить жертвы за свое спасение. Когда об этом объявили воинам, из которых одни еще мылись, а другие уже отдыхали, все они, пораженные, сбежались к нему. (6) Он, выступив перед ними, не стал прямо рассказывать, что собственно произошло, а кричал только, что избежал опасности и козней заклятого врага, разумея своего брата, что в тяжкой борьбе еле-еле осилил врагов, что под угрозой были они оба, и в его лице милостивая судьба сохранила хотя бы одного государя. Так вот косвенно пояснял он дело, скорее не желая высказать правду, чем желая скрыть ее. (7) Тут же он обещает за свое спасение и единовластие выдать каждому воину по две тысячи пятьсот аттических драхм 27, а также в полтора раза увеличить получаемое ими довольствие. Он велит им, разойдясь отсюда, сразу получить эти деньги из храмов и казнохранилищ, в один день безжалостно расточив все то, что Север восемнадцать лет копил и сохранял, причиняя несчастья другим. (8) Услыхав о таких суммах и сообразив, что произошло (да и бежавшие из самого дворца разгласили убийство), воины объявляют, что он один император, а Гету называют врагом.

5. (1) Проведя эту ночь в лагерном храме, набравшись смелости и приручив армию своими раздачами 28, Антонин отправляется в сенат со всем войском, более вооруженным, чем это в обычае при сопровождении государя 29. Войдя внутрь и совершив жертвоприношения, он взошел на императорский трон и сказал так: (2) "Я хорошо знаю, что убийство кого-нибудь из родных, стоит лишь услышать о нем, всякий раз вызывает отвращение; само это слово, произнесенное вслух, несет с собой тяжкое обвинение. На долю пострадавших выпадает сочувствие, на долю победителей — зависть; дело представляет-{73}ся так, что будто побежденные пострадали от несправедливости, а победившие — совершили ее. (3) Однако стоит только рассмотреть это дело беспристрастно и не судить о случившемся из предрасположения к убитому, но исследовать причины и характер самого дела, чтобы убедиться в том, как благоразумно и единственно правильно поступает тот, кто, находясь под угрозой беды, предпочитает не ждать, а защищаться; за поражением павшего следует еще и осуждение его в трусости, а победивший, кроме того, что спасся, обретает еще и славу за свое мужество. (4) Прибегнув к расследованию, вы можете точно узнать, сколько раз он покушался на меня, пуская в ход губительные яды и всяческие ухищрения; я распорядился, чтобы здесь присутствовали его слуги, — так что вы можете сами установить истину. Есть среди них и такие, которых уже допросили; вы можете заслушать запись допроса. А под конец, когда я был у матери, он напал на меня, приведя с собой людей, нарочно подготовленных на этот случай. (5) Проницательно и живо сообразив, в чем дело, я стал защищаться от него как от врага — ведь он уже и относился ко мне, и поступал не как брат. А ведь защищаться от нападающих не только справедливо, но и естественно. Сам Ромул, основатель этого города, не стерпел от родного брата насмешки над его делами 30. (6) Не говорю уже о Германике — брате Тиберия 31, Британике — брате Нерона 32 и о Тите — брате Домициана 33. Даже Марк, рядившийся в философа и скромника, не снес дерзости своего зятя Люция и с помощью хитрости избавился от него 34. Так вот, когда против меня готовили всякие зелья, когда надо мной нависал меч, я защитился от врага — именно такое прозвание он заслужил своими делами. (7) Вы же прежде всего должны благодарить богов за то, что они спасли для вас хоть одного из государей; пора прекратить раздор в своих душах и мнениях, глядеть всем на одного и впредь жить без заботы. Зевс и сам один правит богами, одному вручает он и власть над людьми". Он говорил это, срываясь на крик, полный гнева, бросая сумрачные взгляды на друзей брата; оставив почти всех дрожащими и бледными, он поспешил во дворец.

6. (1) В скором времени 35 были убиты все близкие и друзья брата, а также и те, кто жил во дворце на его половине; слуг перебили всех; возраст, хотя бы и младенческий, во внимание не принимался. Откровенно глумясь, трупы убитых сносили вместе, складывали на телеги и вывозили за город, где, сложив их в кучу, сжигали, а то и просто бросали как придется. {74} (2) Вообще погибал всякий, кого Гета хоть немного знал. Уничтожали атлетов, возниц, исполнителей всякого рода музыкальных произведений — словом, всех, кто услаждал его зрение и слух. Сенаторов, кто родовит или побогаче, убивали по малейшему поводу или и вовсе без повода — достаточно было для этого объявить их приверженцами Геты 36. (3) Сестру Коммода, уже старуху, в которой все императоры чтили дочь Марка, Антонин убил, вменив ей в вину, что она всплакнула вместе с Юлией, когда та потеряла сына 37. Он убил и ту, что была дочерью Плавтиана, а его женой и находилась в Сицилии 38; и двоюродного своего брата, носившего имя Севера 39, сына Пертинакса 40; сына Люциллы, сестры Коммода 41, — вообще всех, кто принадлежал к императорскому роду, а в сенате — происходил из патрициев. Он засылал своих людей и в провинции, чтобы истреблять тамошних правителей и наместников как друзей брата 42. Каждая ночь несла с собой убийства самых разных людей. Жриц Весты он заживо зарывал в землю за то, что они якобы не соблюдают девственность 43. Вот, наконец, и еще одно, совершенно неслыханное дело: был он на конных скачках, и случилось так, что народ чуть посмеялся над возницей, к которому он был особенно расположен; приняв это за оскорбление, он велит воинам броситься на народ, вывести и перебить всех, кто дурно говорил о его любимце. Воспользовавшись тем, что представляется случай насильничать и грабить, вовсе не разбирая, кто там зачинщики (да и невозможно было определить это в такой толпе, тем более, что никто не стал признаваться), воины беспощадно отводили и убивали первых попавшихся; а если некоторых щадили, то отобрав в качестве выкупа все, что у них было.

7. (1) Вот что он творил, когда и понимание дел, и неприязнь к городской жизни побудили его выехать из Рима, чтобы заняться лагерями и ознакомиться с провинциями. (2) Отправившись из Италии и остановившись на берегах Истра, он стал управлять северными областями своей державы 44; чтобы упражнять свое тело, он много занимался ездой на колесницах и избиением разных зверей с близкого расстояния; гораздо меньше внимания уделял он суду, где, впрочем, проявлял способность скоро разбираться в существе дела и метко отвечать на речи других. (3) Всех тамошних германцев он расположил к себе и вступил с ними в дружбу 45; кое-кого из них брал к себе в отряды и в личную свою охрану, предварительно отобрав самых бравых и цветущих. Часто, сняв с себя римский плащ, он менял его на германскую одежду, и его видели в {75} плаще с серебряным шитьем, какой носят сами германцы 46. Он накладывал себе светлые волосы и зачесывал их по-германски. (4) Варвары радовались, глядя на все это, и любили его чрезвычайно. Римские воины тоже не могли нарадоваться на него, особенно благодаря тем прибавкам к жалованью, на которые он не скупился, а еще и потому, что он вел себя совсем как воин: первый копал, если нужно было копать рвы, навести мост через реку или насыпать вал, и вообще первым брался за всякое дело, требующее рук и телесного усилия. (5) У него был простой стол; случалось, что для еды и питья он пользовался деревянной посудой. Хлеб ему подавали своего изготовления: он собственноручно молол зерно — ровно столько, сколько нужно было на него одного, замешивал тесто и, испекши на углях, ел. (6) От всего дорогостоящего он воздерживался; пользовался только самым дешевым, тем, что доступно и беднейшему воину. Он старался создать у воинов впечатление, что ему очень приятно, когда его называют не государем, а боевым товарищем. В походах он чаще всего шел пешим, редко садился в повозку или на коня; свое оружие он носил сам. (7) Случалось, он на своих плечах нес значки легиона, огромные, да еще щедро украшенные золотом, так что самые сильные воины едва могли нести их. Благодаря этим и другим такого рода поступкам в нем полюбили воина; его выносливость вызывала восхищение; да и как было не восхищаться, видя, что такое маленькое тело приучено к столь тяжким трудам.

8. (1) Когда он управился с лагерями на Истре и перешел во Фракию 47, что по соседству с Македонией 48, он сразу обернулся Александром 49, всячески освежал память о нем и велел во всех городах поставить его изображения и статуи, а Рим прямо наводнил статуями и изображениями, поставив их в Капитолии и в других храмах, — в знак связи своей с Александром. (2) Нам довелось кое-где видеть и смехотворные изображения: нарисовано одно тело, а в круге, рассчитанном на голову одного человека, по половине лица каждого: одна от Александра, другая — от Антонина. Появлялся он, имея вид македонца, нося на голове белую широкополую шляпу, а ноги обув в сапожки 50. Отобрав юношей и отправившись с ними в поход, он стал называть их македонской фалангой 51, а их начальникам роздал имена полководцев Александра 52. (3) Юношей, которых он набрал из Спарты, он называл лаконским и питанатским лохом 53. {76}

Совершив все это и, насколько это было возможно, приведя в порядок дела в городах 54, он устремился в Пергам Азиатский, потому что ему захотелось воспользоваться целебной силой Асклепия 55. Прибыв туда и вдоволь насмотревшись снов, Антонин отправился в Илион. (4) Обойдя развалины города, он пришел к могиле Ахилла, роскошно украсил ее венками и цветами и отныне стал подражать Ахиллу. В поисках какого-нибудь Патрокла 56 он затеял вот что. Был у него любимец-вольноотпущенник по имени Фест, состоявший при нем в секретарях. Так вот этот Фест умирает как раз тогда, когда Антонин был в Илионе; поговаривали, что он был отравлен для того, чтобы можно было устроить погребение наподобие Патроклова; другие, правда, говорили, что он умер своей смертью. (5) Антонин велит принести труп и разложить большой костер; затем, положив его посередине и заклав разных животных, он сам зажег костер, взял чашу и, совершая возлияние, обратился с молитвой к ветрам 57. Волосами он был весьма беден; поэтому когда он хотел бросить в огонь локон, то вызвал общий смех: он отрезал все волосы, какие у него только были. Как полководец он больше всех прочих восхвалял римлянина Суллу 58 и ливийца Ганнибала 59 и поставил их статуи и изображения 60. (6) Отправившись из Илиона через остальную Азию, Вифинию и прочие области и сделав там, что было нужно, он прибыл в Антиохию 61. Пышно принятый, он прожил там некоторое время, а затем направился в Александрию под тем предлогом, что он давно тоскует по этому городу, основанному Александром 62, и хочет прийти за помощью к тому богу, которого они столь исключительно почитают 63: (7) он чрезвычайно старательно выставлял и свое поклонение божеству, и свою память о герое. Он велит готовить гекатомбы 64 и всяческие жертвоприношения. Когда об этом узнали александрийцы, которые от природы очень непостоянны во мнениях и приходят в сильное движение по малейшему поводу, они чрезвычайно были обрадованы рвению и благосклонности к ним императора. (8) Ему была приготовлена такая встреча, какой, как говорят, никогда не видал ни один государь: находившиеся повсюду всевозможные музыкальные инструменты производили красочное звучание; курящийся фимиам и душистые травы распространяли аромат у входа в город; государя почтили факельными шествиями, его забрасывали цветами. (9) Въехав в город в сопровождении всего своего войска 65, он прежде всего, войдя в храм, принес там многие гекатомбы и бросал ладан на алтари 66; затем посетил гробницу Александра {77} и, сняв с себя пурпурный плащ, перстень с драгоценными камнями, пояса и все, что только на нем было ценного, возложил их на гроб Александра.

9. (1) Видя это, народ очень радовался; праздновали даже и ночью, и никто не знал о тайном умысле императора, который разыгрывал все это, а между тем желал крепко проучить жителей этого города. Причиной тайной его ненависти было вот что: (2) еще в Риме, при жизни брата, и потом, после его убийства, Антонину сообщали, что александрийцы всячески посмеиваются над ним. Они и правда очень насмешливы и умеют вышучивать метко и тонко, причем целят всегда в людей могущественных 67; насмешникам это кажется забавным, но тем более сильно оскорбляет это тех, кого они высмеивают: ведь в таких вещах более всего задевает как раз то, что обличает действительные пороки. (3) Так они острословили над тем, что он уничтожил брата; Юлию, уже пожилую, называли Иокастой 68; то, что он очень мал ростом, а подражает Александру и Ахиллу — величайшим, благороднейшим героям, тоже потешало их. (4) Справив вместе с ними это всенародное празднество и видя, что город переполнен народом — здесь были не только горожане, но и люди со всей округи, он дает письменное распоряжение, чтобы вся молодежь вышла в одно поле 69, и поясняет, что кроме имеющихся у него македонской и спартанской он хочет и в честь Александра набрать фалангу, которая носила бы имя героя. (5) Он велит всем юношам стать рядами, так чтобы он мог подойти и осмотреть каждого — каких он лет, роста и каков здоровьем, столь необходимым для несения службы. Поверив его обещаниям — они казались тем более правдоподобными, что перед этим он так почтил их город, — все юноши пришли туда вместе с родителями и братьями, которые тоже с радостью разделяли их надежды. (6) Антонин обходил ряды, притрагивался к каждому и каждого хвалил, всякий раз по-новому, а они по беспечности и не заметили, как целое войско окружило их. Когда он убедился, что они находятся в кольце вооруженных воинов и попались, как рыбы в невод, он, завершив обход, вместе со своей стражей незаметно выбирается из кольца, а солдаты по данному им знаку нападают сразу со всех сторон на эту молодежь и, вооруженные, избивают безоружных, оказавшихся посредине; заодно убивали всякого, кто попадался под руку 70. (7) Пока одна часть воинов занималась избиением, другие рыли огромные рвы, стаскивали и сбрасывали туда убитых, наполняя рвы телами. Потом их засыпали землей, и очень скоро получилась {78} огромная общая могила. Многих тащили еще полуживыми, закапывали вместе с другими и тех, кто вовсе не получил ранений. (8) Заодно погибло немало воинов, потому что те, кого сбрасывали еще живыми и кто имел хоть сколько-нибудь силы, хватали их и увлекали вслед за собой. Смертоубийство было такое, что кровь потоками текла по этой равнине, а огромное низовье Нила и все побережье близ города были окрашены кровью. Так поступив с городом 71, он оставил его и прибыл в Антиохию.

10. (1) В скором времени 72 он захотел получить прозвание Парфянского и поразить римлян известиями о покорении варваров Востока; а поскольку в это время царил глубокий мир, он придумал вот что 73. Он пишет парфянскому царю (имя его было Артабан) 74 и шлет к нему послов с разнообразными дарами искусной работы. (2) В письме его говорилось, что он хочет взять в жены дочь царя, потому что неприлично ему, императору и сыну императора, стать зятем какого-нибудь простого и неприметного человека, но подобает взять в жены царевну, дочь великого царя, что две их державы — Римская и Парфянская — величайшие в целом мире, объединенные же благодаря такому браку, уже не разделенные, как прежде, они образуют единую непобедимую державу: (3) ведь те варварские народы, которые еще не подвластны им, могут быть легко покорены, поскольку они образуют отдельные племена и союзы; ведь у римлян непобедимая пехота, особенно сильная в близком бою, когда в дело идут копья, а парфяне славны своей конницей и меткой стрельбой из лука. (4) Стоит им объединиться, как в их руках окажется все, что необходимо для успеха в войнах, и под одной диадемой они без труда станут владыками всего обитаемого мира. Благоуханные травы, растущие у парфян, их знаменитые ткани, с другой же стороны, римские изделия из металла и другие превосходные произведения ремесла — все это купцы не станут, как раньше, ввозить с трудом, в малом количестве и тайно; теперь, когда будет одна земля и одна власть, пользование всем этим станет общим и беспрепятственным для обеих сторон. (5) Получив письмо, парфянский царь сначала возражал, ссылаясь на то, что римлянину не пристало брать в жены дочь варвара. Они говорят на разных языках — легко ли им будет найти общий? И одежда, и образ жизни — все у них разное. А ведь у римлян немало родовитых людей, среди дочерей которых император может выбрать себе супругу; у парфян же на то есть Аршакиды 75. {79} Стоит ли, чтобы от законного брака произошли незаконные дети?

11. (1) Сначала он отделывался посланиями в таком роде; но поскольку Антонин настаивал и подтверждал свое расположение и стремление к этому браку, не жалея ни подарков, ни клятв, варвар, наконец, уверовал, пообещал выдать за него свою дочь и стал называть своим зятем. Когда молва об этом разошлась, варвары стали готовить все для приема римского государя и радовались в надежде на вечный мир. (2) Беспрепятственно перейдя реки 76, Антонин вступил в парфянскую землю как будто в свою собственную, причем повсюду для него совершали жертвоприношения, украшали венками алтари, подносили благовония и курения, и Антонин делал вид, что варвары этим очень угодили ему. Когда, продвигаясь вперед, он прошел уже большую часть пути и приближался к резиденции Артабана 77, царь, не дожидаясь его, вышел в поле на подступах к городу, чтобы там встретить жениха дочери и своего зятя. (3) Варваров было много, все они были в венках из цветов, растущих в тех землях, и в одежде, расшитой золотом и пестро разукрашенной; они ликовали, в лад подпрыгивая под звуки флейты и сиринги 78, под удары тимпанов 79, — они ведь любят этот своеобразный танец, особенно когда порядочно напьются. (4) Собравшись все вместе и сойдя с коней, они отложили в сторону колчаны и луки и занялись возлияниями и кубками. Так вот, собралось великое множество варваров, и все они стояли в беспорядке, как попало, не ожидая ничего дурного и думая лишь о том, как бы получше разглядеть жениха. (5) Тут Антонин дает своему войску 80 знак напасть на варваров и убивать их. Те, придя в смятение от такого оборота дела, принимая удары и получая раны, обратились в бегство. Сам Артабан, подхваченный окружавшими его телохранителями и посаженный на коня, едва ускользнул с горсткой своих. (6) Всех остальных варваров перебили, потому что с ними не было коней, к которым они очень привыкли (они ведь сошли с коней и пустили их пастись), и бежать они не могли, потому что широкая у ног одежда мешала им. (7) Луков и колчанов при них не было — зачем они им были на свадьбе? Учинив варварам такое побоище и взяв добычу и множество пленников, Антонин беспрепятственно отправился назад, сжигая города и деревни, разрешая воинам грабить все, что только кто сможет, и брать то, что ему хочется иметь. (8) Вот какая беда неожиданно приключилась с варварами 81. Пройдя большую часть парфянской земли 82, когда уже и сами воины {80} утомились от грабежа и убийства, Антонин отправился в Месопотамию 83. Прибыв туда, он шлет римскому сенату и народу весть о том, что весь Восток покорен и что все тамошние царства подчинились ему. (9) Сенат, которые был прекрасно осведомлен обо всех этих событиях (ведь не могут деяния государя оставаться неизвестными), из страха и лести выносит решение оказать ему все почести по случаю победы 84. После этого Антонин жил в Месопотамии, занимаясь ездой на колеснице и охотой на разных зверей.

12. (1) Были у него два префекта претория, один, по имени Адвент 85, совсем уже старик, совершенно чуждый каким-либо государственным делам и несведущий в них, зато имевший славу настоящего воина; а другой, его звали Макрин, чрезвычайно опытный в судебных делах и особенно сведущий в законах 86. Над ним Антонин то и дело насмехался публично, говоря, что он не воин и ни на что не годен. Дошло до совершенного глумления: (2) прослышав, что Макрин ведет свободный образ жизни, брезгует дурной и негодной пищей и питьем, которыми Антонин как истинный воин, конечно же, наслаждается, видя его одетым в короткий плащ или в другую сколько-нибудь изящную одежду, Антонин стал злословить, что тот не мужествен и страдает женской слабостью; при этом он всегда грозился убить его. Макрин тяжело переносил это и очень негодовал. (3) А тут произошло еще нечто, отчего жизнь Антонина должна была оборваться. Слишком любопытный, Антонин хотел знать не только все то, что касается людей, но и заглянуть также и в область божественного и сверхъестественного. Вечно подозревая во всех заговорщиков, он непрестанно вопрошал оракулы, посылал повсюду за магами, звездочетами, гадателями по внутренностям животных, так что не пропустил ни одного из тех, кто берется за такую ворожбу. (4) Подозревая, однако, что они из угодничества не говорят ему правды, он пишет некоему Матерниану, которому он тогда вверил все дела в Риме 87 и который слыл вернейшим его другом и единственным, кто был посвящен в его тайны. Он велит Матерниану разыскать лучших магов, чтобы вызвать умерших и разузнать о конце его жизни, а также не покушается ли кто на его власть. (5) Матерниан без всяких опасений выполняет повеление государя и сообщает, что на власть покушается Макрин 88 и что необходимо убрать его — неизвестно, действительно ли так вещали духи или он вообще подкапывался под Макрина. (6) Это письмо, запечатав вместе с другими, он, как всегда, вручает для доставки людям, не знающим, какую {81} весть они несут 89. Те, с обычной скоростью проделав путь, прибывают к Антонину как раз, когда он в снаряжении возницы 90 поднимался на колесницу, и передают ему всю связку, где было и письмо против Макрина. (7) Антонин, сосредоточенный и захваченный предстоящей скачкой, велит Макрину отойти в сторону и, уединившись, просмотреть письма 91, если там есть неотложные дела, доложить ему, если же таких нет, то обычными заняться самому как префекту (Антонин часто обращался к нему с таким поручением). Так распорядившись, он вернулся к своему занятию. (8) Макрин же, оставшись один, вскрывая письмо за письмом, прочитывает и то, смертоносное, и сразу понимает, какая опасность ему грозит. Представляя себе кровожадную ярость Антонина от такого письма, которое станет для него прекрасным предлогом, он уничтожает это письмо, а об остальных сообщает, что они обычные.

13. (1) Боясь, как бы Матерниан не написал того же во второй раз, он предпочел действовать, а не ждать 92. Так вот, прошло всего несколько дней после того, как Антонин казнил брата этого Марциалия по клеветническому и оставшемуся недоказанным обвинению; и над самим Марциалием Антонин издевался, говоря, что он не мужчина, что он трус и Макринов дружок 95. (2) Зная, что он скорбит об убитом брате и задет издевками Антонина, Макрин посылает за ним; совершенно в нем уверенный (Марциалий давно уж служил у Макрина и получил от него немало благодеяний), он убеждает его выждать удобный случай и нанести удар Антонину. И Марциалий поддается на уговоры Макрина, а так как он и без того был полон ненависти и стремился отомстить за брата, он с радостью соглашается сделать все, как только случай представится.

(3) После этого сговора вскоре случилось так, что Антонин, живший в то время в Месопотамии, в Каррах, захотел выехать из своего дворца 96 и отправиться в храм Луны, чрезвычайно почитаемый жителями той земли 97. Храм этот стоит далеко от города, так что это целое путешествие. Не желая утомлять свое войско, он взял с собой небольшой отряд всадников 98, и они тронулись в путь, чтобы, принеся жертвы богине, вернуться обратно. (4) На середине пути у Антонина заболел живот, и он, распорядившись, чтобы все стали подальше, берет одного слугу и отходит в сторону, чтобы освободиться от того, что его беспокоило; так что все повернулись и отошли как можно дальше, проявляя почтительность и стыдливость перед происходящим. (5) Марциалий, выжидавший первого удобного случая, видя, что Антонин остался один, бежит к {82} нему, будто бы по знаку государя, чтобы сказать или выслушать что-то; подойдя к нему сзади как раз в то время, когда тот снимал с бедер одежду, он наносит удар кинжалом, который незаметно держал в руках. Удар под ключицу был верный; так Антонин оказался беззащитным и был неожиданно убит 99. (6) Когда он упал, Марциалий, прыгнув на коня, бежал. А всадники-германцы, которых Антонин любил и держал в своей личной охране 100, стоя сейчас ближе всех других, первые заметили происшедшее, бросились в погоню за ним и убили его, кидая свои дротики 101. (7) Когда о случившемся узнало и остальное войско, все сбежались сюда, и первым сам Макрин, стоя над трупом, рыдал, будто пораженный горем. Все войско скорбно и тяжко переносило случившееся: они считали, что потеряли в нем соратника и товарища в трудах, не правителя. Макрина никто и не подозревал в коварстве, все считали, что это Марциалий отомстил за свою обиду. (8) Потом все разошлись по своим палаткам; а Макрин, предав огню останки, заключив прах в сосуд, послал его для погребения матери, жившей в Антиохии 102. А та, видя схожую судьбу своих сыновей, уморила себя голодом — то ли добровольно, то ли по принуждению 103. Вот как умерли Антонин и его мать Юлия, а как жили они, мы уже рассказали. Единовластно, без отца и брата, он правил в течение шести лет 104.

14. (1) После смерти Антонина воины оказались в растерянности и недоумении, как им быть дальше. Два дня 105 они оставались без государя и раздумывали, кого выбрать правителем, а уже известно было, что на них идет Артабан с большим и сильным войском, намереваясь покарать их и отомстить за вероломно убитых в мирное время. (2) Сначала они выбирают государем Адвента как настоящего воина и дельного префекта, но он отказался, ссылаясь на старость. Тогда выбор падает на Макрина 106 — а подговаривали воинов трибуны 107, которых и заподозрили в заговоре против Антонина и сообщничестве с Макрином 108, так что впоследствии, после его смерти, они понесли наказание, как мы расскажем об этом ниже 109. (3) Во всяком случае Макрин стал государем 110 не столько по расположению и доверию к нему войска, сколько под влиянием необходимости и момента 111. Между тем уже подходил Артабан с очень большим и сильным войском, ведя многочисленную конницу и множество лучников, а также латников на верблюдах... сверху длинными копьями 112. (4) Когда донесли, что он совсем близко, Макрин созвал воинов и сказал следующее: "Нет ничего удивительного в том, что все вы удручены, утратив такого государя, а вернее сказать, бое-{83}вого товарища; однако люди разумные должны терпеливо переносить несчастья и выпадающие им беды. (5) Память о нем непременно будет жить у вас в груди и перейдет к потомкам, неся с собой вечную славу великих и благородных дел, свершенных им, его любовной заботы о вас, трудов, перенесенных вместе с вами. А сейчас, когда мы уже воздали должное памяти умершего и свершили положенные церемонии 113, самое время обратиться к неотложным делам. (6) Вы видите, что варвар идет на нас, подняв весь Восток, и считает, что у него есть убедительный повод для вражды; ведь мы вызвали его на это, нарушив договор и разбудив войну среди глубокого мира. Теперь от нашего мужества и верности зависит вся Римская держава; ведь не о границах земли, не о течении рек идет теперь спор, но вообще обо всем, и великий царь хочет призвать нас к ответу за детей и родных, которые, как он считает, были нечестиво и вероломно погублены. (7) Так возьмемся за оружие и станем в тот строй, которым славятся римляне. Ведь что касается боевого построения, то беспорядочное и как попало расположенное войско варваров может стать врагом самому себе; а наши стройные ряды, тесно сомкнутые и опытные в боях, станут спасением для нас и гибелью для врагов. Итак, бейтесь в доброй надежде, как это подобает, да и привычно римлянам. (8) Действуя так, вы сможете отразить варваров и, снискав себе великую славу, докажете как римлянам, так и всем другим, что прошлая ваша победа одержана мощью вашего оружия, а не вероломством и хитростью". Такие приблизительно слова он произнес, а воины, видя, чего требуют от них обстоятельства, стали строиться и приготовились к бою.

15. (1) На рассвете показался Артабан с огромным своим войском. Поклонившись солнцу, как это у них принято 114, варвары с необыкновенно зычным криком бросились в атаку на римлян, несясь на конях и стреляя из луков. Римляне встретили варваров, четко и надежно построив фаланги, по обеим сторонам расположив конницу и мавританцев 115 и заполнив промежутки воинами, которые могли легко и свободно выбежать вперед 116. (2) Благодаря множеству лучников и длинным копьям латников варвары сначала действовали успешно, поражая римлян с коней и верблюдов. Зато римляне легко одолевали в рукопашном бою, а когда кони и верблюды, которые были у варваров в огромном количестве, стали давить их, римляне, сделав вид, что отступают, начали бросать на землю трезубцы и другие железные предметы с острыми концами, которые не видны были в песке. (3) С коней и верблюдов всадники не замечали их, себе на погибель: у коней и особенно {84} верблюдов копыто мягкое: острия, на которые они ступали, ранили их, они начинали хромать и сбрасывали с себя седоков. А тамошние варвары дерутся хорошо, пока они на конях или верблюдах, а как сойдут или окажутся сброшенными с них, легко попадают в плен, не умея вести рукопашного боя. Если же приходится бежать или преследовать, их длинные, путающиеся в ногах одежды препятствуют этому. (4) В первый и второй день сражались с утра и до вечера; пришла ночь и приостановила битву, и те и другие ушли к себе в лагерь, равно уверенные в своей победе. На том же поле они сошлись и на третий день. Имевшие значительное превосходство в числе варвары предприняли попытку окружить римлян и взять их в мешок. Тогда те перестали располагать свои фаланги в глубину, а растягивали их в ширину, тем самым предотвращая окружение. (5) Здесь погибло столько людей и животных, что все поле было покрыто целыми горами трупов, особенно потому, что падали друг на друга верблюды. Это мешало сражающимся свободно передвигаться; невозможно было разглядеть врага, потому что посредине образовалось что-то вроде большого и непроходимого вала из тел; поэтому, не имея возможности идти друг на друга, те и другие вернулись в лагерь 117.

(6) Макрин понял, что Артабан дерется так отчаянно и упорно, не иначе как думая, что его противник — Антонин: ведь обычно варвары, как только дело не удается им с первого раза, легко утомляются и отказываются от своего замысла (7), а тут, не зная, что виновник вражды умер, они собирались возобновить бой, как только уберут и сожгут мертвых. Поэтому Макрин отправляет к парфянину посольство и письменно сообщает, что императора, нарушившего договор и клятвы, уже нет в живых и что за свои деяния он понес заслуженное наказание, что государство вручено имеющими власть римлянами ему (8), а он не одобряет прежнее, готов выдать оставшихся у него в плену, возвратить награбленное, сменить вражду на дружбу и закрепить мир клятвами и договором 118. Прочтя это и узнав от послов о гибели Антонина, Артабан счел, что такого наказания достаточно тому, кто нарушил договор, а поскольку его войско было потрепано (9) и он был рад без кровопролития вызволить из плена людей и свое добро, он заключил с Макрином мир и возвратился в свою страну 119. А Макрин вывел войско из Месопотамии и поспешил в Антиохию 120. {85}

КОММЕНТАРИИ

КНИГА III

1. Это жители Хатры — города-государства в Месопотамии. Он расположен в Северной Месопотамии, на границе центральной Месопотамской пустыни, рядом с рекой Тигр. Хатра, вместе с Пальмирой и Вавилоном, была одним из основных караванных центров, связывающих Парфию с Западом. Поэтому город был богатый и хорошо укрепленный. Траян не смог его захватить во время кампании 117 г.

2. Этим армянским царем был либо Вахарш II, сын Санатрука (Dio., XXV, 9,6 — греч. Вологез), либо его отец, армянский царь Санатрук (см. о нем Suida, но без датировки; см. также Фавста Византийского (IV, 24) об усыпальнице "армянского царя Санатрука").

3. Это был сравнительно молодой Вологез IV, взошедший на престол в 191/192 г.

4. Ср. книгу II, прим. 58. Вполне вероятно, что среди поддержавших Нигра легионов были 3 сирийских (II Галльский, IV Скифский, XVI Флавиев) и 2 каппадокийских (XV Аполлинариев, XII Проливов (Fretensis — лат. пролив, преимущественно Сицилийский, из района которого были набраны солдаты легиона); Каппадокия — область на востоке Малой Азии, между реками Галисом и Евфратом), а также, очевидно, египетский легион (II Траянов; ср. Victor, Caes., XX, 9; Eutrop., VIII, 18,4 о "Песценнии Нигре, который начал войну в Египте и Сирии"). Менее вероятна, но также весьма возможна поддержка 2 палестинских легионов (X Проливов, VI Железный) и 1 аравийского (III Киренский; провинция Аравия занимала территорию совр. Западной Иордании и Синайского полуострова).

5. Киликия — область на юго-восточном побережье Малой Азии; Тавр — протяженный горный массив, который начинается в Карии и Ликии (юго-западная и южная области Средиземноморского побережья Малой Азии), продолжается на восток через Памфилию (соседняя с Ликией область), разделяет Киликию и Каппадокию, а также, далее на восток, Каппадокию и Коммагену (область в северо-восточной Сирии), и доходит до реки Евфрат; далее Тавр отделяет Армению от Месопотамии.

6. Нигер хотел также овладеть и Перинфом (городом на берегу Пропонтиды — Мраморного моря, западнее Византия), однако его войска не смогли этого сделать, понеся большие потери, поскольку Перинф уже был занят отрядом иллирийских войск под командованием Фабия Цилона (SHA, Sev., VIII, 12—13; Dio. apud Xiph., LXXIV, 6, 3).

7. Кизик — греческий город на южном (малоазийском) побережье Пропонтиды. Это явно были основные силы Севера, и следовательно, находились под его общим командованием, но этой операцией, по-видимому, руководил Гераклит (SHA, Nig., V, 2).

8. Аселлий Эмилиан. О нем известно немного: ок. 176/180 гг. был наместником Фракии; после этого — дополнительным (взамен выбывшего) консулом; легатом Сирии он был назначен, по-видимому, не позже 186 г.; в 192 г. стал проконсулом провинции Азия.

9. Первая крупная победа Севера у Кизика имела место примерно в конце 193 г. Очевидно, что Север непосредственно не руководил сражением: битву выиграли его полководцы (SHA, Sev., VIII, 16; Nig., V, 7). При этом следует отметить, что действия Нигра до Кизика не были совершенно неудачными, — ср. надписи на его монетах: victoria iusti Augusti; invicto imperatori tropaea.

10. Сразу после своего прибытия в Рим Север прежде всего позаботился о захвате детей Нигра, послав за ними, по одним сведениям, Плавциана (SHA, Sev., VI, 10), по другим — Фульвия (SHA, Nig., V, 2). {209}

11. Галатия — названная по осевшим здесь в первой половине III в. до н. э. кельтам-галатам (галлам) область на центральном плоскогорье Малой Азии в районе Анкиры (совр. Анкара). Азия — это провинция Азия, состоящая из западных прибрежных областей Малой Азии — Мисии, Лидии, Карии, а также внутренней области Фригии.

12. Провинция Вифиния и Понт, расположенная на северо-западном и северном Черноморском побережье Малой Азии. Вообще же, после битвы у Кизика сложилась следующая ситуация: основные силы Паннонской армии под командованием Клавдия Кандида, к которому, возможно, присоединилось войско Фабия Цилона из Перинфа, двигался в восточном направлении; другая часть сил Севера, осаждавшая Византий — прежде всего, это войска из Мезии под командованием Мария Максима, — угрожала Вифинии с севера; сам Север в это время прибыл во Фракию вместе с новыми рекрутами, однако, согласно Диону (apud Xiph., LXXV, 6,1), не переправился в Азию, чтобы принять на себя непосредственное командование.

13. Македонский царь Филипп II захватил Фракию, Фессалию, часть Центральной Греции. Благодаря этим успехам одна часть греков увидела в Филиппе "учредителя порядка", который сможет положить конец греческой системе малых государств и дать возможность начать войну против персов, чтобы вывести Грецию из социально-политического кризиса. В противоположность им антимакедонские круги усматривали в Филиппе смертельного врага демократической независимости и свободы Греции и опасались потери прибыльной черноморской торговли. Отсутствие единства не позволило создать единый фронт обороны против Филиппа. В 338 г. при Херонее Филипп разбил войска антимакедонской коалиции и, фактически подчинив себе Элладу, заложил основу македонского господства в Греции. Рим приобрел влияние в Греции прежде всего как союзник греческих полисов против Македонии. После победы в 197 г. до н. э. при Киноскефалах над войском македонского царя Филиппа V, римляне провозгласили лозунг "возврата к свободе" для греков. В 168 г. после битвы при Пидне Македония была разгромлена и в 148 г. до н. э. объявлена римской провинцией, к которой в 146 г. до н. э. после безуспешного повстанческого движения была присоединена Греция.

14. Никомедия формально считалась столицей Вифинии. Подобное поведение ее жителей выглядит вполне естественным, поскольку один из полководцев Севера, Клавдий Кандид, был в Никомедии чиновником государственного контроля (curator (logista)) одно время до войны.

15. Никея находится на расстоянии ок. 48 км. от Никомедии и является вторым по величине и значению городом в Вифинии, — недаром Страбон (XII, 4, 7) называет Никею столицей Вифинии из-за ее богатства и стратегически важного расположения — центра торговли.

16. Эта битва произошла до февраля 194 г., и вскоре после сражения у Кизика. Войсками Севера командовал Клавдий Кандид, который происходил из всаднического рода и был одним из тех, кого Коммод назначил на высшую должность без прохождения промежуточных ступеней (adjecti inter praetorios); по всей видимости, он возглавлял группировку Паннонской армии в Азии. Среди других полководцев Севера известны Валериан, легат Галатии, и П. Корнелий Ануллин, проконсул Африки в 193/194 г., который позже (в 195 г.) был с Севером в Адиабене, затем был вторым консулом, а в 199 г. был назначен префектом Рима.

17. Лаодикея и Антиохия были основаны почти одновременно царем Селевком Никатором (305—281 гг. до н. э.), и назывались (вместе с Селевкией в Пиерии и Апамеей) "сестрами из-за их согласия друг с другом" (Strabo, XVI, 2,4). Однако эти города, находившиеся на расстоянии ок. 80 км. друг от {210} друга, были постоянными конкурентами. За свою позицию Лаодикея была вознаграждена Севером: ей был предоставлен статус метрополии, столицы Сирии, а Антиохия была подчинена Лаодикее (см. Herod., III, 6,9).

18. Тир был главным городом Финикии; здесь находился второй после Антиохии монетный двор в Сирии. Берит (совр. Бейрут) — город в Финикии, расположенный на расстоянии ок. 106 км. севернее Тира. Север вознаградил Тир за преданность (см. ниже, II, 3,5): город был сделан столицей новой провинции — Финикии, и получил ius Italicum.

19. Для карательной акции Нигер выделил войска, состоящие из варваров — мавританцев и лучников, присланных из союзной ему Хатры (см. Herod., III, 1,3).

20. Обычно считается, что Геродиан описывает проход Киликийские Ворота, узкое ущелье, имевшее 9 м. в длину, ок. 15 м. в высоту, и не более 1,5 м. в ширину. Приток реки Кидн протекает по ущелью, оставляя совсем немного места для дороги. Однако Киликийские Ворота были основным проходом в Киликию из Каппадокии.

21. Во время противостояния в горах Тавра, или несколько ранее, начались переговоры Севера с Нигром: Нигер предлагал Северу разделить власть, а Север предлагал Нигру безопасное изгнание, если тот сложит оружие, однако это не распространялось на его сподвижников. В результате переговоры окончились ничем (см. SHA, Sev., VIII, 14—15; Nig., V, 8).

22. Битва у Исса обычно датируется ноябрем 194 г., что подтверждается и сообщением Геродиана о погодных явлениях (см. III, 3,7): паводки, вызванные снегопадами в тех местах обычно приходятся на зиму и весну, однако Геродиан ясно пишет о неожиданности снегопада, т. е. описываемые события происходили не зимой, что позволяет отнести их к ранней осени.

23. Назван так по городу Иссу, находившемуся на берегу этого залива (совр. залив Искендерун). Видимо, битва произошла невдалеке от Сирийских Ворот — границы между Киликией и Сирией, которые находились рядом с заливом (см. Strabo, XIV, 5, 19; ср. Dio. apud Xiph., LXXIV, 7,1, слл.).

24. Здесь Геродиан немного путает: в 332 г. до н. э. Александр Македонский победил в битве при Иссе войска персидского царя Дария; однако последней битвой Александра с Дарием было сражение при Гавгамелах в 331 г. до н. э.

25. См. Strabo, XIV, 5,19; Plin., NH, V, 91. Эта Александрия располагалась ок. 25 км. южнее Иссы, на берегу залива.

26. Дион сообщает, что Нигер был пойман, когда собирался пересечь Евфрат и соединиться с парфянами (apud Xiph., LXXIV, 8,3); вполне возможно, что эти сведения являются частью антинигровской пропаганды. По приказу Севера голову Нигра носили на копье, а затем отослали в Рим (SHA, Sev., IX, l; Nig.,VI, l).

27. "Он сурово наказал многих, последовавших за Нигром, кроме лиц сенаторского сословия". Из сенаторов, стоявших на стороне Нигра, он никого, за исключением одного человека, не казнил. Однако, это не распространялось на тех сенаторов, которые служили в войске Нигра военачальниками или трибунами: все они были казнены, и, в первую очередь, Эмилиан, объявленный врагом еще во время осады им Перинфа. Города, поддерживавшие Нигра, также подверглись притеснениям и штрафам: например, Антиохия была подчинена Лаодикее, а у Неаполя в Палестине вообще было отнято право считаться городом (см. SHA, Sev., IX, 3—8).Что касается Нигра, то его имущество было конфисковано, а род истреблен (SHA, Nig., VI, 1).

28. Сирия была разделена на две провинции: Келесирию (северная Сирия и Коммагена) — сенатскую провинцию с двумя легионами, и Финикию (юж-{211}ная Сирия) — императорскую провинцию с одним легионом. Это разделение произошло вскоре после битвы у Иссы в 194 г., но до лета 195 г. — первого парфянского триумфа Севера. Первым правителем новой провинции Финикия стал Т. Манилий Фуск.

29. Север действительно отложил военные действия против Хатры, однако в 195 г. состоялась его первая парфянская кампания: он выступил против "соседей Мидийцев и Персов", — Осроены, Адиабены и Аравии (правители Адиабены и Осроены, воспользовавшись гражданской войной в Римской империи, попытались отложиться от нее и восстановить свою политическую самостоятельность, — их войска осадили римский гарнизон в Нисибе; после разгрома Нигра цари Осроены, Адиабены и Хатры направили к Северу посольство, и предлагали ему материальную компенсацию, возвращение пленных, но требовали признать их независимость от Рима; Север отверг эти предложения и, двинувшись в северную Месопотамию, освободил Нисиб от осады), и после победы над ними получил титулы Аравийский, Адиабенский и Парфянский, но от титула Парфянский Север отказался, чтобы не раздражать парфян. После завершения войны в 195 г. Север создал новую провинцию Осроена (см. SHA, Sev., IX, 9—11; Dio. apud Xiph., LXXV, 1—3).

30. Альбин послал деньги для восстановления городов, разрушенных Нигром (SHA, Cl. Alb., XI, 1). Это, безусловно, привлекало на его сторону население этих городов, но Север, понимавший это, не мог, однако, Альбина ни в чем обвинить.

31. Жена и дети Нигра, прежде отправленные в ссылку, были также казнены (SHA, Sev., IX, 2; Nig., VI, 1).

32. Точная датировка начала открытого противостояния Альбина и Севера нам не известна. Согласно Диону (apud Xiph., LXXV, 4,2), сведения о возобновлении гражданской войны достигли Рима во время Сатурналий (15 декабря) 195 г.. В то же время старший сын Севера, Бассиан Каракалла, был объявлен Цезарем и получил имя М. Аврелия Антонина в Верхней Мезии, во время похода против Альбина (SHA, Sev., X, 3), и в качестве Цезаря он впервые появляется вместе с Севером на рескрипте, датированном 1 января 196 г. (Cod. Just., IX, 41,1). Таким образом, начало открытого военного конфликта Альбина с Севером следует датировать ноябрем-декабрем 195 г.

33. Альбина поддерживали 3 британских легиона и необычно сильные вспомогательные отряды, находившиеся в провинции, — мобилизация всех этих войск для войны с Севером привела к разрушению пограничной системы в Британии. Альбина, по-видимому, поддерживал также испанский легион, недаром наместник провинции Тарраконы Л. Новий Руф был позже казнен Севером как сторонник Альбина (SHA, Sev., XIII, 7).

34. Дата падения Византия связана с получением Каракаллой титула Цезаря: в письме Севера жителям Азаний, города во Фригии, сообщается о провозглашении Каракаллы Антонином, а подписано это письмо таким образом: imperator VIII; согласно единодушному мнению исследователей, Север получил это звание после падения Византия. Таким образом, Византий пал в конце 195—начале 196 г. (imp. VIII в титулатуре Севера не появляется на монетах до 196 г.). Однако сведения Диона вносят определенный диссонанс: он сообщает, что Север получил сведения о падении Византия в Месопотамии (apud Xiph., LXXIV, 14, 2), и что осада Византия длилась три полных года (apud Xiph., LXXIV, 12,1), — т. е. до середины 196 г. Тогда получается, что зиму 195/196 гг. Север провел на Востоке, откуда писал азанцам и где провозгласил Каракаллу Цезарем. Это противоречит сообщениям и Геродиана и SHA (Sev., X, 3) о том, что падение Византия и провозглашение Каракаллы Цезарем имело место во время похода Севера против Альбина, когда он нахо-{212}дился в Европе (и зимовал, судя по всему, в Паннонии, — см. SHA, Sev., X, 7). Что касается кампании в Месопотамии, то ее длительность не известна, однако есть сведения о победных приветствиях Севера в Египте до 29 августа 195 г. Иными словами, следует признать, что сообщение Диона о нахождении Севера в Месопотамии во время взятия Византия является ошибочным, а 3 полных года осады Византия, о которых говорит Дион, он, очевидно, спутал с 3 полными годами правления Севера (третий год его правления заканчивался в конце 195 г.).

35. Перинф сохранял лояльность по отношению к Северу (SHA, Sev., VIII, 13). Дион (apud Xiph., LXXIV, 14,3—5) уточняет, что Византий потерял свой городской статус (ius civitatis), и его земли были отданы Перинфу. Кроме того, в течение двух лет Византий должен был содержать армию Мария Максима. Права городу были возвращены позже, ок. 201 г., благодаря вмешательству Каракаллы (SHA, Car., I, 7).

36. Лаодикея стала столицей Сирии и получила ius Italicum "за заслуги в гражданской войне" (Dig., L, 15, 1, 3). Как и Византий, и Неаполь в Палестине (SHA, Sev., IX, 5), Антиохия была низведена до статуса деревни, но сведений о ее разрушении мы не имеем. Ок. 201 г., благодаря ходатайству Каракаллы, права Антиохии были восстановлены (SHA, Car., I, 7).

37. Речь идет о марше весной 196 г. Зимовал Север вместе с армией в Паннонии (SHA, Sev., X, 7).

38. Это мог быть либо К. Юлий Пакатиан, который был первым прокуратором провинции Осроена, а позже наместником провинции Альпы Коттийские (называлась так по перевалу — совр. Мон-Женевр), а затем был в свите императора; либо Л. Фабий Цилон — командующий войсками в Италии.

39. Север посетил Рим в 196 г. (SHA, Sev., X, 1) и, по-видимому, начал проводить чистку в сенате (SHA, Sev., X, 2; Dio. apud Xiph., LXXIV, 9,1—4). Одновременно он заставил сенат объявить Альбина врагом (SHA, Cl. Alb., IХ, 1).

40. Нам известен лишь Л. Новий Руф, консул 186 г. и наместник провинции Испания Тарраконская в 193 г. (см. о нем SHA, Sev., XIII, 7).

41. Вначале, еще до прибытия Севера в Галлию, Альбин победил полководцев Севера (SHA, Sev., X, 7; Cl. Alb., IX, 1), — так, например, потерпел серьезное поражение просеверовский наместник провинции Нижняя Германия Вирий Луп (Dio. apud Xiph., LXXV, 6,2). Когда Север прибыл на театр военных действий, он взял в свои руки руководство войсками, но война продолжала идти с переменным успехом, — в частности, он победил Альбина в бою у Тинурция, однако сам в этом сражении едва не погиб (SHA, Sev., XI, 1—2).

42. Лугдун (совр. Лион), располагался на пересечении торговых путей и являлся административным центром провинции Галлия Лугдунская. Дион, описывая эту битву, сообщает, что это было первое сражение, в котором Север лично участвовал (apud Xiph., LXXV, 6—7), однако это маловероятно.

43. О силах Альбина см. прим. 33. Войско Севера состояло из иллирийских легионов под командованием Т. Клавдия Кандида, к которым были присоединены вексилляции дакийских легионов под командованием Т. Клавдия Клавдиана, а также мезийские легионы Мария Максима. Возможно, были и какие-то из германских легионов (ср. Dio. apud Xiph., LXXV, 6,2).

44. Кто был этот Лет, неясно. Нам известно несколько человек с этим именем: Юлий Лет, близкий соратник и советник Севера в Равенне в 193 г. (SHA, Did. Jul., VIII, 1); полководец Севера во время его первой Парфянской войны 195 г. (Dio. apud Xiph., LXXV, 2—3); уже упомянутый полководец у Лугдуна в начале 197 г. (Dio. apud Xiph., LXXV, 6,8; возможно, он же имеет-{213}ся в виду в SHA, Sev., XI, 2); защитник Нисиба в конце 197 г. (Dio. apud Xiph., LXXV, 9,1—2); военачальник у Хатры, казненный за предательство (Dio. apud Xiph., LXXV, 10; SHA, Sev., XV, 7). Это может быть и один человек, ведь Геродиан (III, 7, 4) говорит о его казни "позднее, когда все решилось и Север освободился от забот", т. е., по-видимому, после завершения всех войн (в 199 г. Север закончил войну против Парфии, а, точнее, практически непрерывную цепь войн с 193 г., и не воевал до 208 г., т. е. даты казни Лета, упомянутого у Хатры, и Лета, упомянутого у Лугдуна, совпадают) .

45. Существует несколько версий смерти Альбина: он совершил самоубийство; его поразил мечом его собственный раб; он был убит воинами, которые хотели этим снискать милость Севера (см. SHA, Cl. Alb., IX, 3—4; Dio. apud Xiph., LXXV, 7,3). Север, видимо, сильно ненавидел своего противника, поскольку голову его отослал в Рим, а труп велел бросить перед своей палаткой, где он и пролежал много дней, а затем был брошен в реку Родан (совр. Рона). Вместе с Альбином были казнены его жена и дети, чьи тела также были брошены в Родан, а затем истреблен и весь род Альбина (см. SHA, Sev., XI, 6—9; XII, 7; Cl. Alb., IX, 5—7).

46. Битва при Лугдуне и смерть Альбина датируются 19 февраля 197 г. (SHA, Sev., XI, 7).

47. Единственная известная надпись — на алтаре, посвященном Юпитеру Разрушителю и Фортуне Возвращающейся. Надпись оставлена Т. Флавием Секундом Филиппианом и его семьей, когда он был возвращен на должность наместника провинции Галлии Лугдунской. Он — один из тех, кто был специально назначен Севером, ведь Секунд поддержал его в 193 г., будучи легатом легиона XIV Gemina в Верхней Паннонии.

48. В 60 г. до н. э. Юлий Цезарь вошел в соглашение (триумвират) с двумя другими могущественными деятелями Рима — Помпеем и Крассом. В 56 г. триумвират был возобновлен, но после смерти Красса в 53 г. возле Карр Помпей, настроенный против Цезаря, сблизился с оптиматами и в январе 49 г. стал главнокомандующим над войсками партии сената. Цезарь, поставленный перед выбором — либо сдаться, либо начать войну, — вторгся в Италию. Помпей отправился со своими войсками в Грецию, где в августе 48 г. до н. э. состоялась битва при Фарсале между войсками Помпея и Цезаря, в которой армия Помпея была разбита, сам Помпей бежал в Египет, где и был убит. В августе 46 г. Цезарь разбил в битве при Тапсе собравшихся в Африке помпеянцев во главе с сыном Помпея Секстом, Катоном, и другими. В 45 г. победой при Мунде Цезарю удалось положить конец вооруженному сопротивлению сыновей Помпея.

49. После смерти Цезаря в 44 г. до н. э. его наследником по завещанию был назначен его внучатый племянник и приемный сын Октавиан Август, который начал борьбу с полководцем Цезаря Антонием, также претендовавшем на власть. Однако в 43 г., после победы над республиканским войском Брута при Мутине и похода на Рим вместе с Лепидом, Август, Антоний и Лепид заключили второй триумвират. В 42 г. триумвиры одержали окончательную победу при Филиппах над войсками убийц Цезаря — Брута и Кассия, после чего в Брундизии они заключили договор о разделе империи: Август получал Запад, Антоний — Восток, Лепид — африканские провинции. В 36 г. при Милах и Навлохе была одержана победа над Секстом Помпеем, сыном Помпея, получившем от республиканского сената в 43 г. командование флотом и владевшем Сицилией. После отстранения от власти Лепида Август начал ожесточенную борьбу против Антония. В 31 г. до н. э. Август одержал победу в морском сражении над Антонием. {214}

50. См. книгу IV, прим. 58. До начала гражданской войны с Суллой Гай Марий одержал победу в Африке над Югуртой в 104 г. до н. э., разбил в 102 г. тевтонов при Аквах Секстиевых, и в 101 г. кимвров при Верцеллах.

51. Север получил в Галлии протоколы сената, содержащие постановление о похвале Клодию Цельзину, брату Клодия Альбина, что, естественно, привело Севера в ярость. Кроме того, Север захватил архив Альбина, и выяснил, кому Альбин писал в Рим, и кто ему отвечал, (см. SHA, Sev., XI, 3; Cl. Alb. XII, 3—12).

52. На Верхнюю Британию, сенатскую провинцию с 2 легионами, и Нижнюю Британию, императорскую провинцию с 1 легионом. Однако следует отметить, что это разделение Британии не прослеживается по источникам ранее 211—220 г. Да и сам Геродиан далее упоминает Британию как единую провинцию (III, 14,1). Так что вполне вероятно, что Геродиан имел в виду не территориальное, а административное разделение военной и гражданской властей, — по-видимому, для усиления контроля за положением дел в этой отдаленной и, очевидно, враждебной Северу провинции. Действительно: новым наместником Британии в 197/198 гг. стал Вирий Луп (Dio. apud Exc. Urs., LXXV, 5,4), и в это же время зафиксирован прокуратор Британии С. Варий Марцелл, который явно был специальным уполномоченным Севера, — недаром он вскоре женился на племяннице Юлии Домны.

53. После смерти Альбина Север некоторое время занимался военными операциями против сторонников Альбина, сохранивших ему верность. После этих событий, а возможно и в ходе их, он казнил многих знатных испанцев и галлов, — в большинстве своем, сторонников Альбина, а их имущество конфисковал. О масштабах его карательных акций можно судить хотя бы по тому, что даже после раздачи воинам очень крупного жалования в распоряжении Севера остались огромные суммы ("большую часть золота, имевшегося в Галлиях и Испаниях... он (т. е. Север) сделал императорской собственностью"), для управления которыми Север восстановил исчезнувший после смерти Коммода институт управления частным имуществом императора (SHA, Sev., XII, 1—5). Результатом этих действий было то, что через несколько лет Север был вынужден предпринять меры против "отщепенцев и мятежников" (defectores et rebelles) в этих районах. Что касается друзей Альбина, то Север приказал казнить всех взятых в плен военачальников Альбина, а трупы убитых в бою сенаторов-альбинцев приказал разрезать и разбросать (SHA, Sev., X, 8; XI, 5), что, естественно, лишало их погребения, игравшего важную роль в римской идеологии.

54. Совершив 4—7 мая 197 г. в Галлии жертвоприношения, Север отправился в путь, прибыв в Рим 9 июня 197 г.

55. Вполне вероятно, что Север отмечал 5-ю годовщину своего вступления в Рим, а также принятие сенатом постановления о предоставлении Каракалле имени Антонина с назначением ему императорских знаков отличия (SHA, Sev., XIV, 3).

56. В переводе опущено слово "первый" ("первый увеличил..."), т. е. Геродиан сообщает, что Север первый увеличил содержание солдатам, но это неверно, поскольку еще Домициан увеличил жалование солдатам на четверть, прибавив им по 3 золотых в год (Suet., Dom., VII, 3). Однако, возможно, что здесь имеются в виду не денежные выплаты, а продуктовое содержание, и тогда Геродиан прав: Дион (LXXVIII, 34, 3) отмечает, что некоторые выплаты и раньше выдавались натурой, но при Севере появилась система снабжения провиантом.

57. Знак принадлежности к всадническому сословию. Это не значит, что Север в массовом порядке делал из солдат всадников: эта привилегия распро-{215}странялась на центурионов и принципалов. Подобные действия Севера объясняются его желанием использовать преданные себе военные кадры во всаднической гражданской службе.

58. Скорее это было исправление существующей аномалии, чем инновация: с этого времени сожительство было широко распространено и легально разрешено для старших офицеров и вспомогательных войск. Увеличение в дальнейшем военных побед и усиление интеграции армии и местного населения доказывает, что эта мера была довольно эффективной.

59. Растущая комфортабельность быта армии прекрасно иллюстрируется материалом из Дура-Европос, где воины жили в городе на квартирах. Одобрение Севером подобного расквартирования, уже широко применявшегося, привело армию к превращению в военизированное крестьянство, партикуляризм которого в последующих поколениях увеличивался, а эффективность в качестве армии уменьшалась.

60. Дион сообщает о казни 29 сторонников Альбина (apud Xiph., LXXV, 8,4). В SHA (Sev., XIII, 1—7) дан список из 42 имен представителей знати, в основном — сенаторов, которые были казнены как сторонники Нигра и Альбина, причем оставшиеся сторонники Нигра подверглись репрессиям по инициативе Плавциана (SHA, Sev., XV, 4). Кроме того, было казнено много знатных женщин, очевидно, происходивших из фамилий и родов репрессированных, а также множество людей низкого общественного положения, причем многие были осуждены за шутку, неосторожное слово, и т. д. (SHA, Sev., XII, 1; XIV, 1; 13). Имущество всех казненных было конфисковано(SHA, Sev., XII, 1).

61. В 197 г. он устроил гладиаторские бои (SHA, Sev., XIV, 11).

62. Возможно, здесь имеются в виду Секулярные игры, проводившиеся обычно раз в столетие. Север провел эти игры с 26 мая по 1 июня 204 г. (до этого они отмечались Клавдием в 48 г. н. э., Антонином Пием в 148 г., и позднее Филиппом Арабом в 248 г.).

63. Север пробыл в Риме несколько месяцев, и за это время он лишь утвердил с помощью сенатского постановления Каракаллу в звании Цезаря. Уже позже, после Парфянской кампании Каракалла был провозглашен соправителем отца, а Гета — Цезарем (SHA, Sev., XVI. 3—4).

64. Армянский царь Вахарш II (греч. Вологез), сын Санатрука, прислал к Северу послов и предлагал часть Армении взамен на мир (Dio. apud Xiph., LXXV, 9,6).

65. Абгар VIII и его сын оставались правителями в Эдессе, столице Осроены, в течение всего периода правления Севера, так что провинция Осроена, созданная Севером в 195 г., по всей видимости, не включала в себя Эдессу и некоторые территории вокруг нее.

66. Пока Север находился на западе, парфяне опять осадили Нисиб, однако они встретили решительное сопротивление римлян, которыми руководил Лет (Dio. apud Xiph., LXXV, 9,1—3), — вполне возможно, что именно сообщение об осаде Нисиба заставило Севера ускорить начало экспедиции на восток. Прибыв в Сирию, Север прежде всего снял осаду с Нисиба, а затем вернулся в Сирию, чтобы подготовиться к войне (SHA, Sev., XV, 2—3) .

67. Геродиан путает арабов восточной Месопотамии, которые населяли Хатру и за победу над которыми Север получил в 195 г. титул Аравийского, и собственно Аравию (Счастливую Аравию). Насколько известно, Север никогда не был в Счастливой Аравии. Правда, в 199 г., сразу после второго похода против Хатры, он посетил римскую провинцию Аравия, что, по-видимому, сыграло свою роль в подобной путанице. {216}

68. Дион, чья хронология событий в данном случае отличается от версии Геродиана, отмечает две атаки римлян против Хатры, причем обе после захвата Ктесифона (Dio. apud Xiph., LXXV, 9, слл.). Не совсем понятен смысл двух осад в такой короткий промежуток времени. Возможно, что во время первой осады Север непосредственно не командовал войсками; вероятно, командующим был Лет, защитник Нисиба, чья казнь вполне объясняется неудачей первой осады Хатры.

69. См. Диона (apud Xiph., LXXV, 11,2) о лучниках Хатры; хатрийская кавалерия также была очень эффективна в действиях против римлян.

70. Геродиан ничего не сообщает о мятеже европейских легионов во время второй осады Хатры (Dio. apud Xiph., LXXV, 12,3—5). Вероятно, это было следствием казни преторианского трибуна Юлия Криспа и полководца Лета (см. намек об этом у Мария Максима: "после убийства некоторых лиц Север пытался оправдаться: после их смерти он утверждал, что не давал приказа сделать то, что было сделано". Марий Максим рассказывает это главным образом по поводу смерти Лета, — SHA, Sev., XV, 6; Dio. apud Xiph., LXXV, 10)

71. Начав движение в августе-сентябре 197 г. (SHA, Sev., XVI, 1), Север покинул Нисиб и двинулся вниз по Евфрату, а затем через большой канал, ведущий из Евфрата в Тигр, называемый "Царская река", прорытый Траяном и восстановленный Севером (Amm. Marc., XXIV, 6,1), перевел флот с войсками в Тигр.

72. Парфяне не смогли организовать отпор из-за быстрого продвижении римлян, и войска Севера овладели городами Селевкией и Вавилоном, покинутыми жителями (Dio. apud Xiph., LXXV, 9).

73. Дион (apud Xiph., LXXV, 9,3) верно называет царем Вологеза IV, который правил до 207/208 гг. Ему наследовал его сын Вологез V, но в 213 г. царство было фактически разделено на две части из-за мятежа брата Вологеза V, Артабана, который стал править под именем Артабана V в районах, пограничных с римскими владениями, — отсюда, возможно, эта путаница с именами парфянских царей у Геродиана.

74. Ктесифон был взят зимой 197/198 гг. (SHA, Sev., XVI, 1). Вообще, Север, не надеясь удержать центральные районы Междуречья, жестоко опустошил их, как и Ктесифон, и вывел более 100 тыс. человек в Сирию для продажи в рабство (Dio. apud Xipph., LXXV, 9,4—5).

75. У Севера, по-видимому, были далеко идущие планы в отношении парфянской правящей династии: Дион (apud Xiph., LXXV, 9,3) сообщает, что Севера в парфянском походе сопровождал Вологез, брат парфянского царя Вологеза, которого Север, по всей видимости, прочил на парфянский престол. Правда, вполне вероятно, что Дион путается в родственных отношениях восточных владык, и это был армянский царь Вологез (арм. Вахарш) II, сын Санатрука, вступивший в союз с Севером и подчинившийся ему (см. Herod., III, 9, 2; Dio. apud Xiph., LXXV, 9,6).

76. Видимо, тогда же, т. е. зимой 198 г., Каракалла стал соправителем Севера, а его младший сын Гета был провозглашен Цезарем, и получил имя Антонин (SHA, Sev., XVI, 3—4).

77. Прежде всего формирование провинции Месопотамии, под управлением всаднического префекта, в которой стояло 2 легиона (I и III Парфянские). Согласно мирному договору, заключенному Севером с Вологезом IV на личном свидании, северная Месопотамия окончательно признавалась римским владением. Граница устанавливалась по рекам Хабору и Евфрату, но Парфия в порядке компенсации получала некоторую часть Армении (Dio. apud Xiph., LXXV, 9; SHA, Sev., XVIII, 1). {217}

78. Каракалла получил мужскую тогу, которую носили по достижении совершеннолетия, в 201 г. в Антиохии, а Гета в 202 г. в Риме. Каракалла, скорее всего, родился 4 апреля 188 г. в Лугдуне (Dio., LXXVI1I, 6,5; сведения же SHA, Car., VI, 6 не верны), а Гета 27 мая 189 г. на Сицилии (Dio apud Xiph., LXXVII, 2,5; SHA, Geta, III, 1).

79. За этой фразой скрываются события нескольких лет. Из Месопотамии Север вернулся в Сирию (SHA, Sev., XVI, 6, однако Дион (apud Xiph., LXXV, 13,1) утверждает, что он отправился от Хатры прямо в Палестину). Затем император направился в Палестину, где подавил восстание в Иудее, после чего запретил под страхом тяжелого наказания обращение в иудейство (видимо, для этнических неиудеев); то же самое он установил и в отношении христиан; однако, не делая ставку на одни репрессивные меры, Север утвердил и много прав за жителями Палестины (см. SHA, Sev., XVI, 7; XVII, 1). Раздав воинам повышенное жалование, средства на которое, по-видимому, были заимствованы из денег, конфискованных у восставших в Иудее, Север, посетив в 199 г. провинцию Аравия и пробыв там некоторое время, направился в Египет. Прибыв в Александрию, император внес много изменений в права александрийцев: в частности, он даровал право иметь общественный совет, — до того в Александрии, согласно постановлению Цезаря, был один судья; уладив эти дела, Север совершил путешествие по Египту, посетив Фивы, Мемфис, пр. (SHA, Sev., XVI, 9; XVII, 2—4). Затем император вернулся в Антиохию, где назначил вместе с собой в консулы Каракаллу, и с 1 января 202 г., находясь еще в Сирии, они вступили в должность (SHA, Sev., XVI, 8).

80. Север вернулся в Рим для празднования десятилетия своего правления, которое приходилось на 9 апреля. Император организовал игры, сделал денежные раздачи войскам; римскому же плебсу было выдано по 250 денариев (1000 сестерциев) каждому (Dio. apud Xiph., LXXVI, 1,1).

81. Император пробыл в Риме около 2-х лет, после чего, ок. 203/204 г., отправился в Африку для инспектирования организованной в 198 г. под руководством К. Анисция Фауста провинции Нумидия.

82. Были очень популярны представления, даваемые софистами, которые включали в себя музыкальную декламацию, ритмические танцы и речи. Например, когда Адриан из Тира прибыл при Коммоде в Рим и в храме Минервы устроил свое представление, даже члены сената пришли его послушать (Philos., VS., II, 10,589).

83. Публия Фульвия Плавцилла Августа. Свадьба состоялась 28 августа 202 г.

84. К. Фульвий Плавциан. По-видимому, он происходил из африканского Лептиса Большого и был родственником Севера по линии матери императора Фульвии Пии. Он занимал пост префекта вместе с Флавием Ювеналом со 193 г. (SHA, Sev., VI, 5; Geta, IV, 4), и с самого начала занимал положение ближайшего соратника и советника, которому поручались специальные миссии (SHA, Sev., VI, 10; XV, 4). Впоследствии он остался единственным префектом претория (см. Herod., III, 13, 1). В 202 г. Плавциан был избран в сенат с титулом консуляра, был сделан патрицием, стал консулом в 203 г.

85. Недаром Плавциан, получая подобное вознаграждение (см. SHA, Geta, IV, 4) был инициатором репрессий, в частности, против оставшихся сторонников Нигра (SHA, Sev., XV, 1).

86. Все источники сообщают о громадной власти Плавциана: он был могущественнее Сеяна (Dio. LVIII, 14,1); именовался четвертым Цезарем (Dio. apud Petr. Patr., LV, 15,2). Он сопровождал Севера во всех его походах. Его имущество было столь велико, что был назначен специальный чиновник для {218} управления им после его смерти. Он даже имел свою собственную свиту, как это видно по надписи из Эфеса (comes Plautiani).

87. Дион (apud Xiph., LXXVI, 3,1) сообщает, что она была бесстыдной женщиной, но реальной причиной недовольства Каракаллы было его негодование по поводу властного контроля над ним со стороны Плавциана.

88. Северу было 60 лет. О его болезни см. книгу II, прим. 111. Каракалле было 17 лет.

89. Имеется в виду меч преторианского префекта.

90. Из Диона (apud Xiph., LХХV, 15,3—4) и SHA (Sev., XIV, 7) мы знаем о двух периодах охлаждения отношений между Севером и Плавцианом. Первый — во время второй Парфянской войны, ок. 201 г. в Малой Азии, однако примирение состоялось по возвращении в Рим. Второй случай произошел вскоре после смерти брата Севера, П. Септимия Геты, который предостерегал Севера против Плавциана до своей смерти в 204 г.; было также выступление в цирке против Плавциана (Dio. apud Xiph., LXXVI, 2,2—5). Дион сам был членом совета, который судил Рация Констанса, наместника Сардинии, за излишний энтузиазм в свержении статуй Плавциана на основании того, что тот был объявлен общественным врагом; этот совет имел место в 204 г. (Dio. apud Xiph., LXXV, 16,2—4; SHA, Sev., XIV, 5—9).

91. Согласно Диону, Сатурнин был центурионом (Dio. apud Xiph., LXXVI, 3,2). Рассказ о падении Плавциана присутствует и у Диона, и у Геродиана. Однако Геродиан ничего не говорит о вольноотпущеннике Эводе, воспитателе Каракаллы, который у Диона выступает организатором заговора против Плавциана (Dio. apud Xiph., LXXVI, 3,2). И Эвод, и Сатурнин были казнены Каракаллой после смерти Севера (Dio. apud Xiph., LXXVl, 6,1; LXXVII, 1,1).

92. Преторианская когорта и трибун ночной стражи сменялись в восьмом часу (т. е. в 2 часа дня). В связи с этим интересно сообщение Диона о том, что события заговора имели место до обеда, т. е. ок. 3 дня (Dio. apud Xiph., LXXVI, 3,4), что идет вразрез с мнением Геродиана, относящего события к позднему вечеру (III, 12, 7; 11).

93. Впервые подобная традиция появилась в поздней республике. Однако она не была постоянной вплоть до поздней империи: в частности, такое приветствие пытался ввести Гелиогабал, но после его смерти Александр Север это запретил (SHA, Alex., XVIII, 3). Окончательно как придворный церемониал это приветствие (проскинеза) было оформлено при Диоклетиане. При этом следует учесть, что и Дион, и Геродиан отмечают проскинезу как регулярную придворную процедуру (см. Dio. apud Xiph., LXV, 5,2).

94. Римская традиция подобных распоряжений о казни восходит к Августу и Тиберию: см. Tac., An., I, 6 (Агриппа Постум); III, 16 (Пизон и Германик). Ср. "посланный для исполнения смертный приговор" Amm. Marc., XIV, 1,3.

95. По мнению Диона, заговор был делом рук Каракаллы, желавшего избавиться от Плавциана. Однако Дион ненавидел Каракаллу, поэтому в данном случае нельзя расчитывать на его объективность. Возможно, что и Плавциан, и Каракалла были невиновны, а заговор был организован среди дворцовой стражи и вольноотпущенников; вполне вероятно, что он был инспирирован Юлией Домной, ненавидевшей префекта (Dio. apud Xiph., LXXV, 15,6; LXXVI, 4,4; LXXVIII, 24,1; ср. намек в SHA, Sev., XVIII, 8: "Однако у себя дома он [Север] был менее осмотрительным и удержал при себе свою жену Юлию, прославившуюся своими любовными похождениями и виновную в участии в заговоре.").

96. Имеется в виду Палатинский дворец. Императорский дворец довольно часто именуется твердыней, — Ovid., Trist., I, 1, 72; Plin., Paneg., XLVII, 4. {219}

97. Это либо Священная улица, которая шла вниз по восточной стороне Палатинского холма, либо Аппиева дорога, проходившая с южной стороны императорского дворца.

98. Это К. Меций Лет, бывший префект Египта, и Эмилий Папиниан, известный юрист. Оба находились в должности до 211 г. Геродиан ничего не сообщает об экстренном заседании сената, на котором Эвод, и Сатурнин изложили официальную версию заговора, после чего сенат воздал им хвалу (Dio. apud Xiph., XXVI, 5,1, слл.).

99. Кампания — область на западе центральной Италии, на побережье Тирренского моря. Север в своей внутренней политике благоволил к выходцам из Африки и с Востока, и их число среди сенаторов и руководящих чиновников в провинциях постепенно увеличивалось. Наиболее заметным мероприятием в этом направлении было включение представителей всаднических слоев в сенат, однако подобная практика стала традиционной со времен Марка Аврелия и Коммода. Свидетельством интереса Севера к юридическим вопросам является назначение юристов на высшие государственные должности; см., например, Папиниана, префекта претория, или П. Мессия Сатурнина (выходца из Африки), который готовил Северу речи на латинском языке, а до того был адвокатом в суде (см. Dig., XLIX, 14,50: "Папиниан и Мессий вносили новые суждения"), другим специалистом по литературе и юриспруденции был софист Элий Антипатр (Philos., VS., II, 24), который стал греческим секретарем Севера и преподавателем Каракаллы. Вообще, Север немало занимался практической юриспруденцией, издавая законы (SHA, Sev., XVII, 1—3; Victor, Caes., XX, 23: "[Север] создатель справедливых законов"), а также философией и ораторским искусством (SHA, Sev., XVIII, 5).

100. Дион (apud Xiph., LXXVI, 6,3; LXXVII, 1,1) сообщает, что они были сосланы на остров Липару, где жили в бедности до того времени, пока пришедший к власти Каракалла не приказал их казнить. Липара находилась примерно в 80 км. к северо-западу от сицилийского города Мессана, и в административном порядке могла подчиняться наместнику Сицилии.

101. После поражения в битве при Акции в 31 г. до н. э. и взятия Александрии, Марк Антоний покончил с собой. Его старший сын, тоже Антоний, был казнен по приказу Августа. Остальных троих детей Антония и Клеопатры, мальчика и двух девочек, Август оставил в живых, и их взяла на воспитание Октавия, сестра Августа и разведенная жена Антония (ср. Suet., Aug., XVII, 5).

102. Это преувеличение. До Севера весь римский гарнизон составлял 11 500 солдат: преторианские когорты, городские когорты и отряды ночной стражи. При Севере численность когорт, прежде всего, вновь набранных преторианских, увеличилась. Однако, вместе с войсками Парфянского легиона общая численность римского гарнизона была не более 30 000 человек.

103. II Парфянский легион, который после второй Парфянской войны был расквартирован в Альбании, — местности в Лации вокруг города Альбы Лонги, находящейся к юго-востоку от Рима. Командир легиона формально подчинялся префекту претория. Легион был расположен вблизи Рима с целью отбивать возможные нападения войск узурпаторов из провинций (видимо, Север учел печальный опыт Дидия Юлиана).

104. Геродиан говорит здесь о событиях 205—208 гг. Фрагменты Диона немногим полнее (см. LXXVI, 7, слл.), однако в них мы находим сведения о казни М. Педиция Плавтия Квинтилла, последнего из приемных сыновей Марка Аврелия. Видимо, эта экзекуция была следствием политики Севера, направленной на нейтрализацию единственных возможных легитимных соперников Севера в престолонаследии — представителей старой Антониновской династии; частью этой политики были замужества дочерей Марка Аврелия: Корнифиция была выдана замуж за Л. Дидия Марина, а Вибия Сабина — за Л. Аврелия Агаклита, сына вольноотпущенника Луция Вера, — оба мужа {220} были выходцами из всаднического сословия, и поэтому лояльны к новой династии. Там же Дион ссылается на заговор Попилия Педа Апрониана и дело разбойника Булла. По-видимому, события, связанные с этими лицами, являются частью смуты, охватившей Малую Азию, Испанию и Африку.

105. Геродиан, по-видимому, не знает о разделе Британии на две провинции. Последний известный наместник Британии — Л. Алфений Сенеций, который ок. 205/208 г. занимался восстановлением Адрианова вала после его разрушения в 197 г.

106. Дион (apud Xiph., LXXVI, 13,1) пишет, что Север собирался покорить весь остров, т. е., очевидно, область Валенцию (находилась на территории совр. южной Шотландии и северной части графства Нортумберленд), которая располагалась между Адриановым валом, являвшимся со 184 г. границей римских владений в Британии, и валом Антонина, построенном при Антонине Пие в 143 г. и являвшемся до 184 г. границей римских владений, включавших тогда и Валенцию. Возможно, что завоевательные планы Севера распространялись и на Каледонию (совр. центральная и северная Шотландия), которая никогда до того не входила в состав Римской империи.

107. Племена каледонцев и меатов, населявших территорию совр. Шотландии.

108. Кроме трех британских легионов, были мобилизованы вексилляции из Германии.

109. Подобные же описания природы и населения Британии мы находим и в других источниках: татуировка на теле — Caes., BG., V, 14; Plin., HN., XXII, 1; маленькие щиты и большие мечи — Тас., Agric., 36; туманы — Тас., Agric., 12. См. также Dio. apud Xiph., LXXVI, 12.

110. По-видимому, здесь имеется в виду Антонинов вал, — ср. сообщение Диона о том, что Север достиг оконечности острова (Dio. apud Xiph., LXXVI, 13,3).

111. По имеющимся данным можно восстановить ход Британской кампании: в 208—209 гг. шли приготовления; зимой 208/209 г. Север сделал Гету Августом (ср. Herod., III, 14,9; SHA, Sev., XX, 1; XXIII, 6); в 209 г. начались активные военные действия против каледонцев (Dio. apud Xiph., LXXVI, 13— 14); в 210 г. — против меатов.

112. Дион (apud Xiph., LXXVI, 14) отмечает две попытки Каракаллы убить своего отца, но без помощи его прислуги.

113. Север умер в Эбораке (совр. Йорк) 4 февраля 211 г. в возрасте 65 лет (Dio. apud Xiph., LXXVI, 15,2; 17,4; SHA, Sev., XIX, 1). Дион также уточняет, что Север правил 17 лет, 8 месяцев, 3 дня.

114. У Диона (apud Xiph., LXXVII, 1,1) мы находим сведения о казни его воспитателя Эвода и спальника Кастора; по возвращении в Рим был убит колесничий Эвпреп. Позже Элий Антипатр, который был одно время греческим секретарем императора, а теперь сенатором, и который также именовался воспитателем, был отправлен в изгнание (Philos., VS., II, 25, 607). Л. Фабий Пилон, которого Дион именует воспитателем (apud Xiph., LXXVII, 4, 2), также чуть было не стал жертвой репрессий, но был спасен вмешательством городских когорт.

115. Перед смертью Севера оба его сына были императорами (SHA, Sev., XXIII, 6). По-видимому, он хотел оставить после себя систему дуальной власти: он приказал, чтобы золотая статуя Фортуны, которая использовалась Антонином Пием и Марком Аврелием как символ власти и которая находилась в спальне правящего императора (SHA, Marc., VII, 3), ставилась поочередно, через день, в спальни его сыновей (SHA, Sev., XXIII, 5—6). Однако Каракалла обладал, в отличие от Геты, титулом верховного понтифика.

116. Это первое упоминание Юлии Домны, на которой Север женился ок. 187 г. Она родилась в Сирии, в городе Эмеса, в семье правителей. Она облада-{221}ла беспрецендентным престижем как императрица, что ясно видно по многочисленным надписям в ее честь, где она именуется "матерью лагерей", "матерью сената", "матерью родины". Временно оттесненная Плавцианом, она занялась литературой и философией, создав вокруг себя кружок незаурядных деятелей, но после падения Плавциана Юлия сопровождала Севера в Британию, а потом, судя по тексту Геродиана, оставалась с Гетой.

117. Членами совета, которые были впоследствии казнены за поддержку Геты, были два префекта претория, Эмилиан Папиниан и Валерий Патруин; префект Рима Л. Фабий Цилон; наместник Вифинии Элий Антипатр. Возможно, однако, что не все они были в Британии.

КНИГА IV

1. Ср. фрагмент Овидия (Fasti, VI, 640—642), где описывается это здание: "...высился раньше дворец. Граду подобен был этот дворец, занимая пространство большее, чем у иных есть на земле городов".

2. Примерно в мае 211 г.

3. Тело Севера было перевезено из Британии в Рим; другие же сообщают, что в Рим была привезена только урна, содержавшая останки императора, поскольку Септимий Север был сожжен там, где он скончался (SHA Sever XXIV, 1—2).

4. Север был похоронен в мавзолее Адриана, который находился на Аппиевой дороге, недалеко от городских ворот, и который Север при жизни отделал; в этом мавзолее был похоронен Марк Аврелий, и, по-видимому, с того времени эта усыпальница именуется гробницей Антонинов (первым из Антонинов здесь был похоронен Антонин Пий); здесь же впоследствии были похоронены и сыновья Севера (см. SHA, Pius, XI, 1; Sever., XIX. 3; Geta, VII, 2; Macrin., V, 2)

5. Это специальная одежда, которая, согласно Суде (s. v. ephestris) и Артемидору (Oneir., II, 3, 105), также называлась mandua или berion; по-видимому, это вид шерстяной одежды, подобной черным траурным одеяниям плебса (Juv., Sat., X, 245; Tac., An., III, 2).

6. Подобная традиция одеяний является нововведением времен империи (Plut., Quaest. Rom., 26).

7. По-видимому, Геродиан имеет в виду Rostra Vetera, расположенный в северной части Форума, как противоположность Форуму Юлия Цезаря. Вообще, т. н. императорские Форумы (т. е. Форумы, построенные разными императорами — Августом, Нервой, Траяном), начиная с Форума Цезаря, примыкали с северо-востока к Римскому Форуму, и последний постепенно стал приходить в упадок. Церемония же сложения магистратами с себя полномочий, заключавшаяся в принесении ими клятвы о том, что они никогда не нарушали законов (Plin., Paneg., 65), проходила на ростре (трибуне) старого Форума.

8. Пеан — песня, исполняемая в сопровождении кифары мужским или женским хором. Она пелась в качестве искупления, в битве, при праздновании победы, а также на праздниках частного характера. Название ее происходит от прозвища бога Аполлона Пеана ("помощник в беде") , которого изначально призывали в этом пении возгласами "иэ Пеан". Позже, и это относится к римскому времени, появились Пеаны, обращенные к другим богам и даже к людям.

9. Марсово поле — низменность между Тибром, Пинцием, Капитолием и Квириналом, где проходили народные собрания (центуриатные комиции), спортивные соревнования и военные смотры.

10. Так назывался знаменитый Александрийский маяк, построенный Состратом из Книда в царствование Птолемея II, ок. 280 г. до н. э. Название имел {222} по острову Фарос под Александрией, на котором был построен. Считался одним из "чудес света", поскольку достигал высоты 110 м. Сходство маяка с сооружением на Марсовом поле заключалось в его внешнем виде: маяк состоял из трех ярусов — цоколь был квадратным, средняя часть в виде восьмиугольника, верхняя часть — круглое сооружение с украшающими его статуями.

11. Дион (apud Xiph., LXXIV, 5,5) позволяет предположить, что этими всадниками были конные части преторианцев. Пиррихий — греческий по происхождению, изначально культовый танец с оружием и широким использованием пантомимических средств, исполняемый во время гимнопедий (праздника обнаженных мальчиков) в Спарте и панафиней (праздника в честь богини Афины) в Афинах; был введен в Риме Юлием Цезарем.

12. Согласно Диону (apud Xiph., LXXIV, 4,4—5), этот парад знаменитых римлян проходил, когда церемония была еще на Форуме.

13. На похоронах Пертинакса огонь был зажжен консулами, но это, по-видимому, был обдуманный примиренческий жест со стороны Севера (см. Dio. apud Xiph., LXXIV, 5,5).

14. Отображение подобных представлений мы находим на монетах, посвященных обожествлению и содержащих изображение либо одного орла, либо орла, несущего императора на своей спине, при этом орел в когтях держит молнию.

15. Из деятелей культуры того времени Гету поддерживали: Элий Антипатр (Herod., III, 16,6), Филострат, Серен Саммоник (Macrob., Sat, XXXVI, 16, 6; SHA, Car., IV, 4; Geta, V, 6), а также, возможно, Гордиан, будущий император (был тесно связан с Филостратом и Сереном Саммоником), и, возможно, Дион Кассий (был связан с кружком Юлии Домны, которая отдавала предпочтение Гете — см. SHA, Geta, V, 1).

16. Подобное суждение Геродиана довольно тенденциозно. Известно, что некоторые представители кружка Юлии Домны оставались при дворе и при Каракалле. Так, историк Азений Кодрат стал при Каракалле наместником в Азии; при дворе остался и Филострат, описавший случай в Галлии, когда Каракалла слушал речи софиста Гелиодора Араба, который стал государственным юридическим консультантом (advocatus fisci). Фактически, Геродиан в этом пассаже противоречит сам себе, т. к. ранее (III, 10,4) он отмечает, что оба брата — и Гета, и Каракалла — интересовались софистическими декламациями; Дион же сообщает об интересе Каракаллы к музыке и описывает его занятия философией (apud Xiph., LXXVII, 11,3; Ехс. Val., LXXVII, 13,7).

17. Пропонтида — античное название современного Мраморного моря между Дарданеллами и Боспором, между Европой и Малой Азией.

18. Византий — город на европейском берегу Боспора Фракийского.

19. Халкедон Вифинский — город на малоазийском берегу Боспора.

20. Интересная деталь, возможно, проливающая свет на проблему идентификации политической опоры Геты. Восточные сенаторы при Северах составляли примерно 33 процента от общего состава сената; при этом многие представители старой антониновской аристократии и литературных кругов были выходцами с Востока (Северы, Помпеяны, пр.).

21. Антиохия — город в Сирии на реке Оронт, бывшая столица эллинистического государства Селевкидов. В римскую эпоху — резиденция сирийских наместников, а также ближневосточная резиденция императоров; в период расцвета город насчитывал более полумиллиона жителей. Александрия, бывшая столица эллинистического государства Птолемеев в Египте, не уступала по многолюдности Антиохии, являлась резиденцией египетских намест-{223}ников Рима и была одним из важнейших торговых, экономических и культурных центров Средиземноморья.

22. Имеются в виду территории в Африке. Мавретания — северо-западная область Африки, населенная берберийскими племенами, разделенная в римское время на 2 провинции — Мавретанию Тингитанскую (совр. Марокко) со столицей в Тингисе (совр. Танжер) и Мавретанию Кесарийскую (совр. Зап. Алжир). Нумидия — область в Северной Африке, выходящая к Средиземному морю (совр. Вост. Алжир и часть Туниса). Статус особой провинции Нумидия приобрела лишь при Септимии Севере в 198 г. Что касается "соседних" с Мавретанией и Нумидией "областей Ливии", то в тексте, по-видимому, имеется в виду провинция Проконсульская Африка (совр. Тунис и Зап. Ливия), а оставшиеся две провинции Африки — Киренаика (совр. Вост. Ливия) и Египет — должны были, очевидно, отойти под власть Геты.

23. Юлия Домна имела, судя по всему, большое влияние на сыновей. Практически она не потеряла своего престижа и после убийства Геты, и в 214 г. фактически руководила гражданской администрацией империи (см. Dio. apud Xiph., LXXVII, 18,2; LXXVIII, 4,2—3). О положении, занимаемом этой женщиной при дворе, свидетельствуют скандальные слухи о том, что Каракалла женился на ней (см. SHA, Car., X, 1—3). Даже ее смерть в 217 г. была опутана паутиной слухов, соответствовавших ее положению при жизни: говорили, что после убийства Каракаллы она пыталась отобрать императорскую власть у узурпатора Макрина, но не достигла успеха и уморила себя голодом.

24. Каракалла болел в цирке за синих (Dio. apud Xiph., LXXVII, 10,2).

25. Гета был убит 26 февраля 212 г. (см. Dio. apud Xiph., LXXVII, 2,1; 5). В SHA сообщается, что Гета был убит преторианцами в Палатинском дворце по наущению Каракаллы.

26. Со времен Мария единым военным знаком легиона был орел, изготовленный из золота. Кроме того, в мелких конных отрядах и небольших пехотных подразделениях существовали полевые штандарты (вексиллум), состоявшие из четырехугольного куска сукна, укрепленного на перекладине древка. При императоре Траяне были введены знамена по парфянскому или дакийскому образцу в виде окрашенных драконов из материи.

27. Изначально аттическая драхма была примерно равна денарию — римской серебряной монете. В данном случае драхма использовалась как определенный денежный эквивалент, поскольку во времена империи масса денария уменьшалась, и следовательно, он обесценивался. Выданная Каракаллой сумма более чем в половину меньше суммы, выданной преторианцам Дидием Юлианом — он выдал по 25000 сестерциев (6250 денариев) каждому, что составляло жалование солдата за 5 лет (обычно жалование составляло 1250 денариев в год) (см. SHA, Did. Jul., III, 2; Dio. apud Xiph., LXXIII, 11,5—6), и почти в половину меньше выданной Марком Аврелием в 161 г. — 20 000 сестерциев (SHA, Marc., VII, 9), однако эта сумма была в 10 раз больше, чем любая, выданная Севером.

28. По-видимому, привлечение армии на свою сторону прошло для Каракаллы не так гладко, как это описывает Геродиан. Согласно сообщению SHA (Car., II, 7—8; Geta, VI, 1—2), солдаты II Парфянского легиона в городе Альбе с возмущением восприняли весть о смерти Геты и долго отказывались впустить прибывшего к ним Каракаллу; конфликт был урегулирован не столько убеждениями и жалобами Каракаллы на Гету, сколько выдачей денег. После этого император возвратился в Рим, так что фраза Геродиана о том, что уже на следующий день после убийства Геты Каракалла, подчинив все войска, выступил в сенате, не совсем соответствует истине: на дорогу из Рима в Альбу и {224} обратно, а также на переговоры с солдатами нужно время, и вряд ли император успел это сделать за один день.

29. Каракалла вошел в курию, имея под сенаторской одеждой (тогой с широкой пурпурной полосой) панцырь, и в сопровождении вооруженных воинов, которых поставил посередине двойным рядом между сидениями сенаторов ( SHA, Car., II, 9; Geta, VI, 5).

30. Согласно римскому преданию, когда Ромул и Рем решили основать город, между ними возник спор о месте. Ромул выбрал место на Палатинском холме, а Рем на Авентинском. Братья уговорились решить спор с помощью вещих птиц, и они сели порознь и стали ждать. Со стороны Рема появилось 6 коршунов, а Ромул солгал, что он увидел 12 — точнее говоря, он их увидел, когда Рем уже подошел, т. е. фактически Рем раньше увидел птиц и должен был выиграть (если бы они увидели птиц одновременно, то победил бы тот, кто увидел их больше, чем и воспользовался Ромул). Раскрыв обман, Рем был в негодовании, и когда Ромул стал копать ров, чтобы окружить стены будущего города, Рем издевался над работой, а иногда и портил ее. Кончилось тем, что когда Рем перескочил через ров, Ромул, придя в ярость, убил брата.

31. У императора Тиберия был брат по имени Друз. Хотя он и носил прозвище Германик, но Тиберий к его смерти был не причастен: Друз умер во время войны в Германии от того, что упал с лошади и получил сложный перелом бедра. Очевидно, что здесь имеется в виду Германик — сын Друза, племянник и приемный сын Тиберия. Будучи отправлен на Восток с чрезвычайными полномочиями, он, как полагают, был отравлен наместником Сирии Гнеем Пизоном по приказанию Тиберия. Это предположение косвенно подтверждает последующая расправа Тиберия над вдовой и двумя сыновьями Германика (см. Suet., Tib., LII, 3—LIV; Calig., II).

32. Нерон был сыном сенатора Гнея Домиция Агенобарба и Агриппины, дочери Германика. Он был усыновлен императором Клавдием, на дочери которого, Октавии, женился. Его сводным братом был Британик, сын императора Клавдия от его третьей жены Мессалины (четвертой женой Клавдия стала Агриппина, мать Нерона). Став императором после смерти Клавдия, отравленного Агриппиной, Нерон опасался Британика. Агриппина, не встречая в Нероне достаточной покорности, пригрозила ему обратиться к Британику как к более законному наследнику. Испугавшись, Нерон собственноручно отравил Британика на пиру (см. Tac., An., XIII, 15—17; Suet., Nero, XXXIII, 2).

33. Тит и Домициан были родными братьями, сыновьями императора Веспасиана. После смерти отца императором стал Тит. Но он правил недолго, немногим более двух лет, и ему наследовал его младший брат Домициан. У нас нет сведений о том, что Домициан был непосредственным виновником смерти брата — Тит умер от болезни. Однако следует отметить, что в источниках мы находим свидетельства враждебного отношения Домициана к своему брату: после смерти Веспасиана, когда императором стал Тит, Домициан утверждал, что отец оставил его сонаследником власти, и завещание Веспасиана было подделано; против Тита он строил козни тайно и явно, почти открыто волновал войска, замышляя к ним бежать и начать открытую борьбу за власть (см. Suet., Tit., IX, 3; Dom., II, 3). Возможно, что в Риме ходили слухи о причастности Домициана к смерти брата.

34. Луций Вер, соправитель Марка Аврелия, был женат на его дочери Луцилле. В отличие от Марка, он вел весьма беспутный образ жизни, и еще при их совместном правлении ходили упорные слухи о вражде между Марком и Вером (SHA, Ver., IX, 1—2). В соответствии с этими слухами, Марка обвиняли в смерти Вера: ходила молва, будто он отравил Вера, разрезав кусок свинины ножом, одна сторона которого была обмазана ядом, и дал съесть Веру {225} отравленный кусок, а сам взял неотравленный; согласно другому слуху, Марк убил его с помощью врача, который не вовремя пустил Веру кровь (SHA, Marc., XV, 5—6; Ver., XI, 2). Что касается дерзости, за которую якобы поплатился Вер, то в источниках содержатся сообщения о множестве подобных его поступков: говорили, что Вер находился в любовной связи со своей тещей Фаустиной, женой Марка (SHA, Ver., X, 1); был слух, что Вер и его сестра Фабия сговорились убить Марка (SHA, Ver., X, 4); считали (не было конкретных доказательств), что, ведя войну с парфянами и находясь в Сирии, Вер отравил Либона, двоюродного брата Марка, которого тот послал в Сирию на правах легата, и вообще, Вер чуствовал себя в Сирии как в своем отдельном царстве (SHA, Ver., VII, 7—9; IX, 2); участвуя вместе с Марком в войне с германцами в 168—169 гг., Вер после первых же успехов решил, что ввиду смерти префекта претория и гибели части войска надо вернуться в Рим, а Марк считал, что необходимо завершить разгром варваров и установить границы; однако Луций настоял на своем возвращении, но по дороге умер (SHA, Marc., XIV, 4—8; Ver., IX, 7—11).

35. По-видимому, первым его мероприятием был указ о возвращении изгнанных и сосланных (SHA, Car., III, 1). Среди них были Элий Цоран, Семпроний Руф, Элий Трикциан, который стал новым префектом II Парфянского легиона (см. SHA, Car., VI, 7 — видимо, прежний был снят за бунт после убийства Геты), Клавдий Аттал ( Dio. apud Xiph., LXXVI, 5,5; LXXVII, 17,2; LXXVIII, 13,3—4; LXXIX, 3,5).

36. Были убиты вольноотпущенники, обслуживавшие Гету. Убийства по приказу Каракаллы шли по всему городу, в банях, за столом (так, например, был убит грамматик Серен Саммоник, чья знаменитая библиотека насчитывала до 62000 книг, — SHA, Gord., XVIII, 2) (SHA, Car., IV, 3—4; Geta, VI, 3). Дион сообщает, что было убито около 20000 человек — вольноотпущенников и солдат, служивших Гете (включая множество женщин), а также множество выдающихся людей (Dio. apud Xiph., LXXVII, 4, 1, слл.) . Среди них были Л. Валерий Мессала Приск (консул 196 г.); Ц. Юлий Аспер (второй консул в 212 г. и префект Рима в это же время), которого сначала заставили сложить с себя полномочия, возможно, вместе с его сыном (также консулом в 212 г.); некий Лет, которого, по-видимому, следует идентифицировать с Летом SHA (Car., III, 4), который первый подал Каракалле совет убить Гету, но был умерщвлен ядом, посланным ему Каракаллой; Л. Фабий Пилон (префект Рима в 211 г.), который был принужден подать в отставку, но был спасен от смерти выступлением когорт гарнизона Рима (ср. SHA, Car., IV, 6; Geta, VI, 4); Элия Антипатра, который был одно время секретарем Геты, а теперь сенатором, принудили к самоубийству. Также был убит префект претория Валерий Патруин, и его коллега, префект претория Эмилий Папиниан, который был близким другом императора Севера и, видимо, родственником Юлии Домны; ему, главным образом, Север и поручил обоих своих сыновей, и потому он старался поддерживать согласие между братьями, а также хотел предотвратить убийство Геты, когда Каракалла начал уже жаловаться на козни брата; был также убит и сын Папиниана (SHA, Car., III, 1—2; VIII, 1—8).

37. Имеется в виду Корнифиция (Dio. apud Petr. Patr., LXXVII, 16, 6a). Эти рыдания имели место быть через два дня после убийства (SHA, Car., III, 3).

38. Дочь старого соратника Севера, впоследствии им же казненного, была отправлена Севером на Сицилию, поскольку Каракалла желал ее смерти (см. Herod., III, 13,2—3). Там она находилась вместе с братом, который также был казнен. {226}

39. Очевидно, Л. Септимий Апер (ошибочно названный в SHA Афром), который был консулом в 207 г. Каракалла послал к нему отряд убийц, и Апер, спасаясь от них, выпрыгнул из окна, сломав себе при этом ногу. Он укрылся у своей жены, но был схвачен и убит (см. SHA, Car., III, 6—7).

40. П. Гельвий Пертинакс, сын императора Пертинакса. Он был консулом 212 г., и поэтому не был казнен сразу (SHA, Car., X, 6; Geta, VI, 6).

41. Т. Клавдий Помпеян, сын Луциллы и Клавдия Помпеяна. Он был дважды консулом и участвовал в качестве командующего в нескольких войнах. По-видимому, он был довольно популярен в войсках, поскольку Каракалла его убийство инсценировал как нападение разбойников (SHA, Car., III, 8).

42. У нас есть сведения о казни наместника провинции Бетика (совр. Южная Испания) Секста Цецилия Эмилиана, сенатора африканского происхождения (Dio. apud Exc. Val., LXXVII, 20,4), а также проконсула Нарбонской Галлии (совр. Южной Франции) (SHA, Car., V, 1).

43. Судя по их именам, сообщенным Дионом (apud Exc. Val., LXXVII, 16,1—3), — Клодия Лета, Аврелия Севера, Помпония Руфина, Каннуция Кресценция (последняя покончила жизнь самоубийством), — мы можем сделать вывод о политическом, а не религиозном характере этих казней: они происходили из семей, члены которых стали жертвами репрессий.

44. В начале 213 г. он направился в Галлию. Этим он начал свою германскую кампанию 213—214 гг. (cм. Dio. apud Exc. Val., LXXVII, 13,3—15, 7; SHA, Car., V, 1—7). Из Галлии он направляется в Реций (уже летом 213 г.), воюя с алеманнами (группой германских племен, начавших в это время вторжения в римскую империю из районов совр. Эльзаса, Юго-Западной Германии); вскоре Каракалла форсирует Рейн, располагает свой штаб в Майнце, и воюет против кеннов (генавнов — иллирийского племени, обитавшего в Реции); он уже контактирует с племенами, живущими вокруг Эльбы. В конце сентября Каракалла одерживает победу в сражении на реке Майн и получает титул "Германского" (утвержден сенатом 6 октября — Victor, Caes., XXI, 2). Болезнь заставила императора прекратить войну и выплатить германцам субсидии. Река Истр, упоминаемая в тексте — совр. Дунай.

45. Основной целью трудов Каракаллы было восстановить вал Адриана на лимесе (пограничной линии) Реция и систему пограничных постов.

46. Германский плащ с капюшоном — caracallus, по которому император получил свое прозвище; Каракалла ввел этот вид одежды в Риме, и эти плащи выдавали бесплатно римскому плебсу.

47. Геродиан ничего не сообщает о возвращении императора в Рим зимой 213—214 гг. ( Dio. apud Exc. Val., LXXVII, 16, 7; Cod. Just., VII, 16, 2, датирован февралем 214 г. в Риме). В столице Каракалла отметил свою победу над германцами играми и раздачами денег. В начале 214 г. он покинул Рим и вернулся на дунайскую границу. Для этого времени мы имеем сведения о его деятельности против маркоманов, вандалов и квадов (Dio. apud Exc. Val., LXXVII, 20,3), т. е. на границах провинций Норик (совр. Австрия) и Верхняя Паннония (совр. Зап. Венгрия). Возможно, к этому же времени относится укрепление границ провинции Нижняя Паннония (совр. часть Зап. и Южная Венгрия) с помощью I Вспомогательного легиона. Двинувшись далее на юг вдоль границ империи, Каракалла задержался в Дакии (области на территории современной Румынии, охватывавшей в основном совр. Банат, Валахию и Трансильванию), где провел большую работу по укреплению дакийской границы (SHA, Car., V, 4; Dio., LXXVIII, 27,5). После этого император проследовал во Фракию — область на юго-востоке Балканского полуострова, простиравшуюся от Карпат до Эгейского моря и от Черного моря до реки Аксий (совр. Вардар), служившей границей Фракии с Македонией. {227}

48. Македония — область в северной части Греции. В отличие от Фракии, она находится в глубине территории империи и не имеет границ с варварами. Поэтому Каракалла, занимаясь делами безопасности империи, не посетил ее, хотя весьма увлекся фигурой Александра Македонского.

49. Возможно, что идентификация Каракаллой себя с Александром являлась не просто одним из чудачеств императора, а свидетельствовало о его претензиях на господство на Востоке. Подобная практика была в достаточной мере характерна для римских императоров (см., например, Suet., Nero, XIX, 2).

50. В тексте был употреблен термин crepidae, что означает "сандалии", т. е. вид обуви, прикрывавший практически одну только подошву и пркреплявшийся к ноге широким кожаным ремнем. Они служили военной обувью фалангитам — воинам фаланги (см. Pollux, VII, 85); но впоследствии этот вид обуви считался слишком прихотливым и изнеженным (Athen., Deipn., XII, 4, 522 — по словам Тимея).

51. Македонская фаланга, состоящая из 16 000 человек и называемая "фалангой Александра", находилась в Никомедии в 214—215 гг. (Dio. apud Xiph., LXXVII, 7,1—2; 18,1). Ср. "фалангу Александра Великого" Нерона, набранную в Италии для войны в Закавказье (Suet., Nero. XIX, 2).

52. Возможно, одним из них был человек по имени Антигон, сын Филиппа, который получил повышение и был членом военного совета при императоре, а позже стал консулом (Dio. apud Xiph., LXX VII, 8,2).

53. Лох — древнегреческий военный отряд (числом примерно 100 человек, иногда больше, иногда меньше, даже в 24 человека, — см. Xen., Cyr., VI, 3,21). Практически соответствует римской центурии. Питанатский лох — военный отряд, набранный из воинов, проживающих в Питане — одном из пяти округов Спарты (Her., III, 55; IX, 53). Правда, Фукидид утверждал, что в спартанском войске не существовало питанатского отряда (I, 20,3), но, по-видимому, труд Геродота был в те времена популярнее. Лаконика — область в юго-восточной части Пелопоннеса, расположенная между горными хребтами Парнон и Тайгет в долине реки Эврот, где находилось древнегреческое государство Спарта или Лакедемон.

54. В SHA (Car., V, 3) сказано об этих его мероприятиях, что он "нарушил права городов".

55. Асклепий — древнегреческий бог врачевания. Дион (apud Exc. Val., LXXVI1, 15,3—7) сообщает, что Каракалла отправился в длинный путь, чтобы найти средство от своей таинственной болезни, и поэтому посетил храмы Сераписа и Асклепия. Святилище Асклепия в Пергаме было весьма известным на Востоке (Euseb., V. Const., III, 56). Каракалла оказывал этому богу большое почтение: его храм был перестроен, и изображения Асклепия появляются на римских монетах с 214 г. Возможно, столь почтительное отношение императора к Асклепию связано со спасением Каракаллы во время кораблекрушения, которое он потерпел при переправе из Фракии в Азию (SHA, Car., V, 8).

56. Ахилл и Патрокл — герои "Илиады" Гомера. Ахилл был один из храбрейших греческих героев, осаждавших Трою, и совершал на войне множество подвигов (он был неуязвим, поскольку его мать, нимфа Фетида, погрузила его в воды реки Стикса — реки, текущей из Океана в Подземный мир; уязвимой у Ахилла осталась только пятка, за которую мать его держала). Но на десятом году осады предводитель греков Агамемнон отнял у Ахилла пленницу Брисеиду, и Ахилл в гневе отказался дальше воевать. В это время Патрокл, друг Ахилла, выпросил его оружие, чтобы помочь теснимым врагами грекам. В бою Патрокл погибает от руки Гектора. Ахилл в поединке убивает Гектора, {228} а Патроклу устраивает роскошные похороны. Вообще, в античности Ахилл и Патрокл служили одним из примеров идеальной дружеской пары.

57. Ср. описание похорон Патрокла в "Илиаде" (XXIII, 138—225):

К месту пришедши, которое сам Ахиллес им назначил,

Одр опустили и быстро костер наметали из леса.

Думу иную тогда Пелейон (т. е. Ахилл, сын Пелея) быстроногий замыслил:

Став при костре, у себя он обрезал русые кудри,

Рек — и обрезавши волосы, в руки любезному другу

Сам положил, и у всех он исторгнул обильные слезы...

Быстро сложили костер, в ширину и длину стоступенный;

Сверху костра положили мертвого, скорбные сердцем;

Множество тучных овец и великих волов криворогих,

Подле костра заколов, обрядили; и туком, от всех их

Собранным, тело Патрокла покрыл Ахиллес благодушный

С ног до главы; а кругом разбросал обнаженные туши;...

Но костер между тем не горел под мертвым Патроклом.

Сердцем иное тогда Пелейон быстроногий замыслил:

Став от костра в отдалении, начал молиться он ветрам,

Ветру Борею и Зефиру, жертвы для них обещая...

Ветры всю ночь волновали высоко крутящееся пламя,

Шумно дыша на костер; и всю ночь Ахиллес быстроногий,

Черпая кубком двудонным вино из сосуда златого,

Окрест костра возливал и лицо орошал им земное,

Душу еще вызывая бедного друга Патрокла.

58. Луций Корнелий Сулла (138—78 гг. до н.э.) — римский полководец и государственный деятель. В 107 г. до н. э. стал квестором при полководце Гае Марии во время войны с Югуртой в Африке. В 92 г. до н. э. стал пропретором Киликии. В 90—89 гг. до н. э. он успешно действовал как легат во время Союзнической войны. В 88 г. до н. э. был избран консулом и назначен верховным главнокомандующим в войне против Митридита VI, над которым он одержал победу (в 86 г. до н. э. взял и опустошил Афины) и принудил заключить Дарданский мир (85 г. до н. э.). В 88 г. до н. э. после захвата Рима марианцами (сторонниками Гая Мария) Сулла по решению комициев был отстранен от верховного командования в пользу Мария. Тогда, впервые в римской истории, он двинул свои войска против Рима (начав этим гражданскую войну), одержал победу над марианцами и приказал казнить ок. 10 000 из них. В 83 г. до н. э. у Коллинских ворот в Риме Сулла вновь одержал победу над марианцами и приказал убить 6000 пленных, а своих противников изгнать. В том же году Сулла провозгласил себя диктатором (впервые в римской истории на неопределенный срок). Его диктатура была направлена против всех демократических установлений и имела целью преодолеть государственный кризис Рима в духе идей оптиматов — римской сенатской аристократии, сторонников консервативной политики сената, стремившихся сохранить аристократическую республику. В 79 г. до н. э. Сулла, признав, что не достиг своих целей, сложил полномочия и вернулся к частной жизни. Сулла, видимо, интересовал Каракаллу не только как талантливый полководец, но и как жестокий диктатор, подавляющий всякую оппозицию (SHA, Car., IV, 10; V, 4).

59. Ганнибал (247/246—183 гг. до н. э.) — карфагенский полководец. С 221 г. до н. э. — главнокомандующий карфагенскими войсками в Испании. Захват Сагунта (города в Испании, совр. Мурвиедро, в 219 г. до н. э.) и подготовка к завоеванию области к северу от Эбро (реки на севере Испании) в 218 г. до н. э. послужили поводом ко 2-й Пунической войне. Чтобы помешать римским {229} наступательным планам против Испании и Африки, Ганнибал предпринял поход через Пиренеи и Альпы. Он нанес поражение римской армии при Тицине и Требии (совр. Треви) — притоках реки По в Сев. Италии в декабре 218 г. до н. э., Тразименском озере (в восточной Этрурии — области в Средней Италии, совр. Тоскане) в 217 г. до н. э., и при Каннах (города в Апулии) в 216 г. до н. э. Узнав о высадке П. Корнелия Сципиона в Африке (203 г.), Ганнибал был вынужден вернуться. В 202 г. до н. э. он потерпел поражение от римлян в битве при местечке Зама (городе к юго-западу от Карфагена, в Нумидии, совр. Зоварин). Из-за происков своих политических противников, был вынужден бежать в Сирию к Антиоху III, после поражения последнего от римлян (190 г. до н. э.) бежал к Прусию I в Вифинию. Когда в 183 г. Рим потребовал его выдачи, Ганнибал отравился. На месте его гибели императоры Септимий Север и Каракалла воздвигли гробницу и статую.

60. Кроме того, особым почтением Каракаллы пользовался император Тиберий (SHA, Car., II, 2), который, по-видимому, как и Сулла, отвечал его представлениям об идеальном государе. Когда мать Тиберия, Ливия Друзилла, вышла замуж за императора Августа, Тиберий начал свою военную карьеру, и впоследствии считался первым после Агриппы полководцем в армии Августа. В 20 г. до н. э. он предпринял поход в Армению, в 15 г. вместе со своим братом Друзом захватил территории ретов (населения долин Зап. и Центральных Альп, т. е. будущую провинцию Реций — совр. Южная Германия и Северо-Восточная Швейцария), дошел до истоков Дуная, в 12—9 гг. сражался с паннонцами, а в 8—7 гг. — с германцами. После усыновления Августом Тиберий снова в Германии в 4—6 гг. н. э., где в 5 г. ему удалось при поддержке армии и флота дойти до Эльбы. В 6—9 гг. н. э. он вернулся в Паннонию и Далмацию, где подавлял мятежи. После поражения от херусков (племени германцев, жившем в среднем течении реки Везер), Тиберий в 10—12 гг. укрепляет границы вдоль Рейна. Став императором в 14 г., Тиберий занимался подавлением военных мятежей в Германии и Паннонии, усмирением восставших под предводительством Такфарината в Нумидии в 17—24 гг., а также наведением порядка в Галлии и Фракии в 21 г. Во время его правления укрепилась монархическая власть, увеличилась государственная казна, улучшилась система управления провинциями. В то же время плебеи потеряли свои последние политические права (комиции больше не созывались), а с помощью судебных процессов, ссылок, конфискаций имущества и казней были в значительной степени подорваны силы оппозиции сената.

61. Провиция Азия находилась в западной части Малой Азии и включала области Троаду, Мисию, Лидию, Карию, Фригию. Каракалла высадился в Мисии, где находился город Пергам. Оттуда он отправился севернее, в Троаду, где находился Илион. Выехав из Илиона, император через Фригию прибывает в провинцию Вифинию (область на севере-западе Малой Азии, омываемая Мраморным и Черным морями), где и зимует в городе Никомедия (Dio. apud Xiph., LXXVII, 18, 1). А весной 215 г. отправляется в Антиохию, по-видимому, через провинции Галатию (область на центральном плоскогорье Малой Азии, в районе совр. Анкары, а также включавшая в себя области Пафлагонию — севернее и Ликаонию — южнее), Каппадокию (область в Восточной Малой Азии, между реками Галисом и Евфратом) и Киликию (область на юго-восточном побережье Малой Азии).

62. Александрия была основана Александром Македонским в дельте Нила в 332—331 гг. до н. э.

63. Имеется в виду храм Сераписа — бога плодородия, подземного царства, моря и здоровья. Птолемей I (ок. 367/366—283 гг. до н. э.), царь Египта, ввел этот культ в Александрии и всячески его пропагандировал. Он приказал {230} перевезти из Синопы (Малая Азия) культовое изображение Зевса, которому дал имя, составленное из имен египетского божественного быка Аписа и египетского бога мертвых и плодородия Осириса. Серапис являлся верховным божеством Александрии, и от египетского бога Имхотепа — мемфисского бога-целителя, он перенял функцию врачевания и вообще спасения. Постепенно культ Сераписа распространился по всему средиземноморскому миру, например, император Септимий Север специально ездил поклоняться ему (SHA, Sev., XVII, 4).

64. Гекатомба — жертвоприношение сотни быков, а также всякое большое жертвоприношение по праздникам.

65. Находясь в Антиохии, или несколько позже, император начал военные действия в Армении против парфян, поставив во главе посланных в Армению войск своего вольноотпущенника Феокрита (SHA, Car., VI, 1; Dio. apud Xiph., LXXVII, 21,1, слл.).

66. Дион сообщает, что знатнейшие люди Александрии были казнены, когда они пришли встретить Каракаллу (Dio. apud Xiph., LXXVII, 22,2), но в данном случае Дион кажется менее надежным, чем Геродиан или SHA, относящие казни к более позднему периоду.

67. Ср. подобные характеристики александрийцев: Ovid., Trist., I, 2, 80; Martial., IV, 42; Dio. apud Xiph., LXVI, 8,2—7; Suet., Vesp., XIX, 2.

68. Иокаста — в греческой мифологии жена фиванского царя Лаия, мать Эдипа. После смерти Лаия Иокаста стала женой собственного сына, не догадываясь об этом. Узнав правду, она повесилась. Ср. распространенные слухи о том, что Каракалла взял Юлию Домну в жены (SHA, Sev., XXI, 7; Car., X, 1—4; Victor, Caes., XXI, 3). Правда, здесь возможна даже двойная насмешка: согласно греческой мифологии, у Иокасты от Эдипа было два сына, Этеокл и Полиник. В борьбе за царствование в Фивах Полиник выступил вместе со своим тестем от имени Семерых против Фив против своего брата Этеокла. В единоборстве оба, и Полиник, и Этеокл, погибают.

69. В SHA говорится, что Каракалла собрал народ в гимнасии, где и отобрал молодых людей (Car., VI, 2).

70. Очевидно, имело место две резни: сначала были перебиты отобранные молодые люди (в SHA Каракалла сравнивается с египетским царем Птолемеем VIII Эвергетом, который также перебил молодых людей в гимнасии, — ср. Val. Мах., IV, 25), а потом эти избиения перекинулись на весь город по приказу императора (SHA, Car., VI, 3; см. также намек на это у Геродиана, — "огромное низовье Нила и все побережье близ города были окрашены кровью", а также о гибели большого количества воинов Каракаллы, возможно, от рук сопротивлявшихся александрийцев, IV, 9, 8).

71. Секст Аврелий Виктор сообщает, что Каракалла привез в Рим некоторые "египетские святыни" (Caes., XXI, 4), которые, возможно, он вывез из Александрии после погрома. Вполне вероятно, что это были святыни из храма Сераписа, столь почитаемого императором .

72. В начале 216 г.

73. Геродиан преподносит решение о войне с Парфией как спонтанное, а фактически этому предшествовал большой подготовительный период: еще зимой 213/214 гг., до того, как покинуть Рим, Каракалла вызвал к себе царей пограничных с Парфией Осроены и Армении; Эдессу (будующую базу кампании) к началу 214 г. он превратил в военную колонию, низложив правителя Осроены (столицей которой была Эдесса) Абгара IX, и включил царство в состав соседней провинции; наложил на восточные провинции обязанность создать систему пунктов для остановок (Dio. apud Xiph., LXXVII, 9,6); в Никомедии зимой 214/215 гг. вел конкретные приготовления к Парфянской {231} кампании (Dio. apud Xiph., LXXVII, 18,1); в середине 215 г. послал военный контингент в Армению под командованием Феокрита, видимо, с целью присоединить это царство, как и Осроену, но здесь римляне потерпели поражение (SHA. Car., VI, 1; Dio. apud Xiph., LXXVII, 21,1). Вообще, планируя изначально большой завоевательный поход на Восток, император стянул сюда очень крупные воинские силы: 7 легионов, императорскую гвардию и вспомогательные отряды германцев (о них см. Dio., LXXX, 4; Herod., IV, 13,6).

74. В Парфии в это время были внутренние усобицы. Ок. 208 г. умер старый царь Вологез IV, и его официальным преемником стал его сын Вологез V. Однако в 213 г. брат царя, Артабан V, стал претендовать на престол и вступил в борьбу с Вологезом V, оспаривая у него верховную власть. Он захватил часть Двуречья, в том числе Ктесифон, — фактически, все области, соседние с римскими провинциями. Учитывая тот факт, что римские войска под командованием Феокрита в Армении потерпели поражение, Каракалла начал с Артабаном переговоры о мире и союзе, который предлагал закрепить династическим браком (см. далее, IV, 10,2—4).

75. Аршакиды — династия правителей Парфянского царства, берущая свое начало от вождей племени парнов (ок. 250 г. до н. э. — 230 г. н. э.). Получили название от имени царя Аршака I, которое стало официальным династическим именем. В данном случае речь идет о многочисленных представителях царского рода, составлявших верхушку знати Парфии.

76. Выступив из Антиохии, Каракалла, переправившись через реку Евфрат, вступил в Осроену, которая была им до того захвачена (см. прим. 73), а оттуда, форсировав реку Тигр, вступил на территорию Парфянского царства.

77. Резиденцией Артабана был город Ктесифон (Herod., III, 9,10), древняя столица парфянских царей на реке Тигр.

78. Сиринга — многоствольная флейта, составленная из пяти, семи или девяти стволов различной длины. Излюбленный духовой инструмент пастухов и крестьян.

79. Тимпан — музыкальный инструмент, напоминает барабан с широким ободом, на который с двух сторон натягивалась кожа (у распространенного в то время тамбурина кожа на обод натягивалась только с одной стороны).

80. У Каракаллы было значительное войско, состоявшее из 7 легионов (I и II Вспомогательные, II Парфянский, III Августов, III Италийский, III Киренский, IV Скифский), преторианская гвардия (SHA, Car., VI, 6; Herod., IV, 12,1), а также отряды германцев (Herod., IV, 13,6; Dio., LXXIX, 4,5) и мавританцев (Herod., IV, 15,1).

81. Дион (apud Xiph., LXXVIII, 1,1, слл.) сообщает, что Каракалла напал на Парфию потому, что Артабан отказался выдать за него дочь. По-видимому, Дион был плохо осведомлен о событиях той войны, поскольку вряд ли пропустил бы какой-либо рассказ о вероломстве Каракаллы, если бы он о нем знал. Возможно, Геродиан почерпнул свои сведения из записок, приписываемых Каракалле, опубликованных Макрином (Dio., LXXVIII, 16,4—5), которые Дион проигнорировал из-за антипатии и недоверия к Макрину.

82. В SHA (Car., VI, 4) говорится, что император двигался через области вавилонян и кадусиев, т. е. Каракалла совершил глубокий рейд по территории Парфии: от Ктесифона он направился на юго-восток, в Вавилонию, а оттуда повернул на север или северо-восток, через Мидию (Dio. apud Xiph., LXXVIII, 1, 2) дошел практически до Каспийского моря — до области кадусиев (см. Strabo, XI, 7, 1), а уже оттуда повернул обратно.

83. Он отвел войска в Эдессу, главный город Осроены, где расположился на зиму 216/217 гг. (SHA, Car., VI, 6; Dio., LXXVIII, 5, 4).

84. Он получил прозвище "Парфянский" (SHA, Car., VI, 5). {232}

85. М. Оклатиний Адвент. Он начал свою карьеру, имея незнатное происхождение, как вестовой, затем заведовал снабжением продовольствием центурии, позже стал командиром отряда иностранцев (Dio., LXXVIII, 14). После долгой службы в армии он стал командиром конницы в Британии ок. 205/208 гг. Адвент стал префектом претория как преемник Марция Рустия Руфина или Папиниана в 212 г. В 216 г. он вместе с Макрином получил титул консуляра (Cod. Just., IX, 51, 1). После воцарения Макрина он остался префектом претория, был назначен префектом Рима, и был отправлен сопровождать тело Каракаллы в Рим (SHA, Маc., V, 3, слл.), но вскоре под давлением враждебных сенаторов был заменен Марием Максимом (Dio., LXXVIII, 14,1— 4). Адвент разделил консульство с Макрином в 218 г., после смерти последнего оставался вторым консулом в том же году (Dio., LXXIX, 8,2—3; 26,8).

86. М. Опилий Макрин. Родился в 164/166 г. в Цезарее в Мавритании. Начал карьеру как правовед и стал государственным адвокатом под патронажем Плавтиана. После падения Плавтиана его спас Л. Фабий Цилон, и после нескольких всаднических назначений он стал прокуратором, заведующим res privata (частным имуществом) императора. Его назначение префектом претория произошло не ранее 212 г. (Дион сообщает, что он имел несколько коротких прокураторских назначений при Каракалле — см. о карьере Макрина Dio., LXXVIII, 11; SHA, Macr., 11, 1). Вообще, и Дион Кассий, и Юлий Капитолин относятся к нему весьма отрицательно, что, по-видимому, отражает сенаторское предубеждение против всаднического императора. С этим, очевидно, связано появление столь большого количества версий его происхождения и карьеры, носящих весьма оскорбительный характер; ходили слухи, что он вольноотпущенник, человек из дома терпимости, исполнял рабские обязанности в императорском доме, вел при Коммоде грязную жизнь, был отстранен Севером даже от самых жалких должностей, занялся чтением, вел мелкие судебные дела, выступал с речами, преподавал в школе, а, получив золотое кольцо (т. е. знак всаднического и сенаторского достоинства), он, благодаря покровительству своего вольноотпущенника Феста (секретаря и любимца Каракаллы), стал адвокатом императорского казначейства (т. е. государственным адвокатам, получающим жалование из казны); другие говорили, что он выступал на гладиаторских боях и, получив освобождение, отправился в Африку, где сначала был охотником, потом нотариусом, а затем адвокатом императорского казначейства (см. SHA, Macr., IV, 2—6).

87. Флавий Матерниан. Он был, по-видимому, не просто префектом Рима, а исполнял обязанности по руководству войсками в Риме на время отсутствия Каракаллы (Dio., LXXVIII, 4,2).

88. Дион (LXXVIII, 4,1—2) сообщает, что несколько африканских предсказателей предрекли воцарение Макрина в Африке, и были посланы к Матерниану для допроса. В результате Матерниан написал Каракалле.

89. Гонцы императорской почтовой службы. Информация об этом письме, по-видимому, просочилась благодаря Юлиану Нестору, который был princeps peregrinorum, и поэтому тесно связан с работой секретной службы, в частности, такой, какой занимался Матерниан но приказу императора. Таким образом, возможно, что в качестве гонца был один из фрументариев (frumentarius со времен Адриана — чин тайной полиции) Нестора, который был послан отвезти специальное послание. Впоследствии, очевидно, за предоставление информации об этом письме Нестор был вознагражден: Макрин сделал его префектом претория (Dio., LXXVIII, 15,1).

90. Снаряжение возницы было окрашено в цвет команды, которую он представлял. Его одежда состояла из короткой туники с широкими рукавами, {233} на голове был одет шлем. Иногда бывали такие аксессуары, как лук с колчаном, плащ, львиная шкура на спине, специальный пояс, пр.

91. Согласно Диону (LXXVIII, 4,2, слл.), письмо пришло к Юлии Домне, которая управляла императорской корреспонденцией в Антиохии, и поэтому задержалось. В это время Макрин был предупрежден Ульпием Юлианом из Антиохии.

92. За несколько дней до описываемых событий ряд сторонников Макрина были лишены своего положения, близкого к Каракалле (Dio., LXXVIII, 5,1). Возможно, именно с этим связана казнь брата Марциалия.

93. Центурион — командующий центурией (примерно сотней воинов), выбиравшийся из опытных солдат или назначавшийся полководцем.

94. Дион (LXXVIII, 52, слл.) дает понять, что Юлий Марциалий был всего лишь evocatus (солдат, отслуживший свой срок, но вновь призванный в добровольном порядке), положение которого было аналогично офицерскому и который находился при префекте претория для особых поручений; Каракалла отказывал ему в продвижении в центурионы. В SHA (Car., VII, 2) он назван императорским конюшим; в этом случае он вполне мог иметь звание центуриона и состоять в постоянной свите императора.

95. Причиной недовольства Марциалия Дион (Dio., LXXVIII, 5,3) называет его неоправдавшиеся ожидания повышения в звании. Возможно, это было следствием подозрений Каракаллы о связи Марциалия с Макрином.

96. Каракалла был убит на пути из Эдессы — места зимних квартир его войска — в Карры (SHA, Car., VII, 1; Dio., LXXVIII, 5,4), города в Осроене же, юго-восточнее Эдессы.

97. Имеется в виду храм Сина (Зуэна, Суина), в аккадской мифологии лунного бога. Был весьма почитаем, поскольку считалось, что тот, кто считает, что Луну нужно называть женским именем, и причисляет ее к женскому полу, тот всегда покоряется женщинам и является их рабом. Тот же, кто верит, что этот бог мужского пола, будет властвовать над женой и не поддастся никаким женским козням (SHA, Car., VII, 3—4). Это мужское божество часто идентифицировали с греческой Селеной, женским божеством.

98. Состоящий из германцев и скифов (Dio., LXXVIII, 5,5, слл.; Herod., IV, 13,6) особый отряд (equites extraordinarii) под командованием префекта II Парфянского легиона Элия Трикциана (SHA, Car., VI, 7), а также отряд отборных всадников (equites singulares), присутствие которого объясняет, как к месту событий попали два преторианских трибуна, Немезиан и Аполлинарис, поскольку этим отрядом командовали преторианские трибуны (см. SHA, Car., VI, 7; Dio., LXXVIII, 5,5, слл.).

99. Каракалла был убит то ли в свой день рождения — 6 апреля (SHA, Car., VI, 6), то ли через 4 дня после него — 10 апреля 217 г. (Dio., LXXVIII, 5,4). В SHA (Car., VI, 6) говорится, что это произошло в праздник Мегалензий (4—10 апреля), что соответствует обеим датам.

100. Equites extraordinarii (SHA, Car., VI, 7), которых, по-видимому, можно идентифицировать со специальным отрядом телохранителей, состоящим из людей в чине центуриона, германцев и скифов (Dio., LXXVIII, 5,5, слл.).

101. Скифский воин, убивший Марциалия, был сам немедленно убит преторианскими трибунами Немезианом и Аполлинарисом (Dio., LXXVIII, 5,5, слл.).

102. Где Юлия Домна руководила делами империи (Dio. apud Xiph., LXXVII, 18,2—4; LXXVIII, 4,2—3). Тело императора было сожжено на месте, а урна с прахом была послана в сопровождении префекта претория Адвента сначала в Антиохию, а оттуда в Рим, где была захоронена в гробнице Антонинов (SHA, Car., IX, 12; Macr., V, 2; Dio., LXXVIII, 9,1).

103. Это произошло не сразу после смерти Каракаллы. Сначала она действительно предприняла попытку самоубийства, но затем начала борьбу за власть с помощью интриг, и в конце концов, после получения предписания о ее выдворении из Антиохии, покончила с собой (Dio., LXXVIII, 23,1).

104. Каракалла прожил 29 лет (в SHA ошибочно сказано, что 43 года — Car., IX, 1). По-видимому, он был обожествлен Макрином (SHA, Car., XI, 5; Macr., VI, 8), хотя Дион (LXXVII1, 17,2) утверждает, что Макрин не решился ни обожествить Каракаллу, ни объявить его врагом отечества.

105. Дион сообщает, что это произошло на четвертый день (LXXVIII, 11, 6). День провозглашения Макрина императором совпал с днем рождения Севера — 11 апреля (Dio., LXXVIII, 8,1).

106. Макрину было 53 года.

107. Преторианские трибуны Немезиан и Аполлинарис.

108. В SHA упоминаются "приверженцы Макрина" (Diad., I, 1). Там же мы находим примерный список участников заговора: Элий Трикциан, префект II Парфянского легиона и командир equites extraordinarii; Марций Клавдий Агриппа, командующий флотом; преторианские трибуны, братья Аврелий Немезиан и Аврелий Аполлинарис; а также "большинство начальствующих лиц", которых вовлек в заговор Марциалий (Car., VI, 7). Кроме того, среди заговорщиков были представители дворцовой стражи и чиновничества: это Юлиан Нестор, начальник отряда иностранцев, и Ульпий Юлиан из Антиохии; Макрин впоследствии обоих вознаградил за их услуги (Dio., LXXVIII, 13; 15,1; Herod., V, 4,3; SHA, Macr., X, 1—2).

109. В дальнейшем этот сюжет не рассматривается, что является сильным аргументом в пользу предположения, что труд не окончен и не проверен (ср. подобную ссылку V, 3,9).

110. Став императором, Макрин тут же провозгласил своего 9-летнего сына Диадумениана соправителем и Августом (Diad., II, 2). Правда, Геродиан считает, что он был только Цезарем (V, 4, 3), т. е. не разделял власть с отцом на равных правах. На монетах Диадумениан имеет титул Цезаря, но на одном серебряном денарии из Антиохии есть и титул Августа (ср. Dio., LXXVIII, 34,2; SHA, Diad., II, 6). Одновременно с этим Диадумениан получил имя Антонин. Говорили, что Макрин, по приказу которого Диадумениан стал именоваться Антонином, желал этим уничтожить подозрения в своей причастности к убийству Антонина Каракаллы (SHA, Macr., III, 8; VII, 5). Другие же считали, что это было сделано вследствие печали, овладевшей легионами из-за того, что во главе государства не стоит больше Антонин, поскольку это имя было очень популярно в войсках и в народе, и императорским не считалось то имя, в котором не было имени Антонина; так что Макрин испугался, что войско может склониться к кандидатуре кого-нибудь из Антонинов — родственников Антонина Пия, которых было много среди командиров (SHA, Macr., III, 9; Diad., 1, 2—3). Однако нельзя отрицать и той возможности, что это было сделано для того, чтобы закрепить императорскую власть за Диадуменианом на случай смерти Макрина (см. Diad., I, 4). До нас дошло описание внешности Диадумениана: он "превосходил всех красотой, отличался очень высоким ростом, у него были русые волосы, черные глаза, орлиный нос, подбородок прекрасной формы, уста, созданные для поцелуев; от природы он был крепким, благодаря упражнениям приобрел лоск. Получив алые и пурпурные одеяния и прочие носимые в лагере знаки императорской власти, он сразу заблистал как небесное светило, своей прелестью привлекая к себе всеобщую любовь" (SHA, Diad., III, 2—3).

111. Немедленно после провозглашения себя императором Макрин выплатил и легионерам, и преторианцам жалование выше обычного (SHA, Macr., V, 7). Точнее говоря, было выдано "обычное повышение " к жалованию, но в удвоенном размере, и плюс к этому, по 8 золотых (200 денариев) на каждого солдата (SHA, Diad., II, 1).

112. Парфянская армия состояла почти полностью из всадников: тяжеловооруженные конные латники (clibanarii и cataphractai) и легковооруженные конные лучники; в случае необходимости пехоту предоставляли вассалы.

113. Макрин прислал в Рим приказ о посвящении Каракалле двух конных статуй, двух пеших в воинской одежде и двух сидящих статуй в гражданской одежде (SHA, Macr., VI, 8). Кроме того, он приказал, чтобы все значки и знамена в лагере были Антониновскими, а также по его приказу были сделаны изображения Каракаллы из золота и серебра, и в продолжение 7 дней совершались моления за имя Антонина (SHA, Diad., III, 1). Но ср. Dio., LXXVIII, 19,2, который сообщает об уничтожении по приказу Макрина статуй Каракаллы .

114. В Парфянском царстве не было единой государственной религии, разные области чтили своих традиционных богов: греки чтили эллинских богов, арабы из Хатры поклонялись семитским божествам, в Парсе чтили древних зороастрийских божеств. В собственно Парфии и в ряде других областей, которые были основными поставщиками воинов в армию Аршакидов, были распространены культы, восходившие к зороастризму, но претерпевшие очень сильные изменения. Таким образом, скорее всего парфяне поклонялись Ахурамазде — зороастрийскому божеству, богу света. Римлянам этот обычай был хорошо известен, см. Tac., Hist., III, 24: "солдаты третьего легиона по обычаю, усвоенному ими в Сирии, приветствовали восходящее солнце".

115. Это вспомогательные отряды мавританцев — специальные конные и пехотные части, набранные Каракаллой.

116. Подобное построение войска было довольно традиционным для римского военного искусства, см. Liv., XXX, 33,1—3 о боевом порядке войск Сципиона в битве при Заме:"Когорты он выстроил... так, чтобы между манипулами оставались широкие промежутки... поместил италийскую конницу на левом фланге, а на правом врагу противостояли Масинисса и нумидийцы. В проходах между манипулами он поставил копейщиков (тогдашних легковооруженных)...".

117. Геродиан датирует начало этой войны временем вскоре после 11 апреля 217 г. Исходя из описания Дионом войны с Артабаном (LXXVIII, 26, 2, слл.), ее можно датировать зимой 217/218 гг. Сведения Диона подтверждаются нумизматическими данными: vic(toria) Part(hica) не появляется на монетах вплоть до 218 г., что свидетельствует о заключении мира с Артабаном не ранее этого года. Итак, Макрин направляется к Нисибине, главному городу Забдицены — месопотамского княжества северо-восточнее Осроены, где начинаются переговоры с Артабаном (Дион сообщает о борьбе за колодцы с водой, свидетельствующей о том, что две армии ожидали, чем закончатся переговоры). Переговоры провалились, начались военные действия, произошла битва при Нисибине (Dio., LXXVIII, 26,2—4), которая, по-видимому, и описана у Геродиана. В результате Артабан отвел свои войска за Тигр, а Макрин вернулся в Антиохию. Но Артабан угрожал вновь начать войну и захватить Месопотамию. В результате были вновь начаты переговоры, длившиеся вплоть до 218 г. Ср. SHA, Macr., VIII, 3: Макрин, оказавшись слабее Артабана, сначала пытался сопротивляться, но потом отправил послов и просил мира.

118. Дион сообщает, что Макрин выплатил парфянам 200 млн. сестерциев (50 млн.денариев) контрибуции (LXXVIII, 27, 1), которые, несомненно, рас-{236}сматривались в качестве репараций за разрушенные крепости, города и храмы (Dio., LXXVIII, 26, 3).

119. Это произошло в начале 218 г., о чем свидетельствуют данные нумизматики (см. прим. 117), — ср. Dio., LXXVIII, 26,8 (консульство Макрина и Адвента — в 218 г.). Эти события объясняют, почему Макрин не вернулся в Рим немедленно после провозглашения себя императором (ср. Herod., V, 4,3; 12).

120. Согласно Диону (LXXVIII, 27,4), Макрин устранил дипломатическим путем и конфликт с Арменией, возникший при Каракалле. Ко времени появления Каракаллы на Востоке в Армении правил царь Вахарш II (во второй половине 190-х годов, при Септимии Севере, он был царем Армении, — Dio., LXXV, 9, 6). В 216 г. в царской семье возник серьезный конфликт — Вахарш находился в состоянии ссоры со своими сыновьями. Каракалла воспользовался этим и пригласил царя с сыновьями к себе, обещая помирить их, однако, преследуя свои внешнеполитические цели, обошелся с ними так же, как с Абгаром, царем Осроены: арестовал и отправил в Рим, а их царство объявил присоединенным к империи в качестве провинции. При получении этого известия в Армении началось восстание (Dio. apud Xiph., LXXVIII, 12,1—2). По-видимому, одному из царевичей, Тиридату, удалось бежать, и он был провозглашен армянским царем. Он вместе с Антиохом, философом-стоиком из Киликии, перешедшим на его сторону, отправился к парфянскому царю Вологезу V, очевидно, за помощью. Каракалла потребовал немедленной выдачи их, используя это в качестве долгожданного повода для войны с Парфией (Dio. apud Xiph., LXXVIII, 19, 1—2). Вологез V, не желая воевать, выдал Тиридата и Антиоха римлянам. Желая закрепить достигнутый успех и окончательно утвердиться в Армении, Каракалла посылает туда армию во главе со своим любимцем Феокритом, однако он терпит поражение от войска армян (Dio. apud Xiph., LXXVIII, 21, 1). Окончательно урегулировать армянский конфликт удалось лишь Макрину, который, поскольку Вахарш II умер в тюрьме, прислал Тиридату II корону, т. е. признал его царем Армении, но под протекторатом Рима (ср. Мовсес Хоренаци, II, 65: Хосров I, преемник Тиридата II, в знак своего господства в Закавказье "воздвигает каменный столп с греческой надписью, чтобы показать покорность Риму"). Кроме того, Макрин, желая установить прочный мир и укрепить свое влияние в регионе в противовес парфянскому, вернул Тиридату обратно его мать, которая находилась в заключении вместе с покойным Вахаршем II, и добычу, захваченную римлянами в ходе военных действий в Армении. Также велись переговоры по вопросу возвращения Тиридату II территории в Каппадокии, которой владел его отец, и возобновления римлянами ежегодных выплат (Dio., LXXIX, 27, 4). Другой проблемой, которую Макрину удалось решить дипломатическим путем, была проблема взаимоотношений с дакийскими племенами, которые восстали, опустошили часть провинции Дакия, и были готовы продолжать войну: Макрин вернул им заложников (которых у них взял Каракалла под предлогом заключения союза), чем склонил дакийцев к миру (Dio., LXXIX, 27, 5).

 

 

 
Ко входу в Библиотеку Якова Кротова