О Страстях Господних

Стихотворение приписывается Лактанцию, однако подлинный автор его неизвестен, но наверняка он бы образован и не обделен талантом. По стилю своему красочные, эмоциональные и пронизанные моралью «Страсти» во многом отличаются от «Феникса» - более сдержанного, менее нравоучительного и полного языческих образов. Тем не менее стихотворение это представляет ценность как художественную, так и историческую, служа примером того, как осмысливались страсти Господни в позднеантичном мире людьми, далекими от доктринальных перебранок Вселенских Соборов.

Лактанций

О СТРАСТЯХ ГОСПОДНИХ

Кто бы ни был ты, входящий в храм – приближаясь к алтарю, остановись ненадолго и взгляни на меня – невиновного, но пострадавшего за твои преступления; впусти меня в свой разум, сокрой в своем сердце. Я – тот, кто не мог взирать со спокойной душой на тщетные страдания рода человеческого и пришел на землю – посланник мира и искупитель грехов человеческих. Я – живительный свет, когда-то озарявший землю с небес и теперь снова сошедший к людям, покой и мир, верный путь, ведущий к дому, истинное спасение, знамя Всевышнего Бога и предвестник добрых перемен. Ведь ради вас и вашей жизни сошел я на землю и вошел в утробу Девы, стал человеком и пошел на страшную смерть. Нигде в этом мире не знал я ни мира, ни покоя – одни лишь угрозы и опасности, труды и печали. Когда я родился, моим первым домом был обветшалый хлев в земле иудейской – для меня и для матери моей. Там, среди коров и овец, лениво растянувшихся на земле, солома послужила мне первой постелью.

Детство я провел в земле фараонов, спасаясь от козней царя Ирода. По возвращении моем в Иудею, жизнь моя не была легкой – жил я бедно, впроголодь. Всегда призывал я людей к доброте и праведности – и советом, и проповедью, и чудесами. Из-за этого нечестивые иудеи в Иерусалиме, пылающие ненавистью и злобой, ослепившими их ум, решили предать меня жестокой смерти на кресте – хотя я не сделал ничего, заслуживающего такой кары. И если ты желаешь постичь, что мне пришлось перенести, если сердце твое стремится пройти путем, которым шел я, разделить со мной мои страдания – попытайся свести воедино все помыслы злоумышленников и ночные заговоры, поцелуй предателя и насмешки толпы, неправый суд и неверного друга, пытки, и избиения, и мою кровь, пролитую без вины. Представь в разуме своем иудеев-лжесвидетелей, и роковой приговор Пилата, тяжкий крест, вдавившийся мне в спину и скорбный путь, ведущий к страшной смерти.

Взгляни теперь на меня, осмотри с ног до головы – униженного, казненного, вдали от родного дома и любимой матери. Видишь? – кровь запеклась в волосах, голову увенчал колючий терновый венец, а по лицу Бога полноводным ручьем бежит кровь. Приглядись – мои глаза после солдатских кулаков не могут видеть, и ввалились синие от побоев щеки, язык жжет от горького уксуса, а лицо уже бледно, как сама смерть. Посмотри еще – мои руки растянуты по концам креста и пробиты гвоздями, пробиты насквозь и ноги, а копье сотника ударило меня в самое сердце. Преклони же колени и поклонись священному древу Креста, давшему тебе жизнь. Опусти взор свой, пусть земля, омытая моей кровью, оросится и иной влагой – твоими слезами, и сохрани память обо мне и заповедях моих в сердце своем. Иди путем, который проложил я своей жизнью, и, вспоминая о муках, перенесенных мной, о том, как пришлось мне пострадать – и телом, и душою – учись стойко переносить испытания и, если возможно, хранить себя от подобных бед.

А память о моих страданиях пусть пробудит в тебе благодарность и стремление к праведной и благочестивой жизни – и это будет мне достойной наградой за мои труды. Устремление это будет тебе щитом, который защитит тебя от всех происков врага, и ты сможешь выйти победителем из любой битвы. Пусть сердце твое не будет привязано к земным радостям, пусть мечты твои не пленяются преходящей красотой этого мира, и пусть надежда не толкает тебя испытывать ветреную удачу и не полагать радость твою в жизни этой, которая кратка и мимолетна. Если же мысли об этом мире сковывают тебя, и земные богатства и радости не дают поднять взор к небу – тогда пусть молитвы праведников помогут тебе развивать в себе духовные навыки и даже среди суровых гонений носить в сердце надежду на вечную жизнь.

И сражайся как добрый воин, пока милостивый Бог не призовет тебя в небесные обители, и душа твоя не отправиться домой, а тело – не разделит участь всего смертного. Тогда, освободившись от тяжких земных трудов, ты присоединишься к дивному пению ангелов и всех святых, полных покоя и радости. И вместе мы будем пребывать в этом вечном краю, где царит мир.

Перев. с англ. Виктора Заславского

Ист.: http://www.miriobiblion.narod.ru/lact/lact2.html

Перевод выполнен по: The Anti-Nicene Fathers: translations of The Writings of the Fathers down to a.d. 325. Vol. VII: Fathers of the third and fourth centuries http://www.catholicfirst.com/thefaith/churchfathers/volume07/volume07.cfm

Легенда о Фениксе
 

    Стихотворение это приписывается Лактанцию, однако нельзя с уверенностью утверждать, кто его автор. Автор пересказывает древнеегипетскую легенду о чудесной птице, живущей в стране вечного блаженства. Стихотворение это оказало значительное влияние на развитие германской литературы и мифологии (уже после христианизации Европы), в особенности на англосаксов (сохранилось весьма вольное переложение легенды о Фениксе на англосаксонском языке). В особенности тема блаженной страны, лежащей далеко за морем на Востоке (в некоторых интерпретациях, особенно у христианизированных кельтов и англосаксов – на Западе, например, легенда о святом Брендане). В ХХ веке стихотворение Лактанция оказало сильное влияние на К. С. Льюиса и особенно – на Дж. Р. Р. Толкиена при написании последним цикла историй о сказочной стране Средиземье, из которых наиболее известна трилогия «Властелин колец».

    Есть на далеком Востоке – у самого края земли, где никогда не закрываются врата зари – страна вечного счастья. Страна эта находится не там, где солнце восходит холодней зимой или жарким и душным летом – лежит она возле ворот, из которых сверкающая колесница великого светила изливает живительный свет на землю милой весенней порой. Нет в той земле ни холмов, ни долин, но сияющая равнина открывается там взору счастливца. Над самыми высокими горами возвышается равнина эта дважды на шесть мер. Растет в той стране лес, насажденный в честь великого солнца, и никогда не теряет он своего зеленого покрова. Когда дерзкий Фаэтон [1], объятый огнем, ни один язык смертоносного пламени не коснулся той земли, и когда потоп наполнил землю, карая грешное человечество, земля эта чудесным островом возвышалась над бушующими водами Девкалиона.[2] Ни болезней, ни старости, ни смерти не бывает в той земле, нет там и страха и ни одно злодеяние не осквернило пределов этой земли. Нет там места ни сребролюбивому Гермесу, ни кровожадному Марсу, ибо нет там ни гнева, который порождает кровопролитие, ни нищеты, порождающей сребролюбие, ни житейских забот, ни злого голода. Буря не бушует там, и ветер не ломает деревьев, и мороз не сковывает землю. Тучи не закрывают небосвод, и дожди не размывают дорог. Но в самом сердце чудесной страны бьет из-под земли чудесный источник, называемый еще источником воды живой. Тих и прозрачен этот источник, а воды чисты и сладки на вкус, и разливаясь по земле раз в месяц, двенадцать раз успевает он оросить он эту землю своими живительными потоками.
    Есть в той стране роща, где растут высокие деревья, приносящие сочные плоды, которые не гниют и не падают на землю. В этой чудесной роще живет всего одна птица – Феникс. Живет Феникс один, не оставляя после себя потомства иначе как только посредством смерти. Феникс – птица не ручная и слушается только одного хозяина – светлоликого Солнца.[3] А еще это птица весьма необычная, хотя повадки его даны ему от природы и будучи усвоены от предков.
    Когда заря окрашивает небосвод в алый и рыжий цвета, когда своим пурпурным сияньем утро прогоняет с неба ночные звезды, Феникс трижды и четырежды окунается в священные воды, трижды и четырежды пьет из живительного источника. Затем он взлетает на самое высокое дерево в роще, и, возвышаясь над всем миром, глядит туда, где занимается заря, в ожидании первых лучей восходящего солнца. Когда же солнце переступает порог своих сияющих ворот и блеск первых лучей озаряет землю, удивительная птица начинает петь, приветствуя свет нового дня. Прекрасен щебет соловья, и флейта Муз, плач умирающего лебедя и лира Меркурия – вестника Небес, но никакая песня на земле или под небесами не может сравниться с той, которую поет Феникс в лучах восходящего солнца. Когда же сияющая колесница выплывает из-за горизонта и, поднимаясь все выше и выше над землей, отправляется в свой ежедневный путь, чудесный глашатай в благоговении склоняет пылающую подобно огню голову, и, трижды взмахнув крыльями, смолкает.
    Тысячу лет живет Феникс в блаженной стране среди деревьев священной рощи, безошибочно различая ход часов и минут, управитель и священник райских садов, один на всей земле ведающий тайны Солнца.
    Но тысяча лет проходит, время становится в тягость чудесной птице. И чтобы обновить старое и вернуть к новой жизни умершее, повинуясь судьбе, Феникс покидает родной сад и святую землю. Он летит в этот мир, полный скорби и смерти, и путь его лежит в Сирийские пустыни, в место, которому сама Венера дала имя, схоже с его именем – Финикия. Летя над бескрайними пустынями, где не ступала нога человека, он ищет, где между безжизненными горами, в какой-нибудь долине спрятался, уединился от всего мира лес или рощица. Найдя такое место, Феникс садится на самую высокую пальму, чья вершина поднимается до небес, куда не может забраться ни хищный зверь ни змея, ни даже птица, дерево, названное в честь него – финиковым. Тогда Эол запирает ветры в свои пещеры, заставляя их умолкнуть, чтобы их порывы не потревожили воздух и чтобы ни единое облачко не заслонило от птицы лучей прекрасного солнца.
    И там Феникс вьет себе гнездо – гнездо, которое послужит ему могилой, ибо не утратив жизнь, не сохранишь ее и не воскреснешь, если не умрешь. Он собирает погребальные масла и благовония, которые добывают в Ассирии, которыми натираются богачи Аравии и которые собирают африканские пигмеи / Далее следует длинный перечень духов и благовоний, которыми Феникс натирает себя и своей гнездо/. Устелив гнездо ароматными листьями, птица, как слезами, окропляет себя маслом и, справив свои собственные похороны, готовится к смерти. Так, окруженный ароматами погребальных трав, он расстается с жизнью – без страха и полный веры, как расстаются с семенем, сажая его в землю. Тело его, поверженное смертью, от солнечных лучей греется и становится настолько горячим, что жар порождает пламя. Тело птицы исчезает, объятое языками пламени, и там превращается в массу, похожую на семя, из которого, говорят, рождаются белые как молоко черви или животные, у которых нет ни крыльев, ни лап. Но вот, это семя превращается в округлое яйцо, в котором заново формируются все члены тела, которые надлежит иметь птице. И наконец, прежний Феникс выходит из этого яйца подобно тому, как гусеницы в полях, свернувшись в куколки, вылетают оттуда прекрасными бабочками.
    Земная пища не подходит райской птице – да и кто станет заботиться о неоперившемся птенце – и для Феникса из звездных краев падает пища богов – амброзия и нектар. Так, среди ароматных деревьев и укрепляя свои силы манной, Феникс растет, пока не примет прежний прекрасный облик. И как только силы вновь возвратятся к нему, он снова поднимается в небо, как и в прежние года, ибо настало время возвращаться домой.
    Но прежде, чем лететь в дивную отчизну, Феникс собирает все останки от своего прежнего тела, покрывает их ароматными травами и маслами и, скатав в подобие шара, несет с собой в священный храм, что лежит в далеком Египте. Там он подлетает к алтарю и, положив на него свои останки, предстает восхищенным взорам людей, зачарованных в благоговении перед красотой птицы, восставшей из оков смерти. Цвет ее оперения ал, как алы спелые гранаты и мак в полях, на хвосте алое смешивается с вспышками желтого, а меж крыльями сияет яркая отметина – будто облако с небес спустилось и оставило свой след на спине Феникса. Глаза его светятся как два гиацинта, а на голове – сверкающая корона, отражение славы Солнца. Ноги птицы покрыты чешуей, а когти – розового цвета. Нет в мире ни птицы, ни зверя, который мог бы сравниться по красоте с этим дивным творением. Увидев в храме Феникса, все египтяне сходятся посмотреть на столь великое чудо. Воздают ему почести и свои же друзья-птицы – разноголосый хор не смолкает в небе, и пышная свита сопровождает летящего Феникса – ни одна из птиц не оказывается там со злым или хитрым умыслом, никто не прилетает туда из страха, но каждая считает за честь оказаться в той свите.
    Но недолго Феникс пребывает среди почестей и славы, шума и суеты – порадовав людей и птиц, улетает он домой, в свои обители, недоступные для незваных гостей, чтобы снова жить там, питаясь от священных плодов и источника воды живой.
    Таков ты, Феникс, птица счастливой судьбы, получившая от Бога столь необычайный удел – рождаться от самого себя, проходя через врата смерти. один на целом свете, он не знает любви к себе подобному, и единственная его невеста – это смерть, смерть желанная. Ибо только умерев, отринув жизнь свою, может он обрести ее вновь, чтобы восстать живым из оков могилы – умершим, но воскрешенным, прежним, и в то же время иным, похожим на себя, и не похожим, не убоявшись дара Божьего – смерти и обретя через нее жизнь вечную.

Перевод выполнен по: The Anti-Nicene Fathers: translations of The Writings of the Fathers down to a.d. 325. Vol. VII: Fathers of the third and fourth centuries
http://www.catholicfirst.com/thefaith/churchfathers/volume07/volume07.cfm