ПРЕПОДОБНОГО ОТЦА НАШЕГО
МАКАРИЯ ЕГИПЕТСКОГО
СЕМЬ СЛОВ
К оглавлению
СЛОВО 1.
О хранении сердца.
ГЛАВА 1.
Как может, кто бы то ни был, сказать: „поелику пощусь, веду странническую жизнь,
раздаю имение свое; то я свят?“ Ужели кто свят, не очистив внутреннего человека?
Ибо очищение есть не одно воздержание от худых дел, но приобретение совершенной
чистоты, чистоты в совести. Напряги, человек, помыслы свои, и войди к этому пленнику
и рабу греха — уму твоему, и рассмотри этого, на самом дне твоего ума, во глубине
помыслов, в так называемых тайниках души твоей, пресмыкающегося и гнездящегося
змия, который убил тебя, поразив главнейшие члены души твоей; потому что сердце
есть необъятная бездна. И если убьешь сего змия; то хвались чистотою пред Богом.
А если нет; то, смирившись, как нуждающийся и грешный, умоляй Бога о тайных твоих.
ГЛАВА 2.
Истинная смерть сокрывается внутри, в сердце; и человек умерщвлен внутренне.
Посему, если кто в тайне прешел от смерти в живот (Иоан. 5, 24); то истинно
во веки он живет, и не умирает. Даже если тела таковых и разрушаются на некоторое
время; то, поелику они освящены, восстанут со славою. Почему, успение Святых и
называем сном.
ГЛАВА 3.
Все усилие сопротивника в том, чтобы придти ему в состояние отвлечь ум наш
от памятования о Боге и от любви Божией, употребляя к тому земные приманки, и
от действительно прекрасного отвращая нас к мнимо, а недействительно, прекрасному.
Ибо всякое доброе дело, если и сделает человек оное, лукавый готов очернить и
осквернить, усиливаясь примешать к заповеди собственное всеяние тщеславия или
самомнения, чтобы делаемое добро совершалось не ради Бога, и не по доброму только
усердию.
ГЛАВА 4.
Итак, что же, и как начать нам, никогда не входившим в сердце? Стоя вне, будем
ударять постом и молитвою, как повелел Господь, сказав: толцыте, и отверзется
вам (Мф. 7, 8). Ибо если пребудем в слове Господнем, в нищете, в смиренномудрии,
во всех заповедями требуемых добродетелях, день и ночь ударяя в духовную дверь
Господню: то возможем приобрести искомое; потому что можно получить избавление
чрез сию дверь всякому, кто хочет избежать тьмы. Там обретает он свободу души,
восприемлет ее помыслы и возможность стяжать небесного Царя Христа.
ГЛАВА 5.
Когда ум забывает духовную и благочестную скорбь; тогда забывает и заповеди.
Оттого, думая идти вперед, совращается с гладкого пути, ходит по стезям кривым;
а потому, встречает диких зверей. Если бы не прерывали мы сего труда пребывать
в молитве и уповании; то не подвергались бы заблуждениям. Ибо о скорбящих душею
говорит Писание: верен Бог, Иже не оставит вас искуситися паче, еже можете
(1 Кор. 10, 13); а не вразумляемых срящут злая (Втор. 31, 29).
ГЛАВА 6.
Как внешние очи издали видят терния и стремнины: так и прозорливый ум, будучи
быстр, предусматривает козни и предуготовления сопротивной силы, и предостерегает
душу, служа ей как бы оком.
ГЛАВА 7.
Много потребно борения и тайного невидимого труда, чтобы испытывать помыслы,
и изнемогшие чувствия души нашей обучить долгим учением в рассуждение добра
же и зла (Евр. 5, 14). Непрестанным возбуждением ума к Богу должно оживлять
изнемогшие члены в душе; потому что ум наш призывается к тому, да будет, по изречению
Павлову, всегда един дух с Господем (1 Кор. 7, 17). Сие же тайное борение,
и размышление о Господе, и труд сей надобно нам иметь день и ночь при всяком исполнении
заповеди, молимся ли мы, едим ли, служим ли, пьем ли, другое ли что делаем, чтобы
всякое доброе начинание, нами совершаемое, совершалось в славу Божию. Ибо все
сообразные с заповедями дела наши освящаются и в чистоте нами совершаются непрестанным
памятованием о Боге, страхом и любовию к Нему; и тогда бывает уже вне влияний
сквернящего делаемое по заповедям Божиим.
ГЛАВА 8.
И Патриарх Авраам лучшее из добычи принес в дар священнику Божию Мелхиседеку,
и таким образом, получил от него благословение. Что же иное дает гадательно разуметь
чрез это Дух? Не указывает ли на высшее умозрение, как превосходнейшее и самые
кости из целого срастворения нашей природы, то есть, самый ум, самую совесть,
самое расположение, самый помысл, самую силу любви в душе, начаток целого нашего
человека, во всякое время посвящающего себя одному и тому же памятованию и размышлению
о Боге, должны мы прежде всего приносить всегда Богу, как священную жертву сердца,
как драгоценнейшее и лучшее из добрых помыслов? И в таком случае, вспомоществуемые
Божией благодатью, возможем ежедневно возрастать и преспевать, и бремя заповедями
требуемой праведности покажется для нас легким; потому что все заповеди, при содействии
самого Господа, будем исполнять чисто и неукоризненно нашею в Него верою. Касательно
же видимого подвижничества и того, какое доброе предначинание выше и есть самое
первое, знайте, возлюбленные, что все добродетели одна на другой держатся, и взаимно
между собою связаны, и как бы в некоей священной духовной цепи одна от другой
зависят: молитва от любви, любовь от радости, радость от кротости, кротость от
смирения, смирение от служения, служение от упования, упование от веры, вера от
послушания, послушание от простоты. Как и с противной стороны, пороки один другим
производятся: ненависть раздражительностью, раздражительность гордостью, гордость
тщеславием, тщеславие неверием, неверие жестокосердием, жестокосердие нерадением,
нерадение разленением, разленение небрежностью, небрежность унынием, уныние малодушием,
малодушие сластолюбием, и прочие пороки взаимно один от другого зависят: так и
на доброй стороне добродетели во взаимной между собою зависимости. Глава же всякой
добродетели и верх добрых дел есть постоянное пребывание в молитве; чрез нее,
испрашивая у Бога, можем ежедневно приобретать и прочие добродетели.
ГЛАВА 9.
Если не будут украшать нас смиренномудрие, простота и благость; то никакой
не принесет нам пользы молитвенная наружность. Говорим это не только о молитве,
но и о всяком подвиге, или труде, или девстве, или молитве, или о каком бы то
ни было подвиге и делании, совершаемом ради добродетели. Если не находим в себе
обильных плодов любви, мира, радости, кротости, смирения, простоты, искренности,
веры и долготерпения: то тщетны и напрасны были все наши подвиги; потому что всякое
таковое делание и все сии подвиги должны совершаться ради плодов. Если же не оказывается
в нас плодов любви и мира; то вотще и напрасно совершается все делание. Делающие
без плодов в день суда окажутся подобными пяти юродивым девам, которые, поелику
в сосудах сердца не принесли отсюда духовного елея, то есть, исчисленных выше
добродетелей, то за сие самое названы юродивыми, и не допущены в духовный чертог
царствия. За недостаток добродетелей, за то, что не имели в себе явственного обитания
Духа, и самый подвиг девства вменен ни во что. Как при возделывании виноградника
все попечение прилагается для того, чтобы насладиться плодами; а как скоро не
оказывается плодов в винограднике, — весь труд возделывания становится тщетным
и напрасным: так, если, при действенности Духа, духовным чувством со всей несомненностью
не познаем в себе плодов любви, мира, радости, смирения и прочих, исчисленных
Апостолом, добродетелей (Галат. 5, 22), то напрасен подвиг девства, и труд молитвы,
псалмопения, поста, бдения оказывается ни к чему не служащим; потому что душевные
и телесные сии труды должны быть совершаемы в надежде духовных плодов. Плодоношение
же Духа в добродетелях есть духовное наслаждение ими с нерастленным удовольствием
для сердец верных, в которых действует Дух. С великою разборчивостью разумения
да оцениваются делание, труд и все естественные подвиги, чрез веру и упование
производимые в достойных Духом Святым. Прекрасное дело — пост, бдение, странническая
жизнь; даже это — цвет доброго жития. Впрочем, есть более внутренний чин христиан,
и никто не должен возлагать упование на сии одни дела. Случается же, что некоторые
бывают причастниками благодати, и живущий еще в них порок хитрит, добровольно
уступает место и не действует, но заставляет человека думать, что ум его стал
чист и вводит уже его в самомнение, и говорит он: „совершенный я христианин“.
А потом, когда человек подумает о себе: „я уже свободен“ и предастся нерадению;
тогда кроющийся порок наступает на человека разбойнически, искушает его и низводит
до преисподних земли. Если и люди, не раз занимавшиеся разбоем, или бывшие воинами,
умеют хитрить над неприятелями, делают засады, скрываются, заходят в тыл врагам,
и внезапно их окружают и убивают; то кольми паче злоба, которая столько тысячелетий
занимается сим делом и губит столько душ, умеет укрыться в сердце, не действовать
до времени, чтобы ввести душу в самомнение о своем совершенстве.
ГЛАВА 10.
Основанием Христианству служит то, чтобы человек, если и совершит дела правды,
не упокоевался на них, и не почитал себя великим, но был нищ духом; и, если соделается
причастником благодати, не думал о себе, будто бы приобрел нечто, не признавал
себя чем-то важным и не начинал учить, но при добром странничестве, при хорошем
житии, много постясь, странствуя, молясь, став причастником благодати, не высоко
ценил душу свою; особенно же тогда, как полагается в нем начаток благодати, пребывал
в труде, в жажде, не сознавал себя, как пресытившийся, праведным, или обогатившимся
благодатью, но плакал и проливал слезы. И как, если бы матерь имела у себя единородного
сына, обучила его, и ему, когда он пришел в мужеский возраст, приключилась смерть;
то сколько ни было бы утешителей у матери, все они побуждали бы ее к большему
плачу, и матерь оставалась бы безутешною: так и христианину надобно оплакивать
падение свое и непрестанно проливать слезы, паче же всего иметь сокрушенное сердце.
ГЛАВА 11.
Если царский дом имеет много помещений, разные дворы, множество преддверий
и внутренних храмин, где пребывает сам царь, где хранятся его порфира и сокровища;
то вошедший во внешние дворы не подумает, что вошел уже во внутренние храмины,
где слава царева, и порфира, и сокровища. Так и в духовном. Постящиеся, пребывающие
во бдении, в пении, в молитве да не подумают о себе, что вошли уже в упокоение;
потому что входят только в преддверия и во дворы, а не туда, где порфира и сокровища.
Посему, братия не должны много полагаться на внешний образ жизни и говорить о
себе: „я значу нечто“. Хотя бы и соделался кто причастником благодати не должен
думать о себе, что он уже достиг цели, или сделался весьма близким к Царю; потому
что пребывает еще во внешних обителях. Не должно каждому допытываться: нашел ли
он сокровище в скудельном сосуде, облекся ли в порфиру Духа, обрел ли Царя и упокоился
ли? Потому что душа такова: в ней есть какая-то глубина и составов у ней много.
Вошедший в нее грех обладает уже всеми ее составами и сердечными помышлениями.
Потом, когда взыщет человек, приходит к нему благодать и овладевает двумя составами
души. Почему, неопытный, возбуждаемый благодатью, думает, что пришедшая благодать
овладела всеми составами души, и грех искоренен; тогда как большая часть души
обладается грехом, и только одна часть обладается благодатью; и человек обманывается,
и пребывает в неведении. Нередко благодать действует в человеке непрестанно, подобно
тому, как и глаз в теле. Но вместе пребывает в человеке и грех, и в обольщение
вводит ум. И нерассудительный, как уже достигший цели, много мечтает о себе и
надмевается, как соделавшийся свободным. А на деле бывает не то; потому что, как
сказал я, сатана скрывается в тайне, не действуя до времени, чтобы заставить человека
подумать о себе: „я чист и совершен“. Кто насаждает виноградник, тот не вдруг
собирает с него грозди, и выделывает вино. Кто сеет семя в землю, не тотчас уже
и жнет, и получает плоды. И новорожденное дитя не вдруг может прийти в совершенного
мужа. Или, новобранец в войске не тотчас уже делается начальником; ему надобно
прежде потрудиться и, вступив в битву, одержать победу и быть увенчанным.
ГЛАВА 12.
Прекрасное дело — нестяжательность, псалмопение, пост, бдение; прекрасно —
сподобиться Божией благодати. Но кто не начал еще рыть и полагать основание, как
должно (а ум и в этом должен быть неукоризненным и причастным благодати), тот
много уже мечтает о себе, и высоко ценит душу свою. Воззри на Иисуса: от какой
славы и до каких страданий и распятия нисшел Он, Божий Сын и Бог! И за сие-то
смиренномудрие превознесен и посажен одесную Отца. Змий вначале посеял в Адаме
возношение: „будешь, как Бог“. Посему, знаешь, до какого бесчестия чрез это высокомудрие
дошел род Адамов. Ищу человека нищего духом, и не нахожу. Как иной богач, имея
в доме своем сокровища, представляется нуждающимся и нищим, ходит и просит у всех:
так и христиане имеют благодать, богатеют в Бога, но нищи духом, как бы не имеющие
у себя ничего. Например: человеку должно приобрести сто литр золота, и он, получив
пять литр, удовольствовался тем. А у иных, если можно так сказать, есть десять
унций благодати, и мысленно делают из них сто, чем и хвалятся. И иные не редко
имея у себя пять унций греха, делают из них полунции. Сие же бывает с ними, или
по неведению, — потому что, обманываясь в рассуждении самой благодати, не знают
дела, или по тщеславию, когда стыдятся сказать, что действует в них зло; потому
что провозглашают уже себя совершенными. Человек должен и делать и говорить правду,
исповедывать в себе и дары благодати и действие греха. Лжет, кто говорит, что
имеет чистое сердце. На деле бывает не так, чтобы вдруг, едва благодать посетила,
человек стал уже чист. Предается он врагам и искушениям для упражнения и обучения,
как Иов был в искусе; потому что и злое, хотя не по доброму изволению, содействует
доброму. А христианин, имея пять унций греха, должен говорить: „имею двадцать
и переполнен худым“. И имея в себе, например, двадцать унций добра, должен говорить:
„у меня только полунции“. Но если из тщеславия стыдится сказать это: то пусть
говорит правду, исповедует действенность благодати; но пусть исповедует с другой
стороны и грех. А как сказал я выше о душе, что юна глубока; то, с помощью подобий,
изобразим ее составы. Как есть солнце, и от него много выходит лучей; или, есть
высокое дерево, и у него много ветвей; или есть великий город, и окружен многими
сопредельными странами: так и умная сущность, бессмертная душа, есть красота досточестная
более всех созданий, образ и подобие Божие. Теперь приходящая благодать двумя
лучами просиявает в душе; или от целого дерева озаряет две ветви; или от всего
города — две сопредельные страны; но весьма многие части души одержимы еще грехом,
душа же думает, что она вся и всецело принадлежит к доброй части, вся в благодати
и во светлости; и кто, например, приобрел пять литр золота, воображает о себе,
что приобретено им сто литр. Разве зародыш в матерней утробе стал уже совершенным
человеком? Или положивший один камень в основание кончил уже здание? Или семя,
зарытое в землю, стало уже колосом? Разве купец, едва начав торговать, тотчас
и наполнил свою кладовую? И причастившийся малой доли благодати стал уже от сего
христианином? Даже первые и великие в отношении к совершенству тоже, что низший
чиновник пред главным начальником, или малый ручей пред рекою Евфратом. Кто имеет
намерение идти в город, отстоящий на тридцать переходов, тот, если отойдет на
два, или на три перехода, не подумает, что пришел уже в город. Поелику же сопротивная
сила только побуждает, а не принуждает; то и благодать Божия побуждает, по причине
свободы и трезвенности естества. Если теперь человек, побуждаемый сатаной, будет
делать зло; то не сатана осуждается вместо его, но терпит истязание и наказание
сам человек, как по собственной воле подчинившийся пороку. Подобным образом, если
человек обратится к добру, и Божия благодать превозможет: то благодать не себе
приписывает доброе, но воздает за оное человеку, и прославляет его; потому что
человек сам для себя виновник добра (такова природа его); и приходящая к нему
благодать нимало не связывает его воли принуждающею силою, и не делает его неизменным
в добре, хотя бы он хотел, или не хотел того. Напротив того, и присущая в человеке
Божия сила дает место свободе, чтобы обнаружилась воля человека, уважает ли, или
не уважает он душу, согласуется ли, или не согласуется с благодатью. Многие оказали
уважение и согласие, а иные уклонились; ибо Апостол говорит: наченше духом,
ныне плотию скончаваете (Гал. 3, 3). Закон положен не естеству, но свободному
произволению, которое может склоняться на доброе и на худое. Посему-то Господь
говорит: огня приидох воврещи на землю, и что хощу, аще уже возгореся (Лук.
12, 49). Господь хочет, чтобы возгорелся небесный огнь в сердцах человеческих;
и одни хотят сего, а другие не хотят. Подобно сему говорит еще: колькраты восхотех
собрати вас, якоже кокош птенцы своя, и не восхотесте (Мф. 23, 37). Видишь
ли, Господь хочет; но люди опять не хотят приблизиться ко Господу, и обрести милость?
ГЛАВА 13.
Кто хочет прийти ко Господу, сподобиться вечной жизни, стать жилищем Божиим
и удостоиться Святого Духа, тот, чтобы ему быть в состоянии неукоризненно и чисто
творить плоды по заповедям Господним, должен положить такое начало. Во-первых
должно ему твердо уверовать в Господа, всецело посвятить себя словесам заповедей
Его, во всем отречься от мира, чтобы ум совершенно не был занят ничем видимым;
всегда надлежит ему пребывать в молитве и не отчаиваться, ожидая непрестанно посещения
и помощи от Господа и во всякое время имея сие целью ума своего. Потом надобно
ему всегда принуждать себя ко всему доброму, к соблюдению всех заповедей Господних,
хотя бы и не желало того сердце по причине пребывающего в нем греха; например,
принуждать себя быть смиренномудрым пред всеми людьми, почитать себя всех низшим
и худшим, не ища ни от кого чести, или похвалы, или славы, как написано в Евангелии
(Иоан. 5, 44), но иметь всегда пред очами единого Господа и заповеди Его, желая
угождать Ему единому. Подобно сему пусть, хотя бы и не хотело сердце, принуждает
себя к кротости, как говорит Господь: научитеся от Мене, яко кроток есмь и
смирен сердцем, и обрящете покой душам вашим (Мф. 11, 29); а также, по мере
сил, с принуждением пусть приучает себя быть милостивым, снисходительным, человеколюбивым,
добрым, как говорит Господь: будьте добры и снисходительны, якоже и Отец ваш
небесный милосерд есть (Лук. 6, 36); и еще говорит: аще любите Мя, заповеди
Моя соблюдите (Иоан. 14, 15); и еще: принуждайте себя; потому что нуждницы
восхищают царствие небесное (Мф. 11, 12), и: подвизайтеся внити сквозе
тесная врата (Лук, 13, 24). Да имеет же человек всегда пред очами, как незабвенный
образец во всегдашней памяти, Господне смирение и жизнь, и обращение с людьми.
И, сколько есть сил, да принуждает себя постоянно пребывать в молитвах, во всякое
время прося с верою, чтобы Господь пришел и вселился в нем, усовершил и укрепил
его во всех заповедях Своих, и чтобы душа его соделалась обителью Иисуса Христа.
И таким образом, если что делает теперь с принуждением и против желания сердца,
стараясь приобучать себя на всякий час к добру, всегда памятовать о Господе и
ежечасно ожидать Его в великой благости и любви; то Господь, видя такое его произволение
и доброе рачение, как он непрестанно принуждает себя к памятованию о Нем и ко
всему доброму, к смиренномудрию, к кротости, к любви, как стесняет не хотящее
сердце и, сколько есть сил, понуждает себя идти вперед, то, говорю, Господь сотворит
с ним милость Свою, избавит его от врагов его и от живущего в нем греха, исполняя
его Духом Святым. И таким образом, без принуждения уже и без всякого труда всегда
будет он в самой истине исполнять заповеди Господни, лучше же сказать, сам Господь
совершит в нем заповеди Свои и плоды Духа, как скоро человек плодоприносит в чистоте.
Но надобно, чтобы приступающий к Господу, даже против желаний сердца, сперва принуждал
себя к добру, постоянно с несомненною верою ожидая милости Господней; принуждал
себя быть милосердым, иметь сострадательное сердце, принуждал себя переносить
пренебрежение, быть великодушным, когда уничижают, или бесчестят, не гневаться,
по сказанному: не себе отмщающе возлюбленнии (Рим. 12. 19), принуждал себя
к молитве, не имея еще молитвы духовной. И тогда Бог, видя, что подвизается он
столько и с усилием, даже против воли сердца, направляет себя к доброму, даст
ему истинную Христову молитву, даст утробы щедрот, истинную доброту, одним
словом, соблюдет ему плод духовный. А если кто, не имея молитвы, принуждает себя
только к молитве, чтобы получить благодатную молитву, а к смиренномудрию, к любви
и к соблюдению прочих Господних заповедей не принуждает себя; то иногда, по прошению
его, дается ему благодатная молитва, даже отчасти в упокоении и весельи, но нравами
уподобляется он тому же, чему и прежде был подобен. Ибо не имеет он кротости,
потому что не взыскал ея с трудом, и не приуготовлял себя быть кротким; не имеет
смиренномудрия, потому что не просил и не принуждал себя к этому; не имеет любви
ко всем, потому что не имел о сем попечения, и не искал сего усильно в молитвенном
прошении. Ибо каждому, кто приневоливает и нудит себя, даже против желания сердца,
к молитве, надобно также принуждать себя и к любви, и к кротости, и ко всякому
терпению, и великодушию, по написанному, с радостью; а таким же образом надобно
принуждать себя к уничижению, к тому, чтобы почитать себя худшим и низшим всех,
чтобы не беседовать о неполезном, но всегда поучаться в словесах Господних и их
изрекать устами и сердцем. Еще надобно принуждать себя к тому, чтобы не раздражаться,
по сказанному: всяка горесть, и гнев, и клич да возмется от вас со всякою злобою
(Еф. 4, 31), чтобы таким образом Господь, видя произволение человека, дал ему
без труда и принуждения совершать все то, что прежде едва мог сохранять с принуждением,
по причине живущего в нем греха. И все сии начинания добродетели обратятся для
него как бы в природу; потому что приходит к нему, наконец, Господь, приходит
и пребывает в нем, и Сам творит в нем заповеди Свои без труда, исполняя его духовных
плодов.
ГЛАВА 14.
Если же кто принуждает себя к молитве, пока не приимет дарования от Бога, а
к этому, то есть к смиренномудрию, к любви, к кротости и к прочим добродетелям
не приневоливает и не нудит себя в той же мере: то бывает иногда к нему Божия
благодать по его молитве и прошению; потому что благ и милостив Бог, и просящим
у Него дает просимое. Но, не приуготовив и не приучив себя к исчисленным выше
добродетелям, или утрачивает он благодать, или приемлет и падает, или не преуспевает
от высокоумия; потому что не предает себя от всего произволения заповедям Господним.
Обитель, или упокоение Духа есть смиренномудрие, любовь, кротость и прочие заповеди
Господни. Посему, намеревающиеся истинно благоугождать Богу, восприять от Него
небесную благодать, возрастать и усовершаться в Духе Святом, должны прежде принуждать
себя к тому, чтобы, даже против воли сердца, сохранять все добродетели, по сказанному:
сего ради ко всем заповедем Твоим направляхся (Псал. 118, 128). Как приневоливает
и нудит себя иной к постоянному пребыванию в молитве, пока не преуспеет в этом,
так да приневоливает и нудит себя и ко всем предначинаниям добродетели, да приобучается
к доброму навыку. И таким образом, если постоянно просит и умоляет Господа и получает
просимое, возрастает и цветет в нем дарование духовное; и сие данное ему дарование,
упокоеваясь в его смиренномудрии и в прочих добродетелях, научает его истинному
смиренномудрию, истинной любви, истинной кротости, к чему прежде принуждал себя
и чего домогался. И таким образом, когда возрастет и усовершится в Боге; тогда
сподобится быть наследником небесного царствия. Ибо смиренный никогда не падает:
да и куда ему пасть, когда он ниже всех? Великая высота есть смирение, и почесть,
и достоинство есть смиренномудрие. Будем же и мы, даже против желания сердца,
приобучать и понуждать себя к смиренномудрию, прося и умоляя Бога с верою, надеждою
и любовью, в непрерывном чаянии того, что пошлет Духа Своего в сердца наши; и
будем молиться и покланяться Отцу Духом, и сам Дух будет молиться в нас, сам Дух
научит нас истинной молитве, смиренномудрию, кротости, любви, и чего теперь не
можем делать и с принуждением, милосердию, благости, научит нас истинно исполнять
все заповеди Господни без труда и принуждения, — научит, исполняя нас, как ведает
сам Дух, Своих плодов. А таким образом, когда заповеди Господни будут в нас исполнены
самим Духом, Который один ведает волю Христову, и очищает нас от греховной скверны,
тогда представит Он нас Христу, как прекрасных, чистых и непорочных невест, и
будем упокоеваться в Боге, и Христос почиет в нас в бесконечные веки.
Слава щедротам Его, милости и любви Его, что такой чести сподобил род человеческий,
именуя и соделывая нас Своими братьями и сынами небесного Отца! Слава Отцу и Сыну
и Святому Духу во веки веков! Аминь.
|
