Тираний Руфин
ЖИЗНЬ ПУСТЫННЫХ ОТЦЕВ
К оглавлению
Глава 17. О монастыре аввы Исидора
Мы видели в Фиваиде славнейший монастырь аввы Исидора [155],
расположенный на обширном пространстве и обнесенный стенами. Жившие там мужи имели
просторные помещения. Внутри обители много колодцев и искусственно орошаемых садов.
В садах множество разного рода фруктовых деревьев, да и всего другого, необходимого
для жизни в монастыре, – не только в достаточном количестве, но даже в изобилии.
Поэтому живущим там инокам нет никакой необходимости выходить из монастыря. У
врат обители сидит почтенный старец, избираемый из числа начальствующих. Его обязанность
состояла в том, чтобы принимать приходящих и при этом объявлять им правило: вступивший
раз в монастырь обратно уже не выходит из него... Хотя бы кто всего только один
раз захотел побывать в монастыре, – закон оставался во всей силе... Но что
всего удивительнее: вступившего в обитель удерживал в нем уже не устав, но блаженная
и святая жизнь... Старец-привратник имел у самых врат келью, вроде гостиницы,
для приема приходящих. Там заботился он о них с истинным человеколюбием. Там же
и мы были им приняты. Проникнуть внутрь стен нам не было никакой возможности,
и мы лишь от старца-привратника слышали, какое блаженство назидания могли бы мы
найти в обители.
– Всего только два старца, – говорил он, – имеют разрешение
свободно выходить и возвращаться в обитель: они продают изделия братии и приносят
что-нибудь со стороны, если встретится надобность. Все же остальные в глубоком
безмолвии и покое предаются молитве и подвигам. Украшенные духовным совершенством,
они все творят знамения, но самое удивительное знамение состоит в том, что никто
никогда не бывает болен до упадка сил. Когда приспеет час кончины, предузнав его,
брат объявляет о том прочей братии и, сказав всем последнее: "Прости!", –
возлегает на одр и радостно предает дух свой...
Глава 18. О пресвитере Серапионе
В арсинойской области [156] мы встретили пресвитера Серапиона
[157], настоятеля многих монастырей, в которых, под его руководством,
подвизалось около девяти тысяч иноков. Все они кормились трудами рук своих. Больше
всего они нанимались за определенную плату жать засеянные нивы и большую часть
этой платы употребляли на пользу бедных, вручая ее авве Серапиону. Впрочем, обычай
наниматься на работу во время жатвы распространен вообще между всеми египетскими
иноками. На заработанную плату они приобретают каждый около восьмидесяти модий
зерна и большую часть хлеба предоставляют в пользу бедных [158].
Так трудами иноков прокармливаются все бедные в Египте. Мало того: корабли, нагруженные
хлебом, посылаются в Александрию [159] то в пользу заключенных
в темницах, то в пользу странников – вообще всех нуждающихся. Даже и в Египте
нет недостатка в бедняках, которые не нуждались бы в щедрых дарах милосердия.
И в областях Мемфиса [160] и Вавилона мы видели множество иноков,
в которых заметили различные духовные дарования и прекрасные нравственные черты.
Там, говорят, есть место, где некогда Иосиф хранил пшеницу – оно называется
сокровищницей Иосифа. По словам других, там уцелели те же самые пирамиды, в которых
собиралась пшеница во времена Иосифа [161].
Глава 19. Об иноке и мученике Аполлонии
Старцы рассказывали нам, что у них во время гонения был один инок, по имени
Аполлоний [162]. Благодаря своему достойнейшему поведению, он
был возведен в сан диакона. Во время гонения он с неутомимой ревностью обходил
братию и каждого порознь убеждал твердо стоять за веру, до мученичества [163].
Наконец он сам был схвачен и брошен в тюрьму. Язычники приходили издеваться над
ним и поносили его нечистыми и богохульными словами.
Между ними был один весьма славный флейтист, по имени Филимон. Он напал на
Аполлония с ругательствами, называл его и нечестивцем, и злодеем, и обманщиком,
кричал, что, кроме ненависти, он ничего не заслуживает. Много и долго со злобой
поносил он Аполлония... В ответ на все его ругательства Аполлоний сказал ему:
"Да помилует тебя, чадо, Господь и да не вменит тебе во грех твоего поведения!"
Эти слова глубоко тронули Филимона – точно со сверхъестественной силой проникли
они в его душу, и он неожиданно объявил себя христианином. Прямо из темницы он
бросился к судилищу и пред лицом всего народа громко сказал судье:
– Что это творишь ты, несправедливый и беззаконный судья? – Ты казнишь
людей благочестивых и боголюбезных! Ничего дурного – ни дел, ни слов –
нет у христиан!
Судья знал Филимона и сперва вообразил, что он шутит. Но, увидав, что Филимон
в самом деле порицает его и притом с твердым убеждением, вскричал:
– Что за безумие, Филимон!? Ты вдруг помешался!
– Не я безумец, – ответил флейтист, – но ты – беззаконнейший
и безумнейший судья, бесчестный губитель столь многих праведных мужей! Я –
сам христианин! Нет людей на свете лучше христиан!..
Тогда судья, при всем народе, попытался было лаской склонить Филимона вернуться
к прежнему образу мыслей, но увидев его непоколебимым, подверг его всевозможным
истязаниям. Узнал он также, что вся эта перемена произошла от слов Аполлония.
Принялся за Аполлония и, обвинив его, как совратителя, предал ужаснейшим мучениям.
– О, если бы ты, судья, – воскликнул Аполлоний, – вместе со
всеми здесь присутствующими и слышащими слова мои, последовали тому, что ты зовешь
обольщением и заблуждением!
Рассвирепев от этих слов, судья пред глазами всех приказывает сжечь живыми
Аполлония и Филимона.
Вот оба вошли в средину пламени, и блаженный Аполлоний в слух всех громко воззвал
ко Господу:
– Не предаждь зверем душу, исповедующуюся Тебе (Пс.73,19), но яви
нам милость Твою и спасение Твое! (Пс.84,8).
И внезапно после этих слов росоносное облако покрыло обоих мужей и угасило
пламень костра.
Судья и весь народ были поражены изумлением и вскрикнули разом:
– Велик Бог христиан, единый истинный и бессмертный!
Обо всем происшедшем было доведено до сведения префекта александрийского. Но
тот пришел в бешенство от злобы и, избрав из своих служителей самых жестоких и
кровожадных, которых правильнее было бы назвать зверями, чем людьми, послал и
за судьей, поверившему Божию знамению, и за теми, ради кого Бог явил его, приказав,
чтобы их в оковах привели в Александрию. Дорогой благодатный дар слова снизошел
на Аполлония, и он начал наставлять вере самих исполнителей приказа префекта,
которые вели всех троих в узах. И они уверовали в Божие милосердие всем сердцем,
со всей крепостью... По прибытию в Александрию они объявили себя на суде христианами
вместе с теми, кого доставили в узах... Увидав их стойкость и непоколебимость
в вере, префект велел всех вместе потопить в море. Нечестивый, он не ведал, что
творил... Для святых мучеников это было не смертью, но крещением... Тела, без
сомнения, по Божию смотрению, целыми и невредимыми волны морские вынесли на берег
и были приняты теми, которые пришли вместе с ними в Александрию, чтобы послужить
исповедникам. И все они были погребены под сводом одной общей могилы. Дивные знамения
совершаются над ними, и слышат они молитвы и исполняют прошения всех, к ним прибегающих.
И нас Господь удостоил побывать там и благоволил исполнить наши молитвы.
Глава 20. О пресвитере Диоскоре
В Фиваиде мы встретили одного достопочтенного авву, по имени Диоскор [164].
Он был пресвитером, и в обители его жили почти двести человек братии. Мы заметили,
что он прилагает величайшее попечение к тому, чтобы во время причащения Святых
Тайн кто-нибудь не приступил бы к ним с каким-нибудь пятном на совести. Заботливость
его о чистоте сердца простиралась до того, что он обращал внимание даже на естественные
явления во время ночного сна – случается ли это при видении во время сна
женщины, или вследствие простых естественных причин.
– Если, – говорил он, – дело происходит без соблазнительных
сновидений, тогда это не составляет греха, – явление естественное... А вот
если в сновидениях являются женщины и происходит плотское возбуждение, то это
уже указывает на то, что душа занята нечистыми пожеланиями, откуда и рождаются
нечистые помыслы. Потому-то инокам необходимо всячески отражать соблазнительные
образы фантазии и отнюдь не услаждать своих чувств дьявольскими обольщеньями.
В противном случае – какое же различие будет между иноками и мирянами? Инокам
следует укрощать и одолевать постом и молитвою естественные плотские возбуждения.
Посмотрите – даже живущие в роскоши, заболев, исполняют предписания врачей
и воздерживаются от того, что им вредно. Что ж сказать об иноке, главная цель
которого здравие тела и души?
Глава 21. О нитрийских отшельниках
Перейдем наконец к той местности, которая считается славнее всех египетских
монастырей – именно к горе Нитрийской [165]. Она отстоит
от Александрии на расстоянии сорока миль и называется по имени близлежащего селения,
где добывается селитра. Воистину, по Божию смотрению, устроилось так: здесь, подобно
нечистотам, отмываются и истребляются грехи людские... В этой местности виднеется
до пятидесяти хижин или немного менее. В иных хижинах живут по несколько человек
вместе, в других – по немногу, а где – по одному. Но живя отдельно друг
от друга, все соединены нераздельно духом, верою и любовью. Один настоятель руководит
всем братством.
Когда мы стали подходить к Нитрии, лишь только братия заметили гостей-странников,
как тотчас, подобно пчелиному рою, высыпали каждый из своей кельи. Радостно бежали
они к нам. Многие несли с собою кувшины с водою и хлеб. Да, к ним нельзя было
отнести слова пророка: К сынам Израилевым ты не вышел навстречу с хлебом и
водою! (2Езд.13). После такой встречи они отвели нас к своей церкви, омыли
нам ноги и вытерли их – каждый своим полотенцем. Казалось, что, облегчая
этим труды путешествия, они как бы таинственно смывали скорби жизни человеческой...
Возможно ли словами изобразить их радушие, предупредительность и любовь?! Возможно
ли описать, как все они наперерыв старались отвести нас в свою келью, как спешили
выполнить долг гостеприимства, как охотно беседовали о смирении, которым они в
особенности отличались, о кротости, о других совершенствах, как будто они только
для того и удалились от мира, чтобы во всем этом упражняться одинаково всем вместе,
хотя и по действию многоразличной благодати Божией. Нигде мы не встречали такой
искренней любви, такого горячего милосердия, такого рвения к гостеприимству. Нигде
не видели также такой любви к изучению Писаний, к богомыслию, к духовной мудрости,
так что мы чувствовали себя как бы среди витий божественной мудрости...
Глава 22. О местности, носящей название "Келий"
За Нитрийской горой дальше в глубине пустыни на расстоянии десяти миль находится
местность, которую, по множеству рассеянных по пустыне келий, так и называют "Кельями"
[166]. Сюда удаляются только те, кто достаточно приготовился
к более уединенной жизни в Нитрии. Пустыня весьма обширна, и кельи находятся одна
от другой на столь обширном расстоянии, что обитатели их не могут ни видеть, ни
слышать друг друга.
Отшельники живут по одному в келье и в глубоком безмолвии, в не нарушаемой
тишине. Только по субботам и дням Воскресным они сходятся все вместе во храм и
только тогда видят друг друга, как бы являясь друг другу с неба. Если кто-нибудь
не окажется в собрании, все тотчас узнают, что его удержала в келье какая-нибудь
болезнь. Тогда все считают своим долгом навестить его, только не все враз, но
по одному в разное время, и каждый приносит с собой что-нибудь для утешения больного.
Под другим же предлогом никто не дерзает нарушить безмолвия своего ближнего –
разве только тот, кто одарен особым даром назидания, зайдет к кому-либо со сладостным
словом утешения, подобно тому, как могучих бойцов намащают елеем на поприще для
состязания. Многие из них приходят в церковь за три и за четыре мили – так
далеко отстоят одна от другой их кельи! Но любовь между ними так сильна, так глубоки
чувства их расположения друг ко другу, да и ко всем братиям, что они служат предметом
удивления и примером для всех. Вот почему при первой же вести, что кто-нибудь
желает жить с ними, каждый спешит предложить свою келью.
Глава 23. Об Аммонии
Мы видели в Кельях маститого авву Аммония [167]. Это был муж,
на которого Бог излил всю полноту духовных дарований. Если обратить внимание на
дарование любви, в нем обитающей, невольно скажешь, что ничего подобного нигде
не видал. Если посмотреть на его смирение, можешь подумать, что это – главная
в нем добродетель. В терпении, кротости, снисходительности, словом – в каждой
добродетели он настолько преуспел, что придешь в недоумение, что и чему в нем
предпочесть... Господь так ущедрил его дарами духовной мудрости и ведения, что,
кажется, никто из всех отцов глубже его не проникал в храм всецелого ведения,
в тайны божественной мудрости, как свидетельствовали все, кто только его видел.
При нем были два брата: Евсевий и Евфимий. Старший Диоскор был вызван на епископскую
кафедру. И эти братья были ему братьями не по плоти только, но и по жизни, по
своим правилам, по полноте духовнаго совершенства. Подобно тому как мать-кормилица
с нежной заботливостью ходит за детьми, так они заботились о назидании и об утешении
братий, живших там, и таким образом возводили их на высоту духовного совершенства.
Аммония, человека Божия, мы видели в его собственном монастыре. Монастырь обнесен
стеною. В тех местах нетрудно построить обширное здание из обоженных кирпичей.
Обитель снабжена всем необходимым. Сам он ископал в ней и колодезь. Однажды пришел
к нему брат, ища спасения, и стал просить, не найдется ли у него свободной кельи
для жительства.
– Я поищу, – ответил Аммоний, – а ты тем временем поживи в этом
монастыре. Я же сейчас отправляюсь искать...
И оставил он все этому брату вместе с монастырем, а сам вдали от того места
нашел маленькую келью и там поселился. Между тем оставленный в монастыре брат
не догадывался, что Аммоний уступил ему монастырь со всем, что в нем было...
После того если приходило к нему много братий, ищущих спасения, Аммоний, собрав
всех, в один день выстраивал монастырь при усердной помощи братии. А когда приходилось
принимать по одному, то вновь прибывшие приглашаемы были во храм как бы для отдохновения
и пока они там находились, братия спешили – каждый из своей кельи –
принося все необходимое для устройства новой кельи. Из этих приношений братской
любви вновь устроенная келья снабжалась всем необходимым для жизни, и никто не
знал, кто и что пожертвовал. К вечеру пришельцы, входя в келью, находили там в
полной готовности все необходимое, так что нельзя было усмотреть решительно ни
в чем никакого недостатка.
Глава 24. О Дидиме
Из числа живших там старцев мы видели благочестивого мужа, по имени Дидима
[168]. Преизобилие благодати Божией отображалось даже на лице
его. В тех местах под палящим зноем солнца размножаются скорпионы, рогатки [169]
и весьма ядовитые змеи. Он их давил и попирал ногами, как земляных червей, без
всякого вреда для себя.
Глава 25. О Хронии
Там же мы видели одного старца, достигшего глубокой старости, по имени Хрония
[170]. Воистину добрая старость и совершенный возраст: ему шел
сто десятый год! Он был один из числа уже немногих, оставшихся в живых, учеников
блаженного Антония: многими добродетелями он был украшен, но особенно поразила
в нем безмерная благодать смирения...
Глава 26. Об Оригене
Вот и еще один ученик Антония, живший там, по имени Ориген [171].
Муж удивительный во многих отношениях, высокой духовной мудрости... Его рассказы
о духовном совершенстве его великого наставника были глубоко назидательны для
всех. При этом речь согревалась чистым пламенем воодушевления: все, о чем он рассказывал
нам, точно воскресало и оживало перед очами слушателей.
Глава 27. О Евагрии
Пришлось нам увидеть мудрейшего мужа Евагрия [172], не менее
удивительного во всех отношениях. Между другими благодатными дарованиями –
он обладал дивным даром различения духов и очищения, по слову апостола, помышлений.
Никто из братий не возвышался до такой высоты понимания тончайших духовных предметов
и отношений. Он приобрел этот дар из жизни, из собственного духовного опыта и,
что важнее всего, при помощи благодати Божией. Но немало помогло тому и то, что
он долгое время был учеником блаженного Макария. Всем хорошо известно, как прославился
святой Макарий благодатными дарами, знамениями и духовным совершенством.
Сам отличаясь почти невероятным воздержанием, Евагрий советовал братиям, подвизавшимся
в укрощении плоти, в отражении возникавших при влиянии демонов плотских мечтаний,
воздерживаться от излишнего употребления воды.
– Если тело наполнится в избытке водой, оно порождает больше мечтаний
и соблазнительных помыслов и доставляет таким образом злым духам просторный доступ.
Много и других, полных глубокого смысла, рассуждений о воздержании слышали
мы от него.
Сам он пил весьма мало воды и вкушал совсем ничтожное количество хлеба. Да
и другие братия, жившие в том месте, довольствовались только хлебом и солью. Трудно
было найти кого-нибудь, кто употреблял хотя бы деревянное масло. Многие из них
никогда не ложились для сна, но отдыхали сидя, как бы непрерывно погруженные в
богомыслие...
Глава 28. О двух Макариях и прежде всего о Макарии Египетском
Тамошние отцы рассказали нам о двух Макариях, живших раньше в той местности.
Из них один был из туземцев египетских [173], другой – александриец
[174]. Первый был учеником блаженного Антония. Точно два небесных
светила, просияли они. Нося одно имя, они походили друг на друга и духовными совершенствами,
и величием благодатных дарований. Оба – Макарии [175], оба
– строгие подвижники, оба – одинаково совершенны... Один другого превосходил
разве только тем, что наследовал благодатные силы и духовные совершенства блаженного
Антония.
Вот что рассказали нам.
Однажды по соседству случилось человекоубийство, и в этом злодеянии обвиняли
одного невинного человека. Обвиненный прибег к покровительству Макария. Сюда же
пришли с уликами и его обвинители.
– Ведь мы все подвергнемся опасности, – говорили они, – если
оставим убийцу на воле и не предадим всей строгости закона!
Между тем обвиненный с клятвою утверждал, что неповинен в крови убитого.
Начался горячий спор между обвиненным и обвинителями.
– Где погребен убитый? – спросил Макарий.
Ему указали место. Тогда он вместе с обвинителями отправляется на могилу, и,
склонив колена, призвал имя Господа Иисуса, и затем воскликнул, обращаясь к толпе:
– Сейчас Господь покажет, справедливо ли вы обвиняете этого человека.
И, возвысив голос, назвал погребенного по имени, и тот отозвался на его зов
из могилы...
– Заклинаю тебя верою во Христа, скажи, точно ли ты убит вот этим человеком,
которого обвиняют в убийстве? – спросил Макарий.
И из глубины могилы явственно раздалось в ответ:
– Нет! Я убит не этим человеком!
Пораженные чудом, все пали на землю и, бросившись к стопам Макария, умоляли
его спросить, кто же убийца.
– Нет! – возразил Макарий. Об этом я не стану спрашивать. Для меня
достаточно освободить невинного, но не мое дело – выдавать виновного.
Вот еще о чем нам рассказали. В соседнем городе у одного отца семейства была
дочь девица. Вдруг все по суеверию вообразили, что она – не человек, но лошадь...
И привели ее к Макарию.
– Что вам нужно? – спросил Макарий.
– Вот это была наша дочь, – отвечают родители, – но злые люди
при помощи чародейства обратили ее в лошадь. Помолись Господу, чтобы Он разрушил
чары [176].
– Что это вы говорите? Я вижу перед собой не лошадь, но девушку, и нет
в ней ничего лошадиного. Ваше воображение обманывает вам глаза – на самом
деле ничего подобного нет. Это демонское наваждение, не более.
Приведя девицу вместе с родителями к себе, он, преклонив колена, начал молиться.
Заставил молиться вместе с собой и родителей. Потом, помазав ее елеем во имя Господне,
уничтожил заблуждение, и все по-прежнему видели только девицу.
У одной девочки задняя часть тела так начала гнить, что обнажались уже внутренности...
В огромной ране кишело бесчисленное множество червей... От ужасного смрада к ней
нельзя было и подойти близко. Родители принесли и бросили ее у входа в его келью.
Подвижнику стало жаль отроковицы.
– Успокойся, дочь моя, – сказал он. Это Господь послал тебе не для
погибели, но для твоего спасения. Нужно позаботиться о том, чтобы твое исцеление
не обратилось тебе в погибель.
В течение семи дней старец молил Господа о девице. Потом, благословив елей,
помазал ее – и рана ее зажила, но так, что в ней не осталось никакой наружной
особенности женской природы. Она стала жить среди мужчин и никто даже не подозревал
в ней женщины...
Передавали нам, что однажды пришел к нему какой-то еретик из секты иеракитов:
этот род ереси встречается в Египте [177]. Этот еретик своим
красноречием смутил весьма многих братий-пустынников, наконец дерзнул явиться
к Макарию и обличать его в неправомыслии. Старец стал опровергать его. Еретик
возражал на простые речи старца, отвечая хитрыми изворотами. Святой старец видел,
какой опасности подвергается чистота веры братии.
– Что нам препираться к соблазну слушателей? – сказал Макарий. Пойдем
к гробницам братий, отшедших уже ко Господу, и кому из нас Господь даст силу воскресить
умершего, – пусть знают все, чья вера угодна Господу.
Это предложение с радостью было принято братией.
Пришли на могилы. Макарий предложил еретику воскресить умершего во имя Господа.
– Нет, господине! – возразил тот. Ты предложил это условие –
ты прежде и воскрешай.
И Макарий пал на землю и стал молиться.
После продолжительной молитвы, возведя очи ко Господу, воскликнул:
– Господи, яви нам, кто из нас обоих право верует, воскресив сего умершего!
И назвал он имя одного недавно погребенного брата. И тотчас послышался голос
из могилы...
Братия бросились разрывать могилу. Сняв с умершего погребальные пелены, вывели
его вон из могилы живым. Увидев это, еретик, пораженный ужасом, бежал. Братия
погнались за ним и изгнали за пределы той страны.
Много и другого рассказывали нам о Макарии, но нет возможности записать всего,
да другие его деяния, сверх того, уже общеизвестны.
Глава 29. О Макарии Александрийском или младшем
Другой святой Макарий также отличался великими добродетелями, о чем было уже
писано другими писателями, и уже отсюда можно вполне усмотреть, как велико было
его духовное совершенство. Потому мы скажем о нем покороче.
Нам рассказывали, что он более всех отцов любил пустыню. Самые дальние и недоступные
местности в ней были пройдены им. Наконец в самой крайней части пустыни нашел
он одно место, изобиловавшее различными фруктовыми деревьями и всем необходимом
для жизни. Там жили два брата. Макарий спросил их, позволят ли они привести сюда
иноков для жительства, – местность так привлекательна и изобилует всем нужным.
Те отвечали, что нет возможности привести сюда большое число иноков. Слишком труден
проход по пустыне, и легко подвергнуться соблазнам от злых духов.
– Злые духи живут в пустыне... Трудно непривычным людям устоять против
их нападений и коварств. Много страха в пустыне...
Возвратившись к братии, Макарий много говорил об удобствах открытого им места,
и многие воспламенились желанием идти туда вместе с ним. Но прочие отцы укротили
пыл молодых, дав им спасительный совет.
– Молва идет, что это место возделано Ианнием и Иамврием [178].
Если это правда, не приспособлено ли оно, по действию сатаны, для нашего обольщения?..
Если оно так изобилует всем для услаждения плоти, – чего ж мы будем ожидать
в будущем веке? Какую награду получим за пресыщение здесь на земле чувственными
удовольствиями?
И говоря таким образом, старцы охладили пылкое рвение молодежи.
Сам Макарий жил в местности, называемой Скит [179]. Он лежит
среди обширнейшей пустыни на расстоянии суточного пути от Нитрийских обителей.
Не ведет туда никакая тропинка, и нет никаких знаков, которые бы указывали путь.
Туда доходят по указанию течения звезд... Воды там мало, да и находимая вода отвратительного
запаха, пахнет как бы смолою, но не вредна для питья. Там живут только мужи, уже
усовершенствовавшиеся в духовной жизни. Кто же иначе может жить в таком страшном
месте, кроме людей, обладающих бесповоротной решимостью и совершенным воздержанием?
Но живут все между собою во взаимной любви и с сердечным радушием принимают, кто
бы к ним не пришел.
Однажды некто принес святому Макарию ветвь виноградной лозы. По чувству братской
любви, ища не своих си, но яже суть ближнего своего, он отнес ее к другому
брату, на ту пору захворавшему. Тот воздал благодарность Богу за услугу брата,
но сам ею не воспользовался – отнес по тому же побуждению к другому брату,
тот – к третьему, и так она обошла по всем кельям, рассеянным по пустыне,
и никто не знал, кто первый послал ее. Наконец она снова пришла к Макарию. И возрадовался
Макарий, увидав такое воздержание, такую любовь между братиею – и возгорелся
духом еще к большим подвигам [180].
Вот что еще передавали нам с полной достоверностью слышавшие от самого Макария.
Однажды ночью постучался к нему в келью злой дух.
– Вставай, авва Макарий, пойдем на всенощное бдение! Братия уже собрались...
Но муж, исполненный благодати Божией, не мог подвергнуться обману, понял, что
его обманывает злой дух.
– О, лжец и враг истины! – воскликнул он. – Что общего, что
близкого у тебя с собранием святых?
– А вот тебе неизвестно, Макарий, что без нас не обходится ни одно собрание
иноков, – сказал диавол. Поди-ка, посмотри на наши дела...
– Да запретит тебе Господь, демон нечистый! – воскликнул авва Макарий.
И, приступив к молитве, он стал просить Господа открыть ему, есть ли сколько-нибудь
правды в похвальбе диавола. И пошел на торжество всенощного бдения. Там он снова
просил Господа о том же. И вот он видит, как по всей церкви прыгают и точно на
крыльях перелетают с одного места на другое какие-то недоростки – эфиопы,
безобразные на вид. В собрании был такой порядок: один читал псалмы, другие сидели
и слушали или отвечали известными возгласами. Рассеявшиеся по церкви эфиопы, подпрыгивая
к каждому, точно заигрывали: кому двумя пальцами закроют глаза, и тот начинал
дремать; другому вложат палец в рот, и тот уже зевал... Вот окончилось чтение
псалмов, и братия поверглись для молитвы пред Богом: тут пред одним промелькнет
вдруг образ женщины, пред другим – вид какой-нибудь постройки и переноски
чего-нибудь, пред всеми вообще – то одно, то другое... И лишь только злые
духи представят что-нибудь, как актеры в театре, это и войдет в сердце молящегося
и породит помышления... Но бывало и так: вот подбежали злые духи к молящемуся
с каким-нибудь обманом, – вдруг стремглав отскакивали, точно гонимые какой-то
силою, и не осмеливались более ни остановиться, ни мимо пройти около таковых...
Зато к другим, более слабым братиям они вскакивали на шею, на спину: видно, те
невнимательно молились... Видя это, святой Макарий тяжко вздохнул и, проливая
слезы, воскликнул:
– Не премолчи, ниже укроти, Боже! (Пс.82,2). Да воскреснет Бог,
и расточатся врази Его и да бежат от лица Его ненавидящии Его, яко душа наша
наполнилась поруганий (Пс.67,2).
Молитвословие окончилось, и святой Макарий пожелал удостовериться в истине
видения. Призвав каждого из братий порознь, над которыми в различных видах и образах
издевались злые духи, спрашивал их, не думали ли они во время молитвы о постройках,
или о дороге, или о чем-либо другом, соответственно демонским внушениям, и каждый
действительно признавался в том, в чем обличал его Макарий. Отсюда ясно, что все
суетные и посторонние помышления, которые овладевают душой во время чтения псалмов
или молитвы, порождаются от внушения демонов. Напротив – кто строго хранит
свое сердце, от того бегут гнусные эфиопы. Устремленная к Богу и собранная в себе
самой душа, особенно внимательная во время молитвы, не воспринимает ничего чуждого,
ничего постороннего.
Святой Макарий рассказывал о бывшем ему еще более страшном видении. Братия
приступали к принятию Святых Тайн. Лишь только иные простирали длани для принятия
Святых Тайн, эфиопы как бы предупредив священника, клали на руки некоторых уголья,
между тем как Тело Христово, преподаваемое священником, возносилось обратно к
алтарю. Напротив – когда более достойные из причастников простирали руки
к алтарю, злые духи отступали от них и далеко убегали с великим ужасом. Видел
он также, что ангел Господень предстоял алтарю, вместе с рукой священника простиравший
свою руку к алтарю и участвовавший в преподании Святых Тайн. И с того времени
почила на нем благодать Божия, открывавшая ему, как во время бдений, при чтении
псалмов и молитвах кто-нибудь из братии, по внушению злых духов, предавался помышлениям,
и не укрывались от него ни недостатки, ни достоинства братий, приступавших к алтарю.
Однажды, встретившись на пути к какому-то брату, оба Макария – человеки
Божии вместе взошли на корабль для переправы через реку. На том же корабле находились
некоторые трибуны, люди богатые и властные. При них было много коней, прислуги
и разной поклажи. Один из трибунов, заметив двух иноков в дальней части корабля
в дешевой одежде и без всякой поклажи, обратился к тем со словами:
– Блаженны вы, отрекшиеся от мира и ничего не имеющие в нем, кроме самого
бедного одеяния и ничтожного количества пищи!
– Правду ты сказал: кто последует Богу, те не привязываются к миру, –
ответил один из Макариев. – Но нам жаль, что вы, напротив, преданы миру.
Тронутый этими словами, трибун, возвратившись домой, немедленно оставил все,
что имел, и, раздав нищим, стал служить Богу, посвятив себя иноческим подвигам.
Много и другого досточудного передавали нам, как мы выше сказали, о деяниях
святого Макария Александрийского [181]. Кто пожелает, может найти
описание их в 11 книге церковной истории [182].
Глава 30. Об Аммоне, первом нитрийском пустынножителе
Передавали нам, что начало пустынножительства в Нитрии положил Аммон [183],
– тот самый, душу которого по разлучении ее с телом, видел возносящеюся на
небо святой Антоний, как видно из жизнеописания блаженного Антония. Аммон был
сын богатых и благородных родителей. Они принуждали его вступить в брак. Аммон
исполнил волю родителей. Брак состоялся. Молодые были отведены в брачный покой
и остались совершенно одни. И начал тогда Аммон говорить своей молодой супруге
о целомудрии и хранении девства.
– Растление, без сомнения, и поведет к тлению. Напротив – целомудрие
породит нетление. Лучше нам обоим сохранить девство, чем потерпеть друг от друга
растление.
Девица согласилась с ним, и взаимным молчанием охранялась тайна целомудрия.
Прошло много времени. Только один Бог был свидетелем их воздержания. Соединенные
более духом, чем плотью и кровью, после смерти родителей они разлучились: муж
поселился в ближайшей пустыне, а жена осталась дома. В скором времени она собрала
к себе много дев, посвятивших себя Богу, а муж ее – великое множество отшельников
[184].
Когда он еще в глубоком уединении пребывал в пустыне, привели к нему юношу,
подвергшегося бешенству от укушения бешеной собаки. Родители просили помолиться
за него.
– Зачем вы утруждаете меня? – сказал Аммон. То, о чем вы просите,
выше моих заслуг. Впрочем, не скрою от вас, что его исцеление зависит от вас самих.
Возвратите вдовице украденного вами вола, и ваш сын получит здравие.
Родители затрепетали, видя, что втайне совершенные ими поступки известны человеку
Божию. Вместе с тем они возрадовались, что он указал им путь к выздоровлению больного.
Похищенное немедленно было возвращено, и юноша, по молитве человека Божия, получил
исцеление.
Однажды пришли к нему посетители. Желая испытать их, он указал, что ему необходима
бочка для воды на случай прихода посетителей. Ему обещали доставить ее. Но один
из пришедших счел это для себя тягостным:
– Я боюсь за своего верблюда, если возложить на него такую тяжесть.
– У тебя верблюд, а у меня осел, – ответил другой. – Твой верблюд
не донесет тяжести, а мой осел по-твоему донесет?!.
– Делай, как знаешь! – возразил первый. Было бы тебе известно: я
не стану губить своего верблюда.
– Хорошо! – ответил второй. Я возложу на моего осла ношу, которую
ты считаешь тяжелой для верблюда. Святость человека Божия и невозможное сделает
возможным.
И, возложив бочку на осла, пришел он к человеку Божию. Осел и не почувствовал
на себе никакой тяжести.
– Хорошо ты сделал, что привез бочку на осле, – сказал Аммон. –
Верблюд-то у твоего товарища пал...
И, возвратившись, человек тот нашел все так, как предсказал слуга Божий.
Много и других знамений явил чрез него Бог. Нужно ему было перейти реку Нил
[185], и он затруднялся раздеться, – силою Божией внезапно
перенесен был на другой берег. Припоминали нам, что блаженный Антоний много удивлялся
его праведной жизни и духовным совершенствам.
Глава 31. О Павле Препростом
Между учениками святого Антония был Павел, по прозвищу "Препростой" [186].
Вот что было началом его обращения. Однажды он застал свою жену на месте прелюбодеяния.
Не сказав ни слова, он ушел в глубокой печали из дома. Удалившись в пустыню, он
долго блуждал там с тоскою в сердце. Достигши обители Антония, он решил остаться
здесь по удобству местности. Явившись к Антонию, Павел стал просить его указать
ему путь спасения. Заметив простосердечие пришельца, Антоний сказал ему, что он
может достичь спасения, если будет слушаться его внушений. Павел отвечал, что
он будет исполнять все, что ему будет приказано. Антоний пожелал испытать твердость
его обещания. Павел стоял у входа в келью, и Антоний сказал ему:
– Молись и ожидай меня здесь, пока я не выйду.
Удалившись в глубину пещеры, Антоний не выходил целые сутки. Незаметно для
Павла, он часто смотрел на него из оконца: Павел непрестанно молился и неподвижно
стоял на указанном месте, несмотря на зной солнца и холод ночи.
На другой день Антоний вышел из пещеры и стал наставлять его тому, как он может
облегчить себе уединение рукоделием.
– Телесный труд исполняется руками, а дело Божие требует созерцания ума
и сосредоточенности духа.
Затем Антоний повелел ему пищу принимать под вечер, но запретил наедаться досыта.
В особенности советовал воздерживаться от излишества в питье воды, которое возбуждает
воображение, подобно тому, как плоть разгорячается от вина.
Подробно наставив, Антоний поселил Павла по соседству с собой, указав ему келью
в трех милях расстояния от своего жилища и повелел ему подвизаться, исполняя его
наставления [187]. Часто навещая его, Антоний радовался, видя,
что он со всем усердием и бодростью исполняет все, чему был научен.
Однажды посетили Антония братия, великие и совершенные мужи. Случилось придти
вместе с ними и Павлу. Зашла беседа о предметах глубоких и таинственных. Много
говорили о пророках и Спасителе нашем. Павел в простоте сердца спросил: "Кто жил
на земле прежде: Христос или пророки?" Блаженный Антоний, смутившись немного от
детской простоты такого вопроса, с ласковым движением, обычным ему при обращении
с простецами, приказал ему молчать и идти домой. Тот, исполняя все слова Антония,
как заповеди Божии, возвратился к себе в келью и совсем перестал говорить, как
бы получив на то повеление. Узнал об этом Антоний и недоумевал, почему ему вздумалось
хранить молчание, когда он ему того не заповедал. Повелев ему говорить, спросил:
– Скажи мне, зачем ты хранишь молчание?
Ты, отче, отвечал Павел, сказал мне, чтобы я шел домой и молчал.
Антоний был изумлен... Попросту сказанное слово было так свято соблюдено...
– Ну! – воскликнул он, – он всех нас пристыдил. Мы не слушаем
того, что нам говорят с неба, а он исполняет всякое слово, случайно сорвавшееся
с языка...
Желая научить его полному послушанию, святой Антоний обыкновенно запрещал ему
спрашивать о цели и причине того, чем испытывалось его послушание. Так однажды
он приказал ему в течение всего дня черпать воду из колодезя и выливать на землю;
в другой раз – расплетать и снова сплетать корзины или распарывать одежду
и снова сшивать, и снова распарывать, и многое другое в таком же роде... И научился
Павел без всякого противоречия исполнять все, что бы ему не приказывали, хотя
бы то и противоречило смыслу... [188] Таким-то образом достиг
Павел высоты духовного совершенства. И указывая на него, блаженный Антоний поучал:
"Желающий в возможной скорости достигнуть совершенства, не должен быть ни учителем
сам себе, ни следовать собственным желаниям, как бы они ни казались правильными,
но, по заповеди Спасителя, – отречься прежде всего от самого себя и отвергнуть
свои желания. Спаситель Сам о Себе сказал: Яко снидох с небесе, не да творю
волю Мою, но волю пославшего Мя Отца (Ин.6,38). Бесспорно, воля Христа была
не противна воле Отца, однако Пришедший научить послушанию не оказался бы послушным,
если бы творил Свою волю. Не тем ли более мы окажемся виновными в непослушании,
если будем исполнять свои пожелания? Вот этот Павел образец всем нам! Своим послушанием
и простотою духа он достиг столь высокой степени благодатных дарований, что Господь
явил чрез него гораздо большие силы, чем чрез самого его наставника"...
И вот по избытку духовных дарований Павла много народа стало стекаться к нему
из разных стран для получения исцелений. Блаженный Антоний начал опасаться, как
бы он не скрылся в глубину пустыни, избегая докучного многолюдства. Конечно, туда
к нему немногие могли бы придти. И повелел он ему оставаться на том же месте,
взяв на себя прием приходящих. Кого же не мог исцелить, тех отсылал к Павлу, как
получившему от Бога большую благодать исцелений, и Павел исцелял их. Принял он
однажды бесноватого, который, подобно бешеной собаке, кусал всякого, подходившего
к нему. Усердно молился Павел, да изженет демона, мучившего несчастного. Но исцеление
не совершалось... Павел в простоте своего сердца вдруг, подобно малым детям, воскликнул:
– Не буду ж я есть сегодня, если Ты не исцелишь его!
И Бог послушался Павла, подобно слуге капризного хозяина, и бесноватый получил
здравие.
Такую веру и упование на Господа имел Павел!
Глава 32. О пресвитере Пиаммоне
Нельзя пройти молчанием обитателей пустыни прилегающей к Порфенийскому морю
и граничащей с областью города Диолка [189]. Мы видели там одного
дивного пресвитера, по имени Пиаммона, отличавшегося совершенным смирением и кроткой
снисходительностью [190]. Ему дана была благодать откровений.
Однажды принося бескровную жертву Господу, он увидал близ престола ангела Господня,
у него в руках была книга, в которой он записывал имена иноков, приступавших к
святому престолу. Старец внимательно замечал, чьи имена пропускал ангел. После
окончания литургии он призвал к себе порознь каждого из пропущенных ангелом и
спрашивал, нет ли у него на совести какого-нибудь втайне совершенного греха. И
при этой исповеди открыл, что каждый из них был повинен в смертном грехе... Тогда
он убеждал их принести раскаяние и, сам вместе с ними повергаясь пред Господом,
день и ночь со слезами молился, как бы причастный их грехам. И пребывал он в покаянии
и слезах до тех пор, пока снова не увидал ангела, предстоявшего престолу и записывавшего
имена приступавших ко Святым Тайнам. Записав имена всех, ангел стал даже по именам
называть каждого, приглашая приступить к престолу для примирения с Богом. И, увидав
это, старец понял, что принято их раскаяние и с радостью допустил всех к престолу.
Говорили про него, что однажды он жестоко избит был злыми духами, до того,
что не мог ни стоять, ни двинуться с места. Настал Воскресный день, надобно было
совершать Литургию. Пиаммон приказал братии на руках принести его в алтарь. Он
лежал на полу и молился. И вот ангел Господень, являвшийся ему у престола, простирает
ему руку и воздвигает его от земли. Болезнь мгновенно исчезает, и он чувствует
себя гораздо лучше, чем прежде.
Глава 33. Об Иоанне
Жил в тех местах святой муж, полный благодати Божией, по имени Иоанн. Он обладал
таким чудным даром утешения, что какою бы скорбью, каким бы горем ни была подавлена
душа, – от немногих сказанных им слов вместо тоски исполнялась радостью и
весельем. И, вместе с тем, дана была ему от Бога обильная благодать исцелений...
Эпилог. О трудностях путешествия по пустыням
Во многих и других местах Египта, там и сям, видели мы святых Божиих, проявляющих
великие силы, совершающих чудеса и исполненных благодати Божией. Писать подробно
обо всех – выше сил наших.
Об отцах, живущих в верхней Фиваиде, близ Сиены, мы знаем только по слуху:
все они, говорят, выше и славнее тех, кого мы видели. Посетить их самих мы не
могли вследствие опасности путешествия. В Египте все вообще местности не безопасны
от нападения разбойников, но выше города Ликоса уже встречаются варварские племена...
Потому у нас не было никакой возможности побывать там, да сказать правду, немало
натерпелись страху, посещая и те-то места, о которых мы говорили.
Семь раз во время путешествия мы подвергались серьезной опасности и в восьмой
раз, как написано, опротивела душе моей жизнь моя (Иов.10,1). Но Бог хранил нас.
Однажды мы шли по пустыне непрерывно пять дней и ночей и совершенно изнемогли
от жажды и усталости.
В другой раз мы попали в горную долину с источниками соленой воды. Палящий
зной солнца превратил воду в соль, подобно тому, как зимою иней обращается в лед.
По всему пути из земли высовывались острые колья из соли, и дорога была так затруднительна,
что не только мы, босые, но и обутые терпели уколы и царапины. Едва-едва мы выбрались
из этого места.
В третий раз в пустыне мы пришли в лощину или, лучше сказать, в болото с застоявшейся
водой. Дно его было усеяно камнями и вонючей тиной. Мы переходили по пояс в воде.
Чуть-чуть болото не затянуло нас. Мы воскликнули словами псалма, взмолившись Богу:
Спаси мя, Боже, яко внидоша воды до души моея. Углебох в тимении глубины и
несть постояния (Пс.68,2).
В одном месте застоялась оставшаяся от разлития Нила вода. Три дня мы шли в
этой воде и едва смогли выбраться...
Однажды, идя по берегу моря, мы подверглись нападению разбойников. Они гнались
за нами на расстоянии десяти тысяч шагов, догнать не могли, но измучили нас до
полусмерти...
В другой раз мы едва было не потонули, переправляясь через Нил.
Переплывали озеро Мареотис. Забушевал ветер, и мы были выброшены на берег.
Поднялась ужасная буря. Это было в день Богоявления.
На пути к Нитрийским обителям мы зашли в одно место, где так же застоялась
вода от разлития Нила и образовала болото. Оно кишело зверьми, особенно крокодилами.
Выходя из воды греться на солнце, они, растянувшись, лежали по краям болота так,
что их можно было счесть мертвыми, особенно новичку в тех странах. Мы было подошли
к ним посмотреть на них и подивиться их громадности, как вдруг, заслышав шорох
шагов наших, они бросились на нас и жестоко гнались за нами. Мы с громкими воплями
призывали имя Господа Христа, и его милосердие спасло нас: звери, бросившиеся
на нас, вдруг как бы гонимые ангелом кинулись в болото, а мы скорым шагом поспешили
к монастырям, вознося благодарность Богу, избавившему нас от столь великой опасности
и явившему над нами такое знамение, Ему же слава и честь во веки веков. Аминь.
155. Об авве Исидоре см. у Созомена, кн. VI, 28,
VIII, 12 и 13; у Сократа, кн. VI, 9; у Никифора, кн. VIII, 34; у
Кассиодора, кн. VIII, в Historia tripartita, c. I. Его следует отличать
от преподобного Исидора Пелусиота, и мы не можем понять, каким образом автор Истории
православного монашества на Востоке мог смешать их. Исидор Пелусиот имел свой
монастырь близ города Пелузии, при восточном устье Нила, между тем как здесь говорится
о Фиваидском подвижнике.
156. Развалины Арсиноя или Крокодилополя лежат близ нынешнего
города Medinet el-Fayoum. Севернее – остатки знаменитого сооружения озера
Мерис. См. также у Кледена, IV, 808.
157. О преподобном Серапионе пресвитере см. у Созомена,
кн. VI, 28; у Никифора, кн. XI, 34; у Кассиодора в Historia tripartita.
Lib. VIII, 1. Его изречения у Пелагия, кн. VI, 12, VIII, 9, XI, 13, XV,
16.
158. Древние иноки питались трудами рук своих. Их несложным
потребностям соответствовали и занятия простые, которые можно было исполнять даже
ночью. (Кассиан, de coenob. instit. II, 12). Они изготовляли из финиковых
ветвей корзины, плели веревки, решета и т.п. ("Достопамятные сказания", 15, 36,
40, 261). Занимались обработкой льна, приготовляя полотно, плели невода, иные
занимались гончарным производством. Другие переписывали книги ("Достопамятные
сказания" 17, 39, 45, 143, 166, 191. Кассиан, institutiones, кн. IV, 12.
Rosweydi Lib. III, 496). Где было можно, подвижники разводили сады, огороды
с овощами и фруктовыми деревьями (Rosweydi, vitae patrum, 500. "Лавсаик",
IX). Египетские иноки чаще всего нанимались жать. См., например, "Луг Духовный",
гл. 183 в новом переводе. Плетение корзинок доставляло трудолюбивому иноку до
2 керат в день (керата равняется половине милиаризия, т.е. 18 копейкам). Жатвой
зарабатывали до 40 модий хлеба. Модий – это мера жидких и сыпучих тел, равная
шестой части медимна, а медимн немного меньше получетверика. Из модия можно было
выпечь 10–12 больших хлебов. Трудами рук своих иноки оказывали изобильную помощь
нуждающимся.
159. Александрия – знаменитый в древности город,
основанный в 331 году до Р.Х. Александром Великим, центр образованности, промышленности
и торговли. Лежит при устье Нила. Теперь имеет 170000 жителей. См. у Кледена,
IV, 798.
160. Мемфис (Memphis, по-египетски – Menfis
или Mennefer: доброе место, библейский Moph) – древняя столица нижнего Египта.
См. у Кледена, IV, 807; у Реклю, X, 462, 456, 566.
161. В Библии говорится о житницах (Быт.42,56), но могло
статься, что житниц не хватило для огромного множества хлеба (49), и пришлось
хранить его во внутренних комнатах пирамид. Пирамидами называются огромные сооружения,
предназначенные для погребения фараонов. Они и теперь еще высятся близ деревень
Гизе, Дашура и других на обнаженной террасе скалы, подымающейся на 100 футов над
долиной Нила.
162. Память святых мучеников Аполлония и Филимона –
6 июля и 14 декабря. Впрочем, при окончательном решении вопроса о них встречаются
затруднения.
163. Гонения против святых отшельников поднимались не
только со стороны язычников, но и со стороны ариан. См. творения св. Афанасия
Великого, II, 143, 146. Codex Theodos, de Decurionibus, Lib. 65. "Достопамятные
сказания", 49. Сократ. Церковная История, IV, 22. Кассиан Collat.
XVII, 7. Иероним Chron. 375. Златоуст, Исидор Пелусиот (кн. I, 191), Василий
Великий (epist. 19) идр. также говорят об этих гонениях. Но здесь очевидно идет
речь о гонении от язычников (gentilium), что могло быть во времена Юлиана Отступника
или даже Диоклетиана. О гонении Юлиана см. у Григория Богослова, Orat.
IV, 86, V, 29; Филострата, VII, 1–4; Созомена, V, 15.
164. О пресвитере Диоскоре см. у Созомена, кн.
VI, 1; у Никифора, XI, 34; у Кассиодора, VIII. Historia tripartita,
I.
165. Иероним называет Нитрию "градом Божиим" (Иероним.
Epist. 27). Так называлась обширная пустыня, лежавшая к югу от Мареотского озера.
Свое название она получила от соседней горы, где добывалось много селитры. Основателем
пустынножительства здесь был святой Аммон. О нем см. у Сократа, Церковная
история. Кн. IV, 23; у Созомена, кн. I, гл. 14; у Кассиодора, Historia
tripartita. I, 11, идр. Скончался между 340 и 345 г. Тильемон, VII, 158.
Память его 4 октября. Подробнее о местности Нитрийской см. Nouvelle Geographie
universelle par Elisee Reclus, X, 485. Приложена и карта озер в месте с
долиной также у Кледена, IV, 777, 807. По словам его, теперь там всего 200 жителей
и 80 иноков в 4 монастырях (807).
О подвижниках нитрийских см. у Созомена, кн. VI, гл. 36. Подробнее см.
в "Истории православного монашества на Востоке". Ч. II, 1–53.
166. Подвижничество в пустыне "Келий" насаждено было также,
как и в Нитрии святым Аммоном, по благословению святого Антония. Подробнее см.
в "Истории православного монашества на Востоке". Ч. II, 33–53. См. также
у Созомена, VI, 31. Пустыня "Келий" процветала подвижничеством еще во времена
Мосха, – о ее подвижниках см. в "Луге Духовном".
167. Об Аммонии см. у Созомена, кн. VI, 30; у Никифора,
кн. XI, 37; у Кассиодора, X; Historia tripartita. cap. 7. Иероним упрекал
Аммония и его братьев в оригенизме, но несправедливо. Златоуст их приблизил к
себе. См. свидетельство о них Георгия Александрийского в его жизнеописании св.
Иоанна Златоустого. См. у Миня, Patrolog. cursus compl. T. XXI. Series latina,
445. Подробнее о судьбе их и об отношении к свт. Иоанну Златоусту см. в "Истории
Христианской Церкви" Робертсона, пер. Лопухина, т. I, 360.
Dioscorus ad episcopatus officium raptus est. Феофил Александрийский против воли
сделал его епископом Гермополя. См. там же.
168. Сего Дидима следует отличать от знаменитого слепца
Дидима, о котором говорит Палладий в 4 гл. "Лавсаика", а также Иероним,
lib. de viris illustribus, 109; Сократ, кн. VI, 25; Созомен, кн.
VI, гл. 2; Кассиодор, в Historia tripartita. Lib. VIII, 8. О Дидиме-подвижнике
говорит Сократ в IV кн., гл. 18.
169. Рогатки – небольших размеров змеи, с двумя чешуйками
над глазами в виде рогов, очень ядовитые. Ядовитые змеи в Египте, о которых говорится
и в Библии, и у древних писателей, называются аспидами. Клеопатра лишила себя
жизни, дав укусить себя аспиду.
170. Палладий в 7 и 76-й главах "Лавсаика" говорит о двух
пресвитерах Хрониях, – может быть, один из них – тот же, о котором здесь
идет речь, именно упоминаемый в 7-й главе в числе нитрийских подвижников. Созомен,
кн. VI, гл. 30.
171. Об Оригене см. также у Созомена, кн. VI, 30.
172. Кроме свидетельства Иеронима, к которому, по известным
причинам, следует относиться с большой осторожностью, существуют и другие свидетельства
о том, что Евагрий сочувственно относился относился к сочинениям знаменитого александрийского
учителя III века Оригена. Об оригенистских спорах того времени см. "История христианской
Церкви" Робертсона. Т. I, 350. Свидетельства против Евагрия собраны у Миня, Patrolog.
cursus compl. T. XXI. Series latina, 447–449. Но это нисколько не умаляет
достоверности рассказанного здесь об Евагрии, о котором с великой похвалой отзываются
историки – Сократ, кн. IV, Hist. Eccles. 30; Созомен, кн. VI,
30; Геннадий, и др. Подробные сведения о жизни аввы Евагрия см. в первом
томе Добротолюбия (Москва, 1895). C. 563–568. Там же и перевод его
сочинений. С. 569–638.
173. Память преп. Макария Египетского 19 января. Родился
в Египте около 300 года, скончался, судя по данным "Лавсаика", в 390 году. Сведения
о нем см. у Созомена, III, 13; у Сократа, кн. IV, 18; у Кассиана
идр. Они все собраны Флоссом: "Macarii Aegyptii epistolae, homiliarum loci, preces,
ad fidem Vaticani. Vindobonensium, Berolinesis, aliorumque codicum, edidit Henricus
Josephus Floss". 1850. Coloniae Bonnae Bruxellis. На русском языке см. "История
православного монашества на Востоке" (неверно указан день его памяти, с. 73),
с. 54–97. В Добротолюбии (Москва, 1895), с. 153–276. В Богословском
Вестнике напечатана вступительная лекция арх. Григория († 18 ноября 1893 г.
) "Возрождение по учению преп. Макария Египетского". 1892 г. Ноябрь.
174. Память преп. Макария Римского или Александрийского
– 19 января. Родился в конце III в. в Александрии, скончался около 394 или
395 г. О нем см. у Сократа, IV, 18; у Созомена, VI, 29; у Руфина
в его истории, гл.4; у Иеронима, epist. 27; у Кассиана, Collat.
V, 12. XXIV,13; у Никифора, IX, 14 идр. См. также "История православного
монашества" на Востоке, 34–45.
175. Макарий значит блаженный.
176. Необходимо принять во внимание суеверие необразованной
толпы и крайне пылкое воображение восточных жителей. Припомним народные рассказы
об оборотнях и т.п. Но это воистину "демонское наваждение" причиняло истинное
горе и страдания...
177. Иеракиты отвергали воскресение плоти.
178. Ианний и Иамврий упоминаются св. апостолом Павлом
в 2 Тим. 3, 8. Оба они поименованы также в талмуде и таргуме Ионафана на кн. Исход
(7,11) как волхвы, признавшие себя побежденными при появлении третьей египетской
язвы (Исх.8,19). "И не могли волхвы устоять пред Моисеем", – говорится в
кн. Исход (9,11). По преданию, они были сыны Валаама и, по свидетельству Феодорита,
св. апостол Павел узнал их имена также по преданию. Следы означенного предания
мы видим в других местах; так, например, о них под означенными именами упоминает
Плиний, пифагорейский философ Нумений и другие. Библейская энциклопедия архим.
Никифора, вып. II, 62. См. также Библию на нем. языке с примечаниями Делича, 103.
Примечание к 10–13 ст. 7-й гл. книги "Исход".
179. Скит – пространная равнина, на 24 часа пути
от горы Нитрийской. В "Луге Духовном" о скитских подвижниках: "Поверьте, чада,
мне, старику, что прежде у скитских иноков наблюдалась великая любовь, и строгое
воздержание, и дар разумения. И я застал еще там старцев, которые вовсе не принимали
пищи, если кто-нибудь заходил к ним". Гл. 54 нового перевода. Основателем пустынножительства
в скиту был св. Макарий Египетский.
180. Не понимаем, каким образом автор статьи в "Чтениях
общества любителей духовного просвещения" "Лавсаик и история египетских монахов"
пришел к ошибочному заключению, будто все, что здесь говорится о Макарии Александрийском,
у Руфина отнесено к Макарию Скитскому, т.е. к Египетскому. Дело в том, что у Макария
Александрийского было три кельи: одна в Ските, другая в пустыне Келий, третья
в Нитрии. В скитской келье он проводил Четыредесятницу. Там его могли видеть и
наши путники.
181. О чудесах св. Макария Египетского и св. Макария Александрийского
Палладий в "Лавсаике", гл. 18: "Опасаюсь повествовать и писать о тех многих, великих
и для неверующего почти невероятных подвигах, которыми наполнена добродетельная
жизнь святых и бессмертных отцев: Макария Египетского и Макария Александрийского,
мужей доблестных и подвижников непобедимых. Опасаюсь, чтобы не почли меня лжецом.
А изречение Духа Святого ясно показывает, что Господь погубит всех, говорящих
ложь".
182. По нашему мнению, только автор настоящего труда мог
отсылать читателя к своему же сочинению в таком тоне, как здесь это сказано. О
Макарии говорится в 4 и 8 главах. "Найдет, кто поищет..."
183. Память св. Аммона – 4 октября. По Тильемону,
кончина его последовала между 340 и 345 гг. (VII, 158); по другим – в 350
году. См. о нем у Сократа, "Церковная История" IV, 23; у Созомена,
кн. I, гл. 14; у Кассиодора в Historia tripartita. I, 11, в Vita S. Antonii,
32. Подробнее – см. в "Истории православного монашества на Востоке". Ч. II,
1–20. Его поучения изданы Воссием в приложении к II тому сочинений св. Ефрема
Сирина. Colon. Agrip. 1695. 499–503, под заглавием: Sancti Abbatis Ammonis
capita paraenetica decem. et novem. См. также в 8 гл. "Лавсаика", греческий менологий
под 4 октября и др.
184. Особый вид подвижничества – воздержание в брачной
жизни. Этот обычай мы встречаем с первых веков христианства. Подобно св. Аммону,
такую же жизнь вели: св. Магна Анкирская, благочестивый Малх, Анастасий и Феогния,
Пелагий Лаодикийский, Юлиан и Василиса (285 г.), Конон Исаврийский и Мария (во
2 веке), Цецилия и Валериан, римский аристократ (230 г.), Захария башмачник и
Мария. Иероним, Vita patrum, CLVI; Феодорит, II, 12. Четьи-Минеи,
9 января, 5 марта, 17 ноября. Ср. 109 гл. "Луга Духовного" и прим. к ней в новом
переводе.
185. Ему нужно было переправиться собственно чрез Ликон.
"Ликон есть не что иное, как глубокий рукав огромного Нила, и мне даже в лодке
страшно было переправляться чрез нее" ("Лавсаик", 8).
186. Память преп. Павла Препростого 7 марта и 4 октября.
Скончался около 340 года. О нем см. у Созомена, "Церковная История" I,
13. "Достопамятные Сказания" 239; у Пелагия. Lib. XVIII, 20; у Пасхалия,
гл. 23, 2.
187. Гора св. Антония находилась недалеко от Клизмы, к
югу, близ Красного моря. Возвышаясь среди дикой пустыни на 1000 шагов высоты,
она дает возможность любоваться обширным видом на пустыню, доходившую до самого
моря, на священные вершины Синая и Хорива с Востока, с юга – на вершины гор
Фиваиды, с запада – на зеленую ленту египетской равнины... У подошвы пробивался
ключ чистой воды, питавший ручей, охраняемый пальмами. Пещера Павла – в 4-х
верстах от пещеры св. Антония, но отделена была высокой и крутой стеной, что заставляло
делать длинный обход. См. "Луг Духовный" в новом переводе, 133 гл. и примеч. "Путешествие
по Египту" Норова, II, 354.
188. "Первая и главнейшая добродетель у них – послушание",
– говорит Кассиан, Institut. IV, 26, 27. Sulpic. Sever. Dialog. 1, 12, 13.
"Луг Духовный" в новом переводе, гл. 56 и прим.
189. В нижнем Египте, в так называемой Дельте жило немало
подвижников. Местечко Диолк находилось ближе к Востоку близ одного из семи рукавов
Нила у так называемого Порфенийского моря.
190. О преп. Пиаммоне и Иоанне см. у Кассиана,
Collat. 18, 19, 1–VI; у Созомена, кн. VI, гл. 28; у Никифора, кн.
XI, гл. 35.
|
