Евагрий Схоластик

ЦЕРКОВНАЯ ИСТОРИЯ

К оглавлению

КНИГА 1

1. О том, что, хотя с погибелью нечестивого Юлиана, ереси несколько стихли, однако после лукавый дьявол снова взволновал нашу веру.

2.О том, как Нестория открыли по проповеди ученика его Анастасия, который учил называть святую Богоматерь не Богородицей, Христородицей, и по этой причине признан еретиком.

3.О том, что писал Несторию великий Кирилл, и как в Эфесе составился третий Собор, на котором Иоанна антиохийского и Феодорита (сначала) не было.

4. О том, что Несторий был низложен Собором до прибытия епископа антииохийского.

5. О том, что через пять дней прибыл антиохийский епископ Иоанн низложил Кирилла Александрийского и Мемнона Эфесского, которых однако же Собор снова признал невинными и низложил Иоанна с его епископами, — и о том, как при посредничестве императора Феодосия, Кирилл и Иоанн примирились и подтвердили низложение Нестория.

6.Об отправлении в Александрию Павла Эмесского и о том, что Кирилл одобрил послание Иоанна.

7.О том, что потерпел нечестивый Несторий, как черви, наконец, источили язык его, и он испустил дух в Оазисе.

8.О том, что после Нестория был Максимиан, а после Максимиана — Прокл, и потом уже Флавиан.

9. О несчастном Евтихии, как он низложен был константинопольским епископом Флавианом; также о втором, разбойничьем Соборе в Эфесе.

10. О том, сколько безумных поступков совершено было Диоскором и Хрисафием на Эфесском Соборе.

11.Писатель оправдывает нас в различии мнений и смеется над языческими баснями.

12.Как император Феодосии изгнал ересь Нестория.

13.О святом Симеоне Столпнике.

14. О звезде, часто являвшейся в портике, около столпа Святого Симеона, которую видал и писатель, видали и другие; также о главе святого.

15. О святом Исидоре Пелусиоте и киринейском епископе Синесии.

16. О том, как Игнатий Богоносец, перенесенный из Рима, положен был Феодосием в Антиохии.

17. О скифском царе Атилле, как он опустошал восток и запад; также о бывшем в то время знамении, и о других страшных знамениях в мире.

18. О постройках в Антиохии и о строителях.

19. О разных войнах в Италии и Персии, происходивших в царствование Феодосия.

20. О императрице Евдокии и о дочери ее Евдоксии, также о путешествии ее в Антиохию и Иерусалим.

21. О благодеяниях Евдокии, оказанных Иерусалиму; также о разнице в образе жизни и правилах палестинских монахов.

22.О том, что построила в Палестине императрица Евдокия, и о храме первомученика Стефана, где благочестно погребена она; также о кончине императора Феодосия.

1. После того, как нечестие Юлиана[1] потоплено было в крови мучеников, а неистовство Ария[2] связано выкованными в Никее цепями[3], да и Евномий[4] с Македонием[5], сокрушившись о святой град Константина, извергнуты святым Духом из Босфора[6], - после того, как святая Церковь, скинув с себя недавнее рубище, возвратилась к прежнему благолепию и, облачась в испещренную золотом ризу, обручилась возлюбленному Жениху, — ненавистник демон, не терпя этого, воздвигает на нас необыкновенную и небывалую войну. Попранное идолопоклонство он уже презирает; равным образом, отталкивает от себя и рабское неистовство Ария, да боится нападать на веру, и как враг; потому что она укреплена стала многими святыми отцами, и, осаждая ее, он потерял уже так много силы. Теперь он приступает к делу разбойнически, придумывает некоторые вопросы и ответы, и заблуждающихся увлекает в иудейство новым способом: не понимает бедняк, что и тут ожидает его поражение. Прежде нападал он на единство, а теперь с удовольствием приемлет его; теперь он тщеславится уже не изгнанием нас отовсюду, но, по крайней мере, тем, если находит себя в состоянии исказить какое-либо выражение. Часто извиваясь злобой, ныне он ухитрился изменять хоть по одной букве[7], и через то увлекать к прежней мысли; ныне он заботится, как бы различить смысл речений, чтобы привести не к одному и тому же исповеданию и славословию Бога в той и другой ипостаси. А каким образом все это делалось и чем кончилось, я расскажу в надлежащем месте; мимоходом же присоединю и кое-что другое, достойное истории, и в своем повествовании остановлюсь на том, на чем угодно будет человеколюбивому Богу.

2. Так как Несторий[8] — богоборческая гортань, второе сонмище Каиафы[9], рабочая храмина хуления, в которой Христос, по разделении и расторжении Его естества, снова делается предметом договора и торговли, когда, и по Писанию, кость Его на самом кресте осталась несокрушимой[10], и вовсе нешвенный хитон Его только разодрали богоубийцы[11], — так как этот Несторий отверг и отбросил имя Богородицы, которое в устах многих общеуважаемых отцов выковано Святым Духом, и вместо него подделав, отливши и отпечатав другое название Христородицы, возбудил в Церкви тысячи браней и затопил ее домашней кровью: то, при помощи Христа, общего всех Бога, я начну свою историю повестью о богохульстве нечестивого Нестория, и думаю, что у меня не будет недостатка в материи для последовательного изложения оной и доведения ее до конца.

Вражда между Церквами началась следующим образом: некто пресвитер Анастасий[12], человек с дурными понятиями о предметах веры, был пламенным любителем Нестория и иудейского его учения. Он сопутствовал Несторию, когда последний поехал для принятия епископства и, встретившись с мопсуэтийским епископом Федором[13], наслушался его толков и исказил свое православие, как пишет о том в послании Феодул[14]. Этот-то Анастасий, беседуя в константинопольской церкви с христолюбивым народом, дерзнул открыто сказать: «Марии никто не называй Богородицей; ибо Она была — человек, а от человека родиться Богу невозможно. Когда же христолюбивый народ оскорбился таким учением и ту беседу счел богохульной, — Несторий, вождь сего богохульства, не только не запрещал его и не покровительствовал учению здравому, но еще словам Анастасия, не обинуясь придал большую силу, и стал упорно защищать их[15]. А иногда устно и письменно присоединял он к ним и собственные мнения, и, разливая яд своей души, пытался преподать мысли еще вреднее тех; так что на свою голову говорил: «двухмесячного или трехмесячного я не назову Богом», - как ясно об этом повествуется у Сократа[16] и в деяниях Первого Эфесского Собора[17].

 3. Это учение обличал в своих посланиях славной памяти Кирилл, епископ александрийский[18]; но Несторий противопоставил им собственные послания и, не внимая писаниям ни Кирилла, ни епископа старейшего Рима Целестина[19], без всякого опасения разливал свой яд по всей Церкви. Тогда Кирилл счел долгом просить Феодосия Младшего, в руках которого был скипетр востока, чтобы он повелел собраться в Эфесе первому Собору, и послал императорские свои грамоты как к Кириллу, так и ко всем предстоятелям святых церквей. Феодосий днем заседания назначил святую Пятидесятницу, в которую снизошел к нам животворящий Дух. Несторий, по недальнему расстоянию Константинополя от Эфеса, прибыл на Собор весьма рано. Прежде назначенного дня приехал в Эфес и Кирилл со своими епископами. Но предстоятель антиохийский Иоанн[20] и подвластные ему епископы к определенному дню не явились, — не по своей воле, как говорят многие, слышавшие его оправдания, а потому, что Иоанн не скоро мог собрать своих подручных[21]; ибо города их от древней Антиохии, нынешнего же Феополиса, отстоят, даже по ходу легкого человека, на двенадцать дней пути, а некоторые и более; да сверх того от Антиохии до Эфеса надлежало еще совершить путь тридцатидневной ходьбы. Он доказывал[22], что никак не мог поспеть к воскресному дню, или к так называемому новому воскресению[23], когда подвластные ему епископы совершали этот праздник при своих престолах[24].

4. Спустя пятнадцать дней после того воскресения, собравшиеся для известной цели отцы, с той мыслью, что восточные епископы не приедут[25], или приедут пропустив много времени, сделали заседание под председательством божественного Кирилла, который занимал тогда место Целестина и был представителем епископа[26], как говорится, старшего Рима. Они призывают Нестория и уговаривают его защищаться против обвинений. Но Несторий, в первый день обещав прийти, если будет нужно, изменил своему обещанию и, не смотря на троекратное приглашение, не явился[27]. Поэтому собравшиеся епископы приступили к исследованию дела[28]. Сперва предстоятель эфесский Мемнон обратил внимание присутствующих на то, сколько уже протекло дней после воскресения; а их было числом шестнадцать. Затем прочитали послания божественного Кирилла к Несторию и Нестория к Кириллу[29]. К этому присоединено было и святое послание дивного Целестина, написанное тоже Несторию. После сего анкирский епископ Феодот и владевший престолом Мелитины Акакий объявили, какие хульные слова явно изблевал Несторий в Эфесе. По этому поводу приведено было много изречений святых и общеуважаемых отцов, изложивших правую и безукоризненную веру, и внесены в дело разные безумные хулы, произнесенные нечестивым Несторием. В заключении же святой Собор написал слово в слово вот что: «так как, кроме всего прочего, почтеннейший Несторий не захотел послушаться нашего зова и не принял посланных нами святейших и благочестивейших епископов; то мы, по необходимости, приступили к исследованию нечестивых его мнений и, обличив нечестие его мыслей и проповеди частью собственными его посланиями и писаниями, которые были прочитаны нами, частью устными его в этой митрополии выражениями, которые были подтверждены свидетельствами, сочли нужным, согласно с канонами и с посланием святейшего отца нашего и сослужителя, епископа римской церкви Целестина, хотя не без многих слез, произнести следующий печальный приговор: поруганный Несторием Господь наш Иисус Христос, устами собравшегося ныне святого Собора, положил лишить его епископского сана и исключить из священнического сословия."[30]

5. После этого, самого законного и справедливого приговора, именно через пять дней по низложении Нестория, прибыл в Эфес и Иоанн Антиохийский со своими епископами, и, собрав их, низложил Кирилла и Мемнона. Когда же Кирилл и Мемнон подали жалобу бывшему с ними Собору, о чем Сократ, по незнанию, рассказывает иначе[31]; тогда Собор позвал Иоанна для объяснения, что побудило его к произнесению этого низложения. Однако же Иоанн, и после троекратного зова, не пришел в собрание; посему с Кирилла и Мемнона низложение было снято, и вместо того лишен святого общения и всякого священнического авторитета сам Иоанн с его иереями. Феодосий сперва не принимал низложения Нестория[32]; но потом, узнав о его богохульстве, писал епископам Кириллу и Иоанну[33] благочестивые грамоты, и они примирились друг с другом и подтвердили низложение Нестория.

6. Когда эмесский епископ Павел прибыл в Александрию и беседовал в церкви об этом предмете, тогда Кирилл, очень одобрив послание Иоанна, писал слово в слово так: «радуйся небо, торжествуй земля! Разрушено средостение ограды, прекращено огорчение, уничтожен повод ко всякому раздору: Спаситель всех нас Христос даровал нашим церквам мир, к которому призвали нас благочестивейшие императоры. Как превосходные ревнители прародительского благочестия, они и в собственных душах твердо и непоколебимо соблюдают правую веру и о святых церквах имеют отличное попечение, чтобы и самим навеки приобрести громкую славу и государства свои сделать славнейшими. За то и сам Господь Сил богатой десницей разделяет им блага, дает перевес над противниками и победы над врагами; — ибо нет лжи в Том, кто сказал: живу азъ, глаголетъ Господь, прославляющего мя прославлю (1 Цар. 2, 50). Когда прибыл в Александрию господин мой, боголюбивейший брат и сослужитель Павел, мы исполнились радостью, и весьма справедливо, потому что в посредничество вступил такой муж, который принял на себя труд выше сил, с намерением победить ненависть диавола, соединить расторженное и, устранив соблазн, увенчать и наши и ваши церкви единомыслием и миром». Потом ниже: «теперь, когда господин мой, боголюбивейший епископ Павел принес писание, в котором заключается безукоризненное исповедание веры и доказал, что оно составлено твоей святостью и подвластными тебе епископами, мы особенно убедились, что та вражда была совершенно пустой и без важной причины. А писание это следующее (за сим оно буквально внесено в послание Кирилла): «касательно же Богородицы…» и далее. Прочитав сии святые ваши слова, мы увидали, что и сами также думаем, — ибо единъ Господь, едина вера, едино крещение (Эф. 4, 3), и прославили Спасителя всех Бога, при всеобщей радости, что и ваши и наши церкви содержат веру, согласную с богодухновенным Писанием и Преданием Святых Отцов наших. Такие-то сказания должен выбирать тот, кто хочет трудиться для познания тогдашних событий.

7. Историки еще не рассказывали, как изгнан был Несторий, что потом с ним происходило, как он отошел из этой жизни и какое воздаяние получил за свое богохульство. Может быть, сведение об этом и исчезло бы, может быть, оно совершенно изгладилось бы и погибло от времени, и мы даже по слуху не знали бы о том, если бы я случайно не напал на книгу Нестория, заключающую в себе сказание о судьбе его. Сам отец богохульства, Несторий, построив здание не на положенном основании, а на песке,- отчего оно, по словам притчи Господа, скоро разрушилось, — защищая свое богохульство против обвинителей, что он незаконно делает, нововведения и несправедливо требует Собора в Эфесе, между прочим пишет так: «я впутался в это по совершенной необходимости, когда Святая Церковь разделилась, и одни говорили, что Марию должно называть человекородительницей, а другие, — что Богородительницей. Дабы, говорит, не погрешить в одном из двух, то есть, дабы бессмертного не присоединить (к смертному), либо, привязав к себе одну партию, не потерять другой, я придумал называть ее Христородицей». Замечает он также, что Феодосий, по благоволению к нему, сперва не утвердил его низложения, а потом, когда из Эфеса, по просьбе самого Нестория, прислано было к Феодосию несколько епископов с той и другой стороны, он получил позволение возвратиться в свой монастырь, лежащий ныне перед воротами Феополиса (Антиохии), и Несторием не названный. Впрочем это был, говорят, монастырь Евпрепия, который, как известно, в самом деле лежит перед Феополисом, на расстоянии от него не более двух стадий[34]. Несторий, по собственным его словам, провел там четыре года и пользовался всякими почестями и уважением, но потом, согласно с указом Феодосия, сослан в местечко, называемое Оазис[35]. О главном здесь, однако, умалчивается, то есть, и живя там, он не оставлял своего богохульства; так что предстоятель Антиохии Иоанн должен был донести о том императору, вследствие чего Несторий осужден был на вечное заточение. Написал он и другое сочинение в разговорной форме. В этом сочинении, посвященном какому-то египтянину, содержится описание его изгнания в Оазис, и говорится об этом обширно. А какое, не скрывшись от всевидящего ока, получал он наказание за богохульство, бремя которого нес, можно осведомиться из другого его послания, писанного им к фиваидскому префекту. Из него явствует, что, так как Несторий не получил должного отмщения, то постигший его суд Божий назначил ему самое жалкое из всех бедствий — плен. Но поелику он должен был испытать еще большее наказание, то державшие его в плену, блеммии[36] дали ему свободу, а Феодосий своим указом позволил ему, возвратиться в отечество. Узнав об этом, он переходил из места в место по границам Фиваиды и, будучи прибит к земле, получил конец, достойный прежней своей жизни, — как второй Арий, самой своей гибелью показал и определил, какое воздаяние получат хулители Христа[37]. Оба они почти одинаково хулили Его: один называл тварью, а другой человеком. На жалобу Нестория, будто акты в Эфесе составлены были не по надлежащему, и будто это сделано происками и беззаконным нововведением Кирилла, я охотно сказал бы: отчего же он, не смотря на расположение к нему Феодосия, был сослан им, и, не видя от него никакой пощады, неоднократно подвергался его приговорам, пока так горестно не окончил здешней жизни? Или, чем опять назвать это, как не судом Божьим, выразившимся в суде Кирилла и его иереев, что ныне, когда оба они приложились к умершим, и когда, по словам одного языческого мудреца, не состоящий в наличии беспрепятственно пользуется благорасположением,- один осуждается, как хульник и богоборец, а другой воспевается и прославляется, как громогласный проповедник и великий защитник правых догматов? — Но чтобы не обвиняли нас во лжи, заставим говорит об этом самого Нестория. Прочитай же нам нечто слово в слово из твоего послания, которое ты писал к префекту фиваидскому. «По поводу недавно родившихся в Эфесе вопросов касательно святейшей веры, говорит он, мы, повинуясь императорскому определению, живем в Оазисе или Ибисе». Потом сказав кое о чем, прибавляет: «когда упомянутый город варварским пленением, огнем и убийствами был стерт (с лица земли), а мы, не знаю — по какой-то нечаянной жалости к нам, были отпущены варварами, которые даже пугали нас грозными представлениями, убеждая скорее уходить из той страны и говоря, что вслед за ними займут ее мазы; тогда мы пришли в Фиваиду, в сопровождении других пленников, которых варвары, — не могу сказать, чем возбуждались они к состраданию, — присоединили к нам. Эти пленники потом разошлись, кто куда желал; мы же вступили в Панополис, и явились городскому правительству, боясь, чтобы нашего плена кто-либо не почел выдумкой и не стал обвинять нас в побеге, либо в ином каком роде преступления, потому что злоба на клевету весьма изобретательна. Итак, просим ваше величие позаботится о нашем пленничестве, как предписывают это законы,- и впавшего в несчастье пленника не предавать злонамеренности людей, чтобы не родилась и не перешла во все будущие поколения мысль, что лучше оставаться пленником между варварами, чем искать убежища в римской империи». Потом он с клятвой уверял префекта: «донести о нашем прибытии сюда из Оазиса, последовавшем за освобождением нас из плена, чтобы касательно нас состоялось опять какое-либо, угодное Богу определение.» Тоже видно и из второго его послания к тому же самому лицу. «Примешь ли ты это, как дружеское письмо от нас к твоему велелепию, или как убеждение отца, обращенное к сыну, во всяком случае прошу тебя выслушать терпеливо повесть о многом, что описано нами, сколько было возможно, короче. Недавно толпа номадов сделала набег на Оазис, или Ибис, — и он исчез». Потом ниже: «но когда это произошло, — не знаю, по какому побуждению, или на каком основании действовало твое велелепие, что из Панополиса я послан был с варварскими воинами в Элефантину, на границы фиваидской области, и влечен туда, как сказано, военным отрядом; пройдя же большую половину пути, опять подучил написанное повеление твоего мужества возвратится в Панополис. Измученные трудами такого путешествия, с больным и дряхлым от старости телом, натерши руку и бок, мы, едва дышащие, пришли опять в Панополис. Но и тут не перестали еще поражать нас жестокие припадки страданий, как уже прилетело к нам другое, писанное повеление твоего мужества, и снова повело нас из Панополиса в его округ. Здесь, по крайней мере, думали мы, остановимся и касательно себя будем ожидать определения непобедимых императоров, как вдруг безжалостно назначена нам иная, уже четвертая ссылка». И не много ниже: «так прошу тебя удовольствоваться тем, что сделано,- удовольствоваться назначением стольких ссылок для одного тела, и позволить — смиренно прошу — к доношению твоего велелепия присоединить свое показание также нам, через которых непобедимые императоры должны были знать истину. Это мы советуем тебе, как отец сыну. Если же и теперь прогневаешься, как прежде; то делай, что тебе кажется, — это будет значить, что никакая причина не сильнее кажущегося. Так-то и в самых письмах Несторий бьет и наступает руками и ногами, хуля царствование и правительство, и не вразумляясь тем, что терпел. От одного, описывающего последнее время его жизни, я слышал, что язык его источен был червями, и что через это он отошел к большим и вечным мучениям.

8. После гибельного Нестория, епископство в городе незабвенного Константина принял Максимиан[38], при котором Божия Церковь наслаждалась совершенным миром. А когда он изошел из среды людей, кормилом константинопольской кафедры управлял Прокл[39], некогда рукоположенный в епископы Кизики. По отшествие же и Прокла общим для всех людей путем, занял престол Флавиан[40].

9. В это время возник вопрос о нечестивом Евтихии[41] и рассматривался частным, сошедшимся в Константинополе Собором[42], по поводу доноса, сделанного правителем дорилейской епископии Евсевием, который, будучи еще ритором, первым стал обличать богохульство Нестория. Призываемый на суд Собора, Евтихий сперва не шел, потом прийдя, был уловлен вопросами, ибо говорил: "исповедую, что Господь наш, до единения, состоял из двух естеств, а по единении, я признаю в нем одно естество. Он утверждал, что и тело Господнее было не единосущно нам. После сего Евтихий низложен. Однако, он подал Феодосию жалобу, будто Флавиан исказил действительные документы Собора. Вследствие сего составился новый Собор — сперва в Константинополе, из соседственных епископов, на котором они, вместе с несколькими правительственными лицами, судили Флавиана. Когда же найдено было ими, что соборные документы правильны, то съехался второй Собор уже в Эфесе[43].

10. На том Соборе председательствовал Диоскор[44], александрийский после Кирилла епископ. Так устроил это, по ненависти к Флавиану, сильный тогда при императорском дворе вельможа Хрисафий[45]. На Эфесский Собор приехал со множеством своих иереев иерусалимский епископ Ювеналий[46], бывший и прежде в Эфесе[47]. С ними заседал и предстоятель антиохийский после Иоанна, Домн[48]. Там же находился и епископ Юлий, занимавший место епископа старейшего Рима, Льва. Туда же прибыл и Флавиан со своими епископами. Ибо Феодосий предписывал Елпидию[49] слово в слово так: «епископы, которые прежде судили благоговейнейшего архимандрита Евтихия, присутствовать и молчать, места судей не занимать, но ожидать общего мнения всех святейших отцов, потому что теперь подлежит исследовать собственный их суд.» На этом заседании, Диоскор и его епископы, как видно из актов Собора, отменили низложение Евтихия, а напротив, присудили низложить Флавиана и дорилейского предстоятеля Евсевия. На этом же заседании отлучен епископ эдесский Ива, и низложены епископ кирский Даниил, тирский Ириней, вивлийский Акилин[50]. Рассуждалось также и о епископе Константины Софронии. Сверх того низложены кирский епископ Феодорит[51] и антиохийский Домн, дальнейшая судьба которого мне неизвестна[52]. После сего, Второй Эфесский Собор был закрыт.

11. Да не посмеется над нами никто из идолопоклонников, что последующие у нас низлагают прежних, и что к вере нашей всегда присоединяется нечто новое; ибо, испытывая неизреченное и неизследимое человеколюбие Божие и желая всячески почтить и возвысить Его, мы обращаемся то к тому, то к другому мнению. И ни один изобретатель ереси между христианами не хотел умышленно произносить хулу, ни один не решался намеренно уничтожать божественное, но всякий думал, что, утверждая это, говорит лучше предшественников. Впрочем существенное и главное исповедуется общее всеми. Троица — наше покланяемое, единица — наше славословимое. Это — прежде веков рожденный Бог-Слово, для творения воплотившийся вторым рождением. Если же в ином отношении постановлялось новое, то и это бывало потому, что Спаситель наш Бог касательно того даровал нам свободу, дабы святая вселенская и апостольская Церковь говоримое так или иначе приводила к надлежащему разумению и благочестию, и через то выходила на один открытый и прямой путь. Вот что заставило Апостола очень ясно сказать: подобаетъ бо и ересемъ въ васъ быти, да искуснiи явлени бываютъ въ васъ (1 Кор. 11, 19). Причем надобно также дивиться неизреченной премудрости Бога, вещавшего святому Павлу: сила бо моя въ немощи совершается (2 Кор. 12, 9). То есть, отчего растрогаются члены Церкви, то самое способствует и располагает к утверждению правых и безукоризненных догматов,- тем самым вселенская и апостольская Церковь Божья возбуждается к возрастанию и восхождению на небо. Напротив, питомцы языческого заблуждения, не стараясь познавать ни Бога, ни его попечения о людях, ниспровергают мнения и предков, и свои собственные друг у друга. Они придумывают богов над богами, освящают и обоготворяют собственные страсти, чтобы, принимая таких богов, находить в этом извинение своего разврата. Так например, верховный у них отец людей и богов[53], обратившись в птицу, бесстыдно похищает фригийского отрока, и, в воздаяние за бесстыдство, дает ему чашу, поручив поить из нее тех, кто с нектаром соглашался испить и бесчестье[54]. Он ознаменовал себя и другими бесчисленными пороками, какие запрещаются даже самым низким людям. Обращаясь во все виды неразумных животных, этот, из всех них животное самое неразумное, является двуполым, но беременеет не чревом, а бедром, чтобы и это было у него вопреки природе. Плодом такого беременения был Дионис[55], существо также двуполое, лишившее себя той и другой природы, начальник шумных пирушек, пьянства, похмелья, чревоугодия и других, происходящих отсюда зол. Тому же щитодержателю и громовержцу приписывают и еще нечто похвальное, называя его отцеубийцей, совершителем крайнего из всех беззаконий, которое учинил он потому, что Кронос[56], дав ему жизнь, под влиянием бедственной судьбы, изгнал его из царства. А что сказать об обоготворенном у них блуде, над которым поставили они родившуюся из раковины кипрскую Афродиту[57], ненавистницу воздержания, будто какого преступного и негодного дела, и любительницу блуда и всякой срамоты, желающую, чтобы этим снискивали ее благоволение? С ней вступает в позорную связь Арес[58], и, через хитрость Гефеста[59], становится зрелищем и предметом смеха для богов[60]. Надобно по всей справедливости смеяться над их Фаллами, Иоифаллами, Фаллагогиями[61], над их огромным Приапом[62] и Паном[63], чтимым за постыдный уд, над их элевсинскими таинствами[64], достойными похвалы только за то, что их не видит солнце, что они осуждены соблюдаться во мраке. Но оставим это постыдным почитателям и предметам постыдно чтимым, и, направив своего коня к его цели, представим перед очами всех прочие события, совершившиеся в царствование Феодосия.

12. Он написал всехвальное определение, находящееся в первой книге так называемого кодекса Юстиниана, числом оно третье под первым заглавием. В этом определении он, возбужденный свыше, Нестория, некогда пользовавшегося его благоволением, — как пишет Несторий, — осудил, так сказать, всеми выражениями суда и подверг анафеме. А написал он слово в слово так: «повелеваем еще ревнителей нечестивой веры Нестория, или последователей беззаконного его учения, — если то будут епископы, или клирики, — изгонять из святых церквей, а когда миряне, — анафематствовать"[65]. Приписываются ему и другие законоположения относительно нашей веры, и все они показывают пламенную его ревность.

13. В те времена процветал и славился также святой и вечной памяти Симеон, первым показавший пример стояния на столпе, где местопребывание его доходило едва до двух локтей в окружности. В Антиохии тогда епископствовал Домн. Прийдя к Симеону, он дивился его стоянию и образу жизни, и пожелал таинственной трапезы с ним. Поэтому оба они сошлись и, священнодействием приготовив непорочное Тело, преподали друг другу животворное общение. Во плоти подражая житию небесных Сил, Симеон отрешался от земных вещей и, побеждая природу, тяготеющую долу, стремился к вышнему. Находясь в середине между небом и землей, он беседовал с Богом и прославлял Его со Ангелами. С земли возносил он молитвы к Богу за людей, а с неба испрашивал всевышнее благоволение людям. Сотворенные им знамения описал некто из бывших тогда очевидцев. Описал и красноречиво изложил их также кирский епископ Феодорит[66]. Но в их сказаниях, большей частью, недостает того, что сохранилось у отшельников святой пустыни, и что мы слышали от них. Когда Симеон, этот ангел на земле, во плоти житель вышнего Иерусалима, показал новый и до того времени неизвестный людям способ подвижничества; тогда обитатели святой пустыни послали к нему некоего брата и заповедали ему спросить: «Что это за странный образ жизни? Для чего он, оставив проложенный и святыми мужами проходимый путь, идет иным, необыкновенным и для людей вовсе неизвестным»? И вместе с тем внушали ему сойти и совершать путь избранных отцов. Если он покажет готовность к сошествию, то пустынники позволяли ему жить своим образом, ибо послушание его было бы знаком того, что он подвизается таким образом под руководством Божьим, а когда станет упорствовать, либо окажется рабом своего хотения и не покорится их внушениям, — то повелевали совлечь его насильно. Тот брат пришел к Симеону, и только что объявил ему повеление отцов, — он, желая исполнить волю их, тотчас же спустил одну ногу. Тогда пришедший не позволил ему совершить свой путь, сказав: «укрепляйся и будь мужественен, стояние твое от Бога. Это весьма достопамятное дело опущено теми, писавшими о Симеоне мужами. В него вселилась такая сила благодати Божьей, что, когда автократор Феодосий определил антиохийским иудеям возвратить их синагоги, которые перед тем отняты были у них христианами, - он и самому Феодосию писал с таким дерзновением и так укорял его, благоговея пред одним своим Императором (Богом), что тот император, отменив свое повеление, сделал все в угоду христианам, даже лишил власти префекта, который доложил ему об этом, и просил, по собственному его выражению[67] святейшего и воздушного мученика возносить о нем молитвы и преподать ему свое благословение. Такую подвижническую жизнь во плоти проводил Симеон пятьдесят шесть лет; то есть, в первом монастыре, где питаем был божественным учением, провел он девять лет, да в так называемой Мандре - сорок семь лет; именно — в одном ущелье совершал подвиги десять лет, на ближайших столпах семь лет, да на столпе сорокалоктевом тридцать лет. Святейшее тело Симеона, по отшествии его отсюда, впоследствии перенесено было в Антиохию[68]. Это случилось в царствование Льва, когда в Антиохии предстоятельствовал Мартирий[69]. В то время, предводитель восточных войск, Ардавурий[70], с бывшими при нем военными и прочими чинами, пришел к той Мандре и охранял досточтимое тело блаженного Симеона, чтобы стекшиеся жители ближайших городов не похитили его. Потом святейшее тело его перенесено было в Антиохию, и на пути сопровождалось величайшими чудесами. Требовал его себе у антиохийцев и автократор Лев[71]; но жители Антиохии отправили к нему прошение и писали так: «поелику, город наш не имеет стены, ибо, вследствие гнева Божия она упала, то мы перенесли к себе святейшее тело, чтобы оно служило нам стеной и ограждением. Тронутый этим, император внял их прошению и оставил им святейшее тело. Многие останки его сохранились и до нашего времени. Святую главу Симеона я сам видел со многими иереями. Это было при епископстве блаженной памяти Григория, когда Филиппик[72] требовал, чтобы, для охранения восточных войск, высланы были ему честные останки святых. Удивительно, что волосы на его главе не утратились, но сохранились как у живого и обращающегося с людьми. Сохранилась также кожа на его челе, хотя сделалась морщинистой и жесткой. Уцелела и большая часть зубов, кроме тех, которые насильно вырваны руками верующих; и самый вид их показывает, каков и как велик был человек Божий Симеон. При главе лежит и сделанная из железа цепь[73], с которой много восхваляемое подвижническое тело разделило дарованную ему от Бога почесть; ибо то любимое железо не оставило Симеона и после его смерти. Я подробно описал бы жизнь сего подвижника — в той мысли, что повествование о нем принесло бы пользу и мне и читателям, если бы она не была изложена обширнее, как выше сказано, Феодоритом.

 14. Предам истории и другое, что я видел. Мне сильно хотелось посмотреть на убежище этого святого. От Феополиса оно отстоит стадий на тридцать, и лежит на самой вершине горы. Туземцы называют его Мандрой[74], и это название оставил тому месту своего подвижничества, думаю, святейший Симеон. Склон горы простирается стадий на двадцать. Храм построен так, что имеет вид креста и с четырех сторон украшен портиками, к которым примыкают красиво сложенные из полированного камня колонны, очень высоко возносящиеся своими вершинами. Посреди открытый двор, отделанный с величайшим искусством, и там-то стоит сорокалоктевый столп, на котором тот воплощенный ангел на земле проводил жизнь небесную. Наверху каждого из упомянутых портиков есть отверстия, обращенные то к двору, то к другим портикам, и называемые иногда окнами. Так вот, с левой стороны столпа, при всем собравшемся там народе и во время торжественного хода поселян вокруг столпа, я видел в самом отверстии чрезвычайной величины звезду разбегавшуюся и блиставшую по пространству всего отверстия, — и видел не однажды, не дважды, не трижды, а многократно. Она то вдруг исчезала, то опять неожиданно появлялась; и это бывало только в праздники святого. Есть люди, которые говорят, — да и нельзя не верить такому чуду, частью по достоверности говорящих, частью по сравнению этого с тем, что мы сами видели, — что усматривали лицо его, летавшее туда и сюда, и длинную его бороду, и голову, по обычаю, покрытую тиарой. Для составления хода, мужчины вступают туда беспрепятственно, со своими вьючными животными, и многократно обходят столп. Но стража, не могу сказать — почему, строго наблюдает, чтобы женщины не входили внутрь храма. Они дивятся чуду, стоя вне, за порогом: ибо против блистающей звезды есть одна дверь.

15. В то же самое царствование сиял и Исидор[75], которого слава, как выражаются поэты, обширная, повсюду распространена и словами его и делами. Он так измождал свою плоть трудами и так утучнял душу возвышенными помыслами, что на земле приобщился жизни ангельской, и постоянно был живым памятником монашеского жития и Богосозерцания. Много писал он весьма полезного, и между прочим писал к епископу блаженной памяти Кириллу, из чего ясно открывается, что он был современником этого святителя. Но стараясь сделать свое повествование, сколько возможно, занимательным, я должен сказать и о Синезии Киринейском[76], которого память способна украсить мою историю. Этот Синезий был вообще человек ученый; а философию изучил до такой степени, что ему удивлялись и христиане, которые оценивают явления, не увлекаясь ни пристрастием, ни противострастием. Они-то уверяют, что Синесий удостоился спасительного возрождения, и принял иго священства, но не допустил учения о воскресении[77] и не хотел исповедать его. Впрочем, возрождавшие его весьма справедливо догадывались, что за добродетелями сего мужа последует и это; ибо благодать Божья не терпит никакого недостатка. И они не обманулись в своей надежде; потому что о качестве и количестве его совершенств выразительно и красноречиво свидетельствуют во-первых, писанные им, по принятии священства, послания, во-вторых — посвященная им Феодосию речь[78], и другие плоды полезных его трудов.

16. В то же время[79], по сказаниям ритора Иоанна и других, произошло перенесение угодника Божьего, Игнатия, который, согласно со своим желанием, нашел себе гроб в утробе зверей, среди римского амфитеатра, и от которого оставшиеся более крупные кости, по прошествии многих лет, перенесены были в Антиохию и положены к так называемой усыпальнице[80]. Это совершил Феодосий, по воле всеблагого Бога, повелевшего почтить Богоносца большей честью, и этому победоносцу и мученику посвятить храм, посвященный некогда демонам и у туземцев называвшийся храмом гения. Итак, прежний храм гения стал благопотребным обиталищем и святым домом Игнатия, когда положены были в него священные останки мученика, ввезенные в город[81] на колеснице со священной торжественностью. По сему случаю, доселе ежегодно совершается народный праздник, и возобновляется всеобщая радость, которой священноначальник Григорий дал вид еще более торжественный. С этого-то времени угодно было Богу священные гробы святых делать предметом чествования; ибо, когда Аполлон Дафнийский, которого пророческим органом был Кастальский источник, не мог провещевать на вопросы Юлиана, потому что уста его совершенно заграждались соседством святого Вавилы, — тот губитель, богоненавистный тиран, против воли и как бы побуждаемый бичом, почтил святого перенесением; так что тогда же построен был для него близ города и великолепный храм, который сохранился доныне. Все это дозволено было сделать в той мысли, чтобы демоны без опасения уже совершали свое, как они, говорят, обещали Юлиану. Между тем, во всем этом открывается промышление Спасителя Бога, чтобы с одной стороны обнаружилась сила мучеников, а с другой честные останки святого мученика перенесены были в чистое место и почтены прекраснейшим храмом.

17. В эти времена скифский[82] царь Атилла[83] воздвиг ту войну, о которой столь много говорили, и которую столь обстоятельно и красноречиво описал ритор Приск, с величайшей занимательностью рассказывая, как Атилла нападал на восточные и западные области империи, сколько каких взял и покорил городов, и после каких дел переселился из этой жизни. В царствование того же Феодосия случилось величайшее и страшное землетрясение почти в целой вселенной, и превосходящее все прежние землетрясения; так что в столице обрушились многие башни и повалилась длинная, так называемая херсонская стена, на некоторых же местах разверзлась земля и поглотила множество селений. Вообще, неисчислимы были бедствия на суше и на море: там высохли источники, богатые водой; а здесь явилось множество воды, которой прежде не было; кое-где сами собой с корнями исторгались из земли деревья и, громадно скучившись, получали вид гор; море выбрасывало мертвую рыбу и поглотило множество лежавших на нем островов; стоявшие на море корабли вдруг очутились на суше, потому что волны отступили назад. Это бедствие поразило многие места Вифинии, Геллеспонта и обеих Фригий, и довольно долго повторялось на земле, хотя уже не с такой силой, как в самом начале; но ослабевало мало-помалу, пока совсем не прекратилось.

18. В эти времена Феодосий присылал управлять Антиохией Мемнония, Зоила и Каллиста, мужей украшавшихся нашей верой. Мемноний, со всем изяществом и великолепием, с самого основания перестроил[84] так называемый у нас Псефион, и посередине его оставил открытый двор, Зоил построил императорский портик, стоящий с южной стороны портика Руфина и сохранивший его имя до нашего времени, хотя постройки в нем по случаю разных повреждений сменились. А Каллист воздвиг великолепное и блистательное здание, которое и у древних и у нас называется портиком Каллиста, и находится перед тем местом, где бывает судопроизводство, прямо против площади, на которой стоял прекрасный дом, предназначенный для жилища дуумвирам. После сих мужей прислан был в Антиохию предводитель восточных войск Анатолий[85], который, соорудив портик, называемый портиком Анатолия, украсил его различными материалами. Эти сведения, конечно, посторонние; но для людей любознательных будут не неприятны.

19. В те времена царствования Феодосия, когда над Римом владычествовал Валентиниан[86], в Европе происходили непрестанные возмущения, которые Феодосий подавлял, высылая морем и сушей великие массы сухопутного и морского войска[87]. Подобным образом одолевал он и высокомерие персов, когда царствовал над ними Исдигерд[88], отец Варарана[89], или, по мнению Сократа[90], сам Вараран; так что через посольство их даровал им мир[91], который продолжался до двенадцатого года царствования Анастасия[92]. Об этом повествуют и другие; но в сокращенном виде весьма занимательно рассказывает и епифанский сириец Евстафий, описавший также взятие Амиды. Тогда же, говорят, процветали поэты — Клавдиан[93] и Кир [94]. Последний достиг самой высокой степени префекта, каковое достоинство наши предки называли придворной префектурой[95]. Был он и вождем западных войск в то время, как Карфагеном овладели вандалы, под предводительством Гензериха[96].

20. Этот Феодосий, при посредстве своей сестры, императрицы Пульхерии[97], женился на Евдокии[98], родом афинянке, имевшей способность прекрасно говорить и благолепную наружность, женился, когда она приняла спасительное крещение. От нее родилась у него дочь Евдокия, которая впоследствии, прийдя в возраст бракосочетающихся, вышла замуж за автократора Валентиниана; для этого он из старейшего Рима приезжал в Константинополь. Потом, через несколько времени, путешествуя в святой город Христа Бога нашего[99], Евдокия была и здесь (в Антиохии) и, говоря речь к здешнему народу, заключила ее следующим стихом: «Горжусь и тем, что мой род — от вашего рода и крови». Она разумела под этим выселение антиохийцев из Эллады. А кто хочет подробно знать историю сей колонизации, тот сведения о ней найдет у географа Страбона[100], у Флегонта и Диодора Сицилийского[101], у Арриана и поэта Писандра[102], также у превосходных софистов Ульпиана[103], Ливания[104] и Юлиана[105]. Тогда жители Антиохии почтили ее искусно выработанной одной статуей, которая сохранилась и доныне. По ее просьбе, Феодосий к этому городу присоединил значительную часть местности, проведя его стену до самых ворот дафнийского предместья, как может видеть всякий желающий; ибо следы прежней стены сохранились до нашего времени, и остатки ее служат как бы указателями для зрителей. Впрочем иные говорят, что стена города распространена Феодосием Старшим, который тогда же, за полусгоревшую баню Валента, подарил городу двести литров золота.

21. Из Константинополя в Иерусалим Евдокия путешествовала два раза. Для чего предпринимала она эти путешествия и чего собственно хотела, предоставляем говорить историкам, хотя, мне кажется, они говорят несправедливо[106]. Прибыв в святой город Христов, она совершила многое в честь Спасителя Бога: строила благоговейные монастыри и так называемые лавры[107], в которых уставы различны, хотя образ жизни направляется к одной и той же богоугодной цели. В одних отшельники живут сообща, не задерживаясь ничем, тяготеющим к земле; ибо у них нет золота. Но что я говорю о золоте? у них нет ни собственной одежды, ни собственной пищи, потому что тот плащ или кафтан, в который теперь оделся один, немного спустя надевает другой; так что одежда всех их принадлежит как будто одному, и одежда одного — всем. Общий у них и стол, состоящий не из мяса, изящно приправленного, и не из других кушаний, а из одних овощей и зелени, достаточной только к тому, чтобы можно было жить. Общие также денно и нощно возносят они к Богу молитвы, и так измождают себя, такими сокрушают себя трудами, что кажется видишь подземных мертвецов, только не в гробах. Часто совершают они и так называемые сверхзаконные[108] подвиги, по два и по три дня держа пост. А есть и пятидневники; даже постятся и долее, и едва принимают пищу необходимую. Другие же, шествуя путем противоположным этому, заключаются в своих хижинах поодиночке; а их хижины имеют такую ширину и высоту, что в них нельзя ни прямо стоять, ни без боязни склонятся. Это, по слову Апостола, жизнь въ вертепахъ и въ пропастяхъ земныхъ (Евр. 11, 58). Иные из них изливают свои молитвы пред Богом, обитая вместе со зверями в каких-нибудь незаметных расселинах земли. Придуман ими и еще род жизни, превосходящий силу всякого мужества и терпения. Они проникают в сжигаемую солнцем пустыню, и, покрывая одни тайные члены своей природы, как мужчины, так и женщины, прочее тело и ужасным морозам, и знойному воздуху предают нагим, и не обращают внимания ни на жар, ни на холод; совсем отвергают также употребляемую людьми пищу и питаются прямо от земли, срывая проросшие семена, чтобы только жить, и потому называются пасущимися. По временам они становятся зверовидными: то есть, изменяют телесный свой образ; да и образ мыслей получают несвойственный людям. Прохожие, увидав их, убегают; а когда кто погонится за ними, - они, пользуясь либо быстротой ног, либо каким-нибудь недоступным местом земли, тотчас скрываются. Скажу и еще об одном роде жизни, о котором едва — было не забыл, хотя он превосходнее всех. Между ними, конечно, весьма немного, но есть и такие, которые, через добродетель достигнув бесстрастия, возвращаются в мир и, среди шума притворяясь помешанными, таким образом попирают тщеславие, — по словам мудрого Платона, последнюю обыкновенно снимаемую с души одежду. Любомудрие научило их есть без чувства и в харчевнях и в мелочных лавках, не стыдясь ни места, ни лица, вообще ничего. Нередко посещают они бани, и там бывают и моются большей частью с женщинами, покорив страсти так, что имеют полную власть над своей природой, и не склоняются на ее требования ни взглядом, ни прикосновением, ни даже объятиями девы. С мужчинами они — мужчины, с женщинами — женщины, и хотят иметь не одну, а обе природы. Кратко сказать: в доблестной и богоносной их жизни, добродетель противодействует законам природы и предписывает ей собственные законы, чтобы, то есть, она не принимала ничего необходимого до сытости. Закон повелевает им алкать и жаждать, а тело покрывать столько, сколько требует необходимость. Житие их на самых точных весах взвешивается так, что, по мере восхождения их в противоположную сторону, тяготение становится неощутимым, хотя оно бывает и весьма различно; ибо как в них смешаны противоположности, то благодать Божья, соединившая несмешиваемое, предметы соединения снова разделяет так, что и жизнь и смерть, противоположности по природе и действиям, обитают в них совместно. Отсюда, если действует в них страсть, — им надобно быть мертвыми, и в гробах; а когда пробуждается молитва к Богу, они должны проявлять крепость тела и бодрость сил, хотя бы уже вышли из возраста. Обе жизни их сплетены между собой так, что пусть они вовсе оставили плоть, все продолжают жить и сообщаются с живущими, прилагая к телам пластыри, перенося к Богу глас молящихся, и подобно как в прежней жизни, совершая прочее, что не требует вещей необходимых и не ограничено местом, — все продолжают слушать других и со всеми беседовать. Бывают еще у них частые и неутомимые коленопреклонения и многотрудные стояния, тогда как их возраст и произвольная слабость оживотворяются к этому одним желанием. Это какие-то бесплотные борцы и бескровные бойцы, вместо открытых и роскошных обедов содержащие пост, и вместо сытных блюд не вкушающие, сколько это возможно, ничего. А когда приходит к ним странник, хотя бы рано поутру, — они принимают его с таким радушием и благожелательством, что выдумывают другой род поста, едят нехотя. Удивительное дело! Как много нужно им для достаточного питания себя, и сколь малым они довольствуются! Враги своих хотений и своей природы, они служат хотениям ближних, чтобы всеми средствами изгонять удовольствия плоти, и чтобы правительницей была душа, всегда избирающая и сохраняющая наилучшее и богоугоднейшее. Блаженны они, следуя и здесь такому роду жизни; но еще блаженнее, когда переселяются отсюда в жизнь другую, которой непрестанно жаждут, и это вожделенное стремятся поскорее увидеть!

22. И так сожительница Феодосия, встречаясь со многими такими мужами, построила, как я сказал, много таких и монастырей. Сверх того, возобновляя стены Иерусалима, в расстоянии от него на одну стадию воздвигла величайший, по высоте и красоте; превосходный храм в честь перводиакона и мученика Стефана, где, по переселении в жизнь нестареющую, была и положена. Когда же после того, или, как некоторые думают, еще прежде Евдокии, перешел из сей жизни и Феодосий, служивший государству тридцать восемь лет; тогда власть над римской империей принял доблестнейший Маркиан. А что происходило во время его управления востоком, о том будет ясно рассказано в следующей книге, если только подаст мне свою помощь воля Всевышнего.

 

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Имеется в виду император Юлиан II Отступник (361-363). Пытаясь восстановить язычество он, по свидетельству многих авторов, казнил христиан — поэтому Евагрий трактует его смерть в походе против Персии как воздаяние за эти преследования.

2. Арий (ум. в 335 г.) — ливиец родом, александрийский пресвитер, учивший о тварности Бога-Сына. Учение его было осуждено на Первом Вселенском Соборе.

3. Имеется в виду Первый Вселенский собор, собранный святым равноапостольным императором Константином I в Никее в 325 г.

4. Евномий, епископ кизический — родоначальник крайне арианского течения духоборцев, учил о тварности Святого Духа. Ученик Аэция, "прозванного безбожником». Именно против этого Евномия написаны сочинения святого Василия Кесарийского и святого Григория Нисского с одинаковыми названиями — «Против Евномия». Он и его учение анафематствованы на Втором Вселенском соборе.

5. Имеется в виду Македоний I, патриарх Константинополя с 342 до 348 г. (341-360 г.) Принадлежал к ереси духоборцев. Либеральный историк А.В. Карташев говорит, что «Личный взгляд самого Македония на ставший спорным вскоре после его смерти (после 361 г.) вопрос остается пока не выясненным». Феофан в Хронографии (Летопись византийца Феофана., М., 1884-1887 гг. с.35) просто называет Македония арианином и свидетельствует, что при его поставлении (при посредстве светских властей) погибло 3500 православных мучеников. Скорее всего, Феофан при этом опирается на сообщение Сократа Схоластика в кн. II гл. 16 (М., 1996 г. с.77). Сам Македоний был сослан еще более крайними арианами (омиями) в ссылку в 361 г., где вскоре и умер. Придерживающихся этого учения святой Афанасий Александрийский охарактеризовал как тех, кто «правильно и православно думая о Сыне, хулят Духа Святого, не сопричисляя Его по божеству Отцу и Сыну».

6. Имеется в виду Второй Вселенский собор, проходивший в Константинополе в 381 г., анафематствовавший ересь Евномия и Македония и утвердивший Символ Веры.

7. Евагрий разумеет здесь конечно слова: to omoiousion (единоподобный) и to omoousion  (единосущный), а особенно ex и en, о которых, по поводу ереси Евтихия, происходил сильный спор: ибо, по одним, надлежало исповедовать Христа состоящим из двух природ (ec duoin juseoin), а по другим, в двух природах (en duoin juseoin).

8. Несторий — епископ Константинополя в 428-431 гг. Родился в Германикии, учился и был рукоположен в пресвитеры в Антиохии. Рукоположен в епископы Константинополя по рекомендации императора Феодосия. (Сократ Схоластик. Церковная история. кн. 7., гл.29 Последнее издание — М., 1996 г. с.293). Был осужден на Третьем Вселенском соборе (Эфесском). Ересь несторианства состояла в разделении лица Иисуса Христа на два.

9. Каиафа — первосвященник в Иудее во время земного служения Господа нашего Иисуса Христа. Один из главных виновников осуждения Спасителя на казнь.

10. Ин., 19, 32-36

11. Мф., 27, 35; Лк., 23, 35

12. Анастасий этот, по свидетельству Анастасия библиотекаря, был синкеллом константинопольского епископа Нестория. В Хронике Феофана сказано, что: «Он очень любил одного антиохийского священника, Анастасия, как единомышленника» (Летопись византийца Феофана., М., 1884-1887 гг. с.70)

13. Феодор Мопсуэтийский был осужден на Пятом Вселенском соборе. Связь учения Нестория с его учением очевидна, например, из следующего отрывка из сочинений Феодора: «Потом показав, ради чего он пострадал, говорит об его унижении, — т.е. о том, что он за всех вкусил смерть; ибо после того, как божественное естество благоизволило отделиться от него, он сам по себе вкусил смерть ради спасения всех, и явил, что хотя божество отделилось от него во время смерти, однако же, по любви оно присуще было ему, когда он терпел смерть». ( подчеркнуто мной — А.К. Деяния Вселенских Соборов. т.3 Спб., 1996 г. г. с.328)

14. Этот Феодул, был пресвитером церкви койлесирийской. По свидетельству Геннадия Массилийского и Марцеллина (в хронике), он жил в царствование Зенона.

15. Более того, один из сподвижников Нестория, епископ Дорофей сказал в соборной церкви Константинополя: «анафема тот, кто скажет, что святая Дева есть Богородица. Услышав эти слова, он (Несторий — А.К.) не только промолчал, но и принял его тогда же в общение при совершении таинства литургии». (Деяния Вселенских Соборов. т.1 Спб., 1996 г. с. 151)

16. Сократ Схоластик. Церковная история. кн. 7., гл.34 (Последнее издание — М., 1996 г. с.298)

17. Например, Послание Кирилла к некоторым лицам, принадлежащим к клиру константинопольскому. (Деяния Вселенских Соборов. т.1 Спб., 1996 г. с.266)

18. Святитель Кирилл I Александрийский (патриарх в 412-444 г.) не только сам отправил Несторию два послания, предостерегая его от ереси, но и попросил о том же епископов Целестина Римского и Иоанна Антиохийского. В либеральной науке утвердился взгляд на эти действия святого Кирилла как на какие-то происки: «Смутой воспользовался Кирилл Александрийский, давно искавший повод унизить своих константинопольских соперников». (Сократ Схоластик. Церковная история. М., 1996 г. Примечание 57 И.В. Кривушина к кн. 7, с.350) «Обидна была для самолюбия Александрии даже возможность попасть под суд Константинопольского «выскочки». Как прежде архиепископ Феофил, так и его племянник Кирилл решил затеять «превентивную войну» и не быть судимым, а самому судить Нестория. Вот почему Кирилл следил за Несторием и решил его изловить на ереси». (А.В. Карташев. Вселенские Соборы. М., 1992, с.199) Но достаточно прочитать послания александрийского епископа — как к Несторию, так и к Целестину Римскому, Ювеналию Иерусалимскому, Иоанну Антиохийскому — чтобы убедиться в том, что это совсем не так. Например, "Зачем несправедливо поносить меня, тогда как лучше было бы исправить свои слова, дабы прекратить соблазн во вселенской Церкви? Если слово и излилось из уст и, положим, оно распространилось уже в народе, этому еще можно помочь пересмотром своих слов. Уверься, что лучше делом в этом случае будет сказать соблазняющимся слово, и назвать святую Деву Богородицей, дабы мы утешив удрученных и имея правомыслие, как и все другие, могли жить в мире и в единодушии совершать общественное богослужение». (Послание Кирилла, епископа александрийского к Несторию, когда узнал о неправильном образе его мыслей. Деяния Вселенских Соборов. т.1 Спб., 1996 г. с.143) Примерно в таких же, очень щадящих и братских выражениях составлены и остальные письма Святителя Кирилла — до того, конечно, когда спор дошел до вопроса о естествах. В.В. Болотов пишет по этому поводу следующее: "Нужно признать бесспорным, что он борьбу с Несторием повел из-за глубокого убеждения в неправославии учения последнего, что главным мотивом, побудившем его к этому, была преданность церковной истине». (В.В. Болотов. Лекции по истории древней Церкви. т. IV М., 1994 г. c. 189)

19. Св. Целестин I (422-432 гг.)

20. Иоанн I (423-440 гг.)

21. Все эти объяснения сам Иоанн Антиохийский излагает в послании к Кириллу, вошедшем в Деяния Третьего Вселенского собора. (Деяния Вселенских Соборов. т.1 Спб., 1996 г. с.214)

22. Вопрос об опоздании Иоанна Антиохийского на Эфесский Собор очень сложен. Существует точка зрения святого Кирилла о том, что "Все это было, как видит твоя святость, обида святому Собору: ибо он замедлил злонамеренно, потому что его упредили многие, хотя им нужно было пройти путь гораздо дальнейший. … Получив это известие и видя — как из его медлительности, так и из того, что было объявлено от его имени, — что он уклоняется от собрания, или по дружбе с Несторием, или потому, что этот был клириком его церкви, или по уважению к просьбам за него некоторых лиц…». Разбор этого обвинения св. Кирилла см. В.В. Болотов. Лекции по истории древней Церкви. т. IV М., 1994 г. с. 197

23. Так святой Григорий Назианзин в ХIХ речи, произнесенной над гробницей отца его Григория, говорит: «настал новый так называемый день праздника, который мы почитаешь новым воскресением после воскресного». Равным образом, и в деяниях Трулльского Собора тот день называется новым воскресением. Прав. LХVI.

24. Эти два объяснения противоречат друг другу, так как если восточные епископы еще в праздник Пятидесятницы служили при своих престолах, следовательно, они должны были прибыть в Эфес через сорок два дня, как следует из этого расчета пути (сам расчет заимствован из послания Иоанна Кириллу перед прибытием первого в Эфес). Но Иоанн прибыл в Эфес 26 июня, Пятидесятница же в 431 г. приходилась на 7 июня (даты по В.В. Болотов. Лекции по истории древней Церкви. т. IV М., 1994 г. c. 176) В.В. Болотов пишет: «Сам Иоанн ссылался на то, что он не мог прибыть ранее, так как некоторые из его епископов … могли отправиться лишь спустя 8 дней после Пасхи (26 апреля). Он мог, поэтому, собрать их в Антиохии только около 10 или 12 мая. В Антиохии он был задержан разными делами и выехал уже 18 мая. При этом Иоанн указывал на особую трудность пути». (Там же, с.197) Поэтому, либо Евагрий путает праздник Пасхи, который имел в виду Иоанн и праздник Пятидесятницы, на который было назначено собрание епископов в Эфесе, либо под «этим праздником» следует разуметь Пасху.

25. Любопытно, что Евагрий, несомненно, имевший акты Третьего Вселенского Собора, судя по всему не знает о получении святителем Кириллом письма Иоанна Антиохийского 20 или 21 числа, о получении которого сам Кирилл пишет в послании к папе Целестину.

26. Существует некоторое затруднение с тем, кто представлял римского епископа на Третьем Вселенском соборе. Дело в том, что кроме многочисленных свидетельств церковных историков, существует послание самого папы Целестина, в котором, кажется, святителю Кириллу даются полномочия представителя Рима: «Итак, ты, приняв на себя подобающую власть и заступив наше место с усвоенной ему властью, приведи в исполнение этот приговор…» (Деяния Вселенских Соборов. т.1 Спб., 1996 г. с.162) С другой стороны, на втором и третьем заседаниях собора присутствовали легаты папы (епископы Аркадий и Проэкт и пресвитер Филипп). Также и из письма папы святому Кириллу, посланного с легатами видно, что Целестин не рассматривает александрийского епископа как своего легата (Деяния Вселенских Соборов. т.1 Спб., 1996 г. с.298-299). Возможно, что эта неясность произошла потому, что эти полномочия были переданы святому Кириллу только для анафематствования учения Нестория еще до собора.

27. Несторий не просто не явился на заседание Собора, посланные за ним епископы были с угрозами прогнаны солдатами, которые по приказу Кандидиана и самого Нестория охраняли дом, в котором тот находился. Причем, по словам одного из епископов, «Воины не позволяли нам и под навесом стоять, но с дерзостью толкали и сгоняли нас с места, и не давали нам никакого человеколюбивого ответа». (Деяния Вселенских Соборов. т.1 Спб., 1996 г. с.221). После этого весьма странно читать жалобы Нестория Феодосию Младшему о том, что «Расставив своих воинов на площади, они возмутили весь город, сторожили весь город, сторожили наши дома (подчеркнуто мной — А.К.), своими нападениями тревожили наши общие собрания и грозили чем-то необычайным». (Деяния Вселенских Соборов. т.1 Спб., 1996 г. с.269)

28. А.В. Карташев так говорит об открытии Третьего Вселенского Собора «К назначенному сроку открытия собора (7 июня) не прибыли не только папские легаты, но и все антиохийцы, задержавшиеся и с отъездом из Антиохии, и в самом сухопутном путешествии. Все это соблазнило Кирилла Александрийского использовать свое создавшееся большинство и открыть соборные заседания. Он рассчитывал наверняка получить потом согласие легатов на принятые постановления, поскольку до императорского созыва собора Кирилл уже обладал неограниченными полномочиями от папы. На антиохийцев же он хотел своим соборным предрешением произвести веское давление, во всяком случае, ослабить их влияние на конечный результат собора. Кириллу хотелось поскорее, демонстративно соборным большинством одобрить и провозгласить свои 12 анафематизмов. Приближение антиохийцев к Эфесу, можно сказать, переполнило меру долготерпения Кирилла. Он решил использовать факт их отсутствия не без доли лукавства. Дело в том, что, приближаясь к Эфесу, антиохийцы прислали курьеров, прося подождать их, но имели неосторожность сделать оговорку, что уж если, паче чаяния, они не прибудут в намечаемый теперь срок, то, конечно, не смеют задерживать открытие собора. … Приезд антиохийцев открыл бы богословские прения по существу. А на этом пути победа ставилась под сомнение. Самый факт собора аннулировал полномочия Кирилла, данные ему папой Целестином. … Кирилл решил до прибытия легатов выступить с прежними своими полномочиями и в этом качестве взять на себя роль председателя открывающегося собора и пригласить 21 июня всех наличных его участников на торжественное и вместе деловое заседание собора, назначенное на завтра же, т.е. 22 июня». Рассуждение это представляется весьма странным. Во-первых, ни из чего не следует, что святитель Кирилл имел основания опасаться прибытия антиохийской делегации. Его сношения с Иоанном Антиохийским до Собора, а также примирение между ними в 433 г. показывает, что отцы действительно были единомышленны (что, кстати, показывает и письмо Иоанна Несторию). Но письмо Иоанна Собору гласит, что он будет через пять или шесть дней. Прибыл же он в Эфес 26 июня. Следовательно, его письмо написано 20-21 июня. Сам святитель Кирилл так пишет об этом сообщении: «Спустя 16 дней прибыли двое из его епископов, митрополиты: Александр Апамейский и Александр Иеропольский. Мы спрашивали их о причине замедления досточтимейшего епископа Иоанна, и они не один раз, а часто говорили нам: он приказал нам объявить вашему благочестию, что если он еще замедлит, то не отлагайте собора, а делайте, что нужно». (Деяния Вселенских Соборов. т.1 Спб., 1996 г. с. 319) Нет никаких причин подозревать, что святой Кирилл вообще имел основания опасаться антиохийской делегации. Из своей переписки с Иоанном он должен был сделать вывод о православии последнего и о поддержке его точки зрения. Более того, после Римского Собора и анафематизмов Кирилла, о чем Иоанн не мог не знать — для него должен был быть очевиден результат Собора. Нестроения же начались в значительной степени из-за понятного огорчения Иоанна, совершившего тяжелый путь и, тем не менее, опоздавшего всего на несколько дней. Это его неудовольствие было, конечно, использовано группой еретиков в своих целях. Как только антиохийский епископ получил возможность спокойно рассмотреть ситуацию — произошло примирение. Во-вторых, что касается прибытия легатов папы — их прибытие тем более ничего не меняло, более того, усиливало позиции православных, так как с точки зрения легатов Несторий был осужден уже на Римском Соборе 430 г. Кто при этом выскажет точку зрения римского престола — с точки зрения Карташева, подозревающего святого Кирилла во вражде к Несторию, епископу александрийскому выгоднее было остаться как бы ни при чем, иметь лишний голос за себя. И опять-таки последующие события указывают на неправильность такого рассуждения — легаты фактически просто поддержали святого Кирилла. Кроме того, в послании папы, делегирующего святому Кириллу особые полномочия, ничего не сказано о сроках оных полномочий. Сказано лишь об осуждении. Так что неизвестно, лишался святитель Кирилл этих полномочий или нет. И, наконец, последнее. Если мы рассматриваем все дело с Несторием как церковно-политическую интригу, то, конечно, нам приходится предполагать, что святитель Кирилл опасался споров по существу. Но все его удивительные богословские труды говорят об обратном. Из этого следует, что наиболее удовлетворительное объяснение раннему открытию Собора, собственно, и изложено в выступлении Мемнона. В.В. Болотов приводит мнение Тилльмана, который также считает, что святой Кирилл использовал опоздание Иоанна в своих целях, но говорит при этом:  «И я не знаю, нельзя ли сказать, что предвидя это зло и пререкания из-за права председательства, св. Кирилл предпочел лучше поспешить и избегнуть того, что могло произойти, чем подвергаться рискованной случайности, столь прискорбной для него и для самой церкви». (В.В. Болотов. Лекции по истории древней Церкви. т. IV М., 1994 г. с. 197)

29. См. Деяния Вселенских Соборов. т.1 Спб., 1996 г. с.142-151.

30. Евагрий почти дословно приводит приговор из Деяний Третьего Вселенского собора. (Деяния Вселенских Соборов. т.1 Спб., 1996 г. с.260).

31. Сократ рассказывает об этом так: «А державшие сторону Нестория, сделав другое, отдельное заседание, низложили Кирилла и вместе с ним Эфесского епископа Мемнона. Вскоре после сего приехал на Собор и антиохийский епископ Иоанн. Узнав о происшедшем, Иоанн досадовал на Кирилла, что он был виновником таких смятений и поторопился с низложением Нестория. Поэтому, чтобы отомстить Иоанну, Кирилл вместе с Ювеналием низложили и его». ( Сократ Схоластик. Церковная история. М., 1996 г. кн. 7 гл. 34 с.298). Сократ очевидно путает «собор», составившийся после прибытия Иоанна и тех епископов, которые были с Несторием и никого не низлагали (это видимо, те епископы, которые подписались под донесением Нестория императору — всего десять епископов. (Деяния Вселенских Соборов. т.1 Спб., 1996 г. с.270). «Низложение» Иоанном и восточными епископами было произнесено 26 июня, сразу же по прибытии. Ответные же анафематизмы прозвучали лишь 16-17 июля. (см. В.В. Болотов. Лекции по истории древней Церкви. т. IV М., 1994 г. c. 176)

32. Евагрий опускает все дальнейшие события как в Эфесе, так и в Константинополе. (см. В.В. Болотов. Лекции по истории древней Церкви. т. IV М., 1994 г. c. 210-236)

33. Вражда между этими предстоятелями и их церквами продолжалась два года, по закрытии Собора, и могла бы продолжится более, если бы не прекратил ее Феодосий. Он послал к Иоанну трибуна Аристолая со строжайшим повелением, чтобы этот епископ примирился с Кириллом и подписал акты Собора Эфесского. Получив такое повеление, Иоанн отправил в Александрию эмесского епископа Павла, и мир был восстановлен.

34. Греко-римский стадий — 176,6 м.

35. Несторий, по указу императора, сперва сослан был в Петры, как это видно из актов Эфесского Собора (рагs. Ш); а потом вероятно переведен в Оазис.

36. Блеммии — эфиопское племя, тревожившее пределы империи еще со времен Диоклетиана, который, отодвинув пределы империи к Элефантине, приказал заключить с ними договор о регулярной выплате денег под условием прекращения набегов. Но, по-видимому, они продолжались. (Прокопий Кесарийский. Война с персами. Кн. I гл. 28-33. Последнее издание — М.,1993 г. с.63-64)

37. Имеется в виду гибель Ария, описанная Сократом Схоластикам: "Поэтому он спросил, есть ли где поблизости афедрон … и впал в такое изнеможение, что с извержениями тотчас отвалилась у него задняя часть тела, а затем излилось большое количество крови и вышли тончайшие внутренности: с кровью же выпали селезенка и печень, и он тут же умер». (кн. I гл. 38, с.61)

38. Св. Максимиан 431-434 гг.

39. Св. Прокл 434-437 гг.

40. Св. Флавиан I 447-449 г.

41. Евтихий, константинопольский пресвитер и архимандрит. Проповедовал, что во Христе — одно естество, также отрицал человеческую природу тела Спасителя. Он и его учение осуждено на Халкидонском Соборе.

42. Собор этот проходил 8-22 ноября 448 г. (см. В.В. Болотов. Лекции по истории древней Церкви. т. IV М., 1994 г. c. 237)

43. Второй Эфесский Собор, названный разбойничьим, состоялся в 449 году. Восстановив Евтихия он утвердил его ересь, и осудил Флавиана вместе с другими православными епископами.

44. Диоскор занимал александрийскую кафедру с 444 по 451 г.

45. Евнух Хрисафий — могущественный временщик при Феодосии II. Феофан упоминает, что этот Хрисафий был причиной ссоры Феодосия с его сестрой Пульхерией. Тот же Феофан рассказывает так о причине вражды Хрисафия к Флавиану: «… евнух Хрисафий, первый во дворце и при василевсе, негодуя на поставление Флавиана, предложил василевсу, впрочем незлобному и жившему в ту пору в Халкидоне, объявить патриарху, чтобы он прислал благодарность за возведение его в этот сан. Флавиан послал в благодарность благословенные хлебы. Хрисафий отослал их назад, объявив, что василевс требует золотой благодарности. На это епископ отвечал, что у него нет денег послать ему, разве употребить на это священные сосуды. От этого произошло между ними большое несогласие, о котором, однако, Пульхерия ничего не знала.»  (Летопись византийца Феофана., М., 1884-1887 гг. с.77). Далее Феофан рассказывает и о причинах дальнейших действий Хрисафия по организации разбойничьего собора: «Между тем нечестивый Хрисафий, с завистью смотревший на согласие церквей, всемерно старался возмутить их, и ничего не упускал, чтобы только низвергнуть Флавиана с епископства, а на его место возвести некоего архимандрита Евтихия, своего единомышленника.» При его поддержке удалось провести разбойничий собор в Эфесе. Был сослан на Феодосием, который «видя себя обманутым коварным Хрисафием, скорбел о бесчестном поступке, оказанном Флавиану, и несправедливости к прочим епископам». (Летопись византийца Феофана., М., 1884-1887 гг. с.80).

46. Cв. Ювеналий 420-458 гг.

47. Евагрий имеет в виду, что епископ Ювеналий Иерусалимский был и на Третьем Вселенском Соборе.

48. Домн II 441-448 гг.

49. Этот Елпидий был чиновник, присутствовавший на Соборе, по назначению императора, для соблюдения внешнего порядка во время соборных заседаний.

50. Ириней, еще до Эфесского Собора, лишен был епископства по указу императора, и его место тогда занял Фотий. Эфесский Собор только утвердил это низложение.

51. Которому было даже запрещено присутствовать на Соборе.

52. На кафедру Домна возведен был Максим (449-452 гг.), и назначил Домну пожизненное от церкви содержание, чтобы и в этом отношении он был обеспечен и жил спокойно. Такая мера впоследствии была одобрена на Халкидонском Соборе.

53. Имеется в виду Зевс.

54. Этот эпизод рассказан, например, у Апполодора (Мифологическая библиотека. III., 12, 2 Последнее издание — М., 1993 г. с.66)

55. Дионис — по греческой мифологии, сын Зевса и дочери фиванского царя Семелы. После смерти матери был доношен Зевсом в бедре.

56. Кронос — сын Урана и Геи. Зная о том, что один из его детей свергнет его, как сам он сверг Урана — пожирал всех своих детей. Но мать Зевса, Рея, вместо новорожденного Зевса подсунула Кроносу камень, а сама спрятала его на Крите.

57. В античной традиции существует несколько вариантов рождения богини любви Афродиты — рождение от Зевса и Дионы (Гомер., Илиада V, 371; XX, 107 ), рождение из пены (Гесиод., Теогония. 186)

58. Арес — бог войны.

59. Гефест — бог кузнечного ремесла, муж Афродиты.

60. Имеется в виду широко распространенный в античные времена сюжет, повествующий о том, как Гефест сковал Ареса и Афродиту во время прелюбодеяния.

61. Мелкие фаллические божества.

62. Приап — фаллическое божество, в эпоху Империи отождествлялся с Паном.

63. Пан — бог пастухов, получеловек с ногами козла, одним из качеств которого была непомерная похотливость.

64. Элевсинские мистерии — открытые только для посвященных, праздновавшиеся только ночью праздник в честь Деметры и Посейдона в Афинах.

65. Император Феодосий там, в том числе пишет: «Вследствие этого узаконим, чтобы общники непотребного несториева учения повсюду назывались симонианами; так как справедливо, чтобы те, которые, отвратившись от Бога, подражают учению Симона, получили в свой удел его имя». См. Деяния Вселенских Соборов. т.1 Спб., 1996 г. с. 583-585).

66. Имеется в виду «История Боголюбцев» блаженного Феодорита Кирского. (Последнее издание — М., 1996 г.)

67. Феодосий писал ему, и свое послание надписал именно этими словами: «святейшему и воздушному мученику». Воздушным он называл Симеона потому, что он был как бы жителем воздуха, а не земли, — мучеником же потому, что должен был переносить невыразимые телесные страдания. Возможно также, что император называл Симеона не мучеником, а «свидетельствующим» — своим подвигом об истине христианского учения. Так как, по мнению В.В. Болотова слово ближе по значению со словом «свидетель». (В.В. Болотов. Лекции по истории древней Церкви. т. I М., 1994 г. с.3-5)

68. Преподобный Симеон преставился 1 сентября 459 г.

69. Мартирий предстоятельствовал в Антиохии с 456 по 468 г.

70. Ардавурий — старший сын могучего временщика Аспара, командующего над наиболее боеспособной частью войска того времени - федератами. Гот по происхождению (см. Иордан. О происхождении и деяниях готов., 236. Последнее издание — Спб., 1997 г. с. 239). Участвовал во многих войнах того времени — например, поход на вандалов в 443 г. Был предательски убит вместе со своим отцом и братом Патрикиолом по приказу императора Льва I в 471 г. Ардавурий младший был консулом на Востоке в 447 г.

71. Император св. Лев I (ок. 400 -474, имп. с 457)

72. Феофилакт Симокатта (кн. II., гл. III., последнее издание — М., 1996 г. с.36) упоминает, что именно Филиппик был первым византийским полководцем, использовавшим Нерукотворный образ Спасителя как военное знамя. Благодаря этому чудодейственному водительству он одержал победу при р. Арзамоне. Видимо, в эту же компанию он и выписывал из малоазиатских городов мощи мучеников.

73. Имеется в виду та цепь, которой святой Симеон приковал себя к столпу в начале своего подвига столпничества. (Блаженный Феодорит Кирский. История Боголюбцев. 26, 10. Последнее издание — с. 267)

74. Слово мандра означает монастырь, это метафора, взятая от овчарен, которые у греков назывались мандрами. Отсюда пошло название архимандритов, то есть — начальников мандр или монастырей.

75. Исидор был родом египтянин и, вероятно, александриец, родился ок.360 г. Учился у Иоанна Златоуста, которого память чтил свято; процветал около 412 года; монашескую жизнь проводил близ Пелусия, отчего и назван Пелусиотом. В 431 голу он был еще в живых, как это видно из его послания 311.

76. Синезий, по отечеству египтянин, из Пентаполиса, сперва язычник и платонический философ, потом христианин и епископ птолемаидский, рукоположенный александрийским епископом Феофилом, около 410 года. Философии учился он более у Ипатии, о которой см. Сократ. Кн. VII, с. 15. — прим. к первому изданию.

77. Многие думают, что Синезий, и по принятии епископства в Птолемаиде, не веровал в воскресение тел. Но это несправедливо. В 105 своем письме к брату Евопцию, он приводит причины, почему не соглашался принять предлагаемое себе епископство. «Первая причина, говорит, жена, с которой развестись он не мог, другая — воскресение тел.» Но эти слова объясняются у него так: «воскресение, о котором всегда твердят, я почитаю делом священным и неизглаголанным, и касательно его не могу быть согласен с понятиями черни». Следовательно, Синезий не отвергал Воскресения мертвых, а только представлял его себе так, как представляли Платон и Ориген.

78. Разумеется речь о царстве, которая, однако посвящена была не Феодосию младшему, а Аркадию, за десять лет перед тем, как Синезий сделался епископом, то есть в 400 году.

79. Перенесение останков святого Игнатия Богоносца произошло в 438 году.

80. Останки святого Игнатия перенесены из Рима и положены в антиохийской усыпальнице задолго до Феодосия младшего. Об этом ясно свидетельствует Иероним в книге о церковных писателях, где говорится, что «останки тела его лежат в Антиохии, за Дафнийскими воротами, в усыпальнице». Следовательно, Евагрий рассказывает здесь о перенесении их не из Рима в антиохийскую усыпальницу, а из антиохийской усыпальницы, находившейся вне города в самый город, что произошло действительно во время правления Феодосия младшего.

81. Евагрий здесь не имеет в виду, что до этого не существовало почитания святых мощей. Дело в том, что античное полисное мировоззрение не могло позволить хоронить останки людей в городской ограде. Ограда города, как это показала  Маяк была священной границей, в том числе между живыми и мертвыми. Евагрий указывает именно на разрушение этого мировоззрения, позволяющее не только почитать святые мощи, но и считать их охранением города (или войска) от бедствий.

82. Византийские историки, часто не имевшие возможности различать народы, сменявшие друг друга с большой скоростью в эпоху Великого переселения народов, идентифицировали их по месту жительства, связанного с более стабильной эпохой античности. Это отнюдь не только «подражание» античности, но и стихийно появившийся остроумный способ, необходимый для понимания, о чем идет речь. В данном случае речь идет о гуннах (Феофан так их и называет). Гунны перед своим появлением в Европе на западной границе своих владений имели Причерноморье, где греки традиционно (начиная с Геродота) помещали скифов.

83. Атилла правил с 434 по 453 гг. Единолично (после убийства своего брата Бледы) с 444 или 445 г.

84. В то время вошло в обычай, чтобы консул Сирии, для снискания благорасположения к себе антиохийцев, построил в Антиохии какое-нибудь общественное здание.

85. Анатолий — видный государственный деятель. Занимал пост магистра militum per Orientem в 441 г. Трижды отправлялся послом к Атилле, участвовал в заседаниях Четвертого Вселенского (Халкидонского) Собора.

86. Валентиниан III (425-455 гг.)

87. Правление Феодосия II было одним из самых тяжелых в смысле внешних опасностей. Удачная война 420-422 гг. с Персией, борьба с самозванцем Иоанном, захватившим власть в Риме после смерти Гонория (423-425 гг.), неудачная попытка отвоевывания  захваченной вандалами Африки в 443 г., тяжелейшая война с гуннами 441-443 гг.

88. Исдигерт (Йесдигерд II) правил с 399 по 421 г., сын Шапура I. Проводил политику покровительствования в отношении христиан (см. например, Сократ Схоластик. Церковная история. кн. 7 гл.8 Последнее издание — М., 1996 г. с.273-274) и находился в дружественных отношениях с империей.

89. Вараран (Бахрам V) правил с 421 по 438/9 г. Резко изменил политику своего отца, начал преследование христиан и войну с Византией (421-422).

90. Сократ Схоластик. Церковная история. кн. 7 гл.18 Последнее издание — М., 1996 г. с.282-283.

91. Мир, заключенный в 422 г. в том числе гарантировал свободу вероисповедания персидским христианам. Сократ Схоластик. Церковная история. кн. 7 гл.20 Последнее издание — М., 1996 г. с.284-285

92. То есть до войны 502-506 гг.

93. Клавдиан, родом грек, прославился своими стихотворениями, и писал их на языке не только латинском, но и греческом.

94. Кир — родом египтянин из Панополиса. Он своими стихотворениями понравился особенно супруге Феодосия, императрице Евдокии, и возведен был Феодосием в сан префекта претории; удостоен также почетного консульства и причислен к сословию патрициев. Потом, когда императрица Евдокия, оставив дворец, отправилась в Иерусалим, Кир рукоположен был в епископы Смирны.

95. Имеется в виду должность префекта претории Востока (эпарх двора) — глава гражданского управления префектуры Востока, включавшей пять диоцезов (Египет, Восток, Понт, Азия, Фракия). Феофан рассказывает о нем следуещее: «… Кир, начальник города и преторианцев, муж чрезвычайно умный и к делам способный,построил городские стены и возобновил весь Константинополь; почему византийцы, когда он сидел на конском ристалище вместе с василевсом, кричали: «Константин создал, Кир возобновил!» Василевс рассердился, что об Кире так говорили, и под тем предлогом, что он сочувствовал язычникам, лишил его власти, а имение взял в казну. Кир прибегнул к Церкви и сделался монахом. Тогда василевс сжалившись над ним, приказал рукоположить его в Смирнские епископы в Азии. Жители Смирны встретили его перед Богоявлением и, подозревая в преданности язычеству, хотели убить его в церкви, но он, войдя в церковь и, собираясь говорить к народу, воскликнул: «Мужи братья! Рождество Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа да почитается в молчании, ибо одним лишь слухом зачалось Слово Божье во Святой Деве, Ему слава во веки, аминь!» Народ возрадовался, прославил Кира и он епископствовал над ними благочестиво.» (Летопись византийца Феофана., М., 1884-1887 гг. с.76)

96. В 435 г.

97. Флавия Пульхерия Августа — старшая сестра императора Феодосия II. Была провозглашена августой 4 июля 414 г. Ей было при этом 16 лет. (С.Б. Дашков. Императоры Византии. М., 1996 г. с.31) Долгое время фактически управляла государством. По оговору Хрисанфия была отстранена от дел. Августа отличалась большим благочестием, в 414 г. дала обет девственности. Сохранила православие при возникновении монофизитской ереси. При ее возвращении в 449 г., перед самой смертью Феодосия — она "немедленно послала в Эфес и перенесла тело святого Флавиана, которое с большими почестями посреди города и погребла в храме святых Апостолов. Тогда же воздвигла она Халокопратийский храм в честь Богородицы, бывший прежде Иудейской синагогой». (Летопись византийца Феофана., М., 1884-1887 гг. с.80-81). После смерти Феодосия настояла на избрании императором Маркиана, за которого вышла замуж при условии соблюдения ее обета. Умерла в 453 г., завещав все имущество бедным. Память ее 10 сентября и 17 февраля.

98. Евдокия, до крещения Афинаида (конец 90-х IV в. — 460, августа с 423 г.). Дочь афинского софиста Леонтия. Была представлена Пульхерии и та, пораженная ее красотой и образованием решила сделать ее супругой брата. Евдокия вышла замуж за Феодосия 7 июля 421 г., после того, как ее крестил сам патриарх Аттик. 2 января 423 г. Феодосий объявил жену августой. (С.Б. Дашков. Императоры Византии. М., 1996 г. с.36-37) В 441 г. ее постигла опала. «Когда Пульхерия отдыхала, а Евдокия правила государством, вот что случилось. Некий магистр Павлин пользовался особенным расположением Евдокии, как человек, весьма образованный и красивый, с которым она часто беседовала даже наедине. В день Рождественских святок кто-то поднес василевсу яблоко необыкновенной величины и красоты. Василевс, полюбовавшись им, послал его к Евдокии, а она отослала к Павлину, Павлин же спустя два дня, поднес его василевсу. Василевс, узнав его, спрятал, и придя к василисе, спросил ее: «Заклинаю тебя спасением моим, скажи мне, где яблоко, которое я послал к тебе?» — «Клянусь спасением твоим, я съела его», — отвечала она. Тогда, разгневавшись, василевс велел принести яблоко, а Павлина сослал в Каппадокию, где приказал убить его». (Летопись византийца Феофана., М., 1884-1887 гг. с.78). После этого случая, или после раскаяния Феодосия в попустительстве разбойничьему собору, как считает Феофан — Евдокия отправилась в Иерусалим, где и прожила до конца жизни (20 октября 460 г.). Долгое время поддерживала монофизитов, но в конце жизни примирилась с Православной Церковью. Память ее 13 августа.

99. Первое путешествие Евдокии в Иерусалим произошло в 438 г. Во время своего пребывания в Антиохии императрица пожертвовала городу большие средства на ремонт стен и общественных сооружений, за что благодарные жители воздвигли ей статую.

100. Страбон (ок.64-63 до Р.Х. — ок. 20 по Р.Х.) греческий географ и историк, до нас дошла почти полностью его «География» в 17-ти книгах.

101. Диодор Сицилийский (ок. 90-21 г. до Р.Х.) - историк эпохи эллинизма. Автор 40 книг по всемирной истории.

102. Здесь разумеется Писандр Ликаонский, написавший героическими стихами шесть книг. В этом сочинении он говорит, между прочим, о Триптолеме Аргосском и Ио, как о первых основателях Антиохии.

103. Ульпиан, антиохийский софист, жил в императорствование Константина.

По свидетельству Евнапия и Проэрезия, он писал особую речь в похвалу своему отечеству, и говорил об основывавшихся в нем по временам колониях.

104. Известный антиохийский софист, Либаний написал между прочим речь под заглавием которая дошла и до нас; а на нее-то вероятно указывает Евагрий: потому что в ней перечисляются все, приходившие в Антиохию, колонии.

105. Софист Юлиан жил во времена Константина Великого.

106. Евдокия путешествовала, соответственно, в 438 и 442 гг. Под слухами Евагрий имеет в виду, видимо, как малодостоверную историю с яблоком (см. прим. 125), так и последовавшее уже в Палестине обвинение «…прибыла со священником Севером и дьяконом Иоанном; но василевс, узнав, что они здесь часто навещают ее, и что она только с одними ними водится и осыпает их дарами, дал повеление отрубить им головы». (Летопись византийца Феофана., М., 1884-1887 гг. с.80).

107. Лавры отличались от киновий (общежительных монастырей) тем, что состояли из многих келий, на далеком одна от другой расстоянии, между тем как в киновиях монахи жили вместе, или, по крайней мере, кельи ограждались одной общей стеной.

108. Под именем подвигов сверхзаконных разумеются те, которые не предписываются уставом иноческого жития, или которые выходят за пределы его предписаний.