ИСТОРИКИ ЭПОХИ КАРОЛИНГОВ

К оглавлению

НИТХАРД

ИСТОРИЯ В ЧЕТЫРЕХ КНИГАХ

NITHARDI HISTORIARUM LIBRI IIII

КНИГА ВТОРАЯ

Услышав о смерти отца, Лотарь тотчас¹ отправил в разные стороны, но преимущественно во Франкию, гонцов, которые должны были объявить, что он прибудет в империю, предоставленную ему прежде, и обещает вместе с тем не только сохранить каждому полученное им от отца, но еще и увеличить. Также он повелел связать колеблющихся присягой на верность и потребовал от них, чтобы как можно скорее они двинулись ему навстречу; тем же, кто не пожелает [этого сделать], он велел пригрозить смертью. Сам же он медлил пускаться в путь, желая до своего перехода через Альпы знать, какой оборот примут дела. Но когда он увидел, что люди, одни побуждаемые надеждой, другие страхом, отовсюду стекаются к нему, то получил уверенность в своей силе и перспективах, которые перед ним открывались; он сделался смелее и отважнее и начал обдумывать, какими средствами беспрепятственно можно было бы овладеть всей империей ². И, поскольку Людовик был к нему ближе всего, Лотарь посчитал более благоразумным сначала напасть на него и направил все свои силы для того, чтобы уничтожить его ³. Между тем, он предусмотрительно отправил послов в Аквитанию к Карлу и велел ему сказать, что он дружески настроен по отношению к нему, как того желал отец и как то он признает своей обязанностью, но просит не притеснять ⁴ его племянника ⁵, сына Пипина, до тех пор, пока они [108] не договорятся между собой. После этого Лотарь направился в город Вормс. Людовик оставил там в качестве гарнизона часть своего войска в то время, как сам выступил против непокорных саксов ⁶. Но Лотарь после короткой схватки обратил этот гарнизон в бегство, перешел с войском через Рейн и направился во Франкфурт. Тут Лотарь и Людовик неожиданно столкнулись друг с другом. Заключив перемирие на одну ночь, братья, испытывая, впрочем, мало братской любви, разбили свои лагеря, один близ Франкфурта, другой у впадения Майна в Рейн. Поскольку Людовик продемонстрировал решимость сопротивляться до конца, и Лотарь потерял надежду подчинить его своей власти, не прибегая к оружию, то последний в надежде [на то], что Карла, может быть, удастся одолеть легче, отказался от борьбы при условии, что они с Людовиком встретятся 11 ноября на том же самом месте для новых переговоров; и если мирным путем согласия достигнуть не удастся, они с помощью оружия решат [вопрос о том], что причитается каждому из них. Таким образом, отложив пока исполнение здешних своих планов, Лотарь поспешил [во Франкию], чтобы подчинить себе Карла.

Глава II

Приблизительно в это же время Карл прибыл в Бурж, где приверженцы Пипина намеревались провозгласить того королем ⁷. Получив достоверные известия о действиях Лотаря, Карл поспешно отправил к нему в качестве послов Нитхарда ⁸ и Адельхарда⁹ и велел настойчиво призывать его и умолять об обоюдном сохранении клятвы и не нарушать того, что установил между ними отец; тот мог бы вспомнить о своих обязанностях по отношению к брату и крестнику; он мог бы не трогать [того, чем Карл] владеет и утвердить за ним то, что предоставил ему отец с согласия самого Лотаря. За это, если Лотарь исполнит его просьбу, он обещал быть ему верным и послушным, каким и должно быть в отношении старшего брата. Также он хотел бы, чтобы Лотарь от всего сердца простил все, что он до сего дня совершил против него ¹⁰, и умолял его, чтобы тот не беспокоил больше его людей и не губил королевство, данное ему Богом. Он желал бы жить в мире и согласии и видел в этом лучшее для себя и своих сторонников, а потому хотел бы сохранить мир. Если же его брат не желал этому верить, он был готов предоставить ему любое поручительство. Хотя, по-видимому, Лотарь принял это посольство благосклонно, но ограничился [109] только тем, что поручил послам передать его приветствие Карлу. При этом он объявил, что относительно всего остального он передаст ответ через своих послов. Но, сверх того, когда послы [Карла] не пожелали нарушить клятву верности и перейти на его сторону, Лотарь лишил их земель и почестей, полученных ими от его отца ¹¹ и, таким образом, невольно дал понять, какие намерения он вынашивал против своего брата. Между тем все, кто жил между Маасом и Сеной, отправили к Карлу людей и просили его прийти к ним раньше, чем Лотарь завладеет страной, и обещали ничего не предпринимать до его прибытия. Поэтому Карл с небольшим сопровождением поспешно бросился из Аквитании и прибыл в Кьерси, где радушно встретил всех, кто пришел к нему из Коленвальда ¹² и примыкавших к нему земель. Но Геренфрид, Гизлеберт, Бово и другие обманутые Одульфом ¹³, позабыв о данной ими клятве верности, отложились от Карла.

В это время из Аквитании прибыл гонец с известием, что Пипин со своими сподвижниками хочет напасть на мать Карла; вынужденный вследствие этого оставить франков в том же месте, Карл приказал им двинуться ему навстречу, если до его возвращения Лотарь попытается напасть на них. Кроме того, он направил к Лотарю в качестве послов Гуго¹⁴, Адельхарда ¹⁵, Герарда ¹⁶ и Хегилона; и повторяя все, что он уже велел сообщить ему раньше, умолял того перед Богом, не переманивать у него людей и не разрушать еще больше королевство, которое вручил ему Бог и отец с его, Лотаря, согласия. Отдав эти распоряжения, он поспешно направился в Аквитанию, напал на Пипина с его сподвижниками и обратил их в бегство. В это же время Лотарь возвратился из похода, [который он предпринял] против Людовика и, поскольку к нему стекались все из областей по ту сторону Коленвальда, он, перейдя Маас, посчитал [для себя] лучшим дойти до Сены. Когда он направлялся туда, на его сторону перешли отпавшие от Карла Хильдвин ¹⁷, аббат Сен-Дени и Герард, граф города Парижа, нарушив [данную тому] клятву верности. Когда это увидели Пипин, сын короля лангобардов Бернарда ¹⁸, и другие, то по рабской привычке они предпочли нарушить верность и пренебречь клятвами, чем расстаться со своими богатствами до более спокойных времен. Потому-то эти изменники примкнули к тем, которых мы упомянули выше ¹⁹, и подчинились Лотарю. Лотарь, возгордившись [110] этим, переправился через Сену, как обычно отправив вперед себя посланников, которые угрозами и обещаниями должны были склонить к измене население между Сеной и Луарой. Сам же он, по своему обыкновению, медленно следовал [сзади], направляясь в город Шартр. И когда он услышал, что Теодорих, Эрих ²⁰ и остальные, решившие примкнуть к нему, движутся ему навстречу, он, понадеявшись на свое превосходство, принял решение дойти до Луары. Карл же прекратил преследование Пипина и его сторонников и, поскольку он не знал в Аквитании ни одного места, где его мать могла быть в безопасности, поспешил с ней во Франкию.

Глава IV

Когда же Карл между тем услышал, что все, о ком мы упомянули выше, отложились от него и Лотарь с огромным войском намеревается преследовать его до тех пор, пока не уничтожит, в то время, как здесь Пипин, там бретонцы были готовы поднять против него оружие, они ²¹ не знали, что им нужно делать. Когда они созвали собрание, чтобы обсудить, что теперь предпринять, то было легко найдено самое простое решение. Поскольку у них не имелось ничего другого, кроме [собственных] тел и жизней, они охотнее согласились умереть с честью, чем предать и оставить своего короля. Поэтому они продолжили свой путь навстречу Лотарю и направились оттуда²² к городу Орлеану. [Братья] разбили лагеря едва ли дальше шести галльских миль друг от друга и направили друг к другу послов. И Карл из одной только любви к справедливости добивался мира, Лотарь же искал, при помощи каких хитростей он мог бы, избежав сражения, обмануть и одолеть Карла. Но, усомнившись в этом из-за упорного сопротивления противника, он надеялся, что его войска будут день ото дня увеличиваться, как это происходило до сих пор, и полагал, что сможет таким образом легко победить Карла. Но, поскольку эта надежда не оправдалась, он прекратил борьбу при условии, что уступит Карлу Аквитанию, Септиманию, Прованс и десять графств между Луарой и Сеной; Карл должен был довольствоваться этим и находиться там до тех пор, пока 8 мая следующего года они не встретились бы снова в Аттиньи: он обещал, что хотел бы тогда вместе с ним обсудить то, что является для них обоих общим благом и утвердить все это. Также и наиболее знатные мужи из партии Карла видели, что обстоятельства превосходят их силы, но, прежде всего, [111] они опасались, что при такой малочисленности им будет трудно уберечь своего короля, если произойдет сражение; а от его дарований многого ждали [в будущем]. Вследствие этого они одобрили то соглашение при условии, что Лотарь впредь будет Карлу верным другом, каким по справедливости должен быть брат для брата, и позволит спокойно владеть переданными ему нынче землями и, кроме того, не будет восставать против Людовика; со своей стороны они также должны были принести добровольные клятвенные обязательства ²³. Столь мудрым деянием они отвели от своего короля серьезную опасность и вскоре снова освободились от своей клятвы. Потому что еще прежде, чем те, кто покля-лись в этом, покинули дом, Лотарь уже попытался сманить кое-кого из состоявших в партии Карла, и на следующий с день от некоторых его людей он принял присягу верности. Сверх того он отправил вскоре посланников в провинции, которые передал Карлу и, насколько мог, подстрекал их к тому, чтобы они не подчинялись Карлу. Затем он поспешил дальше, чтобы принять тех людей, которые шли к нему из Прованса, и придумывал, каким образом хитростью или силой он смог бы одолеть Людовика.

Глава V

Между тем Карл прибыл в Орлеан и радостно и любезно встретил там Теобальда, Барина ²⁴ и некоторых других мужей, прибывших к нему из Бургундии. Оттуда он отправился в Невер навстречу Бернарду ²⁵, которому повелел явиться туда. Бернард же, по своей привычке, не хотел идти к нему, оправдываясь тем, что они с Пипином и его сподвижниками поклялись [друг другу], что никто из них не может вступить в союз с кем-либо без согласия другого, но он хотел бы, как он утверждал, отправиться к ним ²⁶, [чтобы уговорить их подчиниться Карлу] и, если бы ему удалось сподвигнуть своих приверженцев на то, чтобы они пошли вместе с ним, это было бы хорошо; в противном случае он обещал нарушить свою клятву, [данную Пипину,] в течение 15 дней возвратиться к Карлу и покориться ему. Поэтому Карл снова отправился на встречу с Бернардом в Бурж. Но когда Бернард прибыл и ни того, ни другого не сделал, Карл сильно разозлился [из-за того, что] тот [столь часто] вводил в заблуждение его отца, а затем и его [самого], и, поскольку он опасался, что не сможет поймать его в другой раз, он решил неожиданно напасть на него. Бернард, хотя и поздно, все же заметил это и спасся бегством, [112] однако с большим трудом; некоторые из его приверженцев были убиты, другие были ранены и лежали полумертвые, некоторые были схвачены и Карл приказал стеречь их как пленников. Но все их имущество Карл позволил разграбить [своим людям]. Униженный этим, Бернард вскоре пришел к Карлу, умоляя о пощаде и уверяя, что всегда будет верен ему и докажет свою преданность, когда только сможет, и что Карл не усомнится впредь в его преданности, несмотря на тяжкое оскорбление, которое тот перенес от него. Если кто-либо мог утверждать иное, он был готов оружием отклонить обвинение. Карл, поверив этим заверениям, наделил его дарами и своей благосклонностью, принял его в круг своих друзей и послал к Пипину, чтобы, как [Бернард] и обещал, склонить его [самого] и его приверженцев подчиниться Карлу. После того, как все было таким образом улажено, он отправился в Ле Ман, чтобы принять там Ландберта ²⁷, Эриха и других. И, когда он там весьма любезно принял их, тотчас же отправил [послов] к Номиноэ ²⁸, герцогу бретонцев, желая знать, не захочет ли тот, заплатив дань, подчиниться ему. И, следуя совету большинства, Номиноэ отослал Карлу дары и клятвенно обещал впредь сохранять ему верность. Между тем близилось время [общеимперского] сейма, который созывали в Аттиньи, и Карл был обеспокоен [тем], как ему и его приверженцам следует действовать наиболее мудро и не нарушая верности. Поэтому он созвал своих наиболее доверенных лиц, объяснил им общеизвестную обстановку и пожелал услышать их мнение [о том], каким образом он и его сторонники более менее прилично могли бы выйти из этого печального положения. Он объявил, что хотел бы во всем служить общему благу; при этом он каждое мгновение был готов к тому, чтобы пожертвовать собственной жизнью, если это будет необходимо. После этой речи казалось, что у всех прибавилось мужества, и, помня о злодеяниях, которые еще при жизни императора Людовика Лотарь стремился совершить в отношении отца и Карла и те, которые после смерти отца он самым ужасным образом совершил в отношении своих братьев — на ум приходили совсем недавно нарушенные клятвы, — они ответили Карлу, что охотно пожелали, чтобы он добился у брата [подтверждения] всех своих прав, но по имеющимся признакам они не могут надеяться ни на что хорошее. Однако в любом случае им казалось разумным, чтобы Карл немедленно отправлялся на тот сейм; если его брат Лотарь, как и обещал, хотел позаботиться об обоюдном благе и укрепить [113] его, то это было бы желанным для всех и, соответственно, было бы принято с радостью; в противном случае Карл, уповая на справедливость своего дела и, вследствие этого, на помощь Божью и верных [ему] людей, мог бы не преминуть всеми силами отстаивать королевство, которое передал ему отец ²⁸ с согласия верных людей и того и другого ²⁹.

Итак, Карл повелел всем аквитанцам, которые принадлежали к его партии, вместе с его матерью следовать за ним, а также приказал примкнуть к нему всем, кто признал его власть в Бургундии и на землях между Луарой и Сеной. Сам же он отправился в окружении тех, кто был с ним, по вышеуказанному пути, хотя это казалось [довольно] трудным. И, подойдя к Сене, он нашел там Гунтбольда, Варнара ³⁰, Арнульфа, Герарда ³¹ и всех графов, аббатов и епископов из Коленвальда и примыкающих к нему [с юга] областей, которых там оставил Лотарь, чтобы помешать Карлу, если тот захочет перейти через реку без его, Лотаря, согласия. Вдобавок к этому вода, высоко поднявшаяся в реке, не позволила воспользоваться ни одним бродом; стражи реки уничтожили или затопили все суда, а Герард разрушил все мосты, которые нашел. Таким образом, переправа была крайне осложнена и те, которые желали переправиться, пребывали в большом затруднении. В то же время, когда при таком тяжелом положении дел обсуждались различного рода планы, пришло известие, что торговые суда в бухте Сены были подхвачены сильным приливом и вынесены на берег у города Руана. Карл поспешил туда и 28 из них заполнил вооруженными людьми. Он сам точно так же отправился на корабле, при этом послав вперед себя людей, чтобы известить [охранявших противоположный берег] о своем скором прибытии и предложить прощение каждому, кто хотел [его получить]; тем же, кто не желал этого, сказать, что они должны отступить и оставить королевство, данное ему Богом. Но они не обратили внимания на этот призыв. Когда все-таки они увидели, что приближается флот и узнали крест, на котором клялись, а также [самого] Карла, то покинули берег и тотчас обратились в бегство; но преследовать их было невозможно, поскольку лошади [воинов Карла] при перевозке задержались. Чтобы возблагодарить Господа и помолиться, Карл отправился в Сен-Дени, где узнал, что те, кого он обратил в бегство, объединились с Арнульфом, Герардом и другими и хотели напасть на Теотбальда, [114] Варина, Отберта ³² и остальных, которые, в соответствии с полученным ими повелением, двигались к Карлу. Поэтому он отправился в Сен-Жермен, чтобы совершить молебен, и, продолжая после этого идти всю ночь, на рассвете у впадения Луан в Сену повстречал целых и невредимых Варина и сопровождавших его людей и пошел вместе с ними дальше в город Сане. Оттуда он отправился ночью и держал путь через лес Отэ в надежде [на то], что упомянутые выше мужи задержались, как ему было сообщено, в том лесу, так как он решил нападать на них [везде], где и как только это будет возможно. Так поступал он всякий раз, даже если угрожающая его жизни смертельная опасность и не объявлялась перед воротами. До крайности напуганные этим, те почти все разбежались, насколько [у них] хватило сил. Поскольку и люди, и лошади были утомлены, Карл не мог их преследовать, он посвятил день вечери нашего Спасителя отдыху и на другой день направился в город Труа.

Глава VII

В то же самое время, когда Карл совершал то, о чем мы рассказали, Лотарь, как было сказано, упорно размышлял над тем, как при помощи хитрости или силы подчинить Людовика или совсем [его] уничтожить, чего он желал еще больше. В соответствии с таким намерением он призвал епископа Майнца Отгара и Адельберта, графа [города] Меца; они оба смертельно ненавидели Людовика. Уже от [одной] мысли поспособствовать уничтожению брата [Лотаря] Адельберт, который почти год лежал больной, как будто заново ожил; его мудрость и советы ценились тогда столь высоко, что никто не отваживался изменять высказанное им суждение. Подстрекаемый им, Лотарь собрал отовсюду огромное войско и перешел через Рейн ³³, как обычно отправив вперед себя посланников, которые должны были при помощи угроз или обещаний склонить к измене колеблющийся народ. Люди же, которые были у Людовика, опасаясь, что не смогут противостоять такой силе, частично покинули своего господина и перешли к Лотарю или бежали, так что Людовик оказался в отчаянном положении. Поэтому с очень немногими своими соратниками он отступил и возвратился в Баварию, так как всюду был лишен какой-либо поддержки. Поскольку с Людовиком случилось такое несчастье, Лотарь не сомневался, что тот больше не сможет организовать что-либо еще; поэтому он оставил [на правом берегу Рейна] упоминавшегося уже герцога Адельберта, чтобы он заставил [115] народ присягнуть Лотарю и всячески воспрепятствовать объединению Людовика и Карла. Сам же он собрался выступить против Карла, так как узнал, что тот переправился через Сену³⁴; он поспешно послал вперед разведчиков, желая знать истинное положение дел, где и с какими силами находился Карл, а сам отправился в Аахен праздновать Пасху.

Глава VIII

Нечто удивительное и по праву достойное упоминания произошло с Карлом накануне святой Пасхи. Ни он сам, ни кто-либо из сопровождавших его [людей] не имел при себе ничего, кроме одежды, которую они носили, [а также] лошадей и оружия. Когда он только вышел из бани и хотел снова облачиться в снятое платье, у ворот вдруг появились посланники из Аквитании, которые передали королю корону и все королевские украшения, а также кое-что, предназначенное для богослужения. Кто не удивится, что столь немногие и почти неизвестные мужи смогли доставить так много фунтов золота и такое невероятное количество драгоценных камней в целости через столько земель, поскольку всюду им угрожал грабеж? И особенно примечательным мне кажется [то], что они смогли прийти как раз в определенное место в определенный день и час, потому что Карл ни разу не знал, где он и его приверженцы будут находиться. Это событие показалось всем особым даром и знамением Божьим и возбудило большое удивление у всей дружины и внушило твердую надежду на спасение. Поэтому Карл и вся его свита с ликованием отпраздновали священный праздник. Когда [этот день] миновал, он благосклонно принял посланников от Лотаря и пригласил их отобедать с ним; но на другой день он приказал им снова уехать, при этом обещая через своих людей ответить на то, что ему велел предложить его брат. Лотарь же поручил своему посольству узнать, почему Карл без его согласия пересек границы, которые он ему установил, и, коль скоро тот сделал это, по крайней мере потребовать пока остановиться там, где того встретили его посланники, [и оставаться там] до тех пор, покуда ему не будет указано, должен ли он идти в условленное место или в какое-то другое, которое покажется ему, Лотарю, подходящим. Через своих людей Карл ответил ему, что потому покинул установленные границы, что Лотарь не выполнил ничего из того, что обещал и в чем клялся. Потому что он, вопреки данному слову, переманил к [116] себе кое-кого из людей Карла, а некоторых приказал убить; кроме того, тот, насколько мог, подстрекал против него те королевства, в покорении которых должен был ему помогать, и, что важнее всего, пошел войной на собственного брата, вынудив того искать спасения у язычников. Но несмотря на то, что дела обстоят таким образом, он велел сказать, что желает прийти на встречу, о которой они договаривались, и, если там Лотарь захочет, как обещал, посодействовать их общему благу и укрепить его, то это придется ему по нраву. В противном случае он извещает, что в отношении королевства, которое ему вручили Бог и отец с согласия верных людей, по Божьей воле, он во всем поступит по совету своих приближенных. После того, как все было организовано таким образом, он отправился в Аттиньи и прибыл туда на день раньше, чем было условлено. Лотарь же нарочно не пришел; напротив, он часто отправлял посланников с различными жалобами и принял меры против того, чтобы Карл неожиданно не напал на него.

Глава IX

Между тем ³⁵, прибыли послы от Людовика, которые сообщили, что он хотел бы прийти на помощь Карлу, если бы знал, как это можно сделать. Карл ответил, что нуждается в нем, велел поблагодарить его за добрую волю и немедленно отправил тех же послов обратно, чтобы они, насколько это возможно, ускорили дело. После того, как он в течение четырех или более дней ожидал в Аттиньи прибытия Лотаря и тот не пришел, он созвал собрание и начал совещаться, решая, что он теперь должен делать. Поскольку его мать с аквитанцами находилась в пути, некоторые высказывались за то, чтобы он двинулся им навстречу; но большинство советовало или выступить против Лотаря, или, все-таки, ожидать его прибытия где-нибудь, где Карлу покажется удобным; а в особенности потому, что если бы он выбрал иной путь, все говорили бы, что он бежал. Лотарь и его сторонники показались бы тогда еще более отважными и те, которые из страха до сих пор не примкнули ни к одной партии, отовсюду устремились бы к Лотарю; так это и случилось. Потому, хотя и с трудом, победило все-таки первое мнение, и в результате Карл отправился в Шалон-на-Марне. Когда он соединился там с матерью и аквитанцами, было получено известие, что Людовик сразился с Адельбертом, герцогом австразийцев, победил его и, переправившись через Рейн, спешит на помощь Карлу так быстро, как это возможно. И поскольку [117] весть эта быстро распространилась по всему лагерю, все преисполнились радостного мужества и советовали идти ему навстречу. Когда Лотарь обнаружил, как обстоят дела, он объявил всему собравшемуся вокруг народу, что Карл бежал и он хочет как можно скорее преследовать его; и этим сообщением Лотарь ободрил своих приверженцев, еще колеблющимся придал мужества перейти к нему и прочно присоединил их к своей партии. Когда Карл узнал, что его преследует Лотарь, он тотчас покинул свой лагерь, который разбил в труднодоступном месте, окруженном болотами и водой, и двинулся навстречу брату, чтобы без каких-либо препятствий помериться силами в открытом бою, если Лотарь того пожелает. Когда Лотарь был извещен об этом, он разбил лагерь и два дня отдыхал из-за того, что лошади сильно устали. Это повторялось много раз. В то время, как Лотарь и Карл часто обменивались посланцами, но не смогли прийти ни к какому решению, Карл и Людовик все больше приближались друг к другу и, наконец, встретились и, встретившись, поведали друг другу о всех страданиях, которые Лотарь без какого-либо повода причинил им и их людям; но о том, как им следует правильно поступить дальше, они решили посовещаться на другой день. Утром на восходе солнца они встретились и держали совет, в котором много сетовали на столь безотрадное положение. И, после того, как каждый изложил, что, сколько и какой тяжести он претерпел от брата, оба сошлись на том, чтобы избрать как из священного сословия епископов, так и из графов-аббатов знатных, мудрых и благонамеренных мужей, которые должны были представить Лотарю все, что установил отец и все, что они претерпели от него после смерти отца и умолять его, чтобы тот, помня о всемогущем Господе, дал мир братьям и всей церкви Божьей; он мог бы предоставить каждому, на что тот по справедливости претендует с согласия отца и брата; кроме того, чтобы он прислушался к их законному желанию, они намеревались предложить ему все, что могли найти ценного в лагере, за исключением лошадей и оружия. Было бы хорошо, если бы он пожелал услышать эти призывы; в противном случае они могли бы без сомнения надеяться на Божью помощь, поскольку желают только справедливости и смиренно хотят предложить это своему брату. И, поскольку предложение это по праву выглядело целесообразным, они немедленно приступили к его исполнению. [118]

Глава X

Но Лотарь отверг [мирные предложения, сделанные ему братьями], и через своих посланников дал им знать, что желает битвы и ничего другого, и сам тотчас пустился в путь, выступив навстречу Пипину, который двигался из Аквитании. Когда Людовик и его сторонники узнали об этом, они сильно обеспокоились; несмотря на то, что братья были утомлены длинными переходами, борьбой и другими трудностями, в особенности нехваткой лошадей, они решили, что лучше вынести всяческие бедствия и, если это будет необходимо, принять смерть, чем запятнать свое имя и оставить потомкам постыдные воспоминания о том, что брат не оказал брату никакой помощи. Поэтому они отбросили свою усталость, воодушевили друг друга и радостно отправились вперед скорым маршем, чтобы побыстрее нагнать Лотаря. Когда у города Оксерр оба войска совершенно неожиданно увидели друг друга ³⁶, Лотарь, опасаясь, что оба брата могут немедленно напасть на него, поспешно покинул лагерь со своим войском. Заметив это, братья оставили часть войска для прикрытия лагеря, остальных собрали вокруг себя и без промедления выступили навстречу Лотарю. Но обе стороны отправили друг другу парламентеров и заключили перемирие на одну ночь. Их лагеря были расположены не дальше трех галльских, миль друг от друга; между ними лежало небольшое болото и поросший лесом холм, представлявшие собою защиту для обоих противников. На рассвете следующего дня [Карл и Людовик] вновь отправили к Лотарю посланников: им больно, велели они сказать Лотарю, что тот отвергает мир и требует битвы. Но поскольку он непременно желает этого, то, если ничего другого не остается, пусть по крайней мере битва произойдет без всякого обмана и хитрости, [а именно]: пусть в обоих лагерях будет объявлен всеобщий пост и молебен и после этого пусть каждый будет волен перейти на ту сторону, на какую пожелает, для чего [следует] назначить время и место. Так что после того, как с той и другой стороны будут устранены все препятствия, они могут встретиться в открытом бою безо всякого обмана и коварства; и если Лотарь пожелает, они первые поклянутся в этом; если же нет, они просили бы его обещать им все это, а также принести клятву. Лотарь по своему обыкновению заверил [их], что ответит через своих послов; но, едва только послы братьев удалились, он поспешно пустился в путь навстречу [Пипину] и повернул к Фонтенуа, где и расположил свой лагерь. Но и братья в тот же день отправились [119] в путь, преследуя Лотаря. Они нагнали его и разбили свой лагерь у местечка Тури. На следующий день оба войска выступили из лагерей, готовясь к битве, но перед этим Людовик и Карл снова отправили к Лотарю посольство и, напоминая ему об узах братской любви, [умоляли] дать мир церкви Божьей и всему христианскому народу и не лишать их королевств, которыми наделил их отец с его же, [Лотаря], согласия; [они говорили], что [Лотарь] мог бы сохранить то, что оставил ему отец не по заслугам, но исключительно по своему добросердечию. Братья предложили ему в дар все, что могло найтись ценного в их лагере, кроме лошадей и оружия. Если он не пожелает согласиться и на это, то каждый из них предлагает ему часть своего королевства, один до Коленвальда, другой до Рейна; если ему и этого мало, то пусть вся Франкия будет разделена на равные части и та часть, которую он выберет, перейдет под его власть. Лотарь, как обычно, отвечал, что сообщит о своем решении на эти предложения через собственных послов; но в этот раз он действительно отправил Дрого ³⁷, Гуго ³⁸ и Хериберта и велел сказать, что до сих пор ему не делались предложения подобного рода, поэтому ему нужно время, чтобы обдумать их; в действительности обстоятельства были таковы, что Пипин еще не успел подойти к нему и он хотел дождаться его, использовав эту отсрочку. Несмотря на это, он повелел Рикуину, Гирменальду и Фридриху клятвенно уверить братьев, что своим предложением перемирия он не ищет ничего, кроме общего блага, благополучия братьев и всего народа, как этого требует [от него] долг в отношении братьев и всех христиан. Карл и Людовик, обманутые такими уверениями, возвратились в лагерь после того, как клятвой подтвердили перемирие, и оставались там этот день, весь следующий и третий день, который выпал на двадцать пятое июня, до второго часа. На следующий день ³⁹ они хотели отметить праздник святого Иоанна. Но в этот день Лотарь дождался Пипина, прибывшего ему на помощь, и велел сказать своим братьям [следующее]: поскольку они знают, что ему предоставлен титул императора со всей властью, с ним сопряженной, то они должны подумать и позаботиться о том, чтобы он мог исполнить тяжелые и высокие обязанности своего положения. При этом он заботится не только о выгоде своей собственной и Пипина, но и братьев. Когда же послов спросили, согласен ли Лотарь принять сделанные ему предложения и каков на это его определенный ответ, они возразили, что относительно этого у них нет никаких [120] поручений. Поскольку теперь была отнята всякая надежда на справедливость и миролюбие со стороны Лотаря, братья велели сообщить ему, что если он не придумает ничего лучше, то или должен будет принять одно из сделанных ими предложений, или в два часа следующего дня — который, как было сказано, приходился на 25 июня — они предадут дело суду всемогущего Бога, к которому Лотарь склонил их против воли. В привычной манере Лотарь высокомерно отверг всякую сделку и отвечал, что они увидят, как ему подобает поступить. — Пока я писал это в монастыре св. Флудуальда на Луаре, во вторник, 18 октября, в первом часу дня, в знаке Рака, произошло солнечное затмение. — После такого разрыва переговоров, Карл и Людовик поднялись со своим войском на рассвете [25 июня]; с третью частью своих сил они заняли холм, [располагавшийся] недалеко от лагеря Лотаря, и ожидали его прибытия до второго часа в соответствии с клятвой, данной его послам. Вскоре появился Лотарь и они сошлись у Бургундского ручья в жестокой схватке. И тогда Людовик и Лотарь встретились в местечке, которое зовется Бриттас, в тяжелом бою; Лотарь был разбит и обращен в бегство, но та часть войска, которая сражалась под начальством Карла у местечка Фагит, в свою очередь обратила тыл. Только тот отряд, который при Солленат напал [на Пипина] под предводительством Адельхарда и других, которым и я с Божьей помощью оказал немалую поддержку, мог сражаться твердо, так что победа долго оставалась шаткой. Но, наконец, все приверженцы Лотаря обратились в бегство.

И с завершением первой битвы, которую дал Лотарь, должна закончиться вторая книга.

Комментарии

Глава I

1 В июле 840 года.