Яков Кротов. Путешественник по времени. Вспомогательные материалы.
X - XI века
К оглавлению
Пасхазий Ратберт
Один из наиболее значительных писателей Каролингской эпохи Пасхазий Ратберт родился около 786 г. в окрестностях Суассона. О его жизни известно лишь то, что он сам счел нужным упомянуть в своих произведениях, и то, что сообщает в панегирике ему Энгельмод, епископ Суассонский.
3. Памятники средн. лат. лит. X-XI вв. 65
Первоначальное образование Пасхазий получил у монахинь в Суассоне, а затем поступил в монастырь Корби, где настоятельствовал Адальхард, двоюродный брат Карла Великого; верным сподвижником и помощником был его младший брат Вала. В Корби Пасхазий скоро стяжал славу как богослов, прекрасно ориентирующийся как в западной, так и в восточной святоотеческой традиции, и знаток античной литературы. Его образованность позволила ему преподавать в монастырской школе, но, несмотря на репутацию весьма образованного человека, он до конца жизни не имел пресвитерского сана. В 844-851 гг. Пасхазий был избран настоятелем монастыря, но, будучи не в силах справиться с нарушителями устава, сложил с себя настоятельские обязанности и полностью посвятил себя научным трудам. Пасхазий прожил в Корби до самой кончины, последовавшей 26 апреля 865 г.
Пасхазий писал толкования на Св. Писание ("Толкования на Евангелие от Матфея" в двенадцати книгах, "Толкования на Плач Иеремии"), трактаты на различные богословские темы. Он составил жизнеописание Валы под названием "Эпитафия Арсению". Жизнеописание в двух книгах написано в форме диалога. При создании столь необычного произведения Пасхазий взял за образец, с одной стороны, книгу Сульпиция Севера о св. Мартине Турском, с другой, сочинения Цицерона. Его перу принадлежит также "Житие св. Адальхарда", к которому он присоединил "Эклогу двух монахинь" -стихотворение на смерть Адальхарда. Присоединенная к прозаическому житию, "эклога" составляет с ним прозиметр. Имена монахинь, оплакивающих Адальхарда, характерны для традиции эклоги - Галатея и Филлида, но сами монахини являются персонификациями двух монастырей, Корби и Корвей, которые основал Адальхард.
Перевод сделан по изданию: Green R.P.H. Seven versions of Carolingian pastoral. Reading, 1980. P. 21-25.
Эклога двух монахинь
Галатея:
Плачьте со мною, мужи, над отцом опочившим рыдайте, Старцы, молитесь о нем, для него снисхожденья просите, Мир утопите в слезах и поля разукрасьте цветами На похоронах отца; днесь округа вся полнится плачем. Горе замкнуло уста, их служение приняло сердце, Голосу скорбной души отвечают стенанием звезды. Пусть ему долг отдают италийцы, и галлы, и франки, Пусть необузданный сакс погребальную песню подхватит. Путник, сюда поверни, ибо спел величайший из смертных: "Холм насыпьте, на нем такие стихи начертайте"1. Старца останки теперь в драгоценный ларец положите,
66
Дом, подходящий тому, кто открыл нам дорогу к спасенью.
На погребенье его пусть миряне смешаются с клиром,
Как антифон, воспоют песнопенья, внушенные свыше.
Пусть в сладкозвучных стихах скажут пастыри, сколь он прекрасен,
"Стада прекрасного страж, но сам прекраснее стада"2.
Пусть им ответит народ: "Мы о милости молим, Создатель,
Даруй прощенье рабу и прими его в райские кущи;
Не позабудь нас, сирот, не оставь без прощения старца,
Ты, Сердцеведец, о нем знаешь, что он награды достоин".
Пусть отразятся любовь, плач и скорбь в этой общей молитве,
Пусть о победах юнцы, пусть о славе мужи рассуждают.
Филлида:
Кто же слезу не прольет, оттого что сей муж доброчестный
Легким стал прахом теперь, почивая под мрамором тяжким?
Слава деяний его до земных долетает пределов,
Сам же потомок царей стал едою червей ненасытных.
Что ж мы на этой земле можем сделать, подвластные смерти?
Можем мы плакать, рыдать, но его возвратить мы не в силах.
Ныне зовем мы его, он ушел и не слышит зовущих.
Скорбь разрывает сердца, душу мучают горькие слезы -
К нам не склоняет свой слух и не внемлет стенаньям скорбящих.
Перед страданьем таким беззащитно смятенное сердце,
Ныне вся жизнь наша - плач, не поможет и смерть нам глухая.
Здесь, на печальной земле остается лишь горсточка праха,
Искра бессмертья - душа - возлетает, блаженная, к звездам.
И потому я хочу, чтобы юноши, девы и старцы
Плакали и из сердец источали соленые реки.
Так как начало вещей омрачилось явлением смерти,
Знают страданье сие все потомки Адама и Евы,
Все сострадают отцу, погружаясь в отчаянье скорби.
Пусть сотрясут небеса вместе вздохи, стенания, слезы,
Пусть отовсюду слышны будут стон и рыданье монахов.
Галатея:
Старца во гроб опусти ты, как старшая, матерь Корбейя,
Я же, как младшая, песнь воспою, что с рыданием сходна,
Ибо и я лишена покровителя доброго ныне.
Ты ведь недавно меня породила, и дочери милой
Имя свое нарекла, коим радостно зваться и в скорби.
Ты мне сказала: "Дитя, ты сестрою мне в вечности будешь",
Ибо один основал нас, ликуя, блаженный Арсений,
Много в речах изъяснив, что в грядущем сестер ожидает.
67
В страшные те времена кровожадный свирепствовал демон, В капищах темный народ приносил ему жертвы без счета, Истинный Бог был забыт, разрушались Христовы овчарни, Нечисть Арсений изгнал, словно свет, что рассеял потемки, Славные монастыри основав, их молитвой наполнил.
Филлида:
О преблаженный отец, за тебя понесу я страданья,
Ты же в надзвездном краю наслаждайся достойной наградой!
Прежде ты пастырем был Амбианскому кроткому стаду,
После Корбейя тебя, как наставника, также узнала,
Дикие саксы тебя, как отца, почитали, Арсений.
Так ты у Бога стяжал в Горнем Царстве двойную награду.
Ты, вероломная смерть, состраданья совсем не имеешь,
Всякому яд подаешь, не взирая на чин и на званье,
К ближним не знаешь любви, к господину не знаешь почтенья,
Все пред тобою равны, всем ты - жребий последнего часа,
Ныне похитила ты безвозвратно учителя многих,
Коего прах мы теперь провожаем, в слезах утопая,
Плачем, рыдаем, скорбим и в стенаньях любовь выражаем.
Ты же, о хищная смерть, никого никогда не жалеешь!
Горе! Уносишь с собой всех, кого мы так верно любили,
Все поглотить ты спешишь, что в сей горькой юдоли мы ценим.
[Галатея:]
Младшая тут из сестер, что зовут Галатеей, сказала:
"О, сколь был кроток в речах, в обхождении ласков наставник!
Но почему нас одних ты оставил, когда мы столь юны?
Ты преселился туда, где не будет предела блаженству,
Я же, подруга войны, обагренная кровью сражений,
Слез непрерывным дождем орошаю поблекшие щеки,
Плачу и в грудь себя бью, осознавши свои прегрешенья,
Влагой соленой лицо отмываю от крови и грязи,
Ибо греховная жизнь потемнила меня, словно копоть.
Пусть с белоснежным лицом, словно майская роза сияя,
Вырасту и расцвету, продолжая оплакивать старца,
Не перестану скорбеть, сколько б лет над землей не промчалось,
Буду молиться о нем, пока смерть мне глаза не закроет".
[Филлида:]
Также Филлида рекла о почившем наставнике слово:
"Не превзойдешь ты меня ни в слезах, ни в стенаньях, ни в плаче,
Лучше меня не споешь, и усердней молиться не сможешь.
Мед принеси, я прошу; я цветы соберу полевые;
68
;•'
.
>"
Бледных фиалок сорви, припасу я белеющих лилий, Сверху могилу отца я украшу душистой травою, Ибо вот этих даров был достоин учитель Арсений, Нам подававший не раз врачевство утешений духовных, Кровью Христовой тебя возродивший для радостей Рая. Некогда в вещих речах Бог открыл чрез пророка Исайю: День незабвенный придет, и восплещут ветвями деревья, Мирт, благородная ель, также сосны с корою смолистой, Гроздь винограда блеснет, засияет седая олива, Эта земля процветет, словно Сад Наслаждений небесных, Ливень весенний ее ото сна векового разбудит. Больше не будет она черным зевом средь скал у Аверна, Станет она для людей Дверью Жизни и Рая Вратами. Не принесет тебе вред ядовитое смерти коварство, Ей не настигнуть тебя на пути, уходящему к звездам. Ты уж главой вознеслась до лазоревой тверди небесной, Имя известно твое до пределов подлунного мира, Не было прежде такой у монахов заступницы доброй, Лучше тебя не найти, хоть всю землю измеряй шагами. И потому замени на рыдание песню о старце. Восемьдесят ему лет лишь исполнилось, был еще крепок, Ты ж, дорогое дитя, не была еще зрелой духовно, Умер внезапно отец, видишь, гидрия жизни разбита, Родины светоч погас, излучавший Премудрость Христову".
[Галатея:]
"Матушка", дочь говорит, уповая на Бога Благого,
"Что пробуждаешь ты вновь разговором великие скорби,
Иль вспоминаешь тот день, что чернее потемок Эреба,
Столь несчастливого дня прежде не было, нет и не будет.
День сей похитил у нас покровителя юности нашей,
Жизни красу унеся и лишив нас надежной опоры.
Мы - горемыки - живем, но его мы - увы! - потеряли,
Ибо нас, бедных, гнетет неотступная тягота рока.
С ним не могли мы уйти в мир, где нет ни скорбей, ни болезней,
Но полагаю, что смерть предпочтительней жизни сиротской".
Филлида:
Вот почему весь народ, что омыт был водою Крещенья,
Реки соленые слез источил, чтоб оплакать потерю.
Умер мой девственный муж, об усопшем раздайтесь, рыданья,
Был он разумен и добр, сердцем чист и любви преисполнен,
Кроток, смиренен душой, целомудрен, привычен к молитве,
70
Меру во всем сохранял, справедливость, трезвение, ровность,
Был он прославлен умом, благородством возвышенным духа,
Ярко блистала в речах драгоценная мудрость Христова,
Жизни источник кипел, изливая спасение многим.
Нрав, добродетель его всем народам на свете известны,
Старцу снискали любовь миролюбие, скромность и милость, -
Эти сокровища он собирал на земле неустанно.
Их мне, как свадебный дар, преподнес доброчестный Арсений,
И потому возросла благодарность в душе моей чистой,
Как возрастают цветы, украшая всю землю весною.
Но потому-то и плач возрастает теперь поминутно,
Что столь большая любовь, словно ладан, в нем благоухала.
Нету целительных средств против скорби великой и жгучей,
Лишь облегчает ее прославление имени старца.
[Галатея:]
Тотчас в ответ говорит Галатея, блаженная дева:
"Сетовать ныне начни, воспевая великое имя,
Пусть подивятся таким похоронам болтливые Музы
И к воздыханьям твоим пусть свои песнопенья прибавят.
Пусть даже камни с тобой воспевают печальную песню".
"Если б вернулась любовь, - продолжала затем Галатея. -
Мы, проливая о нем непрестанные горькие слезы,
Силы могли подкрепить почерпанием сладости дивной.
За руки взявшись, теперь устремимся к Небесным Чертогам,
Гостьи на Браке Царя, нас на пир призывавшего прежде.
Мы на Небесных полях бесконечную радость узнаем,
Где наслаждается днесь достославный наставник Арсений,
Нашу стяжавший любовь и почтение круга земного,
Скорбные вздохи и плач из сердец безутешных исторгший".
Филлида:
Что же, стремленье сие отвечает законам природы,
Только вот путь к Небесам пролегает сквозь камень гробницы.
Если, скажу я тебе, постоянно стремимся и ищем,
То по конце своих дней мы придем в удивительный город,
Где благочестие, мир, доброта, изобилие правят,
Свет, наслажденье, покой, радость вместе с весельем сияют,
Где все благое живет, где согласие радует души,
Где источает хвалу, честь и славу Источник чудесный,
Блещет там вечная жизнь, покрываются нивы цветами,
Все пробуждает весна, словно ангелы, овцы ликуют.
Там после тяжких трудов получают за подвиг награды,
71
Ибо Господь раздает победившим венцы золотые. Праотцы там собрались и когорты апостолов вместе, Там над рядами бойцов веет ветер, как травы, душистый, Те, кто страдал за Христа, по цветущему лугу ступают, Лагерь военный стоит, в нем несут свою службу пророки, Девственных воинов полк серебром облаченья блистает. Войско Христово поет, восхваляя Создателя стройно, В песне едины уста, в восхвалении души едины, Гимн величавый Творцу голоса золотые выводят.
[Галатея:]
"Больше не дли свой рассказ", говорит Галатея Филлиде,
"Лучше нам будет воспеть все, что ты мне теперь описала,
В день, когда в Райский Чертог вместе с ангельским войском войдем мы.
Ныне же ты собери и цветов, и травы изумрудной,
Пусть "Аллилуйя!" звучит, обещая грядущую радость,
Пусть первоцветы - поля, пусть фиалки дорогу покроют,
Розы - тропу средь лугов, город празднество лилий украсит".
1 Публий Вергилий Марон. Буколики. Георгики. Энеида. М., 2007. Эклога V / Пер. С. Шервин-
ского. С. 49.
2 Там же. С. 49.
