Яков Кротов. Путешественник по времени. Вспомогательные материалы.
X - XI века
К оглавлению
Послания
Послание к Цезарю Оттону4
Светлейшему слуху господина моего я предпочел бы излагать скорее веселое, чем печальное. Но когда я вижу, что мои монахи истощены голодом, угнетены наготой, как я смогу смолчать? Можно перетерпеть это несчастье, если вместе с ним не будет удалена надежда на лучшее. Не знаю, в каких кодексах, в каких книгах говорят, что все святилище Господне продано. Собранные деньги нигде не отыскиваются, кладовые и житницы пусты, даже в кошельках ничего нет. Что же мне, грешнику, тут делать? Если при всей милости господина моего могло так получиться, лучше бы было мне испытывать нужду у галлов, чем со столь многими нуждающимися просить подаяния у италов. Райнерий Франк, нам весьма близкий и Вам преданный, вверил мне многое о состоянии Вашей империи, что необходимо передать Вам, однако этого не следует доверять гонцу, или передавать на письме, если только на то не будет Вашего решения.
Послание к Петру, епископу Павии
Мы не благодарим никого из италов за то, что мы, как кажется, владеем монастырем св. Колумбана5. Если вы хвалили нас пред господином нашим, то и мы воздали вам должные хвалы. Вы настойчиво настаиваете на переговорах и грабежей нашей Церкви не прекращаете. Вы, кто должен был бы собирать разбросанное в целое, разделяете среди воинов наше, словно свое. Хватайте, грабьте, натравливайте на нас все силы Италии. Вы нашли благоприятное время. Господин наш занят войной, и мы не будем медлить, чтобы подготовить для него отряды, но и не будем опрометчиво претендовать на то, что находится в его ведения. Если бы мы могли наслаждаться миром, мы бы, как присутствуя, так и отсутствуя, приложили бы все старания к служению нашему цезарю. Если же нет, только его присутствие облегчит нашу нужду, так как (как сказал поэт) "верить нельзя никому"6 и так как сочиняются неслыханные, невиданные вещи, волю нашу вам открываем не иначе, как в письме, и вашу иначе не примем.
Послание Августе Адельгейде1
Госпоже своей Адельгейде, все еще Августе, пишет Герберт.
В пожалованиях земельных и милостях мы последовали своему желанию, как и желал господин наш Цезарь. Да вспомнит госпожа моя, что дала понять рабу своему, что будет просить еще за многих других, и иначе, чем это можно было бы осуществить. После того как мы удалились от Вас, ни Грифона, ни его гонца мы не видели. Как мы завтра бросим землю, которую Вы вчера даровали нашим верным? И если сбудется все то, что все приказывают, что нам тут делать; если все отдаем, то, что нам останется? Грифону, ибо это в нашей власти, мы никакого земельного пожалования не уступаем.
502
.-J ^-
f
негодяи приравнивают к ослу. О вернейший из друзей! Не оставь друга советом и помощью. Вспомни, что я говорил тебе: лучше мне быть простым воином в лагерях Цезаря, чем королем на чужбине8.
Послание к императрице Адельгейде
Многи грехи мои перед Господом, но я никогда не нарушал обещанную верность госпоже моей, отстранившей меня от служения, не предавал огласке доверенное мне, полагал, что предавался благочестию бескорыстно. Если, я как-то немного погрешил по отношению к Вашей воле, то по причине неосторожности, а не умысла; надеюсь, будет Вам достаточно узнать, что я беспрерывно приношу в том покаяние уже всю Четыредесятницу, уповаю на то, что так и есть. На какое-то время победила слепая страсть людей из знати, ныне пусть победит Ваша любовь, которая не иссякала, к справедливости. Да будет благосклонен к Вам Бог, доставивший Вам королевство и подчинивший Вашей власти могучих королей. Мое суждение таково. Сколь верно сыну госпожи моей Адельгейды я служил, с той же верностью и его матери послужу. Если я не могу находиться подле Вас и послужить делом, то отсутствуя, могу хотя бы - добрым словом, пожеланием Вам всех благ, усердными молитвами.
Послание от лица опустошенного Иерусалима Вселенской Церкви То, что находится в Иерусалиме, - Вселенской Церкви, повелевающей скипетрами королей.
Поскольку ты весьма процветаешь, Непорочная Невеста Господня, членом Которой я себя признаю, есть для меня величайшая надежда, что, благодаря тебе, я подниму голову, уже почти совсем сокрушенную. И усомнюсь ли в чем-либо о тебе, Госпожа всяческих, если ты признаешь меня частью себя? Кто из твоих детей не должен будет подумать, что горестное бесчестие, причиненное мне, касается и его, чтобы не ужаснуться от самого последнего из дел? И хотя ныне я низвергнут, однако круг земной считает меня лучшей своей частью. У меня предсказания пророков, украшение патриархов. Отсюда вышли ясные светочи мира, апостолы, отсюда круг земной получил Христову веру, у меня обрел своего Искупителя. И в самом деле, хотя Он пребывает в своей Божественной природе повсюду, однако здесь был в человеческой природе рожден, пострадал, похоронен, отсюда вознесся в небеса. Пророк сказал: "и покой его будет слава" [Ис 11, 10], но диавол пытается сделать место сие бесславным, ибо язычники разрушают святые места. Возблистай же, Христова воительница, будь знаменосцем и соратником, и, когда не можешь действовать оружием, приди на помощь советом и имением. Что же ты можешь дать, или кому? Конечно, от многого малое; и тому, кто все, что имеет, дал даром, Он не без благодарности возвратит: и здесь дающему умножит, и в будущем вознаградит. Чрез меня Он благословляет тебя, чтобы, щедро давая, ты возрастала и умерила грехи, дабы жить тебе, с Ним царствуя.
504
Послание Экберту, настоятелю Турскому
Всякий раз, когда Вы вспоминаете меня, читаете среди чтимых авторов и по праву родства мне являете великую дружбу, по оценке Вашей, я думаю, что буду блаженным, если я тот, кто, по суждению такового мужа, оказывается достойным любви. Но так как я не тот, кто с Панетием9 иногда от полезного отделяет честь от пользы, но скорее тот, кто вместе с Туллием10 смешивает со всем полезным, нисколько не желаю такую прекрасную и священную дружбу посвятить своей и чьей-нибудь пользе. И поскольку образ нравов и речи не отделяется от философии, с усердием правильной жизни я всегда соединял усердие правильной речи. Так как только лишь правильная жизнь превосходнее правильной речи, когда освобождаешься от забот правления, первое будет достаточно без второго. Нам же, занятым государственными делами, необходимо и то, и другое. Ибо прилично говорить для убеждения, и весьма полезно мягкой речью удерживать от нападения души неистовствующих. Для того чтобы приготовиться к такому делу, я постоянно собираю библиотеку, и как некогда в Риме, так и в других областях Италии, также в Германии и в области белгов я заплатил большие деньги переписчикам за копии авторов, в чем мне помогла благожелательность и усердие друзей, уроженцев одной со мной провинции. Позвольте, прошу, чтобы постоянно и у вас так делалось. В конце письма скажем, что мы желаем, чтобы было списано для нас. Пергамент и необходимые расходы для переписчика направим к Вам, не забывая, сверх того, Вашего благодеяния. Наконец, не будем больше говорить, чтобы не злоупотребить законами письма, причина такого труда - пренебрежение неверной судьбы, каковое пренебрежение нам оказывает не только природа, как многим, но приобретенная трудом ученость. Потому на покое, в делах и учим тому, что знаем, и доучиваем то, что не знаем.
Послание к настоятелю Геральду
Не знаю, даровал ли Бог смертным что-либо лучше друзей, если только они таковы, что, как кажется, в полной мере обладают достоинством и по достоинству живут. Блажен день, блажен час, в который было позволено узнать человека, лишь воспоминание о котором отвратило от нас все печали. Если бы я хоть иногда наслаждался его присутствием, я бы не напрасно считал себя почти блаженным. Чтобы так случилось, я устроил в Италии хорошо известные места для своего пребывания. Но слепая фортуна, которая покрывает мир мраком, вращает его, а меня или низвергает, или направляет в разные стороны. Образ друга запечатлен накрепко в моем сердце; я имею в виду господина и отца моего Геральда, мысли о котором будут всегда с нами.
Послание к госпоже императрице Феофано11
Хотя по Вашему приказанию я желаю к Вам прийти, не напрасно противится этому Бог. Ибо в 9-й день апрельских календ я обратился с речью к захваченным в плен графам Годфриду и его дяде по отцу Сигфриду; между рядами врагов к Вашим приверженцам принадлежу лишь я один, кому они с твердым упованием вверили свои суждения о состоянии Вашей империи. По-
505
тому, согласно их пожеланию, я написал увещательные послания супругам, детям, друзьям, чтобы они продолжали оставаться верными Вам, не страшились бы никакого нападения врагов, и по их примеру, если судьба приведет, скорее выбрали бы изгнание за то, что верно Вам служат, чем землю своей родины и нарушение верности. Я считаю этих мужей одними из наиболее близких и мне любезных людей, для которых всего тягостнее то, что они не могут довести до конца Ваше поручение, после того, как они, как оказалось, были взяты в плен врагами. Но так как распри знатных людей суть погибель королевств, согласие Ваших знатных мужей, нам кажется, будет средством от всех зол. Ибо втрое сложенная веревочка разрывается с трудом. Вы знаете еще, что короли франков смотрят на нас неблагосклонно, так как мы высказываем несогласное с ними мнение о верности Вам, а равно и тем, что наслаждаемся большой близостью к Адальберону, архиепископу Ремов; они о нем думают, что он им совсем неверен, преследуя его по этой же причине. Дайте нам, готовым Вам во всем повиноваться, верный знак касательно всего того, что Вы велите нам делать, и сообщите, пролегает ли среди врагов какой-нибудь путь, по которому и когда мы можем прибыть в Ваше присутствие. Дело до того дошло, что уже идет речь не об изгнании Адальберона, что тягостно было бы вынести, но спорят о его жизни и крови. Меня с ним объединяет то, что он, словно против своей воли, побуждает против начинаний короля. Наконец, бремя угнетения и ненависть к Вашему имени такова, что он не дерзает выразить свои несчастья ни в каких письменных ответах. Но если эта тирания усилится и откроется возможность бежать к Вам, не напрасно тот, кто Вам и сыну Вашему, в чем смог, подготовил поддержку, думая о Вас лучшее, имел твердую надежду.
Послание к Майолю, настоятелю Клюни12
Несмотря на то, что Вы беспрестанно заняты бдительной заботой о Вашем стаде, однако более важно для Вашей любви, если бы Вы исцелили болезни стада чужого. Во Флерийской киновии у монахов, весьма почитавших отца Бенедикта13, высшее место, как говорят, занял захватчик. Кто будет говорить, если Вы молчите? Какой негодяй удержится от такой дерзости, если этого не исправить? Мы же по ревности к Божественной любви говорим следующее: пусть примут его, если по нашему рассмотрению он окажется честным человеком; если же негодный, да будет лишен общения со всем чином отцов и монахов. Нам будет весьма приятно узнать из Вашего письма, что Вы об этом думаете.
Послание к монаху Райнольду
Не посчитай, дражайший брат, моим это грехом, что я столь долго лишен возможности находиться у моих братьев. После того как я уехал от тебя, я в частых поездках по силам исполнял дело отца моего Колумбана. Честолюбивые стремления королей, а также страшные и достойные сожаления наши времена дозволенное превратили в недозволенное, и обещания не надежны и не подвластны никакому закону. Однако поскольку я знаю, что все подвластно воле Господа, Который равно пременяет сердца и царства сынов человечес-
506
ких, то терпеливо ожидаю исхода дел. Также всячески увещаю и тебя поступать так же. Все же тем временем я больше всего прошу об одном, что будет для тебя безопасно и не нанесет ущерба, да и меня с тобой крепко свяжет дружбой. Ты знаешь, с каким усердием я отовсюду собираю списки книг, ты знаешь, сколько много произведений разных авторов находится в городах и селах Италии. Итак, вели, частным образом из твоих расходов, чтобы для меня переписали М. Манилия "Об астрологии"14, Викторина "О риторике"15, Демосфена "Офтальмолог"16. Ручаюсь тебе, брат, и обещаю твердо, ибо сохраняю в секрете твое столь верное служение и столь похвальное послушание, что все твои расходы, возмещу увеличенными, как ты напишешь и в какое время прикажешь. Только сообщи, чрез кого передать и дары тебе и наши списки, и чаще радуй нас своими письмами. Не опасайся, что кому-нибудь станет известно то, что ты вверишь под нашу защиту.
1 См. подробнее «Фульберт Шартрский» в наст. изд.
2 См. подробнее «Адельбольд Утрехтский» в наст. изд.
3 Аллюзия на Пс 144, 15.
4 Оттон II (955-983), незадолго до своей смерти назначивший Герберта настоятелем Боббио
в 983 г.
5 Скорее всего, монастырь, основанный св. Колумбаном в Боббио в 614 г.
6 Вергилий Марон Энеида IV, 371 (перев. С. Ошерова).
1 Аделъгейда, Аделаида (931/932-999) - королева Италии (см. «Ратхер Веронский», в наст, изд. примеч.).
8 Обыгрывается жалоба тени Ахилла в Аиде, что он предпочел бы быть слугой бедняка на
земле, чем царем в царстве мертвых ("Одиссея" XI, 489-491).
9 Панетий Родосский (185 до н.э.-после 110 до н.э.) - греческий философ-стоик, сочинения
которого известны по небольшому количеству отрывков.
10 Марк Туллий Цицерон. Тождество нравственно-прекрасного (честного) и полезного "что чест
но - то полезно, что полезно - то честно" - разработано в трактате "Об обязанностях".
11 Феофано (955-991) - родственница византийского императора Никифора II, супруга гер
манского императора Отгона II и мать Отгона III; в малолетство последнего, после смерти
Оттона II (984), управляла государством.
12 См. также: Одилон Клюнийский "Книжечка о житии блаженного Майоля" в наст. изд.
13 То есть строго придерживавшихся бенедиктинского устава.
14 Марк Манилий - автор астрономической поэмы, нач. I в. н.э.
15 Марий Викторин (275 - после 362) - римский философ-неоплатоник, переводчик трактатов
Аристотеля, Плотина, Порфирия, в конце жизни принял христианство.
16 Демосфен (ум. в 20 г. до н.э.) - позднеантичный греческий автор медицинских текстов, по
прозвищу Окулист.
