Яков Кротов. Путешественник по времени. Вспомогательные материалы.
X - XI века
К оглавлению
Випон Бургундский
Сочинения Випона Бургундского, историка и поэта, являются важным источником сведений о правлении Конрада II (1024-1039) и его сына Генриха III (1039-1056), о чем мало говорят другие источники. В 1040-х годах Випон несколько раз приезжал ко двору и путешествовал вместе со всем окружением Генриха III. Возможно, он как наставник Генриха был в штате домашней королевской церкви. Даже если он был связан с Бургундией (это сказывается в его интересе к событиям в Бургундии, который отразился в его сочинениях), Випон, должно быть, происходил из северных, германских областей, которые были присоединены к Германской империи после 1032 г. Сочинения Випона свидетельствуют о его обширных знаниях и высоком интеллектуальном уровне, а также о его поэтическом таланте и о его глубоком понимании международной политики. Некоторые сочинения Випона до нас не дошли. Из упоминаний в "Деяниях Конрада II" мы знаем о его утерянной эпической поэме "Галлинарий", посвященной вхождению Бургундии в Священную Римскую империю; утерян его стихотворный "Бревиарий", восхвалявший победы Генриха III над славянами, и хвалебный гимн Генриху. Сочинение Випона "Деяния императора Конрада" было написано после 1040 г., возможно, в 1045/1046 гг., незадолго до кончины, последовавшей около 1050 г. У Випона было также намерение написать и историю правления Генриха III, ранние деяния которого также описаны в произведении, посвященном деяниям его отца. В первой части "Деяний" Випон опирается на свои собственные воспоминания об избрании Конрада, о его коронации и начале правления, далее он пользуется ныне утраченной хроникой из монастыря Райхенау, автор которой известен как Герман из Райхенау; эта хроника лежит в основе некоторых других исторических произведений этого времени. Однако Випон критически отнесся к своему источнику, улучшил и исправил его. Ведущей темой его сочинения о Конраде стал девиз "Сохранять закон - значит править". Его сочинение считается одним из лучших королевских жизнеописаний средневековой Германии. "Ритм к Генриху" Випона является политическим призывом, побуждающим Генриха вмешаться в итальянские дела. Авторство
738
Випона подкреплено летописными свидетельствами. "Сто пословиц" Випона, самое раннее его сочинение, посвященное Генриху III (ок. 1028 г.), представляет собой собрание высказываний в стихотворной форме, которое должно было вдохновлять будущего правителя. В "Пословицах" заключается определенная программа, так же как и в 326 гекзаметрах "Тетралога", поднесенного Випоном королю на Рождество 1041 г., и в его "Стихе к трапезе короля" из 10 дистихов. "Тетралог" Випона, как следует из названия, представляет собой беседу четырех участников: поэта и трех муз. Похвалы королю здесь отходят на второй план, главное место в "Тетралоге" занимают отрывки, выражающие основные положения политической программы, сформулированной Випоном. Основа деяний правителя - христианские добродетели, "закон и право" призваны поддерживать "мир", цель императоров-миротворцев. Таким образом, основание для деятельности императора, желающего реформ, закладывается в этом идеологическом сочинении, отвечая требованиям эпохи и взглядам самого Випона.
Значение Випона как идеолога, воспитателя короля и историка не умаляет его значения как поэта. Его "Кантилена на смерть Конрада II" была известна и за пределами Германии. Так, ее текст был обнаружен в "Кембриджских песнях". Еще два стихотворения, посвященные королям, находящиеся в этом манускрипте, также, возможно, написаны Випоном. Его секвенция на праздник Пасхи "Хвалы Пасхальной Жертве", посвященная Воскресению Христову, выводит св. Марию Магдалину как вестницу Воскресения. Эта секвенция дала толчок возникновению большого количества секвенций, которые были написаны на ту же мелодию и даже использовали ее первую строку как начальную. Секвенция Випона исполнялась во время Пасхальной литургии вплоть до II Ватиканского собора.
Текст стихотворений приводится по изд.: Памятники средневековой латинской литературы Х-ХП веков. М., 1972. С. 185-186. Перевод прозаического текста сделан по изд.: PL. V. 142. Ccol. 1217-1235.
Деяния императора Конрада Второго1
Послание
к королю Генриху сыну императора Конрада
Славнейшему императору Генриху Третьему2, королю, способному правителю во время войны и мира, пишет Випон, пресвитер Божией милостью, ибо он слуга царственных слуг сего мира, правящих по воле Господней.
Я подумал, господин император, что полезно будет изложить замечательную жизнь и славные деяния императора Конрада, твоего отца, чтобы светильник не таился под спудом, чтобы солнечный луч не скрывался в облаке, чтобы достопамятная доблесть не покрывалась ржавчиной забвения. Ибо если бы его преславные и весьма блистательные деяния не предшествовали
24* 739
словно в зерцале, отцовские доблести, чтобы то, что ты унаследовал от отеческого корня, изобильнее процвело в тебе, и чтобы ты с помощью Всемогущего Бога удостоился бы владеть своим королевством и империей более продолжительно, чем все твои предшественники, так, чтобы превзойти их всех в каких-либо божественных и мирских делах.
Деяния императора Конрада Второго
Начинается пролог
Я подумал, что подобает и приличествует связать узами ускользающую память о преходящих вещах и, в особенности, не обходить праздным молчанием заслуги христианской империи, ибо не только до сих пор сохраняется некая непрерывная слава тех людей, которые в жизни сей хорошо послужили, но и потомкам предлагается образ доброго жития, если бы они пожелали подражать родителям, ибо полезный пример обыкновенно делает душу подражающего более смелой и решительной в деяниях. Также по большей части случается, что потомки благоговеют перед славой древних или с такой же легкостью впадают в смущение касательно ее, если они себя с ними, в особенности, не равняют, когда, побуждаемые молвой, восхваляют их деяния. Ибо как добродетель улучшает многих неблагородных людей, так знатность без добродетелей многих знатных мужей нравственно перерождает. Кроме этого, кажется, что нельзя молчать о победах кафолических властителей, делать всем известными победы нехристианских тиранов. Довольно опрометчиво и писать, и читать о Тарквинии Гордом3, о Тулле4 и Анхизе, отце Энея, о свирепом Рутуле5 и о такого же рода прочих мужах и совершенно пренебречь нашими Карлами и тремя Отгонами6, императором Генрихом Вторым, императором Конрадом, отцом славнейшего короля Генриха Третьего, и самим королем Генрихом, торжествующим во Христе. Писателям настоящего времени нужно бояться, что они окажутся недостойными пред Богом из-за своего порочного бездействия, в то время как древние повествования Ветхого Завета предзнаменовали и научили, что и плоды недавних дел должно также положить в кладовую памяти. Так мы вспоминаем, что Авраам освободил от истребления Лота, своего племянника7; так мы узнаем, что сыны Израилевы победили различных врагов. Так, благодаря изобилию писаний, перед нашими глазами проходят битвы царя Давида, советы Соломона, дарования Гедеона, сражения Маккавеев. Ибо древние философы различными способами заботились о государстве. Они писали и переписывали, по большей части, вещие сны, чтобы склонить умы слушателей к тому, что хотели утвердить. Зачастую с теми же целями они измысляли разные росказ-ни, богатые сказаниями и мифами, скрывая достойные памяти дела и имена, ибо такого рода выдумки нисколько не противоречили философии; нередко в трактатах, прямо тому посвященных, они уверяли правителей государства, что души человеческие вечны, и что, как передает Макробий8 слова Сократа, - душа после смерти живого существа не погибает. Почти все философы
747
учат, что плод человеческого усердия не погибает вместе с человеческой жизнью, но все, кто помогал отечеству и хранил законы, наслаждаются вечной жизнью, а те, кто презирал справедливость, по суждению справедливого Создателя, без сомнения, оставлены на мучения9. А то, что душа человеческая бессмертна, философы доказывают при помощи многих рассуждений: в то время, пока душа заключена в узы плоти, она пользуется той свободой, что лишь живым движением помышления пробегает далекие звезды, земные, а то и морские тайны, которые никогда во плоти не видела; иногда, когда тело бодрствует, иногда, когда оно спит, душа своим, а не чужим зрением собирает большинство знаний о будущем и удерживает их в памяти; лишившись же облачного покрова плоти, она гораздо более свободно с той же живостью наслаждается этим знанием. И, знание об этом, как Макробий говорил, приносит величайшую пользу в особенности властителям, закосневшим в надменности своей, которые зачастую не заботятся о благах вечной жизни. По этой причине древние устанавливали победителям множество статуй и памятников и полагали, что их деяния должны быть записаны, чтобы слава тех, чьи души, как они верили, живы в вечности, хотя они и умерли плотью, существовала для вечной памяти у потомков. Хотя сами древние философы только человеческой премудростью разузнавали о бессмертии души, которое им еще не было обещано или явлено Христом, этим, однако, побуждаемые, и сами соблюдали праведность, и усердно внушали ее правителям своего отечества в своих писаниях. Деяния же государства, как считается, умирают вместе с его правителями, если не записывается происходящее, и по причине праздного умолчания приключается величайший урон, если из сохранившихся писаний не открывается то, что касается великого усопшего, к чему живущий приложил старание. Почему же мы, у кого Слово истины изгнало молчаливое бездействие, сказав: "Что говорю вам в темноте, говорите при свете; и что на ухо слышите, проповедуйте на кровлях" [Мф 10, 27], терпим, что христианским властителям и защитникам евангельской веры отказано в том, что своим правителям еще язычники предлагали? Ибо если наши кафолические короли, защитники истинной веры, без опасности заблуждения управляют миром Христовым по закону Его, который Он нам передал чрез Свое Евангелие, что иное делают те, кто показывает их благие деяния в своих писаниях, если не проповедуют Евангелие Христово? Сколько бы ни колебался дух пишущего прежде чем приступить к трудным делам, совершенным со зрелой проницательностью и нравственной серьезностью и с неизменным постоянством, И если события, которыми пишущему подобает заниматься всеми, совершаются с неуместной распущенностью, или с притворной дерзостью, или с бесстыдным корыстолюбием, то в этих деяниях правителей, которые он записывает, должно, насколько позволяют способности и дарования, открывать как то, что совершилось, так и то, что было обойдено молчанием; поэтому когда благочестие доброго правителя побудило к добродетели и добрым делам, то это будет полезно родине, а хвала ему на пользу потомкам. Прошлые дела
142
rw©:
??
оте.
$^шш
очевидны; что бы ни было в будущем, это нельзя узнать заранее. Вот что, следовательно, побудило меня написать сей труд и дало мне надежду; я пожелал написать для общей пользы читающих, так чтобы и слушающим было бы приятно. Ибо если в этих писаниях сообщается нечто, достойное уважения, во власти читателя открыто подражать этому. Что еще сделаю далее: я желал бы, чтобы тот, чью плоть отягощают многие пороки, по побуждению Божию, погруженный в такие занятия, избежал бы праздности, как недруга души. Если же я готов говорить о государственных делах, я изложу по преимуществу дела двоих королей, а именно: императора Конрада и его сына короля Генриха Третьего, которого почти все разумные люди прозывают Генрихом Венцом Правосудия. Деяния отца, которые совершались при моей жизни, насколько я сам был тому свидетелем или узнал из рассказа других, изображу в живых красках для несведущих потомков. А славнейшие деяния сына, ибо он жив и правит милостью Божией, я не перестану собирать, сколь долго буду жить. Как известно, я вошел в эту жизнь прежде короля, так мне случится и покинуть ее прежде него, и если это произойдет, то я таким образом оставлю свой труд незавершенным, и потому я умоляю пишущего после меня, пусть не будет ему стыдно возвести свои стены на моем основании, пусть не презрит он поднять упавшее перо, пусть не завидует моим начинаниям, поскольку он не захочет, чтобы кто-либо завидовал исходу его дела. Ибо, если кто начал некий труд и дошел до середины, не подобает быть неблагодарным при завершении этого труда тому, кто нашел начало уже приготовленным. Я предложил краткое вступление; ныне перейду к делам императора, но сначала я немного рассказал, сколь достойным было его избрание; так что, начав отсюда, я смогу писать с большей достоверностью, если напомню прежде, какие епископы или прочие властители в те времена стояли во главе королевства.
О съезде властителей
В год Воплощения Господня 1024, император Генрих Второй, когда уже он хорошо устроил дела империи и после долгих трудов начал пожинать зрелый плод мира, находясь в ясном уме и пользуясь полнотой власти, охвачен был болезнью плоти; и поскольку болезнь усиливалась, в 3 иды июля он ушел из этой жизни. Из Саксонии его тело было отвезено для погребения в место, называемое Пабенберк, где он сам с доброй ревностью и усердием основал епископскую кафедру, славную всяческим церковным убранством. Для освящения ее император принял апостолического господина, по имени Бенедикт, и своей властью и императорским указом укрепил привилегии для охраны сего места. После кончины императора государство, потеряв отца, в скором времени зашаталось, словно осиротевшее. По этой причине всякий знатный человек испытал страх и заботу, а наихудшие люди пожелали подвергнуть государство опасности. Поистине Божественный Промысел вручил мужам-предстоятелям корабли Церкви, и этим правителям подобало приложить усилие, чтобы без ущерба привести эти корабли к гавани покоя в род-
744
ной стране. Ибо когда император умер, не оставив сыновей, всякий весьма могущественный из мирских владык старался, более при помощи силы, чем ума, или сделаться первым или, благодаря какому-нибудь договору, вторым после первого. По этой причине почти все королевство охватила распря, так что во многих местах сделались бы кровопролитие, пожары, грабежи, если бы вмешательство славных мужей не помешало бы ее раздуванию. А императрица Кунигунда10, хотя и была лишена решимости, присущей мужам, по совету своих братьев, епископа Теодорика Мецского11 и Хеззилона, герцога Баварского, в меру сил способствовала усилению государства и в заботливых размышлениях направила все свои способности и проницательный ум на восстановление империи. Дело требует от меня назвать вкратце некоторые имена тех понтификов либо мирских властителей, чьим советом обыкновенно избирались короли Франции, чтобы события в моем дальнейшем рассказе не показались произошедшими случайно, но что совершилось так по решению наимудрейших мужей, взвешенному и достойному, и оказалось наилучшим выбором. (...)
Вышеупомянутые епископы и некоторые могущественные герцоги, полагая, что именно так возможно лучше или быстрее избежать угрожающей опасности, при помощи Вышней Защиты и достопамятного усердия стремились изо всех сил к тому, чтобы государство, не имеющее правителя, не подвергалось дольше опасности. Надлежащий обмен посланиями и вестниками не вотще связал воедино личные помышления и стремления отдельных людей касательно того, кто с кем согласился бы или кого себе выбрал господином. Ибо Промыслу свойственно изнутри готовить то, чего не имеешь снаружи, и совет прежде труда есть семя будущего плода. Тщетно будешь ожидать помощи от другого, если не знаешь, чего желал. Тайное совещание, постепенное обдумывание, скорое исполнение в весьма трудных делах приводит к хорошему исходу. Наконец условились о дне и нашли место для встречи, собралось такое множество народа, что не помню, чтобы я видел таковое прежде. Я не замедлю описать все, достойное упоминания, что происходило на этом сходе.
Об избрании короля
В пределах Могунтии и Вормации12 есть место, из-за своей обширности и ровности способное принять весьма большое множество людей, благодаря уединенности островов безопасное и удобное для обсуждения тайных дел13; но об имени и расположении этого места предоставлю более сказать топографам, я же вернусь к начатому. Когда в этом месте собралась вся знать и, так сказать, силы и богатство королевства, они разбили лагеря по обе стороны Рейна, так как Рейн отделяет Галлию от Германии. Со стороны Германии сошлись саксы с соседними им славянами, восточные франки, норики, аламанны. А со стороны Галлии присоединились к ним франки, которые живут за Рейном, рипуари и лиутаринги. Стали они рассуждать о важном деле,
745
Корона императрицы Кунигунды. Фульда. Нач. XI в. Das Erste Jahrtusend. Kultur und Kunst
in Werdenen Abendland an Rhein
und Ruhr. Dusseldorf, 1964.
Илл. 305
умно скрывал свое настроение из-за могущества младшего, опасаясь, как бы не сделалось расхождения во мнениях ради получения императорской короны. И наконец, по Божественному промыслу, случилось так, что они между собой сошлись в неком соглашении, которое было весьма кстати в деле, вызывающем столько сомнений, а именно: если большая часть народа похвалит кого-либо из двоих, другой ему без промедления уступит будущую власть. Полагаю, достойно будет рассказать, в каком рассуждении Старший Куонон обнаружил свой ум, не потому что он сам отчаялся стать правителем, ибо он понял, что воля Господня уже была сообщена сердцам собравшихся знатных мужей относительно выбора правителя, но желал укрепить душу родственника, чтобы тот меньше беспокоился о неизвестном исходе дел. Куонон обратился к младшему родственнику с такой замечательной речью: "Радость, подобающая счастливым делам, не превосходит меру достоинства, не дозволяет кому-либо быть неблагодарным за полученные благодеяния; и как в несчастиях вредное малодушие ведет к худшему, так и в счастье благородная веселость приводит человека к лучшему; и плод достигнутого блаженства немного имеет силы, если умеренной бодростью он не питает душу тружда-ющегося. Так я чувствую, что бодрость души моей весьма подкрепится многими радостями, ибо из такового собрания мужей единодушное согласие всех избрало лишь нас двоих, и из нас возведет одного в королевское достоинство. Ибо нам не должно превзойти наших родичей знатностью или богатством, и мы не заслужили ничего, достойного такого почитания. Не подобает возноситься пустыми словами; предки наши свою славу добывали делом, а не желали более показать ее на словах. Прилично будет, если мы удовольствуемся жизнью среди равных, такой же, как и у всех. К чему бы мы ни были способны, по мнению других, за это воздадим благодарение Богу. Нам должно поразмыслить, как бы мы, достойные такой чести, как думается, благодаря чужому единомыслию, не показались недостойными такой милости благодаря собственному и родственному несогласию. Ибо глупо злоупотреблять чужой властью вместо своей. При любом избрании никому нельзя судить о себе самом; хотя о другом позволено.
А если было бы позволено кому судить о себе, сколько корольков, не скажу королей, мы увидали бы? Не в нашей власти было эту честь, возданную многими, удерживать между двумя. Молитвы, желания, согласие франков, лиутарингов, саксов, нориков, аламаннов сошлись на выборе нас, словно бы поросли одного корня, словно одного дома, словно нерасторжимого и тесного союза; нас, соединенных по столь многим причинам, никто не заподозрит в том, что мы можем быть разделены недружелюбием.
В дружбе нам жить надлежит, так нам близость по крови велит. Прочностью родственных уз укрепится наш верный союз.
Далее, если мы откажемся от предложенного другими, поскольку что-нибудь нам помешает, то есть если мы будем несогласны друг с другом, то на-
747
род тогда, несомненно, пожелает отвернуться от нас и избрать себе кого-то третьего; и мы не только будем лишены великой чести, но еще, что всем добрым людям противнее смерти, стяжаем себе славу малодушных и завистливых людей, словно не могли выдержать достоинство столь великого правления и не пожелали уступить эту честь друг другу, а это между кровными родственниками, как я считаю, представляется великим беззаконием. Итак, величайшая почесть, высшее могущество окружит нас и таким образом придет к нам, чтобы, если бы мы пожелали, почить на одном из нас. Почему мне и кажется, что, если такая совокупная честь пребывала бы на одном из нас, и другой в дальнейшем никоим образом не лишился бы участия в этой же чести. Ибо как некая доля чести изливается на родителей королей, хотя они все и не стали королями, так и те, кто определен и заранее назван для власти, хотя еще и не получили ее, вовсе не лишатся при том некоторой, связанной с этим, почести; при том, что они не были призваны не по причине недостатка своих достоинств. Кроме того, если родичи королей почитаются ради королей, и поскольку все желали бы быть с нами таковыми, каковыми мы были друг с другом в духовном согласии, так преуспеяние одного зависит от другого; кто может быть счастливее нас, если один будет править, а другой своим благорасположением уступит правящему государство? Потому будем осмотрительны, не будем предпочитать чужака родственнику, неясного ясному; чтобы сегодняшний день, вплоть до сей минуты радостный и приятный по причине такового решения, не принес нам долговременного несчастья, и мы таким образом дурно обойдемся с благожелательностью, высказанной столь многочисленным народом. Да не будет сего с моей стороны, любезнейший из моих родственников! Я желаю сказать, что я о тебе думаю. Если я узнаю, что народ душой склоняется к тебе, хочет видеть тебя королем и господином, никаким злым измышлением я не отниму у тебя это благоволение, более того, выберу тебя тем с большим желанием, по сравнению с другими, чем более буду надеяться, что я тебе милее их. Если же Бог на меня воззрит, не сомневаюсь, что и ты воздашь мне равным за равное". На это Младший Куонон ответил, что для него все такое суждение будет по нраву, и, конечно, пообещал Старшему Куонону, как самому любимому родственнику, что если тот будет призван к верховной власти, он будет верен ему во всем, как и подобает королю. Среди этих речей Старший Куонон, на глазах у многих наклонился и поцеловал родича, и сразу было отмечено, что каждый из них был доволен этим поцелуем. Приняв это за знак согласия, властители сели вместе с прочими, весьма многочисленный народ стоял возле:
Всяк ликовал, что пришло, наконец, долгожданное время То перед всеми изречь, что давно уже в сердце таилось.
Когда народ спросил архиепископа Майнцского, суждение которого должно было принять прежде прочих, что он думает, тот от всего сердца веселым голосом восхвалил и избрал Куонона, старшего возрастом, своим господином
748
избран волей Божией, о чем Господь заранее предусмотрел свидетельство, которое позже король получил от людей. Ибо Куонон Старший был мужем великого смирения, осмотрителен в совете, правдив в словах, добр в делах, не жаден, щедрее всех королей в даянии, об обычаях его я позже расскажу больше. И вот, должно здесь сказать, что никоим образом не могло случиться так, чтобы не стал правителем, и весьма величайшим, тот, кто был столь силен в своих добродетелях. Поскольку, как сказано "славе предшествует смирение" [Притч 15, 33], кому присуща сия царица добродетелей, по заслугам идет впереди славных мужей мира сего. Следовательно, никому на земле не дозволено было бороться с тем, кому Всемогущий Бог судил всеми управлять.
О коронации правителя
Когда избрание совершилось, все с великой бодростью поспешили последовать за королем в Майнц, чтобы он там принял священнейшее помазание. Люди шли, радуясь, клирики воспевали псалмы, миряне пели каждый по-своему; я еще никогда не знал случая, чтобы Господь получал в один день в одном месте столь великие хвалы. Если бы Карл Великий ожил и явился, держа скипетр, народ не был бы веселее и не мог бы радоваться более возвращению столь великого мужа, чем первому успеху этого вот короля. Король достиг Майнца; там принятый с должными почестями, он благочестиво ожидал своей коронации, которая была желательна всем. Когда архиепископ Майнцский и весь клир торжественно приготовились, чтобы благословить его на правление в день Рождества Пресвятой Богородицы Марии, во время священной службы помазания короля архиепископ обратился к Куонону с такой речью: "Вся власть сего текущего века происходит из одного чистейшего источника. Обыкновенно случается, что когда множество ручьев истекает из этого начала, одни бывают бурными, другие мутными, основной же источник пребывает в своей чистоте. Таким же образом, когда человеческая природа дерзает в себе соединить Творца и творение, мы можем рассуждать о Боге, бессмертном Царе, и земных правителях. Ибо написано: "Вся власть от Бога"20. Он Всемогущий Царь царей, Творец и Начало всех почестей, когда Он изливает на князей земли милость какого-либо достоинства, насколько по природе Источника оно чисто и нескверно. Когда же поток, текущий из Сего Источника, достигает тех, кто недостойно обращается со полученным достоинством и оскверняет его гордыней, завистью, похотью, корыстолюбием, гневом, нетерпимостью, жестокостью, то такие мужи доставляют себе и всем своим подданным опасное питие несправедливости, если только они не очистятся покаянием. Вся Церковь Святых молится и ходатайствует ко Господу, чтобы достоинство власти, которое сегодня чистым подается Богом господину и королю нашему Конраду, присутствующему здесь, он сохранил неоскверненным, насколько это возможно человеку. Нам должно говорить с тобой и ради тебя, господин король. Господь, Который избрал тебя, чтобы ты
750
обрести ее, только чтобы ты умел сострадать тем, кто теряет твою милость; ты претерпел обиды, чтобы ныне ты мог сострадать претерпевающим обиды. Милосердие Божие не пожелало, чтобы ты остался без научения, чтобы после небесного училища ты принял бы христианское правление. Ты достиг Высшего достоинства, ты викарий Христа. Лишь тот, кто Ему подражает, истинным правителем бывает. Подобает, чтобы на этом королевском престоле тебе сопутствовало бы вознаграждение вечной жизни. Великое счастье на земле царствовать, величайшее же в Небесах торжествовать. А так как Бог многого от тебя требует, Он больше всего желает, чтобы ты вершил суд и справедливость и хранил мир отечества, которое всегда на тебя надеется, чтобы ты был защитник церквей и клириков, охранитель вдов и сирот; ибо этими и другими добрыми делами укрепится престол твой здесь и в вечности. И ныне, господин король, вся святая Церковь вместе с нами просит твоей милости к тем, кто против тебя провинился и по причине какого-нибудь оскорбления лишился твоей милости. Из них есть один, по имени Оттон, знатный муж, который тебе причинял обиды; ради него и всех прочих взываем к твоему милосердию, чтобы ты простил им их ошибки ради любви Божией, Которая тебя сегодня превратила в другого человека и соделала тебя причастником Своей воли, поскольку и тебе пусть изволит Он воздать за все твои прегрешения". Во время этой речи король, движимый милосердием, вздохнул и далее, как можно поверить, источил слезы. Затем, так как епископы и герцоги со всем народом настоятельно просили, он простил всех, кто перед ним провинился.
Это деянье народ с величайшею радостью принял, Милость узрев короля, все вокруг зарыдали от счастья. Тот удержался б от слез, кто имеет железное сердце, Видя, как славный король милосердно виновных прощает.
И хотя он мог бы отомстить за свои обиды, если бы он никогда не сделался королем, однако, возложив твердое упование на столь великую власть, он совершенно отказался от мщения.
Когда подобающим образом было совершено богослужение, король выступил, чтобы принять королевский венец. И, как читаем о царе Сауле, "он от плеч своих был выше всего народа" [1 Цар 9, 2], и Конрад, изменившись, словно бы обрел особую внешность, до сих пор невиданную, и в сопровождении свиты священников с веселым лицом, величественной походкой возвратился в покои. Оттуда он прошел к столу, убранному по-королевски, и так, самым должным образом, провел он свой первый в королевском достоинстве день.
О первых деяниях короля Конрада
Подчинив перо свое деяниям славного короля Конрада, должно мне сказать о тех из них, которые он совершил в самый день своей коронации. Хотя они и покажутся незначительными, однако имеют некий прекрасный тайный смысл. Но так как пишется история государства, которая привлекает внимание чита-
752
теля скорее к необычности дел, чем к оборотам речи, то, как кажется, более подобает ревностно заняться самим делом во всей полноте, чем нечто излагать без разбору в рассуждениях, полных аллегорий. Во время самого королевского шествия к Конраду подошли трое, каждый со своей жалобой. Одним был крестьянин Могунтинской Церкви, другими были мальчик и какая-то вдова. Когда король начал выслушивать их дела, некие из его князей удерживали его, говоря, чтобы он не задержал чем-нибудь свою коронацию и вовремя выслушал богослужение; Конрад, повернувшись к епископам, как викарий Христов, христианнейше ответил: "Если мне подобает ревностно приниматься за правление, и мужу решительному никоим образом не свойственно откладывать то, что он может сделать надлежащим образом; правильнее, как мне кажется, исполнить то, что я должен, чем выслушать от другого, что мне должно делать. Я помню, вы часто говорили, что оправдываются не слушатели, а исполнители закона. Если же, как вы говорите, должно поспешить на коронацию, столь более основательно мне подобает утвердить шаги мои в деле Божием, сколь я понимаю, что я приближаюсь к более высокому положению".
Вымолвив эти слова, достославный правитель остался Там, где навстречу ему бедняки удрученные вышли. Конрад всему предпочел правосудия твердую поступь.
После того как король немного отошел от того места, пред ним предстал некий человек, говоря, что он был без вины изгнан из своего отечества; король, взяв его за руку, повлек его в обход всех стоящих вокруг прямо к своему престолу и там заботливо поручил дело несчастного какому-то из своих князей.
Видно, что это было счастливое начало правления, где более спешили закон исполнить, чем короля благословить. Более изобильно было в короле усердие милосердия, чем желание коронования; он шествовал по пути справедливости, когда стремился к королевской почести. Он мог бы сказать с Псалмопевцем: "Моя нога стоит на прямом пути" [Пс 25, 12]. Он укрепил себя дарованием милости, прежде чем воссел на престол судии. Он боялся быть сброшенным, если бы конь его не оказался на царской высоте. Весьма похвально, что среди новых радостей, среди обхождения королевских слуг он крики столь многих бедняков слышал и их дела разрешал. Он не желал пренебречь ими, ибо быстро мог исправить причиненное им зло. Он согласился справедливость распространять, так как это означало управлять. Он распространял свое благословение ради почтения к королевской власти; ибо написано: "Могущество царя любит суд" [Пс 98, 14].
Более что принесет столько пользы во всех начинаньях, Чем справедливый закон в сильных руках короля?
Так что король такими делами, которыми обыкновенно весьма обременена королевская власть, то есть защитой церквей, вдов, сирот, в тот день подготовил себе путь к дальнейшему правлению.
753
О пути короля через королевства
Подумалось мне, что вовсе не нужно рассказывать обо всем пути короля и о том, где он ежегодно праздновал важнейшие праздники Рождества Господня и Пасхи, кроме того, что должно сказать, если где-либо случилось что-нибудь замечательное и славное; ибо если бы я захотел обозреть все, прежде я лишился бы сил, а не предмета повествования. Я перейду так быстро, как смогу, к славнейшим деяниям Конрада, в каковых он отличился такой славой, что никому не будет тягостно умолчать о менее выдающихся мужах. Собрав королевскую свиту, король Конрад сначала прошел через область Рипуариев21 до места, которое называется дворец Аквисграний22, где со времени древних королей и в особенности Карла находился трон правителя государства как главный престол всего королевства. Воссев на него, король превосходнейшим образом привел в порядок государственные дела, и там, ибо это было угодно собравшимся, созвав общий совет, разумно распределил привилегии в Божественных и человеческих делах. Молва о нем черпала силы в его добродетелях; он день ото дня становился для всех более славным по причине сохранения мира, более любезным по причине милостивого благоговения, более почитаемым по причине строгого королевского суждения. Ибо хотя он не знал грамоты, однако весь клир он любезно и приветливо как при всех, так и тайно рассудительно наставил при помощи подобающего учения. А любовь воинов он столь сильно привлек тем, что не потерпел, чтобы у кого-либо из потомков было отнято то, что в прежние времена было пожаловано их родителям. Кроме того, полагаю, что во всем мире я не мог бы найти равных Конраду в частых дарах, которыми он побуждал воинов дерзать на мужественные поступки. Из рассказа о нем можно догадаться, сколь он был щедр, сколь любезен, сколь тверд духом, сколь неустрашим, ласков со всеми добрыми, суров со злыми, к согражданам милостив, к врагам безжалостен, неустанен в деяниях, сколь он был неутомим, чтобы принести государству величайшую пользу; короче говоря, успех сопутствовал ему настолько, что никто не сомневается, что после времен Карла Великого не было мужа, более достойного королевского престола. Поэтому существует пословица: "У седла Конрада - стремена Карла". Эту пословицу один из наших в книжечке, которую он назвал Галлинарий, в четвертой сатире изложил в таковом стихе:
Конрад вступил в стремена как наследник великого Карла, А через знаки сии королевское имя и слава
прошли по областям разных народов, переправились через морские потоки; повсеместно разносилась молва о его добродетели, которая проистекала от неисчерпаемой жизненной силы.
Вернувшись от Рипуариев, король пошел в Саксонию; там он твердой властью укрепил беспощаднейший закон саксов по их собственной воле. Затем взыскав подать с варваров, которые живут на границе с Саксонией, он
754
получил все положенные ему долги для казны. Далее, пройдя Баварию и Восточную Франкию, Конрад пришел в Аламаннию. Благодаря этому путешествию он надежнейшим образом окружил королевства мирным договором и королевским попечением.
Как король пришел ко взаимному удовольствию с италами В первый год своего правления король Конрад праздновал святой день Пятидесятницы в городе Констанции. Там епископ Медиоланский Хериберт с прочими знатными людьми Италии вышел навстречу королю, присягнул ему на верность и подтвердил ее чрез залог Таинств и заложников, что он со всеми своими людьми примет его, принародно восхвалит как господина и короля и тут же коронует, когда Конрад придет с войском в Италию, чтобы подчинить ее себе. Сходным образом поступили и остальные лангобрды, кроме тицинцев, иначе зовомых павийцами, послы которых пришли с дарами, ища королевской дружбы, думая умилостивить короля за оскорбление, нанесенное ему гражданами, хотя никоим образом не могли добиться этого от короля по своему желанию. Изложу вкратце, каким деянием они его оскорбили. В городе Павийском был дворец, некогда удивительным образом построенный королем Теодориком23 и после пышно украшенный императором Оттоном Третьим. Поскольку у людей в обычае вести себя несдержанно в небывалых доселе делах, когда стало известно о кончине Генриха, предшественника короля Конрада, тотчас же
Жители Павии в мирный дворец устремились предерзко, Дом королей пожелав разметать беззаконной рукою,
и разрушили весь дворец до последнего камня в его основании, чтобы никакой из королей не решил больше строить дворец в этом городе. По причине этой дерзости долго длилась великая тяжба между королем и павийцами. Павийцы говорили: "Кого мы оскорбили? Мы сохранили верность и почтение к нашему императору вплоть до конца его жизни; а когда он умер, несправедливо обвинять нас, что мы разрушили дом нашего короля, так как у нас не было никакого короля", на что им король отвечал: "Знаю, что дом своего короля вы не разрушили, ибо в то время у вас не было никакого короля; но вы не можете не признать, что вы разрушили королевский дом. Если король умер, осталось королевство, также и корабль остается, кормчий которого погибает. Здания были государственные, а не частные; по закону они чужие, а не ваши. Но вы виновны перед королем в том, что вы захватчики чужого имущества. Раз вы оказались захватчиками чужого имущества, следовательно, вы виновны перед королем". После того как им горячо возразили такого рода словами, послы, тщетно попытавшись достигнуть мира, оставили свои попытки и ушли. Остальные же италийцы, которых король почтил богатейшими дарами, были отпущены с миром. А король, благополучно устроив дело в королевстве, отправился в Свевию24
755
к замку Туркик25 и там принял в свое подданство некоторых италийцев, которые не пришли в Констанцию. Оттуда чрез немного дней он пришел в город Базилейский26.
О Болеславе, герцоге славян
В тот же год Болеслав Славянин, герцог Полян27, о котором мы упомянули выше, присвоил себе знаки королевской власти и имя короля, нанеся обиду королю Конраду, однако смерть быстро свела на нет его безрассудство. А сын его Мешко28, равным образом мятежник, изгнал брата своего Отгона в провинцию Руссия, так тот держал сторону короля. А как после король Конрад укротил своеволие этого Мешко и вероломство некого Удальрика29, герцога Богемии, скажу в своем месте.
О том, что король с войском вошел в Италию
В год от воплощения Христова 1026 по совету и прошению знатных мужей королевства король Конрад назначил сына своего Генриха, еще мальчика, королем после себя и поручил опеку над ним Брунону, епископу Августенс-кой церкви, и противостоял козням своих вышеупомянутых врагов при помощи сына и прочих своих верных людей, сам же с многочисленным войском отправился в Италию. В каковом походе выше названный герцог Эрнест Ала-маннский, немного послужив королю, Кампидонский монастырь30, хотя было против законов Божиих и человеческих служить свободному делу, иначе, чем по собственной воле, принял от короля как пожалование и с почетом был опущен для охраны отечества.
О том, что король сокрушил павийцев
двух лет сокрушал тицинцев31, пока они не исполнили, прекратив отсрочки
Король, войдя в Италию, прошел через Верону, между Медиоланом и Па-вией, достиг Верцелл и там отпраздновал Святую Пасху. В сами пасхальные дни Лев, предстоятель этого же города, муж весьма разумный, с миром оставил земную юдоль, и его преемником стал медиоланский каноник Хардерик. Король же подчинил своей власти уже почти всю равнинную Италию. Конрад не мог взять внезапно город Павийский, поскольку он был густо населен; он не пожелал принять в милость самих павийцев, ибо дворец, который они разрушили, они до сих пор отказывались заново отстроить в том месте, где он был прежде; но он стал с особой силой преследовать защитников павийцев: маркиона Адельберта, Вильгельма и прочих знатных мужей, опустошил их замок, называемый Урба, и разрушил многие другие маленькие замки и весьма надежные укрепления. В то же время в Италии началось великое бедствие из-за споров павийцев; в округе многие их церкви вместе с их небольшими замками были сожжены, и народ, который туда сбегался, погиб от огня и меча; поля были опустошены, виноградники вырублены, король запретил вход и выход, уничтожил мореплаванье, запретил товары, и так в течение двух лет сокрушал тиц все, что он предписал.
756
Об осаде Равенны
В то же время король Конрад вошел в Равенну и правил там с великой властью. Однажды негодные ра-веннцы возбудили ссору с войском короля и, твердо надеясь на свое чис-
О том, что послы короля Рудольфа пришли к королю Конраду в Италию Когда начался 1027 год от Рождества Христова, король Конрад отпраздновал Рождество Господне в городе Ипорегии32. Туда пришли послы от короля Бургундии Рудольфа с обещанием, что тот прибудет в Рим на избрание и коронацию короля Конрада. Король принял эту весть с благодарностью, и, отпустив послов с дарами, перешел реку По и устремился в Рим. Когда же Конрад пришел в город Луккский33, то обнаружил, что Лукка вместе с маркионом Регинхе-ром враждебна ему. Король, пробыв там немного времени, через несколько дней принял капитуляцию города и маркиона и вскоре подчинил себе всю Тусцию. Так победитель взошел на холмы достославного Рима.
Пасхальная секвенция
Жертву пасхальную звучно
христиане да восславят!
Заклан Агнец за паству;
Христос неповинный
с Богом погрешивших
примиряет.
С жизнью смерть сразилась
в борении дивном;
мертв Живый, но мертвым
жизнь дарует.
Промолви, Мария,
слова такие:
что зрела ты на Гробе
и земли в утробе?
"Был там плат лежавший, Ангел вещавший, Воскресшего могила, и Святого сила Воскресла Христова сила святая, ныне в Галилее братии сретая". Примем реченье Марии, развеяв злые словеса иудеев. Христос воскресе воистину ныне; поверим святой благостыне.
Гимн деве Марии
Слово сладкого привета Воспоем затем, что это Слово внявши, Домом Света Стала Благодатная.
Восприяв привет священный, Восприяла Плод нетленный Дева, Храм одушевленный, Между терний Лилия.
Ты и матерь Соломона, И руно Ты Гедеона, Пред Тобой во время оно Три волхва склонилися
Солнце Правды Ты родила, Бога миру Ты явила, Рай Адаму возвратила Души просветилися
Ей, Царица! Ты вторая Купина, что, не сгорая, Нам являешь светы Рая, О, Благоуханная;
Вознеси о нас моленья Темным даруй просветленье, Просветленным дай спасенье, Славою венчанная
758
Секвенция деве Марии
О, святая Лилия, осиянный
Цвет веселия! -
Рождества Таинница,
Божества Кормилица,
Пестунья Всевышнего:
Из Тебя спасение,
чрез Тебя свершение
замысла предвечного!
Матерь Света, Храм Завета,
Ты хвалима,
как Солима
Скиния чудесная:
Ты для грешных безутешных
сладость Рая,
Ты святая
Лествица небесная!
Сокровенно, потаенно
источаешь неизменно Ты дары
духовные:
Их отрада,
как лампада,
светит нам и мраки Ада
гонит прочь греховные.
Горе, Ева Божья гнева
навлекла пылание;
но Мария
злобе змия
жаждет посрамления.
Ты явила,
Ты взрастила,
Ты вскормила
Искупителя;
Ад смиряешь,
нам внимаешь,
спобораешь
на Губителя.
Ветвь, преславный
Грозд державный
дивно произведшая.
О, Благая,
в радость Рая
праотцев возведшая,
Матерь Бога,
у чертога,
у порога
вечного Селения,
Воздыхаем,
воззываем,
воссылаем
мы к Тебе моления!
Сколь утешно
и безгрешно
Агнца млеком
питаешь Ты!
Сколь приветный
свет заветный
человекам
являешь Ты!
Хочет Сын,
чтоб Мать молила,
чтоб Его для нас явила
кротким и прощающим;
Хочет нас во тьме греховной
озарить зарей духовной,
светом немерцающим;
Явить в Себе спасение,
Отцу усыновление
и в Духе ликование.
1 Конрад II (ок. 990 - 4 июня 1039) - первый император из династии Салиев.
2 Генрих III (29 октября 1017-5 октября 1056), по прозвищу Черный, или Благочестивый -
старший сын Конрада П.
3 Луций Тарквиний Гордый - по преданию, последний царь Древнего Рима (534/533-510/509
до н.э.), прославившийся своей жестокостью.
4 Тулл Гостилий (673-641) - третий из легендарных царей Рима.
5 Гай Марций Рутул - первый диктатор из числа плебеев, цензор; избирался консулом четыре
раза, впервые в 357 г. до н.э.
759
6 Карл I Великий (747-814) - король франков с 768 г., лангобардов с 774 г., герцог Баварии с
788 г., император Священной Римской империи с 800 г.; Карл IIЛысый (823-877) - импера
тор Священной Римской империи с 877 г.; Оттон IВеликий (912-973) - император Священ
ной Римской империи с 962 г.; Оттон II (955-983) - император Священной Римской импе
рии с 973 г.; Оттон III (980-1002) - император Священной Римской империи с 996 г.
7 См. Быт 18, 23-33.
8 Амвросий Феодосии Макробий (IV в. н. э.) - древнеримский писатель, филолог и философ-
неоплатоник.
9 Этот фрагмент можно рассматривать как весьма свободный парафраз того, о чем говорил
Макробий (это традиционно для всех средневековых авторов, за небольшим исключением).
В целом, учению о душе у Макробия посвящен весь Комментарий, но особенно - главы
9-14 из первой книги. Наиболее близкие фразы к цитате из Випона содержатся в таком фраг
менте: кн. 1, гл. 1, абзацы 5-7 (комментарий М.С. Петровой).
10 См. Адальболъд Утрехтский. О деяниях св. Генриха, гл. 17 в наст. изд.
11 Тьерри II- епископ Мецский; при нем в 1040 г. был отстроен собор св. Стефана в Меце.
12 В окрестностях Майнца и Вормса.
13 Место называлось Камба.
14 Брунон Каринтийский (972-999) - двоюродный брат Отгона III, папа Римский (996-999),
взявший имя Григория V.
15 То есть Страсбургской.
16 См. Ратхер Веронский. Послание к императрице Адельгейде в наст. изд.
17 См. примеч. И. С. 89.
18 Возможно, Фредерик Люксембургский (ок. 1003-1065).
19 Пильгрим (ум в. 1036) - архиепископ Кельнский в 1021-1036 гг.
20 Парафраз слов апостола Павла: "Нет власти не от Бога" [Рим 13, 1].
21 Область в среднерейнском бассейне вплоть до Майна.
22 Аахен - одна из главных резиденций Карла Великого.
23 Теодорих Великий (451-526) - король остготов (470-526) из рода Амалов.
24 Швейцария.
25 Ныне Цюрих.
26 Ныне Базель.
27 Болеслав IХрабрый, или Великий (967-1025) - герцог Польский в 992-1025 гг., король Поль
ский в 1025 г.
28 Мешко II Ламберт (990-1034) - с 1025 г. правил короткое время как король Польский, затем
с 1031 г. как герцог Польский. Мешко был вынужден вернуть Конраду земли, которые отвое
вал его отец Болеслав в правление Генриха II, удовольствоваться титулом герцога и стать
вассалом Конрада.
29 Болеслав-Удалърик (966-1034) - герцог Богемии.
30 Монастырь Кемптен в Аллгау, Бавария.
31 Вероятно, то же, что павийцы.
32 Ныне Ивреа, город в Северной Италии, в Пьемонте, провинции Турин.
33 Лукка.
