Яков Кротов. Путешественник по времени. Вспомогательные материалы.
X - XI века
К оглавлению
Житие св. Вольфганга
Начинается пролог жития св. Вольфганга11
По усердному увещанию некоторых наших братии я, смиреннейший Отлох, был принужден собрать воедино и исправить значительно более высоким стилем жития, написанные двумя моими предшественниками подчас на несхожем и необработанном материале. Часто сопротивляясь, по причине неопытности более, чем по злому умыслу, я отказывался от столь тяжкого труда. Но они, поскольку дело это само по себе мне казалось весьма трудным, умеряли трудности упованием на Божественную помощь, и просили и не отступали до тех пор, пока я не пообещал, что я исполню их желание или хотя бы попытаюсь, веруя прежде всего, что завершение дела такого рода будет не без Вышней воли: "Ничто на земле не делается без причины" [Иов 5,6]. Определение же дела, основанного на разуме и к тому же в чем-то полезного, дано нам в научение в общей формуле святого Августина: "Воля Бо-жия, - говорит он, - есть первая и высшая причина всех плотских и духовных движений"12. Веруя в это и на то надеясь, я позаботился исполнить братское моление. Таким образом в этом труде, как я заранее уведомляю читателя, я стремлюсь к тому, чтобы то, что сходно по мысли, но из-за невыправленных ошибок и грубости стиля оказалось неясным, подчинить до некоторой степени правилам грамматики и привести в соответствие с другими жизнеописаниями. Там, где встречаются расхождения, как, например, когда говорится,
775
что он обратил короля и народ венгров к святой вере, а к тому же еще и крестил их, и некоторое другое (ибо между собой не согласуются не только вторая книжица, а именно написанный
оказался одним из тех, о которых говорит Святое Писание: "И разумные будут сиять, как светила на тверди, и обратившие многих к правде - как звезды, вовеки, навсегда" [Дан 12, 3].
2. Вскоре после рождения мальчик сподобился благодати Крещения и был назван Вольфгангом: это имя объясняет себя само. Ибо в ризнице, которую он повелел построить, среди прочего написал (ведь он был искуснейший составитель стихов): "Зданьице это велел возвести настоятель Лупамбул". Тем не менее, имя это не было для него знаком чего-то дурного, никак его не порочило, но было обычным именем его рода, ибо и имена зверей могут обращаться и в ту, и в другую сторону. Ведь лев иногда обозначает диавола, как в этом месте: "Трезвитесь, бодрствуйте, потому что противник ваш диавол ходит, как рыкающий лев, ища кого поглотить" [1 Пет 5, 8]; тем не менее, оно еще и Христа обозначает, как в этом вот речении: "вот, лев от колена Иудина" [Откр 5, 5]; также овца и в хорошем смысле называется: "мы, народ Твой и Твоей пажити овцы" [Пс 78, 13], и в дурном, как здесь: "как овец, заключат в преисподнюю" [Пс 48, 15]; а патриарх Иаков обращается к своему сыну: "Вениамин хищный волк" [Быт 49, 27], и поэт о самом святом Павле так пишет: "О Павел, хищный волк,... что еще останется в мире, что не унесешь ты в пасти?"13 Отсюда видно, что никто не оправдывается и не осуждается по причине имени.
3. Мальчик рос, и с каждым годом в нем умножалась благодать Святого Духа. И потому, когда Вольфгангу было уже около семи лет, родители препоручили его некоему клирику для изучения наук, будто бы с осмотрительностью позаботившись наперед о том, чему они после порадовались, уже испытав сами, а именно: под защитой непрестанного сыновьего заступничества, они освободились от уз грехов, которыми, как они чувствовали, были опутаны. А этот отрок, имеющий драгоценные дарования, с такой жадностью все воспринимал и обладал такой памятью, что по истечении немногих лет не только проник в исторический смысл Писаний, но исследовал и их глубочайшую таинственную суть. По этой причине Вольфганг уже не довольствовался тем, чему учился дома, но отправился в сопровождении своего отца в одно место, расположенное на двух морях, то есть в Аугенскую киновию14, туда, где в то время в германских землях школьное учение наиболее процветало. Поскольку давно разнеслась молва о его дарованиях, Вольфганга приняли там с радостью, и по прошествии короткого времени, наставники, узнав остроту его способностей, стали смотреть на него с уважением. Тем не менее, он совсем не превозносился, не выказывал ни к кому надменности или пренебрежения по причине такового превосходства, но со всеми в единодушии ходил в доме Божием.
4. В упомянутом месте в то же самое время15 в обучении находился некий Генрих16, происходивший из превосходного рода франков и свевов. Он, привязав к себе великой любовью вышеназванного юношу, настоятельно просил его отправиться с ним в город Гербиполис, называемый в простонародье
777
крыв всю точность этого речения, показал его глубину. Узнав об этом, вышеупомянутый наставник, движимый гневом, с угрозой запретил ему присутствовать на следующем чтении. Так коварный враг, найдя подобный повод, как сам, так и чрез тесно связанных с ним, пытался угнетать раба Божия. Но, конечно, как огонь, вздымаемый дуновениями ветра, имеет обыкновение подниматься выше, так и пыл духовного чувства, которое с детства укоренилось в сердце Вольфганга, не мог быть погашен никаким дождем искушений. С того времени, по его собственному признанию, словам которого всем должно верить, он постигал глубины Писаний без всякого земного наставника, и дарование его было настолько более ярким, насколько летнее солнце отличается от зимнего.
6. В такого рода преуспеяниях муж Божий достиг зрелости, ежедневно возрастая все сильнее в добродетелях, и еще в сердце своем положил предпринять некие шаги к восхождению из долины плача. Ибо если бы не удерживали его просьбы друга Генриха, к которому Вольфганг был привязан душою, он совершенно отказался бы от мирских желаний. Но, беспрестанно размышляя, он отложил до времени то, что после благочестиво исполнил, ибо любовь не ищет своего [ср. Рим 5, 6], но того, что желательно другому.
7. С тех пор прошло немного времени, когда Генрих принял от Оттона Великого Трирское архиепископство19, и усиленно, не щадя сил, требовал у блаженного Вольфганга, чтобы тот туда отправился с ним. И тот, довольно долго противился, но, так как не мог найти хорошего повода для отказа, не хотел выказывать строптивость, то поехал со своим другом. После досточтимый предстоятель Генрих, желая выразить силу внутренней любви, которую он питал к мужу Божию, намеревался почтить его таковыми благодеяниями и званиями, чтобы во всем его епископстве Вольфганг был вторым по могуществу после архиепископа и был вознесен над прочими по своему положению. А раб Божий, избегая тщеславия и всегда имея перед глазами таковое апостольское речение: "мы ничего не принесли в мир; явно, что ничего не можем и вынести из него" [1 Тим 6, 7], а также: "желающие обогащаться впадают в искушение" [1 Тим 6, 9], сказал, что не достоин такой почести. Наконец, он согласился, чтобы ему поручили юношей школьного возраста; руководствуясь разумным соображением, что, передавая другим как раздаятель верный замечательный талант учености, данный ему от Бога, он принесет плоды. В этом труде Вольфганг не искал себе по мирскому обычаю никакой выгоды, никакого вознаграждения, но решил действовать так, чтобы другим принести пользу. Ибо он ничего не требовал ни от кого из учеников в виде вознаграждения, как имеют обыкновение делать многие наставники, провозглашающие этот вот сатирический стишок: "Всем ведь желательно знать; а платить - никто не желает"20, хотя многие ему предлагали плату. Даже еще до поставления во пресвитера Вольфганг воздерживался от мяса и не искал драгоценных одежд; преданный бдениям, молитвам и постам, он был вовлечен в мирские дела лишь телом, но не духом. А юношей, которых он принял
779
для научения, не только развивал упражнениями в благородных искусствах, но и воспитывал нравственными наставлениями. Мы можем отчасти понять, сколь Вольфганг был заботлив: как мы знаем из рассказов его учеников, он настолько соизмерял свои силы с силами воспитанников, что, толкуя с некими более восприимчивыми какие-нибудь трудные и глубокие места искусств или авторов, тотчас же обращался к менее способным и более простым и, словно приготовив заранее, наподобие кормилицы, молочную пищу истории, подавал им ее в изобилии. Сверх того, он подкреплял всех бедняков и лишенных человеческой поддержки, которые пребывали у него в ученичестве, не только духовной, но и плотской пищей.
8. Когда же всем, непосредственно или по слухам, стало очевидно достох-вальное его житие, архиепископ Генрих как сам, так и через своих приближенных приступил к мужу Божию, прося, чтобы он принял себе для управления какую-нибудь киновию или клириков, или монахов. Вольфганг, как обычно, оправдываясь смирением, объявил себя недостойным, но после, наконец, принужденный покорностью послушания, согласился стать деканом клириков. Хотя он исполнял обязанности этого принятого на себя старшинства против воли, он служил неблагочестивым устрашением, для прочих же был сама любовь; так то угрозами, то уговорами всех их заставил делать то, к чему они прежде не привыкли, то есть вместе принимать пищу и спать в одном дормитории, слушать чтение в общем зале, и с приятностью увещал их не презирать личные или духовные нужды тех, кому они вдоволь подавали плотскую помощь; во всем этом он сам подавал им пример, так что все говорили, что он не клирик, а монах.
9. Тем временем предстоятелю Генриху случилось по приказу Цезаря Оттона ради военного похода отправиться в Рим21, и, пробыв там некоторое время, он тяжело заболел. Потеряв всякую надежду на выздоровление, предстоятель призвал к себе Цезаря и поведал ему о духовных качествах блаженного Вольфганга, умоляя, чтобы Цезарь послал письмо в Тревир, с тем, чтобы запретить кому бы то ни было притеснять того Божия слугу. Изложив эту просьбу, Генрих отдал должное смерти. Когда слух о том достиг Тревиров, святой Вольфганг сначала весьма опечалился, затем утешился, так как в то время он получил возможность совершить то, о чем долго помышлял из презрения к миру. И когда уже Вольфганг твердо решил возвратиться на родину, архиепископ Кельнский Бруно22, который, благодаря чести предстоятельства, владел также герцогством Лотарингским, попытался удержать его у себя. Святой не согласился, ибо этим ставил сам себя в трудное положение, однако пробыл у Бруно довольно долго. Потому позже Вольфганг часто повторял, что он редко видел мужа, равного епископу Бруно честностью обычаев. Было бы несправедливым не отметить, сколь совершенен был тот муж, которого привлекло столь великое мирское благополучие, обещанное славным пред-стоятельством, и к которому большая часть всей той скверны, о чем и писать неприятно, однако не приставала. Ведь оставить все и в веке сем сделаться нищим заслуживает, как известно, великой награды.
780
10. Итак, славный архиепископ Бруно, видя, что муж Божий желает приступить к более суровому образу жизни, радостно и благожелательно позволил ему удалиться, как тот и хотел. Но когда Вольфганг прибыл домой и был принят с любовью всеми родными и друзьями, то они встали у него на пути, словно Сирены перед вторым, можно сказать, Улиссом. Все родные и близкие обещали ему лучшую часть наследственного имущества, многие друзья также упрашивали его не отказываться от своего положения, говоря: "...пошатнувшийся дом ты один подпираешь"23. Достаточно было еще и тех, кто добавлял, что Писание предписывает повиновение родителям. Но Божий ратоборец и глава бойцов Господних, презрев все, противопоставил этому слова Самого Господа нашего Иисуса Христа, говорящего: "Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин меня" [Мф 10, 37]. Возможно, он читал, что святой Иероним написал к некоему другу: "Пусть дитя повис на шее, пусть мать с растрепанными волосами и в разорванных одеждах являет сосцы, которыми тебя вскормила, пусть отец лежит на пороге, перешагнув через отца, быстрее иди дальше, устремив сухие глаза на хоругвь Креста. Высшее благочестие есть, чтобы в этом деле ты был жесток"24. Вольфганг еще обдумывал пример Иоанна Крестителя. Хотя его мать была благочестива и отец священник, он, оставив обоих, ушел в пустыню, чтобы не оскверниться, живя среди людей. Побуждаемый такими примерами, Вольфганг, отдельно призвав родителей, как передают, сказал: "Разделите между собой часть имущества, которую вы решили мне дать. Ибо есть некий могущественный и богатый Господин, Который обещает мне большое наследство, если пожелаю верно служить Ему; в Нем часть моего наследства, и Он Сам есть Тот, Кто возмещает мне мое наследство. Ибо я верую, что мне будет дано столь достаточное вознаграждение, что и вам я смогу оказывать какую-нибудь помощь. Вот почему прошу, чтобы вы столь не расстроили обетование великого благодеяния слезным сетованием; но приготовьте то, что для этого необходимо. Ибо Такой Господин ищет не ленивого служителя, но усердного". Тотчас же повеселев, родители начали выведывать у него имя и место, куда он хочет идти. Он ответил им: "Сейчас вы не можете узнать, а после узнаете". Вслед за тем, когда они стали расспрашивать его, не изволит ли он взять кого-либо из своих слуг в сопровождение, он решительно отказался. По прошествии нескольких дней, Вольфганг взял с собой двух юношей и духовного Исаака, то есть свой обет, который он желал предложить Богу в жертву, и пришел в уединенный монастырь, расположенный в дремучем лесу25. Раб Божий решил устремиться именно туда ради более сурового устава, которого, как он знал, там придерживаются. А в те дни ту киновию возглавлял духовный отец, происходивший из народа англов, по имени Григорий26, который в юные годы, оставив родину, родителей, также девицу, ему уготованную в жены, поспешил в монастырь. Здесь мы опустим его весьма благочестивую жизнь, ибо не следует ее пересказывать, чтобы не отклониться от задуманного. Отдав себя под начало этого настоятеля, раб Христов Вольфганг отложил ветхого
787
человека с его деяниями и облек нового человека в платье монашеского жития. С какой суровостью и каким соблюдением устава он проводил жизнь в монашестве, явили плод его добродетелей и спасение многих душ. Когда же муж Божий прошел начальное время своей службы в воинстве Небесного Цезаря, к нему приходили многие братия из соседних монастырей, которых коснулся слух о честности его обычаев. Получив разрешение настоятеля, он обучал их всех главным наукам, а равно и наукам, основанным на практическом опыте, и просвещал нравственным учением, которое выше всего остального27.
11. В это же время блаженный предстоятель Удальрик28, чье благоухание святости распространилось по всей Европе, прибыл по своему обычаю в этот монастырь, чтобы посетить братии. Когда он провел несколько дней в монастыре, то, узнав характер святого Вольфганга, постарался окружить его великим чувством любви и оказать ему уважение. Вскоре после того Удальрик поставил его во пресвитера, хотя муж Божий и сопротивлялся этому. Тогда муж Божий, выделенный достоинством священнослужителя, пожелал исполнить то, к чему был призван, и мотыгой смирения всячески очищал дух свой от поросли грехов; посредством обетов, которые были отчетливо произнесены его устами, он добросовестно принес беспорочную жертву. Поскольку Вольфганг стремился подобным сокрушением приносить самого себя ежедневно в жертву Богу, он удостоился возвыситься благодатью Божественного видения. (...)
15. Когда блаженный предстоятель Вольфганг вник в дела епископства, он увидел в городе Ратисбоне29 неблагочестие монашеской жизни и, как передают, часто вздыхая, говорил: "Если бы у нас были монахи, остального бы было в достатке". И когда некие приближенные ответили ему, что во многих местах монахи проживают в чрезвычайном изобилии, он, скорбя и плача, говорил: "О как пал непорочный! О насколько отняты добродетели у сынов человеческих! Что пользы носить одеяние святости без дела? Монахи, соблюдающие устав, приравниваются к блаженным ангелам, а монахи, подчиняющиеся законам мира, - вероотступникам". А это он потому говорил, что видел, что монахи, находившиеся в киновии блаженного мученика Эммера-ма не имеют настоятеля и подобны овцам, блуждающим без пастыря. Ибо в течение долгого времени в Ратисбонской Церкви было обыкновение, что те, кто были ее епископы, становились и настоятелями монастыря. Но это случилось потому, что епископы, получая управление вышеупомянутой киновией от императоров или королей, правили ею по благоусмотрению своей власти. Когда умер тот, от кого они получили свою власть, они не позаботились после избрать взамен себя никакого настоятеля, опасаясь, конечно, чтобы случайно не был положен конец их злоупотреблениям властью или служением, если во главе монастыря встанет пастырь и управитель, живущий по обычаю уставной жизни. Когда епископы таким образом удерживали и растрачивали монастырское имущество и не заботились о том, чтобы обеспечить монахов
782
необходимым, они давали братии разрешение самим добывать, где это было возможно, то, в чем они нуждались, - одежду и пропитание. Святой предстоятель скорбел обо всем этом и, желая это исправить, послал в Тревирский монастырь, где почивает плотью блаженный Максимин30, и призвал оттуда некого деятельного в уставном учении мужа, по имени Рамвольд31, служившего некогда вместе с ним капелланом под началом архиепископа Генриха. Приняв Рамвольда, Вольфганг поначалу поставил его препозитом32, а затем назначил настоятелем киновии св. Эммерама.
16. Некоторые из советников его, досадуя, говорили так: "Разве возможно для тебя и твоих преемников, чтобы ты потерял имение, принадлежащее святому Эммераму? Многие хвалят тебя, но в этом не похвалят, более того, похулят. Пользуйся служением предстоятеля и настоятеля, как до сего дня поступали и твои предшественники, чтобы не лишаться разнообразных выгод. Такого рода неразумие должно быть приправлено солью разума". Он, отвечая им, сказал: «Не постыжусь называться неразумным и глупым ради Господа. Ибо знаю это вот речение апостольское: "мудрость мира сего есть безумие пред Богом" [1 Кор 3, 19]. Хочу, чтобы вы знали вот что: никогда не наложу на себя такое бремя, которое не могу нести, а именно: не присвою себе имя епископа и настоятеля. Ибо как свидетельствует блаженный Григорий, неприлично, чтобы в теле человеческом один член исполнял служение другого, так, разумеется, вредно и вместе с тем отвратительно, если отдельные служения и дела не будут распределены на столько же людей. Ибо довольно епископу, чтобы высшим бодрствованием он предавался пастырскому служению, и от настоятеля требуется много усилий, чтобы заботиться о спасении братии и во всех отношениях хорошо печься об имуществе своего монастыря. Потому и сам он должен еще распределять послушания среди братии, чтобы облегчить свое бремя. Кроме того, если мне следовать тому, что вы предложили, имущество блаженного мученика Эммерама, которое, как вы пожаловались, я уничтожаю, хочу не потерять, но сохранить всеми способами для того, кому они переданы, и для пользования рабам Божиим. Ибо так это имущество служит мне наилучшим образом, если оно в изобилии предоставляется тем, кому предназначено, и соответственно сохраняется для их снабжения». И поскольку св. Вольфганг множество раз произносил эти и такого рода слова, уста говорящих негодное были заграждены так, что они восхвалили то, что прежде хулили, сказав: "Ты предпочел, как и следует, человеческому Божественное, ты показал вздорность наших помышлений и превосходство своей мудрости. Что же нам остается еще делать, кроме того, чтобы вместе восславить Господа, Который даровал тебя, столь великого предстоятеля, Своей Церкви? По праву за тебя восхваляем Господа в вечности; по праву тебе подчиняемся во всем согласно обетам". Итак, когда Рамвольд был уже поставлен настоятелем, блаженный Вольфганг не потерпел, чтобы он или ему врученные монастыри утеснялись какой-нибудь нехваткой съестного; но чтобы иметь таким образом попечение как о душах, так и телах, передал монахам имущество,
783
которое должно было иметь им для пользования и при помощи которого можно было, без сомнения, достаточно заботиться не только об этих же монахах, но еще и странниках, приходящих в монастырь, и бедняках, и служителях ки-новии и поддерживать их.
18. Пока святой Вольфганг усердно трудился таким образом, как мы уже описали, над устройством монастырской жизни, с не меньшим усердием он также препоясал себя для установления законов жизни каноников. Ибо кого он находил, оказавшегося в бедственном положении (по причине немощи предшествующего епископа Михаила), то толково и усердно стремился поправить дело, прежде всего, конечно, чтобы выдавалось каноникам вдоволь пищи и достаточно одежды, и затем, чтобы после себя обеспечить надежных хранителей этих законов. Он установил еще, чтобы они вместе ели в трапезной, спали в одном дормитории, не выходили за ограду монастыря в неподходящее время, не пытались нарушить уставного молчания. Предписал младшим присутствовать на школьных занятиях; повелел старшим проводить время в псалмопении, или чтении, или в молитве. Чтобы юноши быстрее осваивали благородную науку, он часто изъявлял желание посмотреть их дощечки, где они писали диктанты. Большую часть учеников за их преуспеяние благоволением поощрял, а праздных и небрежных бранил.
19. В то время как внутримонастырские дела пребывали в разумном управлении, Вольфганг, необыкновенный почитатель Бога, никоим образом не упускал и заботу о внешнем; но как он подавал пример городским и кановий-ным клирикам, так всех овевал еще и благоуханием спасительной проповеди, обходя всю свою диоцезу. По этой причине, когда он служил в положенном порядке торжество миссы, он настолько приучил народ часто посещать церковные службы, что в праздничные дни, как казалось, дома едва ли оставались и сторожа. Ибо толпа и мужчин и женщин, тесня друг друга, обыкновенно стекалась к пресладкому увещанию столь великого предстоятеля. Людей туда приводило благоухание небесных ароматов, словно пчел, которых, как кажется, притягивает к себе запах меда. Всеми силами желая быть пригодным и полезным этим людям, благочестивый отец в рассуждениях о Небесном Царстве не пользовался туманными или мудреными выражениями, но умерял сладость медоточных уст какой-то невыразимой строгостью - так, что, казалось, он простым и налучшим способом выражал то, что касалось глубинных помыслов каждого, и таким образом исторгал потоки слез из очей некоторых слушателей. Ибо несомненно, что он принял эту благодать от Святого Духа, чтобы присутствующие во время его проповедания и внимательно его слушающие редко или никогда не уходили с его проповеди без излития слезного. Недруг же человеческого спасения, терпя ущерб от такого превеликого блага, поданного Щедрым Подателем всяческих благ, всеми силами, насколько мог, разжигал по причине своей злобы против него завистливую ненависть, которую сам всегда к нему питал.
784
20. Так однажды, когда в городе Ратисбонском Вольфганг по обыкновению своему держал речь к народу, диавол внезапно вызвал смерч, и вместе со смерчем беспорядочное смятение, и равно со смятением ропот и крики пребывающего в замешательстве народа, а еще над кровлей Церкви устроил оглушительный грохот, и в самом помещении церковном рассеивал пыль и дым, и перед взором некоторых людей разлил непроглядную тьму. Неожиданно увидев и услышав это, устрашенный народ, более того, что еще хуже, совершенно лишившийся разума, начал бегать туда и сюда, наталкиваясь друг на друга, не зная, в какую сторону ему безопаснее и правильнее обратиться. Между тем слышались с одной стороны голоса: "В городе свирепствует сильнейший пожар", с другой, вопли: "Вот, сделался мятеж, и мечами многим перерезают глотки". И когда, чтобы унять крики такого рода, было впустую потрачено много сил, наконец, те, кто был обманут кознями врага, толпою повалили из церкви, а в ней осталось совсем немного людей. Тогда епископ, которого не смогло изгнать волнение, вызванное той бурей, воскликнул: "Господи Иисусе Христе, даруй обычной Своей милостью верным твоим узреть сегодня славу Имени Твоего и посрамление диавола". За этими словами последовала ясная погода, а за ясной погодой - возвращение народа в Церковь. Предстоятель тотчас же излил возвратившемуся народу слова Святого Учения, ибо благодать Духа Святого ему внушила сладость речи, тем более в этот день польза была в том, что муж Божий явно победил или обратил в бегство врага, который чрезмерным замешательством на какое-то время всем навредил. Потому и позже у благочестивых верующих был возведен в закон такой обычай, по которому в общественных местах люди словно бы отрядами предшествовали епископу и следовали за ним и принимали произносимую им проповедь с глубочайшей любовью.
21. Также в другой раз, когда блаженный Вольфганг служил торжество миссы в базилике св. Павла апостола, народ сошелся туда во множестве по своему обыкновению. И когда некий неразумный воин из стоящих поблизости увидел мужа Божия одетым в смиренное платье, а затем облаченным в священнослужительское одеяние, он отнесся к епископу свысока и по причине простонародной глупости возроптал устами сердца, говоря: "О, сколь неразумен был император в то время, когда предпочел возвысить как предстоятеля этого вот презренного оборванца, а не могущественных людей, которыми изобилуют края его владычества". Тот, Кто знал помыслы людей, в ту же минуту милостиво обличил этот ропот и соделал явным для исправления этого порока. Ибо как в Евангелии Господь отвечает на помысленное, так Он не скрыл до времени мысленный ропот этого человека, чтобы и ныне он был исправлен, и в будущем другие избежали греховного ропота. Тот, внезапно охваченный чрезвычайным ужасом, едва мог сесть, поддерживаемый стоящими рядом. Когда его господин увидел его, дрожащего и бледного, тотчас же поспешив, попытался разузнать, что с ним случилось или чем он страдает. Тогда тот, призвав священнослужителей, покаялся, что дурно помыслил
785
против мужа Божия и по этой причине был поражен страхом, причиняющим сей ущерб. Услышав это, господин его подумал, что воина можно излечить простым средством, отправился домой, взяв его с собой, и лечил, задержав на несколько дней. Но поскольку он никоим образом там не смог излечиться, господин вновь привел его в город Ратисбонский, где с ним приключилась такого рода немощь. В городе он пришел к епископу и, когда захотел рассказать о мучении больного человека и изложить свою жалобу, муж Божий, предвосхитив его речь, сказал: "Молчи, знаю, чего ты хочешь". И, обратившись к управителю Тагинину, говорит: "Брат, принеси священную воду, стоящую у ложа моего, и окропи человека, находящегося пред дверьми моей комнаты". Тот, повинуясь приказанному, окропил того мужа святой водой. А епископ, обратясь лицом к кресту, находящемуся против дверей, произнес про себя некие спасительные слова, и в тот же час тот человек был исцелен.
24. Во времена этого же святого предстоятеля случилось так, что по недостатку вина, некие пресвитеры совершали таинство миссы на воде или другом роде напитков. Достоверно узнав об этом, муж Божий излил такой ливень слез, что, как передавали, потерял телесное здоровье. Когда же он наказал резкими словами обличения тех, кто дерзнул на таковое, и выслушал их оправдания, хотя и тщетные, что они не могли, мол, достать вина, то сразу же все случаи такого порока пресек вот каким образом. Он предписал, чтобы каждый месяц года приходил один пресвитер, получал вино от его ключника и разделял между остальными. Таковому полному любви разделению подобающим образом подходит этот краткий стих Псалмопевца: "Он расточил, роздал нищим; правда его пребывает во веки" [Пс 111,9].
25. В то время как духовный пастырь бодрствовал над врученным ему стадом, так надзирая над ним, он проявлял глубины милосердия по отношению к тем, кто находился под охраной других пастырей. Ибо, если кто-либо из них открывал ему, что терпит какой-то ущерб либо в божественных, либо в человеческих делах, Вольфганг, поддерживая и сострадая ему, употреблял в помощь слова и дела. Поэтому, когда близкие его часто ворчали на него, зачем он так поступает, ибо о всяком человеке должен печься свой правитель, он ответил: "Милостыня есть слово греческое, у нас же толкуется, как "дело милосердия". Все добрые дела, которые в сей настоящей жизни делает каждый христианин, соединяются под этим одним именем. Ибо тот совершает подобающим образом дело милосердия, кто сначала себе самому и другим, подчиняющимся ему в Господе, не позволяет лишиться приятного образа жизни, затем, как говорит апостол, "доколе есть время, будем делать добро всем" [Гал 6, 10], не прекращает помогать и своим ближним".
26. Однажды, когда жестокость голода угнетала многих и по причине этой нужды несчетное множество людей пришло к блаженному Вольфгангу, он, созвав препозитов, приказал, чтобы всякому, пришедшему из дальних краев, давали хлеба, сколько хочет, однако, с одним условием, а именно: когда он возвратится домой, половину своих съестных припасов раздаст бедным;
786
и самих раздаятелей связал строжайшими клятвами, чтобы они не принимали вознаграждения за эту раздачу. И когда во время того жестокого голода некие купцы проезжали с повозками для закупки зерна мимо того места, где жил святой Вольфганг, они тотчас, узнав, что этот же предстоятель пребывает в том месте, избрали красивые сосуды, при помощи которых служили ему, поднимая их за его здоровье, и послали их ему в виде приношения. Будучи весел лицом, он приказал принять сосуды, но отослал их обратно, наполненные едой и питьем, с выражением благодарности. Затем, подарив им в виде утешения пшеницу, он отослал их, обрадованных, назад с тем уговором, о котором было сказано выше.
27. Одно достопамятное деяние святого предстоятеля может открыть всю его великую доброту. Поскольку по соседству с ним всегда проживали бедняки, один из них вошел в покой Вольфганга, и, отрезав немалую часть от завесы, которая висела у ложа епископа, поспешно убежал. Один из живущих в монастыре, увидев сделанное, осторожно последовал за виновным и, схватив его, передал вора блаженному мужу, ибо сам не дерзнул высечь его плетью. Когда вор был схвачен, стоявшие вокруг епископа настойчиво требовали, чтобы этот виновный был наказан жестокими бичеваниями. А этот кроткий, которому "предал себя бедный" и кто всегда был "помощник сироте" [см. Пс 9, 35], прибегнув к красноречию, объявил, что большая вина лежит на тех, кто должен был наблюдать за его комнатой, и оправдал провинившегося. Затем, обратившись к бедняку, Вольфганг спросил его, почему тот так поступил. А бедняк, дрожа, поскольку он страшился, что навлек на себя великое наказание, пожаловался, что нуждается в одежде, и доказал это своей наготой. Тогда муж Божий, душа которого была движима милосердием, стал всячески оправдывать его, говоря: "Если бы он был хорошо одет, он бы никоим образом не совершил эту кражу. Поэтому пусть он, хоть и поздно, примет одежду от наших щедрот; и если потом, когда одежды будет у него в достатке, он совершит таковое, тогда-то он и искупит совершенное". Таковыми речениями Вольфганг не только смягчил гнев обвинителей, но еще и побудил их души к щедротам милостыни.
28. Некоторым образом уже сказано, сколь милосерден и сострадателен был этот святой; ныне узнаем из следующих слов, сколь проницателен был его ум против еретической испорченности. Ибо поскольку с самого начала в новооснованной Церкви не было недостатка в тех, через чьи уста злобный враг произносил ложь и поругание против кафолической веры, также, по Бо-жию устроению, не было недостатка и в тех, кто защищал истинность святой веры. Некий еретик, имеющий как бы шоры на глазах, нападал на то, что "Слово сделалось плотью", говоря: "Если Слово, то не сделалось плотью; или если сделалось, не есть Слово". А в то время, когда он громогласно и весьма красноречиво произносил это, случилось так, что к нему приблизился святой Вольфганг, и Кесарь Оттон33 попросил мужа Божия на то ответить. А тот говорит, ибо он ходил в духе смирения: "Так как я облачен в монашес-
787
кое платье, мне не позволяется спорить". Когда святой произнес это, еретик, исполненный упрямства, вновь повторил вышеупомянутые слова. Наконец, боец Христов был вынужден сказать: "Поскольку ты должен быть излечен не духовным, а плотским противоядием, скажи, что есть акциденция". А тот весьма надменно отвечает: "Акциденция есть то, что присутствует и отсутствует, исключая порчу субъекта". И снова предстоятель говорит: "А скажи-ка, сколько есть видов акциденции"34. А тот сразу же умолк, сраженный, как мы полагаем, стрелой Всемогущего Бога. Богослов же Вольфганг, которого и Кесарь и прочие настойчиво просили разъяснить это, хотя поначалу отказывался, изложил ответ кратко, не прибегая к тяжеловесной манере выражения: "Акциденция бывает четырех видов: одна, которая не приключается и не уходит, как темный цвет кожи или курносый нос; другая, которая приключается и уходит, как сытость и сон; третья, которая не приключается и, однако, уходит, как младенчество и отрочество; четвертая, которая приключается и не уходит, как старость и седина. Итак, по этой аналогии, Сын, Который есть Сила и Премудрость Бога Отца, для Которого нет ничего невозможного, облекся ради дела нашего искупления, словно бы посредством неотделимой акциденции, в человеческое естество, не оставляя Божества. Но это все должно постигать очами веры, ибо, как сказал блаженный Григорий: "Та вера не имеет заслуги, для которой разум человеческий представляет опыт"35. Этими и другими словами Он настолько умягчил сердца слушающих, что этот сын Велиалов испрашивал милости у славного наставника, прося прощения за ошибку. А муж Божий, более склонный к прощению, чем к наказанию, наложил на него епитимию, и запретил, призвав Христа во свидетели, под угрозой анафемы возвращаться к этой кощунственной речи.
29. Как кажется, должно поведать, что среди таких подвигов благочестивого усердия раб Божий сделал еще для народа Богемцев. Ибо этот народ, недавно напитанный христианской верой36, хотя и неохотно, оставил нечестивых идолов, но решительно не знал, каким образом следовать кафолической вере, ибо не имел пастыря. И славный герцог Генрих37 и прочие верующие настойчиво требовали у Кесаря Отгона Второго, особенного почитателя божественной веры, чтобы он ради любви к Богу королевской властью довел до конца начало просвещения этого народа. Кесарь с охотой дал согласие на таковые просьбы, но так как Богемская провинция была под властью Ратисбон-ской Церкви, он не мог это совершить без помощи самого предстоятеля Вольфганга. Потому король, послав посольство к епископу, попросил, чтобы тот, приняв вместо своей диоцезы земельные владения, согласился устроить себе епископство в Богемии. Муж Божий, чрезвычайно обрадованный сказанным, созвал своих приближенных, выспрашивая у них совета, каким образом дать подобающий ответ Кесарю. Они же единодушно посоветовали не соглашаться на такое прошение, а он сказал: "Я вижу драгоценную жемчужину, скрывающуюся под землей вышеназванной провинции, которую я не получу иначе, чем по взаимному соглашению о продаже и купле. И потому слушайте, что
788
я скажу. Вот, я охотно издержу себя и все свое, чтобы дом Божий утвердился там посредством укрепленной Церкви". Помня об этом, он отослал Кесарю ответ, что он согласен. И когда пришло время совершить обмен, Вольфганг с такой радостью содействовал ему, как если бы сам измыслил для себя преимущественное право сделать это.
30. Не умолчим и о том, что иногда посредством пророческого духа муж Божий видел, словно бы настоящее, то, что должно будет произойти. Сие в наивысшей степени обнаруживается в преуспеянии детей славного герцога Генриха. Ибо, когда к Вольфгангу были по обычаю приведены под благословение блистательные родственники Генриха, который впоследствии волей Божией сделался королем, Вольфганг заранее назвал его королем; брата же его, Брунона, наименовал предстоятелем; старшую их сестру - королевой, а другую, которую крестил и принял от святой купели, нарек настоятельницей38. Мы увидели, что исполнилось это и многое другое, о чем мы услышали из его уст.
31. Также в другое время, когда этот же блаженный Вольфганг уже на закате дня пришел в некое селение, в народе называемое Эгилольфсхейм39, он отправил посланца и приказал, чтобы тот известил на следующий день всех окрестных жителей, которые нуждались в миропомазании40, чтобы они пришли как можно быстрее. Этот посланец, желая тотчас же исполнить приказ, побежал к коню, чтобы сесть на него, и обнаружил, что его тайком увели. Поэтому он, скорбя весьма и печалясь, не знал, что ему делать. Ибо любовь к св. Вольфгангу и страх огорчить его принуждали его быстро исполнить повеление, но никакой возможности сделать это не было; ибо не было ни надежды на то, чтобы найти другого коня, ни сил, чтобы он мог пешком с необходимой быстротой исполнить данное ему поручение. Сверх того пешеходу предстоял тяжелый путь, ибо земля тогда была размыта ливнем. Он довольно долго колебался из-за таких затруднений, не зная, что предпринять, и, наконец, положившись на Господа, решил, что исполнит приказанное, идя пешком. И когда темной ночью он блуждал и часто падал на грязной дороге, то он стал восклицать: "Помилуй меня Господи, помилуй меня, и ты, мой старец Вольфганг, послушай, сколь много муки я терплю сейчас по причине твоего приказания, сбиваясь с пути и падая?" И когда он стеная произнес это несколько раз, то увидел стоящего рядом с собой какого-то коня с уздой и наложенным седлом. Полагая, что этот конь пребывал в том месте не без некого седока, он начал старательно вглядываться, нет ли поблизости того, кому, возможно, принадлежал конь, и громко звал, не было ли кого поблизости. Долго он спрашивал и кричал, а когда никто не ответил и не подошел, он сел на этого коня и исполнил предписание своего господина. Когда же наступил день, и многие жители, позванные на миропомазание, сошлись в вышеназванную деревню, посланец епископа вывел перед всеми найденного коня, усердно выспрашивая, кому он принадлежал. Однако ни тогда, ни потом не нашлось никого, кто бы назвал его своим. Из чего и сам посланный, и другие поняли, сколь вели-
789
кую благодать даровал Господь святому предстоятелю Вольфгангу, который, даже отсутствуя, мог помочь призывающим его.
32. Когда Кесарь Оттон Второй, из-за обиды, нанесенной ему в области Франков, вторгся с враждебным им войском, дойдя вплоть до Паризия41, то на обратном пути участвующие в походе подошли к некой реке, волны которой вздымались, набегая на ее крутые берега. Многие рисковали там переправиться и гибли в воде, а истинный почитатель Бога, епископ Вольфганг, со своими спутниками, когда приблизился к реке и увидел столь огромную опасность, поднял взор на небо; с верой благословив себя и своих спутников, увещал их бесстрашно переправляться через эту реку. Они же от страха все медлили, а с тыла ожесточенно нападали франки, тогда святой муж первым из своей свиты, благодаря Имени Божию, Которое всегда звучало у него на устах, перейдя реку, подал благой пример следующим за ним, и никто из его спутников вообще никакой опасности не претерпел. Тогда все удивились, радуясь и хваля Господа, а смиреннейший муж твердо попросил, чтобы не разносили молву о нем из-за этого чуда.
33. Как кажется, и другое его удивительное деяние следует прибавить, чтобы присоединить к предыдущим. Ибо однажды, когда святой Вольфганг обсуждал, по своему обыкновению, со своими клириками какие-то важные вопросы богопочитания, один из них, имя которого было Буоззон, ответил неосмотрительно. А святой раб Божий, словно немного рассердившись, со смиренным упреком обратил глаза свои на сквернослова. Как только этот человек прекратил свои дурные речи, то начал страдать от тяжелой болезни глаз. И когда после блаженный предстоятель увидел Буоззона в толпе, сидящего с покрытой головой, как это в обычае у страдающих глазами, он, движимый милосердием, подошел к мужу сему и спросил, от какой боли тот страдает. И Буоззон пожаловался на болезнь глаз, смиренно попросив благословения у мужа Божия. Сострадая его муке, святой муж осенил его глаза знамением Креста и так возвратил страдальцу первоначальное здравие. Однако святой приказал ему в виде лекарственного средства умыть лицо, чтобы не стало известно об этом крестном знамении.
34. Однажды, когда предстоятель сидел близ каменщиков в монастыре св. Павла, к нему принесли женщину, раздражаемую нечистым духом. Но как только она предстала перед ним, то, упав на землю, начала жалким образом метаться. А святой раб Божий, вздыхая, сказал нам: "Если я был достоин вообще что-нибудь получить по молитве от Всемогущего Бога, ни о чем я не просил бы Его с большей охотой, чем, чтобы Он изволил освободить Свое творение от нападения злого духа. Оставим же сие тем, кого Бог по достоинству слышит; мы же, сострадая, тем временем прочтем хоть несколько псалмов". После, когда псалмопение завершилось, святой со слезами излил за нее молитву. И она всеми членами тела содрогнулась и лежала, словно спящая. Между тем, взглянув на нас, внимательно следящих за тем, что он собирается делать, сказал: "Поднимите ее и, отведя домой, если сможет, чем-нибудь
790
подкрепите ее силы". Ее отнесли домой, и она подкрепила свои силы. Мы узнавали доподлинно, что она освободилась от нападений злого духа, но никто из нас не дерзнул предать это гласности.
37. В области Рубилоценской Церкви42 некий человек долгое время столь сильно истаивал от нездоровья, что почти целый год страдал, испытывая отвращение к еде и пищей, которую была ему необходима для выздоровления, не мог подкрепляться. Он, отправив гонцов к святому Вольфгангу, смиренно умолял того, чтобы от его милосердия последовало некое лечебное средство. Услышав это, муж Божий всячески оправдывался и говорил, что он не имеет таковых заслуг перед Богом, благодаря которым может быть совершено такого рода чудо. И после того как святой долго размышлял, как одновременно избежать народного признания и исполнить прошение больного, он словно бы по другому поводу отслужил торжество миссы и с верным пресвитером передал немощному Тело Господне. Причастившись, тот немножечко поспал, затем принял подкрепление едой и питьем и снова воспользовался освежающим отдыхом. Когда он получил здравие души и тела, то, вознося благодарение Богу, поднялся с ложа и после пребывал здоровым. Если мы еще пожелаем пересказать вдобавок к этому, на скольких святой епископ возлагал руки в качестве благословения, сколько раз, вкусив благословленного им хлеба, люди освобождались от немощи, то наше повествование, пожалуй, покажется читателю тягостным. Потому, опустив это, поспешим описать его переход в вечность.
38. Епископ Вольфганг, которого часто называли досточтимым и еще чаще должны были бы назвать таковым, стремился служить Богу многими делами милосердия и справедливости, при помощи которых он управлял вверенной ему Церковью. В то время как святой был поставлен в Ратисбоне, когда того потребовала необходимость, он направил свой путь в восточную область Пагоарии43, где он заболел лихорадкой. Муж Божий упредил свою телесную тяготу не только бдениями и молениями, но еще и милостыней, словно предузнал будущее, и все, что имел, руками бедняков передал в сокровищницу Христа; и так, собираясь достигнуть восточных областей, в усердных молитвах препоручил свой исход Тому, Кто не ведает заката. И когда святой епископ, пересекши воды Данувия44, достиг места, называемого Пуппинга45, он не мог далее продолжать путь, ибо настало время разлучения души с телом. Там, когда его посетила Высшая Благодать, он узнал, что скоро будет исполнено открытое ему некогда посредством видения; он приказал, чтобы его отнесли в часовню блаженного Отмара46, которая там находилась, и положили перед алтарем. Когда это было сделано, святой Вольфганг, немного придя в себя от болезни, сел и прежде всего исповедью очистился от грехов. Затем пастырь Божий, светло увещая всех, кто находился там, ради веры, надежды и любви, их и всех, ему врученных с глубокими вздохами препоручил Богу и святым Его; и там, приняв последнее, напутственное причастие, простерся на земле. Служители, или келейники, попытались выгнать из церкви
797
всех, за исключением близких, остающихся с ними по обычаю. Муж Божий запретил им, говоря: "Отоприте двери, не запрещайте войти никому, кто этого бы хотел. Ибо нам, смертным, не должно стыдиться ничего, кроме дурных дел, когда мы по необходимости уплачиваем должное смерти, если же Иисус Христос, Который ничего не должен был смерти, почти обнаженный не постыдился умереть на Кресте ради спасения человеческого рода. Пусть усмотрит всякий в моей смерти то, чего он должен страшиться и остерегаться в своей. Бог да изволит смилостивиться и надо мною, несчастным грешником, ныне подпадающим под власть смерти, и над всяким, созерцающим ее со страхом и смирением". Сказав это, святой Вольфганг с благоговением закрыл глаза и, словно бы утихнув во сне, почил в мире47.
К звездам небесным душа отлетела святого Вольфганга.
Если захочешь узнать, о, читатель, когда это было.
За день пред тем, как ноябрь начался, архипастырь скончался.
39. Когда это все ночной порой закончилось, следующим утром готовившие похоронные обряды начали тревожиться, откуда они возьмут епископа. Тем временем прибыли Ювавенский48 предстоятель досточтимый Хартвик и Арибон, некий военачальник, которого муж Божий среди мирян любил больше всех. То, что они придут к нему, предыдущей ночью было также известно предстоятелю Вольфгангу, и после долгого молчания и после того, как тягость телесная утихла, он внезапно сказал находящимся возле него: "Очистите дом, приготовьте комнату для гостей, ибо сегодня к нам приходят благие гости. И чтобы вы поверили, будет вам такое знамение: корабль, на котором перевозится имущество господина архиепископа Хартвика и префекта Ари-бона, претерпел крушение на Данубии, но, по милосердию Божию, люди остались невредимы, и эти государи приедут сюда тотчас же после моей кончины". Так и случилось; и прибывшие вместе с многочисленной толпой верных подняли тело блаженного Вольфганга и в седьмой день от его перехода в вечность принесли с почетом в город Ратисбонский. Там его приняли в соборе Святого Петра и препоручили Богу торжествами бдения и миссы, а позднее с великим почтением понесли его во все монастыри города, впоследствии же - в церковь блаженного мученика Эммерама, к которому муж Божий при жизни питал уважение и искреннюю любовь. В этой церкви, после того как по обычаю были совершены торжество миссы и погребальный обряд, святой Вольфганг был с честью и славой похоронен там, двенадцатым в ряду предстоятелей. Вполне подобало, чтобы священное число замкнулось столь великим мужем, на котором Господь позже явил различными чудесами, что его "с князьями народа своего посадил" [Пс 112, 8].
40. После блаженной кончины святого предстоятеля Вольфганга Божественная благодать изволила проявиться через него весьма многими чудесами и знамениями; о некоторых из них мы не знаем по причине небрежения и забвения, а какие-то, о которых нам достоверно известно из правдивых сообщений, мы, насколько можем, попытаемся изложить. И прежде всего следует
792
рассказать вот о чем: когда жители области вместе с гражданами того города, где почил святой предстоятель, сошлись для постройки лучшей и большей базилики, - ибо прежняя была выстроена из древесного материала, - то, когда они начали возводить стены, привели однажды туда какого-то бесноватого. Мастера, движимые Божественным милосердием, схватив его, положили на то место, где святой раб Божий испустил дух; и заслугами святого мужа там он тотчас же обрел здоровье в радости. Впоследствии это место часто еще посещалось страдающими от различных недугов, и многие были утешены и вернули себе здоровье, ибо, как говорит блаженный Григорий49, чаще всего случается, что еще большие чудеса происходят там, где имеются реликвии святых, чем там, где покоятся их тела.
