Яков Кротов. Путешественник по времени. Вспомогательные материалы.
X - XI века
К оглавлению
874
Эккехард IV
См. первое издание, 1972 г.
Эккехард IV родился в 980 г. в Эльзасе. Он рано пришел в Санкт-Галленский монастырь. Одним из его учителей был Ноткер Лабеон, научивший его писать стихи на церковные сюжеты. После смерти Ноткера (в 1022 г.) Эккехард уехал в Майнц, где был учителем в соборной школе. Там по предложению архиепископа Арибона он стилистически исправил латинские стихи поэмы Геральда "Вальтарий". В 1034 г. возвратился в Санкт-Галленский монастырь, где и умер в 1060 г.
Из сочинений Эккехарда известны: "Liber benedictionum" - коллекция поэм и песнопений для церковных торжеств и в честь святых монастыря, эпитафия Арибону, написанная в 1031 г., и "История Санкт-Галленского монастыря" ("Casus Sancti Galli"), написанная по просьбе собратьев по монастырю как продолжение хроники Ратперта, законченной им на 883 годе. Эккехард изложил события из жизни монастыря дальше, до 973 г. Начинается книга со времени Саломона III и кончается последним годом правления Отгона I. События, заключенные в этих пределах времени, размещены в книге без соблюдения строгой хронологической последовательности и во многом лишены исторической достоверности. Ведь главным источником сочинения была устная монастырская традиция и рассказы очевидцев. Тем не менее, сочинение чрезвычайно своеобразно и любопытно как образец, едва ли не единственный в это время, бытописательной литературы. Главные его достоинства - непринужденность изложения, жизненность образов, наглядность и красочность описания, богатство содержания. Эккехард рисует самые разнообразные картины культурно-бытовой жизни монастыря, приводит любопытные детали быта и нравов обитателей монастыря, рассказывает о буднях и праздниках, об обучении в монастырской школе, о приемах знатных гостей, о забавных происшествиях местного характера и о событиях исторических (например, о вторжении в монастырь венгров), о днях процветания монастыря и о случившихся там несчастиях (среди которых был, например, пожар в 937 г.).
Примечательна удивительная жизненность характеров некоторых героев книги: аббатов и монахов, учителей и учеников, например Ноткера, Ратперта, Туотилона, о которых Эккехард говорит с величайшим почтением. Но рядом с выдающимися монахами рисует Эккехард и самых простых, порой недостойных - лицемерных, тупых, заносчивых, хитрых (таких, как Синдульф или Сандрат), которых он осуждает и над кем посмеивается (Герибальд). Юмор -неотъемлемая черта таланта Эккехарда и его истинное украшение, так же как и умело примененный живой диалог героев. Сочинение иллюстрировано цитатами, сравнениями и сентенциями из Библии и античных авторов: Вергилия, Цицерона, Саллюстия, Квинтилиана и др. Главный элемент сочинения Эккехарда - анекдот, а не исторически верный рассказ, и в этом его недостаток как исторического источника, но и его достоинство, обеспечивающее ему литературную неповторимость.
875
Эккехард в своем сочинении не касается современности, и потому уверенно судить о его взглядах на жизнь и его отношениях к различным злободневным вопросам невозможно. И все же сама эта обращенность в прошлое, прославление предреформенных времен блеска и процветания монастыря, по-видимому, скрывает скептическое отношение Эккехарда к современности, неприятие им новшеств реформы, проводимой в его время аббатом Нор-пертом (1034-1072), "под управлением которого мы теперь живем, не так, как мы этого якобы хотим, но так, как можем", - говорит Эккехард в предисловии к книге.
Недостаток сочинения Эккехарда в неясности его языка, что вызвано сильной риторической окрашенностью стиля, изобилием стилистических фигур. Впрочем, по утверждению исследователей стиля Эккехарда, его за-темненность - это художественная манера, она предумышленна и даже лежит в основе всего сочинения, являясь риторическим искусством. В латинском языке Эккехарда встречаются тевтонизмы, а то и целые немецкие выражения. Но ценность Эккехарда, как одного из лучших рассказчиков средневековья, остается неоспоримой.
Текст приводится по изд.: Памятники средневековой латинской литературы Х-ХП веков. М., 1972. С. 157-166.
История Санкт-Галленского монастыря [Ноткер, Ратперт и Туотилон]
33. Я начинаю общий рассказ о Ноткере1, Ратперте и Туотилоне2, учениках Изо и Марцелла3, ибо у них, несомненно, было одно сердце и одна душа, как мы слышали это от отцов, словно трое составляли одно целое. Основательно обучившись у Изо божественным вещам, перешли они, как я уже сказал, к Марцеллу. А он, владеющий знанием божественных вещей, равно как и человеческих, направил их к изучению семи свободных искусств, особенно же к музыке. И поскольку это искусство естественнее других и хотя труднее осваивается, но в применении доставляет истинное наслаждение, то овладели они им в конце концов настолько, что это проявилось в некоторых сочинениях, о которых я уже упоминал недавно4. Но хоть эти трое и были единодушны в их стремлениях, по натуре, как это случается, меж собой различались. Ноткер - телом, но не духом, хилый, голосом, но не в душе, заика, в божественных делах, возвышенный, в неблагоприятных обстоятельствах кроткий, ко всему снисходительный, был строгим блюстителем нашей дисциплины; перед внезапным и неожиданным он робел, не считая демонов, с которыми он обычно отважно сражался. В молитвах, в чтении, в сочинении стихов был весьма прилежен. И был он, чтобы мне все дарования его святой личности вкратце выразить, воистину сосудом Духа Святого, полнее которого не было в его время.
816
34. Туотилон же был хорош и полезен совсем по-иному, человек, кото
рый мускулами и всеми членами тела был таким, каких Фабий5 рекомендовал
выбирать атлетами. Он был красноречив, имел звучный голос, был искусен
в резьбе и мастером в живописи; музыкант, как и его товарищи, он, однако,
превосходил всех игрой на различных струнных инструментах; ведь он обу
чал даже сыновей сановников игре на струнных инструментах, в месте, уста
новленном аббатом. Искусный предвещатель далекого и близкого, в зодчест
ве и других своих занятиях преуспевающий, умел он слагать стихи на обоих
языках6 и к тому был одарен природой; и в серьезном, и в шутке столь изя
щен, что наш Карл7 как-то упрекнул того, кто человека с подобным даровани
ем сделал монахом. Но при всем том был он, что важней прочего, в обществе
деятельным, в уединении склонным к слезам; наделенный даром слагать сти
хи и мелодии, он был целомудрен, как истинный ученик Марцелла, который
перед женщинами опускал глаза.
Ратперт занимал середину между обоими, о ком я говорил. С юношеских лет школьный наставник, ровный и благожелательный учитель, строгий в воспитании, еще реже, чем его братья, выходил из кельи, снашивая за год всего лишь пару башмаков и называя прогулку смертью; часто, обнимая отправляющегося с путь Туотилона, он просил его беречь себя. Ревностный в школе, он порой небрежно откосился к урокам молитв и миссам, говоря: "Мы слушаем хорошую миссу, в то время как учим ее служить". И хотя он считал величайшим злом монастыря безнаказанность, он приходил в капитул8, лишь когда его призывали, потому что, как он говорил, ему должна быть доверена эта важнейшая обязанность - исправлять и наказывать.
35. Таковы были эти три сенатора нашего общества; между тем терпели
они - что всегда бывает уделом ученых и ценных людей - лишения и посто
янные оскорбления от тех, кто вел праздную и беззаботную жизнь, в особен
ности же Ноткер, святой (я уверен в этом), потому что он совсем не привык
защищаться. Правда, Туотилон и Ратперт, которые подобным людям резко
возражали и менее всего подходили для оскорблений, преследовались ими
реже. Ноткер же, кротчайший из людей, на себе самом испытал, какими бы
вают оскорбления. Из этих многих обидчиков я хочу рассказать по крайней
мере об одном, чтобы ты по нему мог судить и обо всех9, так как именно та
кими повелевает сатана. Был этот человек, по имени Синдульф, служащим
рефектория10, и за свою притворную услужливость, за то, что обвинял брать
ев в вымышленных преступлениях, был в конце концов поставлен Саломо-
ном11, поскольку ни в каком ином месте не мог быть полезен, старшим над
работниками12. Действительно, в должности рефекторария13 он оказывал не
которым, кому осмеливался, предпочтительно же Ноткеру, вместо услуг одни
неприятности.
Так как Саломон, обремененный множеством дел, не мог уделять достаточного внимания частностям, а он иногда лишал братьев пищи или портил ее, то многие громко сетовали на несправедливость. Среди них однажды ока-
87 7
зались и те трое, о ком я говорил, о чем-то беседующие. Но Синдульф, который всегда был горючим для раздора и умел разжечь старый факел ненависти и повод к ней среди собратьев, угодливо шепнул на ухо Саломону, что должен сообщить ему нечто касающееся его чести. А тот, хотя и понимал, что ничего нет вреднее для прелатов, чем выслушивать нашептывания подчиненных, все же спросил, что за новости он принес. Синдульф между тем лгал, что трое и всегда-то плохо отзываются о Саломоне, но вчера говорили такое, что и Богу было бы нестерпимо. Саломон поверил наговору, затаил к ним, ничего плохого не предполагавшим, неприязнь и в конце концов проявил ее. Но поскольку они от него ничего не могли разузнать о своей вине, то и решили, что стали жертвой Синдульфа. Когда наконец дело в присутствии братьев было рассмотрено и сами они с другими вместе изобличили Синдульфа, ибо все засвидетельствовали, что они вообще ни слова против епископа не говорили, то испросили они, каждый себе, разрешения наказать лжеца. Но так как тот не признавался, они молчали [перед епископом] и держали себя тихо.
36. Был у этих трех неразлучных обычай: в ночной перерыв между ночными песнопениями собираться, с разрешения аббата, в скриптории и проводить сравнение сочинений, которые для подобного часа более всего подходили. И вот Синдульф, зная о часе и об их собеседованиях, однажды ночью тайком подкрался к застекленному окну, у которого сидел Туотилон, и, прижав ухо к стеклу, стал подслушивать, не удастся ли чего-нибудь подхватить, что бы он мог, извратив, передать епископу. Его заметил Туотилон, человек непреклонный и полагавшийся на силу своих мускулов, и сказал товарищам по-латыни, чтобы тот ничего не понял и мог оставаться скрытым: "Этот здесь и прижался ухом к окну. Ты, Ноткер, так как ты робок, вернись в церковь. Ты же, мой Ратперт, возьми плеть братьев, что висит в зале собраний14, и подбеги с той стороны, потому что я, лишь только заслышу твои шаги, мгновенно распахну окно, схвачу его за волосы и, притянув к себе, буду крепко держать. А ты, душа моя, проникнись мужеством, будь твердым и накажи его плеткой изо всех сил, пусть Бог покарает его!" Тот послушно вышел, ибо всегда был весьма строг к дисциплине, схватил плеть и, быстро подбежав, изо всех сил стал осыпать ударами спину человека, голова которого была втянута внутрь помещения. И вот Синдульф, отбиваясь руками и ногами, поймал вскинутую плеть и крепко зажал ее, но Ратперт, схватив замеченную поблизости розгу, стал наносить ему сильнейшие удары. А этот, после того как уже жестоко был наказан и напрасно молил о пощаде, сказал: "Я вынужден звать на помощь", - и завопил во весь голос.
Несколько братьев, услышав крик в столь необычное время, в недоумении сбежались сюда со свечами и стали спрашивать, что случилось. А Туотилон без устали твердил, что поймал дьявола, и просил посветить ему, чтобы он мог разглядеть, в каком образе он задержал его. И вот он, поворачивая голову сопротивляющегося туда и сюда, чтобы рассмотреть, спросил, будто не зная, не Синдульф ли это? Когда же все вскричали, что это действитель-
818
но он самый и есть, и стали просить Туотилона отпустить его, он выпустил его и промолвил: "Горе мне, несчастному, что я коснулся епископского наушника и доверенного!" Когда братья сбегались сюда, Ратперт, отой-
пость драгоценности Санкт-Галлена; вот поэтому и остался врагам киборий16 св. Отмара.
Враги наступали не все разом, но, поскольку никто не оказывал им сопротивления, отрядами вторгались в города и села и, разграбив, сжигали их; и так внезапно нападали они, когда хотели, на неподготовленных. Иногда они скрывались в лесах по сто человек, или меньше, и нападали потом оттуда; но дым и красноватое от костров небо выдавали, где находились отдельные отряды. Был тогда среди наших братьев весьма простодушный и чудаковатый брат, по имени Герибальд, чьи слова и поступки часто подвергались осмеянию. И вот когда ему, при первом отходе братьев в крепость, некоторые объятые страхом братья сказали, чтобы он тоже бежал, он ответил: "Право, бежать должен тот, кто хочет, я же никуда не побегу, потому что келарь17 не выдал мне еще на этот год ремней для башмаков". А когда братья в последний момент силой хотели заставить его отправиться с ними, он стал отчаянно сопротивляться и поклялся, что никуда не двинется, пока не дадут ему в руки годовой ремень. И так бесстрашно он ждал нашествия венгров. Наконец, совсем поздно, бежали братья с другими маловерами, потрясенные ужасным известием "враги в угрожающей близости"; он же, оставаясь при своем решении, без страха праздно прохаживался взад и вперед.
53. И вот наконец вторглись сюда носящие колчаны враги, угрожая пиками и острыми стрелами. Они тщательно обыскали все вокруг, так что ни пола, ни возраста не пощадили бы, это уж точно, и нашли одного его, бесстрашно стоящего в середине. Они удивились: что бы это значило? и почему он не убежал? Предводители, приказав убийцам не трогать его до поры до времени, стали допрашивать его через переводчика, и лишь только увидели, что он невероятно глуп, смеясь, оставили его в покое. Мраморного алтаря св. Галла они и не подумали касаться, потому что до этого не раз были обмануты подобными алтарями, не найдя внутри их ничего, кроме костей и пепла. В конце концов они стали выпытывать у дурака, где спрятаны местные сокровища. И когда он бодро привел их к сокровенным дверям сокровищницы и они, взломав их, ничего там не нашли, кроме подсвечников и позолоченных венков18, в спешке оставленных бежавшими, то пригрозили они обманщику оплеухой. Двое из них забрались на колокольню, думая, что петух на ее верхушке золотой, потому что, по их мнению, божество места, которое так называлось19, могло быть сделано только из благородного металла. И тут один здоровенный мужчина, вытянувшись, чтобы сорвать петуха копьем, свалился с высоты во двор и испустил дух. Тем временем другой, взобравшись на верх восточного щипца с намерением на поругание бога святилища, освободить там свой желудок, упал навзничь и разбился насмерть. Герибальд потом рассказывал, что в то время, как этих двух сжигали между дверными косяками, сильный, пламя извергающий костер охватил дверную притолоку и перекинулся на потолок, и многие тогда наперебой стали шестами мешать головешки, однако поджечь храм Галла, как и Большой храм, не смогли. Но были в
820
общем подвале братьев два бочонка вина, полные еще до самой пробки. Они остались там потому, что в тот момент никто не рискнул запрячь быков или погонять их. Однако никто из врагов не открыл их, не знаю благодаря какому счастливому для монастыря случаю, разве только потому, что такой добычи было на их повозках в изобилии. Ведь когда кто-то из них, замахнувшись топором, собирался срубить один из обручей, Герибальд, который уже совсем по-домашнему обращался с ними, сказал: "Оставь это, добрый человек! Что же, по-твоему, должны мы пить, когда вы уйдете отсюда?" И тот, услыхав через переводчика эти слова, засмеялся и попросил товарищей не прикасаться к бочонкам их дурака. И так были они сохранены, пока не нашел их аббат, после того как венгры покинули монастырь.
54. Но разведчиков, которые должны были обыскивать леса и все тайные места самым тщательным образом, высылали они одного за другим и ждали, не принесут ли эти каких-либо новостей. В конце концов они расположились в атриуме и на лугу для богатого пира, когда Виборада20 уже приняла мученическую смерть. А серебром покрытый киворий св. Отмара, который при внезапном нападении венгров беженцы не могли унести, они оголили. Вожди, разумеется, заняли ровное место внутри монастыря и пировали со всей пышностью. Также и Герибальд наелся у них досыта, больше чем когда-либо, как он сам потом говорил. Когда они по своему обычаю порознь и без стульев растянулись на зеленом сене для пиршества, принес он себе и клирику, которого они захватили как добычу, по маленькому стулу. После того как венгры, без ножей, а зубами, растерзали лопатки и прочие части убитого зверя и жадно проглотили их полусырыми, стали они, развлекаясь, перебрасываться обглоданными костями. Вино в полных чанах, поставленное посредине, каждый черпал себе без разбора, сколько ему было угодно. Когда же они, разогретые неразбавленным вином, стали взывать ужаснейшим образом к своим богам, то заставили делать то же самое клирика и своего дурака. Клирик, хорошо зная их язык, благодаря чему и была сохранена ему жизнь, принялся громко кричать вместе с ними. И вот когда от их языка он совсем было обезумел, затянул он, заливаясь слезами, антифон21 из службы Святому Кресту (открытие которого должно было праздноваться на следующий день22) "Sanctifica nos", это запел с ним и сам Герибальд, хотя и сиплым голосом. Все, кто там был, собрались на необычное пение пленников и в необузданном веселье стали плясать и состязаться в борьбе перед вождями. Некоторые сбежались сюда даже с оружием, чтобы показать, как они владеют военным искусством. Тем временем клирик, сочтя такую веселость благоприятным моментом для того, чтобы просить о своем освобождении, бросился, несчастный, в слезах, вождям в ноги, призывая Крест Святой на помощь. А эти, озлобившись, свистом и каким-то отвратительным хрюканием дали понять своим приближенным, чего бы они хотели. И они в неистовстве налетели, схватили человека быстрее, чем это сказано, и обнажили ножи, чтобы сыграть шутку, которую немцы называют picchin23, на его тонзуре, прежде чем отсечь ему голову.
827
1-4-
Ьщ^ШШЩ^ШЩЩ
чтобы они были настороже. А венгры быстро, как только они могли, овладев полями и равнинами, поспешно расставили в боевом порядке войско, в соответствии с возможностью; повозки и прочий багаж разместили вокруг, ночь разделили на вахты и, расположившись на лугу, молча предались вину и сну. А на рассвете вторглись в ближайшую деревню, выискивая, не оставили ли чего-нибудь бежавшие, и грабили и сжигали все жилища, мимо которых проходили. Но Энгильберт, который был предводителем в наступлении на врага, распорядился, чтобы большая часть людей снова вернулась в крепость, а сам с немногими, подобными ему смельчаками, избегая опасности, пробрался в монастырь разведать, не оставлен ли там кто-нибудь в засаде. И так как ему было жаль простака Герибальда, который был, однако, хорошего происхождения, то стали они тщательно искать, не удастся ли найти хотя бы его тело для захоронения. Когда же его нигде не нашли - потому что он, с трудом убежденный клириком, поднялся с ним на вершину ближайшей горы и спрятался в зарослях кустарника - стал жалеть его Энгильберт еще сильнее, если только враги увели с собой раба такого простодушия. Он удивился также, что враги, большие охотники до вина, оставили без внимания бочонки с вином, и возблагодарил Бога.
[Пожар 937 года]
67. Был, как я уже сказал, праздничный день св. Марка25. Обычно случается, что в праздничные дни младшие школьники заслуживают наказания на следующий день, на этот же раз, благодаря заступничеству, они получили прощение, или, чтобы вернее написать, отсрочку до второй ферии26. Но на третью ферию, после того как надзиратели, которых мы называем благочинными27, напомнили школьному наставнику о виновниках, всем было приказано раздеться. Одного из тех, кого собирались наказать, послали на верхний этаж принести хранившиеся там розги. А он, чтобы освободить себя и товарищей, быстро выхватил головню из печурки и закинул ее на сухое дерево рядом с крышей и раздул огонь, насколько хватило времени. Когда же ему крикнули надзиратели, что он там медлит, он громко прокричал в ответ, что горит дом. Когда сухая кровля28 воспламенилась, ибо дул еще и северный ветер, дом скоро был объят пламенем. Быстрее, чем это сказано, ученики оделись, отстранив учителя, сорвались с мест, взобрались на крышу. Северный ветер подхватил разбросанные обломки кровли и вместе с огнем занес их на лету на щипец ближайшей башни церкви Св. Галла. Это была та самая башня, которую Гартмут29 окружил некогда, имея в виду ее огнеопасность, тремя защитными стенами, с тем чтобы, в случае пожара в монастыре, можно было быстро перенести в нее, при надобности, через крипту30, имевшую туда проход, церковные сокровища. Тем не менее, эта башня, покрытая поверх черепицы деревянной кровлей, загорелась, как я уже сказал, и сильный огонь, как это до сих пор видно, сжег абсиду31 Св. Девы, там, где она примыкает к башне. Удивительно было, как мы слышали это от стариков, бывших тогда молодыми, замедление пожара перед тем, как воспламенилась верхняя кровля.
823
Ведь они сняли все колокола и стащили их, вместе со всей церковной утварью, вниз. Разбили решетки и свалили их на алтарь св. Галла, чтобы останки его от огня не распались. Наконец вынесли они мощи св. Отмара и отнесли все, что вынесли, под охраной в жилище усадьбы аббата, которое едва уцелело от пожара. В таком бедствии и несчастье Фиет, очевидец, преисполненный страха, бегал туда-сюда.
68. По окончании пожара с наиболее близких стен церкви был тщательно собран пепел и счищен смывной водой, и золотые таланты [монеты] Гартму-та, которые сверкали в них каплями, извлечены. Пестрая толпа живущих по соседству людей, как это бывает, сбежавшись, многое тайком унесла с собой. Мало того, сами сторожа, как рассказывали, не хранили верность своему долгу. Многие книги были похищены, потом и прочее. После такого бедствия, причиненного пожаром, представился братьям, которые долгое время не имели ни крова, ни средств пропитания, случай к испытанию. Так как братьям не запрещалось искать местожительство за горами и долинами и в ближайших поселениях, где только было возможно, то пошли, как это случается, частично верные, частично ложные, дурные слухи. Ведь Фиет просил, как этого требовала необходимость, то сам, то через вестников из подходящих братьев, если он только мог надеяться на чье-то сочувствие, о помощи потерпевшему бедствие монастырю. Около пожарища и пепла Галла остались старики с учениками, которые не очень-то повиновались приказаниям. У хижин, которые были построены близ пожарища, собирались вместе кто и когда хотел. Дисциплина сохранялась только согласием, нарушалась раздорами. Ибо некоторые, а именно те, на кого в таком несчастии нельзя было положиться, противились дисциплине, сбрасывали с себя ярмо и отбивались от него.
1 То есть Ноткер Заика (ок. 840-912) - монах Санкт-Галленского монастыря, учитель музы
ки, поэт.
2 См. "Поэты Санкт-Галленской школы" в наст. изд.
3 Учителя в монастырской школе.
4 Намек на секвенции Ноткера.
5 Марк Фабий Квинтилиан. Об образовании оратора, VIII, 3, 10; X, 1, 33.
6 То есть на латинском и немецком языках.
7 Карл III Толстый (годы правления 877-887) посетил Санкт-Галленский монастырь в 883 г.
8 Совет старших членов монастырской братии, участвовавшей в управлении монастырем.
9 См.: "Энеида". II, 65-66.
10 Трапезная.
11 Аббат Санкт-Галлена, епископ Констанцский (860-919). В 890 г. составил книгу формул
(образцов юридических актов и писем).
12 В тексте decanus operiorum - должностное лицо из монахов, помощник настоятеля монас
тыря в управлении.
13 Монах, несущий послушание в трапезной.
14 В тексте inpyrali, т.е. в большом, отапливаемом зале заседаний капитула.
15 Аббат Санкт-Галленского монастыря (в 925-935 гг.).
16 Балдахин над алтарем, чашевидной формы, поддерживаемый четырьмя колоннами.
17 В тексте camerarius - монах, отвечающий за все имущество обители.
824
18 Corona - подвесной светильник.
19 Игра слов: gallus - "петух" и "монастырь св. Галла".
20 Отшельница, жила в монастыре с 916 г., мученическую смерть ее относят ко 2 мая 926 г.
21 Церковное песнопение, при котором хор разделяется на две группы, поющие попеременно.
22 То есть 3 мая.
23 picchin (нем.) - "колоть".
24 Игра слов: gallus - "петух" и "красный петух" (пожар).
25 25 апреля 931 г.
26 Фериями называли дни недели: первая ферия - воскресенье, вторая ферия - понедельник,
третья - вторник и т.д.
27 В тексте circator, т.е. qui circam fecit, монах, который следит за порядком в монастыре.
28 Крыши монастырских зданий и храма были покрыты дубовой щепой.
29 Аббат Санкт-Галленского монастыря. Башня находилась на северной стороне церкви, неда
леко от внешней школы.
30 Крипта - подземная часовня под храмом, здесь, вероятно, под алтарем св. Отмара.
31 Абсида- полукруглая, иногда многогранная, выступающая часть здания, перекрытая соот
ветствующим полукуполом.
