Речь референдария Григория
по случаю переноса в Константинополь
эдесского образа
в 944 году
Cod. Vat. Gr. 511, фр. 143-150
Тотчас
же будет приготовлено сверхъестественное изображение ; посмотрим,
как в зеркало[1],
какими средствами оно сделано (букв. "какими красотами написано").
Ведь оно написано не теми средствами, с помощью которых искусство
живописи создает образы, предоставляя уму возможность (букв. "дверь")
постичь первообраз: живопись создает целостность облика
разнообразными красками (букв. "разноцветными разукрашивающими красками"),
отмечая румянцем ланиты, яркими багрянцем изгиб губ, [сверкающей
краской] рисуя первый юношеский пушок, блестящим черным цветом -
бровь и вместе с тем красивыми красками весь глаз; соединяя краски
(изображает) уши и нос, смешивая качества (красок) - впадины на
лице, оттеняет подбородок кругом волосяных нитей. Но это изображение
- да будет каждый вдохновлен сим рассказом! - запечатлено только
пoтом предсмертного борения на живоначальном лике, (пoтом) стекающим
как сгустки крови, и перстом Божьим. Вот они-то и есть, поистине,
прекрасные цвета, создавшие отпечаток Христа, украшенный каплями,
струившимися из Его собственного бока. И то, и другое преисполнено
поучения: здесь кровь и вода, там - пот и облик. Что за сходство!
Ибо сие произошло от Одного и Того же. Но и источник воды живой
надлежит видеть в Его изображении, и он, научая, поит ликообразующей
влагой пота, каковую источает всякое тело, как родник, который бьет
ключом как бы из сосудов, увлажняющих древо жизни. Сей родник разделяется
на два начала: одно описывает Бога и в то же время Человека, с одной
стороны - в чудесном устроении дела необычайного и сверхчеловеческого;
с другой стороны - в создании образа соответствующего человеческому.
Другое пророчествует духовным словом, какими красками надлежит украшать,
по образу и подобию, дабы первоотпечаток перешел на подобие, и сей
- из влаги пота. Бог Своей волей создал образ, достойный перенесения.
Поистине по обычаю законодателей Он, вдохнув в нас первичное и животворящее
дуновение Благоподателя, сотворил в нас разумный образ не иначе,
как из Собственного образа, как бы при помощи неких красок в нас.
(Эти краски соответствуют) каплям Его пота. Каковы же эти краски?
- чистота, бесстрастность, отвращение от всякого зла и все в том
же роде, из чего создается подобие Бога, и образ, получившийся из
всего этого, не есть подражание прототипу, и называется не образом,
но как-то иначе.
О, Совершенный Сын Совершенного Отца, Слово, Премудрость, Отпечаток,
Изображение, - ведь я называю Тебя всем этим и освящаюсь воспоминанием
всех других Твоих имен, которые относятся к тому же самому, ибо
Ты превыше всякого имени и всякого создания - взгляни на венец,
который благочестие царя возложило на лик Твоего изображения[2],
и, как венцом самодержца, украшайся также диадемой благоволения
к Церкви, коей Ты жених, как всячески Тебе подобает. И не откажись
призреть на войско, [избранное] против силы кощунствующих, и избавь
от всякой нужды тех, кто с благочестивым упованием обращается к
Тебе, и подай в изобилии всем нам Твою утреннюю милость, дабы вознесли
мы славу евхаристии Отцу и Тебе, Сыну, и Святому Твоему Духу, ныне
и во веки веков. Аминь.
[1]
См. G.W.H. Lampe, A patristic Greek Lexicon, Oxford 1961, p.
967, где слово исправлено на to behold as in mirror. [2]
16 августа 944 года на исходе дня Образ был внесен во дворец, в главный
зал – Золотой Триклиний, и помещен на троне, где император обычно
принимал самые важные решения. Над троном сверкала мозаика с фигурой
Христа, Царя царей, восседающего на престоле |