Константин Багрянородный

ОБ УПРАВЛЕНИИ ИМПЕРИЕЙ

К оглавлению

К ЛЕММЕ И ПРЕДИСЛОВИЮ

Унаследованное от античной литературы Предисловие (Прооймион) к сочинению играло важную роль в произведениях византийских авторов. Исследователи не случайно оценивают подобный зачин как своего рода словесный "жест" изготовки к повествованию (см.: Аверинцев С. С. Греческая "литература" и ближневосточная "словесность" // Типология и взаимосвязи литератур Древнего мира. М., 1971. С. 220-224). В византийских исторических памятниках Вступления выполняли функцию как утверждения темы произведения, принципов изложения материала, так и сжатой формулировки авторской позиции в отношении своего труда (см.: Чичуров И.С. К проблеме. С. 203-217). Р. Дженкинз отмечает четырехчастный характер Предисловия в сочинении Константина Багрянородного: 2-12 - о практическом значении мудрости для императора (ср.: DAI. 1.4-8; 13.12-14, 19S-197; 43.3-4; 46.167-169; 48.25-27); 12-24-краткое изложение содержания книги (ср. 13.197-200; 46.166-167; 48.23-25); 24-39-пророчество будущей славы царствования Романа II; 39-48 - мольба о божественном покровительстве Роману (DAI. II. Р. 9). При выявлении различных стилистических уровней произведения Константина Багрянородного (Tartaglia L. Livelli stilistici S. 197-206) особо следует отметить функции библейской стилистики Предисловия. Фразеология, заимствованная из Ветхого завета, отвечала, по замечанию Дженкинза средневизантийскому идеалу "соломонова правителя" (ср.: Const. Porph. De cerem.P.455; 570. 17; ср. также: Treitinger О. Die ostromische Kaiser- und Reichsidee. S. 135; Grabar A. L'empereur. P. 95; Schlumberger G'.Un empereur. P. 185, 263; Vasiliev A.A. Byzance. Vol.II. Partee 2. P. 387). Предисловие традиционно датируется 952 г., хотя осторожнее было бы полагать, что оно составлено после подготовки всего сочинения в целом.

1. Ср.: Const. Porph. De cerem. P. 3.455. О двойственной функции власти византийского императора - как царя земного, так и одновременно раба Христа - см.: Dolgert Byzanz. S. 23. Treitinger 0. Die ostromische Kaiser- und Reichsidee. S. 146. Anm. 8.

2. 0 титуле "василевс" см.: Brehier L. L'origine. P. 165 П.; Mason H.J. Greek Terms; ср.: Dolger F. Byzantinische Diplomatik. S. 102 П., 130 ff. В ранневизантийских источниках обозначал царей древности (например, птолемеевского Египта и т.п.), с VII в. служил официальным наименованием византийского императора вместо применявшихся ранее латинских терминов imperator, caesar, augustus. Впервые в официальных документах титул "василевс" для обозначения императора известен по новелле Ираклия 629 г. (Dolger F. Regesten. Bd. I. N 199; Zachariae aLingenthal. Jusgraeco-romanum. Lipsiae, 1857г. P. III. S. 44 ff.). С тех пор становится обычным титулом византийского императора, хотя применялся и по отношению к иноземным правителям, особенно в компилятивных хрониках (см.: Rosch G. ONOMA. S. 37 ff.). С VIII в. (Ibid. S. 109 ff.) или IX в. (Brehier L. L'origine. P. 161 sg.; Острогорски Г. Автократор и самодржац. С. 99и след. Dolger F. Byzantinische Diplomatik. S. 130-131) в официальных документах стал употребляться исключительно как титул византийского императора. С VII в. известен также титул ??? ??? - "великий император" (Schreiner P. Zur Bezeichnung "Megas" und "Megas Basileus" in der byzantinischen Kaisertitulatur // BYZANTINA. 1971. Т. 3. S. 173 ff) Распространение в Византии титула "василевс" традиционно объясняли причинами внешнего порядка: Ираклий после победы в персидском походе заимствовал титул которым греки обычно именовали персидских монархов (Brehier L. L'origine. Р- 172 ff.; Bury J. Selected Essays. Cambridge, 1930. P. 99-109). О той же идее - правда, с учетом позднеантичных традиций -см.: ShahidL. The Iranian Factor. P. 295-312. Однако титул "василевс" - уже до персидского похода Ираклия употреблялся в Византии универсально для обозначения правителей (Brandy К. Der byzantinische Kaiserbrief aus St. und die Schrift der friihmittelalterlichen Kanzleien // Archiv fiir Urkundenforschung. 1908. Bd. 1. S. 34 ff.; Ostrogorsky G. Geschichte. S. 89; Rosch G. ONOMA. S. 106 ff.).

3. Ромеи (т.e. дocлoвнo - "римляне", от ??? - Рим) - транслитерация греческого самоназвания византийцев, которые считали себя продолжателями традиций Древнего Рима, а своих василевсов - непосредственными преемниками власти римских императоров (византийскую столицу - Константинополь называли и Новым Римом: Fenster E.. Laudes Constantinolopitanae). Содержание термина "ромеи" было для среднековых греков не столько этническим, сколько конфессионально-политическим.Сами византийцы (ромеи - "римляне"), как правило, непосредственно не сопоставляли себя с современными им жителями Рима (см.: Литаврин Г.Г. Византийское общество С. 166-167). Этнический же термин (FpaiKoi - "греки") они избегали употребить применительно к самим себе. Прежде считалось, что титул "василевс ромеев" ??? ???) правители Византии приняли лишь после признания ими в 812 г. коронации франкского короля Карла Великого в качестве императора в 800 г. Новый титул должен был подчеркнуть превосходство византийского ("римского") императора над "императором франков" (Trsitinger О. Die ostromische Kaiser- und Reichsidee. S. 161, 187. Anm. 117; Dolger F. Byzanz. S. 80. Anm. 17; Ohnsorge W. Abendland und Byzanz. S. 27, 30)- Г. Рэш показал, однако, что термин "василевс ромеев" применялся в Византии официально как императорский титул задолго до 812 г. и отнюдь не в связи с причинами лишь внешнего порядка (Rosch G. ONOMA. S. 111 ff.). Он зафиксирован на печатях.

4. Ср.; Const. Porph. De cerem. P. 587. 6-7. Император считался божьим избранником, венчанным на царство Христом (см.: Treitinger О. Die ostromische Kaiser- und Reichsidee. S,34-38, 61-62, 114; Ensslin W. Das Gottesgnadentum. P. 163-165; Brehier L. Les Institutions. P. 55).

5. "Рожденный в Порфире". Ср.: Const. Porph. De cerem. P. 11. 253. "Порфира" (как и порфирный цвет) являлась символом императорской власти (Ensslin W. Das Gottesgnaden-tum, P. 156.7), а сам термин употреблялся в императорских аккламациях Х в. (Const. forph, De cerem. P. 39.20; 45.22; 47.14 etc.). В техническом смысле слово "Порфира" - особый покой в императорском дворце, традиционное место рождения детей правящих василевсов (Delbrueck R. Antike Porphyrwerke. В.; Leipzig, 1932. S. 27, 148). "Багрянородный" - наследник, родившийся в Порфире, когда отец его сидел на императорском троне. Однако в Х в. отнюдь не все "багрянородные" наследники рождались в Порфире (см.: Georg. Cedr. P. 338.20 - 339.2; Theoph. Cont. P. 147.15-17). По замечанию Р. Дженкинза, термин "багрянородный" мог происходить и от второго значения "Порфиры" (отец занимал престол в день рождения ребенка), поскольку известен не раньше эпохи императора Льва VI, родившегося после воцарения отца-узурпатора Василия I (ср.: Liudpr. Antap. P. 1.5; 45.43. См, подробнее: DAI. II. Р. 10).

6. Вся последующая часть Предисловия построена на библейских цитатах и текстовых иллюзиях. Ср.: Притчи, 11,1: "Сын мудрый радует отца"; 15, 20: "Мудрый сын радует отца".

7. Ср.: Theoph. Cont. P. 446. 1-9.

8. Ср.; Ис., 50, 4-5: "Он пробуждает, пробуждает ухо мое, чтобы я слушал.... Господь бог открыл мне ухо".

9. Ср.: Притчи, 2, 6: "Ибо Господь дает мудрость".

10. Ср.: Иак., 1, 17: "Всякое деяние доброе и всякий дар совершенный нисходит свыше".

11. Ср.: Псалт., 71, 17: "И благословятся в нем племена; все народы ублажат его".

12. Ср.: Theoph. Cont. P. 70.3.

13. Ср.: Leon. Tact. Col. 677 CD. Далее Константин излагает как основной замысел труда, так и принципы своей внешней политики. Он намерен рассмотреть систему взаимоотношений империи с окружавшими ее народами с точки зрения политической выгоды для Византии; определить способ подчинения каждого из этих народов; предупредить о возможных претензиях "варваров" к Византии; дать представление о происхождении, обычаях, природных условиях жизни интересующих империю народов.

14. См. коммент. 8 к гл. 1.

15. Ср.: Второзак., 28,7: "Одним путем они выступят против тебя, а семью путями побегут от тебя".

16. Ср.: Ис., 33, 14: "Трепет овладел нечестивыми".

17. Ср.: Зах., 9. 15: "Господь Саваоф будет защищать их".

18. Ср.: Псалт., 88, 37: "Семя его пребудет вечно, и престол его, как солнце предо мною"

19. Ср.: 1 Паралип., 21,3.

20. Ср.: Иов, 5,19: "В шести бедах спасет тебя, и в седьмой не коснется тебя зло".

21. Ср.: Второзак., 14,2: "И тебя избрал Господь".

22. Ср.: Галат., 1.15: "...Бог, избравший меня от утробы матери моей".

23. Ср.: Ездр., 1,2: "Все царства земли дал мне Господь".

24. Ср.: Псалт., 17, 34: "И на высотах моих поставляет меня"; Иезек., 40,2: "И поставил на весьма высокой горе".

25. Ср.: Матф., 5,14: "Вы - свет мира. Не может укрыться город, стоящий на вершине горы".

26. Ср.: Псалт., 71,10: "Цари Аравии и Савы принесут дары". Ср. также: Const. Porph n cerem. P. 40, 14-15. См.: Treitinger 0. Die ostromische Kaiser- und Reichsidee. S. 76. 184

27. Ср.: Псалт., 32,14: "С престола, на котором восседает, он презирает на всех, живущих на земле"; 71,11: "И поклонятся ему все цари; все народы будут служить ему".

28. Ср.: Псалт., 67,20: "Бог возлагает на нас бремя, но он же и спасает нас". 29. Ср.: Исх., 13,19: "И посетит вас бог".

30. Ср.: Исх., 33,22: "И покрою тебя рукою моею".

31. Образ, также заимствованный из Библии (Псалт., 71,16.) Ср. также: Theoph. Сощ Р. 212. 10-11; 225.20.

32. Ср.: Theoph. Chron. P. 478. 16-17; Theoph. Cont. P. 70.2-3 etc. В библейских словес. ных образах Константин передает актуальную для него идею об утверждении принципа наследственности императорской власти, мысль о величии этой власти в сочетании с тревогой за судьбу сына-наследника.

К ГЛАВЕ 1 (Наверх)

Вся часть сочинения Константина Багрянородного от гл. 1.16 до гл. 13.11 (за исключением гл. 9) представляет собой изложение практики византийской дипломатии по отношению к северным соседям империи. Д. Моравчик характеризовал данный раздел как "практический урок" византийской внешней политики (DAI. II Р. 12). Поэтому предполагается, что в первых главах произведения отражено реальное положение для середины Х в. Однако у ученых нет согласия на этот счет: Г. Манойлович (Manojiovic G. Studije. Knj. 182. S. 11-12), В. Греку (Grecu V. Das sogenannte Geschichtswerk. S. 77-80) отмечали учебно-дидактический, а П. Лемерль - книжный, учено-энциклопедический характер произведения (Lemerle P. L'encyclopedisme a Byzan-се // Cahiers d'histoire mondiale. 1966. Vol. 9, N 3. P. 603 sq.; Idem. Le premier humanisme byzantin. Notes et remarques sur enseignement et culture и Byzance des origines au X-e siecle. P., 1971. P. 277 sq.). Анализ сведений Константина о кочевниках Северного Причерноморья убеждает в актуальном характере приводимых в трактате данных для византийской внешней политики к середине Х в., хотя о конкретных источниках информа ции Константина можно говорить лишь в отдельных случаях и в основном предположительно (Huxley G. Steppe-Peoples. S. 77-89). Важнейшей внешнеполитической проблемой Византийской империи в середине Х в. была печенежская (История Византии. Т. 2. С. 203). С печенегами Константин связывает целый комплекс международных отношений Видя в печенегах главную пружину своих внешнеполитических акций, Византия стремится влиять с их помощью на ход политических дел в Юго-Восточной и Восточной Европе. Моравчик (DAI. II. Р. 12-13) привел сводку предлагаемых датировок раздела о печенегах. Г. Манойлович (Manojiovic G. Studije. Knj. 187. S. 76-77) считал главы 2-8, 9.114, 12 и 13.9-11 частями монографии о печенегах, написанной в конце правления Льва VI (886-912) и отражавшей этногеографическую ситуацию после того, как печенеги вытеснили "турок" (венгров) из Ателькузу (Междуречья) на север к верховьям Днестра, но до оседания венгров в Паннонии. По его мнению (Ibid. S. 69-73), данные Константина (4.10-11 и 8.21) доказывают близость венгров в это время к печенегам, ибо после ухода венгров за Карпаты они не могли бы легко (ср.: DAI.4) атаковать печенегов. Эту же датировку принял Ф. Дворник (Dvornik F. Les Legendes. Р. 243). Однако Моравчик отметил, что в 951 г. (37.13-14) печенеги были в четырех днях пути от Венгрии (37.47-48) и что не было и необходимости направлять тогда печенегов против Болгарии (ср.: 8.20). Для датировки событий существенны сведения Константина, что печенеги уже были соседями болгар и часто нападали на них (см.: 5.3-14; 8.22), что печенеги могли препятствовать набегам "турок" (венгров) на Византию (4.3-13) и что они не раз их уже побеждали (3.2-5; 4.11-13; 8.21-22; 13.9-11). Эти и другие соображения (DAI. II. Р. 12-13) не позволяют датировать описываемые события временем до венгерского заселения Паннонии. Ср.: Fodor I. Kazarok, bolgarok, magyarok. Szeljegyzetek Peter B. Golden konyvehez // Archaeologiai Ertesito 1984. N 11. 100-109 1.

1. Речь идет о печенегах (тюрк. Becenek) (Gombocz Z.Ober den Volksnamen besenyo // Turan. 1918. Т. 3. S. 209-215; Bang W. (Jber den Volksnamen besenyo'// Ibid. S. 436-437; Nemeth J- Die petschenegischen Stammesnamen // Ungarische Jahrbucher. 1930. Bd. 10. S. 27-34). Остальную литературу см.: Moravcsik Gy. Byzantinoturcica. Bd. I. S. 87 ft.; Bd II. S. 249 ff. В русских летописях - Печен-Ьги, Печен-Ьзи (Молодчикова И.А. "Повесть вренных лет" как источник о взаимоотношениях Киевской Руси с печенегами // Открытия молодых археологов Украины. Киев, 1976. Ч. 2. С. 25-26). В византийских источниках употребление этого термина Константином (см. также: Const. Porph. De cerem. Р. 691. 5-7) - одно из наиболее ранних [до этого времени этноним встречается в сочинениях константинопольского патриарха (901-907, 912-925) Николая Мистика - ??? (PG. T. CXI. Col. 72 D, 73 ACD etc.)]. У Константина зафиксирована и другая форма этнонима - Пат^уакси (Moravcsik Gy. Byzantinonircica. Bd. II. S. 247-248), получившая потом широкое распространение в византийской традиции и ставшая регулярной для обозначения печенежских племен. Моравчик (Ibid. S. 249) приводит параллели и из других языков: латинского (Pizenaci), армянского (Pacinak), грузинского (Pac'amg), осетинского (Bedzanag). Таким образом, термин, используемый Константином, является византийским воспроизведением самоназвазвания народа (его этнонима). В начальном разделе трактата материал о печенегах относится к их истории в Подунавье, тогда как вопросы происхождения печенежских племен, их древней истории и взаимоотношений с другими племенами освещены в последующих главах (см. гл. 37 и след.). В Северное Причерноморье тюркские племена печенегов перекочевали из Азии в конце IX в. под натиском, как полагают, тюркоязычных народов, в частности гузов (узов), двинувшихся в конце IX в. из Приаралья и бассейна Сырдарьи в Восточную Европу (Голубовский П. Печенеги, тюрки и половцы до нашествия татар: История южнорусских степей IX-XIII вв. Киев, 1884. С. 18 и след.; Jettmar К. Die fruhen Steppen-Volker. Baden-Baden, 1964; Gyorffy Gy. Sur la question. P. 283-292; Божилов И. България. С. 37 и след.). Близким соседом печенегов в заволжский период их истории был Хазарский хаганат (Артамонов М.И. История хазар. С. 336 и след.; Плетнева С.А. Хазары. С. 66 и след.; ср.: Новосельцев А. П. Хазария. С. 20-32). Стремясь ослабить давление со стороны печенегов, хазары заключили союз с узами (торками). Разбитые узами (см. гл. 14), печенеги двинулись в Хазарию. Овладев причерноморскими степями, печенеги стали расширять зону своей активности. Об их появлении в Причерноморье источники впервые сообщают около 889 г. (Regin. Chron. P. 131-132). Вытеснив в 90-е годы IX в. из Причерноморья мадьяр (гл. 37. См. также: Feher G. Zur Geschichte der Steppenvolker. S 257 i.; Gyorffy Gy. Sur la question. P. 283-292), печенеги в самом конце XI в. оттеснили также уличей, живших в луке Днепра, на север - в Поросье (Плетнева С.А. Печенеги. С. 214). С этими событиями связывается постройка близ Стугны хорошо укрепленного уличского города Пересеченя и разрушение славяно-тиверских городов в Приднестровье (Рыбаков Б.А. Уличи // КСИИМК. 1950. Вып. XXXV. С. 3-17; ср. также гл. 14). С разгромом тиверцев был завершен, как полагают исследователи, захват печенегами причерноморских степей (ср.: Boba I. Nomads, Northmen and the Slavs. Eastern Europe in the Ninth Century // Slavo-Orientalia. Wiesbaden, 1967. Bd. 2. S. 10). Деление печенегов на два объединения отражено, возможно, в сообщении Константина о границе между ними по Днепру. Восточное (левобережное) объединение тяготело к Хазарскому хаганату, западое было больше связано с Болгарией и Византией (ср.: Shepard J. The Russian Steppe-Frontier. P. 218-237). На рубеже IX-Х вв. печенеги распространяются на Нижнее Подунавье (Васильевский В.Г. Труды. Т. I. С. 8 и след.; Златарски В. История. Т.1, ч. 2. С. 378 и след.; Расовский Д.А. Печенеги С. 1-66; Gregoire H. Byzance, les Khazars, les Magyars et les Petchenegues // VIF CIEB. Resumes des соmm. P. 1940. P. 6-7). Зона распространения печенегов, описываемая Константином в начальных главах, сложилась, скорее всего, к началу Х в. Территория "Печенеги" (ср. гл. 42), согласно традиционному мнению, охватывала в конце IX - начале X в. огромную территорию - от Дона до левого берега Дуная (Rambaud А. L'Empire grec. Р. 393; Успенский Ф.И. Византийские владения на северном берегу Черного моря в IX-Х вв. Киев, 1889. С. 6, 11; Vasiliev A.A. Histoire. Vol. I. P. 428-429; Grousset R. L'Empire des steppes. P. 238; Мутафчиев П. История на Византия. С., 1947. Ч 1. С. 284-285; Moravcsik Gy. Byzantinoturcica. Bd. I. S. 87; Плетнева С.А. Печенеги. С. 214; ср.: Расовский Д. А. Печенеги. С. 3). Опираясь на свидетельства ал-Мас'уди (X в.), П. Диакону датирует появление печенегов в Нижнем Подунавье временем около 934 г. (Diaconu Р. Les Petchenegues. Р. 36-37). Несмотря на эти споры, ясно что печенеги в конце IX в. во многом определяют политическую ситуацию на Балканах и в Подунавье. Так, победа болгарского царя Симеона в 896 г. над Византией при Болгарофиге и последующий за этим мир, невыгодный для византийцев, во многом связаны с привлечением Симеоном на его сторону печенежских вождей, которые нанесли поражение венграм - союзникам империи. Диакону считает, что все пространство от Дона до Сирета стало после 896 г. владением печенегов (Diaconu P. Les Petchenegues. Р. 34), ограниченным с востока пределами Хазарии (о хазарских памятниках к западу от Днепра: Плетнева С.А. От кочевий к городам // МИА. 1967. N 142. С. 7 и след., 185 и след., карта на с. 187). Что касается западных территорий, занятых печенегами, то, вопреки обычным отождествлениям упоминаемых Константином рек ??? = Днепр, ??? = Буг, ???; = Днестр (см. гл. 38), Диакону идентифицирует эти гидронимы с названиями рек Ботна, Когилник Ялпуг (Diaconu P. Les Petchenegues. P. 36), т.е. "продвигает" зону расселения печенегов к середине Х в. уже на территорию Пруто-Днестровского междуречья. Однако И. Божилов (България. С. 55-57; Boiilov I. Les Petchenegues. P. 170-175), не соглашаясь с представлением об овладении печенегами к этому времени южной частью Пруто-Днестровского междуречья, указывает на Дунай как границу между Болгарией и "Печенегией". Необоснованность локализации печенегов на территории между Прутом и Днестром подчеркивает и Д. Дьёрффи (Gyorffy Gy. Sur la question P. 283 sq.). Основная масса связываемых с печенегами археологических памятников IX-Х вв. обнаружена в бассейне Дона, а не в Пруто-Днестровском междуречье (Плетнева С.А. Печенеги. С. 153-154). В середине Х в. южная степная зона между Прутом и Днестром, по мнению Божилова, прочно находилась в руках болгар (Божилов И. България. С. 59; ср.: Тьпкова-Заимова В. Долни Дунав. С. 21). Появление печенегов даже в междуречье Буга и Днепра Божилов (България. С. 40) относит только ко времени, близкому к составлению труда "Об управлении империей", т,е к 948-952 гг. Согласно данным Константина, однако, к середине Х в. область расселения печенегов простиралась от средней части Карпат до излучины Дона (см гл. 42). По территории "Печенегии" протекали Днепр, Южный Буг, Днестр, Прут и Сирет С востока к этой территории примыкали земли хазар и узов, с севера - древней Руси, с запада и юго-запада находились венгры, с юга - комитат Дристры, юго-восточная граница отделяла эту область от византийских владений в Крыму (Коледаров П. Историческата география. С. 58). Одно из первых сообщений о печенегах в русских летописях относится к 915 г.: "В лъто 6423. Приидоша печенъзи первое на Русскую землю и сотворивше миръ с Игорем, и приидоша к Дунаю" (ПВЛ. Ч.1. С. 31). В первой половине Х в. печенеги были объектом активной дипломатии как Византии, так и Руси. Крупных столкновений с печенегами Византия не знала вплоть до XI в., хотя печенеги привлекались то на сторону Византии против болгар или русских, то на сторону Руси против Византии, Хазарии и Болгарии (Мавро дина P.M. Киевская Русь и кочевники: (печенеги, торки, половцы). Историографический очерк. Л., 1983). Так, во втором десятилетии Х в. Византия пыталась создать коалицию против Болгарии с участием печенегов. С этой целью к печенегам был отправлен в качестве посла херсонский стратиг Иоанн Вогас (он был, возможно, печенежского происхождения: Moravcsik Gy. Byzantinoturcica. Bd. II. S. 92). Послдьство Иоанна Вогаса (Georg. Mon. Chron. V, 10. Р. 804.20-805.5; 807.19-808.3, Theoph. Cont. P. 386.23-387.7; 389.20-390.5; Leon. Gramm. Chron. P. 293.5-13; 295.18-296.2 Scyl. P. 201.51- 202.55; 204.21-25; Zonar. Epit. P. 464.10-465.2; Nic. Patr. Epist., 9. Col. 72 D) рассматривается как важный этап в политике Константинополя после второй болгарско-византийской войны и датируется теперь временем, близким к битве при Ахелое 917 г. Неудача посольства Иоанна Вогаса связывается теперь (вопреки В. Златарскому: История. Т. I, ч. 2. С. 374) с активной самосостоятельной политикой Симеона, вступившего в непосредственные контакты с печенегами. Возможно, печенеги участвовали в разгроме византийцев Симеоном при Ахелое 20 августа 917 г. (Божилов И. България. С. 52).

2. Ср.: Притчи, 1,8. Издатель справедливо отмечает, что этот пассаж принадлежит скорее к Предисловию чем к главе 1, как это сделано в издании, сохраняющем композицию рукописи.

3. Ср.: Притчи, 1,5.

4. Ср.: Const. Porph. De cerem. P. 5.2-4.

5. Константин утверждает принцип простоты и ясности стиля изложения (см.: Moravcsik Gy. ??? // Atti del V Congresso internazionale di studi bizantini. Roma, 1939. Т. I. P. 518-520). 6. Означении античной словесности как образца для византийской риторики см.: Hunger Н. On the Imitation (Mimesis) of Antiquity in Byzantine Literature // DOP. 1969/1970. Т, 23/24. P. 17-38; Beck H.-G. Das byzantinische Jahrtausend. S. 147 ff. 7. Cp.: Const. Porph. De them. P. 82.13; 83.21.

8. Термин ??? применялся к этническим группам населения, противопоставлявшимся ромеям. Для византийцев - это иноверцы и язычники (ср.: Const. Porph. De cerem. (р. 58. 13-16) или иноземцы, например, франки (ср.: Ibid. P. 749.12-13), болгары (ср.; Leon. Diac. Hist. P. 79.6-7). См.: Treitinger 0. Die ostromische Kaiser- und Reichsidee. S. 78-79; Lechner К. Hellenen und Barbaren im Weltbild der Byzantiner. Munchen, 1954. S. 51. О политической теории, которой руководствовались византийцы в отношениях с чужеземцами (ei5vr|), см.: Ostrogorsky G. Die byzantinische Staalenhierarchie. S. 49-53.

9. Здесь; посланник (Treitinger 0. Apokrisiarios // Reallexicon fur Antike und Christentum. Stuttgart, 1942. Bd. I. S. 501-504). Как обозначение секретарской должности термин зафиксирован в VI в. в Оксиринхских папирусах (Oxyrhinchus Papyri / Ed. В.Р. Grenfeld, A,S, Hunt. L., 1898. P. 144.15), но и в ранневизантийских источниках употреблялся в значении "вестник", "посланник", "посол" (см., например, у Исидора Пелусиота - PG. Т. LXXVII. Col. 1225 А). В этом наиболее распространенном значении термин употреблен и Константином. С IX в. апокрисиарием называли иногда и просто посредника, агента (например, у патриарха Тарасия - PG. Т. XCVIII. Col. 1476 С etc.). См.: Sophocles E.A. Greek Lexicon. Vol. I. P. 222.

10. Этот заимствованный из латинского языка термин (лат. obses) (ср.: 1.21; 7.5 и след.; 8.13 и след.; 45.142) употреблялся для обозначения заложников в византийских памятниках и до Константина Багрянородного (см.: Du Cange С. Glossarium. Vol. II. Р.1073).

11. Об эпитетах, применявшихся по отношению к Константинополю, см.: Fenster E. Laudes Constantinopolitanae.

12. По Д. Моравчику, это куратор апокрисиария (ср.: Vogt A. Basile I", empereur de Byzance et la civilisation byzantine a la fin du IX6 siecle. P., 1908. P. 166; Brehier L. Les institutions. P. 302; Emerceau A. Apocrisiaires et apocrisiarat. Notes de 1'apocrisiarat, ses varietes a travers Phistoire // Echos d'Orient. 1914. Vol. 17. P. 289-297, 542-548). Функции апокрисиария зависели и от ранга того, кого он представлял, и от ранга того' к кому он был послан. Различались светские и церковные апокрисиарии. Среди первых можно выделить царских и воинских посланников, среди вторых - патриарших, епископских, монастырских и т.п. В обязанности апокрисиариев входили и функции наблюдателей (Koev Т. Die Institution der apokrisiarioi // ЕВ. 1978. N 4. Р. 57-61).

13. Ср.: dai. 6.2-3; 37.49. О терминах, обозначающих понятия географической близости, см.: Дюно Ж.-Ф., Ариньон Ж.-П. Понятие "граница". С. 69-73.

14. "Округ" (???) - здесь, очевидно, соответствует техническому термину "фема" (см.: Pertusi F La formation; Karayannopoulos J. Die Entstehung). Фема, официально называвшаяся "Климаты" (см. коммент. 15 к гл. 1), именовалась и по ее столице - Херсону (ср.: const. Porph. De them. P. 98-100; 182-183; DAI. 42.39-54). Оставшись в стороне от движения варваров (прежде всего гуннов), Херсон (античный Херсонес) в IV-V вв. сохранял значение восточного форпоста Восточно-Римской империи Замечание Захария Ритора (VI в.) о том, что в Херсоне "живут люди воинственные и вар-варские", недостаточно для заключения о преобладании в городе в этот период "варварского" населения. Из надписи императора Зенона (488 г.) известно, что в Херсоне находился хорошо вооруженный гарнизон; в городе функционировало и налоговое ведомство - викарат (Шестаков С 77. Очерки. С. 95 и след.; Якобсон А.Л. Раннесредневековый Херсонес. С. 22). В конце V - начале VI в. в городе велось интенсивное крепостное строительство (Якобсон А.Л. Средневековый Крым. С. 19 и след.). В VI в. возобновилась чеканка собственной бронзовой монеты (Соколова И.В. Монеты). Херсонская церковная епархия существовала с начала IV в. Несмотря на более заметные, чем в других городах империи, черты хозяйственной автаркии Херсон в ранневизантийский период представлял собой провинциальный центр, доминировавший в Таврике. Некоторый упадок Херсона в VII - первой четверти IX в. (прекращение выпуска собственной монеты, ослабление торговых связей с Константинополем) связывается как с распространением на Таврику власти хазар, так и с общим кризисом византийского города в эту эпоху (Якобсон А.Л. Крым. С. 29 и след.: Он же. Раннесредневековый Херсонес. С. 35 и след.; ср.: Шестков С. 77. Очерки. С. 36; Соколова И. В. Монеты). Спорным остается вопрос о npeделах херсонского самоуправления в конце VII - начале VIII в. в связи с появлением титула "протополита" Херсона (Theoph. Chron. Р. 377.22-380.8), т.е. его "первого гражданина" (Соколова И. В. Монеты. С. 107 и след.). Согласно мнению ряда ученых, Херсон был вплоть до 833 г. "независимым" городом-государством, находившимся дружественных отношениях с Византией (Соколова И. В. Администрация Херсона. С. 207-209; Toynbee A. Constantine Porphyrogenitus. P. 270). Вряд ли, однако, можно говорить о полной его независимости. Неоднократные военные экспедиции в Херсон при Юстиниане II свидетельствуют о большом значении, придававшемся городу в Константинополе и в это время (Чичуров И. С. Византийские исторические сочинения. С. 39-42, 62-65, 128-133). К середине VIII в. позиции Византии в Юго-Западной Таврике ослабели; постепенно расширялось влияние хазар, появившихся в Херсоне уже около 710 г. (Васильевский В.Г. Труды. Т. II, ч. 2. С. 397-400; Dunlop D.M. The History. P. 174). Утверждение хазар в Юго-Западной Таврике привело к нарушению торговых связей между поселениями этого района и Херсоном, к упадку земледелии и сокращению хлебной торговли Херсона (Якобсон А.Л. Раннесредневековый Херсонес. С. 37; Баранов И.А. О восстании Иоанна Готского // Феодальная Таврика, Киев, 1974. С. 157). Эта ситуация отразилась и в сообщениях Константина Багрянородного (см. гл. 53). В 833 г. император Феофил с целью укрепления позиций Византии превратил Херсон в административно-военный округ империи - фему, поставив во главе ее стратига (DAI. 53; Theoph. Cont. P. 123-124). Под его начало попали местные правители - архонты (Theoph. Cont. P. 123-124). К этому периоду относятся и известные восстания херсонитов, сопровождавшиеся изгнанием императорских стратигов (например, в 891 г.: Georg. Mon. Cont. Р. 855; Theoph. Cont. P. 360). Однако ко времени написания трактата "Об управлении империей" Херсон оставался для Византии главным аванпостом ее внешней политики в Северном Причерноморье. Фема Херсона (или "Климаты") зафиксирована во всех известных такти-конах IX-Х вв. (Oikonomides N. Les listes; ср.: BeneSevic V. Die byzantinischen Ranglisten // Byzantinisch-neugriechisches Jahrbuch. 1926-1927. Bd. 5. S. 123). О Херсоне в связи с фемной организацией см. также: Const. Porph. De them. P. 182-183; DAI. II. P. 153-156, 205-209. Во времена Константина Багрянородного Херсон играл видную роль в системе византийско-печенежско-хазарско-русских отношений. Часть печенегов, вклинившись в земли между Хазарией и подвластными ей крымскими городами, прервала их связи. Попытки хазар вытеснить оттуда печенегов потерпели неудачу (Плетнева С.А. Печенеги. С. 213 и след.). С этой ситуацией связано сообщение Константина о "близости" печенегов к Херсону и об "окружении" ими Боспора. Для локализации "Печенегии" в южнорусских степях в первой половине X в. существенно, что связи Византии с печенегами около 917 г. (миссия Иоанна Вогаса; см. коммент. 1 к гл. 1) осуществлялись через Херсон (Theoph. Cont. P. 390.1 Georg. Mon. Cont. Р. 807; Zonar. Epit. Р. 464.14-15). Поидимому, основная масса печенегов располагалась к северу от Крымского полуострова, в междуречье Дона и Днепра (ср. гл. 8) (Божилов И. България. С. 40). Ко времени составления сочинения Константина Херсон находился под властью византийской администрации (Sorlin I. Les traites. P. 447 sq.), о чем свидетельствует русско-византийский договор 944 г. (Mikucki S. Etudes sur la diplomatique russe la plus ancienne, les traites byzantino-russes du X-e siecle // Bulletin International de PAcademie Politique des Sciences et des Lettres. 1953. Suppl. 7. P. 11-12; Wosniak F. The Nature. P. 144 sq.; Сахаров А. Н. Диплотия Древней Руси. С. 225; Литаврин Г. Г. Русско-византийские связи. С. 41-52). Возобновившаяся с 866/867 г. чеканка собственной бронзовой монеты продолжалась в Херсоне вплоть до конца Х в.; тогда же в Херсоне функционировали чиновники византийского таможенного ведомства - коммеркиарии: их печати Х в. обнаружены там (Соколова И. В. Администрация Херсона. С. 208).

13. Официальное название фемы Херсона (см. в "Тактиконе Успенского": Oikonomides N. Les listes. P. 115). Фема занимала южную часть Крымского полуострова (Vasiliev A.A. The Goths. P. 117; Philippson A. Das byzantinische Reich als geographische Erscheinung. Leiden, 1939. S. 122). Сам термин "Климаты" связан с идущими от позднеантичной традиции представлениями о горизонтальном делении поверхности земли на некие "климатические", т.е. широтные, зоны (обычно выделялось семь "Климатов") (Honigmann E. Die sieben Klimata und die ??? ???. Heidelberg, 1929. Литературу см.: Nystazopoulou M. Note sur ГАпопуте de Hase improprement appele Toparque de Gothic // Bulletin de Correspondance Hellenique. 1962. Т. 86. P. 324, п. 7). Предложено толкование греч. ??? как перевод местного имени *sala - "склон" (Трубачев О.Н. Таврские и синдомеотские этимологии // Этимология, 1977. M., 1979. С. 127-144).

К ГЛАВЕ 2 (Наверх)

1. О росах см. коммент. 1 к гл. 9.

2. Ср.: DAI. 37.42; 47. В начале Х в. печенеги кочевали между Доном и Дунаем (см. коммент. 1 к гл. 1). Их кочевья находились в одном дне пути от Киева. С 915 по 1036 г. Киев 16 раз воевал с печенегами (не считая мелких стычек). Политика Руси по отношению к печенегам не сводилась к постоянной конфронтации. Так, Игорь включил их в свое войско во время походов на Византию 943-944 гг. (ПВЛ. Ч. 1. С. 33; Половой Н.Я. О дате второго похода Игоря на греков и похода русских на Бердаа / / ВВ. 1958. Т. 14. С. 138-147). Правда, В. Гюзелев (Добруджанският надпис на събитията в Българии през 943 г. // Исторически преглед. 1968. 6. С. 45) считает, что в данном случае печенеги были орудием Византии, а не Киева; однако это предположение не нашло поддержки (Божилов И. България. С. 60).

3. О названии "Росия" см. коммент. 3 к гл. 9.

4. О русско-печенежской торговле см.: Левченко М.В. Очерки. С. 201; Литаврин Г.Г., Каждан А. П., Удальцова З.В. Отношения Древней Руси и Византии в XI - первой половине XII в. // The Proceedings of the Congress of the Byzantine Studies. Oxford, 1967; Новосельцев Д.77., Пашуто В.Т. Внешняя торговля Древней Руси. С. 81-108.

5. Следует отметить ошибочность информации Константина об отсутствии скота у росов, - информации, полученной, вероятно, от византийского купца, а не от болгарина или печенега, знавших лучше реальную ситуацию. Археологические исследования показали, что скотоводство было важной отраслью сельского хозяйства Древней Руси. Как свидетельствуют остеологические материалы, именно оно обеспечивало население большей частью мясной пищи. "Молочные продукты, в частности сыр, издавне входили в рацион питания восточных славян. Лошади и волы использовались в транспортных целях и как тягловая сила на пашне. Шкуры и кости животных использовались в кожевенном и косторезном ремесле. Соотношение костей домашних и диких животных почти во всех без исключения древнерусских археологических памятниках демонстрирует безусловное преобладание скотоводства по сравнению с охотой. Древнерусское стадо включало в себя крупный рогатый скот, лошадь, свинью, овцу и козу. Наиболее часто встречаются в раскопках кости крупного рогатого скота. Очевидно, именно это животное играло ведущую роль в мясной пище населения. Количество костей лошади, обнаруженных на древнерусских памятниках, в несколько раз уступает количеству костей крупного рогатого скота. Однако эти цифры, очевидно, отражают не реальное соотношение этих видов в стаде, а сокращение употребления конины в пищу в связи с распространением использования лошади на пашне и отчасти христианским запретом. Мелкий рогатый скот был менее многочислен, причем кости овец встречаются значительно чаще козьих" (Археология СССР. Древняя Русь г, замок, село. М„ 1985. С. 225-226).

6. Кроме походов дружин князей Олега и Игоря на Византию (ПВЛ. Ч. 1. С. 33-34) Константин мог под отдаленными войнами росов подразумевать поход Игоря 943/944 г. в Закавказье (Якубовский А.Ю. Ибн-Мисхавейх о походе русов на Бердаа в, X. - 943-944 гг. // ВВ. 1926. Т. XXIV. С. 88-89. Половой Н.Я. О дате второго похода Игоря на греков и похода русских на Бердаа // Там же. 1958. Т. 14. С. 138-147; Пашуто В.Т. Внешняя политика. С. 103), сведения о котором могли дойти до Византии как от хазар (может быть, через херсонитов), так и от самих русских

7. Т.е. Константинополь. Об эпитете см.: Fenster E. Laudes Constantinopolitanae.

8. См. коммент. 27 и др. к гл. 9; ср.: 42.60-62.

9. В гл. 9 Константин пишет, что росы, напротив, способны и проводить ладьи по водным путям и противостоять печенегам. Возможно, за замечанием о невозможности отражать натиск кочевников во время переправы судов стоит какой-то известный Константину конкретный эпизод захвата печенегами торгового каравана росов.

К ГЛАВЕ 3 (Наверх)

1 От тюркск. Тюрк" (ТУрк). Известны восточные формк термина. Письменные памятники зафиксировали термин с VI в. для обозначения ряда народов (древние тюрки VI-VII вв., хазары IX в., мадьяры Х-XI вв., вардариоты XI-XIV вв., сельджуки XI-XIII вв.). Поскольку этнонимы и этниконы памятников при их переводе нельзя заменять, "переводить" этниконами языка, на который осуществляется перевод, те допустимо было бы в русском переводе сочинения Константина писать "???" имея в виду, что русский этникон "турки" ныне обозначает современное население Турции. Значения греческого этникона объясняют его генезисом. В начале знакомства соседей с кочевыми племенами севернее Согдианы последних стали называть собирательным именем тюрок (Габашвили В.Н. Сведения. С. 46). В памятнике западных тюрок первой половины VIII в. "турк" - "собирательное имя военного союза племен... Это имя долго не получает конкретного этнического содержания" (Толстое С. 77. К истории древнетюркской социальной терминологии // ВДИ. 1938. N 1. С. 81). "Термин т^рк" - "собирательное имя, которое объединяло многие племена различного расового и этнического происхождения" (Кононов А.Н. Опыт анализа термина Турк // СЭ. 1949. N 1. С. 47). В арабской географической литературе IX-Х вв. "слово тюрк появляется как название группы народов и языков, а не как название какого-либо одного народа или государства..." (Бартольд В.В. Соч. Т. 5. С. 584). Первое посольство западных тюрок появилось в Константинополе в 563 г., второе - в 568 г. В последнем находились согдийцы, от которых византийцам стал известен термин "турк" (Harmatta J. Bizanc es a tiirkok kapcsolatainak kezdetei // Antik Tanulmanyok. Bp., 1962, 9.k. N 1-2. 39-53. 1.). Он обозначал тогда кочевые племена севернее Согдианы (Габашвили В.Н. Сведения. С. 46). Эти обстоятельства делают понятным применение византийцами термина ??? уже в качестве этникона народов определенной территории и близких хозяйственно-культурных типов. Для древних тюрок такое применение не имело оснований: византийцы принимали общность разных племен за один народ-этнос. В дальнейшем этникон тоОрког стал отражать представление византийцев (в некоторых памятниках IX в.) о хазарах и о мадьярах как об одном народе-этносе. Вскоре этникон стал обозначать мадьяр в отличие от других народов (указание источников, исследований: Moravcsik Gy. Byzantinoturcica Bd. II. S. 320-327; DAI. II. P. 13-14; Ligeti L. A magyar. 321-332. 1.). Византийский памятник - речь Арефы (около 861 - около 932 г.) 902 г. - впервые упоминает мадьяр, применяя этникон "турки" (МАВF. 13. 1.). Мнение, согласно которому мадьяры имели этноним (самоназвание) "турк" (DAI. II. Р. 14), отвергнуто исследователем-филологом (Ligeti L. A magyar. 332.1.). Константин пользовался, судя по всему тремя источниками информации о мадьярах: донесениями посла Гавриила (см. гл. 8), сообщениями мадьярских вождей Термачу и Булчу (может быть, также Дьюлы и Булчу), посетивших Константинополь предположительно около 948 г. (гл. 40; MABF. 85-86. 1.), и рассказами хазар из числа телохранителей императора (о них см.: MABF. 35. 1.). Сюжет информации о мадьярах данной главы близок к рассказу о миссии Гавриила (гл. 8). Но сведения о мадьярско-печенежских отношениях записаны из разных источников. Здесь отражен отрицательный этнический стереотип мадьяр, существовавший, вероятнее всего, у хазарских информаторов императора. В гл. 8 - не "трепет" мадьяр перед печенегами, а нежелание воевать с ними. Утверждение о "турки" как этнониме мадьяр не учитывает данных о времени появления этнонима (самоназвания) "мадьяры". Происхождение этого этнонима объясняется в народном предании мадьяр, записанном, правда, впервые лишь в 1282-1285 гг. придворным священником короля Ласло IV Шимоном Кезаи в его "Деяниях венгров" (SRA. I. P. 144-145). Там сказано, что родоначальники двух народов, Хунор и Мадьяр, произошли от одной праматери - животного (тотема). Имена братьев восходят, скорее всего, к древнейшему слою предания. Имя первого представляет собой этикон оногуров (Szucs J. Nemzet. 536. 1.). Второе имя - эпоним (он же - этноним) мадьяр. Согласно преданию, оба народа -"братья". Обыденное сознание народа, создававшего мифы, пыталось обычно объяснить общеизвестные к моменту мифотворчества явления, в частности и тот факт, что мадьяры и оногуры жили вместе, но (и это весьма важно) имели разные самоназвания и названия. Совместное обитание мадьяр и оногуров в Северном Причерноморье датируется второй половиной V - первой половиной VII в. Следовательно, уже в это время мадьяры имели свой этноним, так как иначе было невозможно создать миф о его происхождении. Свидетельство о существовании до Х в. самоназвания "мадьяры" содержится также в традиции о наименовании союза племен как мадьярского, сохраненной в сочинении венгерского Анонима (рубеж XII-XIII вв.). Героями повествования здесь выступают "семь лиц княжеского достоинства, которых зовут именем семи мадьяр (Hetumoger)" (SRA. I. P. 33, 37, 39, 41, 47, 50, 94). Важно, однако, что термин "семь мадьяр" (хетумогер - хетмадьяр) был известен Анониму в его первоначальном значении - как связанное с самоназванием "мадьяры" наименование союза из семи племен, которое они дали ему сами. В одном из описаний военных действий под именем "семи мадьяр" фигурируют отнюдь не вожди, а рядовые воины-разведчики (Ibid. P. 78). Ясно, что "хетмадьяр" - название союза племен, образованное по типу таких наименований тюркских союзов, в которых использовались этнонимы: союз оногуров - "десять огуров", союз тогуз-огуз - "девять огузов" (Nemeth Gy. A honfoglalo. 39- (40. 1.). Самоназвание "хетмадьяр" появилось в то время, когда самоназвание "мадьяры" уже упрочилось, но их союз состоял еще из семи племен, т.е. до присоединения к ним трех племен каваров (см. гл. 39), предположительно датируемого временем после 860 г. (под 881 г. кавары упоминаются в последний раз в качестве отдельной от мадьяр силы) (Gyorffy Gy. Tanulmanyok. 44, 79.1.). Сохранение в неизменном виде наименования "хетмадьяр" после этой даты как традиции (существовавшей и на рубеже XII-XIII вв.) свидетельствует не только о том, что союз из восьми или десяти племен, куда входили и кавары (одно или три племени), существовал непродолжительное время, в течение которого традиционное представление о "семи мадьярах" не могло измениться, но и о том, что данное традиционное представление (а вместе с ним - и самоназвание мадьяр) разделяли сами мадьяры по крайней мере до второй половины IX в. Поэтому не может вызвать сомнений значение арабского этникона "м. дж. г. р." как воспроизведение самоназванияя мадьяр в сочинении Ибн Русте, который передал отдельные части труда ал-Джайхани, составленного около 922 г. (Новосельцев А. П. Восточные источники. С. 376) или около 900 г. (Левицкий Т. "Мадьяры". С. 57) и отразившего в сообщениях о мадьярах ситуацию, характерную примерно для 70-х годов IX в. (см. преамбулу к коммент. к гл. 38). Характерно, что Ибн Русте, считавший мадьяр "одной из частей (групп) тюрок" (что не соответствует действительности), знал самоназвание мадьярской этносоциальной общности, служившее ее главным отличием. Судя по всему, сведения об этнониме "мадьяр" получены информатором восточного автора от самих мадьяр. Опреление их места в классификации народов как части "тюрок" характерно для арабских географов. Можно предполагать, что уже в Х в. византийцы знали, что "мадьяры" - самоназвание народа, известного в Византии под другими этниконами. В древнерусском (XIV в.) переводе несохранившегося греческого текста - полемического сочинения против "латинян" - говорится о крещении в Константинополе двух князей народа, который назван "пеони, глаголемъ оугри, иже сами нарицаются магаре" (Повесть о латынех. С. 187). Анализируя ценный памятник, Моравчик предположил, что его греческий оригинал был составлен не ранее начала ХII-в. Свидетельство о мадьярах автор этого оригинала, видимо, почерпнул из несохранившегося сочинения, написанного, вероятно, около 985 г. и использованного, очевидно, Иоанном Скилицей, который сообщает о посещении Константинополя двумя мадьярскими предводителями (Булчу и Дьюлой) и об их крещении (Scyl. Р. 237; МАВР. 85-86. 1.; Moravcsik Gy. Studia byzantina. P. 328-330). Все это исключает возможность того, чтобы представители мадьяр при посещении Византии именовали себя "турками". Решающим же аргументом против упомянутого допущения является тот факт, что мадьяры XI-XIV вв. использовали наименования "турк", "тёрёк" в качестве этикконов для обозначения отличных от мадьярского населения этнических групп, селившихся в его среде. Об этом со всей определенностью свидетельствуют документально зафиксированные этнотопонимы и этноантропонимы (Kristo Gy., Маkk F., Szegfu L. Adatok. 1. k. 11-12. 1.). Полагаем поэтому, что, применяя этникон "турки" по отношению к мадьярам, византийцы следовали литературной традиции, начало которой было положено в речи Арефы и развито в "Тактике" Льва VI Мудрого (составлена после 904 г., но до 912 г. и воспроизводила в ряде случаев текст военного трактата Маврикия рубежа VI-VII вв.). Исходя из своих знаний военной организа-ции и тактики конного народа - мадьяр. Лев Мудрый сравнил то, что ему было известно, с описаниями тюрок (их самоназванием было "кёктюрк") у Маврикия, нашел эти описания в основном соответствующими его сведениям о мадьярах и перенес данные Маврикия, модифицировав их, на мадьяр, обозначив их также этниконом "турки". Факторами, способствовавшими такому отождествлению (из него по существу исходили информаторы Константина), являлись принадлежность мадьяр к тому же типу военной организации, к какому относились и тюрки конца VI - начала VII в., описанные Маврикием под этниконом "турки", а также наличие у византийцев сведений только о той части венгерского этноса, которая составляла войско мадьяр, и отсутствие сведений об их самоназвании. Переносу на мадьяр этникона "турки" способствовало также обыкновение византийских авторов использовать собирательные и архаичные имена народов (Литаврин Г. Г. Некоторые особенности. С. 210-211 216; Moravcsik Gy. Studia byzantina. S. 320; Idem. Byzantinoturcica. Bd. II. S. 13-17). Свидетельства византийских памятников (с венгерскими переводами, характеристиками источников и библиографиями исследований каждого памятника), отражающих сведения о мадьярах Х-XIII вв. и о венгеро-византийских отношениях, см. в посмертно опубликованном труде Д. Моравчика (MABF). Об этих отношениях систематическое исследование всех источников с учетом предшествующего изучения: Moravcsik Gy. Byzantium, исследование отдельных аспектов: Moravcsik Gy. Studia byzantina. Библиография работ по истории венгеро-византийских отношений Х в.: Jak. III. 321-326.1. 2. Ср.: DAI. 4.11-13; 8.21-33; 13.9-11; 38.55-57; 40.16-19. О печенежско-венгерсих отношениях к середине X в. см. также преамбулу к коммент. к гл. 1.

К ГЛАВЕ 4 (Наверх)

1. 0 необходимости мира с печенегами ср.: DAI. 1.17; 5.5.

2. Ср.: DAI. 6.11; Const. Porph. De cerem. P. 691. 4-7. По мнению Д. Моравчика, употре-бление термина ураццата свидетельствует о том, что печенеги были совершенно неза-висимыми, самостоятельными контрагентами в отношениях с империей (DAI. II. Р 14). См. также: DolgerF. Byzanz. S. 37-38; Idem. Byzantinische Diplomatik. S. 141; Ostrogorsky G. Die byzantinische Staatenhierarchie. S. 49.

3. Об отношениях печенегов и венгров ср.: DAI. 3.3; 8.21-22; 13.9-11; 38.55-57; 40.16-19. Запись этих сведений Константина осуществлена, несомненно, до 895 г. когда мадьяры перешли через Карпаты и начали осваивать Среднее Подунавье, так как о каких-либо нападениях печенегов на здешние места обитания мадьяр неизвестны.

К ГЛАВЕ 5 (Наверх)

1 От тюрк. Bulyar. См.: SiSmanov I.D. L'etymologie du nom "Bulgare" // Keleti Szemle 1903. Т. 4. S. 47 ff., 334 П.; 1904. Т. 5. S. 88 ff.; Vasmer M. Russisches etymologisches Worterbuch. Heidelberg, 1953. Bd. I. S. 102; Дуйчев И. Славяни и първобългари // Известия за Институт за българската история. 1951. Т. 1/2. С. 193 и след.; Moravcsik Gy. Byzantinoturcica. Bd. II. S. 104-105. Латинские варианты этнонима: Bulgari, Bulgarii, Bulgares, Vulgares. Древнеславянские формы: Блъгаре, Бльгаре, Блъгары, Блъгари, Болгаре, Болгары, Болгари. Восточные варианты см.: Moravcsik Gy. Byzantinoturcica. Bd. II. S. 105. Недавно предложенная этимология bulgari

Славянские племена Подунавья получили имя "болгары" от тюрок Аспаруха, вставшего во главе союзного государства, утвердившегося в 680-681 гг. между Дунаем и Балканами (см.: Литаврйн Г.Г. Формирование и развитие. С. 140-148; Ангелов Д. Проблемы предгосу дарственного периода на территории будущего Болгарского государства // Этносоциальная и политическая структура раннефеодальных славянских государств и народностей. М., 1987. С. 14-15). Этникон "болгары" распространился затем - сначала как политоним - на все население государства (Литаврин Г. Г. Формирование и развитие. С. 155, 158), утратив узко этнический смысл, чтобы ко второму десятилетию Х в. стать этническим самоназванием (этнонимом) для всего, теперь уже славянского населения Болгарии (Ангелов Д. Образуване на българската народност. С., 1981. С. 189 и след.; Литаврйн Г. Г. Формирование этнического самосознания. С. 70-74). В конце IX в. Болгария снова стала серьезным и могущественным противником Византии (Browning R. Byzantium; Литаврин Г. Г. Формирование и развитие. С. 167-170). Успешные военные действия вел против Византии болгарский царь Симеон (893-927 гг.), отодвинув далеко на юг болгаро-византийскую границу в начале Х в., заняв в 914 г. Адрианополь и став фактически хозяином на всем пространстве от Константинополя до Фессалоники. Он провозгласил себя "василевсом болгар" (ср.: Ставридо-Зафрака А. ???). Проектировался брак дочери Симеона с малолетним тогда Констанином Багрянородным (Божилов И. Цар Симеон. С. 128 и след.). В ответ на усиление Первого Болгарского царства Византия стремилась создать антиболгарскую коалицию (Browning R. Byzantium. P. 63 sq.). В начале 20-х годов имели место многочисленные походы болгар на Византию, вплоть до стен Константинополя (921, 922, 923-924, 924 гг.). В 925 г. Симеон принял титул "василевсэ ромеев и болгар" (Cambridge Medieval History. Vol. IV. Part. I. P. 508. N 3). Известна его печать с надписью ??? ("Симеон во Христе василевс ромеев"): Besevliev V. Die protobulgarischen Inschriften. В., 1963. S. 330-331. N 89 а. По всей вероятности, Симеон добился превращения в 926 г. архиепископии Болгарии в патриархат, независимый от Константинополя (Runciman S. A History of the First Bulgarian Empire. L., 1930. Р. 173-174; Toynbee A. Constantine Porphyrogenitus. P. 360). Сын Симеона Петр заключил в 927 г. с Византией мирный договор. В середине Х в. Византия еще продолжала платить Болгарии дань (ср.: Toynbee A. Constantine Porphyrogenitus. P. 358 sq.; Browning R. Byzantium; Obolensky D. The Byzantine Commonwealth. P. 115 sq.; История на България. Т.2. С. 238 и след.; Петров П. Образуване на Българската държава. С., 1981. 2. Ср.: DAI. 1.17:4.3.

3. Ср.: 8.5; 37.41-48. См.: Цанкова-Петкова Г. О территории Болгарского государства в VII-IX вв. // ВВ. 1960. Т. 17. С. 142-143.

4. Стратиг Херсона Иоанн Вогас (см. коммент. 1 к гл. 1) имел приказ императрицы Зои направить печенегов против болгар (Georg. Mon. Cont. P. 879.12-19, 882.3-20; Theoph. Cont. P. 386.23-387.13, 389.20-390.21; Nic. Patr. Epist. Col. 72-76). По сообщению Николая Мистика, в 924-925 гг. печенеги готовились к вторжению в Болгарию (Nic. Patr. Epist. Col. 149-153). Константин не исключает возможности новых столкновений с болгарами: его общий тон в труде "Об управлении империей" в отношении Болгарии отнюдь не дружественный. Ср.: Литаврйн Г. Г. Константин Багрянародный (в печати). Как показал И. Божилов (България. С. 52 и след.), между болгарами и печенегами существовали в целом хорошие отношения со времени правления Симеона и до конца существования Первого Болгарского царства. В этот период и дунайская граница между ними была достаточно прочной.

К ГЛАВЕ 6 (Наверх)

1. Ср.: DAL 1.25; 8.5; 9.67; 37.38.

2. О торговле с Херсоном см. гл. 53.

3. От тюрк. Qazar. Литературу см.: Moravcsik Gy. Byzantinoturcica. Bd. II. S. 334. Латинские формы этнонима: Chazari, Chasiri. Д. Моравчик приводит и восточноязычные формы: кит. Ko-sa, Ho-sa, арм. H'azirk', сир. Hasar, перс. Hazar, араб. Hazar. Славян-ские формы: Хазары, Хозары, Казары, Козары, Косары (Kramers J.H. Analecta orien-talia. Leiden, 1954. Vol. I. P. 130-146). В VIII-XI вв. термин "Хазария" обозначает в византийских источниках страну народа хазар (??? - см. гл. 10). Этот же смысл топоним имеет и у Константина (Moravcsik Gy. Byzantinoturcica. Bd. II. S. 334). Этноним "хазары", впервые зафиксированный у Стефана Александрийского (610-641), является византийской передачей тюркского самоназвания хазар. Византия в период с VII по IX в. активно старалась вовлечь хазар в союзные коалиции против персов, затем арабов, рассматривая их как традиционного союзника в Северном Причерноморье (История Византии. Т. 2. С. 203), поскольку и тем и другим угрожали кочевники северных степей и арабы. В 860-861 гг. Византия пыталась ввести при дворе хагана христианство (посольство Константина-Кирилла). Эпизодически серьезные противоречия в политике Византии и Хазарии возникали и в VIII в. (Dvornik F. Les legendes. P. 148-212). Обострялись отношения хазар с империей и в правление Василия I (867-886) (Моsin V. Les Khazares. P. 309-325). Однако связи Византии с хазарами не прервались. Во время войны с Симеоном в византийских войсках сражались и хазары, хотя отношения уже тогда стали ухудшаться, поскольку Константинополь искал опору в христианской Алании, соперничавшей с соседней Хазарией. Еще более напряженными и даже враждебными они стали в правление Романа I Лакапина(920-944). Хазарская проблема была острой и во внешней политике Древней Руси (Пашуто В. Т. Внешняя политика. С. 91 и след.). Принятие правителем росов впервой половине IX в. хазарского титула "хаган" (ср.: Annales Bertiniani. A. 839; Kmietowicz F. Tituly wladcow Slowian w tzw. "Relacji anonimowej", wschodnim zrddle z konca IX w. // Slavia antiqua. 1976. 23. S. 175-189) свидетельствовало не только об интенсивных русско-хазарских связях, но и об осознании независимости Руси, ее равноправия с хаганатом (Новосельцев А. П. К вопросу об одном из древнейших титулов русского князя // История СССР. 1982. N 4. С. 150-159). Русская политика по отношению к Хазарскому хаганату в конце IX - начале Х в. значительно активизировалась (Пашуто В.Т. Внешняя политика. С. 92 и след.). Период, непосредственно предшествовавший составлению труда "Об управлении империей", характеризовался новым обострением византийско-хазарско-русских отношений. В 932 г. Византия сумела направить аланского правителя против хазар, затем она попросила Русь вмешаться в эти события (Артамонов М.И. История хазар. С. 363-364). Древние росы совершили успешное нападение на хазарский город Самкерц (либо предместье Керчи: Mosin V. Les Khazares. P. 322; либо - что менее вероятно - Тамань: Артамонов М.И. История хазар. С. 373). В ответ на интриги империи хазары завоевали ряд Византийских приморских городов в Крыму, осадили Херсон (исход осады неизвестен; см.: Коковцов U.K. Еврейско-хазарская переписка. С. 118-119). В итоге аланский союз империи потерпел неудачу: поход аланов на хазар 932 г. закончился поражением, византийские священнослужители были изгнаны из Алании. Византия отказалась от посягательств на Хазарию (Кузнецов В.А. Аланские племена; Он же. Средневековая Алания; ср.: Якубовский А.Ю. О русско-хазарских и русско-кавказских отношениях в IX-Х вв. // Изв. АН СССР. 1946. Т. 3. N 5). В неясной связи с этими событиями Русь, вероятно, и выступила против Византии, организовав завершив-шийся неудачей поход Игоря 941 г., а затем поход в Закавказье в 943/944 г. Видимо, русско-хазарские взаимоотношения в это время были мирными: хазары пропускали росов на пути к Кавказу не потому, что их походы были в интересах Хазарии (Половой Н.Я. К вопросу о первом походе Игоря против Византии // ВВ. 1961. Т. XVIII. С. 85-104;0" же. О маршруте похода русских на Бердаа и русско-хазарских отношениях в 943 г. // Там же. Т. XX. С. 90-105; Он же. О русско-хазарских отношениях в 40-х годах Х в. // Зап. Одесск. археологич. об-ва. 1960. Т. I (34). С. 343-353), а потому, что уже не могли росам воспрепятствовать (Артамонов М.И. Истооия хазао. С. 384. Поимеч. 69). С начала Х в. на хазарскую степь интенсивно наступали печенеги (Плетнева С. А. Хазары. С. 67-68); к середине Х в. северные провинции Хазарии были уже заняты печенегами и даже номинально не входили в состав хаганата. Решающий удар по могуществу хазар нанес Святослав во второй половине 60-х годов Х в. (Пашуто В.Т. Внешняя полигика. с. 93 и след.; Плетнева С.А. Хазары. С. 71 и след.). Литературу см.: Weinryb B.D. Thе Khazars. An Annotated Bibliography // Studies in Bibliography and Booklore. 1963/1964. Vol. 6; Dun/op D.M. The History; Sorlin I. Le probleme des Khazares et les historiens sovietiques dans les vingt dernieres annees // TM. 1968. 3. P. 423-455.

4. Политическое объединение группы адыгских племен, обитавших на побережье Черного моря между Кубанью и Никопсисом. Название "зихи" встречается и у более ранних византийских авторов.

5. Название "влаттии" ("пурпур") (Liddel H.G., Scott R. A Greek-English Lexicon. Vol. I. P. 318) связывается (не без сомнения) с финикийским именем Афродиты (loannis Lydi De mensibus / Ed. R. Wunsch. Lipsiae, 1898. I. 21; ср.: Sophocles E.A. Greek Lexicon. Vol. I. P. 310). Обычная форма слова - "р^атта" (ср. лат. blatta): Edictum Diocletiani // Mommsen Т., Blummer Я. Der Maximaltarif des Diocletian. В., 1893. P. 24.2; Epiphanius (a. 402) // PG. T. XLI, III. Col. 185C. Ср.: Eparch. Biblion, IX, 6. Византийскому названию драгоценных тканей, главным образом шелковых, - "влаттии" соответствовало славянское - "паволоки" (Византийская книга эпарха. С. 151). "Прандии" - "лента, тесьма, пояс, шнур". См.: Theoph. Chron. P. 359.7. "Прандиями" назывался мелкий галантерейный товар - ленты, повязки, головные платки, покрывала (Const. Porph. De cerem. P. 189; Византийская книга эпарха. С. 156), вообще, готовое для употребления изделие из ткани (Беляев Д.Ф. Очерки, материалы и заметки по византийским древностям. СПб., 1891. Т. 1. С. 17). Феофан "прандиями" называет головной убор варваров (Theoph. Chron. P. 232)."Харерии" - вид шелковой (персидской) ткани: Sophocles E.A. Greek Lexicon. Vol. II. P. 1161. В "Книге эпарха" упоминается среди товаров сирийского импорта: "... ткань харерия, доставляемая из Селевкии и других местностей" (Eparch, Biblion. IX, 6). Ср.: Du Cange С. Glossarium. Vol. II. P. 1733. О поясах см.: loannis Lydi De magistratibus populi Romani libri III, 2, 13 / Ed. R. Wiinsch. Lipsiae, 1903. P. 68.23-24; Excerpta de legationibus / Ed. C. de Boor. Berolini, 1903. Vol. I. P. 132.11; Const. Porph. De cerem. II. P. 188, 420. Перец в Византию привозили из Индии (Византийская книга эпарха. С. 203; Pigulewskaja N. V. Byzanz auf den Wegen nach Indien. В., 1969. S. 78), причем перец длинный и белый, как и другие пряности, например, корицу и кардамон (Ирмшер И. Византия и Индия // ВВ. 1984. Т. 45. С. 67). Византийцы использовали перец для приготовления мясных блюд (Коколес Ф. ??? // EEBS. 1941. Е. 26), а также как добавку к вину (Geoponica sive Cassiani Bassi scholastici de re rustica eclogae / Rec. H. Beckh. Lipsiae, 1895. VIII. 31; Геопоники / Пер. Е.Э. Липшиц. М.; Л., 1960. С. 154). О средневековой торговле перцем см.: Schaube A. Handelsgeschichte der romanischen Volker. Munchen; В., 1906. S. 89, 162-165; Wheeler R.E.M. Rome beyond the Imperial Frontiers. L., 1955. P. 148-149.

6. О статусе печенегов по отношению к империи ср.: DAI. 4.10 и коммент. 2 к гл. 4.

К ГЛАВЕ 7 (Наверх)

1. Служители императора, выполнявшие его поручения (Oikonomides N. Les listes. P. 370).

2. Д. Моравчик рассматривает главы 7 и 8 как описание процедуры, которой следует придерживаться византийским послам, отправляющимся к восточным и западным печенегам (см.: DAI. 7.2 и 37.34-49). Первых легко было достигнуть, отправившись из Херсона, вторых - уже в устье Дуная (8.3). Об общих инструкциях послам подобных миссий см.: PG. Т. CXIII. Col. 637 ВС (DAI. II. Р. 15). Вероятный источник данных сведений - рассказы византийских послов в "Печенегию" (Toynbee A. Constantine Porphyrogenitus. P. 599).

3. Этим термином Константин Багрянородный обозначает область расселения печенегов. В более ранних источниках топоним Пат^уакш встречается у Николая Мистика (Nic. Patr. Epist. Col. 73 С) (см.: Moravcsik Gy. Byzantinoturcica. Bd. II. S. 247). Термин в византийских текстах редкий: известны еще лишь два случая его употребления - в анонимной тактике Х в. (Incerti scripto'ris byzantini saeculi X liber de re militari /.Ed. R. Vari. Lipsiae, 1901. P. 29.12) и в XI в. у Иоанна Скилицы (Scyl. 486.11).

4. Об охранниках (???) см. также: Liutpr. Legatio. P. 206.22; BrehierL. Les institutions. P. 310.

5. О притязаниях печенегов и других "северных народов" ср.: DAI. 13.15-16.

К ГЛАВЕ 8 (Наверх)

1. Византийское тяжелое военное судно, вмещавшее 100-500 человек (Antoniadis-Bibicou H. Etudes d'histoire. P. 94). Согласно другому мнению, "хеландия"- лишь просторечное название дромония (см. коммент. 1 к гл. 51) (Ahrweiler H. Byzance. P. 411-417).

2. Вполне основательно предположение Д. Моравчика, что послы к западным печенегам о которых здесь идет речь, могли встречать их прежде всего в устье Дуная. В этот период Дунай был границей Болгарии и территории распространения печенегам, (ср.: DAI. 42.20-21). См.: Златарски В. История. Т. I, ч. 2. С. 373 и след.; ср.- DAI. II. Р. 15.

3. Передача "ъ" в славянских названиях (Дънепр, Дънестр) через краткий "а" характерна для византийской ономастики (ср. юго-славянский материал: Skok P. Kako bizantiski pisci pi^u... slovenska mjesna i licna imena // Starohrvatska prosvjeta. N.S. 1927. n 1. p. 60-76, 161-196; Idem. Ortsnamenstudien. S. 213-244). В связи с этим в науке был поставлен вопрос о славянском информаторе Константина по данным сюжетам (Тихомиров М.Н. Происхождение. С. 76; Левченко М.В. Очерки. С. 209-210; Хаджини-колов В. Българо-руските стопански отношения и връзки до освобождението ни от турско иго // Трудове на Висшия икономически институт "Карл-Маркс". 1957. Кн. 1. С. 34; Koledarov P. West Black Sea Coast Ports in the Late Middle Ages. Listed on Nautical Chartes // Etudes historiques. Sofia, 1970. Т. V. P. 241 sq.).

4. Выражение "в стороне (цёро<;) Булгарии" вызвало острые споры. Болгарский историк И. Божилов (България. С. 55 и след.) видит здесь доказательство того, что "регион (цер0(;) Болгарии" простирался во время правления Константина до Днепра, часть печенегов, по соглашению с болгарским царем, жила в пределах Болгарии, и к ним можно было прибыть и по Дунаю, и по Днестру, и по Днепру. Предположение это не представляется убедительным: гл. 37.39-41 не оставляет сомнений в том, что и в комментируемом месте имеется в виду лишь непосредственное соседство земель западных печенегов с территорией Болгарии и что границей между Печенегией и Болгарией было устье Дуная (См. комм. 17 к гл. 37).

5. О "заканах" (???) см.: DAI. II. Р. 145-146 и коммент. 18 к гл. 38. Константин передает, несомненно, славянское слово; видимо, само это понятие, а, возможно, и нормы права были заимствованы печенегами у славян. Ср. также гл. 38.52. Впрочем, Д. Мо-равчик отмечает, что термин "закан" в качестве идиомы проник даже в средневековый греческий (он воспроизведен в словаре "Суда" Х в. под словом ???). Как на историографический курьез, можно указать на мнение И. Маркварта, истолковавшего ??? Константина как обозначение должности (Marquart J. Osteuropaische und ostasiatische Streifzuge. S. 35). О среднем роде см.: Manojhvic G. Studije. Knj. 187. S. 98).

6. Понятие "друзья" использовалось византийцами для обозначения своих союзников. Об их статусе см.: Dolger F. Byzanz. S. 38, 65-66; ср.: DAI. 1.20-24; 9.69 (sub linea).

7. Об этих нападениях ср.: DAL 3.3; 4.11-13; 13.9-11; 55-57; 16-19. См. также коммент. 1-2 к гл. 3.

8. Единственное известное свидетельство о миссии клирика Гавриила. Наиболее вероятно предположение Д. Моравчика, что она имела место после 927 г. Эта датировка убе-дительно обоснована ученым. Он указывает на то, что Византия между 913 и 925гг. рассчитывала на помощь печенегов в войне с Болгарией, так что вряд ли могла направлять венгров против своих возможных союзников. Однако ситуация изменилась после смерти Симеона и заключения мира с Болгарией (927 г.): империя могла быть заинтересована в отвлечении внимания венгров и печенегов от своих границ, толкнув их друг на друга. В отказе венгров от предложения Гавриила (вытеснить печенегов и занять область, из которой венгры были некогда изгнаны печенегами) Моравчик видит отзвук поражения венгров от печенегов в 896 г. (см.: DAI. 38. 60-61). (DAI. II. P. 16; MABF. 36.1; здесь и обзор других датировок; ср.: Moravcsik Gy. Byzantium Р. 53-54). Рассказ передан, несомненно, со слов самого Гавриила (MABF. 37.1.; MEH. 283.1.). Мадьяры представлены здесь, в противоположность печенегам, как зависимые от императора люди, т.е. так же, как и в "Тактике" Льва Мудрого (они "даже скорее стремятся к тому, чтобы показать себя подданными ромеев": MABF. 23.1. §76). Конечно, здесь отражен этнополитический стереотип, характерный для представителей господствующего класса Византии и не отражавший действительности. Народ "ромеи", как справедливо заметил исследователь, "представал в их изображении... как особый, убранный богом, призванный властвовать над другими..." (Литаврин Г. Г. Некоторые особенности. С. 203).

9. Именно из этих слов Д. Моравчик заключил (DAI. II. Р. 15), что во время посольства Гавриила венгры („турки") были зависимы от Византии. Однако, во-первых, слово "повеление" отнесено в рассматриваемой фразе не к венграм, а к Гавриилу, во-вторых, сам Константин Багрянородный в трактате "О церемониях" говорит о том, что к архонтам венгров посылались ураццата (MABF. 34. 1.), а этот термин имеет в виду независимых контрагентов (ср.: DAI. 4.10).

10. Греческий термин "архонт" (???) был широко распространен в византийской социально-политической практике (Ферлуга J. Ниже воjно-административне jединице. С. 90-92). В византийской литературе Х-XI вв. термином "архонт" обозначали как знатных персон, имевших определенный титул и занимавших высокую должность (глава провинции, воинского подразделения, административного учреждения и т.п.), так и не имевших должности богачей, а также чужеземных правителей (болгарских царей, русских князей, племенных вождей кочевников и т.д.). Ср.: Hauptmann Lj. Koje su sile. S. 171; Koder J. Zu den Archontes. S. 128-131; Ferluga J. Archon. S. 254-266. Тот же термин предписывалось употреблять в императорских посланиях при обращении к вождям венгров (Const. Porph. De cerem. P. 691.4). См. также коммент. 10 к гл. 9.

11. Место, трудное для понимания; Д. Моравчик указывает венгерскую параллель к греческому переложению слов архонтов, расценивая их как достоверные (DAI. II. Р. 16) и предлагает перевод: "... Мы не поставим себя после печенегов". Р. Дженкинз переводит: "Мы не поставим себя на путь печенегов".

12. Из последних строк главы явствует, что мадьяры были независимы от византийского императора: его поручение не было выполнено, так как не отвечало интересам мадьяр. Ср.: DAI. II. Р. 15-16; Dolger F. Regesten. Bd. I. S. 70. О точности воспроизведения слов архонтов мадьяр позволяет заключить то обстоятельство, что передана интонация, характерная для устной речи. Фраза, таким образом, адекватно и непосредственно отражает, скорее всего, этнический стереотип печенегов, существовавший у мадьяр (см.: DAI. II. Р. 16). Однако здесь нет выражения страха перед печенегами, который Константин приписывает мадьярам в гл. 3.

13. Константин сообщает важные сведения, характеризующие отгонное скотоводство как основу экономической жизни печенегов: в поисках пастбищ они перемещались в летнее время из-за Днепра к берегам Черного моря и дунайским равнинам, а осенью отходили назад. Эти сведения согласуются с материалами археологических исследований погребений кочевников. Ориентировка скелетов в большинстве степных могильников головой на юго-запад - показатель зимних захоронений. Курганы в южнорусских степях расположены беспорядочно. Судя по археологическим данным, У печенегов не было постоянных зимовищ, как не было и кладбищ. "Это были кочевники периода военной демократии, всегда готовые к войне и грабежам" (Археология СССР. Степи Евразии. С. 217, 221).