И.У.Будовниц

Повесть о разорении города Торжка в 1315 году

Оп.: Труды отдела древнерусской литературы Института русской литературы (пушкинский дом). Издательство академии наук СССР. Москва 1960 Ленинград

Публикуемая ниже под условным названием "Повесть о разорении Торжка в 1315 г." извлечена из жития Ефрема Новоторжского, основавшего в XI в. в Новом Торгу (Торжке) Борисоглебский монастырь. Ефрем был канонизирован в 80-е годы XVI в. Поскольку для канонизации требовался "официальный документ" в виде описания жития "преподобного" и совершившихся у его гроба чудес, вероятно, около того же времени было составлено житие Ефрема, которое дошло до нас в более поздних списках - XVII, XVIII и даже начала XIX в.

Повесть о разорении Торжка является историческим экскурсом, назначение которого - разъяснить, почему ко времени написания жития не сохранилось существовавшего когда-то жития более древнего, из-за отсутствия которого автору приходилось черпать свои сведения "от тоя же обители от настоятеля, и от древних старец и от искусных людей града Торжка". Среди этих сведений оказались и подробности разгрома Торжка великим князем Михаилом Ярославичем Тверским в 1315 г., когда среди прочих ценностей из города было вывезено "неистощимое сокровище" - "писание о житии преподобного Ефрема", погибшее потом во время пожара в Твери.

Имеющееся в житии повествование о разгроме Торжка представляет, на наш взгляд, большой интерес. Во-первых, оно дополняет некоторыми подробностями наши знания об этом событии, о котором летописи передают в самых общих чертах. По сообщению Тверского сборника, князь Михаил Ярославич, вернувшись из Орды, "а с ним татарове силнии", направился с ними и с князьями суздальскими к Торжку. Здесь он, разбив новгородцев и нанеся им большие потери, захватил в плен князя Афанасия Даниловича (брата Юрия Даниловича Московского, которого последний, уезжая в Орду, оставил вместо себя в Новгороде), а также князя Федора Ржевского и их бояр, "а кремль их повели разнести". Этой глухой фразой и ограничивается сообщение о разгроме Торжка. В Никоновской летописи вообще ничего не говорится о разорении города; здесь сообщается только, что Михаил, победив новгородцев под Торжком, потребовал выдачи ему князей Афанасия и Федора. Ржевского, но новгородцы выдали только Федора, после чего с Афанасием и новгородцами Михаил "включил мир. Зато приведены некоторые подробности, рисующие Михаила клятвопреступником, вероломно нарушившим условия только что заключенного мира. Победив под Торжком новгородцев с помощью "окаянного Таитемеря" и "всей Низовской земли", Михаил Ярославич потребовал выдачи ему Афанасия и Федора Ржевского, запершихся после боя, а городе с остатками новгородской рати. Но новгородцы решительно заявили: "Не выдаем Афанасья, но измрем вси честно да святую Софью". Учитывая их настроение, Михаил удовлетворился выдачей ему одного Федора Ржевского, и новгородцы "по неволи выдаша его", уплатили 50 тысяч гривен контрибуции "и докончаша мир и крест целоваша". Уже заключив мир, Михаил вызвал к себе князя Афанасия и новгородских бояр, вероломно их арестовал и отправил заложниками в Тверь, "а останок людии в городе нача продаяти, колико кого станеть, а снасть отъима у всех". Публикуемая Повесть к этому добавляет, что Михаил "вооружився яростню" и подверг Торжок страшному разгрому. Действуя с неслыханным "жестокосердием", он убивает жителей, сжигает их в огне, топит в реке, надругается над иноками, бесчестит женщин, грабит имущество, разоряет монастыри и церкви. При этом Михаил действует с холодным расчетом: сперва он мучает жителей, а потом их убивает; сперва он захватывает самые ценные вещи, а потом ненужные ему остатки имущества предает огню.

Надо полагать, что нарисованная в Повести картина вполне соответствует исторической действительности. Собственно говоря, Михаил и не мог действовать иначе. Если уж он привел карательный отряд татар под стены русского города (а этот факт, о котором согласно сообщают все летописи, и в числе их дружественно настроенная к Михаилу летопись Тверская, не подлежит сомнению), то он обязан был предоставить им за понесенные "труды" возмещение в виде пленных, тут же продаваемых в рабство, и другой военной добычи. Хорошо известно, с какой жестокостью каратели при этом действовали. Но "брать на щит" русские города хорошо умели и "христолюбивые" князья во главе с самим Михаилом. Когда спустя около 60 лет, в 1373 г., внук Михаила Ярославича князь тверской Михаил Александрович снова варварски разрушил Торжок, сравняв его с землей, он хорошо справился с этим делом один, без помощи татарских темников.

Публикуемая Повесть представляет интерес и в другом отношении. Как известно, Михаил Ярославич, убитый вскоре после описываемых событии в Орде, был причислен русской церковью в лику святых. В XVI- XVII вв., когда было составлено житие Ефрема Новоторжского, Михаил Ярославич представлялся русским книжникам князем "благоверным", принявшим от "безбожного царя Азбяка" "мученический венец". В Повести же этот "благоверный" князь н мученик выступает как коварный губитель христиан и разоритель святыни. Это "вставляет предполагать, что тот отрывок жития, где описано разорение Торжка, заимствован из старого источника, восходящего к XIV в., ко времени острой борьбы между Новгородом и Тверью, когда Михаил Ярославич воспринимался его политическими противниками не как "блаженный и христолюбивый" князь, каким его рисует, например. Тверской сборник, а как непосредственный враг, долго и упорно добивавшийся подчинения себе Новгорода и не брезговавший для этой цели татарской помощью. Таким образом, мы имеем перед собой одно из направленных против Твери полемических произведений XIV в., когда новгородцы, по выражению Воскресенской летописи, "скрежетаху зубы на тверичь за свою обиду, еже на них бывшую" и, естественно, совершенно игнорировали местное почитание Михаила Ярославича (канонизованного в 1549 г.).

Для этих настроений характерна и концовка Повести, где автор ее радуется по поводу пожара в Твери, считая это бедствие "праведным божиим судом", и подкрепляет свое чувство торжества и злорадства цитатой из 93-го псалма Давида. Совершенно исключено, чтобы книжник XVI или XVII в. выражал удовлетворение по поводу того, что в Твери в XIV в. сгорел собор Спаса Преображения.

О том, что Повесть составлена в XIV в., имеется косвенное указание в публикуемой ниже второй ее редакции. Здесь говорится, что "последи же злая пагуба" выпала на долю Торжка при Михаиле Ярославиче. Из этого следует, что Повесть составлена до 1373 г., когда, как уже выше отмечалось, на город обрушилась еще горьшая "пагуба". Так устанавливается terminus ante quern. Что касается terminus post quern, то он, очевидно, определяется 1319 г., когда в Орде был убит Михаил Ярославич, великое княжение было передано Юрию Даниловичу, а Торжок снова вошел в состав территории Новгородской республики. Повесть же составлена после того, как "грады Торжок и Тверь за единем государем быша".

Показательна описанная в Повести судьба рукописи жития Ефрема, увезенной сперва, как военный трофей, а потом сгоревшей во время пожара. Обычная судьба многих и многих древнерусских рукописей, роковая для тех произведений, которые имелись в одном только списке! Любопытны и приведенные в Повести некоторые бытовые подробности, касающиеся Борисоглебского монастыря в Торжке, где среди монахов (включая и настоятеля) не оказалось ни одного "книжному писанию читателя", и они вместо выкупа драгоценной, казалось бы, для них рукописи с житием основателя монастыря предпочли употребить свободные средства на строительство.

Из 13 привлеченных для издания списков Повести 12 списков, кроме незначительных разночтений, ничем существенным между собой не различаются и образуют одну редакцию (в основу берется список XVII в).

Вторая редакция представлена одним только списком. Это сборник житий XVII в., равных почерков, где сказание о житии я чудесах Ефрема Новоторжского помещено в конце. И в этой редакция князь Михаил Ярославич выступает разорителем Торжка и его святынь, но поступившее братии Борисоглебского монастыря предложение о выкупе рукописи с житием Ефрема исходит уже не от Михаила, а от тверских попов, действовавших "по пленении князя Михаила". Возможно, что автор этой редакции хоть этой деталью хотел несколько выгородить "благоверного" князя, чтобы действия его не выглядели столь соблазнительно. В конце этой редакции также сообщается о пожаре в Твери, во время которого сгорела соборная церковь Преображения, где хранилась рукопись с житием Ефрема, однако автор ограничивается одной констатацией факта пожара, не позволяя себе торжествовать и злорадствовать по этому поводу. Есть и некоторые другие различия между обеими редакциями. Только во второй редакции, например, сообщается о том, что братия Борисоглебского монастыря употребила свои свободные средства на постройку новой церкви, а также о том, что "благоискусные" мужи Торжка составили службу Ефрему.