МЕСЯЦА АПРЕЛЯ В 26 ДЕНЬ, ПРЕПОДОБНАГО В СВЯЩЕННОИНОКЫХ ОТЦА НАШЕГО ЕПИФАНИА СЧИНЕНО БЫСТЬ СЛОВО О ЖИТИИ И УЧЕНИИ СВЯТАГО ОТЦА НАШЕГО СТЕФАНА, БЫВШАГО В ПЕРМИ ЕПИСКОПА. БЛАГОСЛОВИ, ОТЧЕ

Зачало о житии его. Сии преподобныи отец нашь Стефан бе убо родом русин, от языка словеньска, от страны полунощныя, глаголемыя Двииьскиа, от града, нарицаемаго Устьюга, от родителю нарочиту, сын некоего христолюбца, мужа верна христиана, именем Симеона, единаго от клирик великыя сборныя церкви святыя богородица, иже на Устьюзе, и от матере, такоже кристианы, нарицаемыя Мариа. И еще детищем сый, из млада, вдан бысть грамоте учити, юже вскоре извыче всю грамоту, яко до года и конархати ему; таче и чтець бысть в соборнеи церкви. Бе убо превзиде паче многых сверстник в роде своем, добропамятством и скоровычением преуспеваа и остроумием же и быстростию смысла превосходя. И бысть отрок доброразумичен зело, успеваше же разумом душевным, и верстою телеси и благостию. К детем играющим не приставаше; иже в пустошь текущим, и всуе тружающимся, и тщетнаа гонящим не внимаше ни водворяшеся с ними; но от всех детскых обычаев и нрав и игр отвращаашеся, но точию на славословие упражняася, и грамоте прилежаше, и книгам всякым вычению1 издався: ти тако, божиим дарованием, вмале много извыкнувшу ему естественою остротою ума своего. Научи же ся в граде Устьюзе всеи грамотичнеи хытрости и книжнеи силе. Вздрастьшу ему в девьстве и в чистоте и целомудрии и многы книгы почитавшу, ветхаго и новаго завета, и оттуду рассмотрив житие света сего маловременное и скоро минующее и мимо ходящее, акы речная быстрина или акы травныи цвет, апостолу глаголюшу: мимо идеть слава мира сего, акы травныи цветъ; и усше трава и цвет ея отпаде; глагол же господень пребывает в векы; и другому апостолу глаголющу: всем нам явитися подобает пред судищем Христовымъ; и еже в святых евангелиих господу глаголющу: иже кто оставить отца и матерь, жену и дети, братию и сестры, домы и покушашеся изучити, и того ради и грамоту пермьскую сотвори, понеже зело желаше и велми хотяше еже шествовати к Перми, и учити люди некрещеныя, и обращати неверныя человекы, и приводити я к Христу богу в веру христиаиьскую. Не токмо же помысли, но и делом сотвори, и сице же ему умыслившу еже издавна, то у него здумано бяше. Слышал бяше преподобныи сеи о Пермьской земли, яко идолослужители в неи суть, яко деиство диаволское царюет в неи. Бяху бо в Перми человецы, всегда жруще глухым кумиром и бесом моляхуся, волшвением одержими суще, верующе в бесование и в чарование и в кудесы. И о сем зело сжалися раб божии, и велми печаловаше о их прелщении, и разгарашеся духомь, понеже человецы богом сотворени и богом почтени суще, но врагу поработишася. И о сем скорбяше не худе, како бы их исхытил из рукы вражиа...

О азбуке прьмстей... Коль много лет мнози философи еллинстии сбирали и составливали грамоту греческую и едва уставили мноземи труды и многыми времены едва сложили; пермьскую же грамоту един чрьнець сложил, един составил, един счинил, един калогер, един мних, един инок, Стефан глаголю, приснопомнимый епископ, един в едино время, а не по многа времена и лета, якоже и они, но единъ инок, един вьединеныи и уединяася, един, уединеныи, един у единого бога помощи прося, един единого бога на помощь призываа, един единому богу моляся и глаголя: "боже и господи, иже премудрости наставниче и смыслудавче, несмысленым казателю и нищим заступниче: утверди и вразуми сердце мое и даи же ми слово, отчее слово, да тя прославляю в векы веком" . И сице един инок, к единому богу помоляся, и азбуку сложил, и грамоту сотворил, и книгы перевел в малых летех, богу помогающу ему; а они мнози философи, многими леты, седмь философов, едва азбуку уставили, а 70 муж мудрец преложение перетолмачили, книгы от жидовьска на греческыи язык преведоста...

Плачь пермьскых людеи... Они же, егда услышаша преставление его, восплакаша со слезами, и в тузе сердечнеи вопиаху, умилением, жалостно сетующе, и вси начаша глаголати: "горе, горе нам, братие, како остахом добраго господина и учителя! горе, горе нам, како лишени быхомъ добраго пастуха и правителя! о како отъяся от нас иже многа добра нам податель, о како остахом очистника душам нашим и печалника телом нашим, то перво остахом добра и промышленика и ходатая, иже был нам ходатаи к богу и к человеком... Камо заиде доброта твоя, камо отъиде от нас, или камо ся еси дел, от нас изиде, а нас сирых оставил еси, пастуше нашь добрыи, оставил еси свое си стадо заблужатися и скытатися по горам, горопленным и волкохищным быти! кому приказал если стадо свое, еже о пастве попечение! кто же ли тако, яко же ты, попечется нами, овцами заблуждьшими, не терпим бо бес тебе быти, быхом бо бес тебе скорбни и смущени, быхом яко овца, не имуще пастуха, быхом имуще печаль без утешениа! кто же ли утешить печаль нашу, обдержащую ны, к кому ли прибегнем, или к кому возрим, где ли услышим словеса-твоя сладкаа, или где насладимся беседы твоея душеполезныя, видати ли си намь по тебе такова господина и учителя, или не видати? да аще будеть видати, то благословен бог, аще ли не видати, то вскую ны еси оставил, вскую отринул ны еси до конца, или прогневася на овца пажити твоея, вскую же пустихом тя на Москву, да тамо почил еси?.. Почто же и обида си бысть на ны от Москвы, се ли есть правосудие еа, имеюще у себе митрополиты, святители, а у нас был един епископ, и того к себе взя, и ныне быхом не имуще ни гроба епископля! Един тот был у нас епископ, то же был нам законодавец и законоположник, то же креститель, и апостол, и проповедник, и благовестник, и исповедник, святитель, учитель, чиститель, посетитель, правитель, исцелитель, архиереи, стражевожь, пастырь, наставник сказатель, отец, епископ. Москва убо многы архиерея имущи, изобилующи, излишествующи: мы же токмо того единого имехом, но и того единаго не сподобихомся, и быхом скудствующе, недостаточьствующе, и сетующе, яко обнищахом зело, яко смирихомся, яко убожахом зело, изоумехомся, требуем бо руководителя и проводника... О како не сетуем, яко не на своем столе почил еси, добро же бы было нам, аще бы рака мощии твоих была у нас, в нашей стране, а в твоеи епископьи, нежели на Москве, не в своем пределе; не тако бо тебе москвичи почтут, якоже мы, ни тако ублажать. Знаем бо мы тех, имже и прозвище ти кидаху, отнюду же неции яко и храпом тя зваху, не разумеюще силы и благодати божиа, бываемыя в тебе и тобою, а мы быхом тебе длъжную честь вздали, яко длъжни суще тебе, яко твои есмы ученицы, яко чада твоя присная, елмаже тобою бога познахом и истлениа избыхом, тобою от прелести бесовьскыя избавихомся, крещению сподобихомся. Тем же в ресноту убо достоить нам почтити тебе, яко достойна суща хвалы: достоин бо, рече, делатель мзды своея, да како тя взможем по достоянию восхвалити или како тя ублажим, яко сотворил еси дело равно апостолом. Хвалит бо Римскаа земля обою апостолу Петра и Павла, чтить же и блажить Асиискаа земля Иоанна Богослова, Египетьская Марка евангелиста, Антиохиискаа Луку иевангелиста, Греческаа Андрея апостола. Рускаа земля великого князя Володимера, крестившаго ю, Москва же блажит и чтит Петра митрополита, яко новаго чюдотворца, Ростовская же земля Лионтиа, епископа своего; тебе же, о епископе Стефане, Пермскаа земля хвалит и чтит яко апостола, яко учителя, яко вожа, яко наставника, яко наказателя, яко проповедника, яко тобою тмы избыхом, яко тобою свет познахом. Тем чтем тя яко делателя винограду Христову, яко терние востерзал еси, идолослужение от земля Пермьскиа, яко плугом, проповедию взорал еси, яко семенем учением словес книжных насеял еси в браздах сердечных, отнюду же вздрастають класы добродетели, их же, яко серпом веры, сынове пермьстии жнут радостныя рукояти, вяжуще снопы душеполезныя, и яко сушилом воздержаниа сушаще, и яко цепы терпениа млатяще, и яко в житницах душевных соблюдающе пшеницу, тии тако ядять пищу неоскудную; ядят бо, рече, нищии, насытятся, и восхвалять господа взыскающии его: жива будуть сердца их в векы века...

Плачеве и похвала инока списающа. Аз же, отче господине епископе, аще уже и умершу ти, хощу принести ти хвалу, или сердцем, или языком, или умом, иже иногда, живу сущу ти, бых ти досадитель, ныне же похвалитель, и некогда с тобою спирахся о неких о приключшихся, или о слове етере, или о коемждо стисе, или о строце; но обаче поминаа ныне твое долготерпение, и твое многоразумие, и благопокрение сам ся себе усрамляю и окаю, сам ся обрыдаю и плачю: увы и мне, егда преставление честнаго тела твоего бысть, тогда множаишем и братиам оступльшим одр твои, увы мне, мне не сущу ту, не сподобихся последняго ти целованиа и конечнаго прощениа; увы мне, мне, не сущу ту, увы мне, каа спона отторже мя от лица твоего, и аз рех: отринухся от лица очию твоею, но приложу ли убо призрети ми, видати тя когда? уже бо не имам видети тя коли, уже не имам прочее ктому узрети тя зде, понеже тебе убо преставльшуся, якоже речено бысть, аз же, увы мне, остах на злыи дни, уже бо межю на ми межа велика сотворися, уже межю нами пропасть велика утвердися: ты убо, яко он добрыи Лазарь нищии, почиваеши ныне, яко в лонех Авраамлих, аз же окаанный, акы богатый он пламенем пеком сый... Увы мне, како скончаю мое житие, како преплову се море великое и пространное, ширшееся, печалное, многомутное, не стояще, смятущеся; како препровожу душевную ми лодию промежу волнами сверепымп, како избуду треволнениа страстеи, люте погружаюся в глубине зол, и зело потопляяся в бездне греховнеи; увы мне, волнуяся посреде пучины житиискаго моря, и како постигну в тишину умилениа, и како доиду в пристанище покааниа, но яко добрыи кормник сыи, отче, яко правитель, яко наставник, из глубины мя от страстеи возведи, молюся: пособствуи и помогаи моему сиротству, сотвори о мне, отче, молитву к богу, тебе бо дана бысть благодать молитися за ны... Но что тя нареку, о епископе, или что тя именую, или чим тя призову, и како тя провещаю, или чим тя меню, или что ти приглашу, како похвалю, како почту, како ублажю, како разложу и како хвалу ти сплету? Тем же что тя нареку: пророка ли, яко пророческаа проречениа протолковал еси, и гаданиа пророк уяснил если, и посреде людии неверных и невегласных яко пророк им был еси; апостола ли тя именую, яко апостолское дело створил еси, и равно апостолом, равно образуяся, подвизася, стопам апостолскым, последуя; законодавца ли тя призову или законоположника, имже людем безаконным закон дал еси, и не бывшу у них закону, веру им уставил еси и закон положил еси; крестителя ли тя провещаю, яко крестил еси люди многы, грядущаа к тебе на крещение; проповедника ли тя проглашу, понеже, яко биричь на торгу клича, тако и ты в языцех велегласно проповедал ели слово божие; евангелиста ли тя нареку или благовестника, имже благовестил еси в мире святое Евангелие Христово и дело благовестника сотворил еси; святителя ли тя именую, елма же болшии архиереи и стареишии святитель, священникы поставляа в своеи земли, над прочими священникы был еси; учителя ли тя прозову, яко учительскы научил еси язык заблуждьшии, или неверныя в веру приведе, и человекы невегласы суща; да что тя прочее назову, страстотерпца ли или мученика, яко мученическы волею вдался еси в рукы людем, сверепеющим на муку, и, яко овца посреде волк, дерзнул еси на страсти, и на терпение, и на мучение?.. Да что тя приглашу, пастуха ли нареку, понеже пасл еси Христово стадо христианьское словесных овец, на злаце разумнем, жезлом словес твоих, в паствине учениа твоего, и ныне пастве пастух сам пасом бываеши в таином злаце; что тя нареку, о епископе, посетителя ли тя толкую, якоже посети люди озлобленыя, яко посети землю Пермьскую, посети землю и упои ю, и упиются от обилиа, рекше упиются, умудрятся словесы книжными, словесы учениа твоего; люди пермьскиа посетил еси и святым крещением просветил еси; врача ли тя наменю, яко уязвеныя от диавола идолослужением человекы исцелил еси, и телом вреженыя, и душею болящаа, и духом недугующая люди уврачевал еси: что тя именую, епископе, отца ли тя нареку или казателя пермяном, о Христе бо Исусе святым евангелием ты пермяны породил еси и православиа вере научил еси, сыны дни явил еси, и чяда свету наказал еси, и святым крещением просветил еси, водою же и духом сынове бо ти ся родиша и ныне ражаются; да что тя еще нареку, исповедника ли тя исповедаю, понеже исповедал еси бога пред неверными человекы; сам бо спас рекл есть: иже кто исповесть мя пред человекы, и аз исповем его пред отцем моим, иже еси на небесех. Добре во истину ты послушал еси гласа Христова, исповедал еси его в Перми пред человекы, и Христос, сын божии, исповесть тебе пред отцем своим, иже есть на небесех, пред ангелы и архангелы, и пред всеми небесными силами, идеже суть и ликове святых, и собори преподобных, яже суть се отци, праотци, патриарси, пророцы, апостоли, евангелисты, благовестницы, проведници и исповедницы, мученицы, святители, учители, священномученици, преподобномученицы, отци святии, преподобнии и богоноснии, постницы, пустынницы, идеже суть ликове избранных и дуси праведных, и, просто рещи, идеже суть чинове всех святых, от века богу угодивших... Темже, епископе, добро дело сделал еси, достоин быдь похвалы; тебе бо бог похвали, еже есть отець, и сын, и святый дух, егоже ты благословил еси, егоже ты проповедал еси, егоже ты прославил еси, и бог тебе прослави, взмездие подая тебе противу труд твоих. Бог бо прославляет угодникы своя, служащаа ему верно, тебе и бог прослави, и аггели похвалиша, и человецы почтиша, и пермяне ублажиша, иноплеменницы покоришася, иноязычници устыдешася, погании посрамишася, кумири скрушишася, беси исчезоша, идоли попрани быша. Да и аз многогрешный и неразумный, последуя словесем похвалении твоих, слово плетущи и слово плодящи, и словом почтити мнящи, и от словесе похваление сбираа, и приобретаа, и приплетаа, паки глаголя: что еще ты нареку, вожа заблужждьшим, обретателя погыбшим, наставника прелщеным, руководителя умом ослепленым, чистителя оскверненным, взискателя расточеным, стража ратным, утешителя печалным, кормителя алчющим, подателя требующим, наказателя несмысленым, помощника обидимым, молитвеника тепла, ходатаа верна, поганым спасителя, бесом проклинателя, кумиром потребителя, идолом попирателя, богу служителя, мудрости рачителя, философии любителя, целомудрия делателя, правде творителя, книгам сказателя, грамоте пермьстей списателя? Многа имена твоя, о епископе, много именитство стяжал еси, многых бо даров достоин бысть, многыми благодатьми обогател еси. Да что тя еще прочее нареку, что еще требуеши именований, что еще не стало на похваление прочих наречений твоих? Аще и понудихся на проглашание словесы похвалити тя недоуменно, аще и длъжен ти бых словесы послужити ти, аз окаанный грубый лишеник, многогрешный в человецех и недостоиный во иноцех, како похвалю тя, не веде, како изреку, не разумею, чим ублажу, недоумею...

Но доколё не остану много глаголати, доколе не оставлю похвалению слова, доколе не престану предложенаго и продлжнаго хвалословиа? Аще бо и многажды въсхоений твоих? Аще и понудихся на проглашание словесы похвалити тя недоуменно, аще и длъжен ти бых словесы послужити ти, аз окаанный грубый лишеник, многогрешный в человецех и недостоиный во иноцех, како похвалю тя, не веде, како изреку, не разумею, чим ублажу, недоумею...

Но доколё не остану много глаголати, доколе не оставлю похвалению слова, доколе не престану предложенаго и продлжнаго хвалословиа? Аще бо и многажды въсхотел бых изъоставити беседу, но обаче любы его влечет мя на похваление и на плетение словес, изволися мне, после же всех хужшу, паче же акы изврагу мне написати, яже о преподобнем отци нашем Стефане, бывшем епископе иже в Перми. Аз бо есмь мнии бех в братии моеи, и хужшии в людех, и меншеи в человецех, последнии во кристианех, неключимый во иноцех, и невежа слову. Подобает же уже окончати слово, но преже о сем всех молю, елико в писмена сиа приницающих, и разгыбающих, и почитающих, и послушающих, и внимающих, и разсужающих: господие мои, не воздивите на мя окааннаго, не поклените мя грешнаго, молю братолюбие ваше и еже о господе любовь; елицы прочитаете грубаа сиа списателнаа писмена, пролеите за мя молитвы ваша к богу, понеже святых отец житиа похваляю, увыи мне, а сам ленив живу. Горе мне глаголющу и не творящу, учащу и не чюющу; но бесплоднаа, увыи мне, явихся смоковница, листвие токмо едино имею, листы книжное токмо обращаю, и листием книжным писаным токмо хвалюся, а плода добродетели не имею, вьскую токмо упразняю землю, и того ради боюся проклятиа с посечением, боюся реченаго: се уже секира при корени древа лежить; всяко древо, не творящее плода добра, посекаемо бываеть и во огнь вметаемо; боюся господа, рекшаго: "всякую розгу, не творящую о мне плода, собирають и в огнь влагають и згараеть"; боюся апостолу глаголющу: "не послушницы закона прави будуть, но делатели". Того ради с доброглашением молю вы и с умилением припадаю, и с смиреномудрием мил ся дею, впиа: не презрите мене окааннаго, аще будет ми ся негде написана речь зазорна, и неудобрена, и неустроена, и не ухыщрена: мне же мнится, яко ни едино же слово доволно есть, или благопотребно и строино, но худа суть и грубости полна. Но аще и не гораздо написана быша некая, но обаче возможно есть некоему добреишему и мудреишему о господе построити сиа и добре починити я, не удобренаа удобрити, и неустроенаа построити, и неухыщреная ухитрити, и несвершеная накончати... И молю спроста всех вас от мала и до велика, яко да сотворите о мне молитву к богу, яко да молитвами нашими окончаваа слово, возмогу рещи: слава ти, господи, створившему вся; слава ти, свершителю богу, слава давшему нам Стефана и пакы вземшему, слава вразумившему его и умудрившу, слава укрепившему его и наставльшу, слава иже тем посетившему и просветившему землю Пермьскую, слава спасающему род человечьскыи, слава хотящему вся человека спасти и в разум истинный привести, слава давшему ми живот, да сиа написах. Слава богу о всех. Слава отцу, и сыну, и святому духу, и ныне и присно, и в векы веком, аминь.